Читать книгу: «Домовой – земной опекун», страница 2

Чувствовалось по голосу, что человечек улыбается.

Вспышка света от фар выезжающего из-за поворота автомобиля на мгновение дала возможность посмотреть на него. Зрение успевает ухватить только его хищные, колючие глаза. Нет, зрачки не вертикальные. Так только кажется. Он увлечён рассказом и ничего не замечает. Машина резко поворачивает, чтобы избежать столконовения, вскользь задевает один из хаотично припаркованных автомобилей. Водитель останавливает машину. Он цел, всё в порядке, но нужно перевести дух. Он толком не понял, что произошло.

– Дитë согласилось бы, да оно больно маленькое, это не спортивно. Некоторые так делают, через отпрысков. Формально член семьи. Да ему с ними вместе до старости не жить. А если жить, то мешаться будет. Третья душа – лишняя. Опять же и к мамаше не пойдёшь с предложением. Её амбиции тоже идут в разрез с моим ремеслом. Я бы это всё поправил с её согласия. Бабу утихомирить не долго. Да какое там согласие? Цугцванг, вроде как.

Человечек проходит теплотрассу по железной лесенке, откуда-то из темноты появляется стая бродячих собак. Они довольно крупные, сначала смотрят настороженно, затем, когда он переходит некую невидимую граница начинают лаять.

– Что? Границу перешёл? Чужая территория?, – говорит он насмешливо.

От этих слов собаки замолкают. Самый крупный пëс смотрит изучающе, чуть наклоняя голову. В самой его позе чувствуется неуверенность.

– Ты, Бобик, глаза-то протирай хоть иногда. Свои. Нет запахов?, – как бы спрашивает он непонятное, – То-то.

Собаки расступаются. Одна нервно чешет себе лапой за ухом.

-А чего там требовалось-то? Забираемся ночью сверху, перекрываем дыхание и подключаемся, так сказать к интерфейсу. Ослабляем нить амбиций и вуаля.

Останавливается, разводит руками, чмокает губами. Замерев на мгновение в такой позе продолжает движение.

– Всегда было интересно, как человек переживает подобное. Вроде бы некоторые помнят как не могли дышать во сне, у кого-то сонный паралич в памяти остался. А кто-то просто спит. Интересно, что им снится…

Мужчина вновь останавливается, задумчиво смотрит в сторону. Жест нарочито наигранный, как будто ради паузы.

– Никто не помнит как к нему в головушку залезли. Изменения разве только окружающие видят постфактум. Согласие на свои услуги я из памяти стираю. Ни к чему оно.

Вздыхает мечтательно.

– Помню вот у старичков жил. Лет пятьдесят вместе. Я их соединил. Не то разбежались бы. Мужчинке тогда пришлось слух подпортить на уровне слуховых центров мозга. И голосина же у его дамочки. Орала, зараза, без конца, хоть в берушах ходи. Ей больше в разум лез. Громкость ора не скорректировал, я не всесилен. Хотя бы содержание стало чуть менее резким, чтобы можно было привыкнуть. Хотелось иногда связки как собаке подрезать. Но это не мой профиль, я домовой, а не ветеринар. Копаемся только в содержании черепной коробки.

Останавливается перед многоэтажным панельным домом. Широкой крепостной стеной дом нависает над окружающим пространством.

– Вот здесь что-то чувствую. Только не подсказывай.

Подходит к подобию детской площадки. Берëтся за железный поручень горки, ощупывает пальцами облупившуюся краску, закрывает глаза как в медитативном трансе.

– Что? Здесь? Или мы не уличные?

Улыбается.

– Так вот старики. Что они? Померла крикливая. Обычно наоборот бывает. Не уберëг, что поделать. Над раком я не властен. Вернее тут с оговорочками. Но я могу дать не больше, чем каждому отпущено. Муженька главное силëнки покинули. Совсем. Приткнуть себя не может, внуков-то нетути. А дети где? Да их не дозовëшься.