Цитаты из книги «Пятиозерье», страница 2

Сосна. Вблизи ее коричневая кора напоминает марсианский пейзаж: глубокие трещины-ущелья, опасные и липкие смоляные болота, круглые провалы пещер — внутри живут чудища-древоточцы. Ярко-красное озеро в окружении россыпи водоемов поменьше...

Это — кровь.

Свежая кровь.

Чтобы любить, надо быть живым. А для этого нельзя дать убить себя в первом бою. Потому что с трупами бывает не любовь, а некрофилия...

Сильные всегда побеждают слабых. Если кажется, что побеждает слабый — то это только кажется. Потому что сильный — это не тот, кто кажется сильным другим. И не тот, кто считает сильным себя. Сильный — это тот, кто побеждает. Силу определяют не по объему бицепса или калибру пистолета. У силы один критерий — победа.

Камуфляжная униформа — «Костюм охотника», ГОСТ..., артикул..., два размера, точь-в-точь как в армии: слишком большой и слишком маленький.

В том, что это был именно ствол, человек не усомнился ни на мгновение. Упертый в спину палец или другая подвер нувшаяся под руку железка никогда не вызывают такого ощущения.

На душе не было легко — было пусто, было никак.

Ходить по лесу бесшумно хорошо осенью — не морозной и звонкой, а мокрой, дождливой осенью, когда пропитавшиеся водой сучки и ветки беззвучно пружинят под ногами, а влажные листья скрадывают шаги, как ворс дорогого ковра...

Но сухим и жарким летом, тем более ночью — непросто пройти тихо, без шуршания и треска.

Суть легенды была проста: христиане, преуспевшие в разнообразнейших способах казни, никогда среди повешений, усекновений голов, четвертований, колесований, расстрелов, сажаний на кол и поджариваний на электрическом стуле — никогда не распинали, из страха распять неузнанного мессию. Потому что вторичное распятие вновь широко распахнет дверь в наш мир Сатане — дверь, которую запечатало распятие первое, оставившее лишь лазейки для подручных Князя Тьмы.

«Ну ладно, — подумал он, — будем надеяться, что Ленка все же не мессия».

Место было страшным, но почему-то не пугало. Рождало светлую грусть по павшим. По когда-то живым людям, ставшим лесом, и травой, и небом, и солнцем...

Место разило смертью.

Здесь убивали давно, много десятилетий назад, но ничто никуда не ушло. Смерть впиталась в гранит и в землю. В кроны искалеченных сосен, так и выросших — искалеченными. Смерть висела в воздухе. Смерть лежала под ногами ржавым железом. Валялись кусочки колючей проволоки, Алина подобрала один, он рассыпался в пальцах. Другое изуродованное железо опознанию не поддавалось. Разве что перекрученные, изъеденные ржой и временем рельсы, вывороченные наружу — остатки перекрытия разрушенного и взорванного не то дота, не то бункера.