Читать книгу: «Хочу на радио, или Как стать миллионером и миллионником за минуту», страница 5

И кстати: Павел, до своего увольнения работал не только в эфире.

На "Русском радио" он время от времени еще и проводил инструктаж: обучал новичков – зеленых ведущих.

Одним из его стажеров была будущая звезда Иван Ургант. В начале своей карьеры он пришел на "Русское радио". С тогда еще не странным желанием работать в дневном эфире.

А Верхов к тому времени уже долго работал на этом радио. И как старший товарищ учил Ивана разным полезным делам: как вставлять-вынимать, что трогать, чего не трогать, как правильно начинать и когда лучше всего кончать.

В общем, рассказывал "новобранцу" о тонкостях эфирной работы. И был первым учителем будущей телезвезды. Учеником Иван Ургант оказался неважным. Этот слабак на Первом канале даже ни разу и не рыгнул.

А если серьезно.

В этой истории для нас есть пару важных моментов.

Первый: и даже после такого Павла все равно куда-то там приглашали. И это не частный случай, объясняемый его крутизной. Это инерция и консервативность. (О них мы поговорим в следующей части книги).

И второй – это секс-тематика.

Та самая, что красной нитью проходила через эфиры Верхова. Это тоже неотъемлемый атрибут времен.

Секс, шутки ниже пояса, эротические аллюзии – сейчас все это на радио уже невозможно. И по старообрядным эстетическим соображениям и по новому, цензурно-юридическому "нельзя". (Об этом – наша следующая глава).

И так называемые "герои" радиоэфиру тоже больше не требуются. "Вот вам, товарищ герой, поднос – идите обслуживать посетителей".

И секс-символы…

Еще один ушиб 90-х. Реакция на советское целомудрие. На то самое "секса в эсэ- сэсэр нет".

Так вот, в девяностые в России секс был. Верней, ничего кроме секса тогда и не было. По крайней мере -на сценах, аренах, подмостках, а также в газетах, на радио и ТВ. Ведущим и артистам приходилось непросто. Времена были отчаянно непростыми. Нужно было из последних сил возбуждать. Извернись, а эрекции зрителя ты добейся! Разбейся в лепешку, но до оргазма публику доведи!

И ничего не поделаешь – доводили! Порой через боль, через не могу. Для творческих людей тех лет это было не просто делом престижа. Так стоял вопрос физического выживания! Хочешь снискать народное уважение, становись секс-символом. Любой артист моложе ста лет именовал себя только так.

С распадом Союза известные люди сменили звания. Народные артистки переквалифицировались в секс-бомб. Заслуженные деятели искусства переплавились в мачо. Лауреаты и кандидаты тоже старались выглядеть аппетитно. Народные секс-символы дружно сняли трусы. Заслуженные секс бомбы как по команде задрали юбки. Творческая интеллигенция выходила на сцену голенькая. Культурная элита страны при- спустила быстро штанишки. Лидеры мнений обнажили свое исподнее.

Актеры не столько играли, сколько показывали промежности. Певцов узнавали не столько по песням, сколько по писюнам. Российский зритель знал каждую родинку обожаемых ими артистов. Российский слушатель знал назубок все стоны любимых ведущих. Ведущие в своих программах все время кого-нибудь соблазняли. Брутальные мужские басы доносилось изо всех передач – из детских, просветительских, про огород, про здоровье… Оттуда же раздавались и сладострастные женские стоны.

И, кажется, даже Хрюша в те времена чуть-чуть оголился. И то и дело похрюкивал тестостероновым басом: " ееее!".

И "Стол заказов" в те секс-символические времена тоже не смог избежать эротизма. Даже программу с таким канцелярским названием почему-то вели "секс-символы" и "ловеласы".

Таковым было жестокое требование эпохи.

Но настали новые времена.

Разгул эротики и порно тихонько закончился. Артисты надели трусы. Ведущие перестали зазывно постанывать.

Сегодня за "Столами заказов", как и положено, сидят продавцы – услужливые дяди и тети, а не обольстители, с распахнутыми на голых телах плащами.

Эпоха сексуального тоталитаризма осталась в прошлом. Вместе с чугунными проигрывателями и блестящими дисками.

Ну и, конечно же, люди.

Они тоже уже не те. И кажется, вокруг все та же живописуемая Павлом весна. А вот люди уже другие. Мельчает, мельчает народ.

Кстати "Стол заказов" – это еще одна разновидность программы на музыкальном радио – "программа по заявкам". Единственная передача, которую дали на откуп ведущему-дневнику. Но и об этом, как вы уже догадались, мы тоже расскажем позже.

А времена действительно необратимо менялись…

КОНЕЦ РАЗГУЛУ ДЕВЯНОСТЫХ

Времена менялись.

Но лично мы это осознали только в 2015 году. Именно тогда радио "Рекорд" получило так называемое "предупреждение" от Роскомнадзора. (Роскомнадзор – российский комитет по надзору за СМИ).

А бессовестными виновниками этого были… Посмотрим с возмущением по сторонам… Нет, все-таки нужно признать: виновниками этого были мы.

Надо сказать: предупреждение от надзорного органа – штука довольно серьезная. Для музыкального радио – просто ЧП. Случаи, когда кого-нибудь "предупреждали", можно пересчитать по пальцам. Да и то только по одной и, пожалуй, беспалой руки.

Дело в том, что "предупреждают" обычно только два раза – первый раз и второй. Второй, он же последний. После него контролирующий комитет обращается в суд- с иском об отзыве у СМИ лицензии на вещание. И если суд этот иск удовлетворит…

В общем, история уникальная в нехорошем смысле. Такая движуха твердо давала понять: новые времена наступили! И как всегда – в самый неподходящий момент. Приперлись они, как назло, тогда, когда мы с Кремовым "пропагандировали порнографию". Не раньше не позже, черт бы их разодрал!

А было это так.

В нашей импровизационной, в целом, программе есть достаточный элемент подготовки. Примерно 40/60. Где 40% – подготовка, 60% – импровизация. (Бывает, что первая цифра намного меньше, а вторая, соответственно, наоборот).

Подготовка – это отбор новостей. А новости – это то, что мы как бы юмористически обсуждаем. Отбирая новости для передачи, проговариваем, что именно мы будем в них обсуждать.

Не всегда. Во множестве случаев этого не происходит: мы имеем достаточный опыт, и нам и так более- менее ясно все.

А вот "главную" новость мы "разминаем" всегда. Первая новость в программе – это сквозная для разговора с аудиторией тема. Из нее нужно выжать какой-то вопрос.

К примеру, есть новость про должника: "Мужчина отдал приставу за долги свою вставную челюсть". Вопрос аудитории будет таким: "Есть ли у вас долги, и какими вещами вы готовы их погасить?"

Или есть новость про пристава, который "пропил вставную челюсть, изъятую у мужчины". Здесь мы в эфире спросим: "А как вы используете служебное положение?"

В общем, находим какую-то информацию, выводим из нее какой-то вопрос и задаем его слушателям в эфире. А слушатели на протяжении передачи, понятное дело, на него отвечают: звонят по телефону, присылают свои сообщения или, что тоже бывало, просто орут в окно…

Сложность состоит в том, что новости есть всегда, а вот "темы" может и не случиться. Ведь наша программа юмористическая. И нам нужно не только придумать релевантный вопрос – нет ничего проще! Но также необходимо, чтобы возможные на него ответы давали хоть какую-то почву для шуток. Поэтому часто бывает так: новость вроде хорошая, а вот с вопросом – беда.

Именно так и случилось в тот злополучный день. Никакой подходящей темы ну не было совершенно!

Что делать? Пожаловаться Путину? Но Путин в тот момент разбирал жалобы от "Шансона"…

Спокуха!

На этот случай у нас имеется "аварийный выход"! Мы достаем из запасников сознания свой "личный инфобагаж" – забавные наблюдения, смешные происшествия, улично-транспортные истории. В общем, берем так называемую тему из жизни.

Жизнь на тот момент была такова, что мы решили поговорить о порнухе.

Кто-то из нас в тот день поспорил с друзьями: какое порно лучше – импортное или отечественный продукт? (Кстати, "кто-то" – это был я, а друзья – это генеральный продюсер "Рекорда" Резников и наш общий приятель Коля. Коля, тебе привет!)

Вот мы и решили продолжить в эфире этот бескомпромиссный спор.

"Порнофильмы какой страны вам нравится больше всего и почему?"– так мы сформулировали вопрос слушателям.

Анализировать фильм "Анальные неряшки" мы всерьез не намеревались. Разбирать горизонтальную игру порноактеров тоже никто не хотел. А что касается пропаганды… – Эта тема достойна трактата.

Что значит пропагандировать порно на радио – нам неясно и по сей день. Пропагандировать – значит способствовать распространению. Вопрос: зачем? Разве порнографию никто не видел? Возможно, кто-то не видел, – скажете вы. О, да! Но ведь она не запрещена! Разве она незаконна, как, скажем, марихуана?

Да, но ее пропаганда-то не законна! Это, конечно, да.

Но у пропаганды должна быть цель! А с какой же целью ее распространять лично нам? Мы ведь не порномагнаты?

Какая разница? Раз обсуждали в эфире порно, значит, нарушали закон!

Тогда выходит, что обсуждение и пропаганда – одно и то же? Значит порнуху нельзя даже и обсуждать? А это если не одно и то же, то в чем состоит различие?

Другой вопрос – дети. Вопрос, конечно же, важный. Но у нас уже есть закон, чтоб ограждать детей от таких вещей! (Так называемый "закон о детях"). И есть закон о пропаганде порнографии. (Так называемый "закон о СМИ"). И если первый запрещает говорить в эфире о порно при детях, то что тогда запрещает второй? Рассказывать о порнографии взрослым? То есть, и тем и другим, с учетом первого и второго закона?

Значит, порнография – как гостайна? О ней нельзя говорить вообще? Или говорить можно, но нельзя пропагандироать? А где заканчивается разговор и начинается пропаганда? А кто решает – пропаганда или разговор? А может, порнография – это все-таки зло, подобное оружию и наркотикам? Тогда почему она, как наркотики, не запрещена?

Короче, вопросов много. Не меньше, чем порнофильмов.

Но не будем оправдываться. Скажем только одно: эту тему мы использовали аллегорично, как способ поговорить о чем-то другом – о кино, о современном зрителе, о политике и даже о российском менталитете…

Разумеется, мы контролировали процесс. И не читали "грязных" эсэмэсок в эфир. А перед началом программы так и вообще предупредили: мол, увидите детей от приемников, 18 плюс.

Но все это уже не спасло.

Через месяц на имя гендиректора радио приходит письмо. Самое неприятное, что может получить руководитель медиа: "предупреждение".

Текст этой хмурой бумажки гласил: "Такого-то числа, в программе "Крем Хруст" содержалась пропаганда порнографии…"

Вот так вот мы и узнали, что означает это страшное злодеяние. Пропагандировать порнографию – значит просто быть самими собой.

Ну что тут сказать: началась настоящая паника! Умерено мнительные говорили, что это "заказ на "Рекорд"". Параноики рангом выше углядели в этом "давление на владельцев радиостанции". Самые опытные конспирологи полагали, что это атака лично на нас.

Так что же это все-таки было? Атака? Заказ? Давление? Ответь трудно. Никто не знает и до сих пор.

Скорее всего, мы просто стали жертвой кампании. Попали под зачистку "нравственного топора".

В те дни на дворе трещали морозы проверок. Роскомнадзор заявлял о себе – с топором. Телевидение уже давно было под зорким приглядом. А вот разгулявшееся радио для острастки стоило шугануть. В нашей программе, например, было достаточно "неправильного" политюмора.

Роскомнадзор – эта такая тайная жандармерия; гаишники в кустах на дорогах морали; или полиция нравов в области СМИ.

И палочная система – система в полиции, которая устанавливает план по раскрываемости преступлений – ей тоже не чужда совершенно. Вот они и кинули пару палок… Одна из которых трахнула нас.

В общем, прослушивали и окружали всех по периметру.

При этом заметим: жертвами стали не только мы. Параллельно с нами предупреждения получили сразу несколько медиа.

Правда, оказались мы в довольно необычной компании.

Первым из этих СМИ было "Эхо Москвы". Радиостанция получила предупреждение за "оправдание практики военных преступлений". Вторым – "Новая газета". Этот "рассадник свободы слова" наказали за "экстремизм" ее колумнистки – Латыниной. Третьим было информационное радио "Говорит Москва". Его "предупредили" за "программу о свингерах".

Пожалуй, только последние походили на роль наших коллег. Да и то лишь с учетом этой общественно важной темы.

Потом началось: суды, разбирательства, тяжбы…

Проблема состояла в том, что никто совершенно не понимал: "пропаганда порнографии" – это, собственно, что такое? Что такое порнуха – это еще более-менее. За долгие годы наведения "нравственной чистоты" наша страна вымучила определение порнографии.

Это нервная дефиниция выглядит так:

"Под порнографией понимается натуралистичное, циничное изображение полового акта и детализированная демонстрация обнаженных гениталий человека в процессе сексуального контакта, имеющие целью возбуждение сексуальных инстинктов у неопределенного круга лиц вне какой-либо художественной или просветительской цели…"

Вопросов к определению, конечно, немало. Ну, например, что такое "циничное изображение"? Или как с лету отличить цель художественную от не таковой. Но определение порнографии все-таки есть. А вот что такое ее пропаганда? Да еще, извините, в случае с радио?

Этого толком не знал никто.

А посему в попытке установить порноистину нашу "крамольную передачу" слушали лучшие эксперты страны – филологи, юристы, психолингвисты…

С этой же целью ими был подробно изучен отборнейший ХХХ материал.

После месяцев нелегкой работы эксперты вышли из своих кабинетов взъерошенные. Теперь юристы-психолингвисты знали о порнографии все!

Нам неведома дальнейшая судьба всех этих филологов. Поменялись ли их ценности, продолжают ли они работать на тех же местах? Но в одном мы уверены: прежними они уже не остались. Ведь битва филологического с порнографическим заведомо предрешена.

В итоге мнения экспертов разделились поровну.

Одни считали, что таки да: пропаганда порнографии в нашей программе была. Другие категорически с этим не соглашались. Из чего стало ясно: тема сисек в нашей стране до конца не раскрыта. Российским интеллектуалам еще предстоит над ней поломать руки.

И неудивительно: ведь для того чтобы разобраться, был ли факт пропаганды порно, нужно для начала это понятие четко выверить. А поскольку такого определения нет, то и вынести однозначный вердикт практически не представляется возможным.

Дело в том, что сама статья "пропаганда порнографии" унаследована российским законом у СССР.

Но в советской России ее наличие было вполне оправданным. Ведь порно, как элемент "сладкой жизни" капиталистических стран, в условиях "развитого социализма" было строго запрещено. Следовательно, запрещено и его распространение тоже. Что же это статья означает сегодня – известно одному черту и тому, кто перенес ее в новый российский закон.

Короче, год судебных процессов был насыщенно-продуктивным. Юристы больше не путали групповуху с BDSM. Психолингвисты на раз отличали, где фистинг, а где фейсситинг. Судьи определяли сходу: Рокко Сифреди или Пьер Вудман. Говорят, даже не глядя на лица этих порноактеров.

Невыясненным оставался только вопрос: была ли в нашей программе пропаганда порнографии?

А вот этого-то мы как раз и не поняли.

Зато мы уяснили нечто другое: сменилась эпоха, сдвинулся тектанический пласт. В эфире теперь пропаганда не пройдет.

Но если закон о пропаганде порнографии у нас был всегда, то основной "цензурный устав" появился совсем недавно.

"Пропаганда гомосексуализма", "Закон о защите детей…" – все эти законы были приняты в недалеком прошлом (именно – 1 сентября 2012 г).

Коварны они не только своей внезапностью. Их неопределенность тоже довольно хитра.

Вы точно знаете, как случайно не распропагандировать гомосексуализм? Вы на сто процентов уверены, что ваша информация не причиняет вред детям?

Именно этот закон ввел так называемую классификацию информации по возрастным категориям. Ну это когда начальник медиа должен думать не только о том, кто его будет слушать или смотреть. Но и о том, кто его смотреть и слушать не должен. Второе даже теперь важнее. Ведь, если вы "не попали в аудиторию" – вы теряете только рейтинг. А вот, облажавшись с возрастной маркировкой, можно и лицензию потерять.

"Возрастная классификация" – это те самые "6", "12",

"16", "18 плюс". Этими цифрами обозначается возраст "детей", которым не рекомендуют просмотр или прослушивание. Теперь они везде, где есть рекламное изображение или звук.

"6 плюс" – означает, что слушать программу можно лишь начиная с шести годиков. "12 плюс" – можно с двенадцати лет…

Есть и совсем инфернальная маркировка: "до нуля нет". Кому она запрещает – остается загадкой россовременности.

Кстати, первым под топор этого закона попал – нет, не порнографический фильм. Не авторское кино с элементами некрофилии. Угадайте, какую скабрезность послали в инквизиторскую печь первой?

Ну конечно же, это был старый советский мультик "Ну, погоди!" Бдительные цензоры определили его на "18 плюс" (то есть запрещено для детишек).Конечно, ничто так не наносит вред детям, как вид полуголого волка!

Вы спросите: а что же советская власть? А как же российский зритель? Куда же все это время смотрели они?

А они, близорукие, так и не смогли углядеть растление! Но ясные очи Роскомнадзора "до конца разглядели врага"!

Впрочем, вскоре крамолу реабилитировали. В Роскомнадзоре заявили: "Ну, погоди!" не будут пока запрещать. Пока. Поскольку является он – нет, не безвреднейшим детским мультфильмом,– а национальной культурной ценностью. Так что помилуем его ради былых заслуг.

Бесспорно, растленный волк и курит, и бегает, гад, полуголый…Но так и быть – ради искуйсства закроем на эту пакость глаза.

В итоге, мультфильм получил условно. Но осадочек все равно остался. И хоть волка с зайчиком оправдали, но зверушки уже явно не те.

Приглядитесь: волк теперь скован и напряжен. Зайчишка в каком-то нервном зажиме. И даже свинье немножечко стыдно, что она не двуглавый орел.

В общем, раздолье закончилось. Начались взрослые армейские будни. А появление этих законов прочертили собой рубеж. Они разделили эпоху на "до" и "после".

То что было вчера рутиной – теперь крамола. Там, где лишь год назад был эфирный фон – сегодня статья УК. Шутки ниже пояса, эротические анекдоты – все это сожжено на алтаре нового целомудрия. Зажарено шашлычком на жертвеннике нравственности и чистоты.

"Закон о детях", например, вдруг выявил еще одну деликатную тонкость: различие между половыми и сексуальными отношениями!

Оба-на! (Это особенно загадочно, если учесть что слово "sex" с английского переводится как пол). Да, такая вот половая разница!

Вот кусочек из этого закона:

"К допускаемой к обороту информационной продукции для детей, достигших возраста шестнадцати лет, может быть отнесена информационная продукция, предусмотренная статьей 9 настоящего Федерального закона, а также информационная продукция, содержащая оправданные ее жанром и (или) сюжетом… В частности эксплуатирующие интерес к сексу и не носящие оскорбительного характера изображение или описание половых отношений между муж- чиной и женщиной, за исключением изображения или описания действий сексуального характера…"

Вы уверены, что это поняли? Вы можете сказать в чем прикол? В чем разница между половыми отношениями мужчины и женщины и действиями секс-характера? Не получилось? А со второй попытки? Не расстраивайтесь, это, действительно, нелегко.

Что такое "половые отношения"?

Отношения между представителями разных полов? Окей, Коля звонит Маше по телефону – это отношения половые? Или "отношения", но не "половые"? Или "половые", но не "отношения"? Или "половые отношения", но не до полового конца?

Где заканчиваются "отношения половые" и начинаются "действия сексуальные"? И всегда ли вторые вытекают из первых, то есть половых?

Или из половых может ничего и не вытечь? Тогда что это такое – "половые отношения между мужчиной и женщиной"?

А между женщиной и женщиной половые отношения возможны? А между мужчиной и мужчиной – нет?

Если да, тогда, видимо, речь идет о "сексуальных действиях". Но тогда "половые отношения" и "сексуальные действия" – это одно и то же! Если же нет, и "половые отношения" – это любые, не обязательно сексуальные отношения между женщиной и мужчиной, тогда зачем к слову "половые" прибавлять "между мужчиной и женщиной"? Значит, между мужчиной и мужчиной "половые" отношения тоже возможны? Тогда это все-таки "сексуальные действия". Поскольку два- или даже три мужчины – это все равно один пол. И "половыми" их отношения могут быть только в смысле "ого-го, половые!" Такие они половые, что ну просто кошмар! До того они, мол, отношения половые, что аж прям уже сексуальные действия!

Так значит между "половыми отношениями" и "сексуальными действиями" все же разницы нет?

Есть! – уверяет нас новый закон. И мы снова встаем на "половой круг" нашей дьявоьской юриспруденции…

Все эти загадки поставили работников медиа перед новой, интересной проблемой. Половые или не половые – вот в чем теперь вопрос!

Вы пришли со своей девушкой в кино – это какие отношения? А вот она, в темноте кинозала взяла вас, страшно сказать, за кисть. А вот вы ее поцеловали в щечку. Это как, вы уже перешли секс границу? Или все еще находитесь на территории половой родины?

Про кино с девушкой в эфире рассказать можно? А про руку? А про щечку и поцелуй?

А вот вы вообще ни в каком не в кино, а дома с гомосексуалистом руках: читаете книжку гея Оскара Уайльда. И книжка вам эта понравилось. А потом вы пришли на эфир. И в эфире сказали: "Я сегодня читал Оскара Уайльда. И книжка мне эта понравилось. А потом добавили: "Лучший писатель – Оскар Уайльд". Поэтому его книжку я сегодня подарил девушке. И она за это меня поцеловала…"

Это что?

Сексуальные действия? Половые отношения? Или, вообще, пропаганда гомосексуализма – свят-свят-свят. Ответить очень непросто. Ясно только одно: во все эти половые щели лучше вообще теперь не влезать.

Кстати, из этих соображений главред "Эха Москвы" через неделю после закона снял с эфира одну из самых рейтинговых неполитических передач. Безобидную просветительскую программу, где психолог говорил со слушателями о сексуальных проблемах. А головы программ откровенно эротического содержания сию секунду полетели долой.

Что же касается нашего шоу, то его после этой истории перенесли. Не ногами вперед, но на один час вперед. С 20:00 на 21:00. С этого времени пропагандировать порно уже потихонечку можно.

Теперь мы крайне осторожны с темами и словами. И перед тем как что-то сказать в эфир – звоним. Звоним нашему рекордевскому юристу – измученному и поникшему человеку. Измученному, так как звоним мы ему по любому поводу. Поникшему, поскольку звоним бедолаге иногда по ночам.

– Але, Евгений, привет! А можно нам в эфире сказать слово "мама"?

– Можно, – уныло отвечает юрист, – если только это слово не используется в контексте "сексуального действия".

Короче, новые "нравственные" законы подвесили СМИ на крючок – стальной и надежный. Теперь виси и оглядывайся.

Здесь нам нужно оговориться.

Мы совсем не приверженцы либертинизма (философии отрицающей общественные нормы). И не считаем, что все цензурные ограничения нужно наглухо отменить. Мы не даем оценки. Судить об этих законах можно будет только после какого-то времени.

Мы просто хотим зафиксировать изменения. Четко структурировать времена. Была одна эпоха – наступила другая. Маятник качнулся вперед, потом опять улетел назад. Этот прибор в нашей стране щелкает очень часто. Важно услышать момент самого щелчка.

Мы всегда говорим про какую-то "современность". Но никакой единой каши из современности нет. Сегодняшний день и завтра могут быть уже разными временами. И эту "грань веков" нам нужно осознавать.

Мы народ довольно широкий, рисуем только большими мазками. Все, что меньше второго пришествия, нам с дальнозоркостью не разглядеть. Для нас не слишком крутой поворот – не событие. Для нас событие – только большие перевороты. А уж такие мелочи, как новый цезурный закон… Это так, в шуме океана еще один лязг челюстей акулы.

Человеческий мозг имеет такую склонность: он воспринимает привычное, как вечное. Мы плохо замечаем маленькие изменения. А если и замечаем, то толкуем их в духе уже привычного. Мы часто говорим: такая у нас жизнь… А жизнь уже не такая. Она изменилась.

Совсем не та, что месяц назад. Все меняется быстро, порой не сообразишь: это все еще настоящее, или уже "прекрасное будущее"?

Так что 90-ые закончились не в двухтысячном. Ушли они в тот момент, когда нашей программе было вынесено предупреждение. А значит, девяностые закончились в 2015-ом.

По крайней мере – для нас лично.

РАДИОВЕДУЩИЙ: ВЗЛЕТ И ПАДЕНИЕ

Но в начале двухтысячных все было совсем по-другому. И ведущий тоже был совершенно иным. От современного "официанта эфира" он отличался довольно сильно. В спектакле радио у него была главная роль. И даже обычный "дневник" имел огромную ценность. Он был важен настолько, что за ним бегали и пытались его всячески… В общем, дело было в 2002 году. Это – один из последних лет "золотого века" дневного ведущего.

Я уже год как работал на "Рекорде" – на единственном танцевальном радио Петербурга на тот момент.

Как вдруг с танцевальной музыкой на FM-волнах что- то стало твориться. Она начала раздваиваться, как чудовище в фильме "Годзилла 2". Было "тынц-тынц", а стало "тынц-тынц-тынц-тынц"… Было "бум-бум", а тут вдруг раз – и "бумов" стало в два раза больше.

Фанаты радио "Рекорд" начали стучать по своим приемникам. И неожиданно вдруг услышали: "С вами радио "Динамит FM"! (В это время динамит взорвался, и осталось от него три буквы – "DFM").

В общем, в культурной столице появилось второе танцевальное радио. На волну по соседству въехал новый жилец – "Динамит".

До своей миграции в Петербург "Динамит" уже два года вещал в Москве. А потом решил завоевать и Северную столицу. И в один танцевальный момент отправился ее покорять. Но не успел он доплыть и до "Медного всадника" как жестко во что-то врезался. То ли в Айсберг, а может быть, просто в буй… Но было ясно, что Титаник в опасности. А препятствием этим, собственно, был "Рекорд".

"Ничего страшного, наверное, буй", – подумали на палубе "Динамита". "Ага, буй вам! – ответили им владельцы "Рекорда".

И действительно; проблема оказалась серьезной.

"Рекорд"держал монополию на танцевальную музыку в Петербурге. Других танцевальных станций на тот момент в культурной столице не было. И был он уже по настоящему культовым радио. Имел мощный бренд и рейтинги выше уровня танцевального борта.

Для вновь прибывших на питерский радиорынок, это стало, как говорят в культурной столице, проблемой прямой кишки. Или, как говорят в не очень культурной, – чисто конкретным, на, геморроем.

Тот же формат, практически та же музыка, те же диджеи после двадцати одного… С одной лишь маленькой разницей: "Рекорд" известен и любим, а "Динамит" – ни то, ни другое.

В общем, "Рекорд" рушил все планы московских конкистадоров. Завоевателям "танцевальных земель" нужно было что-то предпринимать.

А что можно в такой ситуации сделать? Увы, братан, другого выхода нет! Короче, конкурента нужно было валить.

И "Динамит" стал вынашивать план по уничтожению.

А как проще всего сжить со свету радио той поры? Есть только один способ: нужно "убрать" его "становой хребет" -ну в смысле тех самых "незаменимых ведущих".

– Но как же, они ведь люди! – Убрать! – А может быть, все таки…

– Я приказываю!

Задача эта легла на плечи директора московского "Динамита". Им был некто Андрей Макаров по прозвищу Кровавый тротил. По правде сказать, такого прозвища у него не было. Но – закроем глаза на эту серую прозу жизни.

В общем, приехал этот Кровавый тротил в Питер.

И первое, что он сделал – нарыл компромат. Разложил перед собой фотографии ведущих с конкурирующего радио. На всех эфирных работников им было собрано исчерпывающее досье.

Над ведущими и диджеями нависла угроза! Они еще мирно спали, а их уже готовились устранить…

Сначала Кровавый Макаров диджеев этих вычислил. Потом тщательно всех "разработал". Потом закурил. Потом поднял воротник. Надвинул на брови шляпу. И стал выслеживать приговоренных к ликвидации диджеев.

И однажды вечером в темном питерском переулке он сунул руку в карман пальто… Макаров достал оттуда оружие, оп, Макарова. Да, да, в его руке блеснул сотовый телефон! Он вытащил свой, как говорили тогда, мобильник. И начал звонить диджеям "Рекорда". "Устранить" – означало переманить.

Переманить вожделенных диджеев планировалось: а) на открывшийся в Питере "Динамит", и б) на его московский аналог. Цель акции была проста: единым выстрелом предполагалось убить двух зайцев – развалить конкурирующую радиостанцию за счет сманивания ее зайцев-ведущих и "поднять" свою собственную – за счет той же самой фигни.

Короче, фитиль динамита был уже подожжен. Оружие директора Динамита было готово к бою. И первым в кого он выстрелил, был Алексей Цветков.

Диджей Алексей Цветков на тот момент – не просто звезда питерской станции. А самый известный в Петербурге диджей и, может быть даже, артист. Артист-диджей был убит с первого выстрела! От сделанного ему предложения он не смог отказаться.

Цветкова поманили в Москву.

Не стану здесь называть суммы предложенного ему гонорара. Зачем травмировать чью-то психику? Не будем сеять социальную рознь.

Но дело было не только в зарплате. Помимо выстрела гонораром Цветкова одурманили газом. Ему обещали не только деньги. Ему обещали все. А именно: бесплатное проживание в элитной московской квартире; утроенный пожизненный турбопиар: обещали развесить по всей столице его портреты.

А также гарантировали и пиар посмертный: а конкретно- что внесут его тело с диджейскими дисками в мавзолей – то ли рядом с Лениным, то ли вместо. Впрочем, это неважно: подумав, от этого отказались. Ну и, контрольным в голову – "Пятнашку". Евро… Тысяч, конечно… Так, чисто за переезд.

Вся эта пулеметная очередь была выпущена в артиста на месте. Артист был сражен – немедленно, наповал.

Даже сделанное в 1999 году предложение Путину было не столь заманчивым! (В 1999 году Борис Ельцин сообщил о том, что он назначает будущего президента на должность премьер-министра).

Но и "Рекорд" сдаваться не собирался. Расстаться с ценным сотрудником никто так просто не пожелал.

Убитого "Динамитом" Цветкова стали тут же реанимировать. К сердцу диджея был приставлен реанимирующий прибор. Дефибриллятор заманчивых предложений немедленно заискрился. Заманчивые предложения посыпались в ответ, как горох.

Мифологический гонорар, бриллианты, яхты, кольца с браслетами – таков был ответ владельцев питерской станции. Разряд прибора был сильным – сердце диджея опять забилось. Мощный удар током артиста немедленно воскресил. Цветков вдруг ожил и зарумянился. Еще немного – и он остался бы "Рекорде", но…