Читать книгу: «Как связать себе мужа», страница 2

– Как всё это терпит первый советник? – перебила я эмоциональный рассказ Торви.

В этот момент я лишь на секундочку представила себе, как дядя Дьюри сообщил бы бабуле Фрейдерин, что хочет разойтись с тётей Эйсой. Секунды было достаточно, моё воображение тут же нарисовало и след от оплеухи на дядиной щеке, и его жалобное «матушка!», и общую картину хаоса и разрушений от применённых бабулей воспитательных мер.

– Вот и мне интересно, – поддержала вопрос Ильса. – У нас в семье так не забалуешь.

– Ну что вы насели, – сбавил обороты рассказчик. – Откуда мне-то знать? Может, советник баловал сына сызмальства, а тот теперь просто не может остановиться.

– Хенрика он так не баловал, – покачала головой Ильса. – А внуков-то деды любят больше, это все знают.

– Ещё болтают, – Торви даже говорить стал тише, – будто отец Хенрика словил какое-то проклятье, но я и за это не поручусь.

В проклятьях мы с Ильсой ничего не понимали, но да, версия выглядела странновато: неужто первый советник не смог бы разобраться с такой напастью? Он ведь не просто богат, и даже не просто правая рука короля, он ещё, как выяснилось, маг-универсал!

Впрочем, проблемы отца и деда Хенрика затрагивали меня по касательной, так что я затолкала удивление поглубже и вернула собеседников к основной теме.

– Он думает, что Гика хочет украсть нечто, принадлежавшее семье Бьёрнстон.

Ладно, это его сложности. Я-то тут при чём? А главное, при чём наш Сальбьорг?

Тут официант принёс поднос с тремя стаканами крепкого чая в медных подстаканниках, которые деликатно позвякивали друг о друга, и тарелочкой профитролей. Пришлось отвлечься на делёжку воздушных кусочков печева, которое я обожала. Ильса мужественно отдала половину своих профитролек жениху, а я сразу стала жевать, потому что в них ещё одна причина моей любви к поездам. А когда проглотила последний кусочек, Торви с Ильсой опять целовались.

– Обручённые, – рявкнула я почти как Хенрик, – отвечайте на вопросы!

Ильса хихикнула и вернулась к чаю, Торви сглотнул и продолжил:

– Слышала про Сигурда Высокого?

– Ты шутишь? У нас на ратушной площади его постамент стоит.

Считалось, что Сигурд был первооткрывателем залежей омолаживающего льда неподалёку от Сальбьорга. А ещё он поведал всему Старвейсу о том самом омолаживающем источнике, где теперь построили модный курорт «Сноувилл». В благодарность за неслабый толчок в экономике тогдашний мэр Сальбьорга отгрохал благодетелю памятник в полный рост.

– А знаешь, что Сигурд был первым высокородным Бьёрнстоном?

– Предком Хенрика? – переспросила Ильса, и Торви кивнул.

– И что? – вмешалась я. – Зачем ему невеста, если и без того есть прекрасный повод для поездки – встреча с предком-памятником?

– Невеста как-то понадёжнее, – возразил Торви. – Что-то и правда есть захотелось. Может, закажем пирожков?

В это время со стороны кухни как раз распахнулась дверь, откуда по всему вагону понёсся яркий запах жареного теста. Из неё вышел официант с тележкой, сплошь в два яруса уставленной блюдами под сверкающими колпаками, а вокруг витал аромат пирожков. Даже я не выдержала.

Торви сделал заказ, отойдя от нашего стола, а я спросила Ильсу, откуда он так хорошо знает Хенрика и его семью: прежде я никогда от неё не слышала про дружбу будущего мужа с внуком первого советника.

– Только никому не говори, что узнала об этом от меня, – наклонившись ближе, тихо и быстро ответила кузина. – Они сводные братья по матери.

– Великанский молоток, – выдохнула я в удивлении.

– Представляешь? – подтвердила мою реакцию Ильса. – Я даже не предполагала, думала, они просто учились вместе, а тут…

Оказалось, что Ильса встретила Хенрика в доме Торвальдсонов при очередном визите к будущей родне. Они жили в столице, так что общение было более-менее регулярным, насколько позволяли приличия и расписание занятий.

– Никогда бы не подумала, что моя будущая свекровь из высокородных, – продолжила делиться впечатлениями кузина. – Такая милая, простая диса! И так сердечно общалась с Хенриком, что я и спросила. А она ответила, что это сын от первого мужа.

Я с дисой Торвальдсон была незнакома: на обручении её почему-то не было и, помнится, Торви тогда сказал, что матушку срочно вызвали на какое-то дежурство. Тут он как раз вернулся с пирожками, Ильса сделала страшно большие глаза, и мы свернули тему.

Хотя задуматься было над чем: оказывается, принимая в семью Торви, мы приняли и его сводного братца, а заодно и кучу скелетов из чужого шкафа. Интересно, почему они скрывают родство? И как же хорошо, что у нас в клане Фрейдерин всё иначе и нет никаких тайн.

Пирожки с мясом показались мне вполне съедобными, а Торви после перекуса сделался более разговорчивым и сам продолжил рассказывать про трудности Хенрика и всей его семьи.

– Но учти, Улле, это тайна, и я делюсь с тобой, только чтобы ты поняла, как важно помочь Хенрику.

Ещё бы, когда в разговоре то и дело звучит фамилия первого советника, благоразумие подсказывает держать рот на замке. И вот угораздило же Ильсу выбрать себе жениха с такой роднёй!

– Я уже рассказал про Сигурда Высокого, который…

– Да-да, – перебила его я. – Он благодетель всего Сальбьорга, только как с ним связана вторая бывшая мачеха твоего друга?

– Отец Хенрика развёлся с Гикой два года назад, – тяжко вздохнул Торви. – Она получила хорошие отступные, но долго ещё тянула деньги с Бьёрнстонов.

– Ну ты же видела, какова она, – быстро ввернула Ильса. – На такую внешность надо много тратить.

Я кивнула и снова подумала, что идеальная красота дисы Гики возникла не на пустом месте. Природа, возможно, и одарила её щедро, но бабуля всегда говорила, что без вложений не будет достижений.

– Так вот. Недавно она объявила, что выходит замуж.

– За этого профессора?

– За него. Куратор одного из моих курсов, – скривился Торви.

Ильса тут же погладила его по руке, и лицо парня сразу прояснилось. Даже не представляю, что будет с ними после свадьбы. Обретут полную гармонию, станут северным сиянием, умрут в один день? Всё-таки немножечко я им завидую, вот.

– И что? – поторопила я рассказчика, заметив, что в вагон-ресторан заходят другие пассажиры.

– В общем, записи предка-памятника пропали из библиотеки, – скомканно объяснил Торви, быстро оглянувшись на вошедших. – Хенрик считает, что их слямзила Гика.

– Зачем?

– Откуда мне знать? – удивился будущий родственник.

– Ну что, собственно, такой дисе может понадобиться в записях самого Сигурда? – вмешалась Ильса. – Наверняка что-нибудь про омолаживающий лёд или источник. Ей ведь уже за тридцать, ещё два-три года – и вот она, старость.

– Ты только при бабуле такого не ляпни, – вздохнула я.

Ильса иногда ведёт себя как совершеннейший ребёнок, хотя младше меня всего на полтора года. Верит всякой ерунде. Вот с чего все решили, что диса Гика хоть каким-то боком причастна к пропаже записей Сигурда? Потому что Хенрик так сказал? Он наверняка всех своих мачех терпеть не может. И это понятно, кому же понравится развод родителей, а потом классическое: «Сынок, познакомься, это твоя новая мама». Только зачем теперь бедную женщину с приставкой «бывшая» в воровстве обвинять?

Мне она, конечно, тоже не понравилась. Но надо же хотя бы попытаться побыть объективной?

ГЛАВА 4

Мы вернулись в свой вагон (зря я всё же таскала с собой корзинку с пряжей и спицами) и расселись по местам. Дье Хальсвансон сладко дремал, привалившись к мягкому подголовнику, на столике деликатно позвякивала ложечка, стукаясь о край пустого стакана, вагон мягко покачивался, колёса постукивали, а вся картина была полна умиротворения. За окном мелькали только железнодорожные столбы, а всё остальное сливалось в одно сверкающее белоснежное полотно.

Ильса тоже пристроила голову на плечо Торви, а тот обнял невесту и улыбнулся с отсутствующим видом. Я быстро набрала петли на образец и сверилась со своими расчётами. Потом распустила образец и набрала петли уже на всё полотно. Маленькое полотеничко, для бабулиной кружки – в самый раз. Схема руны «фрейдерин» стояла перед глазами. А когда дойдёт до оформления краёв, надо будет сделать петельки и пришить пуговки, чтобы тулупчик можно было легко переодеть с кружки на кружку или постирать при надобности.

В общем, спицы замелькали, а в голове почему-то возник полупрозрачный зеленоватый образ Хенрика. В голове? Да нет же, вот он! Стоит, пытается до плеча Торви дотянуться! Я даже поморгала, пытаясь прогнать наваждение, но не тут-то было. Как частенько говорит Ильса, «нарисовался, не сотрёшь», а потом долго выводит чернильное пятно со стола.

– Торви, – я примерилась и двинула будущего родственничка по ноге, – тут твой приятель.

Огневик едва не взвыл, видно, я попала по какой-то чувствительной точке, ну так не со зла же!

– Тихо, – прошипел Хенрик, – пошли в тамбур, поговорим.

Торви очумело покрутил головой и уставился на меня. Я приложила палец к губам (не надо нам, чтобы дье Хальсвансон проснулся!) и указала глазами в сторону полупрозрачного Хенрика. Ну он сам же на него невидимость кинул, неужели не видит сквозь своё же заклятье?

– Улле, в чём дело?

Ильса тоже закрутилась в разные стороны, пытаясь понять нашу пантомиму. Они что, не только не видят его, но и не слышат?

Дье сосед заливисто всхрапнул и вдруг приоткрыл левый глаз. Я сделала в его сторону успокаивающий жест и снова приложила палец к губам. Встала и пошла прямо на зеленоватого Хенрика. Тот попятился, продолжая звать Торви, но я пёрла вперёд, будто он и не стоял на пути.

– Улле, что ты творишь? – возмутился якобы жених. – Ты что, меня видишь?

Я мило улыбнулась (мы проходили по проходу, застланному ковровой дорожкой, мимо следующего купейного отсека), чтобы попутчики не думали, что я умалишённая, и едва заметно кивнула.

– Я не понял, – пробормотал себе под нос Хенрик, но пятиться перестал, повернулся и пошёл в сторону тамбура нормальным способом.

Оглянувшись на своих (Ильса вытянула шею и смотрела мне вслед), я махнула рукой, приглашая кузину следом. Торви-то её одну точно не отпустит. Прибежит и наконец-то объяснится со своим сводным братцем.

Дверь в тамбур открылась, и я скользнула туда следом за полупрозрачным Хенриком. Хотя, наверное, зря: хватка-то у него была совсем не полупрозрачной. Маг вцепился в меня и стал крутить то в одну, то в другую сторону. Разглядывал.

– Отстань, – я попыталась стряхнуть с себя его руки. – Сейчас придёт Торви и…

– Торви меня не слышит, – буркнул Хенрик. – Никто не слышит и не видит, кроме тебя. Почему?

– Ты меня спрашиваешь? – возмутилась я. – Это ты маг-универсал!

– Вот именно, – парень ослабил хватку. – Мы с Торви… связаны, но общаешься со мной ты.

Тут как раз объявился и Торви с вопросом «что происходит?». Хоть бы какое-то разнообразие.

Я рассказала Торви про невидимого и неслышимого Хенрика, и теперь уже двое парней смотрели на меня с одинаковым недоверием.

А что я могу сделать? Понятия не имею, почему так.

Потом Хенрик наконец объяснил, почему Торви его не видит: оказывается, он добавил своё заклятье поверх, и получилось очень качественно. А заклятье неслышимости кастовал, потому что шпионил за мачехой и её мужем, а тот и сам маг неслабый.

– Мне надо было узнать, что они задумали, – объявил псевдожених.

Потом я пересказывала всё это Торви, а Хенрик удивлялся, почему огневик мне верит. Вот он, Хенрик, на его месте ни за что бы не поверил.

А Торви просто меня знает. Это у Ильсы бывают всякие фантазии, особенно романтические. А я человек приземлённый, и никто не убедит меня в том, что твёрдо стоять на ногах, да на своей земле, – плохо.

Торви спросил, получилось ли выведать планы профессора и бывшей мачехи, и я повернулась к Хенрику, ожидая ответа. Но тот странно посмотрел на меня и заявил, что пока нет.

– Твой приятель мне не доверяет, – перевела я. – Придётся подождать, пока вы с ним снова сможете нормально общаться.

– Хенрик, не дури, – насупился Торви. – Я уже всё рассказал Улле.

У псевдожениха глаза полезли на лоб (насколько мне было видно его зеленоватенькую физиономию).

– Что он тебе рассказал?

– Про твоего отца, мачеху и записи предка-памятника, – перечислила я всё существенное.

– Ну и?

– Что «ну и»? С чего ты вообще взял, что бывшая мачеха взяла ваши семейные бумаги? А главное, зачем впутал во всё это меня?

Хенрик хмыкнул и посмотрел, как дядя Дьюри на неудачную партию пряжи.

– Эй, тебе надо, чтобы Улле сыграла твою невесту, или уже нет? – вмешался в это время Торви, сориентировавшись по моим ответам. – Нехорошо использовать её втёмную.

– Ну… ладно, – нехотя ответил «женишок». – Бумаг мы хватились не сразу. А когда стали вспоминать, вышло, что перед этим как раз Гика заезжала.

– Зачем? – непонятно с чего уточнила я.

– Не знаю, они вроде бы подружки с Грунвильд, – ответил Хенрик и пояснил: – Это моя третья, актуальная мачеха.

Я открыла было рот, подумала и закрыла. Не моё это дело – лезть в чужую семью со своим мнением. Но бабуля всегда учила, что документы должны лежать подальше от чужих загребущих ручонок. Иными словами, гости – отдельно, а деловая переписка, архив и прочие важные бумаги – отдельно. Лучше всего под тремя замками, в сейфе и в другом здании.

– Да хорошая у нас охрана, – с досадой сказал Хенрик (будто прочитав мои мысли). – Сбой в тот день произошёл: возмущения в магополе. Потому я и решил, что Гика в деле. Она ведь тоже одарённая.

Красота у дисы Гики слишком идеальная, да ещё и дар в придачу. Хотя с даром-то проще за собой следить. Наверное.

– Что было в записях? Копии сохранились? – почти против воли спросила я.

Во мне боролись любопытство и возмущение. Не хотела лезть в это дело, вообще и никак, но в итоге лезу. Как будто больше всех надо.

– Всё, что касается открытий Сигурда, в королевской библиотеке, – ответил Хенрик, – но личную часть архива никто не копировал.

– Думаете, там было что-то ещё про Сальбьорг? Что-то, помимо залежей и омолаживающего источника?

– Да, – почти в один голос сказали Торви и Хенрик.

Интересная синхронность. Я перевела взгляд на Торви, потом на Хенрика и уточнила, долго ли мне ещё торчать в тамбуре? Тут было зябко, а ещё тряско и шумно.

– Я действительно не узнал ничего нового, – вздохнул Хенрик. – Хотел, чтобы мы встретились с ними за обедом в вагоне-ресторане.

Я перевела всё это для Торви, и тот согласился, что план так себе. Но раз другого нет, придётся идти и общаться с не самыми приятными людьми.

– Улле, будь наготове, – велел под конец псевдожених. – Пойдём обедать с тобой вместе.

– С Торви сходишь, – ответила я, открывая дверь в вагон.

С первого раза не удалось, и, хотя огневик был ближе, помогать бросился Хенрик. Хотел впечатление произвести? Так уже поздно. Или роль жениха отыгрывает? Не поможет, я с ним точно в вагон-ресторан не пойду.

На свои места мы вернулись в том же порядке, что и уходили: сначала я, потом Торви. Вслед за ним шагал невидимый братец, и мои надежды на то, что он прямо сейчас пойдёт следить за профессором и второй бывшей мачехой, не оправдались. А потом я поняла, почему Ильса осталась: дье Хальсвансон проснулся.

Он с упоением рассказывал кузине про свару дье Ингварсона и дисы Гвейсдоттир, которая продолжалась уже не первый год и вот сейчас вступила в фазу очередного обострения. Вся улица, где стоял бабулин дом, с интересом наблюдала, кто же возьмёт верх.

– …сказала. А он в ответ заморозил ей дорожку у ворот, и бедная диса поскользнулась. Чуть запястье себе не свернула, но ушибами обошлось. Тогда она подговорила… А, вот и Улле! Ну что, юные дисы, перекусим, как полагается?

Дье сосед полез в чемодан, Торви уселся на своё место и просительно посмотрел на Ильсу. Та, конечно, согласилась на очередной перекус из-за своего вечно голодного жениха. А припасы доставать пришлось мне.

Вскоре весь столик в нашем отсеке оказался завален разной едой. У соседа в чемодане оказался целый продуктовый склад: и целый копчёный лосось (конечно, зачем дома аккуратно резать рыбу на бутерброды, если можно откусить побольше от крупного куска), и вяленое мясо той степени жёсткости, которая видна сразу, без контакта с зубами, и полкруга сыра вместе с банкой сгущённого молока.

Я тоже выложила варёные яйца, бутерброды в отдельных салфетках, бульон и яблоки, одно из которых тут же цапнула Ильса. Пирожки на столе уже не уместились. С другой стороны, печева мы поели только что.

И тут рядом кто-то сказал:

– Дай-ка и мне бутерброд. Вон тот, в салфеточке.

– И как ты себе это представляешь? – спросила я псевдожениха, слегка забывшись от возмущения.

– Что? – уточнила Ильса. – Ты же знаешь, как я яблоки люблю!

– А я больше по мясу, – сообщил дье Хальсвансон, вгрызаясь в лососёвый бок. – Улле, а почему ты жениха не позвала? Перекусил бы вместе с нами.

– Да, почему? – поддержал вопрос соседа невидимка и протянул полупрозрачную руку к моему бутерброду!

Сейчас дье сосед воочию узрит чудо левитации хлеба с копчёным лососем в чужой рот. Я схватила бутерброд, заодно ударив Хенрика по загребущей конечности, и сказала, что сейчас пойду и позову – его, невидимочку.

– Улле, просто дай мне бутерброд, – интонация была не просительной, а угрожающей.

– Торви, – громко сказала я, – твой приятель проголодался.

Торви, тащивший в это время в рот кусок вяленого мяса, вздрогнул и подскочил со словами, что сейчас накормит беднягу.

– Да не бойся ты, – вдруг улыбнулся Хенрик. – Ваш сосед ничего не заметит. Давай, – он подмигнул с заговорщицким видом и протянул руку.

Не отстанет. Я опустила глаза и сунула ему бутерброд кривым жестом, загородившись от соседа бумажным пакетом с пирожками. Это уж понадёжнее «да не бойся ты». А в остальном…

– Торви, – угрожающе повторила я.

– Иду, – буркнул тот.

Дье сосед с любопытством смотрел, как мы собираемся кого-то кормить, но про свою еду не забывал. А Хенрик аккуратно развернул салфеточку и с аппетитом стал жевать.

– Скажи ему, что… – начал было он, но я не стала его слушать и встала.

– Нет уж, Торви, пойдём вместе.

Ильса вскочила следом, потом мы обещали соседу, что вернёмся совсем скоро, и уж только потом отправились в тамбур тем же порядком. Я – практически пропихивая Хенрика в проход, он – сопротивляясь и жуя, потом (за ручки) обручённые.

Торви, оказывается, прихватил для Хенрика еды (всего понемногу), но тот упёрся: подавай ему бутерброды в салфеточке и пирожки из моего пакета, которые, видите ли, пахли лучше, чем у его кухарки и всех мачех, вместе взятых.

Ильса переводила глаза с меня на Торви, и они становились с каждым разом всё больше.

– Снимай невидимость, – велел Хенрик. – Если бы я знал, что у вас такие пирожки, сразу бы расколдовался.

Сказал он это своим голосом, и тут уж я поняла, что голод в мужчине всегда победит благоразумие. Да что там победит, ногами затопчет.

Торви сделал жест, словно снял с потолка паутину, Хенрик объявился перед нами во плоти, а Ильса вцепилась мне в руку и спросила:

– Ты что, видела его всё это время?

Я пожала плечами, а кузина ткнула в Хенрика пальцем и с угрозой спросила:

– Варежки достал?

– Забыл, – искренне огорчился он. – Зато кольцо есть, сейчас его Улле под размер сделаю, – и руку мою схватил.

Кольцо у него было мужское и массивное, с себя снял только что, но буквально через пару секунд на мой безымянный палец село изящное колечко с россыпью мелких камушков в центре. Красивое, но без варежек совершенно бесполезное.

– Хе-енрик, – протянула Ильса, закатив глаза. – У нас кольцо без варежек за сватовство не считается.

Это точно. Бабуля рассказывала, что по древним северным обычаям мужчина должен был сам связать избраннице варежки, а уж если хотел задобрить всю её семью, то и будущей тёще. Если девушка соглашалась стать невестой, то надевала варежки, если отказывалась – вешала их на ворота.

Кольца как символ помолвки появились много позже, так же как и возможность купить варежки для сватовства. У нас в «Вязаной магии» есть готовые, а ещё есть каталог, по которому можно сделать индивидуальный заказ.

– Сколько сложностей из-за одного соседа, – тяжко вздохнул Хенрик. – Может, иллюзию подвесить? Очень уж есть хочется.

– С ума сошёл? – возмутился Торви. – Не позорь меня перед невестой!

И Ильса закивала, пряча хитрую улыбку.

– Успокойтесь, – вмешалась я. – Это всего лишь небольшой обман. Скажу дье Хальсвансону, что варежки жениха для меня слишком ценны, поэтому я их спрятала.

– Чтобы ложь была достоверной, – наставительно сказал Хенрик, – важны детали.

Верно, только мне уже надоело торчать в тамбуре. И кто-то только что объявил, что голоден. Торви тоже мечтал вернуться к лососю и вяленому мясу, так что мы наконец вошли внутрь вагона. Тут было тепло, уютно, и я расслабилась.

– Рот открывай пореже, а с деталями я по ходу определюсь.

ГЛАВА 5

Сосед нас ждал. Нет, он, конечно, продолжал жевать, одновременно вскрывая свою сгущёнку. Но глаза при виде Хенрика загорелись, да и колечко на моём пальце без внимания не осталось.

– Что же ты, парень, до последнего с предложением тянул? Так бы ехал с невестой вместе, – добродушно проворчал он, когда нам пришлось изрядно потесниться, чтобы Хенрик смог сесть.

Вопрос, на мой взгляд, ответа не требовал, но «жених» отчего-то начал объясняться. Дескать, у нас и времени-то поговорить не было, потому что Улле, мол, торчит в своей лавке с утра до ночи. А сам в это время аккуратно снял салфеточку и проглотил три бутерброда. Как будто собирался на соревнования по скороедению.

– Ну всё же мог бы постараться ради такой девушки, – не смолчал сосед, продолжая трудиться над банкой.

Хенрик за это время осиротил ещё пару салфеток, и я протянула ему термос, пробормотав под нос: «Ты как три дня не ел».

– Не поверишь, сколько сил отнимает магия, – улыбнулся он в ответ.

У всего, оказывается, есть вторая сторона. Ильсу от души стало жалко.

– Магия? – тут же вскинулся дье Хальсвансон.

– Ага, – кивнул Хенрик и широким жестом помог соседу открутить крышку.

Магией. Хорошо, что сгущёнка была настоящая, густая, и не расплескалась по всему… по всему.

– Ого, – обрадовался тот. – Не знал, что у Густавсонов в семье есть маги.

Подозрительная осведомленность.

– А вы знакомы с дье Густавсоном? – насторожилась Ильса.

– С Фёртсом-то? – с удовольствием выкладывая пятую ложку сгущёнки в стакан, переспросил сосед. – Да было дело, но давно. Вот и не знал, какие славные у него внуки.

Спасать ситуацию было уже поздно, потому что Хенрик строго посмотрел на меня и спросил:

– Фёртс – твой бывший?

– Нет! – от души возмутилась я.

Ильса поддержала меня эмоциональным «с ума сошёл?», и только Торви продолжил методично уничтожать остатки соседского вяленого мяса.

– Тогда, вероятно, это какое-то недоразумение? – внезапно вспомнив о манерах, вежливо уточнил Хенрик, повернулся к дье Хальсвансону и продолжил: – Позвольте представиться, моя фамилия Бьёрнстон.

– Вот ведь как мне ваша бабка-то голову задурила! – с тем выражением лица, которое присуще только прирождённым сплетникам, среагировал сосед.

Сейчас в его голове наверняка складывалась скандальная история, от предстоящего пересказа которой всему Сальбьоргу захватывало дух.

– Бабушка пошутила, – быстро сказала Ильса. – В хорошей шутке ведь нет ничего плохого, правда?

– На самом деле, – вмешалась я, пока тут ещё кто-нибудь что-нибудь не ляпнул, – мы с дье Густавсоном сговорились, чтобы ввести в заблуждение конкурентов. Вы же понимаете, в торговле бывает всякое. Пожалуйста, сохраните наш секрет.

Лицо дье соседа на миг стало растерянным, а потом он жалобно сказал:

– С секретами у меня сложно. Сам не замечаю, как вдруг раз – и всё разболтал. Вы хоть заранее предупреждайте, нельзя же так!

– Мы вам поможем, – деловито сообщил Хенрик. – Возьмите.

Он протянул раскрытую ладонь с… это была косточка, похожая на яблочную, но какого-то невиданного размера, побольше его ногтя в два раза. Сосед взял с недоверием, а потом долго выспрашивал, что же это за яблоня такая и где она растёт. Что удивительно, про Густавсонов и помолвку больше не заговаривал, словно забыл.

В объяснения Хенрика про заморское дерево я не вслушивалась. После такого напряжения тоже захотелось бутерброд, но на столе оставалось только недоеденное соседское мясо. Пирожки спасло лишь то, что они были у меня в пакете, а голодный маг-универсал всё же оказался воспитанным человеком и без спроса таскать их не стал.

Дье Хальсвансон предложил сгущёнку, Хенрик и Торви отправились за чаем на всех, а я исподтишка показала Ильсе кулак: практически вся еда ушла на прокорм двух магов. Она виновато опустила глаза и цапнула новое яблоко.

– Справные у вас женихи, – похвалил сосед. – И парням повезло.

У меня было на этот счёт собственное мнение, но высказывать его прилюдно не стоило. Зато Ильса расцвела и стала благодарить за добрые слова. К счастью, вернулись парни с чаем, я выложила пирожки и очень удачно успела взять в руку один. Кузине уже ничего не досталось, но она нисколечко не расстроилась. Понятное дело, яблоки она любит до безумия, а на них как раз никто и не зарился.

В общем, я смотрела, как пирожки исчезали один за другим, словно их никогда и не было, и думала, что ни за что не хотела бы мага в мужья. Еды-то не жалко, но сколько же надо времени, чтобы её приготовить пусть и на одного такого проглота?

Потом под комплименты Хенрика моему кулинарному таланту мы быстро убрали со стола, а поезд начал постепенно замедляться.

– Хемброк, – объявил дье Хальсвансон название следующей станции. – Стоим пятнадцать минут.

Торви и Хенрик переглянулись. Явно что-то задумали, но какое мне дело? Мне надо своё вязание закончить, а не за двумя магами следить. И так уже ввязалась в чужую историю по уши.

Но прямо сейчас достать корзинку с пряжей и начатым тулупчиком для кружки было бы невежливо, и я стала смотреть в окно. Вокруг среди бесконечного снежного покрывала вырастали пока ещё редкие одноэтажные и такие привычные мне дома, над крышами которых крутился дымок. По традиции на каждой двери висели венки из липомелы, украшенные то красным бантом, то сверкающей гирляндой. Йоль должен быть ярким!

Поезд всё замедлял ход, а домов становилось больше. Хемброк – город размером почти как наш Сальбьорг. Он известен на всю страну двумя уникальными дворцами: леденцовым и пряничным. Поездка в Хемброк – дорогой подарок любому мелкому сладкоежке. Нас с Ильсой тоже привозили сюда в детстве: помню, что ей больше понравились леденцы, а мне пряники.

– Улле, мы проветримся, – сообщила кузина, толкнув в бок. – Ты с нами?

– Если дье Хальсвансон снова присмотрит за вещами, – вежливо ответила я.

Сосед великодушно обещал. Идти никуда не хотелось: в тамбурах напроветривалась, но Ильсу ведь нельзя оставить одну. Вот в предыдущий раз не проверила, что затевает, теперь вру про жениха. А с ложью ведь как со старой пряжей: свяжешь концы, потом не распутаешь.

Я потянулась за шубой, но Хенрик оказался проворнее. Торви с Ильсой уже торчали в проходе за спинами других пассажиров.

– Пожалуйста, сходи со мной на встречу с Гикой и профом, – сказал негромко Хенрик.

– Какую встречу? – уточнила я деловым тоном. – В вагон-ресторан? Я же сказала – нет.

– Меня не поймут, если вместо невесты я приведу на обед друга.

Мне показалось или это высокомерный тон и взгляд сверху вниз? Псевдожених, конечно, выше, и намного, но это не значит, что на меня можно так смотреть.

– Почему же не поймут? Два голодных мага решили подкрепиться в дороге. Конечно, мы с Ильсой как хозяйки окажемся не в самом лучшем свете, но после всего, что ты сегодня устроил, это уже мелочи.

Конечно, он стал отпираться, мол, всё само вышло.

– Он не устраивал, – подтвердил, обернувшись, Торви. – Если бы он устраивал, тут весь вагон бы разнесло.

Я кивнула, потому что орать и возмущаться бесполезно: огневик непробиваемый. Да и не люблю я это: по мне, главное не слова, а дела.

– Значит, не пойдёшь? А я уж было подумал, что встретил идеальную девушку, – вздохнул Хенрик.

– Попытка манипуляции с помощью лести не засчитана, – улыбнулась я.

Почти что каждый мужчина, с кем приходилось иметь дело в лавке, считал, что комплименты делают девушку податливей. Что, сказав про мои прекрасные глаза, можно получить скидку на товар или чек на коммунальный платёж за следующий месяц, когда ещё не истёк предыдущий. Удивительно, почему из лести до сих пор не делают универсальные отмычки?

Морозный воздух настиг сразу, мы даже по ступенькам спуститься не успели. В Хемброке было холоднее, чем в столице, хоть и не намного. Парни спрыгнули первыми и подали нам с кузиной руки.

На заснеженном перроне наблюдалась обычная толчея: торговки с засахаренными яблочками, носильщики, железнодорожные служащие в своей тёмно-серой форме, пассажиры с ручной кладью и провожающие (или встречающие, тут никогда не угадаешь). Из соседних вагонов торопливо выпрыгивали счастливые дети, предвкушающие скорую встречу с леденцами и пряниками.

– Проветриваемся в сторону девятого вагона, – почти что в ухо сказала Ильса, потому как от радостного гомона, переходящего в визг, закладывало уши.

Догадаться, что там ехали бывшая мачеха с мужем, было нетрудно. Так что когда мы встретились с парочкой у перильцев ограждения, никто не удивился.

– В вашем вагоне тоже душно? – спросила по-дружески диса Гика. – Я просто задыхаюсь.

– Не заметил, – ответил бывший пасынок. – Наши девушки просто решили размять свои ножки. Кстати, приглашаю вас обоих на обед в вагон-ресторан.

– Это так мило, – прижавшись к мужниному плечу, сказала бывшая мачеха.

– Но мы же только что пообедали? – с вопросительной интонацией произнёс профессор как-его-там-забыла.

– Я же не сказала, что мы пойдём, – улыбнулась красавица. – Спасибо за приглашение, Хенрик, это действительно мило.

– Лучше расскажите нам, как обстоят дела в Сноувилле, – быстро перевёл тему проф.

– Должно быть, как всегда, – прощебетала Ильса. – Мы там бываем очень редко.

– Последний раз лет пять назад, – уточнила я. – Наша семья живёт в Сальбьорге.

Профессор поудивлялся немного, но потом выразил согласие, что жители курортного городка не обязаны регулярно бывать на самом курорте. Я широко улыбнулась и поймала негодующий взгляд Ильсы: никто из коренных жителей не считал наш город курортным. Чуть заметно покачала головой и сказала Хенрику:

– Дорогой, я начинаю мёрзнуть. Не пора ли возвращаться?

– Конечно, дорогая, – тот уходить не хотел, но отказать не мог. – Иди, я…

– Хенрик, – деловито оборвала его Ильса, – девушка сказала тебе, что мёрзнет, ты должен немедленно её согреть! Ну же!

Под четырьмя парами неотрывно следящих глаз Хенрик обнял меня за плечи и притянул к себе.

– Так гораздо лучше, – быстро сказала я, а то ведь с моей неугомонной кузины станется. – Но всё равно пора возвращаться: стоянка скоро закончится.