Читать книгу: «Принц и Русалочка», страница 3

ИСПОВЕДЬ ЛЕТИМАРИИ

– Я родилась не здесь, а далеко-далеко отсюда, в холодном и суровом море, где плавают льдины. Во мне не было царских кровей, как в твоей Сиренелле, и потому я даже мечтать не смела о принцах. Но так уж случилось, что-то позвало меня из родных мест в чужие просторы, и я не смогла противиться этому зову.

Так я оказалась в здешних краях, совсем юная и обворожительная русалочка, хотя тебе и трудно в это поверить. Я радовалась тёплому морю, подводным садам и каждой маленькой рыбёшке… И вот здесь-то нежданно-негаданно я повстречала своего принца…

Он был юн и прекрасен и чем-то походил на тебя, принц Ланцерей. Нам хватило одного взаимного взгляда, чтобы полюбить друг друга.

Мы были счастливы, очень счастливы… до тех пор, пока о нашей любви не узнали царь и царица. Они запретили принцу видеться со мной, а когда он не послушался, заперли сына во дворце… Они, видишь ли, собирались женить его на принцессе из соседнего царства. Я плакала день и ночь и билась в окна дворца, мечтая хоть раз ещё увидеть своего любимого…

Всё кончилось тем, что на меня выпустили стаю голодных акул, и я, потеряв голову от страха, кинулась прочь. На беду или на счастье, я очутилась над зарослями ужасных чельганов, но отступать было некуда. Зажмурившись, я поплыла вперёд. Каким-то чудом я осталась жива и оказалась на этой отвратительной поляне. Да-да, тебе она ведь тоже показалась отвратительной, принц Ланцерей?

На поляне, перед домом из человеческих костей, сидела старуха, такая же страшная, какою теперь сделалась и я. Это была морская ведьма. Она ласково приветила меня и пригласила остаться в её доме.

– Я уже старая, – сказала ведьма, – а мне, вот незадача, некому передать своё колдовское ремесло. Живи у меня, Летимария, и я научу тебя всему, что умею сама.

– Откуда ты знаешь моё имя? – удивилась я, и старуха рассмеялась.

– Я много чего знаю, – сказала она. – Я знаю, например, что через неделю твой возлюбленный женится на принцессе Элинее… Как видишь, тебе незачем возвращаться обратно, и поэтому, Летимария, оставайся у меня…

Я не поверила старухе, но через неделю она велела мне посмотреть в волшебное зеркало, и я увидела свадьбу принца и Элинеи. Я горько плакала и умоляла ведьму дать мне какой-нибудь отравы… А на следующий день стала учиться колдовству…

Шло время. Морская ведьма выполнила своё обещание и открыла мне все тайны чародейства. Я сделалась очень сильной, я стала могущественнее своей учительницы. Но я видела, что она недовольна мною. Перед самой смертью старуха сказала:

– Большую ошибку я совершила когда-то, взяв тебя в свой дом. Несчастная любовь могла бы научить тебя состраданию и привести к мудрости, но она наполнила твоё сердце ядом… Из тебя никогда не получится колдунья, и мне жаль тебя, Летимария.

– Не получится?! – закричала я, глубоко уязвлённая. – Да я могу иссушить всё это море!..

– А можешь ты простить своих обидчиков? – вдруг спросила ведьма.

– Никогда! – с ненавистью ответила я.

– Вот видишь, – вздохнула она и отвернулась от меня.

– Нет, погоди! – закричала я. – Мне тоже есть о чём спросить тебя!.. Почему ты, такая мудрая и сострадательная, всю жизнь прожила в доме из человеческих костей? Почему окружила его смертоносными чельганами? Почему твоё имя наводит ужас на всё живое?

Старуха опять повернула ко мне своё лицо, и я с изумлением увидела в её глазах слёзы, ведь русалки, да будет тебе это известно, не умеют плакать.

– Потому что я тоже долго не могла сжечь в своём сердце обиду. Так-то, Летимария, – сказала она и умерла.

Ведьма разбередила мои старые раны, и в ту же ночь я сделала то, на что раньше не решалась. Элинея, моя счастливая соперница, превратилась в морскую пену прямо во сне…

– А принц? – спросил Ланцерей.

– В то время он был уже морским царём, – сказала Летимария. – Нет, его я не тронула. Как видно, в моём сердце ещё оставалась любовь к Онагесту.

– Онагесту? – озадаченно спросил Ланцерей. – Мне кажется, я уже слышал это имя…

– Наверное, слышал, – кивнула ведьма. – Ведь так зовут отца Сиренеллы.

– О, как же я не догадался!.. Значит, на неё тоже обрушилась ваша месть?!

– Нет, принц Ланцерей, – строго сказала Летимария. – Девчонка ни в чём не виновата передо мной. Просто она захотела слишком многого и должна была за это заплатить. Таков закон сил, которым я служу.

– Я знаю земную колдунью, которая не требует плату за помощь, – задумчиво проговорил Ланцерей.

– И ты считаешь, что это правильно?

– О да! – пылко воскликнул принц. – Такое бескорыстие рождает в душах людей добро и благодарность!..

– Скоро ты узнаешь, что это за благодарность, – скривилась Летимария и, предупреждая дальнейшие расспросы, вскинула руку:

– Отправляйся назад, принц! В моих владениях нельзя оставаться долго без вреда для себя. А ножик, так и быть, возьми с собой, моя стража всегда голодна!..

Однако на обратном пути чельганы как будто не замечали Ланцерея. Они хватали редких зазевавшихся рыбёшек и утаскивали трепещущую добычу на дно, но ни один из них не потянулся к принцу. «Меня защищает Летимария, – решил Ланцерей. – Наверное, это первое доброе дело, которое она сделала бескорыстно…»

СЁСТРЫ СИРЕНЕЛЛЫ

Когда принц миновал джунгли чельганов и преодолел знакомые водовороты, он увидел уже не одну, а четверых русалок – рядом с Сатарией были сёстры, с такими же короткими волосами, похожие друг на друга и в то же время изысканно неповторимые, словно морские цветы. За спиной у каждой девушки колыхался целый шлейф из радужных рыбок, а чуть поодаль шевелили плавниками четыре дельфина.

Сатария первой увидела Ланцерея и бросилась к нему, позабыв всё своё царское достоинство.

– Вы вернулись! – с восторгом закричала она. – И даже старухин нож с вами!.. Как это вам удалось, принц?

– Теперь это мой нож, – улыбаясь, ответил Ланцерей. – Ему, а точнее, вам, Сатария, я обязан своей жизнью.

– Позвольте представить вам принцесс подводного царства, – сказала Сатария, вспомнив наконец о своих сёстрах. – Иллития, Пельсия и Мариника.

– Счастлив познакомиться с очаровательными сёстрами Сиренеллы, – с поклоном ответил Ланцерей. – Вы все так похожи на неё, что мне невольно кажется: ещё миг – и она появится среди вас…

По лицу Сатарии пробежала лёгкая тень неудовольствия, а Мариника, по виду младшая из оставшихся сестёр, с тревогой спросила:

– Ваше высочество, что сказала вам морская ведьма?

– Да-да, что она сказала, эта каракатица? – спохватились остальные русалки.

– Ах, принцессы, ведьма Летимария – несчастнейшее существо, – ответил Ланцерей. – И вовсе не такая злая, как о ней думают. Она научила меня, как вернуть голос Сиренеллы.

– О, неужели это правда?! – просияла Мариника.

– А что старая карга потребовала взамен? – мрачно спросила Сатария.

– Сущий пустяк, о котором даже не стоит говорить, – ответил Ланцерей.

– Однако, вы везунчик, принц, – заметила Иллития. – Чем же вы покорили жабье сердце старухи?

– Ах, с такой красотой можно покорить любое сердце, – вмешалась Пельсия, откровенно любуясь принцем.

– Когда же вы вернёте… – начала было Мариника, но Сатария оттёрла младшую сестру.

– Принц Ланцерей, я имею честь пригласить вас в царский дворец – торжественно объявила она. – Наш батюшка уже знает о вашем пребывании здесь и ждёт в гости.

Ланцерей заколебался. Ему хотелось, не теряя времени, вернуться на землю и явиться в хижину Паланиты, но как отказать в просьбе сёстрам Русалочки и её отцу?..

– Право же, вы не разочаруете нас, принц!.. Вы не сможете лишить нас такого удовольствия, – наперебой щебетали Пельсия и Иллития, увиваясь вокруг Ланцерея, а младшая Мариника добавила:

– Ваше высочество, вас очень хочет видеть наша бабушка Чилинита. Сиренелла была её любимой внучкой…

Эти слова решили всё, и Ланцерей поклонился в знак согласия. Ему хотелось продолжить разговор с Мариникой, расспросить её о Сиренелле, но на пути во дворец рядом с Ланцереем оказалась Сатария.

– А ведь вы обманули меня, принц, – с упрёком сказала она, – хотя я, кажется, и не заслужила этого…

– Простите?.. – не понял Ланцерей.

– Вы сказали, что голос Сиренеллы достался вам почти даром, но я-то знаю, что это неправда!.. Морская ведьма ничего не делает просто так! Чтобы получить волшебный нож, нам пришлось отдать Летимарии наши чудесные волосы!.. – с обидой высказала Сатария. – А голос Сиренеллы стоит дороже.

– Но я не заметил у Летимарии ваших волос…

– Конечно, они пошли бы этой уродине как… жемчужное ожерелье каракатице!.. – и Сатария брезгливо отшвырнула действительно попавшуюся им на пути маленькую каракатицу. – Летимария взяла даже то, что ей не было нужно!..

– Но ведь ваши волосы отрастут? – с печальной улыбкой спросил Ланцерей.

– Разумеется, отрастут, – ответила русалка, и вдруг в её глазах появился страх.

– Какую жертву вы принесли, принц? Я должна знать, я имею на это право!

– Вам не о чем беспокоиться, Сатария, – сказал Ланцерей так беззаботно, как только мог.

– Ну если вы не хотите отвечать… – она с досадой прикусила губу. – А можете вы сказать, когда Сиренелла станет человеком и обретёт бессмертную душу?

– Конечно, – с облегчением ответил Ланцерей. – Это случится в тот миг, когда священник соединит нас перед алтарём, – и принц с нежностью посмотрел на заветное обручальное колечко.

Перехватив его взгляд, Сатария изменилась в лице.

– Значит, условие остаётся прежним?! – крикнула она и так махнула хвостом, что разноцветный шлейф из рыбок рассыпался за её спиной. Больше Сатария не проронила ни слова и только кусала губы всю дорогу до царского дворца.

Подводный чертог Онагеста поразил Ланцерея, даром что он был принцем и привык к роскоши и великолепию. В коралловый дворец с крышей из жемчужных раковин, вели не двери – их не было вовсе, – а высокие стрельчатые окна из чистейшего янтаря. В одно из таких окон и заплыл Ланцерей, сопровождаемый русалками и их пажами дельфинами.

– Добро пожаловать, ваше высочество, – сказали принцессы. – Конечно, по сравнению с вашим дворцом наш – просто жалкая лачуга, но всё-таки чувствуйте себя в нём как дома…

Само собой, русалки лукавили, они-то отлично знали, что ни один из земных королей не сравнится богатством с их отцом – владыкой несметных сокровищ, попавших во дворец из трюмов затонувших кораблей.

– Уверяю вас, принцессы, что ваш дом – чудо из чудес, которое не увидишь даже во сне, – бесхитростно ответил Ланцерей.

– Пожалуйте в тронный зал, ваше высочество, – церемонно проговорила Сатария.

На пути к тронному залу оказалось ещё множество комнат, и все они были просторными и сверкали драгоценным блеском. Каждую украшали морские цветы самых диковинных форм и оттенков, а над ними, словно расписные бабочки, резвились крошечные рыбки.

Царь Онагест ожидал Ланцерея в самом большом и величественном из залов дворца. Подводный владыка восседал на высоком золотом троне, в котором изумрудов было не меньше, чем волос в густой и длинной бороде морского царя. На голове Онагеста блестела корона с огромными чёрными жемчужинами.

Приблизившись к трону, Ланцерей приложил руку к сердцу и немного наклонил голову: так он приветствовал королей на земле.

– Здравствуй, принц, – сказал Онагест. – Я хотел увидеть тебя, чтобы сказать: я не держу на тебя зла, хотя ты стал виновником несчастья моей дочери.

– Невольным виновником, отец, – поправила Сатария.

– Да-да, именно поэтому я не сержусь, ибо справедливость – главная добродетель монарха, – с достоинством изрёк Онагест.

– Благодарю вас, ваше величество, – ответил Ланцерей. – Я обещаю, что верну Сиренеллу на землю и сумею сделать её счастливой.

По лицу Онагеста трудно было понять, верит ли он словам своего необычного гостя.

– Вот что, принц, – сказал морской владыка, сделав какой-то неопределённый жест, – тебя жаждет увидеть моя матушка. Не будем заставлять ждать вдовствующую царицу. Плыви к ней и удовлетвори её любопытство. А потом возвращайся к нам. Мои девочки хотят устроить большой бал в твою честь, – и он потрепал по щеке ластившуюся к нему Сатарию.

БАБУШКА ЧИЛИНИТА

– Так вот ты какой, – сказала старая морская царица, разглядывая Ланцерея с почти что детским любопытством. – Красив, действительно красив… Где уж было моей девочке устоять перед такой красотой!..

Она вдруг часто заморгала, и её морщинистое лицо сразу сделалось жалким.

– Ну-ка, голубушки, плывите отсюда, – приказала она своим внучкам, едва только немного успокоилась, – мне нужно поговорить с принцем.

– Бабушка!.. – недовольно сказала Сатария, но царственная старуха сурово насупила брови:

– Будешь спорить со своим отцом, он без ума от твоих капризов!

Гордо вскинув голову, Сатария выплыла из бабкиных покоев. За ней молча выскользнули сёстры.

– Совсем избаловались, – проворчала старая царица, проводив их строгим взглядом, и повернулась к юноше. – Значит, ты любишь Сиренеллу?

Принц растерянно кивнул, и непредсказуемая старуха о чём-то надолго задумалась. Наконец Ланцерей смог как следует её разглядеть. Царица Чилинита была грузной, давно утратившей красоту русалкой. Свою старость она пыталась спрятать под дорогими украшениями, закрывавшими ее шею, грудь и запястья. На хвосте Чилиниты принц насчитал целую дюжину крупных устриц и решил, что это какие-то знаки отличия, как, например, ордена или ленты на земле…

– А как же твоя любовь не уберегла маленькую Сиренеллу? – с тяжёлым вздохом спросила царица и опять часто заморгала.

– Бабушка Чилинита!.. – воскликнул принц и тут же смешался. – Простите, ваше величество.

– Ты можешь называть меня так, мой мальчик, – разрешила морская царица. – Сиренелла очень любила тебя, стало быть, и я тебя люблю.

– Я найду вашу внучку, – сказал Ланцерей, – и она станет моей женой. Русалочка обретёт бессмертную душу и свой чудесный голос. Вот волшебное кольцо, которое я одену на палец Сиренеллы.

– Откуда оно у тебя? – спросила Чилинита.

– Это подарок колдуньи Летимарии, – ответил принц, пряча взгляд.

– Дитя моё, проклятая ведьма никому не делает подарков! – Чилинита взяла юношу за подбородок и заглянула в его глаза. – Скажи мне, милый, что ты отдал за это колечко?

– Не спрашивайте меня, бабушка Чилинита, – прошептал Ланцерей, – я не хочу обманывать вас…

– Ради моей несчастной внучки, скажи мне правду!.. – царица уже трясла его за плечи. – Скажи, мой мальчик…

– Я пообещал Летимарии свои глаза, – с усилием проговорил принц.

Старуха охнула и порывисто обняла Ланцерея.

– Бедный мой мальчик!.. – сотрясаясь всем своим телом, простонала она. – За что, за что нам столько несчастий?..

– Не терзайтесь, бабушка, – попытался утешить её принц. – На свете много слепых, как-нибудь привыкну и я… Зато Русалочка вернётся на землю и будет счастлива…

– Счастлива, когда ты станешь так страдать?! Ох дети, дети, какую вы заварили кашу!.. Я догадываюсь, я знаю, за что нашей семье послано это наказание, – неожиданно сказала Чилинита. – В том, что произошло, моей вины больше, чем твоей, бедное дитя.

– Вашей вины? О чём вы, бабушка?

– Слушай, мой мальчик. Когда-то очень давно я и мой муж совершили ужасное преступление.

– Преступление? – переспросил Ланцерей, хотя уже догадывался о том, что услышит дальше.

– Да, самое страшное из всех! В юности наш сын любил одну русалочку. Она была без роду без племени, ну а мы прочили Онагесту в жёны настоящую принцессу… Русалочка оказалась упрямой, и мы… одним словам, мы натравили на бедняжку голодных акул…

– Но… она ведь не погибла? – осторожно спросил Ланцерей.

– Да мы и не хотели её смерти! Всё, что нам было нужно, – это убить их любовь… Тогда мы ещё не знали, что это и есть самое ужасное злодейство. Мой муж понял эту истину раньше меня. Он ничего не говорил, но не мог смотреть в глаза Онагесту и спать по ночам. Чувство вины скоро превратило его в морскую пену… Прошло всего несколько лет, и мы потеряли Элинею – жену Онагеста. Крошка Сиренелла только родилась в тот год и совсем не помнит свою мать… Но и её не миновала расплата за наши старые грехи… Впрочем, эта история тебе хорошо известна.

– И вы ничего не знаете о той, отверженной вами русалке? – затаив дыхание, спросил Ланцерей.

– Ах, мой мальчик, я не знаю даже её имени!..

– Её имя – Летимария, – сказал принц.

Старая Чилинита глухо вскрикнула и обеими руками схватилась за грудь.

– Бабушка, что с вами? Вам плохо? – Ланцерей вдруг испугался, что царица на его глазах начнёт превращаться в морскую пену.

– Нет-нет, но тебе лучше оставить меня, – слабым голосом попросила Чилинита, и принц, поклонившись, выплыл из её комнаты.

НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ

Не успел Ланцерей прикрыть за собою дверь, как рядом с ним оказалась Сатария. Её глаза метали громы и молнии.

– Я всё знаю!.. – прошипела она и так схватила принца за руку, что он поморщился от боли. – Вы солгали мне!.. Вы хотите отдать ведьме свои глаза!

– Неужели вы подслушивали, Сатария? Но зачем?

– Затем, чтобы узнать правду! – красивое лицо Сатарии покрылось красными пятнами. – Я подозревала, что старуха вытрясет её из вас. Ну, что вы скажете теперь, принц?

– Что же я могу сказать, если вы всё слышали? – Ланцерей освободил свою руку из цепких пальцев Сатарии. – Право же, принцесса, вы принимаете мои горести слишком близко к сердцу.

– Глупец! Ах какой вы глупец!.. – крикнула Сатария и бросилась прочь, подгоняемая жгучей обидой.

– Куда же вы? – принц нерешительно поплыл вслед за русалкой, но скоро потерял её из виду. – Боже, чем я опять прогневал её? И куда мне плыть?..

– Туда, где уже всё готово для праздника, – раздался рядом негромкий, с присвистом голос, и Ланцерей, обернувшись, увидел дельфина.

– Кто ты, милый? – спросил принц.

– Меня зовут Ка-га, и я был другом Сиренеллы.

– Ты был её пажем? – догадался Ланцерей.

– Нет, другом, – настойчиво повторил дельфин. – Если хочешь, я буду дружить и с тобой.

– Очень хочу, – засмеялся принц. – У меня ещё никогда не было такого симпатичного приятеля.

– В таком случае я тебя провожу.

– Спасибо, милый, – сказал Ланцерей. – Принцесса Сатария так внезапно покинула меня…

– Ох уж эта мне Сатария, – укоризненно проворчал Ка-га. – Из-за тебя она совсем взбесилась…

– Из-за меня?

– Да уж конечно, не из-за меня, – Ка-га скорчил уморительную гримасу. – Разве ты не видишь, что она с самого утра по уши влюблена в тебя?

Принцу показалось, что его ударило по голове обломком тонущего корабля.

– А ты… ничего не путаешь, дружок?

– Уж лучше бы я путал!.. – сердито ответил Ка-га. – Но нет, нам, дельфинам дано видеть то, в чём вы порою не можете признаться самим себе. Когда-то я точно так же узнал о любви Сиренеллы… Ну а то, что сёстры любят по-разному, неудивительно: каждый любит, как умеет.

– Да ты просто философ, – невесело пошутил Ланцерей. – Что же мне теперь делать, Ка-га?

– Мой тебе совет: держись от Сатарии подальше, – ответил польщённый дельфин. – Эта девица способна на всё. А сейчас, принц, мы держим путь в бальный зал.

…Бальный зал больше напоминал комнату для пиров, хотя места для танцев здесь тоже было предостаточно. Столы ломились от яств, и все их Ланцерей видел впервые в жизни. Поймав его настороженный взгляд, оказавшаяся рядом Мариника шепнула принцу:

– Не сомневайтесь, ваше высочество, здесь всё очень вкусно.

– Но я не вижу на столах напитков, – посетовал Ланцерей.

– В нашем царстве их заменяют морские фрукты и ягоды, – объяснила Мариника. – Видите вазы?

Присмотревшись, принц понял, что вазами девушка называет большие витые раковины с перламутровой серединой.

– Благодарю вас, принцесса, – улыбнулся он Маринике, но она вдруг отстранилась и присела в грациозном поклоне.

Сопровождаемый свитой придворных, в праздничную залу вплыл царь Онагест под руку со своей почтенной матушкой. Невесть откуда полилась нежная мелодия, и подводные цветы в такт ей закивали своими головами.

Владыка моря широко улыбался: ему нравилось быть гостеприимным и щедрым. Онагест усадил Ланцерея по левую руку от себя, справа устроилась царица Чилинита. Она казалась озабоченной и словно не разделяла общего веселья, а когда её взгляд останавливался на Ланцерее, начинала часто-часто моргать. Принцу очень хотелось, чтобы пустующее рядом с ним место заняла Мариника – с ней ему было так легко, но возле Ланцерея снова очутилась Сатария.

В её настроении опять произошёл резкий перелом: Сатария как ни в чём не бывало улыбалась принцу и любезно заботилась о нём. Царь Онагест бросал на неё одобрительные взгляды. Особенно часто Сатария подкладывала принцу какие-то синие продолговатые ягоды, и когда в голову Ланцерею ударил хмель, он понял, что эти ягоды действуют на подводных жителей как вино на людей…

Внезапно тихая музыка сменилась громкой и весёлой. Сатария со смехом вскочила и, подхватив принца под руку, увлекла его танцевать. Вслед за ними пустились в пляс остальные, и вскоре за столом остались только Онагест и его хмурая матушка. Царица Чилинита что-то недовольно выговаривала Онагесту, а он молчаливо отмахивался.

Обвив шею принца, Сатария ни на миг не отпускала своего кавалера и томно заглядывала ему в глаза, а когда Ланцерея попытались пригласить Иллития и Пельсия, старшая сестра дала им такой отпор…

«Господи, что я здесь делаю? – сокрушённо думал принц. – Зачем этот праздник, если Русалочка страдает и ждёт моей помощи? И как мне избавиться от ухаживаний Сатарии?..»

Во время танца кто-то мягко толкнул его в спину: «Ну что, туго приходится?» Ланцерей обернулся и понуро кивнул: «Ещё как туго, Ка-га».

«Потерпи, – тихо просвистел дельфин, – бал заканчивается, скоро все отправятся спать».