Читать книгу: «Арло Гримм и Летиция Браун убийство в Грейленд-Холле», страница 2

– Замок Грейлэнд Холл был возведён в 1437 году по приказу Генриха Третьего Ван Трего, первого лорда этих земель. Построен он был на голой скале, в месте, где, по легенде, некогда жили друиды. С тех пор замок пережил немало – и пожары, и осады, и… – он на мгновение запнулся, – …и странные исчезновения. Но род Трего держится. Как вы видите.

– Исчезновения, говорите? – приподнял я бровь.

– Старые легенды, мсье, не более, – сухо ответил Окридж.

Он остановился у одной из дверей, обитой тяжёлой тёмной тканью.

– Это ваша комната, детектив. Прошу. Надеюсь, она окажется вам удобной. Если понадобятся слуги – звоните. Вам всегда помогут.

– Благодарю, – сказал я, входя в полумрак комнаты.

Дворецкий прошёл дальше, к комнате Летиции, что находилась всего в двух дверях от моей.

– Мадемуазель, прошу. Ваши покои рядом. Приятного вечера.

Он чуть поклонился, и исчез за поворотом, оставив нас в тишине, наполненной шорохами старого замка.

Комната, куда меня поселили, была лишена роскоши, но говорила о былом величии. Потемневшие от времени обои с бледным, выцветшим орнаментом, массивная дубовая кровать с высоким изголовьем, тяжёлые бархатные портьеры цвета старой крови, сквозь которые с трудом пробивался лунный свет. В углу стоял узкий письменный стол, а над ним – зеркало с трещиной в правом углу, словно глаз, подслушивающий мои мысли.

Кровать оказалась неожиданно твёрдой. Я лёг, вытянулся, закрыл глаза. В голове крутились слова мадам Элоизы. Призвать духа покойного? Даже при самом смелом воображении – магия не способна выдернуть душу из бездны. Нет таких заклинаний. Нет таких ритуалов. Смерть – это стена, а не дверь.

Я почти задремал. В поезде, по пути сюда, мне не удалось сомкнуть глаз – всё время казалось, что кто-то наблюдает из конца вагона, не шевелясь, не моргая. И вот теперь, едва начав погружаться в сон, я услышал стук в дверь.

– Да-да, входите, – пробормотал я, не открывая глаз.

Дверь отворилась, и на пороге появилась Летиция. Она просунулась в щель, глаза тревожные:

– Не спите, детектив?

– Нет, – вздохнул я, – а стоило бы.

Она вошла, закрыв за собой дверь, и опустилась на старинный стул у стола. Закинула ногу на ногу, сжав пальцы.

– Если честно, мне не по себе в этом замке.

– Тебя что-то напугало?

– Вы слышали, что говорили о господине Альберте Трего? Он утверждал что видит своего отца. Ночами. Стоящего в углу. Без движения. Просто… смотрит.

Я встал. Прошёлся к окну, отдёрнул одну портьеру. Туман клубился внизу, обвивая деревья, словно пытаясь пробраться внутрь замка. Потом начал медленно расхаживать по комнате – шаг за шагом, каждый шаг отзывался скрипом в тишине, словно пол жаловался на присутствие живого.

– Я только что думал об этом, – наконец произнёс я. – Не могу поверить. Даже самые могущественные заклинатели, даже жрецы крови не могут вызвать мёртвого в телесной форме. Это… против самой природы.

– Но что тогда он видел? – спросила Летиция, голос дрогнул. – Галлюцинации?

– Возможно. А возможно, кто-то здесь играет в кукольный театр, и марионетки – это мы. Или… кто-то хочет свести одного из них с ума.

Она откинулась на спинку стула и зажала ладонями виски.

– Вы меня немного успокоили. Но… этот замок всё равно пугает меня. Он как… живой. Стены шепчут, свечи гаснут сами собой.

Она зевнула, сдержанно, почти извиняясь.

– Детектив… можно я останусь в вашей комнате на ночь? Я могу на полу. Мне просто… не хочется быть одной.

Я посмотрел на неё с мягкой иронией.

– Нет, Летиция. Если кто-то увидит, ещё подумают, будто у нас роман. Мы здесь по делу. Если испугаешься – прибежишь ко мне с криком. Я открою.

Она улыбнулась, но в её взгляде всё ещё была тревога.

– Хорошо… Но вы знаете, я вас предупредила.

– Всегда готов. Иди, отдыхай. Завтра начнётся настоящее расследование.

Она встала и вышла, оставив за собой лёгкий аромат лаванды.

Я остался один. Комната снова погрузилась в тишину. Я уже почти лёг обратно, когда мельком взглянул в угол.

Мне показалось, что там кто-то стоит.

Но когда я повернулся – никого не было.

Я лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к звукам замка. После ухода Летиции в комнате словно осталась её тревога. В углу по-прежнему чудилось нечто – не движение, а само присутствие. Тяжёлое, затаившееся, будто взгляд без зрачков упирался мне в грудь.

Снаружи за окнами скрежетал ветер, вдалеке слышался лай собак. Вероятно, охотники из Данвича снова прочёсывают лес – искать пропавшего смысла нет, но традиция жива. Доски пола глухо стонали, как старик, ворочающийся во сне. Сквозняки свистели в щелях, и казалось, будто кто-то шепчет из-за стены.

Я подумал: зря отказал Летиции. Вдвоём, быть может, и не решились бы на глупости, но, по крайней мере, было бы не так… одиноко.

И всё же, раз не кричит, не ломится ко мне – значит, спит. Наверное. Я пытался убедить себя, что она уже заснула. Что всё хорошо.

А потом кто-то закричал.

Резкий, короткий женский крик. Он взрезал тишину, как нож плоть. Я подскочил, сижу на кровати, сердце колотится как в клетке. Хотел встать – и в этот момент дверь распахнулась. На пороге стояла Летиция. Вся в испуге, волосы выбились из пучка, лицо побледнело, глаза расширены – в них металась настоящая паника.

– Детектив!.. – выдохнула она, запыхавшись, – Я… я не уйду отсюда этой ночью. Я вам сейчас такое расскажу…

Я бросился к ней, подбежал, схватил за плечи, опустил на стул.

– Успокойся. Сядь. Всё в порядке. Скажи мне, что случилось – медленно, подробно. Ты в безопасности.

Она глотнула воздух, дрожащими пальцами отодвинула с лица прядь. Несколько секунд она просто молчала, будто собиралась с силами.

– Я… – начала она сдавленно, – я лежала на кровати. Пыталась заснуть. Всё время слышала, как что-то царапает за стеной. Поначалу думала – мыши. Или сквозняк играет с портьерами.

Она оглянулась на дверь, будто боясь, что кто-то услышит её.

– Но потом я услышала, как кто-то… дышит. Прямо за дверью. Тяжело. Как будто из самых глубин лёгких. Я подошла… и думала – может, вы? Я приоткрыла дверь…

– И?

– Я увидела силуэт. Высокий, худой, в чёрном. Он стоял, не двигаясь, будто ждал, пока я выйду. У него… были руки, но… слишком длинные. И тень от него была… неправильной. Она изгибалась вверх, по потолку, как будто от свечи, которой не было.

Она сжалась в комок, глядя в пол.

– Я хотела крикнуть, но горло перехватило. Я просто захлопнула дверь, заперлась и… вылетела сюда, как только смогла.

Я молчал. Слушал. С каждой её фразой в комнате становилось холоднее, как будто с каждым словом она выпускала часть ночи внутрь.

– Ты уверена, что это не кто-то из семейства Трего? – спросил я осторожно.

– Это… не был человек, – прошептала она. – Я чувствовала это. Это было… старше, чем человек. И оно знало, что я его вижу: А потом… оно исчезло.

Мы вышли в коридор. Стены, казалось, дышали – замок стар, и дерево в нём скрипело, как суставы старика. Пол под ногами был холоден и каменист. Летиция держалась ближе ко мне, хотя старалась это скрывать.

– Посмотрите, – прошептала она, указывая на пол у своей двери. – Это…

Я наклонился. В воске, капнувшем от свечи, кто-то оставил символ. Полуразмытую пентаграмму, тонкую, словно нацарапанную когтем. Рядом – следы… не ног. Лап? Три когтя. Слишком малы для собаки. Слишком странны для человека.

– Магия? – спросил я, играя голосом. – Что скажете, мисс Браун, вы ведь читали «Теории духовных проекций»?

– Это не проекция. – Она опустилась на корточки. – Это… фамильяр. Но странный. Очень слабый. Похоже, его не сумели до конца вызвать. Или нарочно не закончили обряд.

– То есть… кто-то хотел, чтобы он пришёл, но не стал вкладываться по полной?

– Или скрывает, насколько он силён. Такой фамильяр – как… как осколок чего-то большего. След. Предупреждение.

– Хм. – Я встал и посмотрел в темноту коридора. – То есть, кто-то здесь играет в некромантов, но не хочет, чтобы мы знали, что он способен на большее?

– Именно.

– Великолепно, – сказал я бодро. – Мне всегда нравились вечеринки с сюрпризами. Особенно когда в них участвуют анонимные заклинатели теней.

– Детектив…

– Что?

– Можно… остаться у вас? Ну, в смысле… – Она смутилась. – Просто… для безопасности.

Я смерил её взглядом, затем с видом великодушного героя кивнул:

– Ну, если вы не против моей ночной рубашки с драконами…

– Лучше драконы, чем тени, – пробормотала она.

Мы вернулись в мою комнату. За дверью замок шептал дальше свои древние тайны, и казалось, что в каждом углу кто-то притаился. Но, по крайней мере, мы были не одни. И теперь было ясно: кто-то в этом доме не просто хочет нас напугать. Кто-то проверяет, как мы отреагируем.

А фамильяр, пусть и слабый… был только началом.

Глава 2

– Летучие мыши, – заявил я за завтраком, отпивая кофе и оглядываясь по сторонам. – Я в юности видел, как одна такая тварь влетела в библиотеку и довела профессора истории до припадка. Потом оказалось, что это просто старая перчатка, но страх-то был настоящий.

– Если бы это были мыши, они бы не рисовали пентаграммы, – тихо заметила Летиция, сидя чуть поодаль, с глазами, уставшими, но наблюдательными.

Завтрак в Грейлэнд Холле был делом мрачным. За столом в зале, где резные ангелы над камином казались скорбными, сидела вся семья Ван Трего.

Мадам Элоиза, вся в кружеве и ладанных ароматах, тихо шептала что-то себе под нос.Августа, как всегда, держалась с прямой спиной, словно носила на ней невидимую корону, а саркофаг. Бэзил – с припухшими глазами, от него пахло перегаром и лавандой. Клементина не притрагивалась к еде, глядя в одну точку. Огюст листал старинный фолиант прямо за столом, не замечая, как хлеб крошится на страницы.

Я отложил вилку и обратился как бы невзначай:

– У кого-нибудь из вас, случаем, нет склонности к лунным прогулкам? Или привычки выцарапывать символы на полу?

Тишина. Лишь капли соусника капали в тишину, как счёт времени.

Огюст поднял глаза:

– Символы? Интересно. Какие именно? Некоторые рисунки имеют чисто защитную природу. Например, если нарисовать воскрешающую пентаграмму наоборот…

– Ах, нет-нет, – сказал я слишком бодро. – Мы не про кладбища. Пока. Просто любопытно – вдруг у кого-то из гостей ночами появляются… эксцентричные идеи?

– Вы думаете, кто-то из нас вызвал нечто? – Это уже Августа. Голос – как лезвие ножа. – Детектив, вы ведь не верите в подобную чепуху.

– А вы?

Она не ответила. Только поджала губы. В их глазах я видел привычное – страх, но скрытый под высокомерной маской.

Можно ДОПИСТЬ

После завтрака я поймал Огюста в галерее. Тот любовался гобеленом с охотой на демона. Подходящая тема.

– Скажите, Огюст, – начал я, глядя на гобелен, – вы ведь изучаете оккультные искусства?

– Изучаю, – не отрицал он. – История – это не только пыль и даты. Это ещё и кровь, и ритуалы. Особенно здесь, в нашей стране – Альберионе. Магия у нас – как плесень: даже если её не видно, она всё равно проникает в стены.

– Значит, вы считаете, магия реальна?

– А вы нет?

– Я считаю, что всё реально, пока не доказано обратное. Особенно когда что-то скребётся по полу в два часа ночи. Но скажите, что могло бы вызвать фамильяра – только слабого, уродливого, почти призрачного?

Огюст на секунду задумался, затем ответил с улыбкой:

– Или неопытный маг… или тот, кто хочет скрыть, насколько он силён. Иногда лучше вызывать комара, чтобы никто не подумал, что у тебя под кроватью – лев.

Позднее, в библиотеке, среди запаха кожи и пыли, я застал Летицию за чтением «Мифов Древа Крови». Она быстро захлопнула книгу, как школьница, пойманная с романом.

– Вы знали, – начал я, подходя, – что Огюст в курсе, как вызвать фамильяра? Причём он не моргнул, когда я упомянул наш символ.

– Он… опасен?

– Нет. Он – как жаба на пороге ведьминой хижины. Вроде бы безобидный, но ты знаешь, что за ним – нечто большее. И, кстати, раз уж речь зашла…

Я сел напротив.

– Мисс Браун. Вы узнали фамильяра. Почему? И не говорите, что начитались. У вас глаза ведьмы.

Она вздохнула. На секунду стало тихо. Только тиканье старинных часов и потрескивание дерева.

– В детстве, – сказала она тихо, – у моей матери был фамильяр. Серый ворон. Его звали Элс. Он сидел у неё на плече, когда она умирала. И я тогда… увидела, как он исчез. Просто распался в воздухе. И с тех пор я знаю: фамильяр – это не просто магия. Это долг. Это душа, связанная клятвой. А такой, как этой ночью… был лишь осколок. Без имени. Без хозяина. Или хозяин не хочет, чтобы мы знали, кто он.

– Прекрасно, – пробормотал я. – Осталось выяснить: это кто-то из семьи? Или кто-то из-за стен замка?

Она кивнула:

– Или… сам замок. Он живёт, детектив. Я чувствую это. А теперь… он смотрит.

Я стоял, держа руку у подбородка, задумчиво уставившись на массивную дубовую дверь,

– Неужели кто-то его отправил убить вас?.. – добавил я уже тише, почти для себя. – Тогда он бы довёл дело до конца, а не исчез так бесследно.– Осталось только понять, что он делал у вашей двери, – прошептал я Летиции, слегка обернувшись.

– Ну знаешь, – продолжил я с театральной паузой, – мне кажется, кто-то нас хочет напугать… Вопрос только – зачем?Я отошёл на шаг, повернувшись к Летиции спиной, чтобы обдумать мысль, которая, как гвоздь, стучала в черепе. Она молча слушала, как всегда – внимательно, как хищная птица в полёте.

– Господа, – произнёс он с лёгким поклоном, его голос был бархатистым и тихим, – прошу прощения, если потревожил.В тот самый миг, когда я закончил фразу, из тени, совершенно беззвучно, появился дворецкий Окридж. Он словно вынырнул из самой темноты – как если бы его вырезали из ночи.

– Ах вы, право слово, напугали меня, – сказал я, быстро оправившись и натянув лёгкую улыбку. – Вы будто материализуетесь из воздуха, Окридж.Я вздрогнул.

– Простите, – без всяких эмоций сказал он. – Детектив Арло Гримм, госпожа Летиция Браун… Вы уже позавтракали?

– Да, благодарю. Всё было весьма… съедобно, – изрёк я, принимая величественную позу. Летиция кивнула.

– Прекрасно, – с лёгким поклоном ответил дворецкий. – Наши повара в замке – лучшие в округе.

Лорд всегда любил вкусно поесть. Если потребуется что-либо – не стесняйтесь обращаться. А теперь, если позволите… Я провожу вас в покои господина Альберта Ван Трего. Комнату мы не трогали. Всё осталось в том виде, как его нашли.

Я взглянул на него с выражением смеси подозрения и театральной важности – бровь слегка приподнята, уголки рта поджаты. Это был мой «проницательный взгляд», при котором я всегда казался умнее, чем был на самом деле.

– Разумеется, прошу… показывайте дорогу, – ответил я, делая приглашающий жест.

Мы направились вверх по лестнице. Ступени скрипели, а воздух здесь, на втором этаже, был ощутимо холоднее. Я внимательно осматривал стены, двери, портреты давно умерших. Некоторые казались будто следили за нами.

– Главное, чтобы там остались хоть какие-то улики, – ответила она шёпотом. – Подозрительно всё это. В любом другом доме нас бы сразу провели к телу. А здесь – сутки спустя.– Ну конечно, – пробормотал я, наклоняясь к Летиции. – Только сейчас нам решают показать комнату.

– Да… Вы, как всегда, проницательны, Летиция. Я тоже об этом думал. Но что ж, хозяева – их и правила.

– Комната осталась в нетронутом виде, – сообщил он. – Мы не прикасались ни к чему после обнаружения тела.У двери Окридж остановился.

Он открыл дверь, не перешагивая порог, и, как тень, остался в коридоре. Я вошёл первым.

– Странно, – пробормотал я, проводя рукой по полке. – Ни пылинки. Как будто всё вылизано до блеска.Комната была на удивление простой: широкая кровать с резным изголовьем, письменный стол, старинный шкаф. Окно было полуоткрыто, и серый свет пробивался сквозь кружевные шторы. Я прошёлся, оглядываясь.

– Вы правы, детектив, – отозвалась Летиция, стоявшая у двери. – Это не похоже на комнату, где было убийство. Слишком… чисто.

– Допустим, я – покойный Альберт. Я отдыхаю. Вдруг кто-то входит. Я встаю. Где борьба? Где следы? Где хоть что-то? Всё словно вычищено, будто кто-то не хотел, чтобы мы нашли хоть каплю правды.Я подошёл к кровати и осторожно лёг на неё, раскинув руки.

Я встал, и мы начали заглядывать под мебель, в ящики, даже за гобелен. И вдруг – я заметил нечто.

В углу под столом, почти у самой ножки, был выцарапан символ. Но, в отличие от первого, найденного у двери Летиции, этот был иной. Острее. Глубже. В нём были латинские буквы, и, кажется, сухая кровь.

– Летиция… взгляни.Я приглушённо окликнул:

– Это не тот же стиль… Здесь другая рука. И… кровь. Заметили? Это магия вызова. Но не та, что была у меня. Здесь… другой круг. Другой маг.Она подошла, прищурившись.

Мы обменялись тревожными взглядами. Сердце сжалось.

– В замке… два мага, – прошептала она. – И возможно, один из них убил Альберта. А второй… предупреждает нас.

Летиция молча прижала палец к подбородку, подражая моей позе. Скосив на меня взгляд, тихо протянула:

– М-ммх… – звук вырвался у неё с лёгкой вибрацией в горле, словно она не просто размышляла, а пробовала вкус мысли.

– Вы правы, детектив, – добавила она. – Нам предстоит выяснить, заодно ли они… или кто-то играет против всех.

Она вынула из внутреннего кармана блокнот – тёмно-зелёный, с потертым корешком – и принялась быстро записывать наблюдения и догадки. Я стоял, глядя в окно, и несколько мгновений молчал, обдумывая.

Потом, резко опустив руку, махнул:

– Пошли, Летиция.

– Куда, детектив?

– Пора задать пару вопросов.

Мы вышли из комнаты Альберта Ван Трего. Коридор был длинный, обитый тёмной панелью, от которой пахло старым деревом и лаком. Я оглянулся в обе стороны, потом – через плечо:

– А где же Окридж? – произнёс я вполголоса, с долей шутки. – Он ведь должен был ждать нас за дверью. Не исчезли вслед за всеми?

Летиция пожала плечами, словно это её вовсе не удивило.

– Извините, детектив Гримм, – раздалось вдруг справа, так близко, что я вздрогнул.

Окридж стоял почти вплотную, хотя, когда я огляделся, в коридоре никого не было – ни слева, ни справа, до самого поворота, где тянулись двери ещё семи комнат.

– О, Окридж, – улыбнулся я, скрывая лёгкое замешательство, – я, кажется, начну привыкать к вашим неожиданным появлениям. Если не умру от инфаркта раньше.

Он вежливо склонил голову:

– Прошу прощения, детектив. Я не хотел вас испугать. Вы что-то выяснили?

Я сделал несколько шагов в сторону, снова сложил руку под подбородком и оглядел коридор. Стены будто слушали, свечи потрескивали, отблески плясали на лакированных дверях.

– Не совсем, Окридж, – сказал я, не глядя на него. – Но скажите… вы точно утверждаете, что комнату Альберта после убийства никто не прибирал?

– Именно так, – чётко ответил он. – По приказу Августы Ван Трего мы не трогали ни одного предмета. Всё оставлено в том виде, как было найдено.

Я медленно повернулся к нему.

– Тогда, позвольте, – сказал я, понижая голос, – почему на столе и в шкафу ни пылинки? Кровать заправлена. Всё будто только что вылизано… Простите за выражение.

Окридж слегка нахмурился, но голос его остался безупречно вежливым:

– Это… весьма странно, детектив. Но, клянусь, я сам следил, чтобы туда никто не входил.

– Никто, – уточнил я, – кроме, быть может, того, кто и не должен был там быть?

Летиция посмотрела на меня, подняв бровь. Я уловил в её взгляде ту самую смесь сомнения и понимания, которую она всегда умела выражать без слов.

Окридж молчал.

И в этой тишине, пробегающей по коридору между старинными портретами и скрипучими половицами, мне вдруг показалось, что за одной из дверей – на уровне моего уха – раздался лёгкий вздох. Или это сквозняк… или нечто иное.

Я подошёл ближе. Дверь была слегка приоткрыта. Летиция сделала шаг за мной. Но прежде чем я успел прикоснуться к ручке, в коридоре вдруг прозвучали тяжёлые шаги – торопливые, как будто кто-то спешил… и кто-то знал, что мы не должны войти именно туда.

Окридж посмотрел на меня с лёгким замешательством, будто не до конца понял, о чём я говорю. Его лицо оставалось почти непроницаемым – выражение внимательного дворецкого, натренированного не выдавать ни мыслей, ни эмоций. И всё же… что-то в его взгляде подсказывало мне: он либо что-то утаивает, либо и правда не в курсе.

Я решил не настаивать.

– Окридж, – сказал я медленно, – могли бы вы собрать всех родственников лорда Эдмунда в Большом зале, на первом этаже? Я имею в виду – Бэзила, Клементину, Огюста, мадам Элоизу… Всех без исключения.

– Разумеется, детектив, – ответил он без малейшей заминки. – Как вам будет угодно.

– Благодарю, – кивнул я.

Он сделал вежливый поклон и уже открыл рот, чтобы предложить мне сопровождение до моих покоев, но я остановил его поднятой рукой.

– Простите, Окридж… один вопрос.

– Слушаю вас.

– Кто-нибудь из родственников… владеет магией?

В этот момент он будто на мгновение окаменел. Сделал небольшую паузу – слишком долгую для простого "не знаю".

– Насколько мне известно… никто, господин, – наконец произнёс он, избегая прямого взгляда.

– Мм… понятно.

Мой голос прозвучал рассеянно, но мысль в голове уже закрутилась. Это «насколько мне известно» было слишком удобным.

– Вы ведь не похоронили тело Альберта?

– Нет, – ответил Окридж. – Оно находится в склепе. Мы сочли неуместным предавать его земле до завершения расследования. И, конечно же, пока вы сами его не осмотрите.

– Хм, разумно, – тихо произнёс я и отошёл на шаг в сторону. – Это вы правильно сделали.

Я повернулся к нему, как будто собирался закончить разговор, но тут же задал ещё один, самый важный на данный момент вопрос:

– Скажите… если убийство, как вы утверждаете, произошло за запертыми дверями, и никто не входил и не выходил… – я сделал паузу и посмотрел на него в упор, – …то почему, по нашему приходу, окно в комнате было открыто?

На этот раз лицо Окриджа изменилось. Ненадолго, но явно. Секунда промедления – и он выдал:

– Прошу прощения, детектив… это моя недоработка. Одна из горничных зашла утром, чтобы проветрить комнату. Я, к сожалению, не уследил. И… она, видимо, забыла закрыть окно после себя.

– Ага, понятно, – кивнул я, сохраняя спокойствие. – Ну что ж… тогда вопросов у меня пока нет.

Окридж вновь поклонился:

– Тогда я откланяюсь, господин.

Он исчез вглубь коридора с тем же призрачным шагом, с каким всегда появлялся. Я остался стоять, прислушиваясь к своим мыслям. Что-то в его ответах не давало мне покоя. Либо он и правда был крайне рассеян в этот день… либо кто-то целенаправленно подставил его, открыв окно, чтобы создать ложную версию событий.

А может… убийца знал, что в комнате побывает горничная. И заранее рассчитал, что её забывчивость станет удобным прикрытием.

Я медленно повернулся и направился по коридору обратно к Летиции, которая, как обычно, ждала меня у поворота, со скрещенными руками и прищуром, говорящим: «Ну, и что теперь?»

Я только тихо сказал:

– Мы заглянем в склеп. И как можно скорее.

– А сейчас, Летиция, нам нужно немного отдохнуть, – сказал я, устало потирая виски.

Она молча кивнула, не сводя взгляда с дальнего конца коридора. В глазах её отражалась неуверенность, замешанная с тревогой.

– Ты что-то увидела? – спросил я.

– Нет… просто показалось, будто кто-то прошёл в самом конце, – прошептала она.

Я на миг задержал взгляд в темноте, но ничего не увидел.

– Понятно… Тут и впрямь темно, как в гробу. В этом крыле – хоть глаз выколи, – пробормотал я.

Мы развернулись и пошли в другую сторону, туда, где располагались наши комнаты. Левое крыло этого этажа казалось чуть более ухоженным – по крайней мере, стены тут были украшены массивными картинами и портретами предков, вероятно, не менее мрачными, чем их потомки.

Некоторые из портретов были написаны с таким мастерством, что казалось – взгляд персонажа следует за тобой. Особенно один: мужчина в парадном камзоле с тёмными глазами, глядевший из-под густых бровей. Когда мы проходили мимо, я почувствовал, будто он одобрительно склонил голову. Я остановился, моргнул – но, конечно, это была иллюзия.

– У них тут, видимо, в роду никто не улыбался, – пробормотал я. – Летиция, кстати, заметила это первой. Она даже, кажется, слегка поёжилась.

– Ненавижу, когда картины смотрят, – тихо сказала она. – Особенно ночью.

Пока мы шли, она вдруг чуть наклонила голову ко мне и спросила:

– Детектив… вы не против, если я снова останусь у вас в комнате? Мне как-то спокойнее… с вами.

Я усмехнулся.

– Конечно, Летиция. Мне тоже спокойнее с вами. Да и, признаться, разговор с портретами – не лучшая компания на ночь.

Она впервые за вечер по-настоящему улыбнулась. Чуть-чуть, но этого было достаточно, чтобы я почувствовал: страхи отступили хоть на шаг.

Коридор постепенно наполнялся мягким светом. Где-то стояли обычные фонари со свечами, а где-то – те самые лампы, о которых я только слышал раньше: магические. Продавались они, как известно, в особых лавках, где продавцы даже простому обывателю могли подобрать лампу по «энергетике дома». Такие лампы могли гореть несколько ночей подряд, не требуя ни масла, ни замены фитиля. В комплекте к ним шли особые палочки – обгоревшие на концах и с легким металлическим запахом – при помощи которых можно было зажигать и тушить свет, не прибегая к колдовству. Даже не маги справлялись.

Что до подзарядки – так говорили, что в основание лампы вставлялся специальный кристалл. Он впитывал дневной свет и медленно "отдавал" его в течение ночи. Чем ярче и чище кристалл – тем дольше лампа горела. Кристаллы эти стоили целое состояние, поэтому позволить себе магическое освещение могли далеко не все. Почему в этом замке они были – отдельный вопрос. Ведь если верить словам Окриджа, магов среди родственников не было. Или всё-таки были?

Я поймал себя на мысли, что в этом доме вопросов становится всё больше, чем ответов.

Мы подошли к моей комнате. Я открыл дверь и жестом пригласил Летицию войти. Она без лишних слов прошла внутрь и, не раздумывая, рухнула на кровать, устало закрыв глаза.

Я же остановился в дверях и по-рыцарски воздел руку:

– Разумеется, мадемуазель, в лучших традициях джентльменства, сегодня я снова выберу скромное ложе… – я сделал пафосную паузу и указал на ковёр, – …вот здесь, между креслом и комодом, на ковре, похожем на произведение восточного искусства и по комфорту, вероятно, на деревянную доску.

Летиция слабо рассмеялась и даже притворилась, будто хочет уступить мне место.

– Я могу и на полу, детектив. Правда.

– Увольте, – сказал я, устраиваясь с подушкой на полу. – Моя гордость не переживёт, если я лягу на кровать, пока юная леди спит на ковре. Вдруг потом об этом напишут в отчёте?

– Вы неисправимы, – сказала она и улыбнулась во второй раз за вечер. Уже теплее.

Но ночь оказалась беспокойной.

Сквозь полусон я слышал неясные шаги в коридоре. То ли кто-то действительно прошёл, то ли сквозняк гонял по полу отдалённые отголоски собственного эха.

Я не мог уснуть. Открыл глаза и прошептал:

– Летиция… ты спишь?

– Нет, детектив, – ответила она с той же тихой тревогой в голосе. – Не могу.

– Понимаю. Но нам нужно будет выспаться… Завтра предстоит допросить всех родственников. Кто, где, с кем и почему – как говорится.

– И каждый будет что-то скрывать, – тихо сказала она.

– Безусловно. – Я вздохнул. – Но это только делает игру интереснее.

Мы ненадолго замолчали. Где-то вдалеке снова что-то скрипнуло. Мы оба прислушались. Но больше ничего не последовало.

И всё же… ощущение, что в этом доме что-то наблюдает за нами из темноты, не оставляло.

Сначала тихо, как будто неуверенно – один-два удара и тишина. Мы с Летицией даже не пошевелились. Я с трудом приоткрыл один глаз. Она лежала ко мне спиной, дышала размеренно, но, судя по напряжённым плечам, была не совсем в покое.Не успели мы толком проснуться, как в дверь кто-то начал стучать.

Мне было лень даже слово вымолвить – тело налилось свинцовой тяжестью, и каждый вдох давался усилием. Казалось, я не спал вовсе, а только что начал проваливаться в долгожданную дрему…

Но тут раздался резкий, почти злой удар в дверь. За ним – новый настойчивый стук и голос:

– Детектив, вы спите?

– Да, не сплю! – буркнул я и пошёл к двери, пытаясь на ходу поправить рубашку.Я вскочил так резко, что сбил с себя покрывало и чуть не стукнулся о край прикроватного столика. Голова гудела, в ушах звенело.

За дверью стоял Окридж – аккуратный, как всегда, словно сам восход солнца каждое утро сверялся по его часам.

– Детектив, простите за столь ранний визит, – сказал он с оттенком формальной вежливости. – Я пришёл разбудить вас и сопроводить в склеп. Господина Альберта… тело готово к осмотру.

– Разумеется… – пробормотал я, приоткрывая дверь лишь на щёлочку. – Простите, Окридж, а который сейчас час?

– Пять тридцать, – ответил он без малейшего колебания, как будто следил за часами, пока поднимался по лестнице.

– Как вам будет угодно, детектив. Прошу лишь не затягивать.– Окридж, не могли бы вы подождать нас внизу? Мы скоро спустимся, – сказал я с вымученной вежливостью. Он кивнул:

– Вот уж не дают поспать, – пробормотал я. – Шум в замке не утихает даже по ночам, а теперь ещё и подъем в такую рань.Когда я закрыл дверь, на миг замер, опершись на неё лбом.

Я повернулся к Летиции. Она спала… или делала вид, что спала. Не хотелось её будить. Её лицо было умиротворённым, почти детским. Но, увы, обстоятельства не оставляли выбора.

– Что случилось? – зевая, спросила она, потирая глаза.– Летиция, – я мягко тронул её за плечо. Она резко повернулась, глаза испуганно распахнулись.

– Сейчас. Иначе он явится с колокольчиком, как нянечка в пансионе.– Окридж приходил. Хочет, чтобы мы осмотрели тело Альберта. Срочно. – Сейчас?

Летиция метнулась, как стрела – за пару минут уже была одета, застёгивала на ходу пуговицы.

– Я готова, детектив! – сказала она, хватая свой блокнот из сумки.

– Какой напор с утра пораньше… Надеюсь, тело окажется разговорчивым.Я улыбнулся про себя.

Мы вышли из комнаты и направились вниз, где, точно по часам, нас ждал Окридж – с таким видом, будто под дверью и не стоял, а материализовался из воздуха. Он поклонился нам в знак уважения, и, не теряя времени, повёл в сторону склепа.

Мы шли по садовой дорожке. Впервые с момента прибытия покинули замок – и утренний воздух резал кожу, будто тонкие лезвия, пропитанные сыростью.

Впереди нас вёл дворецкий – мистер Окридж. Его шаги были неспешны, но уверены, словно он знал не только путь, но и ответы на вопросы, которые я ещё не успел задать.

Я шёл молча, вглядываясь в тёмные очертания аллей и клумб, озарённых только бледным светом рассвета. Что-то в этом саду не давало мне покоя.

Мы проходили мимо беседки, и я замедлил шаг. Деревянная, с готическими резными сводами – она выглядела так, словно была собрана из костей. Странная иллюзия. Беседка стояла среди алых роз, насыщенных до пугающего: казалось, их поливали кровью. Рядом росли: