Испытание

В день экзамена Гарри почти не спал, повторяя и повторяя про себя горы материала. Ему казалось, что он все ещё недостаточно подготовлен, что следует прочитать ещё несколько параграфов, ещё подробнее развернуть тему. Но время поджимало, и ему пришлось выключить терминал, потому что опоздать на экзамен – гораздо хуже, чем недостаточно полно раскрыть вопрос.

Сам экзамен проводился в столице планеты, и до нее было часа три лета на шаттле, деньги на который пришлось скрипя сердцем занять у отца. Гарри не смотрел ему в глаза, но тот безропотно достал из копилки полугодовую заначку и отдал сыну. Буркнув что-то неразборчивое, Гарри ушел, а отец с матерью долго смотрели ему во след. Он пообещал себе, что заберет их из «болота» как только получит диплом и устроится на работу.

Как именно все прошло, Гарри не помнил. В памяти осталось только изображение огромного зала с колоннами, бесконечно длинной очереди желающих попытать счастье и красивой девушки, которая проводила его до выхода, когда время испытания закончилось. Он даже не знал, ответил ли на вопросы или сдал тест незаполненным. В душе было пусто. Гарри бесцельно бродил по улицам, наталкиваясь на прохожих, и не разбирая дороги. Результаты должны были объявить через семь часов, но ему уже сейчас становилось понятно – деревенскому пареньку никогда не пройти этот тест.

Перед глазами снова и снова вставала нескончаемая вереница столов. Тысячи и тысячи претендентов. Бедно одетые молодые люди, девушки в дорогих костюмах, парни в джинсах и футболках навыпуск, мужчины во фраках и балахонах – все они пришли за тем же, за чем и он. Столько народу Гарри сроду не видел, и ему стало вдруг совсем неуютно. А после экзамена нахлынули и вовсе тяжелые мысли.

На что он вообще рассчитывал? Как мог вообразить, что окажется одним из тысяч, а может, и десятков тысяч претендентов на приз? Смешно. Только сейчас ему пришло в голову, как выглядел в глазах друзей и знакомых. Только сейчас вспомнил, как мать подолгу стояла под окнами и ждала, когда он соизволит вспомнить про остывший ужин, оставленный на столе вопреки воле отца.

Он поежился и растерянно огляделся – никому в чужом городе не было до него дела. Так может и вправду, именно Марта была неправа, и его судьба – здесь, на этой планете? С отцом, матерью и столь ненавистными ему комбайнами. И все, о чем он мечтал, – это блажь сопливого паренька. На мгновение нахлынула слабость, и Гарри покачнулся. Насколько же самонадеянным он казался себе сейчас!

Его взгляд без всякого выражения скользнул по витринам магазинов на главной улице столицы, прошелся по лицам прохожих и остановился на синем кусочке неба, проглядывающем между мигающими рекламой высотками. Неба, которым он грезил с детства. Неба, которое однажды подарила ему Марта, рассказав, что даже в их медвежьем углу есть надежда для таких, как он, одиночек.

Бросить все?! Остановиться в двух шагах от мечты?!

Ноги сами понесли его назад, да так быстро, что он едва успевал уворачиваться от попадавшихся навстречу прохожих. Когда избежать столкновения не удавалось, Гарри замирал на секунду, бормотал слова извинения и мчался сломя голову дальше. Едва ли ради него станут изменять правила. Даже минутной задержки хватало, чтобы соискатель лишался всякой надежды получить грант. Часы ожидания, еще мгновение назад тянувшиеся бесконечно, теперь, когда до окончания регистрации оставалось едва ли больше двадцати минут, понеслись галопом. Гарри стремглав проскочил парк, где он бродил целый час, на красный перебежал дорогу и очутился на аллее, которая прямиком вела к университетскому «Гала-Центру». У него оставалось не более десяти минут, когда впереди показалось здание, в котором проводились все помпезные мероприятия на планете.

Еще пять минут ему потребовалось, чтобы проскочить все кордоны, по традиции выставляемые университетским начальством. Стоило ему показать свою идентификационную карточку, как двери волшебным образом открывались перед ним нараспашку. Один из охранников даже хлопнул его по плечу, бросив во след:

– Сегодня твой день, парень!

От этой фразы у Гарри едва не подкосились ноги, но он успел ухватиться за перила и упрямо пополз по лестнице в зал Конгрессов. Три минуты.

Сердце бешено билось в груди, ему иногда казалось, что он тащит за собой бетонную плиту. В зал Гарри влетел за минуту до окончания отпущенного времени.