Читать книгу: «Цицерон – мастер публичных выступлений, или Роман об истинном римлянине», страница 3

Глава VI. О, как прекрасна первая влюбленность!

Ничто не вечно под луной —

Ни ты, ни он и не она

Пройдут века, не будет нас

Любовь одна бессмертна на земле

Любовь – вот смысл бытия!

Люби сейчас и будь любим —

Ведь завтра может и не быть…

Василий Князев.

Друзья, вспомните свою первую влюбленность. Остановитесь, не читайте дальше!

Вспомнили? Сердце готово «выпрыгнуть» из груди, тебя переполняет радость от нежных чувств, тебе хочется петь, танцевать, смеяться и видеть свою любимую (или любимого) постоянно. От одного прикосновения рук бегут мурашки по коже, учащается дыхание, появляется румянец. Каждый час, проведенный вместе, пролетает как одна секунда. А расставание на минуту, кажется, длиться целую вечность…

Именно эти чувства испытывал Цицерон. Он был влюблен в Корнелию, и она после его знаменитого поединка с Гаем отвечала ему взаимностью. Они утром приходили в школу вместе (благо усадьбы их родителей были близко). Старались сесть рядом во время уроков. А если их руки случайно соприкасались, на лицах обоих вспыхивало смущение. Марк старался во всем помогать Корнелии на уроках, проявлял нежность и заботу о ней. Если она забывала дома восковую табличку, он отдавал ей свою. А она в ответ частенько приносила ему из дома что-нибудь вкусненькое, стремясь побаловать своего кавалера. Вечером с уроков они шли домой, держась за руки. А сколько стихов он посвятил своей музе! Кто из нас в столь юном и романтичном возрасте не пытался писать стихи своей даме! И у Вас было? Я так и думал…

 
Ты белокура и нежна,
твой стан так строен и прекрасен,
твои глаза как неба бирюза,
а губы как морской коралл,
когда я вижу эту красоту,
хочу прижаться к ней губами,
ласкать, лелеять, целовать
и больше никогда не отпускать…
 

Так Марк воспевал красоту Корнелии, а она смущенно улыбалась и краснела от волнения. Румянец на щеках горит, глаза блестят, сама дрожит от восхищенья…

Очень любил Цицерон семейные праздники, когда его семья приглашала в гости семью Корнелии. Пока взрослые возлежали за столом, наслаждаясь общением и изысканными винами, они с Корнелией могли погулять в саду и насладиться первыми невинными детскими поцелуями.

Да… Он помнит этот жаркий июльский вечер, когда первый раз поцеловал свою Корнелию. В воздухе повис сладкий запах персиков и оливок, нежно обволакивал своим легким дыханием шалунишка ветер, птицы на ветвях деревьев нежно ворковали друг с другом. Казалась, сама богиня лесов и полей Фауна благословила детей на первый поцелуй.

Марк приобнял свою спутницу за талию и мысленно все собирался и собирался поцеловать ее. Было почему-то страшно и неловко. Его всего трясло от волнения. Заметив это, Корнелия сама наклонилась к нему и улыбнулась. И Марк решился. Он неловко «чмокнул» ее в губы, ожидая пощечины, но Корнелия засмеялась, обняла его за шею и прильнула к его губам. О, боги! Какое это было наслаждение! Сочные, чуть влажные, как спелые персики, губы девушки нежно обвили его губы. Марк почувствовал, как у него закружилась голова. Окрыленный ее нежностью, он посадил спутницу к себе на колени, и они слились в жарком поцелуе….

Сколько они целовались, они не знали, бог времени Хронос просто забыл о них. Очнулись они от окрика родителей, которые их потеряли. Когда дети вошли в триклиний, вид у них был смущенный: их губы горели от поцелуев, и им казалось, что это видят все.

Взглянув на них, отец Марка, обращаясь к отцу Корнелии Марию, произнес:

– А не поженить ли нам наших детей?

Марий засмеялся и ответил:

– Рано еще, пусть сначала образование получат, а там видно будет.

А дети – что дети? Они стояли у входа в триклиний, держась за руки, и были счастливы. Сам бог любви Купидон поразил их сердца.

Почему счастье, радость, наслаждение не может длиться вечно? Почему это состояние рано или поздно проходит? Может, потому, что все в мире имеет свое начало и конец?…

Глава VII. Луций Лициний Красс – лучший оратор Рима?

Каков человек, такова и его речь.

Марк Туллий Цицерон.

Когда-то давно над смертным ложем своей матери шестилетний Марк поклялся стать успешным и прославить род Цицеронов. Сейчас, в одиннадцать лет, он уже обладал незаурядным взрослым стратегическим мышлением, дальновидностью и целеустремленностью. Мысли о том, как достичь успеха, почти постоянно сопровождали Марка, отступая на задний план лишь тогда, когда он был с Корнелией. Большого состояния его отец не имел и не происходил из знатного патриациаского рода. В Риме был только один знатный человек, друживший с отцом, – Муций Сцевола: сенатор, юрист, оратор. Он мог оказать поддержку юному Цицерону. И Марк сделал свой выбор: «Надо стать преуспевающим судебным оратором, как Муций Сцевола». Если боги помогут, он своими успешно выигранными делами как минимум завяжет полезные знакомства с сильными мира сего, а как максимум – сделает политическую карьеру и прославит свой род. К тому же надо отметить: Марка с детства влекло к публичному выступлению, ему нравилось внимание слушателей, он умел убеждать и доказывать свою правоту, в конце концов, он ОБОЖАЛ звук оваций!!!

И Марк с жадностью и неутомимой энергией начал изучать труды ораторов прошлых столетий. Но это была всего лишь теория. Ему захотелось своими ушами услышать речь известного оратора того времени Луция Красса¹. Узнав, что тот готовит речь в защиту Сервилия Сципиона, полководца, обвиненного в неподчинении homo novus – «новому человеку», консулу из сословия «всадников», он решает попасть в Рим на это слушание.

В один из сентябрьских вечеров Марк подошел к отцу и сказал:

– Отец, учеба у нас начинается только в октябре. Я узнал, что через три дня состоится речь Красса, на которой я бы хотел присутствовать, чтобы поучиться искусству публичного выступления и обсуждения. Давай возьмем, Квинта и все вместе поедем в Рим.

– Ты решил стать судебным оратором? – спросил отец.

– На мой взгляд, эта профессия одна из самых перспективных, чтобы прославиться и преуспеть, – серьезно сказал одиннадцатилетний подросток.

– Хорошо, – улыбнулся отец. – Собирайтесь, завтра утром едем.

Эта была первая поездка маленького Цицерона в «Вечный и Великий» город. Немного истории для Вашего понимания, уважаемый читатель. Если кто-то из Вас хорошо знаком с историей образования Рима, можете эти строчки пропустить.

«Согласно самой распространенной легенде, братья Ромул и Рем, рожденные от дочери царя Альба-Лонги Реи Сильвии и бога Марса, выросли на берегу Тибра. Восстановив на троне Альба-Лонги законного правителя – своего деда Нумитора, Ромул и Рем вернулись к Тибру для основания колонии. Между братьями возникла ссора: Ромул убил Рема и основал укрепленное поселение на Палатине. В I веке до н. э. было вычислено несколько дат основания Рима, наиболее известная из которых – 21 апреля 753 года до н. э. (Википедия).

Рим еще называют городом семи холмов. Вот названия этих холмов.

– Авентин – в честь царя Авентина Сильвия².

– Виминал – «ивовый холм».

– Капитолий (от «caput» – голова, глава).

– Квиринал³ – в честь сабинянского бога Квирина, самый высокий из холмов.

– Палатин – в честь Палес – почитаемой пастушеской богини. Первый из обжитых холмов Рима.

– Целий – в честь этруска Целеса Вибенны⁴.

– Эсквилин – «загородная часть, пригород». Второй из обжитых холмов Рима.

Рим в 1 веке до н.э. был административным, культурным, историческим центром с разветвленной системой водоснабжения (сеть акведуков), канализацией, с большим количеством общественных бань, рынками, фонтанами, а также многочисленными храмами для поклонения богам. Был здесь и большой Цирк, или амфитеатр, как сейчас принято говорить, построенный легендарным царем Тарквинием Древним. Цирк находился между Палатинским и Авентинским холмами в марсианской долине. Как вы думаете, сколько он мог вместить зрителей? Представьте! Сто сорок тысяч!!! (для сравнения, современный стадион «Ноу Камп» в Барселоне имеет 99 тысяч 354 зрительских мест).

Поэтому и центральной площадью Рима стала долина между Палатином и Квириналом. Отсюда расходились важнейшие улицы: Via Sacra поднималась к главной святыне Рима – храму Юпитера Капитолийского⁵, параллельно ей, у подножия Палатина, проходили Via Nova и Via Sybyra, на северо-запад вела via Latina.

Другой важной площадью внутри города был скотный рынок возле Тибра – Бычий форум, располагавшийся в самой оживленной торговой части города. По соседству, но вне стен города, лежал овощной рынок.

надо отметить, что большинство улиц Рима в ту пору были очень узкими и извилистыми, так что два человека, идущие навстречу, могли столкнуться плечами. Вот по одной из таких улиц и шел отец с сыновьями по направлению к Курии – зданию на Капитолийском холме, где заседал сенат. Кипела бойкая торговля. В воздухе смешались и «повисли» различные звуки рынка. Это были крики торговцев, возгласы покупателей, смех женщин, запах всевозможной еды – персиков, специй, мяса, рыбы. Было такое ощущение, что все люди мира собрались здесь одновременно.

Отцу с сыновьями надо было успеть попасть на выступление известного римского оратора Луция Лициния Красса. Все трое активно работали локтями, только Марк часто останавливался и смотрел то на товары, то на торговцев, бойко торгующихся с покупателями. Мальчик был очень любознателен, и отцу постоянно приходилось его одергивать и торопить.

Цицероны подошли к зданию, где заседал сенат. В то время здание сената, или Курия, было мрачным и холодным (в нем никогда не топили, даже зимой). Здание это на многих нагоняло ужас и как минимум внушало благоговейное уважение.

Обустройство Курии было следующим: зал был разделен на две части проходом, выложенным белыми и черными плитками. Пространство между стенами было залито римским бетоном. Верхний периметр стен, кроме портика, был рассечен оконными проемами, освещавшими интерьер здания.

Внутри, вдоль стены, выстроились колонны, частично несшие на себе нагрузку массивной конусообразной крыши, покрытой позолоченной бронзовой черепицей. Сиденья для сенаторов были расположены вдоль стен в несколько рядов. В самом дальнем углу на возвышении стояли два стула для двух консулов.

Как снаружи, так и изнутри здание сената было богато украшено мрамором и скульптурами. В частности, слева и справа от портика были поставлены скульптуры Афины и Амфитриты, вывезенные с Родоса. Стены были украшены бронзовыми барельефами, а по их верхней части шла мозаичная картина, охватывающая весь интерьер.

Именно здесь вершились дела государства, принимались и утверждались законы, объявлялись войны, назначались диктаторы.

Огромная толпа плебса и клиентов⁶, простых зевак и бездельников толпилась у входа, ожидая появления известного оратора Луция Красса. Сегодня он должен был защищать знаменитого полководца Сервилия Сципиона, несправедливо обвиненного в неподчинении по навету некоторых сенаторов из сословия «патрициев», опасавшихся усиления его влияния и могущества в сенате.

Отец и сыновья, с трудом протиснувшись вперед, расположились у самого входа в сенат, путь им преграждала лишь пурпурная ленточка (согласно древней традиции, чтобы рядовые граждане могли слышать и видеть, весь процесс обсуждения и принятия решений проходил открыто).

Спустя некоторое время сзади послышались восхищенный гул и рукоплескания. Оглянувшись, Марк увидел идущего к зданию сената мужчину в сопровождении не менее ста человек, среди которых были и рабы, и клиенты, и охрана.

Это был истинный гражданин Рима – Луций Лициний Красс. Атлетически сложенный, с гордо поднятой головой, уверенный в себе блестящий оратор, ученик известного ритора Метродора. Ему предстояло произнести речь в защиту Квинта Сервилия Сципиона. Цицерон залюбовался его статью и решил, что непременно станет таким же. «Надо будет поехать в Грецию и брать уроки кулачного боя? – Не вопрос. Надо будет заниматься физкультурой? – Обязательно буду», – решил уже тогда юный Цицерон.

Обвинителем выступил народный трибун Гай Норбан⁷.

Суть обвинения

Отказ подчиниться консулу Гнею Маллию Максиму⁸. Последствия: отряд Сципиона и отряд Максима расположились в разных лагерях на разных берегах Роны, этим воспользовался вождь Кимвров Бойориг и разбил римлян.

Вывод обвинителя: Сципион сыграл решающую роль в поражении римской армии в битве при Араузионе 6 октября 105 года до н. э.

Наказание, которого требовал трибун Гай Норбан

Лишить Сципиона гражданства, наложить «лишение огня и воды» (то есть никто из граждан не имеет права давать ему кров над головой и еду) и оштрафовать на 15 тысяч талантов золота, что по тем временам составляло огромное состояние.

Защитником выступил Луций Красс.

Юный Цицерон привстал на цыпочки и стал жадно слушать и смотреть, как выступает защитник Сципиона.

Красс поднял руку и начал свою речь.

– Приветствую Вас, консулы, сенаторы. Благодарю Вас за возможность выступить защитником выдающегося человека, потомка рода Сервилиев. Того рода, который на протяжении трех столетий верой и правдой служил Римскому народу. Уверен, что нет более достойных и справедливых отцов Рима, чем Вы. Только Вы способны принять правильное решение.

– Мы с Вами собрались здесь в этот прекрасный солнечный день, спустя десять лет после произошедших событий. Сенаторы, что же случилось??? – защитник картинно вознес руки к небу. В этот момент один из голубей, проникших в здание сената, метко попал своим «тайным оружием» Луцию прямо в лицо. Все засмеялись, кроме самого оратора, который невозмутимо достал дорогой платок из тончайшей белой шерсти, вытер лицо и после этого произнес:

– Вот видите, даже боги с Олимпа посылают нам свой знак непонимания. Сейчас, по прошествии стольких лет, мы обвиняем Квинта Сервилия Сципиона в гибели войска.

– Я скорблю вместе со всеми родственниками погибших. – Красс сделал горестное лицо, голос его был тих и кроток. – Из-за Сципиона было потеряно войско, и мы проиграли! О, боги!!! Это было ужасно!!! – Красс картинно и трагично поднял руки вверх.

– Но почему мы решили наказать человека спустя десять лет? Почему не сразу после поражения или не через пять лет? Мужчины! Мы что, до этого не могли вылезть из объятий наших женщин? Они нас так сладко обнимали, что мы все эти десять лет были глухи и слепы?

По залу пронесся легкий смех. Луций вышел в центр.

– Почему же, почему не подчинился Сервилий?!! – Речь Красса из тихой и кроткой преобразилась в энергичную и страстную.

– Смотрите! – Луций начал чертить на воображаемой доске на полу дислокацию римских войск. – Отряд Сервилия находился на правом берегу, более высоком и удобном, чем левый, где стоял отряд консула. Эта высота позволила бы, и наступать, и защищаться более эффективно. Если бы консул Гней Максим перешел со своим отрядом туда, где находился Сервилий, то римская армия разгромила бы Кимвров и сейчас мы с вами сидели бы не здесь, в душном зале сената, а в римской бане и наслаждались бы прекрасным сицилийским или Тускульским вином.

По залу пробежал гул одобрения.

– Вот карта той местности, которая была у полководцев. – И Луций передал карту по рядам сенаторов, чтобы те удостоверились в документе.

– Я вызываю свидетеля – легионера, который был в подчинении у консула Гнея, – произнес Луций.

По рядам сената пробежал возглас удивления. Вошел крепко сложенный средних лет легионер со шрамом через все лицо. Поклонившись, он сказал:

– Я готов дать показания о тех событиях.

К нему подошел трибун обвинитель Гай Норбан и спросил:

– Ты понимаешь, что за дачу ложных показаний будешь казнен?

– Да, – ответил легионер.

– Из какого ты легиона?

– Двенадцатый легион, – ответил воин.

– Как тебя зовут?

– Тит Пулон.

– Ваша позиция на левом берегу была лучше? – продолжил допрос с пристрастием трибун.

– Нет, мы все понимали, что если останемся на этом берегу, то неминуемо погибнем. Надо было переходить на правый берег, где находился Сервилий. Там был более высокий берег, что идеально подходило как для атаки, так и для обороны. Но наш консул по какой-то причине недолюбливал Сервилия и поэтому не хотел идти на уступку, так как был главнокомандующим. Но как солдат хочу сказать: здесь было важно принять стратегически правильное решение и забыть об амбициях и обидах.

– Как ты выжил? – спросил трибун.

– Меня тяжело ранили мечом, и я потерял сознание, а Кимвры решили, что я умер. Я пришел в себя через сутки, и меня выходила местная знахарка, только вот шрам остался на всю жизнь, – показал на рубец легионер.

Трибун с досадой отошел от воина и сел на свое место. Легионер поклонился членам сената и покинул здание.

Тогда снова взял слово Луций Красс.

– Вам достаточно доказательств, сенаторы? Сервилий потомственный полководец и понимал преимущество своей позиции, поэтому он и не выполнил приказ. Он не подчинился лишь потому, что Рим для него родной дом, и он понимал, что они проиграют, если подчинятся. Он не хотел, чтобы дикие варвары пришли в дом каждого из Вас! Он не хотел, чтобы они сожгли Рим. Изнасиловали и угнали в рабство наших матерей, жен и дочерей.

– Вот ты, Метелл, – обратился Луций к представителю древнейшего римского патрицианского рода, – скажи, ты бы хотел, чтобы в твой дом пришли варвары?

– Конечно, нет. Что за странный вопрос!

– Вот и Сервилий Сципион этого не хотел. Мы судим не того!!! Сенаторы, Вы все справедливые и достойные граждане, отцы нашего славного города, так почему мы до сих пор все еще здесь, а не в амфитеатре, где готовится отличное выступление финикийских гладиаторов?!

– Ради моих заслуг и моих лет! Примите правильное решение в отношении моего квестора! Ведь, как вы помните, я никогда не просил за себя и своих друзей! Я прошу снять все обвинения против Сципиона. Такое решение будет достойно Вас – ведь Вы совесть Рима! – закончил свою речь страстно и горячо Красс.

Раздались бурные аплодисменты, все сенаторы встали и устроили Луцию Крассу овацию. После выступления оратора семья Цицеронов села в повозку, предварительно выбравшись из центра города и отправилась домой. А в голове у подростка все звучали и звучали аплодисменты, которых был удостоен Луций Красс. «Пройдут годы, и настанет день, когда мне также будет рукоплескать весь Сенат и римский народ», – с этой мыслью одиннадцатилетний Цицерон сладко потянулся и заснул, положив голову на плечо своего отца.

Примечания.

¹Луций Красс (140 до н. э. – 91 до н. э.) – древнеримский оратор, политик, консул с 95 до н. э., цензор с 92 до н. э.

²Авенти́н Сильвий – согласно римской мифологии, потомок Энея и второй царь города Альба-Лонга. Правил в течение 37 лет. Был похоронен на римском холме, позже названном в его честь.

³Квирин – один из древнейших италийских и римских богов. Квирин был первоначально божеством сабинян. Был привнесен в Рим сабинскими переселенцами, заселившими Квиринальский холм. Первоначально был богом войны, подобным Марсу. В более позднее время идентифицировался с Ромулом, первым римским царем. В начальный период истории Римского государства Квирин, вместе с Юпитером и Марсом, входил в триаду главных римских богов, каждый из которых имел своего Верховного жреца. Праздник бога Квирина – Квириналии – устраивался 17 февраля.

⁴Царь Этрусков Целес Вибенн – согласно легенде, завоевал Рим.

⁵Храм Юпитера Капитолийского – по легенде был заложен Тарквинием Древним, а завершил строительство Тарквиний Гордый в конце 6 века до н. э в 509 г. Этот храм был самым большим в Риме. Он был посвящен этрусской триаде богов: Юпитеру Всесильному, Юноне и Минерве. Когда победители возвращались в Рим с войны, они пересекали римский Форум и поднимались на Капитолий, чтобы поблагодарить Юпитера и оставить ему часть трофеев.

⁶Клиенты – обедневшие члены рода либо чужаки, переселившиеся на римские земли, иногда рабы, превратившиеся в вольноотпущенников. Бедные и политически бесправные члены римского общества. Им требовалась защита и они были вынуждены вступать в род какого-либо патриция, становясь по сути его слугой. Они поддерживали его и сопровождали на Римский форум, в Сенат, если требовалось, то и в поход на войну. Патриций в свою очередь содержал их, защищал и представлял их интересы в суде. После смерти клиента его имущество переходило к патрону, то есть патрицию.

⁷Гай Норбан – народный трибун, древнеримский политик и военачальник, консул 83 до н. э. Норбан был одним из представителей homo novus, чьи предки никогда не занимали высоких государственных должностей. В должности народного трибуна привлек к ответственности Квинта Сервилия Сципиона за поражение в битве при Араузионе. Умер в 82 или 81 году до н. э., покончив жизнь самоубийством.

⁸Гней Маллий Максим – древнеримский политик и полководец, консул 105 года до н. э., участник битвы при Араузионе 6 октября 105 года до н. э. Происходил из homo novus. В 105 году до н. э. был избран консулом и вскоре получил армию для борьбы против кимвров и тевтонов в южной Галлии. Находившийся неподалеку от Араузиона Квинт Сервилий Сципион, который должен был подчиняться Максиму как действующему консулу, отказался выполнять его приказы из-за невысокого происхождения последнего.