Читать книгу: «ПАНОПТИКУМ»

Шрифт:

ISBN 978-5-0050-7345-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Паноптикум

Миропорядок не стар и не нов —
На протяжении лет
Женщины «делают мух из слонов»,
С помощью разных диет.
А получают когда муляжи,
Кормят себя на убой.
Каждый четвёртый «под мухой» мужик
«Третьим» бывает, порой.

Бога неисповедимы пути,
Даже «в князья из грязей».
Это паноптикум, как ни крути —
Редкостей разных музей.
Если ни к городу и ни к селу —
Ценный, видать, экспонат…
Женщины, плачьте, ведь я посягнул
«Делать из мухи слона»!

В том месте прошлом

Мой путь по жизни из многих сверстан,
Но выделяясь особой тайной,
Одно за степью бескрайней место
Запало в душу мне чрезвычайно.
В том месте странном, в том месте дальнем,
Где постигает зарницу скаут,
Растут деревья горизонтально;
Как иглы скалы их выпускают.
Там ночью сопки луною млечны,
А на восходе горят червонцем.
Как из-под крана вода там в речке
Бликует в свете дневного солнца…
Года поставив на чёт и нечет,
Умом вращаюсь я беспрестанно,
Как будто больше заняться нечем,
В том месте прошлом, в том месте странном.

В четыре руки

Ты будешь. Я буду ничей.
Мы, в чувствах решившие спеться,
Сыграем на арфе лучей,
В четыре руки и в два сердца.
Лишь музыка, в новом ключе.
И август не будет нам лишним,
Укутанный в тени речей,
Которые ты говоришь мне.

Агнесса

Я занят депиляцией лица.
От бритвы отвлечёт меня Агнесса,
Соседка по подъезду, слегонца
В окошке понукая пекинеса.
Мне в поводу событий и вещей,
Теряющихся в срезе мирозданья,
Захочется вдруг всё узнать о ней,
Хозяйке пса и моего внимания.
Похоже, данью моде завела
Песочного девица пекинеса
Да утренний крутой загиб двора,
Под стать крутому имени Агнесса.
Когда-нибудь я, с места как варяг
Сорвавшись, как в последний ринусь бой. И
Мне избежать удастся передряг,
Взаимозаменяемых с любовью.

Пазл

Я разгадал, как в этот пазл
Сложить кусочки. Но ни разу
Меня не утешает фраза:
«Теперь вы знаете, что делать».
Вот если бы кусочки эти
В другом отметились сюжете,
В котором мы с тобой и дети…
И место на столе под пелядь…

Квадрицепс осени

Квадрицепс осени выталкивает утро.
Шуршат купюры сердцевидно под ногами.
Пульверизован вердепешевою пудрой
Кусочек взгляда, а в оттенках полигамен.
Стеклу оконному, как всей архитектуре;
Пернатым, спешно собирающим пожитки;
Кусочку взгляда, даже, дождь акупунктурен,
На слух шершавый как наждак, на ощупь хлипкий.
Тоска зелёная опутывает тиной —
Кровоизлит я, до крови кусая губы.
На ощупь мыслей собирается картина,
С необходимостью собраться самому бы.

Не завязалось

Всё как-то неопределённо.
Сумбурно, я сказал бы даже.
«Острят» углами листья клёна —
Мой личный юмор не улажен.
Вверху царит неразбериха,
А у просёлочной дороги
Оранжевеет облепихой
Последний уровень тревоги.
Разлившись серой пантомимой,
Вода не отражает радость.
И не срослось, не завязалось.
И шло себе тихонько мимо…

Очень сильное стихотворение

Очень сильное стихотворение
Ходит в «зал» по десять раз на дню,
Для энергии используя варенье,
А белок для мышц и стиля «ню».
Поиграет бицепсом умело,
Наломает лирикою дров,
Не взирая, что быть сильным телом
Как-то не нормально для стихов.
Очень сильное стихотворение
В книге Гиннеса отметится вот-вот.
Только жаль, его как силы гения
В толк никто серьёзно не берёт.
Не грусти, стихотворение сильное,
Самое большое из верзил,
Просто нет на странности «стихийные»
У людей ни времени, ни сил!
Ты бросай ка протеиноблудие,
А прими совет мой небольшой:
Запишись в кружок естестволюбия
Да ходи с накачанной душой!

Бабка надвое сказала

«Бабка надвое сказала»,
Что зима впадает в кому —
В марта середине самой
Воздух ледянее колы.
Руки в брюки из велюра..,
В шапку голову, по уши…
Не погода, а халтура —
Вывод просится наружу.

Изменение личных свойств

Изменение личных свойств…

Только чтение…

Да и то… не читай мне нотации!

На январских часах

На январских часах лишь пятнадцать ноль ноль.

В доме окна себя очерняют пейзажем.

И хотелось бы мне не испытывать боль,

Только дом этот наш словно мат трёхэтажный…

Непреложный закон распорядка презрев,

Разливается лень по молочным суставам.

Командиры*, собрав с нас обеденный «грев»,

Закатили пирушку неполным составом…

За казённым окном завывает метель.

На стене нацарапан постскриптум: «Здесь были…»

Шита белыми нитками здешних детей

Непростая судьба – «не пришей хвост кобыле»…

*старшеклассники, для порядка приставленные

к младшеклассникам.

Орловщина

Молодое моё зелено
С широтой твоих лугов
И немножечко забелено
Придыханием облаков.
Ручейки твои, урчащие
В буераках на меже,
По утрам слегка смолящие,
Но всегда во мне уже;
Да Будиловские лес с прудом
(Сон блаженный наяву)
По живому золотым гуртом
В памяти моей плывут.
Необъятная и вечная,
С горсткой тихих деревень —
Где колодец изувеченный,
Где калитка набекрень.
Вся лесисто-чернозёмная,
Вся мирская из себя.
Средь хлебов твоих казённых
Есть и место для меня:
ЖД-станция Скорятино:
Вдоль Будиловки прогон;
На Васильевку, Иваново
Общий спуск за полотном.
Тридцать соток огородные
Да садовые, с лица,
С неимением дородного
Изразцового крыльца.
По утрам грибы масляточки,
Вечерами караси,
Днем прополотые грядочки
Да дровишки из осин.
Твои тайны величавые
Разгадать я не берусь.
Родилась моя здесь заново
По местам российским грусть.

Эх, Рассеюшка – рассеянье
Перелесков на меже,
Ты плывёшь на загляденье,
Как девица в неглиже.
И рассеян я не от роду,
Не от году – лишь когда
Ты отращиваешь бороды:
Сена хрумкого стога.
Молодое мое зелено
С высотой твоих дубов.
И цвести тебе без времени,
И во веки быть веков!

Пёс тишины

Если пёс тишины на округу всю лает
Да от сердца восторг своего отрывает,
Ты вилянье хвоста не прими за наживку!

Если воздух, сырея, становится жидким;
Если воздух, серея, становится тёмным —
Там, где небо рваней – голубые проёмы.

Если с лаем рискнуть заиграться до грыжи;
Если вечер заря языком своим лижет;
Значит, псу тишины ты становишься ближе.

Топ-Анжелика

Я не опальный борец с клише, но
Как-то безлико
Все называют тебя Анжелой;
Ведь ты Анжелика.
В мире, для нас и для всех, по-сути,
Равно-великом,
Степень с тобою сравнений будет
Скромней, Анжелика.

Стоит ли ждать от сумбурных мыслей
Нижнего пика,
К лику святых лишь тебя причислив,
Топ-Анжелика?
Пусть застилаешь ты разум раем,
Райская птица,
Верить глазам, будто ты живая,
Я приловчился.