Читать книгу: «Грани и смыслы», страница 3

– Чего это ты, Юргита? – вытаращился на жену майор. – Похоже вспомнила свою юность.

Молодая женщина находилась в приподнятом, романтическом настроении. Игриво взглянув на мужа, она мелодично произнесла:

– А ты что больше ничего не видишь, милый?

Зотов ещё раз окинул жену внимательным взглядом и тут он узрел на шее женщины, блеснувший слегка зеленоватым цветом бриллиантовый кулон на золотой цепочке.

– Мы с Эвлисией сегодня специально оделись в античные наряды, сообщила Юргита.

– По какому поводу, дорогая? – удивлённо спросил Зотов.

– Ты что забыл? – округлила глаза Юргита. – Твой друг, Давид, приехал. Я его жене Эвлисии подарила такой же кулон, что у меня. Оба кулона из одного камня в сто карат, но что странно, кулоны почему-то имеют разные цветовые оттенки. У Эвлисии розоватый оттенок, а у меня – зеленоватый. И что странно, милый, когда мы стояли рядом перед зеркалом, оба кулона меняли свои оттенки: то у неё зеленоватый, у меня – розовеет, то наоборот. Одним словом оттенки не совпадают, когда мы вместе, они постоянно меняют цвет, он, конечно, слабый, но заметный, – всё-таки, это же бриллианты, из одного камня изготовлены. Вроде бы так не должно быть?

– Хм, – неопределённо хмыкнул Зотов. – Хорошо, милая Юргита, – заговорил майор, – завтра выходной, срочных дел у меня нет, пойдём к Пакам в гости. С Давидом надо встретиться обязательно.

– Не пойдём, а поедем на такси, милый! – весело защебетала Юргита. – Не могу же я в таком платье тащиться по городу, чтобы люди удивлённо глазели на меня и тыкали пальцами в мою сторону.

– Ну, хорошо, поедем, – согласился Зотов. – Давай, пить чай.

Моя руки в ванной, Зотов решил выяснить у жены откуда появились эти кулоны. Почему-то он сразу связал украшение жены с криминальными камнями подозреваемого Болотова. Почему появилась такая каверзная мысль Зотов пока не знал, но неопределённая мысль эта подсказывала ему – здесь как-то таинственно проглядывается некая ниточка, уцепившись за которую, можно вытянуть всю цепочку очередного уголовного дела.

На кухне, где Зотов уселся с Юргитой пить чай, жена продолжала щебетать:

– Когда я сегодня утром пришла в дом Паков и мы с Эвлисией стали примерять античные платья, я увидела в окно высокого парня, который во дворе ловко и красиво крутился на турнике. Эвлисия перехватила мой взгляд и сообщила мне, что это её внук Халег Белояр, только в теле человека потерявшего рассудок, а сознание внука перетащил в нынешнее время и в это тело Давид. Ну, я слегка просканировала его и поняла, что своё родное тело он оставил в десятом веке.

– Как же ты посмела лезть ему в мозги, Юргита, без его разрешения? – высказал укоризну Зотов и тут же пожалел об этом.

Юргита смутилась, потупила взор и начала оправдываться:

– Да я ведь совершенно случайно, милый. Мимолётно. Ты уж прости. Кстати, он почувствовал и тут же заблокировался.

Зотов ласково погладил жену по плечу, приговаривая:

– Ну, хорошо, хорошо, успокойся, моя красавица, я понимаю. Ты вот лучше скажи мне, дорогая, откуда кулоны?

– А-а! – оживилась Юргита, даже не подозревая, куда клонит муж. – Две недели назад мы с Эвлисией пошли на рынок. Знаешь мы ведь всё-таки родом оттуда, из четвёртого века и привыкли с юности посещать базар. В современных бутиках, конечно, вроде бы всё есть, но и не всё, а потом ведь люди, для каждого товара свой продавец, можно поторговаться, да и вещи попадаются такие, что ни в одном бутике не сыщешь. Смотрим, одна девчонка цветы продаёт, весенние крокусы, жёлтые, фиолетово-голубые, очень красивые. Мы подошли, полюбовались, а девчонка возьми, да и предложи нам совсем не женский товар: «Девочки! Может вашим мужьям стеклорез нужен? Вот хороший алмаз». Вынула из кармана, да и показывает нам. Я сразу поняла, что товар стоящий, да и просит девчонка совсем немного, видно не понимает настоящей цены за него. Ну я и купила за пять тысяч, хотя он стоит все пятьсот.

– Так, так! – насторожился, но не подал виду Зотов. – И что дальше?

Потолкались мы с Эвлисией на этом базаре ещё немного, да и ушли, Эвлисия домой, а я к ювелиру Зельману. Он посмотрел, сказал, что из этого алмаза можно сделать два кулона по сорок карат за совсем небольшие деньги. Ну, я и согласилась, а плату мастеру за кулоны дала Эвлисия. Мы хотели сделать вам, мужьям, приятный сюрприз.

– Ладно, Юргита! Всё хорошо, я одобряю. Ты сними блоки, я взгляну на эту девчонку.

– Да пожалуйста! А что случилось?

– Да ничего особенного, милая, я просто взгляну на эту продавщицу. Из любопытства.

Зотов, всего лишь на мгновение, осторожно влез в головку жены.

– Ха! – воскликнул он. – Это Верка Васильева! Та ещё прошмандовка!

– Что-нибудь нехорошо, Вадим? – подняла красиво изогнутые брови Юргита.

– Да не бери в голову, милая! – тут же успокоил жену Зотов. – То по моей работе. Эта деваха часто ворованными вещами торгует.

– Она торговала крокусами, Вадим, – наивно заметила Юргита.

– Собранными в лесу, – криво усмехнулся Зотов, – которые растут только в садах горожан и в городских скверах. Ладно, милая, забудь об этом.

*****

Утром, хотя и выходной, майор Зотов отправился на городской рынок. Жена ещё спала, но кое-кому спать долго было некогда и оперативник знал кому жизненные обстоятельства не дают покоя даже в выходные дни. Базар уже шумел ранней клиентурой и продавцами. Упитанные, с красными лицами женщины, торговали трёхлитровыми, стеклянными банками с прошлогодними солёными огурцами, тут же стояли банки с белобокими груздями, в литровых и полулитровых банках темнело разнообразное, домашнее варенье. Какие-то старухи выставили на прилавки пластиковые полторашки с молоком, предлагали сметану, свежий творог и солёное свиное сало. Зотов знал, что кое-кто из горожан в частном секторе держали на своих подворьях коров, коз и свиней. Тут же за прилавками заезжие продавцы торговали нижним бельём, мужскими и женскими штанами, трусами и китайскими рубашками, а ещё тут были комплекты постельного белья и полотенец, кухонные фартуки. Кое-кто из мужчин подозрительного вида предлагал проходящим покупателям запасные части к автомобилям, мотоциклам, велосипедам и даже к швейным машинкам. Между торговыми рядами и под ногами прохожих деловито вертелись бездомные собаки разных пород, все они приветливо помахивали хвостами и умильно заглядывали в глаза продавцам, надеясь на подачку.

Зотов, проходя по торговым рядам, внимательно зыркал по лицам торговцев и ведь узрел кого ему надо было. Мордастая деваха скромно предлагала прохожим джинсовые брюки, явно не новые, зато дешевле, чем в бутиках.

– Здорово, Вера! – с улыбкой произнёс Зотов, вплотную подойдя к торговке.

– Здоровей видали! – огрызнулась деваха. – Чего припёрся опер? Выходной ведь, отсыпался бы.

– Отсыпаться некогда, Вера! – заговорил Зотов. – Твои дружки не дают.

– Какие ещё дружки? – начала закипать Верка. – Нет у меня никаких дружков, начальник. Какие были, я их давно уже отшила.

– Ну отшила и отшила, Бог с ними, Вера, – миролюбиво заметил Зотов. – Я к тебе по делу.

– Знаю я какие у тебя дела, – недовольно бросила Верка. – Небось опять кто-нибудь чего-то натворил, а тебе информация нужна. Не знаю я ничего и не интересуюсь, моё дело – купи, продай.

– Вот насчёт торговли я и хотел узнать, Вера. Пятого мая ты продала двум красоткам алмаз, якобы стекло резать. Было дело?

– Какой ещё алмаз, начальник? Никому я никаких алмазов не продавала. Отвяжись, пёс подзаборный.

– Так свидетели есть, Вера, – гнул своё опер.

– Кто это, интересно? – насторожилась Верка.

– Моя жена у тебя купила этот алмаз.

– Тьфу! Ёлки-моталки! – нахмурилась торговка. – Ну и что? Я этот алмаз на дороге нашла, что выкусил? Ну и продала, что здесь такого? Никакого криминала нет.

– А, может, тебе этот алмаз Эдик Тюлькин, по прозвищу Железяка, дал, чтобы ты его продала на рынке? А?

– Какой ещё Тюлькин? Какой Железяка? Не знаю такого, начальник. Ходишь тут, вынюхиваешь, добрым людям торговать мешаешь.

Зотов вынул из нагрудного кармана небольшое фото и показал его наглой торговке со словами:

– А разве это не ты с ним в обнимку красуешься?

Верка вперила свои, подмалёванные чёрной тушью, голубые глазки на фотографию и тут же заявила:

– Нет, не я!

– А кто же?

– Не знаю, начальник, шалава какая-то!

– Слушай, Вера, – тихо заговорил Зотов, слегка наклонясь к торговке, – я тебя по-хорошему спрашиваю, без протокола.

– А меня хоть с протоколом, – стояла на своём Верка, – Ничего не знаю!

– Да пойми ты, дура, что Железяка вляпался в мокрое дело.

Верка оторопело уставилась на Зотова.

– Не может быть! – промямлила она, несколько испуганно. – Железяка честный вор и на мокрое никогда не пойдёт.

– Ну, вот ты и проговорилась, Вера, – ободряюще улыбнулся Зотов. – Так что, Железяка алмаз тебе дал?

– Ну, дал! – сдалась Верка. – А ему ничего не будет? – заискивающе спросила она.

– Да мне, Вера, только спросить его, так, по мелочи. Я же помочь ему хочу.

Верка обмякла, наглость и злобный пыл куда-то исчезли, она стала похожа на побитую недобрым хозяином собаку.

– Да этот алмаз, начальник, – заговорила она упавшим голосом, – Железяка у одного лоха спёр на автозаправке ещё в прошлом году. Всё никак его не мог сбыть, а избавиться от него край надо было – вот он мне его и дал, продай, мол, по дешёвке. Ну, вот я и сбагрила его двум дурам, ещё чуть ли не три недели назад. Всё, или ещё чего?

– Всё, всё! Спасибо, Вера! Бывай здорова!

Оперативник широким шагом пошёл с рынка, а Верка с открытым ртом тупо смотрела ему вслед. Зотов мог бы и не задавать неудобных вопросов, просто пошарить у девушки в голове, но он уверенно знал, что торговка и так выложит всю нужную ему информацию, что и произошло.

Глава 3. БУДНИ УГОЛОВНОГО РОЗЫСКА

В зале второго этажа, большого, просторного дома Паков Юргита с Эвлисией красовались в античных нарядах. Здесь же Давид познакомил своего друга Вадима Зотова с своим подопечным Олегом Белояровым. Зотов, пожимая руку парню, заметил, что глаза у молодого человека не соответствуют возрасту, в них светилась мудрость веков. Майор сразу понял, что в доме собрались представители древнейшей цивилизации Прана, и, что читать друг у друга мысли здесь было не принято. А ещё наблюдательный опер заметил, что новый товарищ посматривает на женщин с теплотой, в которой читалась далёкая связь с античным временем.

В зал вошёл отец Давида, Иван Петрович, и увёл нового знакомого в свои мастерские. Юргита с Эвлисией о чём-то оживлённо беседовали возле большого зеркала и Зотов, взяв друга за плечо, отвёл его к окну, обращённому в сад. Он открыл створки окна и в зал мягко и ненавязчиво вошёл аромат цветущего жасмина.

– Пока ты пребывал в своём институте, мой друг, – тихо заговорил Зотов, – у нас тут произошли некоторые странности.

– Интересно, интересно! – оживился Давид. – И какие же?

– А вот приглядись, не привлекая внимания, к нашим жёнам, так, боковым зрением. Видишь у них кулоны? Так вот, эти кулоны сработаны из одного кристалла, а потому они близнецы-братья и должны иметь один цветовой оттенок, слабый, валёрный оттенок, но в данном случае, почему-то каждый из них имеет свой, индивидуальный цвет, а ведь по физике это невозможно. Кстати, бриллиант вообще-то не должен иметь цвета, он абсолютно прозрачный, как говорят ювелиры – чистой воды.

– Насколько мне известно, Вадим, – заговорил Давид, – бриллианты, всё-таки, имеют цветовую гамму. Например, знаменитый «Чёрный принц», или «Голубой карбункул».

– Ну, хорошо, хорошо, Давид! – нетерпеливо перебил друга Зотов. – Обрати внимание: у одной женщины кулон зеленоватого оттенка, у другой – розоватого, но, заметь такую особенность, когда они приближаются друг к другу, касаясь плечами, то цветовые оттенки меняются местами. И вот повторяю, – это противоречит физике. Чудеса, да и только.

– Я не силён в минералогии, Вадим, так, на дилетантском уровне, – задумчиво ответил Давид, – но должен с тобой согласиться, что кулоны, изготовленные из одного и того же кристалла должны иметь один цветовой оттенок. Хотя, кто знает, думаю надо посоветоваться с человеком знающим, с ювелиром, например. Могу сказать только одно, – этот алмаз, из которого сделаны кулоны, видимо, имеет неземное происхождение.

– Вот те на! – удивился Зотов. – Тогда дело принимает другой, совсем запутанный оборот.

– Какое ещё дело? – поинтересовался Давид.

– Да вот, пока ты был в отъезде…

И Зотов в общих чертах рассказал другу о деле с алмазами.

– И что ты намерен сделать?

– Пойду завтра к ювелиру Зельману, надо кое-что у него прояснить.

– Воскресенье же?

– У творческого человека нет выходных.

– Возьми меня с собой!

– Да, пожалуйста!

*****

На следующий день, с утра, Зотов с Давидом отправились к ювелиру. Как правило, большинство мастеров, у которых производство мелкое, были надомниками, к тому же экономия на аренде помещения. У ювелира Зельмана был свой дом, к которому был пристроен флигель с отдельным входом для клиентуры. Как и предполагал оперативник, Зельман, несмотря на выходной, оказался у себя в мастерской.

– Будь здрав, Яков Самуилович! – приветливо заговорил Зотов, распахивая массивную дверь с несколькими замками в ней.

Мужчина в рабочем халате с кудрями алюминиевого цвета по бокам лысеющей головы, оторвался от стола, где он через увеличительное стекло изучал какие-то мелкие детали, выпрямился, поднял на лоб свою лупу и пытливо посмотрел на вошедших. Наконец, узнав Зотова, тоже приветливо воскликнул:

– А-а, это ты, майор! Проходите, молодые люди, присаживайтесь.

– Я посоветоваться, Яков Самуилович! – заговорил Зотов.

Давид, присев на банкетку возле стены с большим зарешёченным окном, мимолётным взглядом окинул помещение. Для любого клиента, что приходил сюда, мастерская казалась неряшливой, заставленной всякой мелочью, но на самом деле всё здесь, даже самый мелкий предмет, имел своё место. Из крупных предметов в комнате был только стол, средней величины сейф в углу, горизонтально расположенный шлифовальный круг на электродвигателе возле стола и бумажная копия картины Ивана Шишкина «Утро в сосновом лесу» на стене, противоположной окну. Были предметы и помельче: на столе, кроме никелированных инструментов, смахивающих на хирургические, стоял предмет, похожий на школьный микроскоп, небольшая газовая горелка с пропаном в красном баллончике, настольная лампа и миниатюрные тисочки, прикрученные к краю стола.

– Ну-с, господа полицейские, чем могу услужить? – заговорил мастер, откинувшись на спинку кресла, и, взглянув на Зотова.

Зотов решил не тянуть и без всякой дипломатии сразу перешёл к основному вопросу. Он вынул из кармана необработанный алмаз из тех, что были изъяты у пострадавшего Болотова и протянул ювелиру с вопросом:

– Вот этот кристалл, Яков Самуилович, вроде и похож на обычный алмаз, но у нас создалось впечатление, что на горнодобывающих предприятиях Мирного в Сибири, такие минералы не попадаются. Не могли бы Вы сделать предварительную экспертизу?

Ювелир взял камень, опустил лупу на глаз, осмотрел кристалл со всех сторон, после чего намочил чистую салфетку спиртом из пузырька и тщательно протёр камешек.

– Абсолютно правильный ромбододекаэдр, – задумчиво произнёс мастер. – В нём не менее ста каратов. Имею вам сказать, что три недели назад мне подобный камешек уже приносили.

Зельман пододвинул к себе так называемый «микроскоп», спектрограф, включил настольную лампу и стал рассматривать минерал через объектив.

– Ну, точно! – воскликнул он. – Этот кристалл из одного семейства, из одной шахты имею сказать. Сейчас посмотрим в журнале клиентуры.

Зельман вынул из ящика стола амбарную книгу, быстро перевернул несколько листов.

– Ну вот, пожалуйста, – улыбнулся он в седеющую щётку усов, – пятого мая этого года, заказчица Зотова Юргита. Принесла точно такой же ромбододекаэдр, спросила можно ли сделать из него два кулона. Я сказал, – можно, будет стоить столько-то. С заказчицей была ещё одна молодая женщина. Обе такие красавицы, я вам скажу, молодые люди. Ко мне ведь в основном женская клиентура приходит, так что женщин за свою жизнь я перевидал немало, а потому в женской красоте разбираюсь. Эти две дамы наособинку, неотразимые девушки, в них есть что-то утончённо восточное.

– Так, погоди, Яков Самуилович! – остановил красноречие мастера Зотов. – Давай ближе к делу, про камень.

– Могу сказать, товарищ полицейский, что по цветовым оттенкам алмазы Индии отличаются от алмазов, например, Бразилии, а алмазные кристаллы Южной Африки, само собой, отличаются от минералов Сибири, но увидеть эти отличия могут только специалисты. Ну, вот, грубо говоря, индийский бриллиант будет иметь слегка голубоватый цвет, бразильский – зеленоватый, а среди южноафриканских алмазов попадаются с красноватым оттенком. Ну, а те, что принесли девушки и теперь вот Ваш, я бы сказал, что они с Марса или Венеры, где несколько другие физические особенности, немного отличные от земных. Но это так, моё предположение. Должен вам сказать, молодые люди, что алмазы вселенной близнецы-братья, это звёздное вещество, ведь такие минералы зарождаются при температуре более трёх тысяч градусов под гигантским давлением, плотность материи алмазов превосходит плотность вещества металлов и любой другой материи. Их, всё-таки, мало в земной коре и потому стоят они дорого, ну, а те кулоны, что я изготовил тем красавицам, будут стоить, я даже не решаюсь назвать сумму, ну, неимоверных денег. Носить на себе миллионное состояние я бы не решился, такие вещи должны находиться в бетонированных сейфах Форт-Нокса.

– Ну, наши воры и грабители этого всё равно не поймут, дорогой Яков Самуилович! – пренебрежительно заметил Зотов.

– Миром управляют слухи, молодой человек! – тут же возразил мастер. – Вы-то по долгу службы будете молчать, но слухи имеют странную особенность, – вот я тут выдал своё профессиональное мнение и слова мои ушли в ноосферу планеты Земля, и ведь, что удивительно, кто-то их, слова мои, обязательно услышит, да ещё не один, и пошло-поехало…

– Ну, что Вы так уж пессимистично-то, Яков Самуилович? – улыбнулся Зотов. – Может, всё это только предположения.

Ювелир попеременно и пристально посмотрел на своих непрошенных гостей, слегка покачал головой.

– Ну, хорошо, молодые люди, – заговорил он как-то таинственно. – Я вам сейчас покажу некий феномен.

Мастер встал из кресла, опустил на окно полупрозрачную штору, вынул из стола специальный фонарик, небольшой конвертик и зеркальце, высыпал на зеркальную поверхность какой-то песочек.

– За свою жизнь, – заговорил он, – я обработал немало всяких алмазов, друзья мои, но такой, что принесли те красавицы, я встретил впервые. Когда я распиливал, обрабатывал и шлифовал тот алмаз, то собрал все опилки. Вот смотрите что происходит в поляризованном свете!

Ювелир включил фонарик, направил луч света на кучку опилок и песок на зеркале, вдруг заиграл всеми цветами радуги. Цвета мягко, как-то плавающе, беспрестанно менялись, флуоресцировали, три человека заворожённо смотрели на эту фантастическую игру цветовых оттенков, создалось впечатление, что с людьми кто-то разговаривает, передаёт информацию и это первое впечатление переросло в уверенность. Кое-как отодрав взор от этой цветовой гаммы, Зотов попросил выключить фонарь.

– Ну и как, молодые люди? – изменившимся голосом заговорил мастер. – Разве это не волшебство? Это же чудо! С опилками обычных алмазов такого не происходит!

Давид, до того молчавший, вдруг, подал голос:

– Яков Самуилович, прошу прощенья, но мозг человека так устроен, что часто рисует в своём воображении то, что хочет видеть.

Ювелир удивлённо воззрился на Давида.

– У одного человека, молодой человек, – выдавил он из себя, – но не у троих же одновременно.

– И, всё-таки!

– Тогда я пойду домой и скажу жене: «Софочка! Я бросаю эту чёртову работу, потому что не хочу, чтобы меня, как осла за уши, взяли отсюда и увезли в психушку».

– Да успокойся, Яков Самуилович! – начал уговаривать взволновавшегося мастера Зотов. – Мы всё видели и это действительно чудо.

– Имею Вам сказать, Вадим Петрович, – раздражённо продолжал ювелир, – больше всего я боюсь и не хочу, чтобы люди говорили, мол, этот осёл Зельман сбрендил на старости лет.

– Всё нормально, дорогой наш мастер! – продолжал успокаивать Зотов. – А заказчица кулонов, Юргита Зотова, – это моя жена, а вторая женщина, что с ней была, Эвлисия Пак, – это вон жена моего друга Давида. Мы потому и пришли, что увидели как кулоны на шеях наших жён играют такими загадочными оттенками цвета, потому и хотели узнать у специалиста, что это за феномен. Получается, что далеко не простые эти алмазы.

Ювелир откинул голову на спинку кресла и с удивлением уставился на Зотова с Давидом. Наконец, заговорил:

– Ну и день сегодня с утра! Я вам по-хорошему завидую, молодые люди! Ваши жёны, – это бриллианты высочайшего класса, которые создала природа и те кулоны, что я им сделал, всего лишь слегка дополняют их необычайную красоту. Берегите их! Вот уж поистине – мир велик…

– От кого беречь-то, Яков Самуилович? – ухмыльнулся Зотов.

Мастер высоко поднял кустистые брови, удивляясь наивности вопроса.

– Вы же служите в очень важном ведомстве, господа полицейские, – заговорил он, – а, насколько мне известно, опасность для человека всегда исходила и продолжает исходить от людей. Не зря же сказано; «Хомо хомини люпус эст!», что в переводе с латыни означает: «Человек человеку – волк!».

– Ну эти хрупкие создания, дорогой Яков Самуилович, – ещё шире улыбнулся Зотов, – эти розы, эти бриллианты по твоим словам, при случае сами кого хочешь в бараний рог согнут, им не страшны ножи и пули бандитов, при желании они могут снести голову любому мгновенным ударом ребра ладони. Им бы в полиции служить, на оперативной работе, на самом острие борьбы с преступностью.

– О тьемпорес! О морес! – воскликнул ювелир. – Да возможно ли такое? Не разрушайте моих иллюзий, Вадим Петрович!

Когда друзья вышли из мастерской Зельмана, Давид пожурил Зотова:

– Чего разошёлся-то, чего наболтал старому человеку? Ну, зачем ты, Вадим, сообщил ювелиру, что Юргита с Эвлисией наши жёны? Если бы он ещё узнал, что эти красавицы родились в чётвёртом веке, в античные времена, а независимых лет у моей Эвлисии – восемьдесят пять, он бы точно умом тронулся…

*****

Через день из больницы сообщили, что больной Болотов пришёл в себя, почти тут же встал на ноги и потребовал выписать его, потому что, мол, чувствует себя преотлично и нечего его, вполне здорового, держать в больничной палате. Ему сообщили, что все его документы и автомобиль находятся в городском отделе полиции. За Болотовым в больницу приехал капитан Калинин и сопроводил его в отдел. Там майор Зотов, отведя Калинина в сторонку, распорядился:

– Вот что, Юра! Ты вора Железяку знаешь?

– А как же? Это некий Эдуард Тюлькин, он теперь подручный у Гоблина, то-есть, якобы, работает у риэлтора Григория Дмитриевича Круглова.

– Пока я беседую с Болотовым, – наставлял Зотов капитана, ты мне этого Тюлькина доставь в отдел. Скажи ему, чтобы не артачился, что он нужен всего на несколько минут. Надо его на короткое время свести с подозреваемым Болотовым.

– Всё понял, товарищ майор! – козырнул капитан, улыбаясь.

В кабинете Зотова, Болотов, усевшись на предложенный стул, тут же напористо заявил майору:

– Документы и машину верните, господа полицейские! Я и так подзадержался в вашем городе.

Зотов, сидя за столом, молча посмотрел на Болотова, на крестообразный медицинский пластырь на его лбу.

– Всё вернём, Иван Васильевич! Не беспокойтесь! – заговорил майор. – Кроме вот этого.

Зотов поднял в руке кожаный кисет, в котором находились необработанные алмазы.

– Вы нам только пожалуйста ответьте на интересующие нас вопросы.

Болотов сразу понял, что в этом заведении отмалчиваться бесполезно. Он косо взглянул на кисет и буркнул:

– Спрашивайте?

– Откуда и куда едете?

– А вам-то что? – проворчал подозреваемый. – Это вас не касается, еду и еду себе, ничего не нарушаю.

– Да Вы не волнуйтесь, Иван Васильевич, – спокойно заметил Зотов. – Если в Ваших действиях нет криминала, так нечего и беспокоиться.

– А я и не беспокоюсь, – коротко ответил подозреваемый.

– То, что Вы следуете из Иркутска – это нам понятно, – бросил Зотов. – Но откуда камни и куда Вы их везёте? На драгоценные минералы должен быть соответствующий документ, а его среди Ваших бумаг нет, а потому Вы обязаны ответить, иначе придётся открывать уголовное дело по контрабанде драгоценных материалов государственного значения. Надеюсь – это понятно?

– Да понятно, товарищ майор, – криво усмехнулся Болотов. – Могу Вас успокоить, камни эти чистые и везу я их в Москву, сдам их в Гохран, получу за них законные двадцать пять процентов.

Зотов откинулся на спинку стула и строго спросил:

– Хм, но почему бы Вам, Иван Васильевич, не сдать камни в Мирном, там тоже есть соответствующая контора?

Болотов поспешил разъяснить:

– Верно, можно было бы сдать камни и в Мирном, тем более, что я там работаю в одной из горнодобывающих компаний. По специальности я штейгер, учился в Питере, в Горном институте, но должен Вам сказать, что в Мирном я получил бы за эти камни гораздо меньше, чем в Москве. Я специально интересовался ценами на алмазы в компании Де Бирс.

– По-французски говорили, язык знаете? – как бы, между прочим, спросил Зотов.

– А что? Знаю! На троечку, но владею французским. В школе учил, потом в институте.

– Ладно, мне это неважно! Вы, Иван Васильевич, только на горючее израсходуете больше, чем получите за эти алмазы, – удивился Зотов, взглянув на Болотова.

– Не скажите, товарищ майор, – поднял ладонь подозреваемый. – Камней, что я везу, на миллион, и даже не рублей. В Гохране заплатят гораздо больше, чем в конторе Мирного, надо ж понимать.

– Проехать пять тысяч километров почти через всю страну, – это же не шутка, – засомневался опер. – Зачем, когда проще на самолёте? Прямой рейс – Иркутск-Москва.

– Я не переношу полётов, – коротко бросил Болотов.

– Но крутить баранку больше двух недель, – это же громадная физическая нагрузка на организм, – возразил Зотов. – Ну не любите самолётов, но можно ведь и по железной дороге, на поезде.

– Ничего! – усмехнулся Болотов и с пафосом добавил. – Зато я на своей машине восторгаюсь красотами Сибири и с лихвой получаю удовлетворение от ощущения громадности и богатства моей страны.

– Ну, хорошо, хорошо, Иван Васильевич, – миролюбиво согласился Зотов и каким-то равнодушным голосом спросил: – Вы, что первый раз везёте эти камни?

– Первый! – тут же ответил Болотов, не заметив каверзности вопроса.

– А, может, всё-таки, не первый? – бросил опер, в упор глянув на горного мастера.

– Да первый, первый, товарищ майор! – забеспокоился подозреваемый. – Я же врать-то не умею.

– Ну вранью учиться не надо, с детства все умеют, – улыбнулся опер, поняв, что подозреваемый пытается скрыть свой первый вояж в Москву.

В это время в дверь постучали и на разрешение Зотова в кабинет вошёл капитан Калинин с известным полиции вором Железякой.

– Будьте здоровы, гражданин Тюлькин! – поприветствовал Железяку оперативник. – Присаживайтесь вот сюда, напротив вон того гражданина, а Вы, капитан, свободны, я сам запишу показания присутствующих.

Зотов взял из стола чистый лист бумаги и приготовился записывать. Первым делом он задал официальный вопрос Железяке:

– Эдуард Тюлькин, Вы с этим гражданином встречались? Когда и при каких обстоятельствах?

– Тх, – презрительно хмыкнул Железяка. – Откуда? Да я его впервые вижу!

– Очень хорошо, – заметил майор. – Вы, Болотов, – обратился он к штейгеру, – выйдите на минутку в коридор, посидите там.

Когда Болотов вышел, Зотов, строго посмотрев на Железяку, заметил:

– А вот тот гражданин утверждает, что видел тебя, Тюлькин, в июле прошлого года на автозаправке и ты тёрся возле него, якобы, случайно, но после чего у него пропал необработанный алмаз весом в восемьдесят карат, и, что кроме тебя на автозаправке никого больше не было. Что скажешь?

Конечно, ничего Болотов Зотову про украденный, якобы, камень в прошлом году не говорил, или не успел сказать, но майор применил оперативный приём специально.

– Да врёт он, начальник! – усмехнулся опытный Железяка, сразу сообразив, что его пытаются припереть к стенке.

– Ему-то какой смысл врать? – напирал Зотов.

– А мне какое дело, кто там чего у него украл? – изворачивался Тюлькин.

– Но он же тебя видел.

– Мало ли кого он там видел, перепутал с кем-нибудь.

– Мы ему несколько фото показали и он уверенно указал на твою физиономию.

– Не надо мне дело шить, мент! – нагло гнул Железяка. – Ничего у тебя не выйдет! Свидетелей нет, следов моих нет, и дела нет.

– Ага! Значит ты там, всё-таки был? Давай, колись.

– Зря стараешься, мент! – злорадствовал Железяка. – Никакой суд меня виновным не признает, веских доказательств у тебя нет.

– Говоришь следов нет, Тюлькин, а на алмазе твои отпечатки.

– А где экспертное заключение?

– Будет.

– Вот, когда будет, тогда и поговорим.

– А ты, я смотрю, грамотный, Тюлькин. В наших следственных действиях разбираешься.

– Потолкаешься среди вас ментов, так поневоле грамотным станешь.

– В незнанку играешь, Железяка? Ничего не видел, ничего не знаю.

– У тебя свой интерес, мент, а у меня – свой! Покажи мне такого идиота, что сам себя в тюрягу заталкивает.

– Твоя хорошая знакомая, Верка Васильева, показала на тебя, что ты ей алмаз дал и велел сбыть его на базаре.

– Какая ещё Верка? Не знаю никакой Верки!

– Что очную ставку делать?

– Ну и делай! – упирался Железяка. – Я ей в рожу плюну, и скажу, что впервые её вижу, а судья этой шалаве не поверит.

Убедившись, что опытного Железяку ничем не проймёшь, Зотов решил сменить тактику беседы.

– Слушай, Эдик, давай по-хорошему, мягко заговорил Зотов. – Пойми главное, мне ты не интересен и не нужен, мне этот Болотов нужен. Понимаешь? Ты мне только объясни этот случай на автостоянке, а я закрою глаза на эту твою кражонку. Мне на неё абсолютно наплевать, да и дело прошлое.

Железяка тоже помягчел, приятно заулыбался.

– Давно бы так, начальник, – заговорил он по-приятельски. – А то колись. Значит, дело было так: в прошлом году, летом, как сейчас помню, шёл я на работу, в контору Гоблина, к Круглову Григорию, то-есть. Проходил я мимо автозаправки, где этот ваш Болотов телегу свою заправлял. Он уже её заправил, да кто-то ему позвонил, он мобильник вынул из кармана и вместе с ним случайно зацепил платочек и уронил его на асфальт, а из платочка выпал камешек. Я сразу вник, что это камешек непростой, а он этот камешек с платочком подобрал, во внешний карман куртки положил и по-французски с кем-то заговорил. Ну, а меня чёрт под ребро своей граблёй двинул, я и соблазнился. Камешек у этого лоха вынуть из кармана для меня, что вдохнуть-выдохнуть, одним мановением. Я, не сбавляя хода, мимо прошёл и даже его не задел, но камень был уже у меня.