Осмотреться в отсеках

13 марта 1992 года был обычным днем повседневной деятельности 153-й бригады подплава. После ужина все командование бригады, кроме меня – начальника штаба, убыло домой. У начальника штаба, как всегда, работы много, и я, обычно, если и покидал пределы бригады, то делал это последним из состава командования.

Так и в это вечернее время я находился у себя в кабинете, необходимо было закончить безотлагательную работу с документами. Неожиданно в мой кабинет буквально ворвался командир подводной лодки Б-871 капитан 2 ранга Александр Романов. Вид у него был, прямо скажем, крайне возбужденный, таким я его еще не видел.

– Владимир Алексеевич, Лупаков вместе с моим замполитом Петренко на лодке принимают украинскую присягу с вахтой. Что делать? –сбивчиво выпалил Александр Романов.

Решение действовать было мною принято мгновенно.

– Где экипаж?

Экипаж в кубрике, – последовал ответ командира. Командую:

– Построй экипаж, я сейчас прибуду в кубрик!

Романов ответил «есть» и бегом метнулся из кабинета.

Схватив, по ходу движения, головной убор, я, также бегом, направился в кубрик Б-871, который находился на первом этаже штаба бригады. Открыв дверь кубрика, наблюдаю картину: командир Александр Романов, находясь в возбужденном состоянии, нервно ходит перед строем экипажа и пытается что-то объяснять. Громким голосом, так, чтобы ясно услышал каждый матрос, командую:

– Боевая тревога!

Ясно слышу возгласы подводников: «Наконец-то!». Наконец, экипаж услышал команду, которую командир должен был подать еще в самом начале, как только узнал о преступных действиях Лупакова и своего замполита на лодке.

Что означает команда «Боевая тревога!», знает каждый подводник, и, тем более, как необходимо действовать в этом случае. Бегом, вне строя, бросая все дела, находясь в той форме одежды, в которой застала эта команда каждого матроса, подводники следуют на лодку и немедленно приступают к экстренному приготовлению к бою и походу. И никто не имеет права отменить эту команду, кроме подавшего ее прямого начальника.

Весь экипаж Б-871 очень хорошо знал меня, так как со дня прибытия лодки в расположение бригады, после постройки, мне пришлось принимать самое активное участие по ее вводу в состав сил постоянной готовности. После приема первой курсовой задачи я «обкатывал» в море командира лодки в процессе отработки как элементов второй задачи, так и всего курса торпедных стрельб.

Подводные лодки проекта 877 у плавпирса в Южной бухте. Слева Б-871

Фото из архива автора

Изучил за это время я хорошо и командира лодки. Александр Романов, в принципе, неплохой командир, честный и прямолинейный офицер. Но страдал командир порой суетливостью и крайней нерешительностью. Вот и в этом случае он не знал, что делать, хотя тут и думать нечего – повысь боевую готовность лодки, и все безобразия сразу прекратятся. Да и сам командир уже давно должен был быть на своей лодке, а не мельтешить в кубрике команды.

Вслед за экипажем лодки я направился к выходу из здания штаба, где в готовности к отъезду находился мой штабной «уазик». Сажусь в машину и командую водителю следовать на нижнюю территорию – к пирсу, к которому ошвартована Б-871. Пока уазик объезжал территорию бригады по дороге на нижнюю территорию, экипаж лодки успел по каменной лестнице напрямую спуститься вниз и занял свои места на лодке в соответствии со штатным расписанием по боевой тревоге.

Прибыв на пирс, я лицом к лицу столкнулся с Лупаковым, которого экипаж уже выдворил с лодки.

– Аникин, я как старший по должности приказываю отменить экстренное приготовление лодки к бою и походу, – истерично заявил этот, на тот момент для меня уже предатель. Какое-то чувство брезгливости вызывал Лупаков, пытаясь командовать мною. В ответ у меня мгновенно нашлись нужные слова:

– Товарищ капитан 1 ранга, покиньте территорию бригады, иначе я за себя не ручаюсь!

Да и какой это был уже товарищ для меня. С этого момента Лупаков был враг, а с врагом церемониться нечего.

Честно говоря, в тот момент у меня возникло непреодолимое желание дать в морду этому так называемому «начальнику». Лупаков тем временем продолжал пытаться командовать, что-то кричал, угрожал и вел себя, как истеричная баба. Еле сдерживаясь, я, уже повышенным тоном, заявил ему:

– Теперь я приказываю тебе, Лупаков, покинуть пирс и территорию бригады, не заставляй меня принимать крайние меры!

– Ну, Аникин, ты меня еще попомнишь! – были последние слова Лупакова. После этого он засунул два пальца в рот и громко свистнул. Из темноты бухты неожиданно появился небольшой ялик, на веслах которого находились не известные мне два человека. Лупаков прыгнул в ялик с пирса и, как «тать в ночи», исчез в направлении противоположной стороны Южной бухты. Нет, все-таки надо было набить морду этому вору, до настоящего времени сожалею, что не сделал этого.

Через некоторое время на пирс прибыли командир бригады капитан 1 ранга Александр Косткин и начальник политотдела капитан 1 ранга Юрий Тарариев, которые уже непосредственно занялись разбором данного происшествия. Я доложил комбригу, как все было, и после этого с его разрешения убыл домой.

Наследующий день в бригаду нагрянуло командование дивизии, и разбор этой неудавшейся попытки поднять на Б-871 украинский флаг продолжился. Я не вмешивался в эти разборки, на бригаде хватало других дел, которыми необходимо было также заниматься.

Украинскую присягу все-таки успели принять ряд офицеров и матросов из состава лодочной вахты украинской национальности. Но это действие никак не повлияло на дальнейшую судьбу подводной лодки Б-871, которая верой и правдой продолжала служить России вначале под Военно-морским флагом СССР, а затем и под Андреевским флагом, вплоть до настоящего времени.

Вечером этого же дня все командование дивизии и бригады, а также все члены экипажа Б-871, которые приняли украинскую присягу, были вызваны в штаб флота к командующему адмиралу Игорю Владимировичу Касатонову. Приказано было прибыть туда и мне.

В кабинете командующего командир дивизии контр-адмирал Федор Иванович Погорелов построил всех нас в две шеренги. В первой шеренге оказались все, кто принял украинскую присягу. Во второй шеренге, по старшинству, находилось командование дивизии и нашей бригады. Командующий флотом, после завершения этого построения, которое он до этого молча наблюдал, начал разбор «полетов», начиная с членов экипажа лодки.

По очереди он подходил к каждому матросу и офицеру, принявшему украинскую присягу, и задавал один и тот же вопрос: зачем они решились на этот акт? Матросы, все украинской национальности, отвечали по-разному, но в основном мотивировали принятие присяги приказанием, которое им дал замполит лодки капитан-лейтенант Петренко. Офицеры лодки, штурман старший лейтенант И. Баринов, командир моторной группы старший лейтенант А. Рясик и командир группы гидроакустиков лейтенант В. Литвинов, объяснили принятие присяги идейными соображениями. С ними командующий флотом особо не разбирался, принимая, видимо, во внимание их молодость и жизненную неопытность.

А вот на инженер-механике лодки капитан-лейтенанте О. Клигмане, И.В. Касатонов остановился более подробно. В частности, он сказал:

–Как-то можно еще понять молодых офицеров, неопытность, скорее всего, повлияла на их решение принять украинскую присягу. Я также понимаю замполита Петренко, он украинец и, чисто по идейным соображениям поддался на агитацию Лупакова. Но ты, Клигман, еврей, как ты мог пойти на это? На какую должность ты рассчитывал в украинском флоте? Не понимаю!

Наконец, дошла очередь до командира лодки Александра Романова, который, на требование командующего объяснить причину произошедшего, не нашел ничего лучшего, как заявить:

–Товарищ командующий, дайте пистолет, я застрелюсь!

И.В. Касатонов посмотрел молча некоторое время на командира и после этого приказал всем членам экипажа лодки освободить кабинет.

Затем командующий обратился ко мне, попросив рассказать все по порядку. Я подробно доложил основные моменты данного происшествия, особо обратив внимание командующего на поведение Лупакова. На этом мое участие в разборе акта неудавшегося поднятия украинского флага на подводной лодке Б-871 закончилось.

Спустя некоторое время, при окончательном разделе флота, Украине была все-таки передана одна единственная дизель-электрическая подводная лодка 641-го проекта, которая под названием «Запорожье» благополучно отстояла у пирса, не выходя в море все эти годы, вплоть до присоединения Крыма к России. За это время на этой подводной лодке успело «послужить» не одно поколение украинских моряков. Все командиры «Запорожья» получали воинские званиякапитан 1 ранга, однако освоить лодку и хотя бы единожды погрузиться у этих «командиров» не хватило ни умения, ни соответствующей подготовки.

После попытки поднятия украинского флага на Б-871 прошло много времени, и многое изменилось во взаимоотношениях России и Украины. В 2014 году Крым вернулся в родную гавань, и практически весь личный состав ВМС Украины переприсягнул на верность России. И всех этих бывших украинских моряков как-то можно понять, так как, в основном, они родились и выросли на крымской земле и вынуждены были проходить воинскую службу по месту проживания. Такое было время, так распорядилась судьба, в такое положение был временно поставлен наш, исконно российский, Крым по воле некоторых недальновидных руководителей советского государства.

Но тех военных моряков, русских по национальности, которые присягали на верность Украине в начале девяностых прошлого века, я не могу понять. Да и нет особого желания разбираться в причинах их откровенного, на мой взгляд, предательства. Что руководило этими людьми, на что надеялись они в то время, когда в Крыму оставался Российский Черноморский флот?

Правда, предатели на Руси находились во все времена – от малочисленных бояр в период «ледового побоища» на Чудском озере до целой армии изменников – «власовцев» в годы Великой Отечественной войны. Да и в наши дни подобных предателей немало, пожалуй, можно не одну «дивизию» сформировать из разного рода отщепенцев, готовых за деньги продать свою душу кому угодно.

Одно радует – порядочных и честных людей, всем сердцем преданных России, все-таки большинство. Думается, что благодаря именно таким людям и сохраняется в неприкосновенности во все времена земля Российская.

Прощание с «эсками»

В конце 1992 года состоялось мое назначение на должность начальника отдела подготовки подводных лодок в управлении боевой подготовки (УБП) Черноморского флота. И вновь судьба оказалась благосклонна ко мне. В УБП ЧФ посчастливилось служить под началом замечательных, высокопрофессиональных начальников в лице вначале вице-адмирала Александра Ивановича Фролова и в последующие годы контр-адмирала Николая Григорьевича Михальченко, а также заместителя начальника УБП капитана 1 ранга Николая Петровича Михеева (впоследствии вице-адмирала – начальника УБП ВМФ).

При проведении многочисленных мероприятий, связанных с боевой подготовкой подводных лодок, приходилось часто общаться с первыми заместителями командующего ЧФ вице-адмиралами Виталием Петровичем Ларионовым и Геннадием Александровичем Сучковым. Эти два опытнейших подводника, прослуживших на различных должностях много лет на подводных лодках Северного флота, были мне примером профессионального руководства боевой подготовкой подводных сил. Вспоминаю офицеров-подводников, с которыми пришлось совместно заниматься вопросами боевой подготовки подводных лодок в УБП. Бывшие командиры подводных лодок капитаны 1 ранга Владимир Бабенко, Сергей Андреев, Михаил Мамаев, Константин Васильцев были мне настоящими товарищами и помощниками в процессе проведения различных мероприятий, связанных с боевой подготовкой подводных лодок.

Послужить в УБП пришлось долгие восемь лет, в течение которых многое изменилось в деятельности подводных сил флота.

Офицеры и служащие УБП ЧФ. 1997 год

Фото из архива автора

В 1994 году была расформирована 153-я бригада подводных лодок, история которой насчитывает более 50 лет. Это была настоящая кузница подводных кадров, воспитавшая многие поколения подводников. Через эту бригаду прошли все проекты вновь построенных дизельных подводных лодок, которые затем, после ввода их в состав сил постоянной готовности, направлялись в другие соединения и флоты.

В этом же 1994 году прекратила свое существование и сама 14-я дивизия подводных лодок. По директиве Главного штаба ВМФ ее расформировали. Для расформирования дивизии, приказом командующего ЧФ была назначена комиссия, председателем которой являлся контр-адмирал Борис Михайлович Царев, а секретарем – я, начальник отдела подготовки подводных лодок УБП ЧФ.

Итоговая проверка 155-й бригады ПЛ. Слева направо: командир береговой базы капитан 1 ранга Владимир Гудков, командир бригады капитан 1 ранга Анатолий Грищук, заместитель командующего ЧФ вице-адмирал Геннадий Сучков, заместитель командира бригады по политчасти капитан 1 ранга Василий Худицкий, начальник отдела подготовки ПЛУБП ЧФ капитан 1 ранга Владимир Аникин, заместитель командира бригады капитан 1 ранга. Петр Саватеев

Фото из архива автора

В процессе расформирования я впервые ознакомился с интересными фактами из истории 14-й дивизии. Через дивизию прошли, со своими командирами и экипажами, 106 подводных лодок постоянного и 24 переменного состава. Одних только лодок 613-го проекта в ее составе было 54 единицы и 633-го проекта 11 единиц.

И вот теперь, в конце 1994 года, в составе подводных сил Черноморского флота не оставалось ни одной средней подводной лодки. Последним был расформирован экипаж С-384, на которой начиналась в 1975 году моя подводная служба. Остальные лодки 613-го проекта были выведены из состава дивизии и порезаны на металлолом еще раньше. Подводные лодки 641-го проекта прекратили свое существование в 1993 году. Таким образом, в составе 155-й бригады, которая была передислоцирована в бухту Южная, на тот момент в составе сил постоянной готовности оставалась одна, единственная подводная лодка 877-го проекта Б-871 («Алроса»), ремонтирующаяся Б-380 и УТС.

Как-то в Интернете мне попалась на глаза фотография причала в Тартусе, к которому ошвартована лодка 633-го проекта, возможно, моя С-53. Жалкое зрелище представляла эта лодка, вся ржавая, с отсутствующей на треть надстройкой, она еще держалась на плаву, удерживаемая швартовыми канатами. Увидев это фото, я понял, что подводные силы Сирии, в создании которых мне пришлось принимать самое активное участие, также прекратили свое существование.

Вскоре был сокращен в УБП и отдел подготовки подводных лодок за ненадобностью. Наступали самые трудные, пожалуй, годы жизни всех, без исключения, простых людей как России, так и Украины, в состав которой еще, в то время, входил Крым.

Прослужив в УБП ЧФ на второстепенных должностях ряд лет, в течение которых я продолжал заниматься боевой подготовкой 155-й бригады, в 2000 году состоялось мое назначение на должность начальника испытательного глубоководного полигона противолодочного оружия в городе Феодосия. Находясь в этой должности, пришлось вспомнить специальность минера, полученную по выпуске из училища.

Одним из важных направлений деятельности полигона являлись периодические пуски с опытовых судов торпед, с целью продления сроков их хранения. Все эти работы были проведены с высокой эффективностью, и весь личный состав полигона неоднократно поощрялся в приказах ГК ВМФ. Приходилось в новой должности работать и с подводной лодкой «Алроса», при проведении отдельных тем испытаний.

Все, что осталось от подводных сил Сирии

Фото: deepstorv.ru

      В 2004 году, по истечении установленного срока службы, я был уволен в запас. Так закончилась моя подводная биография, которая длилась без малого тридцать лет. После увольнения в запас я не потерял связь с флотом, продолжая работать, уже гражданским специалистом, в одной из воинских частей Черноморского флота России на мысе Фиолент.

В заключение повествования своей подводной службы на ум приходят следующие слова: «Сегодня все мы находимся в одной лодке с названием «Россия»! И не собираемся с нее никуда уходить, за исключением отъявленных негодяев, готовых за деньги продать свою Родину кому угодно. Желательно только, как можно чаще, руководству нашей страны подавать команду «Осмотреться!» – на местах и в кабинетах власти. Глядишь, и реже нужно будет объявлять аварийную тревогу для спасения нашего Отечества от разного рода отщепенцев и предателей».

Личный состав испытательного глубоководного полигона противолодочного оружия в городе Феодосия.

2002 год

Фото из архива автора

Возможно, я несколько категоричен в своих высказываниях, поэтому приношу извинения. Но такова уж моя подводная закалка. На склоне лет не хочу кривить душой и поэтому называю все вещи своими именами. Потому как, за долгие годы подводной службы, я привык оценивать свои и чужие поступки по меркам подводным, которые не терпят лжи, недомолвок и лицемерия.

Фотографии в книгу взяты из открытых источников и личного архива автора.

Компьютерная верстка Ю.В.Шабанов

В авторской редакции.