Дмитрий Goblin Пучков

Деньгивдруг потеряли весь блеск. Они отошли на какой-то задний план. Многие, например наше управление, вообще не за «мани» работали; паек получали, да и ладно: «Тут история вершится, а вы с каким-то баблом

Оторвитесь от книги и подойдите к окну.

Там, за стеклом, – люди.

Кто-то озабоченно спешит по своим делам. Смеются дети и целуются влюбленные. Неспешно прогуливаются старики.

Если бы шестьдесят лет назад наши деды и прадеды не победили, то никого из этих людей не было бы в живых.

Сегодня нельзя допустить, чтобы исчезла память о миллионах людей, хладнокровно уничтоженных только потому, что они были советскими гражданами. Мы должны помнить обо всех них – о русских и украинцах, о белорусах и евреях, о мужчинах и женщинах, о стариках и малолетних детях.

Левша спокойно обсуждал при ней дела, но не сквернословил, соблюдая еще одну заповедь правильных парней: убивать людей можно, но материться при женщинах – ни в коем случае. Если же ругалась сама женщина, то ее сразу записывали в бляди. «Если Луиза когда-нибудь скажет “хуй”, я ее выброшу из окна», – говаривал Левша.

Кабан вопросительно посмотрел на Гоблина и спросил:

– Валим?

Гоблин строго поднял указательный палец и ответил:

– Только не в штаны! И они побежали.

Тем не менее монголы – это все еще практически родоплеменное общество.

Мы не устаем повторять, что история – это не события в прошлом. История – процесс становления настоящего, то есть изучая историю, мы постигаем настоящее. Особенно актуально это звучит для России, чье прошлое началось совсем недавно.

началом этой эпохи принято считать атаку на монастырь Святого Кутберта на острове Линдисфарн в Нортумбрии в 793 году