Но не учли эти начальники, что жители не любили южный ветер. Он приносил жару и липкую влажность, от которой можно было спрятаться только под кондиционерами – источниками простуд и ревматизма. В жару измученные жители ждали северного ветра с сухой прохладой, но вместе с прохладой по улицам расползалось химическое зловоние, от которого не было спасения даже за закрытыми окнами.

Не задерживались люди в этом городе, жили тут готовые уехать в места, где небо синее, яркое, а не белесое от жары, расплавляющей облака. А раз так, то и город был какой-то запущенный, временный. Был тут парк с увядающими клумбами и пыльными деревьями и еще коричневая речка, в которой запретили купаться. Культура была представлена полупустым краеведческим музеем и театром, куда никто не ходил – местные артисты никудышные, а приезжих театральных талантов не удавалось сюда заманить ни деньгами, ни патриотическими призывами.

По никому неведомой причине улицы в городе были кривыми, а дома на них построили темными и скучными. Когда работники химкомбината подходили к обшарпанным дверям подъездов, радости на их лицах не возникало – эти двери просто отделяли рабочие проблемы от проблем домашних.

Вот тут я и жил, когда началась история, о которой хочу рассказать. Как меня сюда занесло? Случайно, по объявлению о работе. Объявление сопровождалось фотографией с привлекательным видом: синяя река, белые дома, над водой склонились ивы, а рядом с ивами стояли красивые девушки. Девушки улыбались, им явно нравилось тут жить. Потом я долго искал эти ивы и этих девушек, но тщетно. Вместо ив по берегам коричневой реки росли облезлые кусты, а красивых девушек в этом городе я не нашел.

Начну эти записи с описания вечера, когда я получил письмо, изменившее мою жизнь. Звучит пафосно, но это правда. До этого каждый мой день был похож на сотни других. Представьте: унылое жилье, скучная работа, ни друзей, ни женщины. Но главное – одиночество. Оно начиналось утром, когда я просыпался и рассматривал пятна на потолке, продолжалось на работе, где не с кем было общаться, и особенно остро ощущалось по вечерам. Из родных осталась только тетка – раз в месяц она звонила, чтобы пожаловаться на очередную болячку.

Эти строки я пишу спустя два года после начала моих приключений. Передо мной лежит дневник, он послужил основой книги, которую я пишу для предостережения. Хотя глупо надеяться, что анализ чужих ошибок позволит избежать своих. Мало кто принимает решение после обдумывания возможных последствий. Так, что-то мелькнет в голове, но чертик за левым плечом подтолкнет, а дальше уж как получится.

Зовут меня Марио. Вы спросите: не итальянец ли я? Об этом каждый спрашивает при знакомстве. Отвечаю: бабушка была замужем за итальянцем и уговорила родителей так меня назвать. Так что итальянец я на одну четверть. Эта четверть любит макароны с подливкой, а остальные части любят жареную картошку и салат из помидоров.

По профессии я программист-аналитик. Это означает, что я пишу компьютерные программы не по заказу, а по велению души, чтобы разобраться в проблеме. Вот только на работе, а я тогда работал в страховой компании, я не занимался ни программированием, ни аналитикой. Меня посадили приводить в порядок таблицы с данными клиентов. Каждый месяц клиенты платили денежки в надежде, что это их убережет от неприятностей в случае болезни и прочих неожиданностей. Таблицы должны быть понятны начальникам – вот этим я и занимался.

Жил я в съемной студии, окно которой выходило на дорогу, ведущую к комбинату. По вечерам, когда полагалось любоваться закатами и мерцающими облаками, я плотно закрывал окно, чтобы к запахам комбината не примешивалась гарь от выхлопа сотен машин. В это время рабочие комбината ехали домой, чтобы выпить холодного пива и набраться сил для следующего дня, похожего на предыдущий. В городе пиво пили все, считая, что вреда от него меньше, чем от местной водопроводной воды.

Опишу свою студию – это важно для понимания, почему я все бросил и отправился навстречу неведомому. Большую часть комнаты занимала кровать с красивым покрывалом, купленным в день переезда. Тогда я еще надеялся, что сюда будут приходить приятные гости. Прикроватную тумбочку заменял письменный стол, два раза в день он становился обеденным. Облезлое кресло у стола – единственное место, где в комнате можно было сидеть. В углу громоздился шкаф, одна его дверца плохо закрывалась, а вторая стояла у стены, дожидаясь, когда у меня появится желание заняться ремонтом. На комоде у окна лежали важные вещи: зарядка для телефона, неразобранная почта и ключ от сарая, где хранился велосипед и коробки с ненужными предметами, которые могут когда-нибудь понадобиться. Над столом висела картина: пароход, похожий на «Титаник», мчался на встречу с айсбергом. Предыдущий жилец нацарапал внизу Memento mori, что делало картину очень философской. Другая картина висела над кроватью. На ней дремал Пан в окружении молодых обнаженных женщин. Вдоль одной из стен тянулся кухонный прилавок с встроенной плитой, холодильником и раковиной. На прилавке никогда не было ничего интересного, а тем более вкусного, так что описывать его не имеет никакого смысла.

Был я тогда молод, худ, носил очки и для солидности отращивал бороду. Днем работал, а по вечерам сидел за компьютером и мечтал куда-нибудь уехать. Год назад я написал прекрасное резюме, разослал его куда только можно и теперь ждал предложений. Иногда я это резюме перечитывал, восторгался собой и ругал работодателей за черствость и недальновидность.

Письмо

В тот вечер, когда началась эта история, движение на дороге с химкомбината было особенно оживленным. Я сидел за столом, просматривал электронную почту и морщился от непрерывного гула за окном. И тут…

Вот оно, долгожданное, с заголовком «вакансия». Ах, что это было за письмо! Какая там была прекрасная строка: «Корпорация-101 открывает позицию, с годовой зарплатой от…»

Число после предлога «от» в два раза превышало мой заработок в страховой компании. Я прикинул возможные расходы, остаток умножил на три и резко выдохнул, пытаясь унять застучавшее сердце. Полученный результат означал, что через три года скромной жизни все мои финансовые проблемы будут решены. Я продолжил чтение, радуясь каждой новой строчке:

«Корпорация оплачивает переезд и трехлетнее проживание в комфортабельной студии, медицинскую страховку, абонемент в спортзал, обеды в кафе корпорации, тариф для телефона…»

Хорошие это были строчки, но все же мне больше нравилась первая, где были такие прекрасные цифры, сулившие невиданные до этого радости. Еще понравилось, что письмо было адресовано персонально мне. Оно начиналось со слов «Дорогой Марио» – уважительно, по-дружески. И конец письма был не менее замечательным – они выражали надежду, что я заинтересуюсь предложением.

Конечно я заинтересовался! Целый год ждал хоть чего-нибудь хорошего, а тут на голову свалилось сокровище, да что там – целый клад! Посидел я мечтательно минут пять, а потом задумался: в чем подвох? Ведь так хорошо в нашем мире не бывает. Как тут не вспомнить поговорку про бесплатный сыр.

В письме я нашел адрес корпорации. Город 101 – это еще что такое? На мое удивление такой город существовал. Компьютер сообщил, что вокруг города со странным названием 101 простирается пустынная прерия, небольшие перелески вдоль реки, до ближайшего аэропорта около ста пятидесяти миль. Основным работодателем в городе была Корпорация-101. На ее сайте я нашел только общие слова о непрерывном развитии и захватывающих перспективах, основанных на инновациях и оптимизациях. Сайт украшала фотография штаб-квартиры корпорации – мрачного трехэтажного кирпичного здания, растянувшегося на целый квартал.

Все ясно, в эту глушь можно заманить только деньгами и обещаниями. В письме был номер телефона, по которому обещали ответить на все вопросы.

– Корпорация-101, – раздался в трубке звонкий женский голос. – Меня зовут Хелен. Это Марио? Здравствуйте! Как я могу вам помочь?

– Да… здравствуйте, – опешил я. – А откуда вы узнали…

Было отчего опешить – звоните в какую-то корпорацию, а вас сразу называют по имени. Хелен, конечно, мне сразу понравилась. И голос у нее приятный – бархатно-вкрадчивый, ласковый. Да еще знала меня, ждала моего звонка.

– Мы с удовольствием ответим на все ваши вопросы, когда вы приедете на интервью, – перебила меня Хелен. – Мы оплатим дорогу и однодневное проживание в гостинице с питанием. Когда вам удобно?

Тут бы мне представить мышеловку, но вместо этого внутри восторг и замирание сердца.

– В субботу, – сказал я. – Это возможно?

– Прекрасно, – обрадовалась Хелен. – Ближайшая суббота вас устроит?

– Вполне, – я говорил не задумываясь, как будто заранее выучил ответы, и уже прикидывал, какую сумку возьму в дорогу.

– Отлично! – голос Хелен становился все радостнее. – Я вам пришлю электронные билеты на самолет и поезд. И еще купон с QR-кодом на такси от аэропорта до вокзала. Поезд приходит в наш город в час дня. Гостиница «Золотой дождь» в десяти минутах от железнодорожной станции. Номер будет зарезервирован, талоны на питание вы получите на стойке регистрации. Вам хватит двух часов, чтобы перекусить и принять душ. А в три часа я буду вас ждать у входа в здание корпорации. Адреса я вам пришлю по почте. Вас это устроит?

– Да, конечно, – я не мог прийти в себя от такого темпа.

– Прекрасно! – Хелен засмеялась. – До встречи в субботу.

Вот так буднично, за столом с банкой недопитого пива у меня началась новая жизнь. Тогда бы мне задуматься – почему именно мне выпало такое счастье, но я не задумался, а просто обрадовался.

Прибытие

Странности начались уже в дороге, в старом вагоне с деревянными, местами потемневшими сиденьями. Было душно – пыльные окна не открывались. Вагонов в поезде было всего три, столько же было и пассажиров, которые устроились в среднем вагоне. Там же в углу дремал кондуктор в потертой, но чистой форме железнодорожника. Вагоны тащил паровоз – да, настоящий паровоз! Он натужно пыхтел на подъемах, разгонялся на спусках, а иногда зачем-то гудел.

Странным было все: паровоз, старинные вагоны, количество пассажиров и плакат. Плакат у тамбура гласил, что 101 – это город счастья, которое у нас в руках. Счастье изображала улыбающаяся блондинка с круглым лицом и с букетом гладиолусов.

– Счастье в виде гладиолусов? – я подсел к пожилому мужчине, разглядывающему в окне степной пейзаж.

– Вы о чем? – мужчина повернул голову. Малоприятный тип. Темные, еле видимые из-под нависшего лба и густых бровей глаза, тонкие поджатые губы человека, недовольного жизнью.

Я кивнул головой на плакат, уже жалея, что начал разговор.

– А, вы про нее. Она работает в корпорации, обожает гладиолусы и безусловно счастлива.

– Вы ее знаете?

– Город маленький, тут все друг друга знают.

Мужчина еще раз оглядел меня, как будто хотел запомнить.

– А вас я в городе не видел. В гости или устраиваться на работу?

– На работу, сегодня интервью.

– Считайте, что вас примут. Тут так просто на интервью не приглашают. Как вас зовут?

Я представился.

– Итальянец? – поинтересовался мужчина.

Я рассказал свою историю.

– Понятно, – сказал мужчина и повернулся к окну.

Я сидел и не знал, что делать. Отсаживаться неудобно – зачем портить отношения с жителем города, куда я еду? Но и сидеть рядом было некомфортно.

– Странное название города, – попытался я продолжить разговор.

– У нас много чего странного, – мужчина прислонился головой к стеклу, отвечал неохотно, явно потеряв ко мне всякий интерес.

– А почему паровоз? – я решил узнать, как можно больше.

– Тут старая узкоколейка, железнодорожная компания нашла только паровоз, способный ездить по таким рельсам, – сказал он.

Мужчина, несмотря на духоту, поежился. Я понял, что разговор закончен, и тоже стал смотреть в окно, за которым проплывала прерия. Кое-где из травы торчали красные скалы, похожие на зубы гигантских животных. Ветер гонял зеленые волны, которые затихали в низинах, где росли невысокие деревья. Пейзаж не был скучным, скуку вызывало его однообразие.

– Поезд прибывает на конечную станцию, – раздался голос кондуктора. – Стоянка три минуты, после чего мы направимся в депо.

– Каждый раз он так пугает, – усмехнулся мужчина, вставая. – А поезд простоит полчаса у вокзала, потом ему зальют воду, и он отправится в обратный путь. А депо тут нет. Есть тупик с угольным складом и экскаватором.

– Экскаватором? – удивился я.

– Да, он грузит уголь в тендер. Вы, я вижу, многого не знаете. Паровозы на угле работают.

– Просто никогда не думал об этом.

– Тогда готовьтесь к сюрпризам.

Кондуктор объявил, что выход будет только из среднего вагона, ключом открыл дверь и, когда поезд остановился, вышел первым, протер ручку грязной тряпкой и встал в стороне, наблюдая за выходом пассажиров. Помимо меня и мужчины из вагона вышла молодая женщина, закутанная в платок. Солнцезащитные очки скрывали ее глаза, она легко спрыгнула на платформу и быстро зашагала к вокзалу. На плече у нее висела сумка, в которой позвякивали бутылки.

– Это Ольга, – сказал мужчина. – За вином ездила.

– Тут вино не продается? – удивился я.

– Тут много чего не продается, – махнул рукой мужчина. – Но в этом есть свои плюсы.

Деревянное здание вокзала было аккуратно покрашено в зеленый цвет. Из украшений были столбы-колонны, пирамида на крыше и шпиль, похожий на флагшток. Вокруг не было ничего лишнего, на перроне не было даже скамеек. У входа в вокзал стояла пустая урна настолько чистая, что не возникало и мысли туда что-нибудь бросить. Около урны дремала черная собака, на приезжих она не обратила никакого внимания.

– Вам, наверное, в гостиницу? – спросил мужчина.

– Да, в «Золотой дождь», – сказал я, вспомнив письмо из корпорации.

– Других гостиниц тут нет, – вдруг улыбнулся собеседник. – Идите от вокзала прямо, минут через десять справа увидите двухэтажный желтый дом с мезонином. Это и есть гостиница.

Привокзальную площадь окружали скучные кирпичные дома. Единственным украшением площади служил неработающий фонтан. Еще я заметил стеклянную автобусную остановку, у стены которой стоял велосипед без обычного замка с цепью. Мой собеседник быстро исчез в каком-то переулке, а я направился по указанной улице. Туда же направилась и Ольга.

Улица была явно центральной, с двумя полосами движения, широкими тротуарами и старинными фонарями. Первые этажи занимали магазины и конторы. Странная это была улица. Магазины работали, я видел, что внутри сотрудники раскладывали товары, мыли полы или протирали прилавки. Для кого? Я не заметил ни одного покупателя. И никого не было на этой улице, ни машин, ни пешеходов. Только я и Ольга со своими бутылками. Я шел сзади и удивлялся – изящная фигурка, черные колготки, черная мини-юбка и такая же черная водолазка. И при этом на плече болталась нелепая холщовая сумка. Но Ольга так непринужденно несла ее, что казалось, сумка специально пошита для ее наряда. Как, впрочем, и ее платок, завязанный на волосах сзади красивым узлом.

У двухэтажного желтого здания Ольга вдруг остановилась.

– Вам сюда, – сказала она. – Желаю удачи!

И пошла дальше, не слушая мои благодарности. У входа в гостиницу на маленькой табуретке сидел мужичок в рабочей спецовке, задумчиво поглядывая то на дверь, то на ящик с инструментами.

– Перекосилась, – сказал он. – То ли от жары, то ли от сырости. Теперь не закрывается. Я им говорю, а зачем закрывать? Воров в городе нет, а если кошка или другое животное, так прикрой дверь и спи спокойно.

– Может, петли крепче прикрутить? – посоветовал я.

– Может и петли, – согласился мужичок. – А может и не петли. Тут подумать надо.

Я зачем-то кивнул, осторожно открыл дверь, посмотрел на петли, которые еле держались в дверном косяке, и вошел в прохладный темный холл, где пахло чем-то химическим, как будто только что прошла генеральная уборка.

– Есть тут кто? – громко спросил я.

– Есть!

Дверь за стойкой открылась, и появилась ухоженная женщина неопределенного возраста. В темноте ей можно было дать тридцать, но, когда она включила на стойке лампу, яркий свет сразу добавил лет пятнадцать. На женщине были кремовые брюки, белая кофточка с большим вырезом, на шее ожерелье из мелких жемчужин.

– Вы Марио? – спросила она. – Ваш номер двадцать первый, на втором этаже, вот ключ. Наш ресторан сейчас закрыт, но я вам приготовлю бутерброды, фрукты и чай. Все это принесу в номер минут через десять. А пока располагайтесь, умывайтесь и отдыхайте. Корпорация на соседней улице, вы можете не торопиться. До трех еще куча времени.

Я решил ничему не удивляться, взял ключ, прикрепленный к тяжелому металлическому шарику, и пошел к винтовой лестнице – узкой и крутой.

– А как вы на второй этаж мебель заносите? – спросил я.

– Через окна, – объяснила женщина. – Но мы давно все занесли, сейчас никаких проблем нет.

– А много у вас постояльцев?

– Сегодня вы один. Так что чувствуйте себя свободно, никто вас беспокоить не будет.

– Я думал, что на интервью в корпорацию приезжает много народу.

При слове «корпорация» женщина немного напряглась.

– Это я не знаю, – сказала она приглушенным голосом. – Мое дело следить за порядком и создавать удобства нашим гостям. Кстати, меня зовут Марина, обращайтесь ко мне в любое время, телефон у вас в номере.

– Спасибо вам, – поблагодарил я и начал подниматься на второй этаж.

Номер оказался большим и уютным со старинной мебелью из светлого дуба. На высоком комоде стояла ваза со свежими георгинами, на столе были аккуратно разложены буклеты с рекламами, а среди них расположился допотопный телефон с наборным диском. Телевизора в номере не было. Через приоткрытое трехстворчатое окно дул свежий ветерок, колыхая цветастую льняную занавеску.

Я поставил сумку в угол, умылся, снял ботинки, бросился на кровать и достал свой телефон. Никакого сигнала. Я долго смотрел на надпись «no service», потом подошел к окну и стал высматривать вышку. Вышка стояла на холме, вроде все в порядке, но сигнал так и не появился. Так можно любой тариф оплачивать – это первое, что пришло в голову. Потом подумал, что здесь что-то не так, но мои мысли прервал стук в дверь. Это пришла Марина. Я помог ей поставить поднос на столик, поблагодарил, но она не уходила.

– Ваш телефон тут работать не будет, – сказала она, показывая на телефон, лежавший на кровати. – Если вас возьмут на работу, то выдадут новый. Вот с ним проблем не будет.

Она достала из заднего кармана большой черный телефон, зачем-то его мне показала, подышала на экран, протерла платочком и убрала обратно.

– У вас тут все необычно, – сказал я.

– Да, не как у всех. Но жизнь спокойная, мне нравится. И платят хорошо.

Всем своим видом Марина показывала, что ей спокойно и тут действительно хорошо платят.

– Не скучно? – спросил я.

– Скука она изнутри идет, – сказала Марина, немного оживившись. – Другим скучно в самом веселом месте. А мне всегда есть чем заняться.

Она помолчала, потом подошла к комоду, оторвала засохший лепесток у георгина, пожелала приятного аппетита и ушла.

Интервью

Здание корпорации и правда растянулось на целый квартал. Я долго шел мимо запыленных окон, пока не добрался до перекрестка. Тут и оказался главный вход – стеклянная стена на три этажа сверкала, удивляя своим контрастом с неприглядностью остальной части здания. У двери с огромной никелированной ручкой меня поджидала полноватая блондинка, улыбчивая, с ямочками на щеках. Черный брючный костюм и белая блузка придавали ей официальный вид, но не умаляли женственности.

– Очень рада, – сказала она, протягивая руку. – Я Хелен. Марина вас накормила, все в порядке?

Я рассказал о гостеприимной встрече, искренне похвалил бутерброды и чай.

– Марина молодец, – сказала Хелен, – Мы совершенно спокойны за нашу гостиницу, она в надежных руках.

– Гостиница принадлежит корпорации? – спросил я, хотя ответ предвидел.

– Да, конечно, это для наших гостей.

– Она не переполнена. Наверное, убыточная?

Хелен пожала плечами и немного нахмурилась.

– Мы можем себе это позволить.

Зря это спросил, так со мной часто случается. Ляпну что-нибудь, потом расхлебываю. Пришлось извиняться.

– Ничего страшного, вы еще многого тут не знаете, – сказала Хелен и снова заулыбалась. – Главное у нас не прибыль, а удобство и качество обслуживания. Мы планируем поднять Марине зарплату и сменить ей телефон на красный.

– Цвет телефона так важен? – удивился я.

– У красных телефонов больше возможностей, – сказала Хелен. – Все это вы узнаете позже, а сейчас пройдемте в мой кабинет, я задам несколько вопросов. Я работаю с персоналом корпорации и всегда начинаю интервью с кандидатами. Сейчас в здании никого нет, но вскоре приедут специалисты и они продолжат беседу.

В холле горел яркий свет. Стены были покрыты светлыми деревянными панелями, на одной стене громоздился огромный щит, с прикрепленными металлическими буквами, из которых складывались слова: Креативность, Консенсус, Качество, Самоорганизация, Индивидуальный рост, Коллаборативность, Открытость, Гибкость, Инновация, Уверенность, Дорожная карта, Выбор цели… Мелкими буквами на пластинках были написаны длинные тексты, которые я прочитать не успел.

– Это девизы нашей работы, – объяснила Хелен. – И заодно критерии, по которым мы оцениваем эффективность сотрудников. Так что это не просто красивые слова, это важные слова. Над разработкой этих девизов работала специальная комиссия, и я была председателем этой комиссии.

Мы подошли к охраннику в черном костюме, белой рубашке с синим галстуком. Он почтительно наклонил голову, когда приблизилась Хелен, и нажал кнопку, чтобы вертушка турникета свободно провернулась.

– Я рада вам сообщить, – сказала Хелен, когда мы поднялись на второй этаж и остановились у закрытой двери, – первый тест вы уже прошли.

– Вы имеете в виду мое резюме? – уточнил я.

– Нет, я имела в виду дресс-код. Вы пришли в нормальных брюках, рубашке и в кожаной обуви. Это правильно. Мы не любим, когда приходят айтишники в кроссовках, джинсах и свитерах. Почему-то они считают, что им позволительно не обращать на одежду внимания. Это неправильно. Одежда организует, в правильной одежде повышается ответственность за слова и дела. Да, все забываю спросить. У вас итальянское имя, вы из Италии?

– Нет, – я рассказал свою историю.

– Понятно, – сказала Хелен. – Впрочем, кое-что о вас я узнала до вашего приезда.

Она приложила телефон к валидатору, сверху загорелась зеленая лампочка, дверь медленно открылась, и мы направились по длинному коридору с белыми стенами мимо бесчисленных металлических серых дверей. У одной из них мы остановились.

– Это мой кабинет, заходите, – Хелен сделала шаг в сторону, пропуская меня вперед.

Немыслимую чистоту и холодность комнаты скрашивали угловой диван, на котором лежал свернутый красный плед, и журнальный столик с кофейником и грязной чашкой посредине.

– Присядем на диван, – предложила Хелен. – Пусть наша беседа не будет формальной.

– Чай, кофе? – спросила она и, не дожидаясь ответа, переставила чашку на письменный стол, взяла планшет, и села рядом.

– Начальник поручил вам проект, который кажется невыполнимым. Ваши действия? – спросила она, глянув в экран планшета.

Вопрос стандартный, наилегчайший – я знал правильный ответ из многочисленных советов, которыми были забиты сайты для желающих найти работу своей мечты.

– Я начну этот проект. Возможно, я что-то не знаю или недостаточно компетентен, чтобы понять все до конца.

– Хорошо, – Хелен поставила плюс в квадратик на экране. – Вы убедились, что ваш начальник совершенно некомпетентен в проекте, который вы выполняете. Или вообще вопиюще некомпетентен во всем. Ваши действия?

Этот вопрос был сложнее, в сети такое не обсуждалось. Я решил ей польстить.

– Если я в этом убежден, то сообщу вышестоящему начальнику. Или вам.

– То есть через голову вашего начальника?

Вот он – подвох!

– Я могу ничего не говорить, а пытаться работать так, чтобы некомпетентность начальника не мешала нашей работе. Или минимизировать вред от его некомпетентности.

– Много лучше! – кивнула Хелен и продолжила, – вы заметили, что ваш коллега отлынивает от работы, постоянно делает ошибки. Ваши действия?

– Это не мои проблемы. Пусть начальник разбирается.

– А если вы работаете над одним проектом?

– Поговорю с ним по-мужски.

– Не поставив начальника в известность?

– У него своих забот полно.

– Неплохо.

Я заметил, что Хелен поставила плюс с минусом.

– А какой правильный ответ? – спросил я.

– Вы должны сообщить об этом мне, а дальше уже не ваша забота. Но ваш метод тоже неплох.

Вопросы сыпались непрерывно. Через час я почувствовал, что стал заплетаться язык, в висках застучало, во рту пересохло. Хелен же выглядела свежей, даже свежее, чем когда я ее встретил.

– Допустим, что у вас мнение отличное от мнений других сотрудников. Как вы будете его отстаивать?

– Буду отстаивать, если уверен. Или пошлю всех к черту, если это неважно для дальнейшей работы.

– Как вы относитесь к совещаниям?

Я решил сказать, что думаю.

– Ненавижу! Они нужны только начальникам – показать, что они тоже работают.

– Вы и в эффективность мозгового штурма не верите?

– Не верю. За столом будет сидеть только один специалист, вот с ним я потом и поговорю.

Хелен закрыла планшет.

– Последний вопрос. Что вас привлекает в нашей корпорации, кроме повышенной зарплаты?

– Ничего больше! – выпалил я. – О вас ноль информации в сети. И вы это знаете.

– Прекрасный ответ! – Хелен даже захлопала в ладоши. – Наша корпорация ценит сотрудников, которые не кривят душой и говорят правду.

Тут она посмотрела в телефон и торжественно объявила:

– Марио, я рада официально объявить, что мы согласны принять вас на работу в нашу корпорацию, начиная со следующего понедельника. Сообщите, когда прислать машину для перевозки вашего имущества, если вы согласны принять наше предложение.

– С удовольствием принимаю ваше предложение, – я оживился. – А как же беседы со специалистами?

– Они проверили ваше резюме, поговорили с вашими коллегами на старой работе и считают, что вы нам подходите. И они следили за нашей беседой.

Она показала на камеру, висевшую в углу.

– Главное, вы прошли тесты, разработанные в моем отделе, – добавила она. – Трехгодичный контракт я вышлю по электронной почте, но учтите, что он будет немедленно расторгнут при малейшем проступке или обнаружении вашей некомпетентности. А сейчас вы можете идти отдыхать и знакомиться с нашим городом. Марина к семи приготовит вам горячий ужин.

– А почему он называется город Сто Один?

– А это вам первое задание. Узнайте это самостоятельно.

Хелен заулыбалась, официальность исчезла с ее лица.

– Вы щуритесь, – сказала она, когда мы вышли на улицу. – Последний раз вы меняли очки три года назад, вам надо сходить к врачу.

Я решил не удивляться такой осведомленности.

– У нас хорошие врачи, – добавила она. – И все бесплатно. Позже вы узнаете все детали вашей страховки.

Я побродил по улицам, посидел в парке в тени акации, заскучал и направился в гостиницу. Марина накрыла столик в пустом зале ресторана, поставила тарелку с вареным мясом и жареной картошкой, салат из помидоров, стакан чая и оставила меня одного. Я поужинал, почувствовал, что смертельно устал, пошел в номер и лег спать.

Откуда они узнали, что я люблю жареную картошку и помидоры? И когда они успели поговорить с моими коллегами?

12 3 4 5 След.

Корпорация

Часть первая

В студии

Письмо

Прибытие

Интервью

С этой книгой читают

Другие книги автора