Читать книгу: «Семейные тайны. 12 книга. Батыр Архат»

Из старой

И забытой тьмы веков,

Нам донесла легенду

Песнь акына-

Как жил народ,

Свободный от оков,

Взрастив бесстрашного

Батыра-сына.

Легенда о белом тулпаре

казахская легенда

батыр- богатырь, ага- старший брат , ана- мама, апа- тетя , улым- сынок, ата-дедушка, аке- отец, бала- сын, казахских баксы- шаманы, целители, юрта ак куй- богатая юрта, покрытая белым войлоком

Байконур. Казахская ССР.

1969 год.

Архат, вышел из комнаты, ана опять сидела с бутылкой и тупо смотрела в окно. Услышав шаги, повернулась, и её передернуло,– иди в комнату. Что бы я тебя не видела, – рявкнула она.

Архат опустил глаза и вернулся назад. Аке скоро должен приехать. А пока остается сидеть в комнате. Мальчик дотянулся до книги и открыл на закладке. На странице была фотография: ракета, устремленная ввысь, оставляющая за собой огненный хвост. "Восток-1", – гласила подпись. Архат заворожено смотрел на снимок. Он знал о космосе почти все, что мог узнать из книг и редких разговоров взрослых. Знал о Гагарине, Титове, Терешковой. Знал о звездах, планетах и созвездиях. Космос был его убежищем, его мечтой, его надеждой.

В комнате было душно и пахло пылью. Сквозь щели в ставнях пробивались тонкие лучи солнца, рисуя на полу причудливые узоры. Архат закрыл глаза и представил себя космонавтом. Он летит в ракете, видит Землю – маленький голубой шарик в бескрайней черноте. Он парит в невесомости, смотрит на звезды, которые кажутся такими близкими, что до них можно дотянуться рукой.

Вдруг, скрипнула дверь. Архат вздрогнул и открыл глаза. На пороге стоял аке. Уставший, с осунувшимся лицом, но с теплой улыбкой.– Архат, улым , – тихо произнес он. – Как ты?

Архат бросился к нему и крепко обнял. В его объятиях он чувствовал себя в безопасности, как будто космос, о котором он мечтал, вдруг стал ближе и реальнее.

–Аке, а ты видел ракету сегодня? – Спросил Архат, отстранившись.

Отец вздохнул и присел на край кровати. Он смотрел на сына и удивлялся, он не был похож ни на кого из родни, огромные, карии глаза, пшеничного цвета волосы и нет отличительной черты, родимого пятна на ноге, в виде пальцев. Жена зло твердила, что мальчик весь в её родню далекую. Но чем дальше, тем становилось понятнее, что ничего не понятно. Ибрагим Кунанбай устал от жены, от её постоянных пьянок.

Вчера его предупредили, что он возвращается в Алма-Аты. В его родной город. Хоть там аке и апа, можно было выдохнуть. – Да, да видел! – Пробормотал он. – Сынок собирай вещи, мы едем Алма-Ата.

–Ата нас встретит? – Мальчишка заулыбался и схватил отца за руку. – Ата обещал мне показать танки.

–Покажет, покажет! – Улыбнулся Ибрагим, он взял картинку со стола. – «Улым любит рисовать!» – он улыбнулся, когда увидел себя на рисунке огромный, словно скала и с мощными руками. А на деле невысокий, коренастый, руки самые обычные. Он вновь улыбнулся, – а пока собирай вещи. – Ибрагим встал и подошел к окну. За ним простиралась выжженная солнцем степь, а вдалеке, словно мираж, виднелись корпуса космодрома.

Архат послушно начал складывать свои немногочисленные сокровища в старый чемодан: несколько игрушечных солдатиков, подаренных отцом, и фотографию Гагарина, вырезанную из журнала.

Ибрагим смотрел на сына и чувствовал щемящую боль в груди. Он должен был спасти Архата от матери.

–Аке, а там тоже есть космодром? – Спросил Архат, закрывая чемодан, его карие глазенки глянули отцу в душу.

Ибрагим покачал головой. – Нет, улым. Там нет космодрома. Но там есть горы. Высокие, красивые горы. И там есть яблоки. Самые вкусные яблоки в мире.

Ибрагим обнял сына, чувствуя, как тот прижимается к нему. В этот момент он знал, что принял правильное решение. Алма-Ата, его родной город, станет для них новым началом. Он надеялся, что там Архат сможет найти свое место, вдали от материнской беды и суровых реалий Байконура. Он хотел, чтобы его сын рос среди гор и яблок, а не среди ракет и звезд, которые, хоть и манили его, но были слишком далеки от реальной жизни.

Архат нахмурился. Он не понимал, почему они уезжают. Он любил Байконур: любил смотреть на ракеты, любил слушать рассказы аке о космосе. Но он доверял аке. Знал, что тот никогда не сделает ему плохого.

– Хорошо, аке. Тогда я хочу яблок. А апа сделает свой пирог?

Ибрагим улыбнулся и обнял сына.

– Будут тебе яблоки, Архат. И апа тебе приготовит пирог, твой любимый. И будут тебе самые вкусные яблоки в мире.

Он посмотрел в окно, на уходящее солнце, и прошептал:

– Прощай, Байконур. Прощай, моя мечта.

Но он знал, что должен двигаться дальше. Ради сына. Ради его будущего. Ради надежды на новую жизнь.

Ибрагим достал сумку и собрал вещи. Подошел к жене, горько покачал головой.

– Вера, проснись, – он легонько толкнул ее за плечо. – Слышишь, я уезжаю с сыном.

Женщина пьяно замычала, чуть подняла голову и снова опустила на стол.

– Катитесь куда хотите! – Буркнула она.

Дверь хлопнула. Вера подняла голову и посмотрела в окно. Под окнами стояла машина. Она увидела, как в неё садятся сын и муж. Мальчик посмотрел на мать. Её передернуло, Архат увидел её взгляд – в нём были омерзение и гнев. Он опустил глаза и юркнул в машину. Вера тряхнула головой « лучше бы она тогда этого не делала». Но мысли снова исчезли, и она схватилась за бутылку.

Поезд нес Архата в Алма-Ату, словно в новую жизнь. За окном мелькали бескрайние степи, сменяясь холмами и предгорьями. Архат прильнул к стеклу, пытаясь разглядеть хоть что-то интересное в этом однообразном пейзаже. Отец сидел напротив, погруженный в свои мысли. Он глядел в окно, и его лицо казалось еще более усталым, чем обычно. Поезд мерно стучал колесами, унося их все дальше от Байконура.

В купе вошла проводница и предложила чай. Ибрагим кивнул и попросил два стакана. Горячий чай с сахаром согрел Архата изнутри. Он зажмурился и выдохнул. Когда ему было плохо или грустно, отец всегда наливал ему горячий чай с сахаром, и сразу же становилось хорошо и здорово. А поезд продолжал свой путь, сквозь ночь, сквозь степи, сквозь время – к новой жизни, к новым мечтам, к звездам.

Ибрагим заметил, что сын загрустил. Он подошел к нему и обнял его за плечи.

– Не грусти, сынок, – тихо сказал он. – Все будет хорошо. Мы будем жить в Алма-Ате, у апы. Она тебя очень любит.

Архат прижался к отцу. Он чувствовал его тепло, его защиту. Знал, что отец всегда будет рядом, никогда не бросит.

– Аке, а апа расскажет мне сказки?– Спросил он.

– Конечно, расскажет. Она знает много сказок. Про батыров, про джигитов, про волшебных коней.

Архат улыбнулся. Он любил слушать сказки. Они переносили его в другой мир, где добро всегда побеждает зло.

Поезд замедлил ход. В окне появились огни города. Алма-Ата. Новая жизнь. Новые надежды.

Ибрагим встал и начал собирать вещи.

– Приехали, сынок, – сказал он. -Встречай новую жизнь.

Архат вытер запотевшее стекло и посмотрел на город. Он был огромным, шумным, ярким. Он немного испугался, но в то же время почувствовал волнение. Что-то новое, неизведанное ждало его впереди.

Они вышли из вагона. На перроне их встречала апа. Она была молодой женщиной, маленькой, всего на голову выше Архата. Она крепко обняла его.

– Мой мальчик, мой родной, – засмеялась она. – Как же я рада тебя видеть! А смотри, кто там?

К перрону шел высокий, пожилой мужчина, седой, в военной форме танкиста. В руках у него было мороженое.

– Ата! – Закричал Архат и бросился к деду.

– Осторожно! – Засмеялся тот и, присев на корточки, протянул внуку мороженое.

– Держи!– Он легонько коснулся мороженым носа мальчика, и тот засмеялся.

Апа взяла чемодан Ибрагима, а ата, выпрямившись, обнял сына.– Здравствуй, Ибрагим. Добро пожаловать домой.

Ибрагим улыбнулся в ответ, чувствуя, как тяжесть последних лет немного отступает. Он посмотрел на Архата, уплетающего мороженое, и сердце его наполнилось теплом.

Они вышли с вокзала на площадь. Ата махнул рукой, и к ним подъехала "Волга".

– Садитесь, с ветерком домчим! – Провозгласил он, открывая заднюю дверь.

Пока они ехали, Архат не отрывал глаз от города. Дома становились выше, улицы шире, машин больше. Все было таким новым и захватывающим. Он чувствовал, как страх постепенно уступает место любопытству. Может быть, эта новая жизнь и правда будет лучше? Может быть, здесь он найдет то, что потерял, уезжая из Байконура? Он крепче сжал в руке мороженое, чувствуя, как холод проникает сквозь обертку. Вкус был сладким и немного терпким, как надежда.

"Волга" плавно катила по широким улицам Алма-Аты. Архат, прильнув к окну, жадно впитывал новые впечатления. Город жил своей жизнью: спешили люди, гудели машины, сверкали витрины. Это было совсем не похоже на тихий, размеренный Байконур, где каждый знал друг друга. Здесь все было незнакомо, но в этой незнакомости таилось обещание чего-то большого и интересного.

–Аке, а мы будем жить здесь всегда? – спросил Архат, не отрывая взгляда от мелькающих зданий.

Ибрагим ласково потрепал сына по голове. -Пока будем, сынок. А там посмотрим. Главное, что мы вместе. И у тебя теперь есть апа и ата, которые тебя очень любят.

Архат кивнул. Он чувствовал, как отец старается его успокоить, и это успокаивало его самого. Он знал, что аке не обманет. И если аке говорит, что все будет хорошо, значит, так оно и будет.

Апа вышла из машины и открыла багажник. Ибрагим помог ей вытащить чемоданы. Архат с нетерпением ждал, когда они пойдут в квартиру.

– Наш подъезд, – ата указал на дверь с облупившейся краской. – Второй этаж.

Поднимаясь по лестнице, Ибрагим чувствовал, как волнение нарастает с каждым шагом. Он не был здесь много лет, и ему было интересно, что изменилось.

Наконец, они подошли к двери с номером "23". Апа достала ключ и открыла замок.

– Добро пожаловать домой. – Сказала она, пропуская Ибрагима вперед.

Архат забежал в квартиру. Он огляделся по сторонам, рассматривая каждую деталь. Квартира была небольшой, но уютной. В гостиной стоял старый диван, кресло-качалка и книжный шкаф. На стенах висели фотографии в рамках.

– Здесь все так же, как и раньше. – Прошептал Ибрагим, осматривая комнату.

Апа улыбнулась.– Мы старались сохранить все, как ты любил.

Архат подбежал к окну и посмотрел во двор. Дети все еще играли, и их смех доносился до квартиры.– А там мои друзья будут играть? – спросил он, показывая пальцем на ребят во дворе.

– Конечно, будут, – ответил Ибрагим. – Вы обязательно подружитесь.

Он обнял сына и почувствовал, как тепло разливается по всему телу. Он вернулся домой. Он снова был с семьей. И всеё будет хорошо.

– Я пойду, поиграю?– Спросил Архат и посмотрел на родных.

– Давай сынок!– Улыбнулся отец.

Мальчик бросился на улицу, он увидел, как мальчишки играют в футбол. – Можно с Вами?

Высокий смуглый мальчик с завязанной майкой у пояса, хмуро посмотрел на него. – Белобрысый дурак- на казахском съехидничал он.

Архат опешил. Он не ожидал такого приема. Слова незнакомца больно кольнули, словно ледяной ветер в лицо. Он опустил голову, чувствуя, как к глазам подступают слезы.

– Эй, ты чего? – раздался другой голос, более мягкий. Невысокий мальчик с веснушками на носу подошел к Архату. – Не обращай на него внимания. Это Тимур, он всегда так. Просто он сегодня не в настроении.

Тимур фыркнул и отвернулся, продолжая пинать мяч.

– Меня зовут Марат, – представился веснушчатый мальчик, протягивая руку. – А тебя?

– Архат. – Тихо ответил он, неуверенно пожимая руку.

– Новенький, значит? – Марат улыбнулся. – Ну, тогда проходи, не стесняйся. Будешь за наших играть.

Архат робко улыбнулся в ответ. Не все так плохо, как показалось вначале. Может быть, он действительно сможет здесь подружиться. Он посмотрел на Тимура, который все еще хмурился, но уже не смотрел в его сторону. Архат вздохнул и побежал за Маратом к остальным ребятам. Игра началась.

Радостный крик вырвался из его груди, когда он забил гол, и он почувствовал, как напряжение последних дней отступает. Тимур, наблюдавший за игрой с недовольным видом, все же не мог не заметить, как ловко Архат обошел защитника и забил гол. В его глазах мелькнуло что-то похожее на уважение, но он тут же отвернулся, стараясь этого не показать. Марат подбадривал его, а остальные ребята, видя его старание, начали принимать его в свою компанию.

Когда солнце начало клониться к закату, ребята решили закончить игру. Уставшие, но довольные, они расселись на траве, обсуждая самые интересные моменты матча.

– Хорошо играешь. – Неожиданно сказал Тимур, не глядя на Архата.

Архат удивленно посмотрел на него. Это был первый раз, когда Тимур обратился к нему без насмешки.– Спасибо. – Ответил он, немного смутившись.

– Только не зазнавайся.– Добавил Тимур, и в его голосе снова прозвучали привычные нотки сарказма.

Архат улыбнулся.

– Ладно, мне пора, – сказал Марат, поднимаясь на ноги. – Завтра снова будем играть?

– Конечно! – Хором ответили ребята.

Архат шел домой, чувствуя легкую усталость и приятное волнение. Впереди было целое лето, июль и август, наполненные солнцем и новыми приключениями. Он знал, что многие ребята разъедутся по детским лагерям, но надеялся, что они еще успеют провести вместе много времени.

И, как оказалось, судьба приготовила им общее испытание, которое сблизило их ещё сильнее. Однажды, впятером – Архат, Тимур, Марат и еще двое ребят – они решили отправиться в горы. Заилийский Алатау манил своей красотой и таинственностью, но, как известно, горы не прощают ошибок. Ребята, увлеченные игрой и духом приключений, не предупредили родителей о своей вылазке. Они смеялись, шутили, перепрыгивали через ручьи и карабкались по скалам, чувствуя себя настоящими покорителями вершин. Но солнце клонилось к закату, и горы начали меняться. Тени становились длиннее и зловещее, а воздух – холоднее. Как вдруг услышали глухое рычание, огромная кошка стояла над ними. Это был снежный барс, его глаза горели в полумраке, как два уголька. Он присел, готовясь к прыжку. Сердце у каждого замерло. Тимур, самый смелый из них, попытался закричать, но из горла вырвался лишь хрип. Марат, всегда отличавшийся сообразительностью, схватил с земли камень и бросил в зверя. Барс лишь недовольно повел ухом, не сдвинувшись с места.

Архат, заметил небольшую пещеру неподалеку. –Там пещера! Туда! – Прошептал он, указывая рукой. Ребята, словно очнувшись от оцепенения, бросились к спасительному укрытию. Барс, недовольный тем, что добыча ускользает, издал яростный рык и сделал несколько шагов вперед.

Они успели пробраться в пещеру, прежде чем зверь оказался у входа. Барс зарычал, царапая когтями камни. Внутри пещеры было темно и сыро. Ребята, прижавшись друг к другу, затаили дыхание. Страх сковал их, но в то же время они чувствовали, как между ними возникает незримая связь, рожденная общей опасностью. Теперь они были не просто друзьями, а товарищами по несчастью, связанными одной судьбой. Им предстояло провести ночь в этой каменной ловушке, в ожидании, когда хищник уйдет, и надеяться на то, что рассвет принесет им спасение. Архат выдохнул, схватил камень и стал стучать по пещере.– Уходи, уходи! – закричал он, как вдруг зверь зарычал и попытался достать его лапой, один из когтей полоснул по руке. Архат вскрикнул и вдруг бросил камень в барса, попал в лоб, и животное заворчала, мотая головой, Архат начал хватать камни и кидать в животное, мальчишки стали повторять за ним. Барс, ошеломленный градом камней, отступил на шаг. Архат, несмотря на боль в руке, продолжал метать камни, его лицо выражало решимость. Пещера наполнилась эхом ударов и рычанием зверя. Барс метался у входа, не решаясь ворваться внутрь под таким обстрелом. Он понимал, что один точный удар может серьезно его ранить. В его зверином мозгу боролись голод и инстинкт самосохранения. Внезапно, один из мальчишек, самый младший, споткнулся и упал, издав тихий стон. Барс, услышав звук, мгновенно среагировал. Он прыгнул вперед, пытаясь схватить ребенка, но Архат, схватил мальчика за ноги и оттащил вглубь пещеры, а когти зверя чуть полоснули его плечо. Архат закричал от боли, но не отступил. Они продолжали отбиваться камнями, пока барс, разозленный и уставший, не отступил на несколько шагов. Наступила тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием ребят и рычанием зверя, доносившимся из темноты. Они знали, что это лишь временная передышка. Барс никуда не уйдет. Он будет ждать, пока голод не пересилит страх, или пока они не совершат ошибку. Но теперь они знали и другое: они не сдадутся без боя. Они будут сражаться за свою жизнь, вместе, до последнего камня.

Архат, почувствовал, как ноги его не держат, оперся спиной о холодную стену пещеры. В свои шесть лет он вдруг понял, что такое страх перед зверем.

– Тебе надо завязать!– Прошептал Тимур и снял с себя майку, он завязал ему плечо и мальчишки сели, полукругом смотря на лежащего зверя у входа. Тот не предпринимал попыток напасть. Неожиданно зверь заволновался, стал бить хвостом и взревел, смотря, куда- то вперёд. Ребята услышали голоса.– Помогите, мы здесь!– Закричали они.

Зверь зарычал, раздался выстрел и животное убежало. В пещеру ворвался апа Архата, он был с пистолетом руках, уставший, и грязный. Всю ночь, подняв гарнизон, они искали детей в горах.

– Мальчик мой!– Мужчина упал перед Архатом,

Мальчик улыбнулся.– Ата, я батыром буду! – И потерял сознание.

–Батыр, мой батыр! – Заплакал старик и обнял ребенка.– Врача сюда, быстро! И костер разведите, они замерзли! – Кричал он, отдавая распоряжения.

Вскоре пещера наполнилась светом факелов и голосами солдат. Мальчишек вынесли на руках из пещеры и укутали в теплые одеяла. Архата несли первым, его дед не отходил от него ни на шаг, сжимая его маленькую ладошку в своей большой руке. У костра, когда им дали горячий чай, ребята немного пришли в себя. Они рассказывали о пережитом, перебивая друг друга, и каждый раз, когда речь заходила о барсе, они сжимались от страха. Но теперь они были в безопасности, рядом с ними были взрослые, и самое главное – они были вместе. Архат, прислонившись к нему, смотрел на огонь. Боль в руке и плече немного утихла, но в памяти все еще стоял яростный рык зверя и его горящие глаза. Он знал, что эта ночь навсегда останется с ним, но он также знал, что он не сломался. Он выстоял. -Ата, – тихо позвал он деда. – Я буду батыром!

Ата улыбнулся и крепко обнял его. -Ты уже батыр, мой мальчик. Ты спас своих друзей. Ты проявил храбрость и отвагу. Ты настоящий батыр.

–Батыр ты малыш настоящий.– Рядом с атой сидел другой мужчина, он был в обычной одежде и на нем был дождевик, у него были седые волосы и черные глаза были уставшие.– Қуаныш, у тебя внук настоящий воин растет. Зверя не испугаться, это в шесть лет. Молодец.

–Да, Максим! – Улыбнулся Куаныш.– Сын у меня тюфяк и лодырь, вот внук совершенно другой. О том мы думали в плену, что дети у нас будут такие. Хоть внук Родину защищать будет.

Архат закрыл глаза и прижался к нему. Он был усталым, испуганным, но в то же время он чувствовал гордость. Гордость за себя, за своих друзей, за то, что они смогли выжить. Рассвет забрезжил над горами, окрашивая небо в нежные розовые и золотые тона. Новый день принес надежду и веру в то, что все будет хорошо. А в сердце маленького Архата зародилось чувство, которое он еще не мог до конца осознать, но которое навсегда изменило его жизнь – чувство ответственности за тех, кто рядом. Чувство, которое делает из мальчика настоящего батыра.

Солнце, поднимаясь всё выше, согревало озябшие тела. Солдаты, убедившись, что с детьми всё в порядке, начали собираться в обратный путь. Архата посадили на коня, и он, держась за ата, смотрел на горы, которые ещё вчера казались ему такими враждебными. Теперь же он видел в них не только опасность, но и красоту, и силу.

По дороге домой Архат задремал. Ему снились горы, пещера, барс и лица его друзей. Во сне он снова и снова переживал ту страшную ночь. В городе их пересадили в машину, и они приехали домой. Матери рыдая, схватили своих детей и увели домой. Дома его ждала апа, которая, увидев его, разрыдалась от счастья. Она крепко обняла его, не отпуская ни на секунду. Архат почувствовал, как все его страхи и тревоги отступают, уступая место чувству тепла и безопасности.

После сытного обеда и душа, апа его сама осторожно вымола Архат мгновенно уснул. Он спал крепким сном, не просыпаясь до самого утра. Проснувшись, он почувствовал себя обновленным и полным сил. Рана на руке немного болела, но это была боль, которую он мог вытерпеть. Он встал с кровати и подошел к окну. На улице светило яркое солнце, птицы весело щебетали, и все вокруг казалось таким мирным и спокойным.

Архат улыбнулся. Он знал, что жизнь продолжается, и что впереди его ждет еще много приключений. Но он также знал, что теперь он стал сильнее и мудрее. Он научился ценить дружбу, храбрость и отвагу. Он стал настоящим батыром.

Весь день он провел его с семьей, рассказывая им о своих приключениях. Вечером, когда солнце начало садиться, он вышел на улицу и посмотрел на горы. Они казались такими далекими и загадочными. Архат вздохнул и направился домой. Он знал, что однажды вернется в горы, но теперь будет готов к любым испытаниям. Он станет батыром, защитником друзей и родной земли.

Посреди ночи, проснувшись от жажды, он услышал на кухне пение. Апа и Максим тихо напевали грустную песню:

Мне кажется порою, что солдаты,

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времён тех дальних

Летят и подают нам голоса,

Не потому ль так часто и печально

Мы замолкаем, глядя в небеса.

Архат неслышно подошел к двери и заглянул в щель. В полумраке кухни, пропитанной едким табачным дымом, за столом сидели апа и Максим. В майках, с сигаретами в руках, они курили, а между ними стояла початая бутылка водки. Разговор, судя по обрывкам фраз, становился все более откровенным.

– Да, Куаныш, – Максим снова налил себе водки, плеснув немного и в стакан старика. – Ты вон, внука как кремень растишь. Правильно делаешь.

Куаныш кивнул, задумчиво глядя на свою руку, испещренную морщинами и шрамами. – Жизнь она, Максим, не сахар. Надо быть готовым ко всему. Я вот, когда мы молодые были… – Он замолчал, погружаясь в воспоминания о далеком и тяжелом прошлом. – Много мы с тобой повидали. И не хочу, чтобы мой внук через это прошел. Но если придется… он выстоит. Не сломается.

– Эх, Куаныш, – вздохнул Максим, запрокидывая голову и выпивая залпом водку. – Хорошо тебе говорить. А я вот смотрю на Ярика и сердце кровью обливается. Слабый он какой-то.

– Слабого надо подталкивать, – назидательно произнес Куаныш. – Не давать ему раскисать. Мужик должен быть мужиком. Иначе, зачем он вообще нужен?

– Да где там, – махнул рукой Максим. – Савелий пытался, пытался… да бросил. Говорит, бесполезно. Что с ним ни делай, все равно тряпка.

Куаныш хмыкнул. – Значит, плохо старался. В каждом человеке есть искра. Надо только уметь ее разжечь. Вот в моем внуке… там целый костер горит. Сам боец и других за собой ведет.

– Да уж, – повторил Максим, с завистью глядя на старика. – Видно, что костер. Вон, как ты говоришь, из танка стрелял. Мой бы от одного вида танка в штаны наложил.

Куаныш довольно улыбнулся, поглаживая свои седые усы. – Это воспитание, Максим. Воспитание. Надо с детства приучать к трудностям. Чтобы не боялся ничего. Чтобы знал, что он мужик.

Архат отшатнулся от двери, словно коснулся раскаленного металла. Ата, грозная в своем ночном халате, сверлила его укоризненным взглядом. Под её тяжелым взором он понуро опустил голову, чувствуя себя пойманным на месте преступления.

– Что ты тут делаешь? – прошептала она, и в её голосе слышалась удивление. – Живо в постель. -Она легонько подтолкнула его в сторону комнаты.

Архат послушно поплелся в комнату, чувствуя на себе её тяжелый взгляд. В комнате он быстро залез под одеяло, притворяясь спящим. Но сон не шел. В голове крутились обрывки разговора, услышанного у двери. Слова Куаныша о воспитании, о мужестве, о костре внутри. И слова Максима о слабом Ярике, о тряпке. Архат невольно сравнивал себя с Яриком. Он тоже не чувствовал в себе этого "костра". Он боялся темноты, боялся высоты, боялся драк. Был ли он настоящим мужиком?

Максим уезжал на следующий день. На вокзале он присел перед Архатом.– Ну, что боец, теперь ты батыр? – В его голосе звучала какая-то надежда,– Архат кивнул. –Ну, и молодец!

Поезд тронулся, и Максим запрыгнул в вагон. Архат долго смотрел ему вслед, чувствуя, как в груди зарождается какое-то новое, незнакомое чувство. Не костер, конечно, но… может быть, маленькая искра. Искра ответственности. Искра надежды. Искра желания помочь.

–Куаныш, жду тебя. Ребята собираются… те, кто еще жив. Нас мало осталось. Тогда было десять, теперь пятеро. Петр будет обязательно. Наш командир снова в строю! Слышал?– Увидев кивок Куаныша, махнул рукой:– Давай, брат. Сил тебе. Ждем.

****

1981 год

Казахская ССР

Квартира Кунанбаева

– Ну! И куда ты? – Поинтересовался Тимур.

– В ВДВ! – Глаза Архата заблестели, он чуть не подпрыгнул на табурете от удовольствия. – Ата сказал, что договорился.

– Вот твоя и мечта исполнилась бала! – раздался голос апы. Она такая же маленькая, но теперь по пояс Архату. Парень возмужал и вырос, в свои 18 лет он был похож на крепкий дуб: сильные руки, накаченное тело и огромная копна волос цвета спелой пшеницы. Его карии глаза горели при слове ВДВ.

Тимур усмехнулся, глядя на его энтузиазм. Он помнил Архата совсем мальчишкой, гоняющим мяч во дворе. А теперь вот – десантник.

– Ну-ну, не спеши радоваться, – сказал Тимур, стараясь придать голосу серьезность. – В ВДВ не сахар. Там пахать надо, как конь.

– Я готов! – Архат выпрямился, словно струна. – Я всё выдержу!

Апа подошла к сыну и погладила его по щеке. В её глазах стояла тревога, но она старалась не показывать её.

– Береги себя, бала, – тихо сказала она. – Пиши нам.

– Обязательно, апа! – Архат обнял её крепко. – Я вас не подведу!

Тимур хлопнул Архата по плечу.

– Ладно, боец, собирайся. Завтра рано утром отъезд. И помни, главное – не геройствовать, а думать головой.

Архат кивнул, его глаза горели решимостью. Он знал, что его ждет нелегкий путь, но он был готов к нему. Мечта звала его, и он не собирался отступать. ВДВ! Эти три буквы звучали для него как гимн, как символ мужества и отваги. И он, Архат, станет частью этой легенды. Ведь не зря он старался все эти годы, после встречи с пумой он решился быть батыром, солдатом. А космос подождет. Да и девчонки тоже. Но, Айгуль, Архат, зажмурился, младшая сестра Тимура. Ходит за ним хвостиком, они уже встречались и гуляли, под взглядом брата. Его сердце ещё чаще забилось.

– Я тебе пирога на дорожку испекла!– Прошептала апа.

– Самый лучший пирог тёти Клавы!– Неожиданно по русски сказал Тимур и вдруг поцеловал её руки.– Апа, вы самая лучшая!

– Тимур, Тимур!– Улыбнулась она и, поднявшись на цыпочки, потрепала его по голове.– А что с ним не идешь?

–А я туда!– Парень неопределенно махнул головой.– Там Марат и Кенес, а Борис поступил в МГУ.

– Разбросала вас судьба! – Улыбнулась женщина и вздохнула.– Будьте осторожны, что –то тревожно мне.

– Мы вернёмся! – Улыбнулся Тимур.– А пирог давайте мы съедим, ведь ваш пирог самый лучший во всем дворе, а с яблоками может унести на небо. – Улыбнулся парень.

– Спасибо, апа! – Архат обнял её, чувствуя тепло её рук. Он знал, что она волнуется, но старается быть сильной. Он не подведет её.

– Не заглядывайся на мою сестренку, десантник, – поддразнил он. – В армии тебе не до девчонок будет.

Архат покраснел, но ничего не ответил. Айгуль… Её большие карие глаза и длинная черная коса часто снились ему. Он обещал ей писать, и он обязательно напишет.

– Ладно, хватит болтать, – сказал Тимур, вставая. – Пойдем, помогу тебе собрать вещи. А пока давай попрощаемся с нашими.

Они вышли из дома. Солнце уже клонилось к закату, они остановили мотоцикл у гор, они окрашивали горы в багряные тона. Архат вдохнул свежий воздух, наполненный ароматом трав и полыни. Он прощался с родной землей, с детством, с беззаботными днями. Впереди его ждала новая жизнь, полная испытаний и опасностей. Но он не боялся. Он был готов.

Всю ночь Архат не мог уснуть. В голове мелькали обрывки воспоминаний: игры с Тимуром, рыбалка с атой, песни апы, смех Айгуль. Вот только аке словно отдалился от него, он больше был с апой, и атой. А Аке превратился, в тень. Вначале он был всегда рядом, а потом вдруг как то исчез. И однажды Архат услышал как он разговаривает с атой, что не он его бала, что не верит, другой он, русский, нет в нем крови казаха. Тогда ата врезал ему прямо за столом и стоял над ним с кулаками.– Твой это бала и больше не чей. Мой отец и мать 40 детей вырастили, из Ленинграда привезли и все стали его сыновьями и дочерьми. Вот только от тебя они все бегут, приедут в гости, а через день глаза опускают и уезжают. Сволочь ты стал, баем себя возомнил. Только это всё я заработал и всё поднял, и оставлю не тебе, а ему. Так что даже не думай.

Архату тогда было лет 15, он первый раз увидел ата в такой ярости. Аке перестал с ним разговаривать. Архат перевернулся на другой бок, комкая подушку. Слова ата до сих пор звенели в ушах, словно удар хлыста. "Сволочь ты стал, баем себя возомнил…" Аке после того случая словно окаменел. Он и раньше был немногословным, но теперь в его глазах поселилась какая-то вселенская усталость. Он уходил на работу до рассвета и возвращался, когда Архат уже спал. Они почти не виделись. Архат помнил, как пытался заговорить с ним, рассказать о своих успехах в учебе, о первой влюбленности в Гульнару. Но аке лишь кивал в ответ, не поднимая глаз от газеты. В его движениях чувствовалась какая-то отстраненность, словно он жил в другом мире, куда Архату не было доступа. Иногда, ночью, Архат слышал, как аке тихо плачет в своей комнате. Он подходил к двери, прислушивался, но не решался войти. Что он мог сказать? Как мог утешить человека, которого сам считал чужим? После ссоры с атой, аке стал еще больше времени проводить в городе. Он возвращался поздно, часто выпивший, и засыпал прямо в одежде. Апа раздевала его, укрывала одеялом и долго сидела рядом, глядя на его измученное лицо. Архат видел это и чувствовал, как в его груди поднимается волна то ли жалости, то ли злости. Он не понимал, что происходит. Почему аке так изменился? Почему ата так его ненавидит? И самое главное – почему он, Архат, оказался в центре этого водоворота чужих обид и разочарований?

В голове снова всплыли слова ата: "Не тебе, а ему". Значит, ата видел в нем, Архате, надежду. Надежду на что? На продолжение рода? На искупление грехов аке?