Тоскливый, потухший взгляд Исина был устремлен через окно на улицу, но все, что происходило снаружи, не долетало до его сознания, его богатый внутренний мир, который напоминал оазис, завял и иссох, стал серым. На душе было тяжело от непоправимой горестной утраты, которую нельзя было ничем восполнить. Одинокая слеза, облегчающая боль одиночества и пустоту в душе, медленно стекла по его щеке. Жизнь утратила редкие теплые краски, превратившись в холодный айсберг, который неумолимо рушился под напором жестоких волн бушующего океана. Сил бороться за жизнь почти не осталось, единственным желанием шейха, которое еще удерживало его на этом свете, было уничтожение врага, принесшего ему столько горя. Пустота наполняла сердце мрачным режущим холодом, превращая жизнь в жестокую моральную пытку. Исин готов был вытерпеть все физические мучения ада ради главной цели, но сейчас душевная боль становилась для старца смертельной. Он смотрел в окно, не видя ничего перед собой, и лишь ощущал, как погружается в адский котел. Шейх сгорбился, не имея сил больше держать прямо бренное тело.

Исин вздрогнул от того, что к его плечам прикоснулись чьи-то до боли знакомые руки, излучавшие теплоту, которая начала медленно наполнять его истерзанное тело, вытесняя все мерзкое, скользкое и едкое. Губы старца задрожали:

– Саид! Не может быть! Мне сказали, что ты умер! – Исин схватил руку друга и так сильно сдавил ее своими тонкими костлявыми пальцами, что телохранитель даже поморщился.

Саид развернул коляску, в которой сидел старец, и, опустившись на пол, уткнулся лицом в колени Исина, беззвучно зарыдал, обняв друга:

– Ахмет, мой друг, ты жив!

– Саид, я больше всего на свете боялся, что ты покинул этот мир, так и не попрощавшись со мной.

В палату вбежала охрана и доктор. Люди с автоматами направили оружие на мужчину, сидевшего у ног старца.

– Святейшество, он не причинил вам вреда? – часовой приставил дуло автомата к голове телохранителя.

– Ступайте, мне больше не нужна ваша охрана, со мной теперь мой самый надежный защитник, и прошу вас не шуметь так в больнице, здесь все-таки много раненых и им нужен покой. – Исин, едва различая силуэты людей в комнате, счастливо улыбался.

После артиллерийского налета израильтян спасатели работали еще три недели, разбирая завалы в жилых кварталах, под которыми погибли десятки людей.

Саид по требованию Исина теперь лежал в одной палате с шейхом. Телохранитель быстро пошел на поправку, раны заживали, крепкое сердце выдержало огромные перегрузки во время обрушения дома. И только благодаря мужеству и беспредельной преданности Саида духовный лидер Палестины остался жив и невредим после обстрела израильской артиллерии. Они подолгу беседовали вечерами, Исин рассказывал о своем детстве, юности, годах, проведенных в Египте в рядах дружественной организации «Братья-мусульмане», о детях, коих у него было одиннадцать. Иногда старец, задумавшись, надолго замолкал, Саид с пониманием терпеливо ждал, когда шейх продолжит разговор, стараясь уловить мысли друга. Исин глядел в одну точку, а затем, вдохновившись новой идеей, делился ею с Саидом. В его глазах мир вновь наполнился красками, живыми звуками и новым чувством, которое он неожиданно заметил в себе. Как важно ценить тех, кто рядом с тобой, согревая огнем своей широкой души, это не дает скатиться в пропасть мрака и пустоты. Лицо шейха сияло, и он в который раз пересказывал свои мечты о том, какой прекрасной хочет видеть Палестину в будущем. Дни в больнице пролетели настолько быстро, что Исин даже не заметил, как прошло три недели. Впервые в жизни он пожалел, что опять приходится возвращаться к делам и покидать столь комфортную больничную палату, в которой было так спокойно, уютно и по-человечески хорошо.

***

– Ковчег Завета? Разве он существует? – Овадья хотел отпить глоток кофе, но, увлеченный рассказом, отодвинул чашку в сторону. – Мне казалось, это сказка. Нет в нашем мире ничего сверхъестественного.

– Почему же, мир наполнен тайнами и загадками, о которых мы часто даже не догадываемся. Если бы человечество все понимало и могло объяснить, то не было бы на Земле ни иудаизма, ни христианства, ислама, буддизма и всех других верований. Бог существует потому, что только он один может дать ответы на множество вопросов, на которые не смогли ответить люди. Мифы и легенды порождены желанием человечества разобраться во многих секретах природы через их божественную суть, – спокойно произнес Бен-Аарон.

– Я атеист и не верю в рассказы древних мудрецов, которые писали священные истории много веков спустя после того, когда они якобы происходили.

– Что же, молодой человек, – Томер Бен-Аарон осветился улыбкой, – история трудно поддается проверке, и многие реальные события часто описываются совсем не так, как они происходили на самом деле. Но вернемся к Ковчегу Завета. Моше, разорив во время восстания столицу Египта и забрав все богатства города, отступил с бунтовщиками к берегам Чермного моря. В это время Аарон похитил Ковчег Завета из тайного хранилища и направился к Моше. Говорят, именно этот главный артефакт человечества помог евреям перейти через море и спастись от египетской армии. Уходя в пустыню, евреи надеялись достичь Земли обетованной в относительно короткий срок, однако затянувшиеся тяжелые испытания подорвали дух народа, началось брожение в рядах беженцев, многие из которых пошли за Моше только в надежде обрести достойное существование. Понимая, что бунт неизбежен, Аарон посоветовал брату представить народу главное его богатство. Моше поднялся на гору для беседы с Богом, а когда спустился, людям представили Ковчег Завета, который обладал магическими свойствами. Аарон предложил построить походную Скинию и стал нести службу в ней в качестве первосвященника, передав потом священный сан своему сыну Елиазарию. Отсюда и пошли коэны. Аарон объяснил Моше, что Ковчег Завета является могущественным инструментом управления людьми и что для объединения всех евреев в единый народ нужен храм. Этот завет смог выполнить только царь Соломон. Дом Бога был построен, а Ковчег Завета хранился в специальной комнате под названием «Святая святых». Но этот правитель был весьма умен и прозорлив, он не очень доверял коэнам, прекрасно зная их слабость к власти и собственному величию. Когда смерть постучалась к нему, Соломон пригласил моего предка, Мерари, простого, но честного левита, жившего скромно и никогда не позволявшего себе обманывать людей. Третий царь Израиля снял с пальца свой перстень и передал его моему предку, дав задание хранить Ковчег Завета как зеницу ока от врагов и алчных людей. Мерари поклялся, что весь его род будет служить только одной цели – оберегать главное достояние человечества. Соломона похоронили, а его кольцо и завещание остались у моего предка. Коэны сдали храм врагу, но сын Мерари смог вовремя спрятать Ковчег Завета, унеся его в глубокое помещение, полное духов, через тайные коридоры подземелья. Враги долго искали артефакт, но обнаружить ничего не смогли. Более двух с половиной тысячелетий многочисленные захватчики и авантюристы пытались найти легендарную сокровищницу. Но мы умели, порой прямо из-под носа, перепрятывать Ковчег Завета, не давая никому захватить его.

– Получается, что вы знаете, где находится так называемый Ларец Бога?

– Конечно. За ним сейчас охотятся палестинцы, ожидающие прихода Махди, и ваши конкуренты по линии Машиаха.

– А что случится, если они найдут Ковчег Завета? – Менахем неожиданно остро ощутил опасность, которая тяжелым бременем обрушилась на него.

– Ничего хорошего мир не ожидает, – старик в упор посмотрел на молодого человека, помрачнев.

– Но вы же не позволите им найти Ковчег Завета?! – неожиданно для себя воскликнул Овадья.

– Моя миссия выполнена, молодой человек. Я сделал все, что от меня зависело. Моя сила распространялась только до прихода Машиаха. Теперь явились вы, и я должен уйти в сторону.

– Уважаемый Томер, вы шутите?

– Отнюдь. Судьба всего человечества находится в ваших руках, – с этими словами старик встал из-за стола и поклонился молодому человеку, снял кольцо Соломона и передал его Овадье. – Примите этот дар, он укрепит ваш дух и поможет одержать победу. В противном случае мир погибнет.

– Но почему я? – Овадья почувствовал слабость в плечах, ноги затряслись в коленях, его руки непроизвольно взяли кольцо Соломона. Драгоценные камни засияли в лучах света тревожными отблесками, Менахему даже показалось, что из перстня появилось лицо мудреца, с суровой предупредительностью смотревшего на него. – Я не достоин такой чести, Машиах не я.

Менахем хотел вернуть кольцо старику, но Бен-Аарон холодным взглядом остановил его:

– Не вам решать, кто является Машиахом. Только небеса могут определять будущее человечества, и наберитесь мужества, теперь от вас зависит судьба нашего мира.

***

Небольшой частный самолет, предоставленный Исину одним из правителей Катара, вылетел строго в назначенное время. Он уносил шейха и его телохранителя из египетского полевого аэропорта в сторону Красного моря, чтобы затем перелететь в воздушное пространство Иордании, чья служба противовоздушной обороны была заранее предупреждена о вылете самолета с важным человеком на борту. Власти этой страны открыли воздушный коридор для пролета. Лайнер, беспрепятственно пролетев над дружественной арабской страной, свернул на запад в сторону палестинского города Рамаллы. Шейх всю дорогу дремал, стараясь сохранить силы для важных встреч и главного выступления, которое планировалось сделать на большом стадионе в присутствии десятков тысяч его самых преданных сторонников. Саид встал и прошел в кабину к летчику.

– Приятель, сколько нам еще лететь?

Пилот посмотрел на часы, не отрываясь от приборов, громко крикнул, чтобы было слышно:

– Думаю, минут через тридцать приземлимся в аэропорту назначения.

– Спасибо.

Телохранитель, осторожно передвигаясь по салону, прошел на свое место. В это время шейх открыл глаза, едва заметно зевнул и неожиданно спросил у Саида:

– А ты нашел Амира? А то я переживаю за него. Сегодня приснился тревожный сон. Ко мне подошел Рахим, я его даже не узнал, лицо изуродованное, рук нет, одежда в клочьях. Он спрашивал меня о сыне. Кровавые слезы текли по его щекам. А я сидел перед ним, потупив глаза, и не знал, что ответить. Потом откуда-то появились собаки, они, громко лая, окружили Вазари и набросились на него всей стаей, Рахим не мог отбиться от них, а эти одичавшие псы, оторвав часть плоти, начали рвать ее на куски, а я не мог ничем ему помочь, – Исин поморщился, по спине у него пробежали мурашки, – отвратительный сон.

Саид покачал головой:

– Я заезжал к нему домой, но его не было на месте. Может быть, уехал куда по делам?

– Надо найти мальчика, ему сейчас тяжело, отец погиб, и еще этот неприятный тип из немецкой разведки все время старается очернить сына Рахима.

– Ахмет, а ты не знаешь, как этот начальник контрразведки попал к нам?

Старец задумался, стараясь вспомнить детали из прошлого.

– Я точно не помню. Но его рекомендовали надежные люди из Бейрута. Меня впечатлил его послужной список. Он родился в Восточной Германии. Его мать, скорее всего, была немкой, а отец – арабом, то ли родом из Ирака, то ли из Иордании, он был коммунистом. Когда у него на родине начался террор, он эмигрировал в Германскую Демократическую Республику. Мне он, честно говоря, не очень понравился, но такого уровня профессионалов у нас не было. Тем более эль-Дин вскоре вскрыл в наших рядах много агентов «Моссада», чем обезопасил нашу организацию.

– Эх, мой друг, – Саид осторожно, с некоторым сочувствием похлопал старца по плечу. – Я видел, как он выискивает врагов. Этот страшный садист многих честных людей хватал без разбора, сажал в подвалы, подвергая их жестоким пыткам, добивался признания в том, чего они не совершали.

– Саид, такого не могло быть в наших рядах, ты, видимо, что-то путаешь. Может быть, ты ошибаешься или принял за правду клевету на эль-Дина из чужих уст?

Телохранитель долго молчал, стараясь собраться с мыслями, потом произнес:

– Ахмет, я кое о чем не рассказал тебе.

– О чем же? – Исин, растерявшись, поежился.

– Тебе холодно? – Саид достал одеяло и накрыл им друга. – Я не хотел тебя расстраивать, – охранник с большим трудом слово за словом выжимал из себя правду, – я видел Амира.

– Где?! – глаза Исина радостно вспыхнули. – С ним все в порядке?

– Да, – голос Саида звучал мрачно. – Я пришел к нему домой в тот момент, когда этот немец со своими подручными пытал Амира горячим утюгом. Эти садисты выбьют любые показания, какие захотят. Они не люди, а какие-то звери. Когда я вошел, сын Рахима держался мужественно, но применяемые ими методы могут сломать любого. Извини, друг, но мне пришлось убить двух подонков. У меня не было другого выбора. А эль-Дина я успел допросить. Честно сказать, хилая у него душонка, стоило мне показать кулак – он сразу сломался. Так вот, этот начальник контрразведки честно признался, что многих людей специально отправил на тот свет, чтобы заручиться твоей поддержкой. И еще он мне сказал очень странные слова, что его к нам послали очень влиятельные люди с задачей убирать самых влиятельных лидеров нашей организации, чтобы открыть дорогу наверх некоему Зеленому принцу, который вскоре должен возглавить «Хамам».

– Зеленый принц? – переспросил старец. – Но почему принц?

– Не знаю. Вот я и хотел узнать, на кого работает эль-Дин, и он почти назвал мне имя своего куратора, но в самый последний момент кто-то начал стрелять по нам с крыши соседнего дома. Я чудом остался жив, но контрразведчика уложили профессионально, пустив пулю прямо ему в голову. Таких метких стрелков в «Хамаме» нет. Это был, скорее всего, высочайшего уровня наемный убийца.

– А что случилось с Амиром?

– Я не знаю, когда выстрелы прекратились, он исчез. Но перед смертью эль-Дин указал на мальчишку как на агента «Моссада» под именем Зеленый принц.

Шейх заволновался, его левый глаз начал дергаться, старые морщины стали еще более явственными.

– Не может быть, я знаю этого мальчика с самого рождения, его отец был самым надежным нашим командиром, с которым я прошел через весь ад израильских застенков. Такие стойкие люди не часто встречаются в жизни.

Громкий голос из динамика сообщил, что самолет начинает посадку.

***

– Молодой человек, допивайте кофе, а то он остынет и потеряет свой аромат. – Старик невозмутимо сел за стол, Овадья сделал несколько глотков, но вкуса кофе в этот раз не почувствовал – эмоции фонтаном бурлили в нем.

– Так, и что же мне теперь делать?! – Менахем уперся взглядом в стену.

– Искать Ковчег Завета, – ответил старик.

– Ковчег?! Но где я его найду?! Таких, как я, были тысячи, и никому не удалось обнаружить его.

– Да, вы правы, мой дорогой Менахем. И в то же время не правы.

– И в чем же я не прав? – нахмурился Овадья.

– Все они были простыми смертными, а вы – избранный, вы – посланник Бога.

– Как я понял, вы мне не скажете, где находится Ковчег, – Овадья выглядел подавленным. – И вообще, вся эта история с Машиахом настолько неправдоподобная, что я даже заниматься ею не хочу.

– Понимаю, – старик полез в карман своих брюк и достал оттуда фотографию. – А не хотите ли вы узнать, мой дорогой Менахем, кто тот другой претендент, желающий получить Ковчег, кого хотят провозгласить Машиахом мои родственники по другой линии левитов?

– Мне это совершенно не интересно, многоуважаемый Томер, и вообще, я вам уже сказал, что устал от всех этих сказок.

– Опять вы торопитесь, – Бен-Аарон положил перед Овадьей цветной снимок, – вы лучше взгляните.

Менахем нехотя бросил взгляд на фото и побагровел. Вены на висках вздулись, а его глаза стали наливаться кровью. Он стиснул зубы и мрачно процедил:

– Это Альфред Рафи, агент «Моссада» по линии «Саянима», его арабское имя – Абу Хабиби, по кличке Волк. Он убил моих родителей.

– Я знаю. А еще он второй Машиах, с которым вам придется сразиться. За ним стоят могущественные силы, и он выполняет их указания. А вот если коэны победят, мир ждут очень скверные времена, уж поверьте мне, молодой человек, – старик говорил настолько спокойно, что Овадья похолодел.

– И что мне теперь делать?

– Принять вызов и победить. Вы же не хотите, чтобы мир оказался в руках алчных коэнов, для которых Бог всего лишь инструмент подавления человечества и восхождения на вершину власти.

– Скажите, уважаемый Томер, а этот убийца, Альфред Рафи, тоже прямой потомок царя Давида?

– Конечно.

– Но он же приехал из России.

– И что?!

– Прошло более двадцати пяти веков, потомки Давида растерялись, найти их было просто невозможно. За такой длительный срок камни стираются в пыль, а вы меня пытаетесь убедить, что знаете прямой род Давида, которого, возможно, никогда и не существовало в природе.

– Вы плохо знаете коэнов, молодой человек. В мире есть тайная иудейская организация «Саяним».

– Да, я знаю. Это агентурная сеть, созданная в «Моссаде».

Старик загадочно улыбнулся:

– Здесь вы немножко заблуждаетесь, мой дорогой Менахем. «Моссад» создан в тысяча девятьсот сорок восьмом году, а «Саяним» была основана почти две тысячи лет назад, после великого переселения еврейского народа. И создали эту сеть не кто иные, как коэны. Это тайная закрытая организация. Евреи, входящие в «Саяним», связаны невидимой нитью, и почти никто из них даже не догадывается, кто руководит этой организацией.

Овадья посмотрел на старика уставшими глазами, ему вдруг показалось, что все, что с ним происходит, это не реальность, а сон, дурной сон в другом измерении, не на этой планете. Голова кружилась, немножко подташнивало, тело было как будто не свое, чужое. Он помотал головой и поморщился, пытаясь проснуться и отмахнуться от бредовых сновидений. Но это не помогло, перед ним сидел все тот же старик с глубоким взглядом, который с невозмутимым видом продолжил:

– У вас есть зарисовки иероглифов, которые вы видели под коврами в мечети. Они дадут вам ключ к разгадке, и помните: дорога к Ковчегу Завета спрятана внутри вас.

Бен-Аарон допил кофе, неторопливо встал из-за стола и подошел к Овадье:

– Дорогой Менахем, наберитесь мужества. Мой род будет помогать вам, но в реальной борьбе с силами зла рассчитывайте только на себя, – с этими словами старик сунул что-то в ладонь молодого человека и проводил его на первый этаж. – Берегите себя! Да пусть небеса будут с вами, – старик пожал на прощание Овадье руку и закрыл за ним дверь.

Растерянный и обескураженный Менахем оказался на улице в центре Старого города.

Глава 27

Мрачные кварталы Рамаллы серым холодным равнодушием встречали гостей, ехавших в старом фургоне. Резкий порыв ветра поднял в воздух облако из обрывков газет и ошметков тонкого целлофана, веером закручивая их над пустыми улицами. Одинокая голодная дворняга со впалыми боками устало бежала по грязному тротуару, слегка прихрамывая, то и дело заглядывала в поисках съестного в многочисленные подворотни, принюхиваясь к кучам мусора, которые встречались на каждом углу. Занятая своими важными делами и думая только о том, где найти что-нибудь съестное, она не обратила внимания на промчавшуюся мимо машину. Черные металлические решетки почти на всех окнах домов не придавали городу приветливости и лишний раз подчеркивали процветавшие здесь нищету и преступность. Несмотря на то что часы показывали девять утра, людей на улицах не было.

Саид с недоумением наблюдал из окна автомобиля за городским пейзажем и наконец, не выдержав, произнес:

– Ахмет, как ты думаешь, куда делись все люди?

Но вопрос остался без ответа, мечтательный взгляд старца был устремлен вдаль, сквозь автомобиль, он представлял, как его пламенное обращение, с которым он должен выступить на грандиозном митинге через несколько часов, вдохновит десятки тысяч его сторонников. Шейх был непревзойденным оратором, умеющим искусно воспламенять сердца миллионов слушателей. Каждое его слово было наполнено искренностью и верой. В его речи не было ни фальши, ни пустых обещаний и красивых, но ничего не значащих слов, свойственных большинству политиков.

Машина проехала еще несколько кварталов, улицы по-прежнему были безлюдны. Вскоре автомобиль обогнал большой автобус, спешащий на большой скорости в западную часть города. Пять минут спустя на дороге появились единичные местные жители, по мере того как машина приближалась к стадиону, где должен был состояться митинг, людей становилось все больше. И только сейчас Саид понял, что большая часть горожан спешила увидеть выступление его друга. Движение транспорта осложнялось тем, что толпы людей не помещались на тротуарах и выходили на проезжую часть, перегораживая путь автомобилям. Водитель начал сигналить, стараясь проехать через настоящую человеческую реку, плавно текущую к стадиону. Все окрестные улицы были заполнены людьми, во дворах домов стояли сотни автобусов, прибывших со всех уголков Палестины.

Люди в камуфляжной форме и с зелеными повязками на голове, с автоматами в руках, окружившие плотным кольцом место митинга, проверяли каждого человека на входе. Машину остановили военные.

– Куда прешь? – высокий худощавый парень подбежал к водителю. – Не видишь, здесь люди идут? А ну давай поворачивай назад.

Водитель попытался все объяснить человеку в камуфляже, но тот и слушать ничего не хотел:

– Поворачивай и все! Или хочешь, чтобы я тебя арестовал?

– Эй, приятель, ты давай осторожнее будь на поворотах, – Саид, выйдя из машины, протискивался сквозь плотную толпу людей. Он подошел к военному, что-то негромко сказал ему на ухо, после чего парень вытянулся в струнку:

– Надо было сразу предупредить. Сейчас все организуем, не волнуйтесь.

Парень в военной форме позвал нескольких своих помощников, на ходу обозначил их задачу.

***

Остановившись в проеме, ведущем к выходу, шейх прислушивался к человеческому гулу на переполненном стадионе, он немного волновался. Исин готовился сделать решительный шаг в будущее, но в это время к коляске подошел его помощник, Захид Саким:

– Святейшество, у меня для вас срочная информация.

К помощнику шейха подбежал Саид:

– Послушай, любезный, не отрывай шейха сейчас, у нас скоро выступление.

– Но у меня сообщение, которое не терпит отлагательств, – настаивал Захид.

– Тебя же по-хорошему просят. Не мешай святейшеству готовиться к выступлению, – телохранитель мягко оттеснил помощника, но Исин жестом попросил Саида остановиться.

– Какую новость ты мне принес? – шейх, прищурившись, окинул Захида внимательным взглядом.

– Мои люди нашли место, где захоронен Ковчег Завета.

Шейх, до этого шептавший про себя текст предстоящего выступления, замолчал. Он пальцем поманил к себе Сакима:

– Где вы его нашли?

Саким был бледен и даже напуган, он нерешительно наклонился, словно боясь, что святейшество его укусит, и тихо произнес:

– Ковчег Завета находится в подвалах мечети Аль-Акса.

В это время ведущий митинга громко объявил в микрофон:

– А сейчас перед нами выступит наш духовный лидер, человек, которого мы все почитаем как национального героя Палестины, несгибаемого воина Аллаха и символ всего исламского мира.

Стадион взорвался громкими воплями радости. Выдержав достаточно длинную паузу, чтобы люди успокоились, ведущий продолжил:

– Шейх Исин!

И стадион забушевал еще сильнее. Сотни репортеров со всего мира направили камеры на сцену в ожидании появления чуда. В это время Саид подхватил коляску и помчался на импровизированную трибуну, обшитую зеленой тканью.

***

Овадья находился в самом центре Старого города, он огляделся по сторонам и ощутил себя в другом измерении. Древняя старина давила со всех сторон необычными смутными воспоминаниями, ранее незнакомыми Менахему. Ему показалось, что время странным образом сдвинулось со своей исторической орбиты и он переместился в период правления царя Давида, когда Иерусалим только-только был провозглашен столицей могущественного еврейского царства. По улицам спешило много людей, но Овадья их не замечал, они, словно призраки, осторожно проплывали рядом с ним. Чистенькие старинные дома, ровно выстроившиеся в строгую линию, торжественно смотрели на него, готовые отдать поклон в знак глубокого почтения. «Я потомок самого Давида? Не может этого быть! – Менахем отказывался верить в новость, которую услышал несколько минут назад. – Великий царь Давид – мой предок?» Чувство гордости запылало в душе молодого человека, но Менахем постарался усмирить столь несвойственный ему порыв. Он снова попробовал убедить себя, что этого не может быть: «Какой я продолжатель царской династии? Давид жил давно, его потомки разбрелись по всему миру, растворились во времени и на бескрайних просторах планеты».

Овадья растерянно посмотрел по сторонам, неожиданно непосильная тяжесть обрушилась на него, он почувствовал себя плохо, голова закружилась, в ушах прокатился звон. Не помня себя, Менахем побрел по древним улочкам в сторону Башни Давида. Овадья покинул Старый город и направился к стоянке, где была припаркована его машина. Он обошел ее несколько раз, достал ключи, его повело в сторону, он едва удержался на ногах. Наконец Менахем отказался от мысли сесть за руль и поймал такси, чтобы добраться до дома. Преодолевая страшную усталость и головокружение, он поднялся на свой этаж, вошел в квартиру. Шум в голове нарастал, с трудом держась за стену, Овадья дошел до кровати и рухнул на нее в беспамятстве.

Утренний яркий лучик проник в комнату сквозь шторы и рассыпался множеством солнечных зайчиков, которые резвились, бегали по стенам, потолку и полу, весело гоняясь друг за другом. Самые решительные отблески запрыгнули на лицо молодого человека, который мирно спал на кровати. Овадья невольно поморщился и накрылся одеялом, стараясь спрятаться от озорников, но солнечные зайчики, почувствовав себя истинными хозяевами комнаты, устроили такой кавардак, что Менахему ничего не оставалось, как нехотя открыть глаза. Он потянулся и взглянул на часы. Стрелка на циферблате показывала почти десять, а встреча Менахема с его руководителем Кейлой Овальской должна была состояться полчаса назад. Молодой человек вскочил на ноги, засуетился и в панике бросился в ванную комнату, проклиная все на свете. Второпях он принял душ и начал было чистить зубы, как вдруг до его слуха сквозь шум воды донеслись едва слышные щелчки замка. Менахем остановился. Друзей у него не было, и никаких посетителей он не ожидал. На ходу накидывая на себя серый махровый халат, он по-кошачьи прокрался в коридор и спрятался за угол. Замок щелкнул, тихо скрипнула дверь, и послышались мягкие шаги. Менахем замер. Шаги затихли. Незнакомец, проникший в его квартиру, остановился и явно прислушивался. Тихие шаги стали приближаться к Овадье. Мелькнула серая тень. Менахем застыл, его сердце заколотилось с такой силой, что, казалось, вот-вот вырвется от напряжения из груди. Он вспомнил про свое служебное оружие, но оно находилось в другой части квартиры. Овадья выругался про себя и крепко сжал кулаки. Шаги приближались, и из-за угла появилось дуло пистолета. Дальше медлить было нельзя. Менахем со всей силы ударил ногой по руке незнакомца, пистолет с шумом упал на пол. Овадья выскочил из-за угла и попытался нанести удар по челюсти непрошеного гостя. Однако молниеносный удар ногой подсек Овадью, и не успел он долететь до пола, как получил сокрушительный удар в нос, от которого у него в глазах вспыхнуло, а затем потемнело. Издалека до него донесся глухой звук от падения его собственного тела.

Менахем открыл глаза, когда почувствовал, что чья-то рука бьет его по щекам. Перед ним стояла Кейла Овальская, которая невинно улыбалась.

– Извините, босс, но что вы здесь делаете?! – перебарывая боль, простонал хозяин квартиры.

Кейла вытянула руку и нежно прикоснулась ко лбу Менахема, потом, поправив ему волосы, легко взяла за подбородок и повернула его голову сначала вправо, потом влево, оценивая, насколько повреждено лицо. Наконец после проверки ее широкая улыбка обнажила белоснежные зубы:

– Пустяки. Всего лишь разбит нос и пара царапин. До свадьбы заживет, если ты, конечно, собираешься жениться. Голова сильно болит? – не дожидаясь ответа, она взглядом окинула комнату, затем подняла с пола пистолет и убрала его за пояс. Закрыв дверь на замок, Кейла бесцеремонно обошла всю квартиру, заглядывая в каждый угол и открывая для досмотра шкафы. Кейла была одета в черную кожаную куртку и такого же цвета кожаные облегающие штаны, которые подчеркивали красоту ее стройного и мускулистого тела.

Ошеломленный Менахем, еще не придя в себя, пробормотал:

– У меня… эммм… у меня все нормально. Эмм… То есть было нормально, пока вы столь странным образом не зашли ко мне в гости. Вам так сильно захотелось попробовать мой утренний кофе?

– Извини! Но ведь полчаса назад мы с тобой должны были встретиться. Я звонила тебе. Твой телефон не отвечал. Я боялась, что опоздаю и тебя уже нет на этом свете. Хорошо, что я пришла вовремя, – ее голос вдруг изменился и стал более теплым, она добавила: – Главное, что ты жив!

Наверное, не было в жизни Менахема случая, чтобы он не мог вымолвить ни слова от растерянности. Даже когда убили его родителей и деда, он всегда оставался собранным и решительным. Но в этот раз Овадья был настолько удивлен, что недоуменно смотрел на шефа.

– Кстати, где твой телефон? – спросила Кейла.

– Ну, я его потерял.

– Вот, возьми, – она вытащила простой кнопочный телефон и протянула Менахему. – Этот телефон не прослушивается, и в него внесен мой номер.

Овальская взглянула на руку молодого человека и вздрогнула, заметив большой перстень.

– Откуда это у тебя?

Слова Кейлы наконец вывели Менахема из оцепенения, он с удивлением посмотрел на палец и покраснел:

– Мне его подарил один человек.

Кейла взяла Менахема за руку, чтобы лучше рассмотреть перстень.

– Это тот самый старик из мечети?

– Да, бооосс, – растягивая слово, подтвердил Менахем, его лицо вытянулось от удивления. – Откуда вы знаете?

– Во-первых, Менахем, хватит обращаться ко мне на вы и называть меня боссом. Называй меня Кейлой. И мы ведь можем общаться на ты? – она лукаво улыбнулась.

– Конечно, эээ, Кейла, – с некоторым трудом выдавил Овадья.

– Ну а во-вторых, – продолжила Овальская, – этот старик – левит, и он мой родственник. И к тому же он хранитель Ковчега Завета.

– Ваш, ой, извини, твой родственник?! – поправляя самого себя, воскликнул Овадья.

– Да, – небрежно бросила Овальская. Затем она снова посмотрела на перстень и перевела взгляд на лицо Овадьи, словно какая-то догадка осенила ее. Внешность Кейлы преобразилась и приобрела особую торжественность и непонятную Менахему сосредоточенность. Она медленно произнесла, но уже обращаясь на вы: