Читать книгу: «Призраки будущего», страница 3

Отец

Этот город был лишь временным пристанищем, и я не жалела о том, что покидаю его навсегда. На границе с Норвегией я выбросила свой телефон. Но если бы захотела написать Саше, то сделала бы это и так, потому что знала её номер наизусть.

Мне нравилась Москва, но я не ощущала её своим городом. Стерквинд из воспоминаний Дианы меня привлекал гораздо больше. Я не ощущала грусти, когда Москва оставалась позади, но грустила, что в этом городе осталась Саша.

Диана чувствовала, что я расстроена, и знала из-за кого, но не решалась заговорить об этом. Изредка касалась меня встревоженным взглядом и мысленно подбирала слова, но я пресекала любой разговор: «Не надо».

– Что бы ни случилось… – снова попробовала Диана.

– Не надо! – сердито повторила я.

– Соня…

– Я не буду это обсуждать.

– Иногда единственное, что нужно, это выговориться.

– Знаешь, за что я всегда буду благодарна тебе? – я выждала, но Диана ничего не ответила. И даже в мыслях у неё не было предположений. Тогда я сказала: – За то, что ты не лезешь мне в душу.

Диана тяжело вздохнула.

Моя душа оставалась закрытой для всех. Даже для тех, кого я любила. Или думала, что люблю. Любовь должна быть взаимной, её не нужно заслуживать или выпрашивать.

– Александр, – прервала молчание Диана, и я вздрогнула на этом имени. – Отец Евы, – уточнила она, но у меня по ногам и рукам всё равно побежали мурашки, – умер до её рождения. А потом Виктор взял меня, Еву и мой разум под свой контроль. Я не помнила ни Александра, ни своих чувств к нему. Потом я встретила Оскара. И влюбилась. Как девчонка! – Диана усмехнулась.

Я молчала.

– Он хотел защитить меня. Но Виктор и его убил. Когда я вернула сознание под свой контроль, ко мне вернулись и воспоминания. Об Александре. О моих чувствах к нему. О его чувствах ко мне. Это была первая любовь. Эти чувства особенные. Но это не значит, что им никогда не повториться…

– Я верю, что любовь в жизни человека одна.

В мыслях Дианы я успела уловить «ты ошибаешься», но вслух она не произнесла это.

– Не ты ли мне говорила про родственность душ?

– Я не отрицаю этого, но…

– Кто любил, уж тот любить не может, кто сгорел, того не подожжёшь, – стихами Есенина заключила я. Почувствовала, как на глаза навернулись слёзы. Засунула наушники в уши и прикусила щеку. Тёплая ладонь Дианы накрыла мою руку, которую я нервно сжала в кулак.

Как только мы ступили на родину Дианы, она уехала, тщательно скрывая куда даже в мыслях. Но у меня не было желания копнуть глубже. Она не умела скрывать свои мысли так искусно как Саша, и стоило мне немного напрячься, как стена, выстроенная Дианой, исчезала.

Я предчувствовала, что скоро моя жизнь перевернётся с ног на голову. И это предчувствие тревожило. Лучше бы всё уже произошло, тогда не было бы напряжения и затянувшегося ожидания.

Диана заехала за мной через несколько часов. Я не задавая вопросов села в машину. Хотела включить музыку и полезла за наушниками в барсетку.

– Ты даже не спросишь, куда мы едем? – Диана помешала мне погрузиться в себя.

– Захочешь, сама расскажешь, – не заинтересованно ответила я и потянулась к футляру с наушниками.

– Мы едем к твоему отцу.

Я могла бы ответить вслух, но вместо этого сделала то, чего пообещала не делать: «Наконец познакомлюсь с папочкой!» – оставила в её мыслях я.

– Я же просила!

– Я не понимаю, ба! Ты говоришь мне практиковать свои силы, но при этом недовольна, когда я делаю это на тебе. Вы позволяете мне быть собой, а потом злитесь, когда я не играю придуманные вами роли! – сорвалась я.

– Вы? – зацепилась за это слово Диана.

Я отвернулась.

– Ты имеешь в виду меня и Сашу?

Я ничего не ответила.

– Вы из-за этого поругались?

– Из-за чего «этого»? – посмотрела на неё я.

– Из-за твоей силы? – предположила Диана.

– Это было бы глупо. Она принимает меня. Вместе с ней.

Диана молчала. И я тоже ничего не говорила, но потом слова полились водопадом:

– Она уравновешивает меня. И когда я перегибаю палку, останавливает. Но только я хочу быть ближе, она отходит от меня дальше.

– Мне нравится Саша, – сказала Диана, когда я замолчала, и завела машину.

– Правда?

– Неважно, кто твой избранник – мужчина или женщина, важно, чтобы тебя ценили и уважали.

– И принимали, – добавила я и убрала футляр с наушниками в барсетку.

– И понимали, – подытожила Диана.

– Так значит, сегодня я познакомлюсь с отцом, – я перевела тему.

Но в мыслях Дианы не было ничего по этому поводу. И она ничего не ответила. У меня было предчувствие, что она что-то скрывает.

Когда машина остановилась, я выглянула в окно, осмотрела здание и повернулась к Диане:

– Мой отец доктор?

– Твоя бабушка психотерапевт.

Диана вылезла из машины. Я последовала за ней. На крыльце заметила женщину. Я не удержалась и залезла к ней в голову. Это и была моя бабушка, мать моего отца. Все её мысли были об одном: её сын в коме.

Я сосредоточилась на мыслях Дианы. Конечно, она знала, но ничего не сказала мне.

– Кажется, вы обе знаете что-то, чего не знаю я.

Диана вздохнула.

– Это Соня, – она кивнула в мою сторону.

– Меня зовут Камилла Хансен. Рада познакомиться с тобой, Соня.

Она подумала, что не сомневается в том, что я её внучка, а не самозванка. Её убедили черты моего лица и характер, который ей показался знакомым. Она вспомнила себя в молодости. Так вот кого мне благодарить за эти гены.

– Так отец в коме… – Я была готова к чему угодно, но не к такому.

– Она крайне прямолинейна, – извиняюще пожала плечами Диана.

Между мной и Дианой тут же появилась Ева. Я бросила на неё быстрый взгляд: она тоже знала. Я почувствовала себя ребёнком, от которого родители скрывали семейную тайну, боясь, что это травмирует детскую психику. От этого стало обидно, но потом мне в голову пришла одна идея, но для её осуществления нужно было увидеть отца.

– Я тоже рада познакомиться с вами, Камилла, – посмотрела на родственницу. – Едем? – И первая залезла в машину.

Камилла и Диана о чём-то перешепнулись и тоже заняли свои места.

– Давид, кхм, мой бывший муж, отец Антона, – затараторила Камилла, – будет ждать нас в клинике.

Из её мыслей я уже узнала и о своём отце, и о своём деде. И одного не понимала:

– Как у таких сильнохарактерных и брутальных получился такой нежный и милый сын? – выпалила я.

Диана сообразила, что этот вопрос я задала исходя из того, что увидела в голове Камиллы, и лишь покачала головой.

– Природа сыграла с нами, но пренебрегла правилами, – ответила Камилла. К счастью, её не насторожили мои слова.

Ева сидела рядом со мной на заднем сиденьи, но я всячески игнорировала её присутствие.

– Прости, что не сказала, – прошептала она.

– Хорошо, что характер у меня не его, – обратилась к Камилле я, даже не взглянув на Еву.

– Это и правда хорошо, – согласилась Камилла.

Диана молча следила за дорогой.

– А почему вы недолюбливали мою мать?

Я почувствовала, как Ева напряглась, и закатила глаза.

– Она всегда задаёт вопросы в лоб? – тихо спросила у Дианы Камилла.

Я усмехнулась: ей повезло, что не заталкиваю эти вопросы ей в голову.

– Это ещё цветочки! – хмыкнула Диана. Она подумала о том же, что и я.

– Твоя мать была моей пациенткой прежде, чем стала… – Камилла осеклась, – чуть не стала моей невесткой.

– Вряд ли бы она позволила мне стать своей невесткой, – вмешалась Ева.

– Она предчувствовала свою смерть, – нашлась я, – поэтому в последние месяцы беременности написала дневники, где рассказала о своей жизни. Там и о вас было. И об отце.

Конечно, в её голове было много вопросов, на которые я могла бы ответить, но я старалась не торопить события.

Несколько миль все молчали. Тишину нарушила Камилла:

– Антон очень любил Еву.

Я быстро посмотрела на Еву: она прямо буравила взглядом спину Камиллы. Как та не ощущала этот призрачный взгляд на себе?!

– После её исчезновения, – продолжала Камилла, не поворачиваясь, – в его жизни больше не было женщин. Но ты правильно заметила: он был слабохарактерный. Иногда мне хотелось, чтобы он сорвался и уехал на её поиски, – она вздохнула. – Но я знала, что он никогда не поступит так.

– Это не в его характере… – дополнила её слова Ева.

– После несчастного случая я сама пыталась найти её, но не нашла даже её следов. Как будто она была иллюзией, как будто её никогда не существовало… – Камилла замолчала.

– А оказалось, что она просто умерла на десять лет раньше, – продолжила за неё я.

В машине снова повисло молчание. Следующей его нарушила Диана:

– Что говорят врачи?

Ева перевела взгляд на неё, и я заметила, как напряглись плечи Дианы.

– Что пора отключать аппараты. Что он никогда не придёт в себя. Что его сознание давно уже мёртвое, – Камилла произнесла это без нотки грусти и сожаления, как будто перечисляла список покупок.

– Ему нужна ваша помощь! – сказала Ева и исчезла.

– Ты поможешь ему, – я снова нарушила данное Диане обещание и залезла в её голову. Скорее всего, Ева подумала об этом раньше меня, но тут я была с ней согласна: мы действительно могли ему помочь. Или хотя бы попытаться…

Диана насильно вытолкнула меня из своей головы.

– Он не реагирует на внешние раздражители? – обратилась к Камилле она, не ответив мне.

– Он овощ, – хладнокровно ответила Камилла.

– В твоих силах помочь ему! – настаивала я, снова ворвавшись в мысли Дианы.

Она резко затормозила.

– Простите, – Диана задержала дыхание. – Соня, сядь за руль, – на выдохе сказала она, вылезая из машины и тяжело дыша.

Я вылезла следом.

– Прекрати так делать! – прошипела она, проходя возле меня.

– Пообещай, что поможешь ему… – умоляла я.

– Эта идея пришла к тебе, когда ты первый раз залезла к ней в голову? Или это Ева натолкнула тебя на эту мысль?

– Пожалуйста…

– Какое будет объяснение этому удивительному воскрешению? Возвращение блудной дочки? Чудо?

– Мами…

– Сядь за руль! – огрызнулась Диана.

– Я не могу ещё и его потерять… Когда тебя не станет, у меня никого не будет! – быстро затолкала в её голову я, прежде чем Диана набралась сил и выстроила стену.

Она забралась на заднее сиденье.

– Простите, у меня давление скачет, – оправдалась перед ничего не понимающей Камиллой.

Я села за руль. Диана редко позволяла мне водить: я пренебрегала правилами дорожного движения, а когда меня останавливали гаишники, залезала им в голову и улаживала все проблемы своими силами.

– Будь осторожна, – попросила Диана. – Баш на баш.

Я победно улыбнулась. До клиники ни разу не превысила скорость и внимательно следила за дорогой.

На ресепшене нас ждал Давид Хансон. Он был ещё симпатичнее, чем я представляла его по описаниям Евы в её дневниках. Его глаза засияли, когда он увидел нас, входящих в клинику. На мне он задержал свой взгляд дольше всех. В его мыслях я прочитала то же, что и в мыслях Камиллы, когда она впервые увидела меня: никто из них не сомневался, что я дочь их сына и Евы. Но в отличие от Камиллы он с грустью и нежностью вспоминал о маме.

– Камилла уже обмолвилась, что я очень похожа на отца. – Я подошла к Давиду и протянула ладонь: – Меня зовут Соня.

Рядом стоявшая Камилла вздрогнула, когда услышала своё имя.

– Ты же не против, если я буду называть тебя так? – Я обернулась к ней и подмигнула. – Или тебе больше нравится «бабушка»?

Давид как будто потерял дар речи: молча уставился на меня, сжимая протянутую ладонь.

– А такого красавчика у меня язык не повернётся называть дедом!

Диана рассмеялась, но её смех прозвучал слишком наигранно и неуместно.

Давид выдохнул и произнёс:

– Камилла не предупредила меня, что моя внучка такая взрослая и такая красивая… А вы, предполагаю, Диана?

Я уловила в его мыслях интерес. «Ба, а ты не растеряла свой шарм!» – забралась в её голову я.

Диана смущённо улыбнулась ему и бросила в мою сторону строгий взгляд.

Я отпустила руку Давида и вновь посмотрела на Камиллу:

– Куда идти?

Камилла пошла по коридору. Я последовала за ней. Диана дышала мне в затылок. Всю процессию завершал молчаливый Давид. Я старалась не концентрироваться на общей массе их мыслей: в голове Дианы был страх, она настраивалась на исцеление, Камилла уже думала о том, как сдержать слёзы, когда войдёт в палату, а Давид был пленён Дианой.

Я зашла в палату и первым делом забралась в голову отца. Он пересматривал воспоминание, когда они с Евой были в Унаватуне. Момент, когда он делал ей предложение, повторялся перед его – и моими – глазами. Я смотрела на маму влюблённым взглядом. Антон всегда принимал её со всеми призраками прошлого. Потом отца – и меня вместе с ним – перекинуло в день несостоявшейся свадьбы. И я увидела Виктора его глазами. Антон чувствовал в нём соперника, я ощущала на кончике языка вкус ревности… Но кого и к кому я ревновала?

– Можно… мы… выйдем! – Я резко развернулась и потащила Диану за руку на несколько метров от палаты.

– Он жив. Его сознание живо! Ты… должна помочь ему, – прошептала я, глядя ей в глаза, мысленно отгоняя от себя воспоминания Антона.

– Ты сама вытащишь его, – уверенно сказала Диана.

– Я?! – опешила я и попыталась пробраться ей в голову, но она была готова и успела выстроить барьер.

– Тебе всё равно придётся учиться жить с этой способностью. Вот и попробуешь.

– Ди…

Я почувствовала, как глаза наполнились слезами. К этому я была не готова.

– Ты справишься. Дай руку! – скомандовала Диана.

– Ты не знаешь, как это! – вмешалась первая Ева. – Сила и способность уравновешивают друг друга!

– Во мне останется телекинез, – огрызнулась Диана.

– А вдруг она права? – засомневалась я. – Вдруг это убьёт тебя раньше, чем…

– Дай руку! – Диана схватила меня за запястье и развернула кисть ладонью вверх.

– Диана… – тут же встряла Ева.

Я напряглась. Она никогда не обращалась к своей матери по имени. И я почувствовала, как это больно кольнуло Диану.

– Заткнитесь! Обе, – резко ответила Диана. – Или я превращу вас в пепел.

Призраки замолчали.

– Правой отдаёшь, левой забираешь, – Диана смотрела мне в глаза. – Мне ещё рано оставлять тебя, ты ещё не готова противостоять Виктору, – улыбнулась она и опустила веки, – но готова спасти своего отца.

Я почувствовала, как из её правой руки в мою что-то перебиралось, как будто из одного сосуда переливали тягучий кисель в другой. Я сосредоточилась на этом ощущении.

– Огонь равносилен трём стихиям, – шептала Диана. – Ты со всем справишься, – не сомневалась во мне она.

На мгновение Диана отключилась, я придержала её за талию, хотя и у самой помутнело в сознании.

– Диана! – испуганно позвала я. – Ты в порядке?

– Всё хорошо. А ты? – Диана открыла глаза.

– Кажется, моя сила подвинулась, впуская твою, – выдохнула я.

– Пойдём тренироваться. – Диана поднялась.

Я помогла ей, всё ещё придерживая за талию.

– Мне страшно… – призналась я.

– Ложь. Ты бесстрашная. – Она поцеловала меня в висок.

Мы подошли к палате.

– Вы в порядке? – Камилла взволнованно посмотрела на Диану, будто ища на её лице ответы.

– Это сейчас прозвучит странно, – откашлялась я. – Можете оставить меня и Диану с ним наедине?

– Конечно, – ответил за Камиллу Давид, – мы закажем ужин.

– Спасибо! – Диана благодарно улыбнулась ему.

Когда Камилла и Давид ушли, я взяла руку отца и закрыла глаза.

– Я чувствую его… – произнесла я, – …его страх. Он даже не понимает, что с ним произошло. Он будто бы просматривает все воспоминания… Но не по порядку. Всё смешалось.

– Сосредоточься, – наставляла Диана, стоя за моей спиной. Она положила ладони на мои плечи. – Видишь черноту вокруг него?

– Вижу… Чувствую.

Темнота обволакивала его сознание, не было и тонкой линии просвета.

– Ты должна вытащить её. Всю. А потом заполнить образовавшуюся пустоту своей энергией. Помнишь?

Я кивнула:

– Правой отдаю, левой принимаю.

– Молодец, Соня! Я рядом.

– И я, – услышала голос Евы. Её холодная ладонь легла поверх Дианиной.

– И я, – усмехнулась первая Ева и тоже положила руку на моё плечо.

Я расправила плечи.

Сейчас жизнь моего отца зависела от меня: от моей силы, от моей выносливости, от моего терпения. Я боялась лишь одного – не справиться.

Саша всегда смеялась с того, что я находила успокоение в музыке Тилля Линдерманна. Чем громче музыка и больше басов, тем быстрее я успокаивалась. Когда вытаскивала темноту вокруг сознания отца, я напевала «Mein Herz Brennt». Моё сердце горело. Ярким светом на небосводе¹.

Левую ладонь я держала на груди отца. Ощущала, как тьма растекается по моим венам. Рука дрожала, но я не убирала её, вбирая всю тьму до последней капли.

– Сожми руку в кулак, – услышала голос Дианы.

Я кивнула и стиснула кисть. Ногти впились в кожу. Ладонь стала влажной.

– Сконцентрируй всю свою энергию в кончиках пальцев правой руки, – продолжала наставлять она.

Я не открывала глаза, выполняя то, что говорила Диана. Правую ладонь я держала над солнечным сплетением отца.

– Молодец… – прошептала Диана. – Впускай.

Я медленно опустила руку и прижала ладонь к нему. В сознании успокаивающе звучал голос Тилля: я вырвала это из твоей груди. Я видела, как сознание отца обрамляло орелом света. Моего света.

– Умница! – Диана схватила меня за плечи и оттащила от отца. – Выпусти всю черноту в землю. Я разберусь.

Я прижала левую ладонь к полу и отпустила из руки тьму. Открыла глаза: вены на ней были набухшие и чёрные. Пока я высвобождала то, что забрала у отца, Диана разговаривала с ним. Он пришёл в сознание.

– Ты меня слышишь? – прошептала она. – Видишь?

Она нажала на кнопку вызова медсестры. К тому времени, как в палату вбежала медсестра, потом Камилла, следом Давид, я уже пришла в себя и сидела у ног отца.

– Боже… – Камилла приложила ладони ко рту. – Этого не может быть!

– Я просто держала его за руку и говорила с ним, – пожала плечами я, выдавливая улыбку.

– Сынок… – По щекам Камиллы катились слёзы.

Медсестра попятилась к двери спиной, а потом выскочила за доктором.

– Это какое-то чудо! – Камилла не верила своим глазам.

– Не иначе… – Давид посмотрел на Диану. В его мыслях отчётливо сверкали вспышки чувств: он восхищался Дианой и подозревал, что мы что-то скрываем. Не верил в совпадение.

– Я всё объясню, – прошептала Диана.

Когда в палату забежали доктора и медсёстры, нас, конечно же, попросили выйти.

Диана помогла мне подняться. Я успокоила её кивком, мол, я в порядке. И это было правдой: чувствовала себя я превосходно, ведь только моя сила спасла дорогого мне человека.

Мы стояли возле палаты, в которую входили и выходили люди в белых халатах. Камилла стеклянными глазами уставилась на дверь. Я прислонилась к стене в нескольких шагах от Камиллы.

– Принести тебе воды? – Диана обратилась ко мне. Она смотрела в упор, пытаясь разглядеть во мне какие-то изменения.

Я кивнула.

– Я провожу к бару, – оживился Давид.

Мы остались с Камиллой вдвоём.

– Я думала, что чудес не бывает, – тихо сказала она, но я её услышала.

Увидела в мыслях, что она не ждёт моего ответа, ей просто нужно выговориться.

– Не верила, – продолжила Камилла, – а теперь верю.

Вот только она имела в виду не то чудо, которое я сотворила своими руками.

– Это сила… – я запнулась, – любви.

– Значит, я люблю недостаточно сильно? – Камилла посмотрела на меня.

– Достаточно, но ему не хватало любви другого рода, которая родилась в моей матери и продолжилась во мне. – Я коснулась её плеча и заглянула в глаза. – Но без вашей любви моя бы не сработала.

Она моргнула.

– Теперь всё будет хорошо, – убедила её я.

– Мне кажется, я совершила глупость, когда остановила его там, в церкви… – В её голове сверкнуло воспоминание о дне венчания, когда Виктор ворвался и силой утащил Еву. Я смотрела на него ещё одним взглядом и снова поймала себя на ревности. – Было бы всё по-другому, если бы тогда я отпустила его за… Евой?

Перед моими глазами застыло лицо Виктора, и я встряхнула головой, чтобы прогнать его образ.

Камилла не хотела слышать правду, она хотела, чтобы я утешила её.

«Никто не виноват в том, что произошло, – я забралась в её голову, – ни Ева, ни Антон, ни ты. Единственный человек, кто должен ответить за всё, что случилось с моей семьёй – это Виктор. И он ответит».

Камилла улыбнулась.

Вернулись Давид и Диана. Он протянул воду мне и кофе Камилле. Диана заподозрила меня в том, что я привела Камиллу в чувства, вновь обратившись к своей силе.

Я улыбнулась её мысли.

– И почему ты не приехала раньше… – вздохнула Камилла, прижавшись губами к стаканчику кофе.

Я не отходила от постели отца, пытаясь наверстать упущенное время. На третий день после того, как он очнулся, Диана чуть ли ни силой вытолкала меня из палаты.

– Никуда он не денется за часы твоего отсутствия! – вздохнула она. – Какая же ты упрямая…

– Это упрямство ей досталось от Камиллы, – вмешался Давид, наблюдая за нашей борьбой.

Я упиралась и хотела вернуться к отцу.

– Я должна убедиться, что с ним всё в порядке! – возразила я.

– С ним всё в порядке. К удивлению врачей, он не похож на того, кто десять лет провалялся в коме. Все органы в хорошем состоянии. Разум, хоть и остался в том возрасте, но тоже в порядке. Ты справилась, милая!

Я озадаченно посмотрела Диане в глаза и послала ей: «Может, ты забыла, что мы не одни?»

– Он знает, – кивнула Диана.

– А мне всю жизнь твердила, чтоб я держала язык за зубами! – упрекнула её я.

– Так уж ты и держала, – улыбнулась она.

– Я могу залезть в голову каждому доктору и подправить их мысли…

– Соня! – одёрнула меня Диана. – Ни к кому в голову ты не полезешь и ничьи мысли подправлять не будешь!

– Она такая скучная! – Я закатила глаза. – Как ты в неё влюбился…

– Со… – начала Диана и замолчала, прикрыв рот ладонью.

Щёки Давида покрылись румянцем, он смущённо отвёл глаза.

– Ты невыносима… – выдохнула Диана. – Давай я отвезу тебя в гостиницу.

– Давайте я отвезу вас! – предложил Давид. – Камиллу мне не удалось уговорить оставить сына. Даже если бы я прислал за ней скоростной вертолёт и сказал, что отсутствовать она будет пятнадцать минут, она бы всё равно не вышла из палаты. Хорошо что в клинике имеется отель со всеми удобствами, и она хотя бы душевыми процедурами не пренебрегает. Но мне всё равно нужно заехать за её сменной одеждой.

– Напомни мне, почему она отпустила такого мужчину? – Диана подмигнула ему.

– Там, где учили флирту, Диана преподавала! – пропела я и направилась к машине.

– Все седые волосы на моей голове – её рук дело! – пожаловалась Давиду она.

Я слышала не только их шёпот, но и их мысли. Когда они сели в машину, я не оставила без комментария их долгое отсутствие:

– Можете целоваться и за ручки держаться и при мне.

Давид сел за руль. Диана устроилась рядом и театрально сжала его ладонь, которую он положил на коробку передач, а потом подвинулась к нему и поцеловала в щёку.

– Каково это, когда рядом настоящий мужчина, а не призрак? – поддела её я.

– Я б сказала: это необъяснимо, нужно самой прочувствовать, да не по твоей части.

Давид ничего не понимал, посматривая на Диану и на меня в зеркало дальнего вида поочерёдно.

– Диана хочет сказать, что меня не интересуют мужчины, – объяснила я.

Давид кашлянул.

– Это же не проблема, правда?

– Кто я такой, чтоб судить тебя и говорить, кого любить правильно, а кого нет.

– Прекрасно! Тогда не будет неловкостей, когда я буду знакомить вас со своей девушкой.

Давид сжал руль крепче.

– Иногда мне кажется, что это её любимое развлечение: ставить людей в неловкие ситуации и наслаждаться, наблюдая за их реакцией, – вмешалась Диана.