– Я так понимаю, ты решил оставить телефон у себя? (Согласно полученным указаниям, они должны были избавиться от использовавшихся средств связи ещё в черте города.)

Алик засопел и продолжал рыться в телефоне.

– На следующей остановке выходишь, – обронил Иван и, потянувшись, устроился в кресле поудобнее.

Алик чертыхнулся, выключил телефон и спрятал его в карман. На ближайшей остановке он вышел, вытащил из своего телефона симку, а затем разбил его, с размаху швырнув об асфальт, растоптал валявшиеся детали и вернулся на своё место.

– Не следовало так демонстративно это делать, – спокойно заметил Иван, уже приготовившись к очередной вспышке товарища.

Тот не заставил себя долго ждать:

– Ты чё командира включаешь?!

Глядя в его вытаращенные посветлевшие глаза на перекошенном от ярости лице, Иван понял, что лучше избавиться от него сразу, не затягивая и не осложняя всё дело. Нагнувшись к самому его уху, он прошептал:

– Не ори так, мы не одни в автобусе. Ты решил ехать, чтобы сорвать всё мероприятие? Я тебе этого не позволю: я здесь старший, поэтому я тебе говорю, что делать. Выходишь из автобуса и возвращаешься на базу.

Он снова откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.

Прошло несколько минут, когда он почувствовал прикосновение к руке:

– Вань!

Иван сидел в той же позе, не открывая глаз, не подавая никаких знаков, что слышит его.

– Я всё понял, больше не повторится.

И после недолгой паузы:

– Ты, давай завязывать кипишевать. У меня чердак протекает малость, я ж тебе рассказывал. Ты мне сразу, если что, говори.

Иван вспомнил, что Алик действительно рассказывал ему о восьми годах, проведённых в одиночке, перенесённых испытаниях, выпавших на его долю страданиях… но всё это не должно было помешать порученному ему делу:

– Послушай, ты поехал под мою ответственность, поэтому или действуем по плану, или расстаёмся. У тебя есть время подумать – до парома.

Алик остался. Видимо, он смирился – и проблем больше не создавал.

Прибыв на место, они приобрели телефоны и сим-карты, связались с Егором и сообщили о приезде. За несколько дней они подыскали несколько квартир на городских окраинах, объездили и обследовали местность вдоль границы. Несколько подходящих, на их взгляд, вариантов было найдено. Оставалось установить возможность пересечения «ноля» хотя бы в одной из этих точек на практике.

В воскресный день Иван поехал в храм, расположенный в центре города: по их семейной традиции в праздничные дни здесь встречались ближайшие родственники. Выйдя после службы, он достал телефон, немного подумал, сомневаясь, стоит ли сейчас звонить, и всё-таки набрал номер Егора. Не успел он поздороваться, как услышал команду:

– Иван! Ты в городе? Быстро давай подтягивайся к городскому СБУ!

Бегом он добрался до объекта минут за десять, ещё около пяти прождал Алика, и уже вдвоём они подошли к забаррикадированному входу. Некто в маске поинтересовался, кто они – в дверной проём выглянул Егор: «Давайте заходите! Что стоите?!»

Внутри был беспорядок, какие-то люди сновали туда-сюда, что-то волокли, потрошили какие-то шкафы… Они поднялись выше, вошли в просторный кабинет с большим столом посредине, очевидно, предназначенный для совещаний.

– Привет, Вань!

Тут только Иван заметил Серого:

– Привет! Не увидел тебя.

– А слона-то я и не заметил, – усмехнулся тот.

Как стало понятно со слов Егора и Сани, прибыли они прозондировать обстановку и попали с корабля на бал: здание службы безопасности ночью было оставлено сотрудниками, и тут уже, кажется, успели побывать мародёры, стащившие из подвала оружие. За те несколько часов, что они находились здесь, ничего полезного, если не считать таковым небоеспособный АПС, обнаружить не удалось.

Ивану показалось странным, что работники службы могли оставить в подвале оружие, потому и значения слухам он не придал. Он решил пройтись по зданию.

На всех этажах у окон рядами стояли заткнутые тряпками бутылки с зажигательной смесью, рядом сидели ребята – оборона была организована. Внизу слышался шум: что-то ломали, волокли по полу – продолжалось укрепление цокольного этажа. Возвращаясь, в конце коридора Иван обнаружил незапертый кабинет начальника службы.

При поверхностном осмотре ничего интересного он не обнаружил, выйдя в приёмную, заварил себе кофе и вернулся в большой кабинет, получивший, судя по всему, статус штаба.

Егор взглянул на него:

– Ты где был?

– Там, – кивнул головой Иван, – дальше по коридору кабинет начальника нашёл.

– И что там? – заинтересовался Серый.

Иван пожал плечами:

– Кофе, чай есть, рекомендую.

Алик вскочил из-за стола:

– Пойду осмотрюсь.

Вернулся он часа через пол, подсел к Ивану поближе и тихо, почти не открывая рта, сообщил:

– Кабинет я закрыл. Там есть кое-что интересное. Времени особо читать не было, но много бумаг, на первый взгляд – стоящих.

Иван удивлённо посмотрел на него: что ж тут такого секретного, что от своих скрывать надо? Ничего ответить он не успел – на пороге появился юноша в балаклаве, а следом и сопровождаемые им два «пенсионера», представившиеся председателями общества ветеранов погранвойск и патриотического клуба. Очевидно, Егор предварительно разговаривал с ними по телефону, потому что безо всякого вступления перешёл к обсуждению волновавших его вопросов.

Как понял из услышанного Иван, сфера интересов Егора имела исключительно практическую направленность: установление единого командования в городе и регионе, изъятие оружия у представителей структур, неподконтрольных народному ополчению, и вооружение сил самообороны, выявление агентов противника, размещение форпостов на значимых направлениях, занятие стратегически важных объектов инфраструктуры и т.п. Конечно, комплекс этих задач был на тот момент для него слишком сложным и мог решаться только с позиций силы, которой, опять-таки, в этой ситуации он не располагал.

Иван решил заварить себе кофе и направился в приёмную.

На пороге он остановился, как громом поражённый: еще недавно сиявшее чистотой и порядком помещение, казалось, подверглось варварскому нашествию. На полу валялись рассыпанные бумаги, по которым уже успели пройтись в грязной обуви, осколки разбитой чашки, в лужах тёмной жидкости отражались разбросанные стулья, один из которых был сломан… За столом сидело существо младых лет в ржавой каске, закинув ноги в грязной, изрядно поношенной обуви на стол и стряхивая пепел с дымящей сигареты прямо на пол.

– Вы тут, скоты, совсем с ума посходили?! – взорвался Иван. – Нагадить только посреди комнаты не успели!

– Да я только зашёл, шо я?.. – забормотал смутившийся тинэйджер, пряча ноги под стол. – Тут другие были…

Иван выругался и вышел, но, вернувшись в штаб, застал там живописную картину. Рядом со входом стоял, опустив голову, детина, на вид лет двадцати, сбоку от него парень, в тельняшке и задранной на лоб балаклаве, держал в руках макет ручного гранатомёта и рассказывал:

– Да он недавно только пришёл…

– Я с обеда здесь, – неожиданно вставил детина, подняв голову, и с какой-то надеждой посмотрел на Егора.

– Ну, с обеда, может, – продолжил юноша с макетом, – а мы смотрим: он на выход, с мухой, значит. Мы ему: «Куда?», – а он: «Щас приду» …

– Ясно, – прервал его Егор, не спуская тяжёлого взгляда с допрашиваемого, – подмотать хотел, муху-то?

Детина вновь поднял голову:

– Да не, я только посмотреть, изучить хотел…

– А что у него в сумке, посмотри, – прервал его объяснения командир, переводя взгляд на добровольного конвоира.

Детина неохотно уступил ему сумку, из которой тотчас были извлечены полтора блока дешёвых сигарет.

– Вот сука, – выдохнул парень в тельнике, изумлённо глядя на детину, – это ж нам гуманитарку только доставили.

– Не стыдно тебе у своих воровать? – Серый пристально смотрел на мародёра, тот опустил голову ещё ниже, крепко упёршись подбородком в грудь.

– Отвечай, гнида! Кого спрашивают?! – Алик отвесил задержанному пинок под зад.

– Оставь, – Егор перевёл взгляд на конвоира. – Сигареты, макет изъять, этого придурка – гоните взашей!..

За этот день им пришлось пережить одну ложную тревогу, когда около часа дня поступило сообщение, что силовики начинают штурм.

Серый тогда посмотрел на Ивана:

– Ну что, готовься, сейчас бэтэры пойдут!

– Ничего, Сань, прорвёмся.

Тот опёрся спиной о стену и, сползая по ней, оказался сидящим на корточках. Выдохнул:

– Адреналин пошёл.

Иван видел, что Серый прикрыл глаза, кровь прилила к его лицу и шее. Он не знал, что ответить. Много позже Иван понял, что он тогда переживал не за себя, а за него и за «гавриков» на этажах – такой уж Саня был человек, что всегда беспокоился за тех, кто рядом, и вся жизнь его была тому подтверждением…

Немного спустя стало понятно, что тревога была ложной, но тот момент, когда они вдвоём в кабинете ждали начала штурма, врезался Ивану в память навсегда.

Вскоре в здании появились представители службы безопасности: два молодых человека с наглыми лицами ходили по кабинетам, наблюдали, осматривали, заглядывали.

– Что они тут делают? – спросил Алик у Серого.

Тот пожал плечами:

– Наверху ведут переговоры: собираются, вроде бы, заезжать обратно, а эти смотрят за сохранностью помещений, имущества.

– Зачем же они сваливали отсюда? И с кем переговоры?

Вопросы остались без ответа.

А вечером, когда стемнело, Иван и Алик остались в кабинете одни. Пока Иван занимался настройкой рации, его товарищ всё никак не мог усидеть на месте: вышел, снова зашёл, посидел, снова вышел. Наконец он вернулся и уселся напротив Ивана:

– Слушай, братан, набери Егору.

Иван поднял на него глаза:

– А что, его нет нигде рядом?

– Никого тут нет, ты что не замечаешь, что мы уже час тут вдвоём находимся?!

– Разве? Может, вышли куда, неподалёку где-нибудь…

– Я везде смотрел, – прервал его Алик, – нету никого из наших. Набери.

– Сам и набери, – начал раздражаться Иван, – телефона нет?

Алик, похоже, тоже психанул:

– Ты же знаешь, что он со мной не разговаривает, у меня и цифр его нет!

Иван раздражённо посмотрел на него и достал из кармана телефон. Пока шёл вызов, он вышел в коридор, осмотрелся: на этаже никого, внизу кто-то шаркал ногами. Егор взял трубку:

– Алло, Егор! Вы где?

– Иван, вы что, на СБУ остались?!…

– Ну конечно…

Егор перебил его:

– Быстро валите оттуда, быстро! Немедленно! Сейчас туда эсбэушники возвращаются, будут зачищать! Уходите! До связи!

Алик всё понял по выражению его лица.

– Быстро уходим, здание слили, эти собаки вот-вот зачистку начнут.

Его товарищ выматерился. Вдвоём сбежали по лестнице, кинув на ходу: «Пацаны, уходите все!», выскочили на улицу.

Алик никак не мог успокоиться: «Братан, я там столько бумаг собрал – надо было тебе глянуть, наверняка там что-то интересное было!»

Иван не преминул заметить: «По-моему, ты не только о бумагах переживаешь». Тот только засопел в ответ. Позже он признался, что отыскал, помимо бумаг, всякую мелочёвку: декоративное оружие, какую-то гарнитуру, ещё какую-то дребедень.

Возле ночного магазина они остановились, зашли, взяли по пару банок «Хугардена», уселись на лавочке в сквере. Иван попробовал связаться с Егором ещё раз – безрезультатно.

Алик никак не мог успокоиться:

– Они нас нарочно подыхать оставили!

– Да брось ты ерунду плести: хотели бы, не предупредили бы, – отмахнулся Иван.

– Ну забыли, нахер не нужны стали им, значит, – продолжал Алик.

– Не знаю, будущее покажет, кто прав, кто виноват, сейчас мы не знаем всех обстоятельств. Я доверяю им полностью, – Иван задумался. – А вот то, что мы не на связи со своими, не есть хорошо.

– Может включится ещё, – предположил Алик.

Но Егор не включился ни в этот день, ни на следующий. Связь была утрачена.

Днём раньше на центральной площади города, несмотря на действовавший запрет местных властей, проходил митинг. Народу было немало, тысяч двадцать-тридцать, – люди всё ещё верили в силу своих слов.

Поначалу всё было, как обычно – звучали традиционные призывы и слоганы: «даёшь референдум», «хунте – нет», «власть – народу» и т.п. Все выступавшие выражали обеспокоенность, возмущение и негодование, но суть речей сводилась к демагогической игре, которая велась с целью воспрепятствовать проявлениям активности народа.

Как заметил Иван, лояльная хунте власть действовала грамотно. Он вспомнил, как читал в далёком детстве в каком-то приключенческом романе о действиях команды корабля, близкого к крушению. Морякам требовалось утихомирить шторм, чтобы успеть завести судно в скалистую бухту. Тогда они вылили прямо в бушующие волны сотни бочек тюленьего жира – море успокоилось, и корабль благополучно зашёл в укромную гавань. Примерно так же поступали и местные «народные избранники».

Представители так называемого «Русского блога», призывавшего к противодействию неофашистскому режиму «законными методами», раздавали среди людей листовки, пытаясь урезонивать и успокаивать. Идея бороться с незаконной властью законными методами выглядела не очень убедительной.

Он задумался. А может быть, большинству собравшихся здесь людей стоило бы внять доводам этих приспособленцев и оппортунистов? Может быть, они не думают, что война, которая непременно начнётся, если они продолжат добиваться своего, коснётся их всех, вместе с их родными и близкими? Надеются на чудо, на помощь извне? Как же это глупо. Но, может быть, ошибается он, а эти люди готовы к войне, к лишениям, голоду и холоду, к смертям своих сыновей, ради… Чего ради? Чтобы орать, что их никто не ставил на колени, и вести документацию на русском языке? Много ли среди них сознательных, разумных людей, которые понимают во что ввязываются?

Ему стало жутко. Дурные предчувствия застигли его врасплох. Повернув голову, увидел Алика: тот стоял под трибуной и с издевательской миной что-то кричал оратору.

Иван вспомнил, как пару дней назад они ждали в городском парке нужного им человека. Он задерживался. Пока они сидели на лавочке, мимо проходили парочки и компании. Вдруг Алик выругался, проклиная город, его жителей, начальников, пославших его сюда, и всю свою бессмысленную жизнь. Иван тогда только посмотрел на него и поинтересовался:

– У тебя приступ?

Алик ответил ему злым взглядом:

– Ничего тут не будет, никакой войны. Ты посмотри на этих бандерлогов: ходят, пиво пьют! Какое нахер пиво, мрази, страна в опасности! Точно тебе говорю, не будет тут ничего!

«Нет, будет, – думал теперь Иван, глядя на возмущающихся людей, – будет, но не так, как они думают. Пусть они не осознают последствий, но они за правое дело, некоторые, наверняка, даже умереть готовы. А последствия разгребать будут и те, что пиво только потягивают».

Его размышления прервал решительный голос, зазвучавший из колонок. Ещё не старый мужчина, каким-то чудом пробившийся к микрофону, требовал от народа самых решительных мер: создания народных дружин, отстранения от власти марионеточных назначенцев, захват управления в свои руки.

«Не ждите никаких подачек, люди, организовывайтесь, действуйте сплочённо! Выбирайте своих представителей – от дома, квартала, района, – берите власть в свои руки!»

Договорить ему, конечно, не дали – связь, увы, «поломалась». Но основное было сказано. Иван не мог сказать определённо, насколько был ответственен этот оратор за произошедшее после митинга, но отрицать его лепту в повышении градуса собрания было никак нельзя.

По традиции, после митинга люди двинули к обладминистрации – и в третий раз заняли здание.

Не успели подняться до конференц-зала, а там уже заседают – «избранные демократическим путём народные избранники». Комедия, да и только.

«Откуда они повылазили», – глядя в интернет-трансляции на неприглядные рожи «народных избранников», думал Иван.

На следующий день к «новому правительству» приехал крупнейший в регионе бизнесмен. Там он встретился с бывшим депутатом горсовета: они посовещались, скрепили договорённости долгим рукопожатием, наградили друг друга титулами «главы облгосадминистрации» и «главы делегации» и довольные разошлись. Богатейший человек государства появлялся с «миротворческой миссией»: он предлагал городу свои услуги в «улаживании конфликта», то есть, другими словами – слиться.

Прошло ещё пару дней. Алик ходил злой, как чёрт, Ивану тоже было не по себе: связь потеряна, что делать дальше – непонятно.

Алик предложил рвануть в соседний областной центр, где события развивались более стремительно. Центром сопротивления хунте там стало захваченное здание СБУ. По слухам, многие местные уже получили оружие и готовились дать вооруженный отпор силам незаконного правительства.

– Там наши, точно тебе говорю, – убеждал Алик. – Видимо, передумали сюда заходить, сам видишь, что тут происходит. Вернее, не происходит ничего – вообще.

Иван все ещё сомневался, но выбор был невелик. Очевидно, по каким-то причинам их помощь в переходе не понадобилась, хотя, вероятнее всего, просто нет возможности на них выйти. Решили ехать.

Товарищи подкинули их на машине… почти подкинули: пока ехали по дороге, состоящей сплошь из ям и колдобин, раскололи диск, порвали скат. Пришлось ловить попутку. С горем пополам добрались поздним вечером.

Здание, где размещался штаб, нашли легко. Рядом, в парке, шли народные гулянья, благо выдача бесплатных обедов была организована сразу в нескольких пунктах.

– Народ гуляет, – констатировал Алик с усмешкой.

– Да Бог с ними, идём.

Дальше порога их не пустили: часовой попросил подождать начальство, а когда спустился плешивый мужичонка и недоверчиво уставился на них, у Ивана возникло ощущение, что им здесь не рады.

Попытка установить контакт ни к чему не привела: плешивый хитро посматривал на них и задавал вопросы с коварным выражением физиономии, очевидно будучи уверен в собственных проницательности и компетентности. Иван сделал вывод, что имеет дело с идиотом, дёрнул за рукав товарища, уже начинавшего переходить на личности, и толкнул дверь…

– Вот придурки, – нервничал Алик. – Слышь, что это было?

– Ты сам ответил. Наших здесь нет.

– М-да, согласен. Где ж их искать?

Тут они стали свидетелями организации обороны штаба. Гулявшие в парке через громкоговорители слушали обращение своих забаррикадировавшихся в здании защитников: народ просили помочь в отражении предполагаемого штурма – подойти поближе к зданию и обступить его со всех сторон. В этой нехитрой тактике акцент делался, видимо, на альтруистических убеждениях солдат, которые, конечно же, не будут выполнять приказ выбивать вооруженных повстанцев, если тех прикрывают гражданские.

– Вот дебилы, – разозлился Иван, – это кто кого защищать должен?!

– Спецуре похер на гражданских, надо будет – всех положат, – поддержал Алик.

На такой невесёлой ноте закончилось их знакомство с мятежным Луганском.

Домой они вернулись только к полудню.

Дни тянулись в ожидании. Алик решился вернуться в Крым, чтобы попробовать связаться с группой через тех, кто мог остаться на базе. Иван шарил в интернете, просматривая новости, в надежде, что появление отряда не пройдёт незамеченным.

И вот однажды на глаза ему попалось всего несколько минут назад опубликованное сообщение о том, что группа неизвестных военных-сепаратистов прибыла в небольшой город области. Там же размещалась фотография: в кадр попали бойцы, облачённые в необычный камуфляж, с оружием, – один из них держал в руках американский M4.

«Наконец-то», – вздохнул Иван с облегчением. Конечно, он узнал этот карабин и его владельца.

Позвонил Алику. Услышав, что новость таковой для него уже не является, удивился. Договорились встретиться на месте.

IV

В этом городке Иван оказался впервые. Он добирался последней электричкой, и, когда вышел на перрон, было довольно поздно. В темноте трудно было что-то рассмотреть, но, возможно из-за его взбудораженного радостного состояния, ему здесь нравилось. От вокзала до пункта назначения было рукой подать.

Осмотрелся он уже позже. Славянск был небольшим, уютным, окружённым лесами городом, и производил на него самое благоприятное впечатление. Тяжёлой промышленности здесь не было – чистый воздух, чистая вода и душу, казалось, очищали.

Штаб сил самообороны находился, как и можно было уже догадаться, в бывшем помещении службы безопасности. Здание из красного кирпича показалось ему небольшим и, если не ветхим, то построенным довольно давно.

Ворота охраняли знакомые Ивану бойцы, «сладкая парочка» – два юноши, прибывшие в Крым из западных областей Украины.

– Ванёк, привет! – заулыбался светлоглазый невысокий Лёмик. – Проходи, заждались!

С широкой улыбкой бросился к нему навстречу и Ролик, кареглазый шустрый малолеток. Обняв Ивана, он успел сунуть ему в руку ПМ, с обоймами и патронами, завёрнутыми в пакет.

– Это подгон, – и заговорщицки подмигнул ему.

Иван рассеянно кивнул Ролику и прошёл дальше: «Как же, подгон – от тебя дождёшься. Можно подумать, по личному поделился».

Тут же он наткнулся на Егора и Дикаря, куривших у входа на штаб и обсуждавших что-то с серьёзным видом. Увидев Ивана, Егор видимо обрадовался:

– Здорово! Как добрался?

– Ничего, нормально, – Иван смотрел на него, дожидаясь объяснений. На миг ему показалось, что командиру всё-таки некомфортно: Егор избегал смотреть ему в глаза, но, как выяснилось через минуту, беспокоился он совсем по иному поводу.

– Блин, карточку выкинули, когда ушли – так надо было, и от телефонов избавились. Только потом сообразили, что связи с вами больше нет… А где Алик?

– Добирается ещё, он в Крым поехал – связь проламывать.

– Ну, всё хорошо, значит, – ответил Егор, хотя по его явно озабоченному виду сказать этого было нельзя.

Тут в разговор вмешался Дикарь:

– Иван, надо помощь от тебя, – и, поймав его вопросительный взгляд, добавил: – У Егора неприятности. Стрелка обвиняет его в срыве операции – надо, чтоб ты подтвердил, что всё нормально было.

– Не вопрос, идём, – своим Иван готов был помочь всегда, хотя какое там «нормально». Впрочем, давать оценку действиям командира он не мог, поскольку не владел всем объёмом информации, даже если не вспоминать о существовании субординации.

Идти никуда не пришлось: Стрелка решение уже принял.

Внутри здания недавно сделали ремонт, а вот места, действительно, оказалось немного: крымских товарищей Иван встретил плотно упакованными в тесной комнатушке. Кого-то из числа присутствовавших на совещании в памятный день он не заметил, но вопросов задавать не стал: у всех своя стезя.

Вместо автомата ему выдали ещё один пистолет Макарова – он не возражал, ведь это лучше, чем ничего. Позже кто-то всучил ему бронежилет и форму.

В комнате места не нашлось, даже с учётом того, что кто-то находился на дежурстве и одновременно отдыхали не все. Пришлось устраиваться в подвале с казаками, тоже совершившими переход. Всего в группе Стрелки на тот момент насчитывалось около полусотни человек.

Преимущества бронежилета Иван оценил в первую же ночь: ночевал он на недостаточно ровном подвальном полу, и оказалось, что спать на спине в нём, благодаря его подходящей форме, было очень удобно. И всё же его знакомство с «броником» было кратким: уж больно неудобно было в нём двигаться. Может, для спецназа – это дело привычное, да и «бережённого Бог бережёт», всё понятно, но подвижность он ограничивает. Что в бою важнее – защита или подвижность – решает каждый сам (если есть возможность выбора, конечно).

С утра Иван поднялся на второй этаж позавтракать. Здесь, в комнатке, отведённой под кухню, денно и нощно трудились местные женщины-добровольцы, разливая и раскладывая по одноразовым тарелкам первые и вторые блюда, готовя бутерброды, чай и кофе. Создавалось впечатление, будто продукты здесь никогда не заканчиваются, а кухарки – никогда не устают.

Подкрепившись лёгким завтраком на улице, Иван только собирался повидаться с командиром, когда кто-то заорал из окна «тревога!», и вокруг забегали люди. Не прошло и минуты, как со двора выскочила легковушка, набитая «спецами».

К этому моменту почти вся группа была уже во дворе и молча провожала автомобиль глазами. Прошло совсем немного времени, и где-то неподалёку прогремел разрыв, затрещали пулемётные и автоматные очереди – там шёл первый бой!

В тот момент все завидовали «спецам», все хотели оказаться на их месте, но никто не подавал виду: лица у всех стали строгие и торжественные.

Вдруг сердце кольнуло лёгкое беспокойство, и он тотчас отогнал его: нет, у них непременно всё в порядке, ну не может первый бой не принести удачу, ведь их дело правое…

Бой, и в самом деле, получился удачный: была уничтожена боевая группа «Альфы», двигавшаяся в направлении города. Появления «спецов» они не ожидали, и в результате – были поражены, как мишени в тире. О потерях противника он слышал только «много накрошили», точнее сказать никто не мог. Позже Ивану говорили, будто тогда «до двух десятков положили».

Но сколько бы ни составляли потери противника, трудно было переоценить значение такого крупного успеха в самом начале операции: боевой дух борцов за свободу поднялся, враг же был полностью деморализован. И тем поразительней была эта победа, что никому бы и в голову не пришло сравнивать уровень подготовки офицеров элитного спецназа и «спецов», некоторые из которых имели кое-какой опыт боевых действий, не более того. Разумеется, было глупо рассчитывать на то, что противник продолжит действовать настолько беспечно, но теперь он, безусловно, был обескуражен и под сильным впечатлением, а у страха, как говорят, глаза велики.

«Спецы» были набожными ребятами, и особенно набожен был их командир Серёга, служивший когда-то в лавре пономарём: перед каждым боем они читали молитву и при каждом удобном случае приглашали батюшку отслужить молебен. Предводитель этой группы впоследствии первым из всего отряда Стрелки сложил свою голову…

Первое задание группа Егора получила в этот же день: требовалось занять здание полиграфии, в нескольких сотнях метров от штаба, и удерживать перекрёсток, на котором оно находилось. Это направление, по мнению Стрелки, считалось опасным: противник мог попытаться зайти с этой стороны БТРами.

В подмогу группе придали с десяток местных парней из самообороны, единственным вооружением которых были бутылки с «коктейлями Молотова».

Полиграфия была занята быстро, бойцы расположились по местам. Серый прошёлся, огляделся и вновь ушёл. Иван сидел у окна первого этажа и слушал вполуха разговоры местных; когда наскучило, поднялся к Егору и Серому.

– Ты что здесь делаешь? Почему не на месте? – строго посмотрел на него командир.

– Да я поинтересоваться хотел…

– Говори, – перебил Егор.

– На той стороне улицы, в домах напротив, наших нет? – Иван замолчал и смотрел, как шевелятся, словно живые, усы командира.

– Ты, Иван, возможно и не дурак, но не самый умный, это точно, – в глазах командира мелькнула весёлая искорка. Серый улыбнулся.

И тут Иван узнал, что перекрёсток контролируется бойцами группы с разных направлений: с другой его стороны, на крыше дома залёг снайпер с СВД; в доме напротив, через главную улицу, расположилась «сладкая парочка». Утешившись, что, по крайней мере, рассуждает правильно, Иван вернулся на прежнее место.

До вечера следующего дня они так и просидели в типографии – казалось, о них забыли. А потом случилось неожиданное.

Перед одним из окон первого этажа внезапно появился Прапор, ближайший помощник Стрелки, и принялся орать, требуя отчёта, кто здесь находится, но едва Иван подошёл поближе, как над его головой, в потолок ударили пули. Весь в побелке, он выдернул из кобуры ПМ и прильнул к стенке рядом с оконным проёмом.

На выстрелы прибежали Серый и Егор. Начались какие-то нелепые переговоры. Маленький, толстый человечек с важным видом требовал от командира каких-то отчётностей, выражал недоумение по поводу нахождения группы в этом месте и постоянно пытался нагрубить. Всё это время его держали на прицеле снайпер и бойцы из дома напротив, но Прапор, конечно, об этом не знал. По его словам, он и о том, что группа Егора занимает типографию, тоже слышал впервые.

В конце концов Прапор потребовал, чтобы командир группы прошёл с ним на штаб. А ещё через полчаса бойцы узнали, что Стрелка пригрозил Егору расстрелом, если через пятнадцать минут он не покинет город.

К такому повороту событий не был готов никто: бойцы подразделения ещё долго негодовали, ругали Стрелку и Прапора, припоминая трения, существовавшие между командирами, но всё же воинская дисциплина взяла своё, и с изгнанием Егора временно смирились.

Новым командиром группы была назначена не самая популярная у личного состава фигура, что подтверждала и кличка, которой его называли за глаза – Шнобель.

Первым же делом новый командир отобрал СВД у снайпера и таскал её с собой повсюду, очевидно считая, что это оружие придаёт ему солидности. Обращаться с ней он, к сожалению, не умел: стоило ему где-то поставить винтовку, она непременно падала, при ходьбе он ударял её обо все выступы и препятствия на своём пути, чем немало потешал бойцов. Впрочем, смеялись не все – напряжение в группе нарастало.

Чем авторитетней старался казаться новоиспечённый командир, тем нелепее выглядел. Что бы он ни делал, всё оборачивалось против него. Как-то Витя выехал на карьер пристреливать винтовку, не предупредив никого на штабе – после первых же выстрелов в направлении стрельбы тотчас выдвинулась разведгруппа.

Последней каплей стал его конфликт с Дикарём, который вечно подначивал его и делал всё ему наперекор.

Во время отработки группой взаимодействия в условиях городского боя новый командир попытался вмешаться в процесс, и в очередной раз столкнулся с насмешками Дикаря:

– Ты тут не умничай, в бою тебя с нами не будет!

Тот не мог никак не отреагировать на этот вызов, но, зная вспыльчивый характер ветерана, предпочёл сыронизировать:

– Конечно, не буду, такой как ты и в спину шмальнуть может!

– Само собой, – не смолчал Дикарь, мрачно уставившись на ненавистного выскочку, – в первом же бою и шлёпну!

– Ну знаешь… – поперхнулся Шнобель, – всему есть предел!

Быстрым шагом он направился на штаб, а через полчаса стало известно, что он переводится на штабную должность.

Новым командиром был назначен Серый, сразу надолго заспоривший с Дикарём, которого он считал достойнее себя занимать эту должность. В конце концов согласившись с назначением, он немедленно взялся за решение главной задачи – повышение боеготовности подразделения.

Пред.1 234 5 ...9 След.

Быть иль… Казаться

III

IV

С этой книгой читают