Читать книгу: «Коучинговый человек. Роман», страница 6

– Ну и что, Вера, – глотнула Ирина коньяк из рюмки. – Может быть, он и вообще не вынимал их оттуда: так и лежат.

– Не-ет, дорогая! – у нас для них специальное место в доме имеется. Представь себе, машину угонят, а там ещё и ключи от дачи. Глупо их постоянно в бардачке держать. Правильно?

Ирина призадумалась, но ничего не ответила: у них с Виктором не было ни дачи, ни машины.

– Ну и что дальше, Вера?

– А ты, Ирина, разве не догадываешься, зачем моему Женьке надо ключи возить с собой?

– Мало зачем, подруга. Дачу лишний раз посмотреть: не разворовали ли её.

В ответ Вера хмыкнула.

– Я ему уже говорила, чтобы он с собой ключи зря не возил. Один раз даже отобрала и повесила их на место. Ведь по его словам выходило, что он объезжает в поисках земельных участков северный район Подмосковья. А оттуда до нашей дачи целых полдня добираться надо! А сегодня кинулась к ключам, а их снова нет на месте. Спрашиваю, куда, мол, направляешься? «Как куда? – отвечает. – На север».

– Что ты хочешь этим сказать, – прищурила один глаз Ирина. – Что мой брат на вашей даче с бабой развлекается. Да?

– Кто его знает, Ирина. Проверить хочу. Сегодня…

– Сегодня?

– Поэтому к тебе пришла посоветоваться и попросить съездить туда со мной.

– С тобой?!

– Одной немного страшновато. А вдруг, там его не будет. Тогда я на дачу без ключей не попаду, и придётся мне ночью одной домой возвращаться на электричке. А это – около десяти вечера.

– Ну, а если он там будет с подругой? Мне-то что делать придётся? Вас разнимать! Да после этого Женя ко мне дорогу забудет, голубушка. Разбирайтесь-ка вы сами, Вера, и меня не вмешивай в свои отношения. Можешь вон Виктора попросить, если он согласится. Хотя, не думаю.

– Нет, нет, Ира! Зачем же я буду ему о своих подозрениях рассказывать? Сама поеду. Только присмотри за Танюшкой, если что.

– Что значит: «если что»? Ты чего задумала, Вера? – обеспокоенно схватила её за руку Ирина.

– Не волнуйся, – со вздохом ответила собеседница. – Что будет, то будет. – Затем посмотрела на часы и встала. – Надо ехать: скоро электричка.

Вера пошла в прихожую, попутно подозвала дочь.

– Ты пообедала, моё солнышко.

– Да, мама. А что пора уходить? Я пока не хочу домой! Сейчас будут мультики показывать.

– Ладно, доча, оставайся у Машеньки до утра, а завтра я приеду за тобой. Хорошо?

– До утра? Вот здорово! – вскрикнула Таня и побежала в детскую сообщить сестре радостную весть.

Виктор с полотенцем на плече, которым вытирал мокрую посуду, показался из кухни.

– Домой? – спросил он. – А я хотел, Вера, чаем тебя угостить. Может, задержишься?

– Нет, нет, Витя, я тороплюсь.

– Куда это можно торопиться в воскресение? Женька дома?

– Нет его. Опять умотал в свою командировку, – многозначительно посмотрела Вера на стоявшую рядом Ирину. – До свидания, дорогие!

– А может, чайку на дорожку? – ещё раз предложил Виктор.

Вера отрицательно покачала головой, потом наклонилась и поцеловала в щёку Ирину.

– За Танюшкой посмотри, – шепнула она и вышла из квартиры.

 
                                        * * *
 

Уже подъезжая к посёлку, Вера стала внимательно всматриваться в окно электрички, стараясь найти глазами дачу. Дом показывался на короткое время при подходе электрички к посёлку, но этого было недостаточно, чтобы разглядеть, стоит ли там машина. И вот, когда начался поворот, Вера ясно различила собственную серебристую иномарку, припаркованную в их дворе. Её сердце сжалось до боли, и она стала лихорадочно соображать, что же следует делать дальше. До этого она ещё надеялась, что её подозрения напрасны. Но теперь стало ясно: ей придётся что-то предпринимать.

Сойдя с электрички, Вера решила незаметно подойти к своему дому, чтобы застать врасплох мужа-изменника с любовницей. Она сразу представила эту картину в мельчайших подробностях. И то, как покраснеет до корней волос бледное от испуга лицо Евгения, и то, как его бесстыжая баба заметается по комнате, возможно в полураздетом виде, и начнёт лихорадочно напяливать на себя нижнее бельё с верхней одеждой, и даже представила саму себя, презрительно наблюдающую всю эту комедию. «А дальше? Гнать его шлюху на улицу лопатой. То-то смех будет!» – тут же пришла ей в голову дикая мысль. Однако, одумавшись, Вера представила, как потом над её семьёй будет смеяться весь посёлок. В конце концов, она решила присмотреться к обстановке на даче и лишь потом действовать.

Начались сумерки. Посыпал пушистый снег. И Вера стала ждать темноты, чтобы незаметно подойти к дому. Он хорошо просматривалась с перрона, так как находился на возвышенности. Асфальтовая дорога в посёлке была одна и проходила мимо станции. В случае чего, можно было остановить машину с Евгением, если он надумает покинуть дачу с любовницей. «Мышеловка захлопнулась», – по-мужски рассудила Вера и стала ждать.

В темноте она незаметно подкралась к своему строению. Старалась идти так, чтобы не встретиться со знакомыми людьми. Вот и родные окна. В одном, со двора, горел свет, растекаясь светлым пятном по искрящемуся от снега газону. Вера подошла к калитке. Послышался грозный лай Серого, их сторожевой собаки, которая сразу оказалась возле обитых железом ворот. Серый узнал хозяйку и, как бы извиняясь, повизгивая, стал лизать протянутую к нему ладонь. Снова наступила тишина. Стараясь не скрипеть калиткой, Вера вошла в полуосвещённый двор. Собака стала прыгать вокруг неё и громко звенеть цепью. «Пошёл на место! – скомандовала она не в меру торжествующему псу. Потом погладила его морду, как бы извиняясь за грубость, и тихо добавила: – На место, Серенький, иди, иди!»

Тот отошёл метра на три, улёгся неподалеку и стал внимательно наблюдать за хозяйкой, по всей вероятности, ожидая корма. Тем временем Вера осторожно подошла к окну. Из него ясно послышались голоса мужа и молодой женщины. Вера припала к стеклу и увидела такую картину.

Её муженёк сидел в одних трусах за накрытым столом с бутылками спиртного. На его коленях устроилась симпатичная белокурая девица. В это время она подносила к его рту нацепленный на вилку кусочек нарезанного сервелата, как бы кормя маленького ребёнка. И этот усатый «ребёнок» с удовольствием прижимал к себе новоявленную «мамашу» и шутливо подставлял рот. При этом они смеялись друг над другом, и было видно, что любовники уже успели изрядно выпить.

Но самое возмутительное было то, что девица сидела в халате Веры, накинутом на её голые плечи. Из-под него вываливались выпуклые груди, и проглядывал совершенно голый живот с пупком. Что там можно было увидеть дальше, было легко догадаться, но лицезреть остальные прелести гостьи мешал накрытый стол.

В ярости, Вера хотела постучать в окно, а, ещё лучше, выбить стекло камнем. Она нагнулась и стала искать его в заснеженной траве, но не нашла и снова вперила озлоблённо-дикий взгляд на продолжающуюся забаву любовников. На сей раз картина представилась ещё безобразнее.

Муженёк сорвал халат жены с девушки, бросил его на пол и пригласил хохочущую голую девицу на танго, музыка которого полилась из колонок проигрывателя. Это окончательно взбесило Веру. Она заметалась по двору и принялась хватать отдельные предметы и утварь, чтобы разбить стекло ненавистного ей окна. Неожиданно под руку попала канистра с бензином. Она была полной, по всей вероятности от того, что Евгений приготовил её в дорогу. В голове Веры сразу созрел план мести.

Она выдернула не очень толстый металлический прут из груды лежащих возле сарая заготовок, подбежала к входной двери дачи и всунула его в отверстия металлической накладки для замка. С неженской силой она закрутила прут узлом, блокировав тем самым выход из дома через дверь. Затем побежала за канистрой с бензином. Неся её к дому, Вера вспомнила, что у неё нет спичек. «Вот чёрт!» – сорвалось с её губ. Однако она тут же вспомнила, что под навесом входной двери Женя обычно оставлял зажигалку для прикуривания сигарет. Та оказалась на месте. Чиркнув ею, Вера убедилась в её рабочем состоянии и сунула в карман пальто. «Теперь надо облить дом с четырёх углов», – подумала она и остановилась, чтобы отдышаться.

Из окна полилась знакомая песня, название которой Вера не смогла вспомнить. «Ничего! – пробормотала она отдышавшись. – Скоро допоётесь, – и принялась обливать из канистры углы дома. Она носилась вокруг него как одержимая, стараясь выплеснуть весь бензин на стены, теперь уже ненавистного ей строения. Затем отбросила пустую канистру и снова подошла к светящемуся окну. Тем временем, любовники продолжали ещё танцевать, и она громко забарабанила по стеклу.

Евгений сразу насторожился, поднял с пола халат жены, бросил его голой даме, и подошёл к окну. Он ничего не разглядел и, будучи изрядно пьяным, крикнул:

– Кого там нечистая принесла?

Молчание. Евгений, уже не так уверенно, повторил вопрос, а его девушка набросила халат и побежала на второй этаж. Вера прилипла к стеклу, сплюснув свой нос и щёки да так, что Евгений невольно отшатнулся от окна. Он кинулся к входной двери, но она оказалась надёжно запертой снаружи. Тогда Евгений вернулся назад и, наконец, опознал жену. «Это ты, Вера?!» – крикнул он. Она закивала головой и показала зажигалку, но Евгений не разглядел, какой предмет держит жена в руке, и продолжал всматриваться в окно. Тогда Вера чиркнула зажигалкой, чтобы осветить своё лицо, и сразу вспыхнула огненным факелом. До Евгения донёсся дикий рёв. Он увидел, как охваченная ярким пламенем Вера стала кататься на заснеженной траве под окном. Огромной силы хлопок заставил его вздрогнуть. Это взорвался разлитый вокруг дачи бензин. Евгений отпрянул от окна и прикрыл лицо руками. Последнее, что он увидел, это, как огненный факел, охвативший Веру со всех сторон, вскочил и побежал на задний двор, сопровождая движения душераздирающим криком.

Вера бежала к реке. У неё ещё хватило сил броситься на заснеженные деревянные ступеньки, ведущие к воде, но её тело не покатилось вниз. Оно уже начало плавиться и прилипло к почерневшему от времени дереву.

Глава 4

В обед к Виктору на работу позвонила Ирина. Вся в слезах, она рассказала, что недавно ей позвонили из милиции и городской больницы. Сообщили, что на даче её брата произошёл пожар, в результате которого погибла Вера, а Евгений и ещё одна неизвестная женщина пострадали от ожогов. Оба лежат в реанимации. Веру доставили в морг. Милиционеры требуют, чтобы Ирина и Виктор подошли завтра для опознания трупа.

Виктор от неожиданности замолчал, переваривая в голове ужасную новость.

– Ну чего ты молчишь! – всхлипнула Ирина. – Я сейчас с детьми еду в больницу. Когда ты приедешь?!

– Александра Сергеевича нет на месте. Сейчас позвоню напарнику. Если он согласится, – через полтора-два часа. – Виктор бросил взгляд на часы. Было половина второго. – Жди моего звонка! А что за женщина ещё обгорела? Ты её знаешь?

– Нет, но догадываюсь, что она любовница Жени.

– А Вера как оказалась там?

– Ты кое-чего не знаешь. Приезжай скорее. Я еду с детьми в больницу.

– Тебя могут не пропустить к нему.

– Я знаю. Поговорю хоть с врачами. Как он там. В каком состоянии.

– Хорошо! Поезжай. Сейчас буду звонить напарнику. Давай, Ира!

Виктор сумел договориться о подмене и нанял частную машину. Когда добрался до больницы, то легко нашёл дверь с надписью «Реанимация», расположенную на первом этаже. Рядом стояли родственники больных и выжидающе смотрели на дверь. Наконец, она открылась. Наружу вышла девушка в распахнутом белом халате, видимо, медсестра.

– Харитонов!

К ней подошла женщина, держа перед собой наполненный продуктами пакет.

– Получите записку! – сунула сестра в её руку небольшой листок.

Та стала читать, но тут же спохватилась:

– А передачу возьмёте? – и протянула пакет.

– Что тут у вас? Та-ак. Это нельзя… этого тоже. Фрукты возьму; воду, печенье – можно. Остальное не возьму, гражданка. Пишите ответную записку, пока я с другими разберусь.

Затем девушка заглянула в лист исписанной бумаги, которую держала в руке и громко прокричала:

– Авдеева!

– Это я, – откликнулся стоящий рядом мужчина.

– Получите записку!.. А это что? – сердито бросила она взгляд на его объёмистую сумку. У нас здесь не камера хранения. До трёх-четырёх продуктов можно передавать. Показывайте. У-у, дяденька! Ты чего принёс?

– Сам жарил… возьми!

– Почитай список на двери. Другое нельзя.

– Печенье возьми.

– Хорошо, пишите ответ. Так. Граждане! Список передаваемых продуктов очень ограничен. Прошу внимательно прочитать, – ткнула медсестра пальцем в дверь с наклеенным на неё листом бумаги.

В это время Виктор наклонился над облепившими девушку родственниками больных и громко спросил:

– Сегодня к вам попал с ожогами мужчина. Как его самочувствие?

– Фамилия? – стала смотреть она свой список.

– Сидоренко Евгений. Я с работы, узнать в каком он состоянии.

– Состояние средней тяжести. Температура 38,5. Жить будет, – слегка улыбнулась Виктору медсестра. Передачу принесли?

– Нет. Здесь уже была его сестра с детьми.

– Да, да… Что-то припоминаю. Всё плакала.

Когда Виктор вернулся домой, Ирина, не дожидаясь расспросов, сама рассказала ему о разговоре с Верой.

– Досекретничались, – подвёл итог муж.

Ирина опустила голову, а затем повернула к нему заплаканное лицо.

– Это я виновата Витя! Если бы поехала с ней, ничего бы не случилось. Какая я дура! Она звала меня с собой, а я отказалась, чтобы не ссориться с братом.

– Ничего. Успокойся. Кто же мог такое предположить.

– Господи! Прости её… Она любила Женю и поэтому не смогла перенести его измены.

Виктор опустил голову, встал и зашагал по комнате

 
                                        * * *
 

Через несколько дней Евгения перевели из реанимационного отделения и поместили в палату. Виктор, Ирина и дети пришли навестить его. Прежде чем им войти к нему, медсестра предупредила, чтобы больному не давали много говорить, поскольку у него отекли лёгкие от ожогов горячим дымом.

Евгений встретил их молча. Протянул забинтованную руку Виктору и погладил дочь по голове. Но та сразу расплакалась.

– Где мама?! – воскликнула девочка и посмотрела отцу в глаза.

Тот опустил их, прижал к себе дочь, но так и ничего не смог ей ответить.

– Папа! Где наша мама?! – ещё громче разрыдалась Татьяна.

Ирина обняла её сзади, оттянула от кровати и нежно прижала обеими руками за голову, спрятав её лицо на своей груди.

– Не плачь, моя хорошая, – дрогнувшим голосом, сказала она. – Мамы нет. Она погибла. Я тебе уже рассказывала, что на даче случился пожар, и что только папа уцелел. Видишь, он тоже обгорел, но спасся.

– А почему он маму не спас? – глянула Татьяна мокрыми глазами на Ирину.

– Так получилось… – запнулась Ирина и осуждающе посмотрела на брата. – Давай, выйдем с Машенькой в коридор, а дядя Витя поговорит с твоим папой. Иди обними его.

Но Татьяна даже не повернулась к отцу и, продолжая плакать, пошла в коридор в окружении Машеньки и Ирины. За эти дни она уже наслышалась от соседских ребят, что на самом деле произошло на даче.

Когда они вышли, Виктор сел на стоящий рядом с кроватью стул и со вздохом спросил:

– Ну, рассказывай, что там у вас случилось?

Евгений отвёл глаза, и они стали блуждать по стене над кроватью.

– Участок… – пробормотал он.

– Что? – переспросил Виктор.

– Не надо было его покупать. Говорили люди… прямо говорили. Да и сам Дед приходил на стройку. Видно, предупреждал. Потом… двое рабочих поубивали друг друга. Помнишь, я как-то тебе рассказывал?

Виктор промолчал, а подумав, возразил:

– Да совпадение это всё.

– Я, когда купил этот проклятый участок, также рассуждал: мол, придумывают соседи, – с кривой улыбкой хрипел Евгений, – завидуют… Место-то было хорошее. А видишь, как всё получилось.

Тут Евгений привстал на локте, притянул к себе Виктора и, дико вращая глазами, прошептал:

– На крови я дом построил… Понимаешь? На крови! И откинулся на подушку, глубоко дыша. Он сразу закашлялся, прижав здоровую руку к груди. Затем негромко продолжил:

– Надышался гарью… лёгкие как будто кипятком ошпарил… А она, Вера, ночью приехала и меня с Галкой застукала. Облила весь дом бензином… Дверь снаружи заперла… А затем… и себя, и дом наш подпалила. Я как увидел, что «кранты», побежал за Валькой на второй этаж… А там… – дым, стёкла повылетали! А она забилась под кровать. Вытащил я её и заставил выпрыгнуть на крышу сарая… Видел, как она покатилась по ней, – и следом. Но она побоялась спрыгнуть потом на землю, забегала возле края, волосы у неё на голове и вспыхнули… Тогда я подбежал и столкнул её вниз. Вроде, невысоко, думаю, не разобьётся. Сам – следом… – снова надсадно и со стоном закашлялся Евгений и, сделав паузу, продолжил: – Так и спаслись. Только она ногу подвернула и не смогла сама подняться. Я пламя с её головы сбил, оттащил подальше и побежал искать Веру.

Евгений надолго замолчал, но Виктор терпеливо ждал продолжения его рассказа. Затем пострадавший снова заговорил:

– А там, оказалось, Вера-то моя… вместе с деревянной лестницей… Ну помнишь, что к реке спускалась?

Виктор утвердительно кивнул головой.

– В обгоревшую головёшку превратилась… – опять замолчал Евгений, – Видать, к реке, бедная, бежала… да не успела… Так и сгорела вместе с лестницей!

После сказанных слов он заплакал и ударил кулаком забинтованной руки в больничную стену.

– Не прощу себе этого никогда! Мать ребёнка загубил… А теперь, как мне Таньке в глаза смотреть? – заплакал Евгений и снова, закашлявшись, упал на подушку.

– Ладно. Того что было уже не вернёшь, – со вздохом стал успокаивать Виктор. – Сейчас надо о ребёнке думать. Пока ты здесь, Татьяна поживёт у нас. Ирина её, как родную дочь любит. Не беспокойся: поможем… А выйдешь из больницы, тогда и будем думать, что нам делать дальше.

– Хоронить-то когда?

– Не волнуйся, без тебя похороним.

– Может, я успею оклематься, врача буду просить.

– Бесполезно. Мы уже интересовались. Сказал ещё недели две тебе лежать надо. Да и температура держится, понимаешь?

– Доползу Витя!

– А потом тебя хоронить, что ли?

– Нехорошо, получается… – прохрипел обессилено Евгений, откинулся на подушки, и на его лбу выступили крупные капли пота.

– Ну ладно, Женя, давай, – протянул руку Виктор. – Выздоравливай. Через день навестим и Танюшку приведём. За неё не беспокойся. Может что надо? Говори, не стесняйся. Евгений безнадёжно махнул рукой и протянул её Виктору.

– Спасибо, что навестили, – сказал он, немного привставая с подушки. – скажи Ирине, что деньги – в серванте… между книг.

 
                                        * * *
 

Прошло две недели, и Евгению стало лучше. Температура спала. При обходе врач удовлетворённо прослушал его лёгкие, спросил, как рука, и добавил, что разрешает гулять по коридору и самостоятельно ходить на перевязки в процедурный кабинет.

После похорон Веры к Евгению в очередной раз пришли Виктор и Ирина с девочками. Татьяна бросилась к отцу, обняла его, и они вместе расплакались. Глядя на их горестную встречу, Ирина с Машенькой тоже заплакали. Виктор посочувствовал Евгению и отдал тому пачку фотографий, запечатлевших захоронение Веры.

– Есть и запись на видео, – негромко добавил он рассматривающему снимки Евгению.

Когда гости ушли, тот снова взял в руки лежащие на тумбочке фотографии и стал опять внимательно рассматривать их, что-то бормоча про себя. Затем упал лицом на холодные фотографические снимки и негромко разрыдался приговаривая: «Эх, Вера! Что же ты натворила?..»

На другой день Евгений столкнулся с Валентиной возле процедурного кабинета. Оказалось, что их положили в одно и то же отделение больницы, и она пришла первый раз на перевязку. Девушка сидела на скамейке, дожидаясь очереди. Её голова была забинтована, а из двух щелей между повязкой выглядывали знакомые Евгению глаза. Они посмотрели друг на друга, и Валентина вздрогнула, узнав его.

– Здравствуй, – прохрипел Евгений, усаживаясь рядом на скамейку, но бывшая любовница лишь кивнула головой и опустила глаза.

– Сильно обгорела?

– А что, разве не видно? – и на глазах девушки навернулись слёзы. – Все волосы обгорели. Да это ладно – отрастут, а вот лицо, говорит врач, придётся оперировать, делать пересадку, чтобы походить на человека…

– Да-а, досталось тебе, – уныло протянул Евгений. – А вот Вера совсем сгорела. В головешку превратилась. Не успела добежать до реки.

– Да?! – испуганно подскочила Валентина. – Царство ей небесное! – перекрестилась она. – Что же мы с тобой, Женя, натворили? Не будет теперь нам прощения… Гос-по-ди! – заплакала она.

Евгений молчал, внутренне соглашаясь с собеседницей и не зная, что той ответить.

– Следующий! – выкрикнули из перевязочной. – Кто следующий?!

Сидевшая рядом женщина дотронулась до колена ничего не слышавшей от горя соседки и сказала:

– Ваша очередь девушка.

Валентина встала.

– Заходи, если хочешь… – неуверенно сказала она Евгению. – Я – в пятьдесят третьей.

Тот кивнул головой и пошёл в свою палату по больничному коридору.

В конце дня они встретились в холле, устроились на диване.

– Веру похоронили? – осторожно начала Валентина.

– Похоронили… да только без меня: врачи не отпустили.

– Вот как? – удивилась собеседница.

– Категорически запретили: температура, мол, лёгкие… Да я бы всё равно ушёл. Виктор не дал. Отговорил.

– А кто такой Виктор?

– Я как-то говорил тебе. Забыла? Муж моей сестры Ирины.

– А-а!

– Похоронные фотографии принёс… Да только мне на них больно смотреть! Жену загубил, дитя без матери оставил…

– Это я во всем виновата, – закрыла Валентина лицо руками. – Господи! – перекрестилась она. – Прости меня грешницу!

– Мы оба виноваты, – попробовал утешить её Евгений.

Но бывшая любовница притихла и немного отодвинулась в сторону.

– Грех! Большой грех мы совершили, Женя! – повернулась она к Евгению. – Я буду отмаливать наши грехи. А пока… пока нам нельзя встречаться.

– Валентина!

– Нет, нет! Перед Богом надо ответить. И покаяться… Да и не такая я теперь, как раньше – уродина. Зачем я тебе?

– Ну, Валя…

– Пойду. Не провожай, – сказала она и положила руку на плечо Евгения, что бы тот не вставал с дивана. – Не надо… Прощай! – и заспешила в свою палату.

 
                                        * * *
 

Дела с торговлей наладились. Товар, как говорится, пошёл, и к весне Валерка с лихвой вернул не только потраченные на их покупку деньги, но и получил прибыль. Своя доля досталась и Виктору. Теперь он мог оплатить занятия по тренингу и сразу же этим воспользовался. Перед друзьями стал вопрос о закупке новых товаров.

Разговор шёл за столом в квартире Валерки, который, приодевшись, выглядел более солидно, несмотря на невысокий рост. На нём был тёмно-бардовый свитер, из выреза которого выглядывал воротник белой рубашки с галстуком. На голове – вместо жидких и засаленных волос – красовалась короткая модная стрижка. Лицо было чисто выбрито, а в губах попыхивала сигарета дорогой марки.

Для начала друзья выпили по стакану водки, с аппетитом закусили и затеяли деловой разговор.

– Я тебе вот что скажу, Витя, – вытер салфеткой губы Валерка. – Ты там затеял учёбу на курсах, как говорится, для повышения квалификации. Лично я это дело одобряю и сам бы пошёл туда, да вот работа не ждёт. Пока есть спрос на товар, надо закупать его больше и быстро реализовывать. Как говориться, куй железо, пока горячо! Поэтому лучше было бы сложиться снова и вместе ухнуть всей массой новых товаров на рынке. Ты меня понимаешь?

В это время Виктор обгладывал куриную косточку. Он, как бы соглашаясь, кивнул головой, положил в тарелку остатки пищи. Затем вытирая пальцы салфеткой, сказал:

– Валера, а вдруг, пока ты обернёшься, изменится спрос, а мы, как ты говоришь, «ухнем» всей массой имеющихся у нас средств. Что тогда будем делать? Не зря говорят: не клади все яйца в одну корзину. Ты заметил, как стал расти доллар, и людишки кинулись скупать его?

– Но и одновременно тратят рубли и на товары! – возразил друг.

– А на какие товары, милый мой купец?

– На шмотки.

– Это делают в основном те, у кого мало денег.

Валерка снова плеснул водку в пустые стаканы.

– Давай ещё раз «вздрогнем».

– Давай.

– Знаешь, что я тебе скажу, дружбан? – это слово Валерка стал применять после успешной реализации товаров. – По-своему, ты прав, но что хочешь предложить?

– Во-первых. Надо учиться добывать большие деньги, для чего я и пошёл на курсы. Во-вторых, предлагаю часть средств оставить в долларах. Говорят, скоро он дико поползёт вверх, а на оставшиеся деньги накупить товаров, при этом внимательно изучив тенденцию его дальнейшего спроса. Конечно, если бы у нас сейчас были большие средства, можно было бы вложить их в недвижимость. Её цена продолжает расти большими темпами. Это надежное вложение, но… таких средств у нас нет. Поэтому и советую немного придержать в иностранной валюте.

– А ты уверен, что твоя учёба и затраченное время окупятся?

– Что я могу сказать, Валера? Представь себе, что ты купил машину, а управлять не научился. Как ты думаешь, сумеешь на ней по центру Москвы проехать?

– Во, загну-ул. Что я самоубийца!

– А за городом, в открытом поле, попытался бы?..

– Там и учатся, Витя, я это и без твоих сказок понимаю.

– Это не сказка, Валера, а бизнес, который сложнее всякой машины. Вот мы сейчас кое-как сумели реализовать товар. Сами, без учителей! И довольны… А это всё равно, что радоваться, проехав на купленной машине по чистому полю, не умея толком управлять ею. По-моему, такое и любой башковитый пацан сумеет сделать. Правильно?

– Ну, – стал догадываться Валерка, куда клонит друг.

– Вот так и мы: будем ездить вокруг да около города, куда, собственно, нам и нужно попасть, что бы заработать большие бабки. Или всё-таки пойдём учиться на «курсы шоферов»?

Виктор откинулся, посмотрел на задумчивое лицо Валерки. Затем налил себе и ему спиртное.

– Выпьем?

– Хорошо. Выпьем, Витя. Убедил.

Через неделю Валерий, вместе с группой «челночников» улетел в Турцию, а Виктор начал посещать курсы. Их посещение в начале не вызвало большого восторга. На первых занятиях ему пришлось отвечать на вопросы личного характера, заполнять анкеты и проходить тестирование. Наконец, курсантов разбили на группы. Как и обещал Александр Сергеевич, Виктор попал к нему, не считая отдельных занятий с другими тренерами, или, как их здесь называли, коучами. Занятия шеф начал с теоретического курса. На первой лекции суть изложенного им сводилась к следующему.

У каждого человека, по мере его развития, складываются определённые представления об окружающем его мире и о том, как должны происходить те или иные события в жизни. Эти знания приходят к нам, по мнению Самарина, в результате воспитания в семье, в школе или общения с окружающими людьми.

Но наши представления не всегда совпадают с действительностью, поскольку объективный, то есть не зависящий от нас мир, постоянно и каждодневно изменяется. Взгляды же и идеи людей меняются гораздо медленнее. Чаще всего они как бы застывают в сознании, представляя собой идеализацию происходящих событий. Но последние изменяются постоянно. В результате, человек сталкивается с множеством неразрешимых проблем.

Например, молодой человек мечтает получить рабочее место с хорошим окладом. Но ему не везёт. Его нигде не берут на высоко оплачиваемую работу, ссылаясь, например, на то, что он не соответствует предлагаемой должности. И так – несколько раз. По этой причине у молодого человека начинают складываться отрицательные эмоции к поиску доходного места, падает самооценка, и, наконец, он приходит к решению о невозможности «добиться своего места под солнцем».

Такой же результат можно получить, продолжал разъяснять Самарин, и в другом случае. Например, муж уходит от своей жены к другой женщине. Бывшая супруга может посчитать такой поступок отца её детей даже оскорбительным: она отдавала всё своё время после работы для семьи, а он ей изменил и бросил. В произошедшем женщина винит только мужа, ничуть не задумываясь о настоящей причине развода, которая, возможно, заложена и в ней. Она жалуется всем, что её бывший супруг поменял её на какую-то вертихвостку и даже перестал видеться с детьми. Так не должно быть, считает брошенная мужем женщина, и окончательно разочаровывается не только в брачных отношениях, но и в мужчинах вообще.

А дальше из наших жизненных неудач складывается общее и неправильное представление и о самой жизни. Уже сложившаяся и значимая для нас модель её устройства, сталкиваясь с постоянно изменяющейся действительностью, начинает вызывать негативные переживания. Из последних складывается целый комплекс переживаний, возникающих в результате расхождения созданного человеком идеального образа реальности с самой реальностью, или Жизнью.

Она же, – продолжал разъяснять лектор, – всем ходом реального развития разрушает наше неправильное представление о текущих событиях. В результате, у нас могут накопиться преимущественно отрицательные эмоции, которые начинают преобладать над положительными. «Что же делать?» – обратился лектор к аудитории и сам же стал отвечать на поставленный им вопрос.

Во-первых, сказал он, если ваши действия не дают нужных результатов, их следует немедленно прекратить. Но вместо этого человек продолжает переживать, обижаться на Жизнь и на окружающих его людей. Чего как раз и нельзя делать!

Во-вторых, необходимо самому перестать быть источником отрицательных эмоций для окружающих людей, которые непременно ответят вам тем же.

И, наконец, чтобы изменить «проблемную ситуацию» к лучшему, нужно перестать посылать негативные эмоции, то есть нужно перестать переживать по этому поводу.

Вот тогда, подытожил лектор, жизнь благосклонно посмотрит на нас и раскроется перед нами. Здесь мы сможем получить то, что желали всегда иметь: деньги, хорошую семью, работу и так далее».

Дело в том, что само по себе недовольство, пояснил далее Саратов, не может решить ни одну из имеющихся в жизни проблем, а только лишь усугубляет её. А вот отсутствие недовольства – это эффективный способ и поистине волшебный инструмент в решения тех же проблем.

Далее он особо подчеркнул, что поскольку источником всего происходящего вокруг нас являемся и мы сами, значит, в нас заложены силы и возможности влиять на окружающую реальность, изменяя её в соответствии со своими желаниями. Что для этого надо делать?

Во-первых, снова стал перечислять Саратов, изучить свои ошибочные жизненные заказы, исходящие из неправильного представления об окружающем нас Мире и его быстро меняющихся реальных событиях.

Во-вторых, научиться менять те заказы (убеждения, мысли, установки и так далее), благодаря которым наша жизнь не устраивает нас.

Но, меняя наши отрицательные убеждения на положительные, продолжил он, мы тем самым даём новые заказы для жизни, которые она и реализует. Таким образом, начнёт меняться всё, что окружает нас, ибо мысль – это инструмент Вселенной, – привел лектор аудиторию к основному выводу и значению излагаемой им теории.