Читать книгу: «Развал. Жизнь после»

ПРЕДИСЛОВИЕ

Ланиакея – великая и безграничная. Кто мог предположить, что когда-нибудь наша маленькая планета станет частью этого грандиозного космического сообщества? Не того одинокого мира, к которому мы привыкли, а всей галактики и сотен других!

Миллионы лет назад Землю населяли примитивные организмы, способные лишь на базовые инстинкты. Теория Дарвина долгое время служила нам логичным объяснением, однако вопрос о зарождении самой жизни оставался открытым. Сотни научных трудов, терабайты данных, заполненные непроверенными гипотезами – всё это создавало иллюзию понимания. Но со временем мы находили всё больше доказательств того, что до современного человека на Земле существовала другая разумная жизнь. Более того, технологии тех времён до недавнего времени превосходили наши собственные.

Лишь с наступлением первой волны Распада всё встало на свои места.

Человек всегда стремился найти в своём мире нечто необъяснимое. Чувство, что мы не одни во Вселенной, никогда не покидало нас. Археологи разных эпох и стран находили в различных уголках планеты загадочные артефакты, кости неизвестных существ и древние манускрипты. Каждая находка порождала новые вопросы, и хотя некоторые фрагменты постепенно складывались в общую картину, многие тайны оставались неразгаданными даже для самых выдающихся умов.

Стало очевидно, что человечество, как и в прошлом, разделилось на расы, каждая со своей уникальной историей, культурой и путём развития. Но всех нас объединяло одно – врождённая потребность в поклонении. В каждой культуре существовали свои божества и символы. И что удивительно – в странах, разделённых океанами, начали находить артефакты, связанные между собой невидимой нитью. Раскрывая одну тайну, мы обнаруживали две новых, и так до бесконечности.

Люди уверовали в НЛО. Некоторые уфологи с непоколебимой уверенностью заявляли о личных контактах с инопланетными цивилизациями. Позднее историки обнаружили связь между древними наскальными рисунками и современными рассказами «очевидцев». Вопросов оставалось множество, но впоследствии они разрешились самым неожиданным образом.

Объяснить это стало возможно только теперь.

Оказывается, когда-то планету уже населяли существа, похожие на нас. Они также делились на культуры и социальные классы, развивались, создавали семьи, общались. Гравитация, температура и атмосферное давление постепенно изменяли древних людей, адаптируя их к окружающему миру. Но затем появились порталы, вышедшие из-под контроля, и на Земле воцарился хаос.

«Лига Великих» пыталась предотвратить войны и беспорядки, но их могущества не хватило для сохранения планеты в первозданном виде. В конечном счёте, им пришлось уничтожить всё живое и заселить Землю новыми существами, пригодными для жизни и развития. Они возвращались на планету каждые сто лет, наблюдая и создавая идеальные цепочки эволюции, которые долгое время казались естественным отбором.

Динозавры, древние манускрипты, артефакты – всё это следы «Лиги Великих», создателей всего живого на нашей планете. Спустя века мы начали замечать признаки их существования. Как бы они ни пытались скрыть правду, человеческое любопытство оказалось сильнее.

И на нашу долю выпали те же испытания.

Мир, каким мы его знали, изменился до неузнаваемости. Появление порталов и разломов между мирами стало причиной глобальных катастроф, создания нового внеземного оружия и появления невиданных существ.

Никто до сих пор не знает истинную историю «Лиги Великих». Известно лишь, что они существовали задолго до появления жизни в Ланиакее. Раскрыт секрет великих богов: всё, что связывало землян с разных континентов, – это их работа. Великие не только создавали и охраняли нашу планету, но, как оказалось, и множество далёких галактик. Они создали порталы, позволяющие свободно перемещаться между мирами, поддерживая баланс развития и культуры.

Но однажды и среди них нашлись предатели, желавшие коренным образом изменить взгляд на существование жизни и установить новые порядки. Один раз им это уже удалось. Никто не знал, что происходило за миллиарды световых лет от нас, но порталы начали открываться вновь, появляясь в разных точках Ланиакеи и связывая наш Млечный Путь с сотнями тысяч других галактик. Двери между мирами были вновь распахнуты.

Для предотвращения конфликтов и войн «Лига Великих» создала «Альянс», состоящий из лидеров каждой разумной планеты. Позже Альянсом было принято Соглашение, и из представителей каждой разумной расы были сформированы элитные отряды «Хранителей», чьей миссией стала защита врат от нежелательных проникновений. Затем появился единый галактический язык – Альта, – призванный улучшить взаимопонимание и наладить контакт между цивилизациями. Они сбалансировали гравитацию и состав атмосферы для каждой планеты, чтобы всем разумным существам было максимально комфортно.

Возможно, «Лига Великих» перешла на новый уровень развития и намеренно открыла мир для всех. Этого мы, вероятно, никогда не узнаем.

АКСЕЛЬ. ЗЕМЛЯ. МЕРТВАЯ ДОЛИНА.

ГЛАВА 1. ЗАПИСЬ В БЛОКНОТЕ. 25 АВГУСТА 2020 ГОДА.

Мне было семь лет. Я отчётливо помню огромный торт в маминых руках. Всю ночь она хлопотала над ним, стараясь вылепить из мастики забавные фигурки нашей семьи. В то время я страстно мечтал о младшем брате, представлял, как мы будем гонять мяч во дворе, как заведём собак – каждому по своему щенку. Но природа распорядилась иначе, и, если верить врачам, к которым мама часто водила меня, у меня должна была появиться сестрёнка.

Отец упаковывал что-то в ярко-синий шуршащий пакет и разговаривал по телефону. За окном играли соседские дети. Их весёлые крики разносились по всему двору. Казалось, всё идёт своим чередом. Я уже готовился к школе, представлял, как сяду за парту с новыми друзьями. Погода стояла жаркая, солнце в тот день разошлось не на шутку. Осень не спешила врываться в наш уютный летний городок Хеллен. В моих планах было отпраздновать с семьёй, а вечером пойти гулять с ребятами. Дедушка не смог приехать на мой день рождения, но прислал кучу подарков, среди которых был мяч с автографами почти всего состава «Манчестера» – я так торопился показать его друзьям.

Но в один момент всё перевернулось. Небо за окном залилось багровым. Показалось, будто закат ворвался в наш дом. Внезапно поднялся ветер, в ушах загудело так, что я не слышал собственного голоса. Я помню, как крыша соседнего дома приподнялась, вылетела на дорогу и смяла соседние машины. Крики отца и матери сливались в неразборчивый шум. Я замер, не понимая, что происходит.

– Спускайся вниз! – крикнул отец.

Он схватил меня за руку, и мы бросились в бойлерную, где располагался винный погреб. Отец откинул люк и приказал спускаться вниз и ни в коем случае не подниматься. Я забился в угол, обхватив колени руками, и ждал. Мы жили в очень спокойном районе, и таких резких перемен погоды у нас никогда не бывало. Крики внезапно стихли. Гул в ушах прекратился. Я сидел в тишине, с ужасом осознавая, что ждать мне уже некого. Прошло ещё минут десять, прежде чем я решился выбраться из укрытия. Я увидел ярко-зелёный круг, внутри которого зияла пустота – чернее всего, что я видел за свои семь лет. Зелёное сияние вокруг напоминало огненное кольцо. Люк завалило чем-то тяжёлым. Приложив все силы, мне удалось приподнять его. Картина, предстающая передо мной, навсегда врезалась в память. От нашего дома практически ничего не осталось. Отца и матери тоже – лишь пустое пространство и груды мелкого мусора: обломки стен, мебели и моих игрушек. Соседей на горизонте я также не видел. Посреди этого хаоса цо, через которое в цирке прыгают тигры и львы. Я медленно подошёл к этому странному кругу и начал всматриваться в него. Я не понимал, что влечёт меня вглубь этой пугающей темноты.

Я сел на обломок стены напротив и вглядывался в глубину необъяснимой аномалии. Время шло, но я не мог оторвать от неё взгляд. Меня, странным образом, ничего не волновало. Казалось, ничего ужасного и не произошло. Как же я ошибался. Слева от меня тихонько катился тот самый мяч, подаренный дедом, пыльный и полуспущенный. Я встал, поднял его и, медленно приблизившись, швырнул в чёрную пустоту. Он исчез, словно его никогда и не было.

Любопытство было настолько сильным, что я не мог просто так оставить это явление. Я решил обойти аномалию и с обратной стороны увидел то же самое. Как бы я ни пытался её обойти, передо мной всегда оказывалось кольцо зелёного пламени, плясавшего вокруг чёрной бездны. Я попытался прислушаться к окружающим звукам, но их не было совсем. Где-то на другой улице доносились крики, потом раздавался резкий гул – и вновь наступала тишина. Прошло около часа после катастрофы. Я понимал, что нужно искать родителей, что-то делать, но таинственный портал не отпускал. В конце концов любопытство взяло верх. Я решил подойти ближе и медленно протянул руку внутрь чёрного круга. Словно невидимая сила схватила меня и потащила внутрь. В испуге я рванул назад и кубарем откатился на несколько шагов. А потом совершил то, о чём буду жалеть, наверное, всю оставшуюся жизнь: я отошёл на несколько метров от портала и с разбегу прыгнул в эту бездну…

АКСЕЛЬ.

ГЛАВА 2. НАЧАЛО. ИЮНЬ 2045 ГОДА.

Аксель не из тех, кого заметишь в толпе – он из тех, кого толпа обходит стороной. В свои 25 лет он обладает не молодой мягкостью, а зрелой, выкованной жесткостью. Его тело не мускульным монолитом, а скорее жилистым канатом – крепким, сухим и невероятно прочным. Каждый мускул будто отточен тяжелой работой, а не ради красоты.

Его волосы – угольно-черные, коротко стриженные, но всегда выглядящие слегка непричесанными, как будто он только что провел рукой против их роста. Но главное в его лице – это взгляд. Тяжелый, испытующий, налитый свинцовой серьезностью. Кажется, он видит не просто человека перед собой, а измеряет его на прочность, ища слабину. Черные глаза, под стать волосам, редко выдают его эмоции, чаще они просто фиксируют окружающую действительность как данность.

В его осанке, в постановке плеч чувствуется небрежная сила. Он не носит ее как украшение, она в нем просто есть, как факт…

Зной стоял недвижимый, почти осязаемый, дрожащими маревами поднимаясь от раскаленной земли. Аксель сидел, прислонившись спиной к шершавому стволу старого дуба, чья иссохшая листва едва давала тень. В пальцах, привыкших к грубым рукоятям оружия, он перебирал странную монету – трофей из вонючего бара в Сорняках. Она была тяжелой, холодной даже на этом пекле, и отливала тусклым свинцовым блеском. Поверхность покрывали мелкие, словно насекомые, незнакомые символы. Не Арис, конечно, но что-то близкое. За такую монету могли и горло перерезать в тёмном переулке, не моргнув глазом.

Двадцать пять лет, – пронеслось в голове. Целая жизнь. И всё, к чему мы шли веками, рухнуло в одночасье. А теперь вот – сидишь под деревом, как первобытный человек, и гадаешь, что за чертовщину выковала какая-то внеземная цивилизация. С ироничной усмешкой он аккуратно вложил монету в прорезь своего потертого полевого блокнота – импровизированного каталога странностей нового мира. Наш общий язык с инопланетянами – это коммерция и насилие. Ничего не изменилось, просто масштаб стал галактический.

Покой был обманчив. Он помнил времена, когда тишина не таила в себе шепота чужих миров. Теперь же за любым шорохом скрывалась угроза. Его карманный компьютер мерно пискнул, выводя на экран новые координаты. Штаб прислал точку в пустыне. Задание – разведка магнитных аномалий. Скучная, рутинная работа, пахнущая пылью и официозными отчетами.

– Ты там живой? Уже сутки от тебя никаких новостей! – из динамика вырвался знакомый, слегка раздражённый голос Торимо. Он мысленно представил её – высокую, худощавую, с ослепительно-белыми волосами, которые были таким же аномальным знаком их времени, как и порталы.

– Дышу, Тори, дышу, – он потянулся, чувствуя, как хрустят позвонки. – Почти на месте. Осталось пройти этот адский пятачок в пять километров. Чувствую себя ходячим градусником.

– Не ной. Ты хоть поел?

– Пил. Солнечный свет и пыль. Очень питательно.

Торимо, или просто Тори – его щит, его совесть и порой – самое больное затылка. Они с братом Тоби и их общий друг Халдей были для него семьей, той самой, что остается, когда рушится все остальное. Слитые воедино общей судьбой сирот Распада.

– Есть новости от Тобико? – в её голосе прозвучала привычная, приглушенная тревога.

– Пока тишина. Не волнуйся, у Халдея голова на плечах. Они справятся.

– За Халдея я спокойна! Но Тоби… Ты же помнишь «Паучью нору»? А ту историю с винтерианскими циклопами? Он как магнит для неприятностей!

– Он выкрутился тогда, выкрутится и сейчас, – Аксель попытался звучать убедительно, но в его собственной груди тоже шевелилась червоточина беспокойства. Тоби, ты где, черт тебя дери?

Он углубился в выжженную степь, и солнце ударило в глаза с новой силой, отражаясь от белесой земли. Внезапно детектор на его рукаве пронзительно запищал. На экране замерла одна-единственная красная точка чудовищных размеров. Снаружи – ни души. Значит, под ними.

– Хм, интересная штука! – прошептал он, увеличивая изображение. Внутри всё похолодело. Червь. Здесь, на Земле? Настоящий, ситхейский песчаный червь?

Он ускорил шаг, глаза выискивали укрытие. Впереди, как мираж, виднелся каменный островок – крошечный архипелаг скал посреди песчаного океана.

– Тори, как слышно? У меня слепой червь! – его голос сохранял спокойствие, но внутри всё сжалось в комок.

– Здесь, на Земле? – в её голосе прозвучало не столько удивление, сколько мгновенное принятие угрозы.

– Да, и он меня учуял. Думаю, я немного задержусь.

– Я вылетаю!

Земля под ногами вздрогнула, потом заходила ходуном. Это был уже не просто след – червь шел на него. И шел быстро. Аксель перешел на бег, каждое его приземление отдавалось в почве, посылая хищнику четкий сигнал: «Добыча здесь».

И тут датчик взвыл с новой силой. Вторая цель. Больше. Быстрее. Она шла со стороны самого укрытия. В ловушке. Ледяной пот стекал по спине. Он рванул влево, надеясь обойти скалы. Но второе существо, похоже, интересовалось не им. Оно двигалось прямо на червя.

Песок вздыбился фонтаном, и на поверхности показалось нечто, от чего кровь стыла в жилах. Эпикора. Её панцирь отливал маслянистой радугой, а сегментированное тело извивалось, словно гигантская сороконожка. Три пары крошечных черных глаз-бусинок бесстрастно зафиксировали добычу. Добычу – не его.

– Да ты меня спасла! – пробурчал Аксель, не сводя глаз с начинающегося побоища.

Челюсти эпикоры впились в червя с такой силой, что хруст разнесся по всей округе. Червь, отчаянно извиваясь, пытался обвить противника, но короткие, мощные щупальца эпикоры ловко рвали его плоть. Кусок туши, обливаясь серой жижей, с глухим шлепком упал в паре метров от Акселя, заставив его инстинктивно пригнуться и ускориться.

Над головой послышался резкий, пронзительный свист. Аксель присел, прикрывая голову. Массивная голова эпикоры вдруг неестественно дернулась и раскололась пополам, окутанная зелёным электрическим ореолом. Огромное тело затрепетало в предсмертных судорогах и рухнуло на песок, подняв облако пыли. Аксель поднял взгляд и увидел на скалах четверых бойцов в чёрно-зелёной форме. «Клин».

Впереди стоял Кидос. Бывший Хранитель. Бывший друг.

В любом помещении Кидос казался человеком, которому тесно в рамках четырех стен. Его рост, чуть выше стандартного, в сочетании с атлетическим, собранным телосложением, заставлял окружающих невольно выпрямляться. Годы командования не стерли мышечную память тела, привыкшего к броне и напряжению; каждое его движение было экономным и точным, словно рассчитанным по тактическому алгоритму. Его лицо было картой пройденных битв. Волевой подбородок пересекал грубый, белесый шрам полученный когда-то давно до Распада. Этот шрам был такой же частью его облика, как и твердая линия губ и пронзительный, аналитический взгляд. В его глазах, цветом похожих на сталь, жила постоянная бдительность. Они сканировали пространство, оценивая углы, укрытия и людей с холодной, профессиональной отстраненностью. Седые пряди на висках лишь подчеркивали авторитет, дарованный не возрастом, но опытом. Кидос был воплощением тактичности в ее прикладном, а не светском значении. Он не был вежлив – он был эффективен. Его строгость не была показной; она была естественным состоянием человека, который слишком долго нёс ответственность за жизни других и знал, что любая слабость, любая поблажка может стать фатальной ошибкой. Он говорил тихо, но так, что каждое слово обретало вес приказа, и редко повышал голос – за него говорила сила его личности и неоспоримость аргументов. Он был землянином, но годы службы в «Хранителях» стерли с него налет сентиментальности. Он мыслил категориями миссий, стратегических целей и вероятностных исходов. В его душе оставалась глубокая, но хорошо защищенная преданность – не абстрактным идеалам, а конкретным людям, которые шли за ним в огонь. Теперь, когда капитанский мундир сменила простая, форма отряда «Клин» он стал более свободным и открытым.

– Неважно выглядишь, землянин! – крикнул Кидос, и в его голосе звучала знакомая ухмылка.

– Да просто не выспался, – парировал Аксель, подходя ближе и чувствуя, как старые раны – не физические, а душевные – заныли с новой силой.

– А у вас тут красиво! Давно не был на Земле.

– Да, не жалуемся. Привет, друг.

Они обнялись, похлопывая друг друга по спинам, но в этом жесте была натянутость, тень прошлого.

– Ты что-то похудел! – Кидос снова ухмыльнулся, но глаза его оставались холодными.

– Работа нервная – уклонился Аксель. – Питание не три раза в день.

Когда они двинулись к лесу, разговор зашел о космолёте мародёров, о котором он слышал не далеко от бывшей терминальной станции.

– Брат, не советую туда лезть, – голос Кидоса стал жестким. – Там полно отребья. Будь моя воля, отправил бы каждого на Винтериан! Топливо сливают, по частям разбирают… Мрази напали на наших медиков, украли оборудование, почти всех положили.

– У каждого свои виды заработка, – заметил Аксель, стараясь сохранить нейтралитет, но внутри насторожившись. Агрессия Кидоса была неестественной.

– Есть за что! – тот парировал. – Кстати, с медиками кто-то из ваших был. Землянин, азиат, кажется… Томи, или Тоди…

– Тоби? – в голосе Акселя прозвучала тревога, которую он уже не мог скрыть.

– Да, точно!

– Где они сейчас? – он остановился, впиваясь в Кидоса взглядом.

– Не знаю, брат. Но думаю, твои уже в курсе и ищут их.

– Нет, не в курсе! – Аксель ощутил, как по телу разливается ледяной адреналин. Тоби. Раненый. Попал в переделку. – Тобико из моего сквада, он мой друг. Мы разминулись на Хаментуре… Он остался прикрывать нас. Мы ждали у портала сутки… А потом они пропали.

И мы ушли. По приказу. Бросили своего. Этот груз вины он носил в себе все эти дни.

– А искать не остались? – в голосе Кидоса прозвучало неподдельное удивление, смешанное с укором. – Бросать своих не принято, брат!

Эти слова ударили больнее, чем любое оружие.

– Приказ пришёл от Флойда, – сквозь зубы проговорил Аксель. – На Земле новый портал засекли. Отправили сюда. – А тут ты, – он посмотрел на Кидоса – Попали мы, будто кто-то специально козни строит.

Они вышли к полуразрушенному зданию. У входа стояли двое военных без опознавательных знаков. Дезертиры. Или наемники. Бардак, полный бардак. Внутри, за столом, его ждал сюрприз. Ситхеец. Но не похожий на своих сородичей. Алая кожа, менее выпуклые глаза, и на голове – нелепая кепка «California league». Существо по имени Сицилио.

…Планета Ситхей

Миры не всегда бывают гостеприимными. Некоторые рождаются в агонии, и их единственная цель – выжить, отторгая всё чужое. Таков Ситхей – израненный, ядовитый исполин, где сама жизнь стала актом нескончаемой войны. Небо здесь – это вечный, душный саван. Его не пронзают лучи солнца, а лишь тускло фильтруют сквозь плотную пелену ядовито-зеленого сияния, исходящего от насыщенных кислотой облаков. Свет неясный, призрачный, отбрасывающий блеклые, искаженные тени. Дышать воздухом Ситхея – все равно что вдыхать пар из котла алхимика: он обжигает легкие едкой смесью сероводорода, хлора и испарений кислоты. Давление здесь такое, будто на плечах постоянно висит невидимый каменный плащ. Почва уходит из-под ног, превращая каждый шаг в рискованную битву с трясиной. Болота Ситхея не просто грязные – они живые и голодные. Они пузырятся едкой слизью, в которой растворяется всё, кроме местных, приспособленных форм жизни. Вместо деревьев здесь тянутся к ядовитому небу «сквернодревы» – скрюченные, хитиново-древесные образования, с которых вместо листьев сочатся капли чистого кислотного секрета, оставляя на всём вокруг жёлтые подпалены. Растения здесь не фотосинтезируют, а хемосинтезируют, питаясь ядовитыми испарениями почвы. Их плоды – это кислотные гранаты, взрывающиеся при малейшем прикосновении, чтобы рассеять семена. Вся планета – это арена бесконечной бойни. Гигантские многоножки-бурильщики, длиной с шаттл, прорывают ходы в вязкой почве. В воздухе, жужжа, как падающие бомбардировщики, носятся стаи крылатых скорпионоидов, выискивая добычу своими фасеточными глазами, видящими мир в спектре тепла и боли. Здесь каждый организм – и хищник, и жертва. Господствующая раса Ситхея, ситхейцы, – это порождение этого ада, его законченный и совершенный продукт. Их тела, защищенные блестящим хитиновым панцирем цвета окисленной бронзы и ядовитой зелени, идеально приспособлены к суровым условиям. Их головы венчают бездонные фасеточные глаза, мерцающие холодным, составным интеллектом. Они не знают эмоций – только инстинкты: выживание, доминирование, размножение. Вместо рук у них – пучок гибких, сильных щупалец, покрытых мелкими, чувствительными шипами. Одни щупальца заточены как бритвы, другие способны впрыскивать парализующий нейротоксин, а самые ловкие – манипулировать примитивными орудиями, выточенными из когтей и костей их жертв. Те, кому посчастливилось иметь перепончатые крылья, – элита их общества, правящая с высоты, буквально и физически. Их цивилизация не знает искусства и сострадания. Их города – это гигантские, дымящиеся ульи, вылепленные из застывшей слизи и спрессованной грязи, высящиеся над болотами, как гниющее сердце самой планеты. Их общение – это стрекот, щелчки мандибул и феромонные команды, отдающие приказы: атаковать, поглотить, уничтожить. Ситхей не просто враждебен. Он – воплощение ксенофобии в масштабах планеты. Он не терпит чужаков, и его дети, ситхейцы, стали идеальным орудием его безмолвной, всепоглощающей ненависти. Тем не менее на этой планете были разумные существа, с которыми Альянс подписали договор.

– Здравствуй, Хранитель, – его голос был четким, безупречно чистым, без акцента. Спокойно, размеренно – каждое слово попадало точно в цель. – Я знаю, вы нашли новый портал. Зарождение. Он ещё не открыт, но мне нужно, чтобы он открылся.

Аксель почувствовал мурашки по спине. Этот ситхеец – что-то большее, чем просто контрабандист или наемник.

– Почему бы тебе не обратиться к Флойду? – вставил Аксель, пытаясь сохранить хладнокровие. – Думаешь, я могу решать, открыть портал или уничтожить его?

– Мои планы тебя не радуют, – его голос зазвенел как сталь. – Не собираюсь участвовать в этой игре.

Сицилио не моргнул. Его глаза – холодные, не имеющие эмоций, фасеточные бусинки – внимательно изучали Акселя.

– Ты ещё веришь в правду, честь, достоинство? – мягко, почти с жалостью – спросил ситхеец. – Ты считаешь, что твой кодекс – это кровь и сталь? Вся твоя организация – просто пешки в чужой игре. Что ты знаешь о войнах между планетами?

Ярость вспыхнула у Акселя. Знакомое пламя – против несправедливости, против системы, против таких, как этот… таракан.

– Ты собираешься справиться с этим один? Сделать себя хозяином портала? – голос стал почти пылким, на грани срыва. – Если бы у меня сейчас было оружие – я бы тебе выстрелил прямо в лоб не раздумывая!

– Остынь, человек! – прорезал тишину голос.

– Ты действуешь мне на нервы, – взорвался он. – За двадцать лет таких, как ты – мы расставались пачками! «Лига Великих» запланировала всё задолго до твоего рождения! Убрав меня —, вы подпишете своему движению приговор!

Он повернулся к Кидосу у окна, тот молча стоял, опустив автомат. Внутри – борьба.

– А ты! – ярость Акселя выплеснулась на бывшего друга. – Ты боишься последствий? Пусть этот таракан думает за себя!

Взгляд снова на Сицилио.

– Кепка тебе не идёт, таракан, – хмуро, с насмешкой. – Лучшая на его месте была бы каска узника с Винтериана.

Ситхеец вздохнул, его голос стал холоднее льда.

– Прикончи его. Не стоит он ничего.

В следующее мгновение мир взорвался. Оглушительный хлопок, запах озона, вибрация бляшки на ремне – «Электра». Металл понесся по комнате. Автомат Кидоса вырвался из его рук и врезался в стену. Аксель не почувствовал, как пуля прожгла его бедро, – только оглушительный грохот и запах гари. В кабинет втянулся густой красный дым. В горле першило. Аксель, не раздумывая, с разбега вынес окно своим телом. Приземлившись во дворе, он увидел огромного солдата. Без мыслей, на чистом адреналине, он прыгнул на него, нога в лицо – и противник рухнул.

Из того же окна, как ангел-мститель, вылетела Тори. Она окинула его быстрым взглядом.

– Живой? – её голос был хриплым от дыма, но твёрдым.

– Как видишь! Где ситхеец?

Она лишь отрицательно мотнула головой, и в этот момент со стороны леса послышался нарастающий гул двигателей. Небольшой космолёт, неуклюжий, как жук, поднимался в небо.

– Ублюдское насекомое! – крикнул Аксель, и только сейчас острая боль в бедре заставила его осесть на колено. Он увидел кровь, пропитавшую ткань.

– И почему я не удивлена? – в её голосе прозвучала знакомая смесь раздражения и заботы.

– Опять влип по уши.

Она достала «Клубок» – дорианский артефакт, похожий на кусок живой, пульсирующей янтарной смолы. Аксель стиснул зубы, когда она приложила его к ране. Боль была жгучей, невыносимой, словно в рану залили расплавленный металл. Он сглотнул стон, чувствуя, как по телу разливается жар.

– На, глотни, – Тори протянула фляжку. Он сделал большой глоток, и прохладная вода на мгновение смыла вкус крови и страха.

– Как ты узнала? – спросил он, возвращая флягу.

– Знаешь… – она позволила себе кривую улыбку. – Я не припоминаю, чтобы у тебя было по-другому. Ты просто притягиваешь проблемы, Аксель. Магнит для неприятностей.

Он взял её за руку, встречая её усталый, но верный взгляд.

– Спасибо тебе. Мы обязательно найдём Тоби. Обещаю.

Аксель попытался встать, но она мягко, но настойчиво прижала его плечо.

– Пару минут посиди, герой. Дай ноге прийти в себя.

– Нет, пойдём, проверим, что там? – он кивнул в сторону здания.

– Давно пора! Разлёгся, как на пляже! – она парировала, но в её глазах читалось облегчение.

Внутри, в углу, они нашли выжившего. Молодой боец «Клина», чернокожий парень, сидел, прижимая руки к животу, из которого сочилась кровь. Его глаза были полны страха и боли.

– Как тебя зовут? – спросил Аксель, приседая рядом.

– Джу… Джус, – просипел тот.

– Мы поможем тебе, Джус. Но ты теперь наш должник, – твёрдо сказала Тори, уже доставая «Клубок».

– У меня… сын! – выдохнул раненый, и в его глазах вспыхнула искра надежды.

– С тобой ничего не случится, – Аксель положил руку на его плечо. – Мы доставим тебя к нему. Но нам нужна информация.

Джус кивнул, сжимая зубы от новой волны боли, когда Тори приложила артефакт. Когда его тело распрямилось, а в глазах появилась ясность, он посмотрел на них с немым вопросом.

– Джус, – голос Акселя стал тихим, но неумолимым. – Нам нужна информация.

– Я всё расскажу! – тот прошептал, озираясь с животным страхом. – Только не выдавайте меня этому дьяволу!

– Про кого ты? – насторожилась Тори.

Джус посмотрел на них, и его глаза расширились от ужаса.

– Краспулу…

ГЛАВА 4. ХРАНИТЕЛИ.ДОРИАН.

На планете Дориан, этом подарке вселенной для художников и поэтов, всегда царил день. Воздух, идеальный для дыхания, был свеж и сладок, а слегка повышенная гравитация придавала каждому движению ощутимую, величавую основательность. Здесь, среди лесов с прозрачными, пульсирующими светом кристаллическими деревьями и озёр, сияющих словно жидкий свет, располагался главный штаб Хранителей.

Столица Дориана, Тиара, была городом-мечтой, архитектурной симфонией, которую не смог бы вообразить ни один футурист прошлого. Здания причудливых геометрических форм, выращенные из живых полимеров и кристаллов, парили в воздухе, образуя террасы и мосты. В их струящихся линиях была застывшая музыка. Дорианцы, высокая раса со светло-бирюзовой кожей и ярко-зелёными, слегка светящимися глазами, были воплощением гармонии этого мира. Они, элита галактики, считали себя хранителями мудрости и порядка, и их спокойное, немного высокомерное величие чувствовалось во всём.

В самом сердце Тиары, в здании, напоминавшем гигантский кристаллический цветок, находилась Цитадель Хранителей. Именно здесь, в зале, стены которого мягко светились изнутри, Верховный Командор Артас наблюдал за церемонией принятия Клятвы. Новые неофиты, среди которых были и земляне, и гелиотцы, и представители других четырёх рас-основательниц, стояли по стойке «смирно». Их руки сжимали рукояти Церемониальных Клинков – не просто оружия, но и ключей, и пропусков, символов долга.

«In finem vigilamus», – прозвучали их голоса, сливаясь в едином порыве. – «Бодрствуем до конца». Эта латынь была сакральным языком ордена. Каждое слово клятвы накладывало не только моральную тяжесть, но и генетические обязательства, подкреплённые особыми нанобиотиками. «Служить Балансу… Защищать Врата… Хранить Знания…» – слышал Артас. И самая тяжёлая строка: «Принять Одиночество пути, дабы привязанности не затмили долг».

Именно этому и учили в Академии «Пламя Предтеч», что парила над озером у города. Сюда попадали лишь лучшие из лучших, прошедшие жёсткий отбор по физическим и генетическим параметрам. С малых лет дети-Хранители, земляне и дорианцы, росли вместе, создавая нерушимые связи, которые однажды могли быть поставлены на чашу весов против Статьи 4 Устава: «Примат Миссии». Спасение одного или спасение многих? Лицо Артаса, непроницаемое и мудрое, скрывало знание о сотнях таких выборов.

Он помнил, как сам, молодым капитаном сквада, отдал приказ закрыть портал, оставив по ту сторону своего напарника-Кассиуса, чтобы остановить нашествие паразитов. Тогда он спас планету. Но в «Немые Часы», традицию, когда каждый Хранитель проводил час в полной тишине, созерцая галактику, он до сих пор видел его лицо.