Читать книгу: «Как я провел два месяца на полярной станции, убирая Арктику», страница 9

Первые государственные экспедиции на Новую Землю

В царском наказе на новую экспедицию говорилось: «Послан с Москвы на Новую Землю для сыска золотые и серебряные руды и узорочные каменья и для рассмотрения всяких надобных и угожих мест Роман же Неплюев в другорядь, а с ним племянники его жилец Иван, да новгородец Микула Неплюев, да рудознатного дела мастеры с рудознатными снастями, а велено ему на Новой Земле зимовать».

Для снаряжения плавания выделялись немалые средства – 947 рубля 4 алтына, весьма значительная для того времени сумма. Предполагаемый в дальнейшем прибыток обещал покрыть расходы с лихвой, поскольку мероприятие не казалось московским властям какой-то рискованной авантюрой – ведь берега архипелага не являлись безлюдными. По-видимому, еще была свежа память современников о строгановской колонии на Новой Земле. Кроме того, с высокой долей вероятности можно утверждать о существовании на архипелаге стационарного ненецкого населения (по утверждению В. Ю. Визе). Путешественник Г. Ганс в письме от 1578 г. указывал, что в это время на архипелаге проживали самоеды. Согласно Ламартиньеру, посетившего Новую Землю в 1653 г., нескольких встреченных местных поселенцев мореплаватели увезли с собой в Данию.

К походу готовились основательно: в Архангельске приготовили три ладьи и два коча для восьмидесяти четырех членов экспедиции, в числе которых состояли пятьдесят стрельцов, два рудознатца, два священнослужителя, трое мастеровых, серебряных дел мастер, кузнец, кормщики и промышленники.

3 июля 1652 г., после освобождения горла Белого моря ото льда, корабли вышли в море. Плавание проходило непросто – «морские ветры были и великие льды от Канина Носу и до Новой Земли».

Миновав Канин Нос, глава экспедиции Роман Неплюев отправил вперед самый быстроходный коч вместе со стрельцами, дабы как можно скорей доставить припасы к назначенному месту и начать мероприятия по подготовке зимовья. Однако случилась беда: судно попало в бурю. Изрядно потрепанное, оно возвратилось в Мезень. Экспедиция осталась без запасов продовольствия.

Не ведая о произошедшем, бывший пустозерский воевода Неплюев двигался во главе каравана кораблей вдоль Печорского берега к Югорскому Шару. Изрядно штормило, суда прижимало ветром к берегу. Роман Неплюев был вынужден остановиться у Медынского заворота – восточного мыса Печорской губы. Корабли вмерзли в лед. Неплюев принял решение зимовать в месте вынужденной стоянки и послал двадцать стрельцов в Холмогоры, сообщить властям о произошедшем. Глава экспедиции надеялся следующим летом добраться-таки до Новой Земли.

Первый снег на Новой Земле 9 октября 2021 года. Малые Кармакулы. Фото автора

Весть о произошедшем дошла до царя. Алексей Михайлович отправил к месту зимовки пустозерских ненцев с запасами продовольствия. Одновременно из Москвы Роману Неплюеву и его племяннику Ивану направлялась грамота, подтверждающая прежний наказ:

«Велено ему с теми со всеми людьми, которые с ним зимуют, как будет время морскому ходу, из зимовья со всеми запасы и с хоромным строением итти на Новую Землю те избы устроить, в котором месте пригоже их делать».

Весной царю доставили донесение Неплюева, согласно которому с начала зимовки 15 ноября 1652 г. по 9 марта 1653 г. «умерло от цынги без свежей рыбы поп да племянник его Микула Неплюев и стрельцов и тюремных сидельцев 12 человек». Из-за скудности припасов от цинги страдали также остальные зимовщики.

В донесении Неплюева встречается описание полярной ночи и обоснование невозможности дальнейшего продвижения:

«Земля Бурлов берег островами Долгим и Матвеевым и Вайгачем сошлась с Новою Землею близки, но на Бурлове-де берегу в зимнюю пору темнота бывает велика – недель десять и больше, а ветры и снеги великие не выпустят недели три и четыре».

(цитата по: Ципоруха М. И. «Моря российской Арктики»).

Ответное донесение из Москвы содержало приказ о немедленном возвращении в Пустозерский острог на Печоре. Однако распоряжение уже не могло быть исполнено – к тому времени глава экспедиции умер от цинги. Немногие уцелевшие спутники Романа Неплюева были спасены прибывшим к месту зимовки его племянником Иваном Неплюевым.

Об этой экспедиции, посланной на Новую Землю «по рудяному делу», сообщалось в челобитной крестьян Пустозерского острога от 1667 года царю Алексею Михайловичу:

«А в прошлых, государь, годах, по твоему великого государя указу, Роман Неплюев, и Фома Кыркалов, и Василий Шпилкин ходили для отыскной руды и всяких сыскных узорочей на Новую Землю, и в Югорский Шар, на Микулкин и на иные морские островы».

О проведении этой экспедиции свидетельствует «Наказ пустозерскому воеводе Ивану Неелову» от 1667 г.: «На Мезене, у посацкого человека Фомы Кыркалова лежит снасть всякая к рудяному делу, ломы и иные снасти железные, и парусы, и всякие судовые снасти, и котлы; да он же Фома послан на море для сыску руды и на Новую Землю, в те поры у него снасти положены были».

Несмотря на неудачный поход, казна по-прежнему нуждалась в серебре, а слухи о богатых россыпях в далеком студеном краю создавали предпосылки для организации следующих походов. Уже в 60-е гг. XVII в. состоялось плавание Ивана Неклюдова к Новой Земле. Помимо поиска руды, Неклюдову предписывалось выстроить на острове крепость. Не называя фамилии путешественника, об этом походе упоминает голландец Николас Витсен, будущий учитель Петра I (по переписке) нидерландскому языку, автор знаменитейшего сочинения «Северная и Восточная Тартария».

Разносторонне образованный Николас Витсен, посетивший Москву в 1664–1665 году в составе голландского посольства, вел подробный дневник, ставший впоследствии основой его сочинения о России:

«Некоторый русский господин, желая загладить учиненное им прежде преступление, донес несколько времени тому назад Московскому Двору, что на Новой Земле имеются серебряные руды. Его послали туда, но он возвратился без всякого успеха».

Второе плавание Ивана Неклюдова к Новой Земле во главе крупного отряда состоялось в 1672 году. Об этом вновь свидетельствует Витсен, имевший своего корреспондента в Архангельске.

Судьба этого похода Неклюдова стала трагичной. «Будучи отправлен вторично, со множеством работников, не возвратился он оттуда, но со всеми погиб». Поиски серебра на архипелаге оказались безрезультатными, однако их отзвуком стало название одного из новоземельских заливов – губа Серебрянка.

Иллюстрации из амстердамского издания Н. Витсена «Северная и Восточная Тартария». Самоедская оленья упряжка (в авторском представлении)

Столь раннее исследование Русского Севера российским государством, активно начавшееся уже со времени правления Ивана III (а если рассматривать отдельно Новгородскую республику, то и еще раньше), лишний раз свидетельствует о правдивости тезиса о том, что Россия – северная держава. Парадоксальным образом наш суровый Русский Север оказался освоен и исследован раньше опасного, населенного кочевниками, степного Юга; раньше Востока, скрытого за Каменным Поясом. Ну, а со стороны перенаселенного Запада на Русь по пути «Drang nach Osten» веками наступали «псы-рыцари» и прочие завоеватели. Исторически для нашей цивилизации Север был и убежищем, и потайным ходом, и гостиным двором, и припрятанной кубышкой со златом-серебром…

«Но самое главное, чем Север не может не тронуть сердце каждого русского человека, – это тем, что он самый русский. Он не только душевно русский, – он русский тем, что сыграл выдающуюся роль в русской культуре. Он не только спасал Россию в самые тяжелые времена русской истории – эпоху польско-шведской интервенции, в эпоху первой Отечественной войны и Великой, он спас нам от забвения русские былины, русские старинные обычаи, русскую деревянную архитектуру, русскую музыкальную культуру, русскую великую лирическую стихию».

Д. С. Лихачев «Раздумья»

Ultima Thule: «серебряный» остров Новой Земли

Остров Южный. Новая Земля. Фото автора

 
Остров, где нет ничего и где все только было,
Краем желанным ты кажешься мне потому ли?
Властно к тебе я влеком неизведанной силой,
Ultima Thule.
 

В. Брюсов

Сейчас, в момент острого конфликта цивилизаций нам как никогда ясно необходимо осознавать «всечеловечный» характер нашей культуры. Россия на протяжении своего исторического развития не единожды успешно проживала острые вспышки оголтелой русофобии. Карикатуры времен «Большой Игры» – бородатые казаки-злодеи с выпученными глазами или примотанный к столбу русский медведь в наморднике – вновь проглядывают между строк международной прессы.

Ничего не ново под солнцем…

Российская культура, обращаясь к концепции «Третьего Рима», по своей «прописке» является европейской, в то же время выходя за пределы европейского дома. За столетия непосредственного общения с кочевыми империями Азии наша ментальность вобрала в себя и сделала своей органичной частью и некоторые отличные от европейских черты. Это и религиозная терпимость, и иной подход к построению властных институтов… Вместе с тем наша география (длительное отсутствие выхода к побережью теплых морей) и наша долгая русская зима вывели своеобразный характер нашей колонизационной политики. В российских природно-климатических условиях невозможно просто раздать аборигенам зараженные оспой одеяла, благополучно ожидая высвобождения места под солнцем… Уж с чем-чем, а с наличием «свободного места» Россия проблем не испытывала. Не впадая в благодушие по поводу гуманизма и нравственного облика многочисленных казачьих ватажек, продвигающихся в XVI–XVII вв. по просторам Сибири на восток, постфактум мы можем констатировать, что многие народности сохранили свой язык, традиции и привычный уклад.

Нынешний конфликт цивилизаций, проживаемый нами с такой беспощадной остротой, носит принципиально новый характер благодаря модной нынче «культуре отмены». Культуре отмены всего русского, отмены всей России. Хотя, если говорить прямо – «культура отмены» – это оксюморон. Системообразующая функция культуры – сохранение и передача во времени накопленного знания. «Культура» – как сохранение – противостоит «отмене».

И в этом отношении сегодняшним европейцам не стоит забывать десятки и сотни тысяч их соотечественников – шотландцев, англичан, немцев, французов, итальянцев и многих-многих других – которые, в разные эпохи поступив на службу Российской Империи, приобретали русские имена и отчества, становясь ярчайшими представителями своих профессий в новой Отчизне.

Готтлиб Вильгельм Лудлофф из Тюрингии прибыл в 1805 году в должности берггешворена (горного мастера) в Россию и устроился чиновником Гороблагодатских заводов Верхотурского уезда Пермской губернии. Вскоре немец Готтлиб Вильгельм по приглашению графа Н. П. Румянцева, министра внутренних дел, возглавил изыскательную экспедицию к берегам Новой Земли и навсегда вошел в плеяду арктических исследователей под именем Василия Федоровича Лудлова.

В прошлой статье рассказывалось о проведении в XVII веке первых правительственных экспедиций на Новой Земле; а также упоминался новоземельский топоним – река Серебрянка, как напоминание о настойчивых поисках серебра в этих неприветливых краях.

Почти столетие спустя основатель Архангельского исторического общества и член-корреспондент Российской Академии наук В. В. Крестинин вновь обратился к преданию о древненовгородских разработках в губе упомянутой речушки с говорящим названием.

В 1788 году Крестинин на страницах журнала Российской Академии наук «Новые ежемесячные сочинения» сообщил:

«По содержанию древних изустных преданий народа здешних стран, достигнувших даже до нынешнего времени, на Новой Земле, в окрестностях реки Серебрянки, новгородцы добывали чистое серебро».

Год спустя в этом же журнале Крестинин уже прямо заявляет: «Между извлекаемыми из внутренности земли по нуждам человеческим богатствами запремечены на Новой Земле: 1) серебро; 2) каменное уголье». Первое, по убеждению Крестинина, «скрывает в своих берегах» «по имени своему и по старинным преданиям народа» река Серебрянка. Основное препятствие в возможной разработке залежей – отсутствие «позволения правительства» «частным людям».

«Неутомленное человеческое старание к снисканию серебра переменило бы Митюшевскую пустыню в главное Новоземельское становище, если бы вольность была дана нашим поморцам промышлять в тамошних горах серебро».

Крестинин В. В. Прибавление первое к географическому известию о Новой Земле полунощного края. Новые Ежемесячные Сочинения. 1789

Высказывания Крестинина, изложенные на страницах авторитетного журнала, не могли не привлечь внимания. Европейское высшее общество к тому времени уже устало от постулатов эпохи Просвещения, от ее холодной логики и культа разума. Вокруг уже ощущалась атмосфера грядущей эпохи Романтизма с ее чувственностью, возвышенностью, обращенностью к природным силам, к магии народных преданий. Манящий образ бесконечно далекого студеного острова, на берегах которого благородные вольнолюбивые древние новгородцы добывали серебро, не мог не взволновать умы петербургского света.

Сведения Крестинина о новоземельском серебре заинтересовали графа Н. П. Румянцева, известного покровителя отечественных естествоиспытателей и путешественников. На свои личные средства граф снарядил и в 1806 году отправил на Новую Землю экспедицию под руководством горного мастера Василия Федоровича Лудлова (G. W. Ludloff). Отчет об этой поездке был записан полковником корпуса флотским штурманов В. Н. Берхом и опубликован в журнале «Сын Отечества» в 1818 году.

Экспедиция благополучно достигла архипелага 17 июля 1806 года. Первоначально изыскания проводились на островах Междушарский, Белый, Вальков и Ярцев. Основная цель экспедиции – губа реки Серебрянки, где «сильный и богатый в древности Новгород имел… обильные серебряные рудники», откуда «выходили российские корабли, нагруженные серебром». Однако долгожданный металл все не находился.

Горный мастер В. Ф. Лудлов

«не нашел ни малейшего признака, чтобы там когда-нибудь производилась горная работа, и ни малейшего вида серебряных руд; только нечаянно увидел он на поверхности кусок свинцового блеска, в ста центнерах которого находился, может быть, один золотник серебра».

Неизвестная река. Остров Южный, Новая Земля. Фото автора

Не обнаружив в Серебряном заливе ни малейших признаков драгоценного металла, глава экспедиции вынес свой вердикт:

«Берега, составляющие оный [Серебряный залив], состоят по большей части из талькового сланца, слюды и кошачьего серебра. Блеск и сребровидная наружность сего вещества обманули людей и заставили думать, что там серебро находится во множестве».

Берх В. Н. Известие о путешествии, предпринятом в 1806 году на Новую Землю, на иждивении Государственного канцлера графа Николая Петровича Румянцева. Сын Отечества. 1818. № XLV.

Предание о новоземельском серебре, раз за разом воспроизводящееся на протяжении веков, весьма примечательно и отражает мифологические конструкты общественного сознания. Справедливости ради, благодаря слухам о «новгородском» серебре на Новой Земле во времена Ивана Грозного возникла строгановская колония, а в XVII веке к архипелагу отправились первые правительственные экспедиции…

В своем «Арктическом дневнике» я и сам стал невольным продолжателем этой бесконечной легенды:

«На всех картах озеро именуется Святым: вода из него хранится очень долго, оставаясь свежей и вкусной. Неудивительно, что первые поселенцы назвали его таким образом. Поговаривают, на дне озера на поверхность выходит серебряная жила. Так ли это – мне неизвестно, однако вечерами чай идет в охотку, его тянешь и тянешь в себя кружку за кружкой, легкий и невесомый, и все никак не можешь напиться».

Метеорологическая станция Малые Кармакулы, 2021 год. Остров Южный, Новая Земля. Фото автора

Впервые о существовании полумифического серебра я услышал на кухне труднодоступной станции Малые Кармакулы (остров Южный, Новая Земля). Попивая чай и нахваливая вкусную воду, я и узнал о предполагаемом выходе серебряной породы, о неких исследованиях ученых, якобы проверявших воду из Святого озера и признавших ее уникальные свойства.

Легенда, таким образом, жива и поныне…