(Не)военная тайна, или Выжить в тайге и не забеременеть

Глава 11
Грибы и конфета в подарок

После того как Калинин уехал встречать подполковника, Вика довела меня до ближайшей лавки, и мне полегчало, только когда я отсиделась. В голове по-прежнему шумело, и я не могла понять, в чем же причина такого ужасного самочувствия. Конечно же… ведь я не врач, да и аппарат по измерению давления здесь вряд ли найдется, хотя должен же он быть.

– Ну как ты? – с тревогой произнесла Куркова. – Полегчало?

– Вроде да.

Отмахнулась от девушки и сразу же, как перед глазами перестало все плыть, пошла в канцелярию. Выдвинула верхний ящик капитанского стола и не смогла сдержать улыбки. Да у него тут запасы – самый настоящий клад сладостей.

Я взяла пару конфеток и пошла за стол изучать документы, которые мне предстояло в ближайшее время заполнить.

Когда дежурный сообщил, что машина уже на подъезде, я закрыла канцелярию и пошла встречать мужчину… Да, я знала, что Калинин был не единственным мужчиной в машине, но ждала я лишь его одного. Как маленькая глупая девочка, жаждала увидеть поскорее эти лукавые голубые глаза и пухлые губы с четким, будто нарисованным, бантиком.

Только вот за Романом из машины вышел подполковник в болотниках, а затем и Макар.

Хотела ты, Настя, кого-нибудь знакомого на заставе – получай. Макар Ливанов, тот самый парень, что через меня пытался получить расположение отца, только вот не вышло. Не знаю уж, как папа вычислил, что Ливанов ухаживал за мной из корысти, но парня в течение месяца перевели в другой военный институт, и все… словно и не было его.

Я же проплакала в подушку пару дней – не от разбитого сердца, вовсе нет, Макар и не нравился мне никогда, просто было обидно, что я сама по себе, без громкой родительской фамилии, никому не нужна. Наверное, именно поэтому я так легко сошлась со Слесаренко, уж ему-то от меня точно не нужно было одно лишь продвижение по службе. Только ему и я сама оказалась не нужна.

Так, стоп, Настя! Забудь! Все! Посмотрела на Калинина, который испепелял меня взглядом, и поняла, что с этим мужчиной будет или все, или ничего. Если с нами не случится красивая сказка о любви, с обязательным хеппи-эндом в виде “жили они долго и счастливо”, то это меня уничтожит, разрушит под самое основание, не оставив прежней Анастасии Ворон.

Не успело толком закончиться представление, как Роман схватил меня за руку и потащил к дому.

Да он приревновал. Боже! Это так мило и так романтично. А потом Калинин начал меня целовать, и я вовсе позабыла про ту самую романтику. Страсть и отчаянное, испепеляющее душу желание. Но не так. Не здесь. Не сейчас.

И Рома меня услышал, хотя я представляла, как тяжело себя сдерживать. Сколько он уже здесь один… без женщины? Полгода, год?

А потом был разговор с Ливановым, который заставил меня усомниться в правдивости слов отца. Ведь и правда, что мешало генералу Ворону оклеветать курсанта, лишь бы я помнить про него не помнила?

Макар без предисловий, стоило только дверям заставы закрыться за Романом, вывалил на меня свою правду. Я не я, и лошадь не моя, а ты, Ворон, мне действительно нравилась.

Что ж… я не нашлась с ответом, весь день ходила как по голове мешком стукнутая, пытаясь разобраться лишь в одном. Стоит ли обижаться на отца еще сильнее или отпустить его воспитательные меры насовсем? Отпустить и забыть.

Именно об этом я размышляла весь день и всю ночь, ворочаясь с бока на бок. А утром, когда пришла на заставу, Калинина уже не было… Он к тому времени сменился с Ливановым и ушел спать – что ж… печально, конечно, зато, когда этого мужского идеала нет рядом, я могу нормально работать. С чистой головой и кристально прозрачными мыслями.

Более-менее разобравшись с половиной документов, я спрятала их в сейф и, убрав со стола, пошла в столовую. В кабинет я вернусь лишь вечером, когда заступлю ответственной, а сейчас мне полагался отдых перед ночным дежурством.

– Доброе утро, принцесса, – громко поприветствовал меня Калинин.

– День уже, – буркнула я, пройдя мимо него и заглянув на кухню, чтобы проверить, есть ли там кто.

– Да нет никого, – опередил меня Роман и, поднявшись с места, подошел ко мне, затем обнял со спины и нежно поцеловал в изгиб плеча. А у меня дыхание пропало.

– Дыши, принцесса!

Он и это заметил? Неужели я совсем не умею держать свои эмоции и чувства при себе?

– Так, ладно, – Рома отошел и, собрав посуду со стола, понес её в раковину, – сейчас быстренько ешь, потом переодевайся во что-нибудь такое же закрытое, и пойдем с тобой важными делами заниматься.

Тоже мне, командир нашелся.

– Это какими, интересно? – Я сложила руки на груди, Роман тут же опустил взгляд к этой самой груди. Только вот ловить ему там было нечего: рубашка застегнута на все пуговицы.

Калинин фыркнул и мотнул головой: мол, больно-то и надо.

– За грибами, принцесса, пойдем. Буду тебе грибную экскурсию устраивать.

– Ты сейчас серьезно?

– Абсолютно! – задорно улыбнулся Рома и всучил мне тарелку с супом в руки – и когда только его налить успел? А потом Калинин чмокнул меня в нос, как какого-то плюшевого медвежонка, и был таков, выкрикнув перед этим, что ждет меня через двадцать минут на девятых воротах.

Ну окей, грибы так грибы. Свежий воздух, красивый лес и Калинин – что может быть прекраснее? Конечно же, ничего.

Роман ждал меня у ворот с двумя ведрами. Какой хозяйственный и запасливый у меня будет муж. Смотрела на него и нарадоваться не могла.

– Подожди, – остановил меня Рома и опрыскал средством от комаров. – Вот теперь можно идти.

И, взяв за руку, он повел меня за ворота по протоптанной дорожке в лес. Мы выходили с заставы с другой стороны, не с той, откуда отправлялись на совместную пробежку. Здесь лес был гуще и выше. Или это мне так казалось?

Минут через тридцать размеренной ходьбы мы начали подниматься в горку.

– Далеко ты меня ведешь? – хмыкнула я, запнувшись о сухую ветку.

– К грибам, Настя, к грибам.

Всю дорогу мы держались за руки и молчали. Было легко и уютно, тишина не тяготила, она нас сближала. Правда, в определенный момент Роман разжал руку, выпуская мою ладонь, и поднял с земли длинную палку.

– Можешь понести ведра, – ответил он на мой недовольный взгляд, – тогда моя вторая рука останется свободной для твоей, феечка.

– Сам неси свои ведра.

– Ну хорошо, тогда давай иди за мной по пятам.

– Ой, не строй из себя Сусанина!

Калинин засмеялся и обернулся:

– Не подавай мне такие интересные идеи, принцесса!

– Какие такие идеи? – насторожилась я.

Уж больно сейчас Калинин был похож на моего кота, после того как его накормишь рыбкой или молочком.

– Не бери в голову. Идем.

И мы пошли. Я не взяла с собой телефон, потому даже представить не могла, сколько прошло времени до того момента, когда мы наконец-то вышли на грибную полянку. Вершина сопки с соснами была усыпана белыми грибами.

– И ты взял всего два ведра, – ошарашенно произнесла я.

– Ты хочешь унести отсюда больше? – спросил Роман, присаживаясь на корточки.

– Мы шли сюда три часа и теперь унесем отсюда лишь одну десятую – это несправедливо, Ром.

– Ну, вообще-то, чуть меньше двух часов, Насть, и давай уже делом занимайся. Ты что, думаешь, я тебя за красивые глаза взял? – посмеиваясь, произнес капитан и достал из ведра вещмешок.

Вот хитрец. Вещмешок – это уже что-то. Я с разгона подбежала к мужчине, отобрала у него одно ведро и отправилась в другую сторону полянки.

– Кто быстрее, Калинин, а? – выкрикнула ему и начала собирать грибы.

Красивые. Белые. Большие.

Живот сжимался от предвкушения, стоило только представить их готовыми… жаренными с картошечкой… м-м-м.

Первое ведро быстрее набрала я, но вот со вторым Калинин меня опередил. И третье капитан тоже набрал быстрее, как и четвертое с пятым, оставляя меня далеко позади себя. Я все еще не могла наполнить третье, постоянно отвлекаясь на шутки мужчины, которые меня ужасно сбивали.

Я не могла сфокусировать внимание на дарах природы, ловя себя на том, что наблюдаю за Романом. Все же он безумно красив. И чертовски обаятелен.

– Все, феечка, тащи свое несчастливое ведро сюда, больше места нет.

– Это все ты виноват, – пробубнила себе под нос, но Роман услышал.

– Конечно, конечно. Давай быстрее, нам еще назад возвращаться. Времени впритык осталось.

– Ты о чем? – спросила я, срезая последний гриб, и еще один… и вон там, такой красивенький, специально ждущий меня. Вот так, ага.

– Настя!

– Что?

– Ты забыла, что тебе одногруппника своего менять?

– А сколько сейчас времени?

Калинин присел рядом и забрал из моих рук ножик, а потом шепнул на ухо:

– Начало шестого. И знаешь что?

– Что? – Я повернулась к нему и потерялась напрочь в его голубых бездонных глазах.

Капитан повалил меня на траву и, нависнув сверху, хрипло произнес.

– Я передумал возвращаться на заставу.

А потом поцеловал. Нежно и в то же время требовательно, он ласкал мои губы своими так упоительно прекрасно, что я напрочь позабыла о том, что лежу на сырой земле в высокой траве. Мыслей не было от слова совсем, пока что-то не укололо мою голову.

Я оттолкнула Калинина и, взвизгнув, подскочила с места. Начала судорожно ощупывать волосы и ничего не находила. Рома же присел, обняв себя за колени, и тихо посмеивался надо мной.

– Ну что ты смеешься? – практически паникуя, выкрикнула я.

– Насть, если ты почувствовала что-то в волосах, то, может, это? – И он перевел свой взгляд в сторону, на маленькую сухую веточку.

Вот же ж!

– Хорошо. Хорошо, – более спокойно произнесла я, пытаясь собраться и взять себя в руки. – Пошли уже.

– Куда?

– На заставу!

– Я же сказал, что передумал, – хохотнул мужчина и выжидающе на меня посмотрел.

– Хватит шутить.

– Я не шучу, Настя. Я остаюсь, а ты, если хочешь, иди. – Он махнул рукой мне за спину и приподнял брови.

– Калинин, не выводи меня! Я на службу могу опоздать.

Он промолчал.

– Ну хорошо! – Я развернулась и пошла на заставу одна. Сделав целых три шага, остановилась и услышала оклик Романа.

– Ты точно помнишь дорогу, принцесса?

– Придурок, – выкрикнула, не оборачиваясь, и пошла дальше.

– Назовешь меня еще раз так – и на заставу сегодня не попадешь. И как же наши подчиненные будут долг родине отдавать без приказа?

– Да пошел ты! – Показала ему некультурный жест из трех пальцев и пошла дальше.

– Там участок с болотами!

– Палку возьму.

– Клещи!

Я молчу.

– Энцефалитные.

Да у меня просто железные нервы, раз я по-прежнему молча иду вперед.

– Медведи, принцесса! Медведи.

Я остановилась и, если бы была диким зверем, зарычала бы.

– Ар-р-р! – Обернулась: Калинин стоял практически в паре шагов от меня и, сложив руки на груди, нагло улыбался. – Хорошо! – не выдержала я. – Сдаюсь! Чего ты хочешь?

– Я? – еще шире улыбнулся мужчина.

– Да, ты! – Сглотнула непонятно откуда образовавшуюся во рту влагу и, чуть запнувшись, продолжила: – Чего ты хочешь, Рома?

– Тебя.

– Ты сейчас серьезно?

– Абсолютно. – Роман подошел ко мне вплотную и, взяв за плечи, заглянул в глаза. – Я с ума схожу, Настенька. Еще чуть-чуть – и я пойму на собственном опыте значение выражения «лезть на стенку». Полезу! И все из-за тебя.

– А мне себя в подарочную упаковку завернуть или бантика будет достаточно? А может, в фантик, как конфету?

– М-м-м… – протянул Калинин, усмехнувшись, – Парадной формы будет достаточно.

Я стукнула его кулаком по груди, а он лишь крепко прижал меня к себе, зарывшись носом в волосы.

– Я буду ждать тебя, – тихо и так волнительно. – Сегодня.

– Калинин, ты совсем уже того, – недовольно проворчала я, сдаваясь и обнимая его за талию. – Я сегодня в ночь.

– Черт! Ну завтра утром? Придешь?

– Приду, Рома, приду.

– Хорошо, – он погладил меня по голове, как маленькую девочку, и, чмокнув в макушку, отстранился, – ну, пошли, принцесса.

Уже на подступах к заставе в мою голову закрался интересный вопрос:

– Калинин, а как ты собирался меня защищать от медведей? – посмотрела на улыбающегося мужчину.

Ведь он и правда напугал меня этими лесными жителями. Но с Романом рядом ходить по лесу я не боялась, что было достаточно странно… Ведь сколько историй про медведей, набредающих на заставы, я слышала…

– Ну у меня с собой оружие есть, – серьезно ответил Роман и, нахмурившись, остановился. – Стоп, Настя, а ты что, думала, что я поведу тебя в лес просто так?

– Ну бегали же мы не с автоматами наперевес.

– Настенька, мы с тобой бегали по дороге, на которой пусть и не так часто, но ездят автомобили, и были мы намного ближе к заставе. Животные в основном остерегаются шума и людей.

– Ладно, только все равно, согласись, со служебным пистолетом как-то ненадежно, – попыталась я блеснуть умом, хотя сразу же поняла, что это бесполезно. Рядом с Калининым я превращаюсь в глупую блондинку из анекдотов и ничего с этим поделать не могу.

– А кто тебе сказал, что у меня служебный пистолет? – Мужчина усмехнулся и, поставив ведра на землю, подошел ко мне. Потом он приподнял мое лицо за подбородок и заглянул в глаза. – Из служебного пистолета или автомата, Настя, лучше в медведя не стрелять, – краешком губ усмехнулся капитан, – ну если только сразу на поражение, иначе, боюсь, придется бежать за этим самым медведем, чтобы принести особистам его шкуру в качестве доказательства существования этого самого медведя. В противном случае замучаешься отписываться от их проверок.

Представила медведя, и мне стало как-то нехорошо, ведь в основном сами по себе они не агрессивны. Если только это не голодные шатуны или раненые особи. Сглотнула и все же спросила:

– А разве с пистолетом есть шансы против медведей?

– Ну, – хмыкнул Калинин, – если только он испугается самого звука, то да, шансы есть. В этом случае лучше всего использовать сигнальные ракеты, медведи – они вообще пугливы. А так… – Он замолчал на пару секунд, пройдясь большим пальцем по моим губам в невесомом касании. – Против медведя даже с автоматом наперевес – это все равно что с дубиной.

Роман пожал плечами, задумчиво посмотрел на мой рот и отстранился.

– Пойдем уже.

– Да… да. – Я облизала пересохшие губы, потому что ни о каких медведях больше не думала. Лишь о теплой шершавой подушечке большого пальца Калинина. Я еле сдержалась, чтобы не укусить его за палец. Не больно… нет, кокетливо… а потом слегка облизать его.

Стоп, Настя, стоп!

Больше мы не разговаривали. Я даже не успела спросить у Романа, что будет с нашими грибами: он скрылся в дверях своей квартиры, и все. Все.

Готовилась к дежурству как в тумане, все время вспоминая о его словах. Серьезно ли он говорил или все же шутил… Странное состояние растерянности охватило меня с ног до головы, но все же не помешало мне выбесить Ливанова. Я тщательно перепроверила все журналы, которые он заполнил за день, сверила всю информацию – все в точности, как учили в институте, – и лишь потом приняла у лейтенанта дежурство.

– Ворон, если ты так будешь делать каждый раз, то тебя возненавидят здесь все.

– Неправда, – позади нас раздался голос Калинина, – я бы и вам, Макар, советовал относиться к службе так же ответственно, хотя бы первое время, – усмехнулся Роман и прошел мимо нас, вдоль по коридору. Скорее всего, в столовую.

– А я смотрю, вы прям спелись с ним, – выпучил на меня свои глаза Ливанов.

– Ой, – я махнула на него рукой, – не придумывай того, чего нет. Спокойной ночи тебе, Макар, – произнесла я, сделав особенное ударение на последней фразе.

– Знаешь, Настя, раньше ты была как-то тактичнее.

– Наверное, меня здесь и не было бы, если бы я была такой же, как и прежде, – с милой улыбкой ответила я бывшему одногруппнику, который, видимо, в отместку за тщательную проверку теперь пытался вывести меня.

Только вот мне было совсем не до него.

Калинин. Калинин Роман. Калинин Роман Юрьевич – вот кто занимал все мои мысли и желания. Так, ладно, можно же у него судьбой наших грибов поинтересоваться, даже не можно, а нужно. Решительно зашагала в сторону столовой, потом не менее решительно вернулась обратно, чтобы закрыть канцелярию, и с прежнем напором и решительностью пошла искать Калинина.

Капитан был, как я и предполагала, в столовой. Он вываливал грибы из вещмешка в огромную кастрюлю. Кастрюля была настолько большой, что я даже ни разу ни видела, чтобы в ней что-то варили… еды в ней получилось бы слишком много даже для десятерых.

– Ты решил отдать все грибы на заставу? – удивилась я. Не то чтобы пожадничала, но все же.

– Не волнуйся, принцесса. Я оставил нам – надеюсь, ты поджаришь их с картошечкой? – Роман так задорно улыбнулся, что я лишь глупо закивала ему в ответ. Конечно, поджарю. Только вот…

– А картошку где возьмем?

Роман отряхнул вещмешок и начал его складывать, при этом хитро смотря на меня.

– Знаешь такое слово, как бартер, феечка?

– Ро-о-ома…

– Не бузи, – отмахнулся капитан от меня, пошел к умывальнику мыть руки, а потом шагнул ко мне и прижал к стене. – Картошку я выменял у Курковых на грибы.

– В тебе умирает настоящий предприниматель. Только и делаешь, что торгуешься со всеми.

– Не возмущайся, принцесса. – Калинин поцеловал меня в скулу, а затем прошептал на ухо: – Могу ли я рассчитывать на кофе с утра? Ведь я честно выторговал свою награду.

– Это ты про меня или про кофе? – улыбнувшись, спросила я.

– Про тебя, конечно, Настенька, кофе так… приятный бонус. – Калинин поцеловал меня за ушком, потом в изгиб плеча и, чуть отстранившись, уперся своим лбом в мой. Мужчина прикрыл свои искушающие глаза, а я рассматривала его идеальные черты лица: была бы художником – написала бы картину. И непременно заставила бы Калинина позировать для меня. Обнаженным.

Усмехнулась, представив это обворожительное зрелище, и почувствовала, как Роман, по-прежнему не открывая глаз, взял мою руку и, положив что-то холодное в ладонь, сжал её крепче.

– Я буду ждать тебя утром. – И резким движением отстранился от меня, а затем и вышел из столовой с такой скоростью, что я бы засомневалась, был ли он здесь вообще. Если бы в моей правой руке не лежал сейчас ключ.

Один-единственный ключ, без алюминиевых кругляшей и брелоков. Ключ от квартиры Калинина. Не знаю почему, но я стояла и улыбалась – скорее всего, по-идиотски. Стукнулась затылком о стену, а ладонь с такой желанной добычей прижала к груди. Ну все, Калинин, держись.

Только вот, как говорится, человек предполагает, а бог располагает. Ночью застава была поднята по команде “В ружье”. Сработала сигналка на системе. И мне пришлось открывать дверь калининской квартиры совсем не для того, чтобы разбудить его кофе в постель, а чтобы поднять по тревоге. Ведь он был пока единственным офицером на заставе с личным оружием, которое за мной и Ливановым еще не закрепили. И только Роман мог быть старшим тревожной группы.

Глава 12
Генеральское воспитание

– При учебном нарушителе застава была поднята по команде «В Ружьё».

– Да знаю я, – громче, чем следовало, произнесла Вика.

Я тяжело вздохнула и продолжила отвечать на волнующий Куркову вопрос.

– При поиске нарушителя по следу, тревожной группой был задержан учебный нарушитель. – Куркова скрестила руки на груди и шумно задышала, я продолжила: – По возвращении в подразделение тревожной группы и сдаче оружия в КХО дежурный недосчитался одного магазина.

– Студент! – закричала Виктория и взмахнула руками. – Дима, пожалуйста, объясни мне по-русски, что говорит эта… – Рыжая скосила на меня недовольный взгляд, только мне было все равно, я думала совершенно о другом.

Вот тебе и первые дни службы. Естественно, пока мы с Ливановым не ознакомились должным образом с территорией, формально за все ответственность нес только Калинин. Хоть сутки напролет пропадай он на заставе, никому из начальства до этого дела не будет.

И, если сейчас пойдет проверка, мало не покажется всем: начиная с Куркова, который умудрился потерять магазин (до сих пор не представляю, как такое могло произойти), продолжая мной, которая ставила вчера приказ подчиненным без личного оружия, и заканчивая Калининым, который, по сути, всю эту ситуацию допустил, потому что пошел спать. Нет, я, конечно, его понимаю, но… как же много было этих самых но.

Не зря говорят: чем дальше от Москвы, от начальства, тем больше беспорядка в системе.

– Вика, ты только не переживай, – принялся успокаивать соседку Студент, – Антон, он…

– Что? – закричала Виктория.

– Магазин потерял он! Вот что, – не сдержалась я.

– И что теперь будет? – существенно сбавив тон, произнесла девушка.

– От строгача до тюрьмы. Последнее маловероятно, но в нашей системе может быть все, так что не спрашивай глупостей, Вика.

– Глупости? – Девушка затрясла своей рыжей гривой. – Дима, ты её слышал? Глупости…

– Вика, товарищ лейтенант, скорее всего, имела в виду, чтобы ты не расстраивалась по пустякам. Все будет хорошо.

Конечно, хорошо. Обязательно.

Бесит. Как же все бесит.

Не обращая внимания на девушку, которая вот-вот заплачет, я вышла на улицу: мне требовался глоток свежего воздуха. В семь утра было даже прохладно. Я приобняла себя и попыталась успокоиться. Вика не виновата, да и Курков тоже, наверное, не виноват в том, что мои планы полетели к чертям.

Ведь я за сегодняшнюю ночь распланировала все свое дальнейшее будущее с Романом – вплоть до того, кто будет крестным нашего третьего ребенка. Дура. Конечно, дура. Сама знаю. Но каждый раз, стоило мне только увидеть Калинина, мой мозг превращался в кашицу или бурлящую жижу. Затуманивались реакции, а поведение становилось неадекватным. Вот и сейчас – надо бы посочувствовать, поддержать, а я не могла. Потому что из-за её мужа все пошло наперекосяк.

Дежурный нарушитель уехал сразу же на следующую заставу. А вся наша тревожная группа во главе с Калининым после того, как сдала оружие, отправилась обратно в лес – искать потерянный магазин. Бесполезное, на мой взгляд, занятие.

Мы и кота-то найти не смогли, пока тот сам не пришел, что уж говорить о магазине.

Бесит.

А каким бы замечательным могло быть сегодняшнее утро. Я бы сварила кофе и принесла его Роману в кровать. Он бы выпил его, наелся бы своих любимых конфет, потом приподнял бы одеяло, и я забралась бы к нему под теплый бок. Для того чтобы сразу же уснуть в его крепких объятиях после ночи дежурства. Мои мысли и планы были невинны. Почти…

Но кого это волнует теперь… Калинину и тому вдруг стало внезапно не до меня. Нет, я, конечно, его понимаю… хотя кого я обманываю? Не понимаю я его. Не хочу. Я, оказывается, привыкла к тому, что все его внимание сосредоточено на мне, а сегодня осознала: так будет не всегда.

К десяти мужчины вернулись, злые и недовольные. Пропажу не нашли.

– Рома, – позвала я Калинина.

Он даже не посмотрел в мою сторону, лишь бросил на ходу: “Настя, давай позже” – и пошел в Досы.

Спустя какое-то время мужчина опять показался из-за горизонта, в сменной одежде. На нем был маскхалат, судя по его потрепанному виду – старый. К нему присоединились Аяс с собакой, Курков, старшина и Праздников. В таком составе они и скрылись из вида. Почти всей заставой пошли искать… Ну что же, возможно, и правда найдут.

– Ох, бедные Тошенька с Викой, – за спиной послышался женский голос, и я обернулась. Это была Любовь, жена старшины. Я ни разу с ней не общалась, да и сейчас не сильно-то и хотелось.

– Как вы думаете, найдут или нет?

– Понятия не имею, Любовь.

– Ко мне можно просто Люба, – захлопала она своими намалеванными ресницами. Я только сейчас заметила, какой ужасный слой косметики красовался на женщине. Брови были толщиной чуть ли не в палец, а ресницы как будто прогибались под тяжестью туши. Она бы еще щеки себе красным раскрасила – и точно получилась бы Дуся-Марфуша. Я кивнула, типа я её услышала, но что мне было ей ответить? Чтобы ко мне она обращалась на “ты”, я однозначно не хочу. Это не Вика, да и далеко этой странной – то ли слишком развязной, то ли слишком отсталой – женщине до Виктории. Кстати, последнюю нигде видно не было. Идти к ней домой я как-то побоялась. Все же я была с ней груба утром… сейчас могла опять сорваться ни за что ни про что на человека.

Ближе к ужину я услышала крики Курковых, соседи ругались. А это значило, что Роман вернулся на заставу. Я тут же переоделась в спортивный костюм и пошла к нему. Дома капитана не было, и я с легкой нервозностью пнула дверь. Потому что меня опять начинало все бесить. Ну вот где носит этого мужчину?

В дежурке и канцелярии Романа также не было. Дежурный, которым сегодня был Дамиров, лишь печально буркнул мне, что никто ничего не нашел, и посоветовал поискать Калинина в столовой.

Только вот и там Романа не оказалось, зато был готов ужин. Я приподняла крышку большой сковороды. Выглядело весьма аппетитно: макароны с тушенкой, правда без зажарки, но мяса было много, наверное несколько банок.

Взглянула на дверь, потом на макароны, потом опять на дверь и решила, что никуда Калинин от меня не денется. Можно и подкрепиться чуть-чуть.

Ужин и правда оказался вкусным. Когда я помыла посуду и вышла из столовой, сразу же услышала звуки, доносившиеся из спортзала. Кто-то бил по груше. Сама не поняла, как улыбнулась, и, окрыленная скорой встречей, побежала туда. Только меня опять ждало разочарование. В спортзале мощными, уверенными движениями долбил по груше Курков. Он делал это красиво и зло. Не хотела бы я оказаться на месте его недруга, которого он однозначно представлял на месте той самой груши.

Я аккуратно шагнула назад и пошла домой: в конце концов, мы могли с Романом разминуться. Если и на этот раз дверь никто не откроет, я сделаю это сама. Ведь не зря же Роман отдал мне ключ. Точно, подожду его у него же дома.

Почему я сразу до этого не додумалась – непонятно. Тряхнула головой и с улыбкой направилась на поиски своего будущего мужа. Только вот лучше бы я его не находила… никогда-никогда…

* * *

Вывернула из-за дома и замерла на месте как пришибленная. У нашего подъезда стояли Калинин и Вика: девушка что-то ему говорила, а Роман держал её лицо, потом он начал стирать пальцами что-то с её щек. Наверное, это были слезы, видно было плохо, нужно было подойти ближе, но я боялась, что меня заметят. Хотя этой милующейся парочке явно было не до меня, и не только не до меня. Они стояли, обнимались прямо посередине улицы, абсолютно не думая, что их могут заметить.

Роман что-то уверенно заговорил, а затем прижал голову девушки к своей груди и начал целовать её в макушку, при этом гладя по спине. Внутри у меня все натянулось – обжигающе больно и остро. А Калинин между тем опять взял в ладони лицо рыжей и, улыбнувшись, что-то ей произнес. Куркова закивала и, чуть отстранившись, взяла Романа за руку, а затем они пошли в сторону подъезда. Я словно сама не своя зашла в соседний, лишь бы они меня не увидели, лишь бы не поняли, что я знаю.

Знаю что? Господи, что я знаю? Почему так больно? Я прижала руки к груди, пытаясь понять: что же внутри так колет – сердце это или душа?

Роман мне ничего не обещал. Да, целовал, да, позвал к себе… Но он же… но Куркова… господи, неужели они? Нет… нет…

Слезы потекли градом, я заткнула ладонью рот и повернулась к обшарпанной стене. Лишь бы никто меня не услышал. Лишь бы никто не узнал, как мне больно.

Почему? Почему? Ведь Калинин мне совсем никто. Что было-то? Господи, что было-то? Всего пара поцелуев и его удушающее обаяние, харизма, которая покорила меня в один момент, красивая улыбка и лукавые глаза. А сейчас они там с Викой вдвоем. Интересно, в чью квартиру они пошли, в её или его? Наверное, в его… ведь в Викиной квартире жил муж.

Черт! Черт! Черт!

Не мог же Калинин быть такой скотиной?

Или мог?

Я прикусила ладонь до боли, чтобы собраться, чтобы перестать реветь. Лучше уж физическая боль, чем та, что грозила разорвать мою душу на ошметки. Только вот боль все не приходила, я крепче сжимала челюсть и чувствовала лишь адский огонь, сжигающий меня изнутри. Почему мне так не везет, ну почему-у-у? Я стукнулась лбом о стену, еще раз, еще раз… И почувствовала, как кто-то взял меня за плечо. Резко повернулась. Это был Макар, он как-то растерянно на меня смотрел. Неужели с сочувствием?

А вот фиг тебе. Нечего меня жалеть. Совсем ни о чем не думая, я набросилась на парня, притянула его голову к себе и впилась поцелуем. Лишь бы выбить из головы Калинина. Лишь бы не думать о мужчине, за которого я действительно хотела замуж. Ливанов приобнял меня и начал целовать в ответ, а я не чувствовала ничего, лишь отвратительные мокрые губы Макара. Нет-нет, так не пойдет. Я обняла парня за поясницу, притягивая его ближе. Нужно отвлечься от Романа, от Вики, от того, что меня оставили в дураках. Нужно. Нужно, Настя, нужно. Провела рукой по кителю мужчины и чуть не упала. Чуть не провалилась на этом самом месте. Я вмиг забыла и о гребаном Калинине, и о слюнявых губах Макара, потому что нащупала очень странную выпуклость у него за пазухой, под ремнем. Это же… это было так похоже на…

Кошмар какой. Кристальность мышления вернулась в один момент. Не было больше Калинина, Курковой и мокрых скользких губ. Была лишь я, потерянный магазин и помеха к нему в виде Ливанова. Я прижала мужчину к стене, закинула на него левую ногу, отвлекая этим самым его внимание от моих рук. Лейтенант начал гладить мою попу, тогда как я, не разрывая поцелуя, пыталась приподнять его китель. Укусила его за губу, Макар рыкнул и сделал то, чего я от него ожидала: взял меня одной рукой за затылок, освобождая тем самым мою правую конечность для маневра. Прекрасно. Я резко вытащила одной рукой магазин, а второй ударила Ливанова в солнечное сплетение. Четко, выверенно, сильно – все, как учил папа.

Ливанов тут же подавился воздухом и выпустил меня из своих объятий. Я, не думая ни секунды, рванула на улицу.

Посмотрела вниз и поняла, что не ошиблась: в руках у меня был магазин от автомата, и, вероятнее всего, именно тот самый. Утерянный в лесу Курковым магазин.

Не думая, я побежала к Роману. Только вот не успела я открыть капитанскую дверь, как из нее вышла Куркова, зареванная, с растрепанными рыжими волосами, но горящим румянцем на бледном лице и каким-то ненормальным огоньком в глазах.

Меня такая злость взяла, что я в одно мгновение спрятала руку с магазином за своим же телом и плавно, но быстро, так, чтобы не было видно моей руки, развернулась к своей двери.

Не разуваясь, пихнула магазин в кошачий корм, стоящий как раз в шкафу в коридоре, и тут же услышала, как открылась дверь. Это был Роман. Человек, которого видеть мне совсем не хотелось. Не только сейчас, но и вообще никогда.

– Настя, ты так быстро проскочила мимо, – начал с порога Роман, – прости, мне сегодня совсем не до тебя. – Мужчина запустил пальцы в свои взъерошенные волосы, и мне опять стало не по себе. Неужели между ними что-то было? Хотелось убивать.