Читать книгу: «Кибер Арена: Вера в смерть», страница 3

– Тебе уже лучше? Собираешься домой? – спокойно спросил Санжар. – Впрочем, можешь не отвечать. Я тут подумал: раз зарплата урезается, дам тебе десять тысяч нанитов на будущее. Маме как раз сможешь больше помочь.

– Ох… Спасибо вам, босс, правда. – произнёс Павел, стараясь всеми силами скрыть радость в глазах.

– Ну давай, всего хорошего. Передавай маме привет от меня! А деньги переведу попозже на твой криптокошёлек.

На улице уже темнело. Лёгкий прохладный ветер бился о небольшие здания района. Павел открыл нейроинтерфейс – уже во второй раз за вечер. На главном экране отобразилось:

Пятница

19:32

3 сентября, 2.304 год.

Близились выходные. Маленькую радость они всё же приносили: можно было отдохнуть от рабочей рутины, насладиться природой и яркими улочками – пускай и в бешеном ритме города. Чаще всего он либо зависал в виртуальном пространстве, либо гулял по городскому парку – единственному нормальному в бедной части Неосити. Иногда ему звонил Давид и предлагал сходить в ресторан, который находился у самой стены, разделяющей два города. Может, и на этой неделе пригласит.

Проблема с зарплатой, озвученная за столом маленького кабинета, заставила сильно напрячься – на протяжении всей поездке обратно домой в голове только и крутились мысли о том, что делать дальше. Но благодаря финансовой поддержки босса ситуация была не из критических.

«И всё же как поступить лучше? Мне действительно стоит уйти? Или продолжать работать за копейки? Даже если я останусь, всё равно сгнию. Система просто построена так, что каждый житель гниёт изнутри: сначала слабо, а затем всё больше и больше… Появляется запах, потом – металлические заменители на теле. Не успеешь оглянуться, как уже на улице просишь милостыню у прохожих, которые такие же рабы как и ты. Ничем не отличаются внутренне».

Общество Неосити внутри бедного города давно деградирует во всех смыслах – в отличие от богатых районов, где царят мир и спокойствие, где нет кризисов и террора, а единственная проблема – выбор еды на завтрак. Даже дурак поймёт: деградация – это единственная цель мёртвого города. Не нужно проводить опросы, чтобы это понять.

Человек вырастает, в возрасте семи лет идёт получать образование. Дальше – либо на завод, либо на мелкие подработки. К тридцати типичный житель уже имеет кучу психических проблем, а самое главное – стресс, который может и отступает на несколько дней или недель, но всегда, словно смерть из кошмара, возвращается обратно. После пятидесяти – гной. И только гной.

Город – это ад, из которого нельзя выбраться. Каждый житель этого ада горит вечным огнём десятилетиями. Его конец всегда один: либо жалкая смерть, либо свалка, где в токсичной мусорной грязи валяются сотни тысяч киборгов.

Заводы гудят, как тюремные сирены, а учителя, глядя на учеников, будто смотрят в пустоту – зная, что почти весь класс не доживёт хотя бы до пенсии.

Павел доехал до дома. Мама уже крепко спала – видимо, устала дожидаться следующего дня. Павел, невероятно уставший не только от работы, но и от собственных мыслей, тоже улёгся спать – разумеется, после чашечки кофе с тёмным шоколадом, словно пытаясь добавить в жизнь хоть что-то новое. Город, как всегда, не унимался и продолжал гудеть круглые сутки. Хорошо, что в квартире была установлена система умных жалюзи.

На нейроинтерфейс пришло уведомление – уровень громкости был настолько высоким, что разбудил Павла. Будильник показывал 6:56 утра. Павел открыл глаза. Ещё даже не вставая с кровати, вызвал список уведомлений. На экране высветилось единственное сообщение – это был Давид:

– Привет! Слушай, у меня освободился денёк, ты не против, если мы встретимся завтра вечером в том самом ресторане около стены, в который так давно хотели пойти? У меня для тебя столько новостей есть! Кстати, извини, если очень рано написал и, возможно, разбудил.

Давид никогда не писал так рано. Значит, действительно есть что-то важное.

В холодильнике закончилась еда. Об этом, спустя несколько минут после того как Павел пошёл чистить зубы, сообщил нейроинтерфейс – грустным и почти жалобным голосом, очень напоминающим человеческий. Поскольку магазины были ещё закрыты, пришлось заказывать доставку через продуктовый интернет-магазин. В районе, где жил Павел, всю доставку выполняли дроны – спустя всего несколько минут после оформления заказа один из них прилетал прямо на балкон квартиры. На этот раз прилетел небольшой тёмно-зеленый бот, по форме напоминавший ровный прямоугольник. Он отсканировал лицо, аккуратно выпустил на пол заказ и произнёс механическим роботизированным голосом: – Павел #431948, ваш заказ обработан и доставлен. Не забудьте поставить нам отзыв. Это было куда удобнее и безопаснее, чем если бы приходил курьер: нередко такие визиты заканчивались грабежом или даже убийством. Никогда не знаешь, кто стоит перед твоей дверью – добропорядочный гражданин или вор-убийца.

Суббота и воскресенье были единственными днями, когда можно было отдохнуть. Но в трущобах позволить себе это могли разве что покойники – или безработные, давно потерявшие всю надежду не только на жизнь, но и на своё существование.

Немного поговорив с мамой о проблемах на работе и о планах встретиться с Давидом в воскресенье, Павел вышел из дома. Перед этим он помог ей принять нужные таблетки и ещё раз заверил, что в будущем у всех всё будет хорошо. По пути к станции метро купил бургер в местной забегаловке, где мясо выращивалось на 3D-принтере, а в роли кассиров стояли ржавые киборги с трескучими голосами и полувыбитыми глазами.

«Безумие – это повторение одного и того же действия раз за разом, день за днём, год за годом. Подобие дня сурка, где никогда ничего не изменяется и быть изменено не может. Люди обречены на провал и смерть. Надежда – всего лишь иллюзия, в которой все соглашаются жить, причём добровольно. Так лучше. Так действительно лучше. Ведь если ты начнёшь задавать вопросы, а хуже того, что-то делать – на следующей день тебя уже никто не вспомнит.» Печальные, но правдивые мысли снова ринулись в голову, пока он спускался по лестнице метро, где властвовала грязь и пахнуло отходами.

Павел надел респиратор и спустился вниз на платформу, ожидая скрипучий и ржавый состав поезда. На станции пахло токсичным миксом плесени, старых жидкостей и канализационных отходов – настолько невыносимо, что у некоторых начиналось сильное головокружение. Один человек и вовсе потерял сознание.

До прибытия состава оставалось тридцать секунд. Павел встал с кресел ожидания, обвитых неоновыми трубками – яркий, излучающий тёмно-синий свет придавал станции немного мрачную, почти загадочную в определённом смысле атмосферу. Стоя на платформе, не предвкушая ничего плохого, он вдруг услышал голос – к нему обратился таинственный незнакомец:

– Приятель, здравствуй, у тебя не найдётся ли… – незнакомец протянул руку для рукопожатия. Павел сделал то же самое, но в следующее мгновение заметил в его руке электрический нож. Не успев среагировать, он почувствовал, как к его шеи приставили холодное лезвие. Сердце забилось, как у марафонца, а нейроинтерфейс предупредил о резком повышении давления.

Жертва начала громко кричать, параллельно переходя на хрип от удушья. В его жалобном голосе звучали мольбы о помощи, но, к сожалению, все прохожие рассеялись, как вирусы в старом компьютере. Ждать полицию было бессмысленно – здесь она не работала как следует. Обстановку усугублял и респиратор, из-за которого воздух поступал хуже обычного – настолько, что можно было задохнуться.

– Приятель, приятель… – хитрым и очень тихим голосом проговорил незнакомец после минуты молчания. – Давай всё решим мирно, а? Переведи мне все свои наниты – а я в обмен на это оставлю тебе жизнь. Ну что, по рукам?

Делать было нечего. Павел мысленно активировал нейроинтерфейс и перевёл мошеннику все свои имеющиеся средства. Среди них были и те самые наниты, которые Санжар подарил ему вчера вечером. Все деньги, что у него были, просто испарились в одночасье. Всё тело дрожало. Но был ли другой выход из этой ситуации? Нет – и он понимал это. С великим отчаянием, будто заранее зная, что произойдёт дальше, он просто ждал исхода.

После подтверждённого перевода бандит просто швырнул его на землю, а сам быстро скрылся во мраке подземного туннеля.

Холодный, местами влажный пол с древними плитками помог Павлу вернуться к тёмной реальности. Он ещё немного полежал, а затем попытался сесть на кресло ожидания.

Поезд прибыл с опозданием – не было ещё ни одного дня, когда они приходили бы вовремя. Павел, сжав руки в кулаки, вошёл в вагон и сел на пассажирское кресло.

Эта жизнь рано или поздно приведёт его либо к инвалидности, либо – что ещё страшнее – к смерти. Самое печальное – мама могла остаться одна, и тогда ей точно никто не поможет. В поезде мысли об Арене начали посещать его всё чаще. А вдруг это действительно единственный выход? Неожиданно ему пришла в голову мысль: весь город словно держится только на этом месте, если судить по разрухе вокруг.

Зачем стараться, ходить на работу, жить в страхе и стрессе, если можно просто взять и потянуть счастливый билетик – так сказать, на удачу? Если повезёт – отлично: слава и богатство, как по сценарию, гарантированно потекут рекой. О тебе будут говорить во всех новостях, обсуждать твою молниеносную победу над кучкой недоумков и неудачников. Потом покупаешь себе дом в самом центре Неосити, даже с видом на зеленеющий парк, один из самых красивых на всём континенте. А ещё – супернавороченный электрокар: гладкий, обтекаемый корпус из матового сплава, меняющий свой оттенок в зависимости от окружающей среды. Он не нуждается в зарядке месяцами. Вместо колес – антигравитационные пластины, благодаря которым он парит над дорогой, словно птица в облаках. Внутри – ядерный двигатель, самый мощным во всём мире.

А что, если не повезёт, и он не только проиграет, но и умрёт? В любом случае он всегда думал, что после смерти – абсолютная пустота. Мрак. Ночь. Тьма. Даже если после неё что-то есть, то это абсолютное небытие и потеря сознания в физическом смысле. Но тогда можно будет избежать позора, если мама останется одна.

В детстве его покойная бабушка часто говорила, что по вере в некоего Христа люди могут попасть в рай, даже если в жизни сотворили много плохих дел. Там нет ни болезней, ни страданий, а люди всегда счастливы. Где отрёт Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже. Павел никогда в это не верил, но почему-то сейчас вспомнил об этом. Конец человеческим страданиям – вот чего он на самом деле хотел.

Павел ещё раз собрался с мыслями, повторно проанализировав всю свою нынешнюю реальность. Спустя несколько секунд он принял решение поехать на ближайшую станцию метро, где находился маленький, почти заброшенный тир – нужно было отвлечься от всего пагубного и выпустить всю дурь, что накопилась внутри.

Музыка 80-х годов XX века в жанре ритм-н-блюз в исполнении Майкла Джексона придавала вагону метро определённое ностальгическое настроение. Времена менялись, менялись и технологии, а классика по-прежнему оставалась бессмертной. Подобные песни редко услышишь на улице или в чьём-то плейлисте – тем не менее, они иногда доносились в метро и старых автобусах.

Состав подъехал к нужному месту. К удивлению Павла, станция выглядела идеально чистой, разумеется, по местным меркам. Здесь полы были почти убраны, помещение освещалось лампами и неоновыми вывесками, завлекающими кибер-путников в бары или ремонтные забегаловки, а пропускные установки были не такими старыми, как обычно.

Павел, выйдя на улицу, хотел было снять респиратор, но спустя мгновение понял, что этого делать не стоит – ядовитая смесь газа, радиации и отходов властвовала здесь днём и ночью. Если находиться тут без химзащиты, риск получить онкологию идёт почти как подарок. А если не смотришь на выбор защиты – играешь в шахматы со смертью: за качеством продукции здесь мало кто следит.

Окружающая среда была настолько ужасна, что казалось: это не улица находится в хаосе, а хаос – внутри улицы. Повсюду свисали чёрные провода, подобно паутине, помогающие удерживать город в цельности, напоминая всему окружающему о капле человеческого вида. Тёмные здания в 5–6 этажей придавали некое чувство мрачного спокойствия и мазохистского удовлетворения. На их стенах – всё те же неоновые вывески, чаще всего с азиатскими иероглифами.

На другой стороне улицы стоял бездомный, грея руки у огня в металлической бочке. Огонь был единственным, кто по-настоящему был жив – он плясал ярким танцем, будто вдыхая жизнь во всё мёртвое. Время близилось к обеду, и на первых этажах зданий начали открываться маленькие рестораны, задача которых – накормить нищих тёплой, но на вид не слишком аппетитной едой. Количество бездомных с каждой минутой росло.

Маленькое здание тира втиснулось между двумя жилыми зданиями, служа по большей части пристройкой, чем полноценным домом. Оно было собрано из металлических ржавых пластин. На стенах можно было увидеть подсветку с изображениями разных видов оружия. Словно лампы для освещения, они мигали то ярким, то почти невидимым огнём, перегорая и вновь возрождаясь – будто напоминая о сложной жизни каждого человека в этом городе.

Павел, поднявшись по небольшой железной лестнице с неоновой подсветкой, зашёл внутрь.

Внутреннее помещение сильно напоминало тюрьму – ржавые металлические конструкции и облезлая мебель сразу давали понять, в какой части города ты находишься. Путь к раздевалке перекрывали решётки: нужно было заплатить, чтобы положить свою грязную верхнюю одежду на вешалки. Людей здесь не было – за всё отвечал полуполоманный искусственный интеллект. Справа от раздевалки находился лифт, ведущий на верхний этаж, где и начиналось само веселье.

Отдав ИИ пять нанитов в обмен на пару часов удовольствия и снятия стресса, Павел зашёл в тот самый лифт.

Лифт открылся с небольшим визгом. Помещение оказалось не таким узким, как у обычных тиров – расстояние от кабинки до стены составляло примерно 10–15 метров. Кабинок было всего пять. Мишени и цели переливались в любые цвета и формы, какие пожелает клиент – управлять этим можно было через небольшой планшет, установленный по правую сторону у каждой кабинки.

Почему-то в комнате сильно витал запах древесины, как после дождя, наверное, ароматизаторы. В арсенале находились почти все типы оружия – как энергетические пушки, так и обычные, стреляющие патронами среднего калибра: автоматы, снайперские винтовки, пулемёты, пистолеты и стандартные ПП. Настоящий рай для любого новобранца.

Павел сменил мишени: вместо обычных кубов они превратились в гуманоидные силуэты белого матового цвета. Стрелять по ним было гораздо удобнее – это хорошо успокаивало нервы.

При выборе любого оружия система предлагала различные модификации – от глушителей до прицелов с максимальным увеличением, от расширенных магазинов до системы умных пуль. Для каждого оружия с помощью нейроинтерфейса можно было менять внешний вид. Павел выбрал обычный лесной камуфляж, переливающийся всеми оттенками зелёного – как будто он оказался в диких лесах Амазонки.

За каждым выстрелом следовало облегчение. Боль и переживания буквально уползали из его головы, словно разумный сгусток чёрной слизи, наполненной негативом и резким запахом. Все мысли, всё внимание были направлены на стрельбу. Только задача. Только цель. Ни о чём другом он не мог думать.

Нажатие, щелчок, выстрел. Автомат GammaV3 отлично подходил на звание лучшего оружия марксменского типа – ему просто не было равных. Рукоятка автоматически подстраивалась под пальцы стрелка. Коллиматорный прицел мог показывать температуру, расстояние до цели и даже эмоциональное состояние противника – если бы Павел целился в человека. И изюминка на торте – встроенный небольшой прозрачный планшет, расположенный чаще всего по правой стороне, считывал количество патронов в обойме и резким гудящим голосом оповещал об исчерпании боезапаса, а также о позиции всех врагов в радиусе одного километра. Марксменка отдалённо напоминала древнюю СКС, производившуюся ещё в далёком двадцатом веке.

Стрельба с GammaV3 быстро наскучила. Павел подумал, что причина этому – слишком идеальные характеристики для обычной марксменки: не было в ней ни доли особого характера, ни души.

В последние 50 лет на войне была популярна одна поговорка: «Самый лучший друг любого военного – его оружие». Генералы очень любили повторять её, особенно новобранцам.

Недолго постояв, осматривая возможности и дизайн пушки, он положил её на место.

На смену пришли двойные пистолеты с системой умных пуль. Павел взял их в обе руки, немного изучил и подошёл к стенду для стрельбы. Он начал прицеливаться по ботам – одни стояли в привычном положении, другие двигались в хаотичном механическом танце. Не успел нажать на курок, как по всему помещению разнёсся голос системы тира:

Уважаемый Павел #431948, ваше время на использование тира истекло. Просьба покинуть помещение. Благодарим за использование наших услуг, всегда ждём Вас снова!

После слов системы в помещении мгновенно погас свет. Боты испарились, словно пар, выходящий из машин, а стеллажи с оружием закрылись непробиваемым стеклом и спустя несколько секунд ушли под землю.

Чтобы обозначить путь к лифту, на полу появились указатели, светящиеся бирюзовым светом. Рядом с ними был жёлтый маршрут – на случай аварийного выхода. Он вёл в противоположную сторону, прямо на балкон второго этажа.

Павел поначалу не мог понять, почему время прошло так быстро. Открыв свой нейроинтерфейс, он увидел, что в тире провёл от силы 25 минут. Наверное, сбой в системе. Ему было жаль, что большинство средств пошли впустую. До владельца достучаться практически невозможно – тир работал децентрализованно.

– Мда, ты как всегда в ударе, братец. Снова попал в беду? Снова что-то пошло не по плану? Хотел освободиться от проблем и всей грязной суеты города? Пойми уже, что твоя никчёмная жизнь – ничто по сравнению с федералами. Ты просто теряешь время впустую. Ты дурак, идиот, предатель в глазах мамы! Может, пора уже о чём-то задуматься? Давай, попытайся что-то изменить в своей жизни, а я обязательно понаблюдаю, как ты будешь действовать!

Павел, словно из ниоткуда, внутри своего сознания стал слышать очень эмоциональный и насмешливый голос, который после пары фраз сопровождался сильным групповым хохотом. Нельзя было понять, говорила это одна личность или их было несколько. И что это вообще было? Глюк в голове? Не похоже. Голос дьявола? Вероятнее всего. Галлюцинации на фоне стресса и таблеток, которые он часто принимал и которые могли вызывать побочный эффект? Ещё более вероятно. А что если за ним кто-то следит и сам голос был из нейроинтерфейса?

Спустя несколько мыслей и раздумий он перестал вообще обращать внимание на то, что только что произошло. На лице появился очень усталый вид. Внутри – ничего. Пустота. Это было его типичное состояние с двадцати двух лет.

Иногда маме казалось, что произошло самое ужасное: её сын стал бесчувственным существом – тем самым призраком из интернета, которым, по её мнению, он раньше любил притворяться. Очень жаль, что сейчас его понимают единицы. Да и то, из круга общения только Давид и Санжар.

Нужно было остановиться и передохнуть. Взять себя в руки. Отойти от всего произошедшего, не позволять страху и эмоциям завладеть телом. К счастью для Павла, неподалёку от тира находился небольшой парк с искусственным озером.

Найдя лавочку бело-матового цвета, он прилёг на неё. Лавочка была изогнутая: в форме круга вверху и овала снизу. Посередине находился небольшой выступ для ног, положение которого можно было регулировать через нейроинтерфейс. Сверху располагалась небольшая встроенная, но грязная солнечная панель. Так городу приходилось тратить меньше электроэнергии – подобных лавочек было немало по всем ближайшим районам. К огромной печали, это не сильно спасало экономику города, а обещания мэра были словно белый шум, исходящий из древней коробки-телевизора.

Через свой встроенный в голову гаджет он включил музыку. Настроенный плейлист состоял из спокойной, переливающейся какофонии, где были и голоса людей на непонятном наречии, и шум леса, и убаюкивающий звук дождя, смешанный с шумом океана. Произведения не имели никакого смысла, но ритм и звучание давали иллюзию спокойствия и безопасности.

Павел сделал выступ для ног ещё больше и наблюдал за закатом города, который с большой скоростью стремился ко сну – подобно машине в пробке, водитель которой всеми силами рвётся домой. Так и городу больше всего подходила ночная атмосфера.

В голове ощущалась некая радость и уверенность в завтрашнем дне. Вид с лавочки открывался на небольшую реку, по которой плавали старые, но очень технологичные рыбацкие суда. По левую сторону причала на посадку заходил паром, весь исписанный неоновыми вывесками с мусорной рекламой и покрытый ржавчиной. Справа от Павла виднелись гигантские небоскрёбы и высотки богатого города. Солнце уже садилось, но всё ещё передавало тепло своими лучами – именно из-за него он чувствовал некое удовлетворение в своей душе.

Запах травы и морской свежести, шум дубовых листьев и отсутствие городской суеты придавали ещё больше хорошего настроения – вплоть до экстаза. Павел воображал, как лежит в гамаке и смотрит вдаль бескрайнего океана, а в руках у него коктейль «Пина-колада». Мечта, которая была у него в голове. Именно в такие моменты он продолжал верить, что однажды выберется из этой адской системы.

– Привет, брат. У меня сейчас хорошее настроение, решил написать тебе. Хотел поделиться вот чем – представляешь, за день произошло столько всего странного! Даже не хочется об этом говорить как-то… В общем, я нашёл тут неплохую лавочку и лежу, отдыхаю, попивая «Пина-Коладу». – Павел сильно улыбнулся. – С нетерпением жду нашей встречи, поверь, есть что обсудить. Ты, кстати, как там? Впрочем, можешь не отвечать – завтра точно увидимся! Отправить аудио.

Сообщение, адресованное Давиду, отправилось не сразу, так как в парках порой глушили связь местные операторы. Некоторые депутаты городского совета всерьёз верили, что связь какая-то нечистая и может вызывать страшные заболевания – вплоть до онкологии. Пришлось немного подождать, пока месседж пробьётся сквозь кучку параноиков-депутатов.

На улице быстро потемнело, а воздух стал более холодным. В районе, где находился Неосити, летняя погода быстро сменялась на осеннюю. Плейлист стал более грустным – настолько, что Павлу пришлось вмешаться и просто вырубить музыку.

Он всегда замечал: если у человека хорошее настроение и он испытывает радость, то достаточно одной маленькой проблемы, недоразумения или разочарования – и всё настроение может испортиться, даже если оно держалось с самого утра до самого вечера. Как карточный домик: стоит убрать самую нижнюю карту – и всё рассыпается. Жители бедных районов, особенно те, кто живёт в трущобах, понимают это лучше всех.

Встав со скамейки, Павел немного потянулся. Нужно ехать домой – мама может сильно волноваться, если его долго не будет. Сообщение о том, что он задерживается, отправить нельзя – мама не пользуется нейроинтерфейсом.

По телу Павла пробежал лёгкий холодок. Стресс, словно прилипший паразит, снова возвращался к нему. Но на этот раз он держал себя в руках. Тревожность ещё не наступила – тем более, хорошее настроение всё ещё не до конца покинуло его сегодняшний день. Порой голову стали посещать мысли, что тревога – это просто эхо города внутри него.

Дорога домой заняла полтора часа, из которых час пятнадцать он просто сидел в вагоне метро. Всю дорогу он пытался немного поспать – или, во всяком случае, сделать вид, что спит. Музыканты, сменяющиеся как день и ночь, то и дело заходили в вагон каждые три остановки и играли на любой вкус – от агрессивного и жёсткого робо-рока до самопроизвольного кибер-рэпа. Жизнь в метро сильно отличается от жизни на поверхности. Возможно, они даже не параллельны, хотя некоторые схожести в людях всё же прослеживаются. Усталость, надежда, молчание – эти признаки делали жителей обеих миров кровными братьями и сёстрами.

– Мама! Привет, я снова дома, – прокричал Павел, едва переступив порог квартиры. – Как здоровье? Ты не слишком переживала, что меня так долго не было?

– Павел, конечно же переживала. Очень сильно. Нельзя же мать одну оставлять на ночь, – ответила мама мягким, но строгим голосом. – Помоги мне встать, нужно зарядку небольшую сделать. Глядишь – и поправлюсь так.

Мама была единственным смыслом существования в этом ужасном мире. Он мог прийти домой, пережив самый тяжёлый день в своей жизни, но голоса мамы и её заботы, пусть даже когда она сильно болеет, всегда хватало, чтобы забыть все страшные и стрессовые моменты, которые были за неделю.

А когда мамы не было рядом, Павел чувствовал внутренний голод. Подобно только что вылупившемуся птенцу, нуждающемуся в покровительстве родителей, он нуждался в матери.

Довольно часто, сидя за столом, они вспоминали счастливое прошлое – когда всё было хорошо, когда папа был рядом и помогал ему вырасти нормальным, здоровым человеком. Увы, жизнь не играет с нами в игры. Она просто старается нас уничтожить – подобно греховному миру, стирающему и убивающему всё на своём пути, лишь бы стереть с лица земли человека – создание и зеркало Божье.

– Мам, я не хочу тебя расстраивать, а особенно не хочу, чтобы ты переживала, но сегодня днём, когда я был в метро, произошло кое-что плохое… – произнёс Павел с тревогой, стоя за кухонным столом и наливая маме чай со вкусом цукатов с кибер-добавками. – Я стоял на платформе и ждал состав, но, к сожалению, меня обокрали – пришлось отдать почти все свои деньги… Можно мне взять немного нанитов с твоей выплаты по инвалидности? Я обещаю, что верну их как можно скорее.

На лице мамы можно было прочитать все эмоции страха и ужаса после услышанного. Павлу показалось, что она просто находится в ступоре и не знает, как правильно реагировать на его слова. Сидя на стуле, она поставила умную кружку на стол и смотрела буквально в никуда – в пустоту. Она будто перестала видеть своего сына. Только стена. И больше ничего. Нейроинтерфейс показал Павлу, что у мамы сильно поднялось давление.

– Мне показали, что у тебя сильно поднялось давление за очень короткий промежуток времени. Давай дам таблетку, а потом помогу дойти до кровати? – сказал Павел, всё так же находясь в состоянии тревоги. – И можно получить ответ на мой вопрос? Мне правда нужны наниты.

– Да, конечно, сын. Можешь взять немного. Пойдём, поможешь маме прилечь на кровать, – ответила мама мгновенно, будто душа вернулась из небытия. Спустя несколько секунд она продолжила: – Очень сильно прошу – береги себя. Ты моя единственная надежда и лучик света в этой жизни. Я всегда буду рядом. Даже если физически меня нет с тобой. Даже если однажды ты будешь думать, что я исчезла…

В комнате повисла тишина. Лишь вечерний шум города и проезжающих мимо машин был едва слышен из дальнего окна. Мама крепко обняла Павла. Теперь в квартире воцарилась не только материнская, но и абсолютная любовь – та, что изгоняет всякий страх, что неподвластна ни времени, ни пространству. В такой любви можно было пребывать вечно.

В их душах появился мир и покой. Павел забыл, что сегодня его ограбили, а мама – что он ей сказал. Это уже было не важно. Самое главное – то, что они воссоединились.

У мамы была нежная и лёгкая на ощупь кожа, от чего обнимать её было ещё приятнее. Её лицо наполнилось радостью, а улыбка не знала границ. Каштановые длинные волосы свисали далеко вниз, а руки так крепко, как никогда прежде, держались за своего единственного и родного сына.

– Мам, я обещаю тебе, что никогда не брошу тебя. Несмотря ни на что, всегда буду рядом. – произнёс сын с огромной любовью в душе, в момент объятий.

– И я тоже обещаю это тебе, мой самый-самый любимый сын, – ответила мама почти так же.

Павел помог уложить маму на кровать, после чего пошёл в свою личную комнату. В отличие от киборгов, его тело и разум были не искусственными – они всё ещё нуждались в хорошем отдыхе и перезагрузке после сегодняшнего дня.

Зайдя в главное меню нейроинтерфейса, можно было увидеть главные новости города. Яркие заголовки любого новостного издания сообщали всё об одном и том же – огромные кражи, колоссальное неравенство, растущий уровень преступности и нескончаемые попытки захвата власти какими-то мудаками. Город был не маленький, а в некоторых местах даже тесный. По размеру Неосити почти не уступал Нью-Йорку – но по плотности, казалось, даже перегонял его.

Пришло время смотреть сериал. Что-что, а в этом городе кто-то всё ещё умел делать нормальное кино.

Павел надел чёрный старый VR-шлем, подаренный ему пять лет назад другом, которого уже нет в живых, и продолжил с того самого момента, на котором остановился. По сюжету сериала некий бизнесмен заподозрил свою жену в измене и сейчас нанимает частного детектива, чтобы получить хоть какие-то доказательства для суда.

– Вас приветствует Helixus. Коннект с нейроинтерфейсом установлен. Желаете продолжить просмотр сериала «Лёгкая наживка»?

Холодный женский голос произнёс свою речь, как по сценарию.

Павел надел шлем – сначала был виден лишь чёрный, безличный экран, но спустя три секунды обстановка колоссально изменилась. Комната и её границы полностью исчезли. Он оказался у альпийских гор – в настоящем мире. Только он, только природа и голос шлема. Вокруг – зелёные деревья, трава, небольшой ручей, берущий начало в горах, и деревня, где паслись коровы и козлики. Можно было уйти от всей грязи Неосити и попасть в настоящий земной рай – туда, где нет мусора, страха и смерти. В этом месте царствовал покой, а может быть, даже сама жизнь – в том смысле, в каком мы её понимаем.

Как жаль, что это была всего лишь иллюзия. Но даже жизнь в этой иллюзии устраивала многих.

Окружающий мир можно было менять – от бескрайнего космоса до глубин океана. Управление шлемом осуществлялось мысленно, при условии подключения к нейроинтерфейсу. Стоило только подумать о чём-то.

Павел с силой мысли отдал команду возобновить просмотр сериала. Обстановка всё также быстро изменилась – вместо идеального мира, наполненного гармонией и любовью, он переместился в огромную кухню бизнесмена. Границы между реальностью и игрой вновь начинали стираться – каждый человек мог почувствовать себя не зрителем, а полноценным участником. Кухню можно было осматривать с любого ракурса – VR-шлемы позволяли буквально жить внутри кинематографических произведений.