Читать книгу: «Одиночка», страница 3

– Вы, я смотрю, поняли друг друга, рад за вас, но как ты думаешь жить дальше, ведь, насколько я понял, ты считаешь, что возврата домой у тебя нет?

– Да, вы правы, но и вашим гостеприимством я больше не буду злоупотреблять, я пойду на остров и найду ещё ответы, а там решу, как дальше жить. Это я решил с вашей помощью, и я вам очень благодарен, больше я не доставлю неудобства никому, особенно вам, вы и так много для меня сделали.

– Витя, это твоё окончательное решение, ты не собираешься поворачивать назад?

– Да, так и есть, похоже, настало время мне повзрослеть. Маму же я не брошу и, после всего что было, буду оберегать, но я не вернусь до тех пор, пока она не будет готова принять таким, каким я стал.

– Ты очень мудро говоришь, несмотря на свой возраст, и это меня радует, а раз так – то у меня есть ещё кое-что, тебе пригодится до того, как ты решишь простить маму.

Егор ушёл в дом, а я присел на пень, медведь лёг рядом, положив голову на передние лапы. Егор через десять минут вышел, держа на сгибе правой руки плащ, но только меньше, чем его, а в остальном полностью схожий с его. Кроме плаща он нёс холщовую походную торбу, в которой, как я потом узнал, лежала фляжка с отваром и кое-что из продуктов. Подойдя, он накинул лямку мне на плечо, а затем накинул на плечи и плащ, застегнув его брошью в форме стоявшего на задних лапах медведя, вырезанного из дерева. Потом он снял данный им кулон и положил его на пень, на котором я минуту назад сидел, а потом достал из кармана мешочек и расслабил горловину.

– Витя, теперь достань то, что лежит в нём, а по итогам я пойму, говорить тебе то, что я собираюсь сказать, или нет.

Послушавшись, я извлёк из мешочка круглый шарик пять сантиметров в диаметре и оплетённый четырьмя драконами. Когда я взял его в руку, то внутри сферы засветились четыре цвета: белый, зелёный, коричневый и синий, они сливались в поистине уникальный оттенок. Кроме того, я почувствовал, что внутри неё бушует мощь, которая в десятки раз превосходит ту, что заключена в кулоне, и только драконы её сдерживают. Казалось, не будь этих фигурок, сила из сферы вырвется на волю. Я услышал, как Егор вздохнул так, будто скинул с плеч груз.

– Вот теперь я знаю, что не зря отвёл тебя на остров, теперь мне ясно: кулон тебе теперь без надобности. А сейчас положи сферу в мешочек и всегда носи его на шее.

Когда я это сделал, то Егор стянул шнурком горловину мешочка. Длина верёвочки была такова, что он спокойно надел мне мешочек на шею.

– Теперь, надеюсь, не надо говорить об его использовании.

– Нет, мне понятно, что к такой силе лучше просто так не обращаться.

– А теперь призови свой камень, я знаю, что ты это можешь.

Взяв кулон, он отступил на пару шагов и кивком показал, что ждёт. Я же просто снова отослал светящийся шар в небытие. Через пару минут возле меня в воздухе завис мой светящийся неоном транспорт.

– А теперь садись на него и лети над деревьями всё время на восток, потом ты увидишь поляну, на которую камень опустится сам. Если не испугаешься, то узнаешь ответы на свои вопросы.

Почему-то мне стало ясно, что если я сделаю, как он говорит, то после этого не скоро его увижу, но раз я решил взрослеть, то надо взрослеть. Подойдя к медведю, обнял его голову, глубоко вдохнув запах зверя.

– Миша, мы, наверное, с тобой не скоро увидимся, извини, если что не так.

Отпустив косолапого, подошёл к Егору и обнял его, он ответил взаимностью, так мы простояли молча пару минут. После чего, мягко отстранившись, пристально посмотрел в глаза.

Последний раз, посмотрев на ставших мне близкими Егора, медведя и ястреба, оседлал камень и, послав в него энергию, взмыл в небо, оказавшись над деревьями, взял курс на северо-восток и мысленно отдав посыл камню, ринулся прочь, набирая с каждым метром скорость. Скоро камень развил скорость, что плащ держался на плечах только за счёт фибулы. Из глаз текли слёзы не только из-за ветра. Но, взяв себя в руки, успокоился, ведь я сам выбрал такую судьбу. Вскоре, как и говорил Егор, показалась поляна, камень, постепенно сбавив скорость, стал снижаться без моей помощи. В метре от земли он завис и стал вытягивать из меня энергию.

Через десять минут такого "вампиризма" он вдруг ударил световым лучом в землю, мгновенно снизив сияние прожилок до десяти процентов. В земле после такой атаки образовался ровный провал, и камень ухнул в него. От неожиданности я влил в него энергию, мгновенно подняв интенсивность свечения на сто процентов. Когда он завис, я увидел, вокруг, куда попадал свет от камня, простирались письмена и печати, над головой не было провала. Будто его и не существовало вовсе. А камень, вдруг задрожав как живой, затрещал, я соскочил с него. И сразу же от меня, как от брошенного в воду камня, волнами разошлось свечение по всем письменам. А камень, издав жалобный скрип, рассыпался, на полу вместо него оказалась фосфоресцирующая горка каменной крошки, но и это был не последний сюрприз. Отовсюду и неоткуда раздался голос.

– Приветствую тебя. Зачем явился в хранилище мудрости?

На секунду опешив, но вспомнив слова Егора, взял себя в руки.

– Меня зовут Виктор Буров, меня сюда принёс камень, путь мне указал Егор.

– Так значит, он тебя послал, но я так же вижу, что он не просто так тебе открыл расположение хранилища мудрости, у тебя на шее сфера драконов, а это много значит, поэтому ответь. Зачем ты явился, какие цели преследуешь?

– Извините, не знаю, как вас называть, куда говорить, но то, что я здесь, это только заслуга Егора. И если мне позволено будет узнать хоть каплю тех знаний, то они пойдут только во благо. Но также, если понадобится, и на защиту меня и близких людей.

– Если так, то я приму облик, Егор тоже был не в восторге от разговоров с пустотой. Через минуту каменная крошка завихрилась, после чего передо мной возник человеческий силуэт из постоянно перемещавшихся частиц камня.

– Твой ответ мне нравится, ибо если бы ты сказал, что знания нужны для добра и не более, то ты в тот же миг забыл всё и оказался вне этих стен. А так найди дверь и укажи, что в ней не так.

Осмотревшись, увидел в стене перед собой письмом обозначенный контур двери, посреди которой высечены крылья, подойдя к ней, осмотрел и не нашёл одного символа. В голове вспыхнуло изображение оного и, призвав энергию из себя, заставил сиять только указательный палец и начертил его. После чего дверь вспыхнула, пропав, открыла проход в ещё один зал, посреди которого в столпе света висело что-то вроде кокона.

– А теперь следуй за мной, ибо ты сам открыл свой путь в жизни.

После этого силуэт хранителя вплыл в помещение, мне нечего не оставалось, как проследовать за ним, и как только я прошёл сквозь арку, проём исчез, но это уже было не важно, так как я увидел, что меня приковало к себе полностью, отодвинув всё на второй план. Посреди комнаты парили в воздухе сложенные крылья, и от них исходило то, что меня просто притягивало, поглотив всё, что вокруг. Подойдя к ним, я коснулся идеально подогнанных перьев. В ответ на прикосновение крылья с лёгким щелчком распахнулись, а внутри них не было ничего. Обернувшись, посмотрел на хранителя, и он указал на них и на меня.

– Не думаешь же, ты что они мне принадлежат, они твои и только твои, но знай, что, коснувшись их спиной, ты не сможешь быть таким, как раньше, и от них ты никуда не денешься, как и они от тебя. Так что тебе решать и только тебе.

Посмотрев на крылья и на него, понял одно: я уже давно не тот, что был раньше, мою жизнь изменило то, что я пережил на поляне, и поэтому мне терять нечего. Отойдя от крыльев, я разделся по пояс, сложив вещи около стены, поеживаясь, подошёл к крыльям и встал к ним спиной, глубоко вдохнув, прикоснулся спиной к соединению, и в следующий миг меня пронзила боль такой силы, что ноги подкосились, и я рухнул на колени.

Глава 6

Когда она отступила, я оказался лежащим на полу, а крылья лежали на мне, раскрытые, и эта красота ещё и как две тряпки лежали на камне. Осторожно встав, я первым делом проверил, в порядке ли сфера, и, как оказалось, зря волновался, она в полном порядке, но зато с моим телом произошли изменения: от лопаток по рукам и торсу шли едва заметные, но заметные новые мышцы, и добавилось несколько синих вен. А за спиной непривычная тяжесть, и до меня наконец дошло, что у меня теперь ещё есть крылья, и после того, как я это осознал, они тут же откликнулись на движение спинных мышц. Около получаса я старался привыкнуть к ним, у меня это получилось вполне сносно.

– Ну а теперь тебе больше не нужна моя помощь, но если тебе понадобятся ответы на возникшие вопросы, просто приди на поляну, поклонись земле и выкажи ей своё почтение.

После этого он рассыпался, и как я его ни звал, он не отвечал. "Ну ладно, раз у меня есть крылья, а в потолке есть проём, то мне надо лишь взлететь", собрав вещи, встал под выход, взмахнул трёхметровым размахом крыльев, взмыл вверх. Как только преодолел потолочный выход, он тут же сомкнулся, оставив под ногами землю. Ступив на твердь, распахнул крылья и, осмотрев ещё раз, поразился их красоте и реальности: вот теперь мне не надо волноваться по поводу пройденного пути ногами, теперь я могу летать. От раздумий меня отвлёк голос Валеры и мамы.

– Витя, Витя, ну где же ты, сынок, сынок, прости нас, мы были не правы.

Причём сыном меня называла как мама, так и Валера, и от этого чуть было не отозвался, но вовремя себя сдержал: не надо им видеть мои крылья, и так слишком многое свалилось. Кое-как примостил крылья под одеждой, накинул сверху плащ, и, кроме горба, их ничего не выдавало, но спину я им не покажу, только скрепил плащ фибулой, как на поляну вышли мама и мой новоявленный отчим. Видя, что они вознамерились меня обнять и увести домой, призвал энергию, она послушно обволокла мои ладони мягким светом. Это на родителей подействовало безотказно, они встали, не дойдя пару метров.

– Простите, родные мои, за те проблемы, что вам достались из-за меня, но я домой не приду до тех пор, пока меня там не примут таким, какой я есть. Если врачей не будет, и вы будете готовы, то оставьте в моей комнате включённым свет, а сейчас Валера, отведите маму домой и не ищите меня, сам вечером буду в деревне. Мама, не спорь и иди домой, мне надо немного побыть одному, да и тебе не помешало бы выспаться, всё, меня не догоняйте.

Повернувшись к ним спиной, пошёл к деревьям, а когда оказался под их защитой, сзади послышались шаги, обернувшись, выставил щит, на который чуть не налетел отчим.

– Витя, пошли домой, мы всё поняли, и такого больше не повторится.

– Я всё сказал, дайте мне до вечера времени, а там посмотрим, не ходите за мной, лучше маму отведите домой и спать уложите. Всё, идите к маме, она плохо выглядит, того гляди упадёт.

Она и правда стала заваливаться, и он рванул с места спринтерским бегом и успел поймать маму до того, как она коснулась земли. Подняв её на руки, он посмотрел на меня и сказал:

– Витя, мы тебя ждём дома таким, какой ты есть.

И через минуту его спина скрылась между деревьями, я же, отойдя от поляны на километр, освободил крылья от одежды, сложив в сумку, приладил её на пояс таким образом, что она оказалась сзади, и, взмахнув крыльями, взмыл в небо, поравнявшись с верхушками деревьев, полетел в сторону болота. Но скоро, видя, как много проплешин в кронах, взмыл ввысь, остановившись только в тот момент, как лес стал зелёным ковром подо мной. Виден как ковёр, и в этой высоте меня легко примут за большую птицу. Вдали на горизонте виднелось болото с островом посередине, с каждым взмахом ощущая, как мне хорошо от полёта, будто я и не жил вовсе до этого. От этого меня накрыла такая эйфория, что я не сдержался и, от радости закричав в голос, и весь полёт до острова выделывал в небе пируэты, на которые не всякая птица отважится. Крылья меня слушались идеально, и когда я стал подлетать к болоту, полусложив крылья, спикировал на остров, иногда поправляя направление. В трёх метрах от земли открыл крылья, подняв вихри лесного мусора, приземлился. Сложив крылья, снял с пояса мешок Егора, достав оттуда фляжку, отпил отвар, утоляя жажду. Плечи приятно болели, присев у дуба, я раскрыл крылья и прислонился к коре гиганта, сомкнул крылья, тем самым оказался отрезан от мира, и не заметил, как задремал, а когда открыл глаза и распахнул крылья, солнце уже почти село, погружая весь мир в сумрак, он мне на руку, встав и пару раз расправив и сложив крылья, взмыл в вечернее небо. И тут я увидел то, что только птицам да пилотам открывается: заходящее солнце окрасило кроны деревьев в "изумруд", от такого вида у меня перехватило дух, а, опомнившись, взмыл в небо дальше от любопытных глаз.

Когда стало прохладно, немного спланировал ниже и, поймав тёплый поток воздуха, какое-то время держался на нём, а когда согрелся, соскочил с него, как с лошади. Не торопясь полетел в сторону села, когда, подлетая, увидел, что, как нельзя кстати, село накрыл вечерний туман. Спикировал за ближайшие к нашему дому деревья, оделся, осмотрелся, поняв, что меня не могли видеть, вышел из-за деревьев, подходя к дому, увидел в комнате свет и машину Влада, а сам он стоял на крыльце. Увидев меня, он затушил сигарету.

– Витя, маме совсем плохо, я хотел её отвезти в больницу, но она наотрез отказалась.

Услышав это, я быстро проскочил мимо него, не слушая, что он говорит, сняв обувь, влетел к маме. Она спала на кровати, в руке, на сгибе локтя, была игла от системы. Вслед за мной в комнату зашёл и Влад, которого я выпроводил и, закрыв дверь, скинул плащ, отложив сумку, призвал энергию и, нарисовав знак сна, отпустил его ей на лоб, отчего светящийся знак с шипением исчез. А мамино лицо разгладилось, дыхание успокоилось, сняв с неё одеяло, положил левую ладонь, объятую светом, ей на лоб, правую задержал над животом. Стал качать из левой руки энергию в неё, какое-то время ничего не происходило, а потом под правой ладонью стал формироваться чёрный клубок. И когда он достиг в диаметре пяти сантиметров, он перестал расти и, я перехватил его левой ладонью, как бы загораживая ему путь назад в мамино тело. В тот же момент вокруг него образовалось что-то вроде светящегося кокона. Оставив его висеть в воздухе, накрыл маму и спрятал крылья под плащ, подвёл ладони под сферу, ногой отодвинул стул, чуть было не столкнулся с вошедшим в комнату Владом. Увидев меня с такой ношей, он отшатнулся и остолбенел, я же, воспользовавшись его замешательством, прошёл мимо, выйдя на крыльцо, броском кинул его в направлении леса, через секунду там послышался хлопок.

Обернувшись, буквально врезался в торс Влада, он стоял и ошарашенно смотрел то на меня, то в сторону леса, в его глазах читался немой вопрос:

"Что это было?"

– Я сейчас не смогу ответить на ваши вопросы, так как сам не до конца разобрался в переменах со мной, как только разберусь в себе, так и расскажу. А сейчас я спать, если не будет сюрпризов.

Пройдя мимо него в свою комнату, закрыв дверь, освободил крылья от одежды, расправил их и огладил перья. Увидев на столе список заданий из школы, понял, что поспать мне не светит. Сев за стол, полностью "утонул" в уроках, когда за окном встала полная луна, я закончил с заданиями и, раздевшись, упал животом на кровать. Но в тот же момент понял, что с крыльями надо что-то делать и выудил из памяти знания, как с помощью сферы можно их полностью скрыть, будто их и нет. Сев, сосредоточился и мысленно обратился к мощи в сфере, она как-то сразу откликнулась, окатив меня теплом, и я понял, что крыльев нет. Вобрав энергию в сферу, снова сделал крылья видимыми, немного потренировавшись и скрыв их, лёг спать. Проснувшись, оделся и вышел в кухню, в которой уже сидели мама и Влад, мама выглядела, как и прежде, без единого признака болезни. Только они на меня смотрели с немым вопросом.

– Родные, простите, на вопросы не смогу ответить, пока не разберусь сам в себе, мне самому всё в новинку. Как найду ответы, то вам первым расскажу. Мама, как себя чувствуешь, и что это за задания на столе у меня лежали, будто меня готовят к сдаче экзаменов?

– Сынок, я себя чувствую нормально, а по поводу заданий, это и есть на экзамены. Нам многое тебе ещё сказать надо, только теперь не знаю, стоит ли?

– Мама, теперь я никуда не денусь, если вы, конечно, с Владом, не придумали нового способа, как сплавить меня врачам?

– Витя, это прошедший материал, теперь мы тебя никому не отдадим, и прости нас за нашу ошибку. Теперь все вопросы мы будем решать только в согласовании с тобой, и только от твоего решения будет зависеть твоя судьба, больше никак.

– Говорите, лучше от вас всё узнать, чем от соседей.

– Сынок, так получилось, что для всех нас лучше уехать из села, Влад предложил переехать к нему, слишком много вопросов возникать стало от односельчан, нам не дадут спокойно жить. К тому же в городе у нас больше шансов противостоять органам опеки.

– Витя, мама права, в городе я не позволю им и близко приблизиться к вам с мамой, вы моя семья, и никто не посмеет вам навредить. Но если ты не захочешь уезжать, мы что-нибудь придумаем и здесь.

– Так вот зачем были эти задания, чтобы я экстерном сдал экзамены на переход в пятый класс. Ладненько, родители, мы сравняли счёт по сюрпризам, я вижу, что вы уже всё решили и без меня, в этом вас не виню. Сколько времени осталось до переезда? У меня просьба: не продавать дом, это будет моим условием, а сейчас простите, я к себе.

Мама с Владом переглянулись, но ничего не сказали, и я ушёл к себе и закрылся, задёрнув шторы, освободил крылья от "покрова", сел на кровать и закрылся ими.

"Так, теперь ещё и это, всё понятно. В принципе, они правы, сложившаяся ситуация решится только таким образом, и во всём я виноват сам. Надеюсь, они дом не продадут, но теперь я не смогу гулять в лесу. А на что мне крылья? Буду прилетать. Но теперь придётся основательно скрывать то, что им не надо знать, более тщательно. А в остальном всё закономерно, всё по ситуации…"

Две недели пролетели в хлопотах с учёбой и подготовкой к переезду, у меня не было времени ходить в лес, дом мы решили не продавать, а приезжать сюда как на дачу. В конце второй недели я сдал экзамены на отлично, и мама решила это отпраздновать праздничным ужином. Вечером мы сидели за столом, и когда уже всё съели, они решили поговорить.

– Сын, ты за последнее время очень изменился и не в худшую сторону, но мне как-то не по себе, слишком ты резко повзрослел в своих суждениях.

– Да, мама права, я не так давно тебя знаю, но то, что я видел, когда мы только увиделись и сейчас, это два разных человека. Не скажу, что это плохо, но мы не знаем, как на это реагировать, честно, мы в замешательстве.

– Всё хорошо, просто мне пришло время повзрослеть, и вы в этом не виноваты.

Вдруг мои ладони закололо, как иглами, посмотрев на ладони, понял, что причина в "плетениях", они слабо мерцали, с их мерцанием в душе возрастало беспокойство. Так это подарок Егора, а значит, что они связаны с ним, и как итог, что-то с ним не так. Будто подтверждая это, мои ладони стало колоть ещё сильней, а мама и Влад, будто воды в рот набрали, осознав, что они это видят, встал.

– Мам, я скоро буду, не пугайтесь, мне надо ненадолго уйти, но я вернусь.

Встав, и как был в домашней одежде, так и выскочил на улицу. Забежав за дом, снял майку, осмотревшись, убедился, что они не выскочили за мной, и на дворе уже темно. Вобрав энергию с крыльев в себя, взмыл в небо, набрав приличную высоту, полетел в сторону Егоровой поляны.

Глава 7

Мои ладони уже не просто кололо, а жгло, а в голове билась только одна мысль: "Ему, Егору, надо помочь, и без разницы, чем мне это обернётся". Взяв угол в пять градусов, полусложив крылья и время от времени контролируя управляемое пикирование, через две минуты увидел его в огненном круге с противником, и они явно не собирались вести светскую беседу. От человека в плаще в Егора бил поток тумана, а от него шёл поток светло-зелёного света, ладони стало просто жечь, они сияли зелёным сиянием. Раскрыв крылья, я свёл ладони вместе, с них в противника Егора ударило лучом, но за секунду до этого поток тумана, направленный на Егора, встретил луч. А Егор перестал атаковать, и круг погас. Приземлившись между ними, я тем самым загородил Егора крыльями и выставил перед его врагом щит чистой энергии, от вложенной в него энергии он стал виден в виде печати с письменами по окружности и переплетением нитей посередине. Но атаковать нас было уже некому, врага окутало туманом, и когда он рассеялся, его уже не было.

Вышедший из-под прикрытия крыльев, Егор положил мне руку на плечо.

– Витя, можешь успокоиться, он ушёл, опасности нет.

Осмотревшись и убедившись, что он прав, я вобрал щит светящимся потоком в руку, сложил крылья, в их защите Егор уже не нуждался.

– А ты стал сильнее, это меня удивляет, слишком мало времени прошло. Не спрашивай, кто это был, ответь: как ты это сделал?

– Дядя Егор, это не я, это ваш подарок, у меня вдруг закололо ладони, когда я был дома, и стало понятно, что вам нужна помощь, а когда я подлетал, то понял, что должен сделать.

– Понятно. Теперь у меня к тебе просьба: на какое-то время забудь о моём существовании. Мне надо кое-что сделать, и никаких вопросов, а теперь лети домой, твоя мама наверняка беспокоится. Всё, домой, только домой, все вопросы потом, мы ещё увидимся.

Не став с ним спорить, с места взмыл в уже ночное небо, когда миновал кроны, стал взлетать по спирали, поднимаясь выше и выше, когда стало холодно и дышать трудно, а земля стала не такой далёкой, что фонари села стали еле видны точками, закричал, выплёскивая всё, что на меня свалилось за последнее время. В крик вложил всё, что со мной произошло за последнее время, начиная со случая на поляне и заканчивая сегодняшним днём. От этого казалось, вздрогнула сама ночь. Прокричавшись, я сложил крылья и стал пикировать вниз, когда фонари села приблизились так, что их можно было рассмотреть, открыл крылья и по спирали спланировал за наш дом. Скрыв крылья, надел майку и собрался было пойти домой, но услышал, как мама и мой новоявленный отчим говорят на крыльце. Подойдя к углу дома, куда не попадал свет от фонаря, спрятался в тени.

– Оля, он умный парень, и ты сама говорила, что он в лесу как дома, он придёт, я в этом уверен. Меня только одно волнует: как он всё держит в себе, он ни разу не закатил истерик, как дети в его возрасте делают при резких переменах. Да что уж тут говорить об истериках, он даже когда вроде ситуация экстренная, говорит спокойно. Он всегда такой был или только после того, как я приехал? Я уже всё передумал, может, мне стоит с ним почаще общаться, а то мне кажется, что я виноват перед ним, что украл твою любовь к нему.

– Знаешь, мне самой иногда кажется, что я ему что-то не додала в воспитании, раньше, конечно, он часто смеялся и был более живым, что ли. А сейчас и правда очень сильно изменился, просто на него столько всего свалилось, и к тому же с ним что-то происходит, о чём он нам не говорит. Но это однозначно не наркотики и не алкоголь, в этом я уверена на сто процентов. Хотя он меня тоже пугает своим спокойным отношением к переменам, ни тебе слёз, ни криков. Давай просто дадим ему время, он умный, поймёт и всё наладится.

Осторожно выглянув из тени, увидел, что они стоят на крыльце и смотрят в сторону леса, мама спиной прижималась к нему, а Влад обнимал её, таким образом, они оба смотрели в лес.

"Ну вот, теперь они считают, что во всём, что со мной происходит, виноваты. Блин, ну не буду же я говорить им правду. Итак, после того как они увидели лишь часть того, что со мной происходит, чуть не сдали меня в больницу. Но уж нет, повторять не буду, да и не хочу, пусть всё идёт как идёт, лучше будет держать их какое-то время в неведении".

– Родители, наслаждаетесь свежим воздухом, правильно, в городе его очень мало. Я же говорил, что ненадолго. А сейчас, с вашего позволения, я пойду спать.

Не дожидаясь их ответа, прошёл к себе, раздевшись, рухнул в кровать, от чего мне по груди ударила сфера. Достав её, стал любоваться движением цветов, тем, какой цвет создавали в итоге, это завораживало и успокаивало. От любования переплетениями цветов меня отвлёк стук в дверь, спрятав сферу в мешочек, сел.

– Да, войдите.

Вошёл Влад и, присев рядом, посмотрел мне в глаза, будто надеясь увидеть в них что-то, что ответит на невысказанный вопрос.

– Витя, можешь мне ответить на один вопрос: как ты вообще ко мне относишься, только честно, и кто я для тебя?

– Нормально я к вам отношусь, вы нравитесь маме, она вас любит, а кто вы для меня – это уже другое. Вы уж меня простите, вас я уважаю, это бесспорно, но отцом вас пока назвать не готов.

Он посмотрел на меня ещё раз и, встав, постоял у окна, повернулся, посмотрел на мои ладони.

– По поводу моих ладоней скажу сразу: это подарок, и снять его нельзя, а то, что он светится иногда, так это мне пока самому ещё не ясно полностью. В общем, как только сам разберусь в этом и в остальном, вы с мамой об этом сразу узнаете. И, кстати, я вам так и не сказал спасибо за то, что вы тогда меня нашли в лесу и принесли домой. А по поводу инцидента с врачами забудем и не будем поднимать вопрос.

– Вить, меня интересует, почему в тот день ты встал между мной и медведем и почему ты так спокойно на всё реагируешь?

– Так то, что я не закатываю истерик, это же ничего не даст, кроме лишних проблем, да и повзрослел я уже, хватит быть ребёнком. Медведь – мой друг, и я не позволю никому причинить ему боль, поэтому и встал на траектории выстрела, я знал, что вы не выстрелите в меня.

– Мне теперь кое-что стало понятно, спасибо, что не замыкаешься в себе. И по поводу того, что я тебя нашёл в лесу, так это и не могло быть иначе: ты сын Оли, а значит, и мне не чужой. Ну ладно, не буду тебе мешать, отдыхай, мне было очень важно с тобой поговорить.

Когда он вышел, я взял отцовский нож, через час работы с ним был спокоен как удав, после чего лёг со спокойной душой спать…

Через два дня мы собрали кое-какие вещи и поехали в город, всю дорогу молчали, но мама и Влад заговорщицки переглядывались и изредка смотрели на меня с хитрецой в глазах. Когда мы припарковались во дворе, окружённом высотными зданиями, Влад подвёл нас к двадцатиэтажному дому. Когда мы поднялись на последний этаж и зашли в квартиру, она оказалась просторной и состояла из: большого холла, кухни, трёх комнат и раздельного санузла.

– Витя, а теперь пойдём, я тебе покажу твою новую комнату. Только закрой глаза, тебя ждёт сюрприз.

Когда мы куда-то прошли, он меня развернул.

– Теперь открывай.

Комната оказалась довольно уютной с кроватью, компьютерным столом и, разумеется, самим компьютером. Шкаф для одежды и обуви, вся мебель деревянная.

– Это был мой кабинет, но теперь это твоя комната, а теперь снова закрой глаза и не открывай, пока не скажу.

Выполнив его просьбу, я почувствовал, как он меня поднял на руки и понёс куда-то наверх, когда он меня поставил, что-то зашуршало и щёлкнуло.

– Открывай, и не удивляйся, это всё твоё.

Открыв глаза, сказать, что был удивлён, нечего сказать. Мы стояли под стеклянным куполом на паркетном полу, рядом с кожаным чёрным диваном, у которого обосновался столик с коваными ножками и стеклянной столешницей. По бокам дивана стояли горшки с большими цветами.

– Смотри, это ещё не всё.

Влад достал какой-то пульт с тремя кнопками и нажал на одну из них, и по балкам, опоясывающим весь трёхметровый купол, поползли шторы. От чего сразу стало темно, он же щёлкнул второй кнопкой и по периметру купола зажёг свет, нажав третью кнопку, он открыл шторы и погасил свет.

– Если ты не боишься высоты, то здесь есть выход на крышу.

Подведя меня к стенке, он открыл дверь и вывел меня на крышу, огороженную перилами. Когда мы вернулись в комнату по лестнице, которая соединяла купол с комнатой, он отдал мне пульт.

– Владей, с одной оговоркой: ты не закрываешь комнату, а мы постоянно стучим.

– Договорились, спасибо, Влад, большое, это стоило того, чтобы быть сюрпризом. Я очень благодарен за то, что ты делаешь для нас с мамой, даже несмотря на мои выкрутасы. Другой бы на твоём месте давно сбежал, но не ты, это я уже понял.

– Витя, ну наконец-то мы снова на ты, а по поводу того, что ты сказал про свои так называемые выкрутасы, да, это, конечно, внесло некую сумятицу в мою душу, но ненадолго. Другой на твоём месте бы закатывал истерики и ревновал бы мать ко мне, но не ты, это очень многое значит для меня. Остальное – это ерунда, ты сын Оли, а значит, и мой, а семья для меня на первом месте, и ради вас, если понадобится, переверну мир. Ну ладно, а теперь обустраивайся, мы тебя позовём, как приедут мои братья, сегодня будем праздновать ваше новоселье.

Когда он вышел, я разобрал свои немногочисленные вещи, которые поместились в одну спортивную сумку, и, переодевшись, поднялся на крышу. Выйдя из купола, встал у перил, куда ни глянь, простирался город шумный и суетливый.

«Ну вот, теперь село и чистый воздух остались позади, но да ладно, теперь надо приспосабливаться к новым реалиям. Жизнь постоянно меняется, надо уметь приспосабливаться, но Влад, конечно, меня очень удивил своим отношением к нам с мамой. Надо иметь это в виду на будущее и отплатить добром на добро, а то получится, что я эгоист».

От самокопания меня отвлёк подошедший сзади Влад.

– Любуешься? Мне тоже нравится этот вид, отсюда, кажется, что весь город охватить можно. А теперь пойдём к столу, а то мама будет недовольна тем, что всё стынет, да и братья уже приехали.

Выйдя в гостиную, я увидел, что он был прав, его братья действительно были здесь, и все сидели за столом и, видимо, ждали нас. Посидев с ними около часа, я понял, что мне за столом делать нечего, так как уже пошли взрослые разговоры. Поблагодарил всех и, услышав от мамы, что не надо ничего помогать, она сама справится, ушёл к себе в комнату и, поднявшись на крышу, лёг на диван. Смотря сквозь стекло на вечернее небо, не заметил, как уснул, а когда проснулся и увидел над собой потолок своей новой комнаты, понял, что меня перенесли с крыши в комнату. Встал, оделся и вышел в холл и, зайдя в санузел, прошёл по тихой квартире в кухню. Как мама и говорила, она всё убрала, осмотревшись, увидел кофе-машину, включив её, открыл холодильник. Изучив перечень продуктов, приготовил двенадцать бутербродов с сыром и колбасой, пока отнёс их и поставил на стол, кофе уже сварился. Взяв из кухонного шкафчика шесть чашек, разлил свежезаваренный кофе по ним, к тому времени как я накрыл на стол, все, включая маму и Влада, вышли из комнат.