Читать книгу: «Возрождение. Как достать любимую со звезд», страница 14

– «Питон» заглатывает добычу, – произнес Тёма.

– И что? Мы сможем его одолеть? Оружия у нас небогато.

– Мы для него космическая пыль. Если наберет силы, хотя он уже ее получил достаточно, чтоб уничтожить нас и всех на планете.

– Срочно перекрывай луч кораблем! – скомандовала Софья.

– А и то правда! Умничка, она нам самим нужна для гиперпрыжков.

– Это как? – удивился Архимед. – Ты говорил, что энергии корабля хватает на два хороших прыжка, два мелких сделали, еще один – обратно на Землю.

– Нам придется делать целых семь, но маленьких. Ты у нас один человек, и дальность прыжка сократилась на сто сорок световых лет. Придется прыгать по соседним звездам и подбираться к Солнцу с обратной стороны, там сейчас Альфа Центавра.

– Так ты предлагаешь выразить большую благодарность Лидерам о своевременной гуманитарной помощи, – улыбнулся я.

– Можно, да некому, планета молчит по-прежнему, луч выдает энергию на автомате. И еще нам на утешение звездолет перекрыл его, а он, моргнув, продолжил выдавать энергию. Видимо, ему безразлично, станция или корабль.

– Ну хоть одна приятная весть. Будем висеть, пока не помешают, жаль глайдера, помочь бы белорускам, да и на Землю садиться придется кораблем, что ты говорил, нежелательно, повреждена навигация в Тибете.

– Для посадки есть еще парочка в резерве, правда, пока код не взломал, хотя на Земле осталась пара, можно вызвать по радиосвязи, – проговорился Тёма. – Ну а помощь им, наверно, не нужна, только Нагара можно было бы забрать да и похоронить с почестями на Родине.

– Здесь ему почестей будет намного больше, – всхлипнув, произнесла София. – Его родина здесь – Африка просто место без его племени.

Провисев день на луче, мы получили полные баки, далее пришлось отражать зеркалом в космос, чтоб не досталось врагу. Ионизируя стратосферу, мы переписывались с планетой, они ночью зажигали огни в виде электронного табло, закрывая отдельные участки костра, изменяя буквы. За ночь им получалось написать по десятку слов. Можно было бы присесть на корабле, но были опасения, вдруг есть выжившие роботы, и главное, нельзя было сниматься с луча.

«Как вы?»

«Победа!»

«Сесть не можем» «Мы на Землю, до встречи»

«Земле привет»

«Приготовьтесь» «К вам летит военная стация»

«Питон?»

«Да» «Не зажигайте свет» «Мы разберемся с ним позже»

«Удачи, мы выстоим» «Спасибо за Революцию»

Последние слова были растянуты на весь проспект, и люди одновременно через пять секунд закрывали и открывали его. Под утро мы догадались спросить их, что это было за Слово, но костры уже потухли. И на седьмой день к нам наведались гости. Прилетел разведбот, покружился возле и улетел, но вдруг вернулся и завис на луче, отклоненном нашим энергополем в сторону от «Питона», затем исчез. Пока мы обдумывали, что это было, на радаре Тёмыч засек две эскадры истребителей.

– Пора уходить, через день они будут у нас, – сообщил Тёма.

– Запускай генераторы и будем ждать до последней минуты. Энергия не должна попасть на станцию, – строго произнес Архимед. – Мы не смогли до конца довести революцию, так попробуем предотвратить уничтожение из космоса. Кстати, а их истребители могут садиться на планету?

– Да, это те же глайдеры, только с усиленными щитами и программами уничтожения. Ну раз Лидеры их не кормили энергией, то, по всей видимости, станция во власти вируса– разрушителя.

– Прискорбно, все одно готовь все, что есть, для отражения атаки. Станция сама, по-видимому, опаздывает?

– Максимум один день для него подпитки мало, то, что он успел получить, чтоб запустить коллайдер на полную мощь, еще часть энергии ушла на истребители. Вовремя мы перекрыли луч, кстати, он слабеет.

– Значит, и флаг нам в руки, висеть до последнего.

По подсказке Софьи о применении черной дыры как оружии Тёмыч перенастроил маршевые двигатели на частоту магнитного поля планеты, и когда истребители были в часе полета, коллайдер выдал черную мини-дыру в их направлении. Маршевые двигатели взревели и, словно из рогатки, запустили ее на субсветовой скорости. Эскадра исчезла, слившись в единую точку вместе с пространством– временем, затем вообще растаяла, от второй эскадры осталось два истребителя без защиты, их мы притянули к себе гравитационным лучом, благо они не успели снизить скорость, но и удержать возле себя не смогли, да и не пытались. Они прямиком вошли в плотные слои атмосферы, словно болиды.

– Думаю, они не причинят вреда населению, – задумчиво произнес Тёмыч. – Тем более на их борт успели приземлиться Тёма-4 и Тёма-5.

Мы все дружно рассмеялись.

– Может, тогда зря мы всех утопили в ЧД?

– Не-а-а, – протяжно произнес Тёма. – У них общая защита, а поодиночке они, как голые бабы.

– Э-э, – весело возмутились девчонки. – Мы и такими сможем уморить, или утомить, кому как нравится.

– Кх, кх, – Тёмыч призавис и зашелся кашлем.

Удар мощного энергополя сотряс «Азимова», затем еще и еще.

– Тикаем! – закричал Архимед. – Такое мы не выдержим.

– Есть капитан. Курс на проксиму Лука. Готовность – пять минут.

Корабль медленно поворачивался на 180 градусов. Еще пару ударов по корпусу – и вспыхнул фейерверк в рубке. Мониторы, датчики заплясали в бешеном танце.

– Давай, дуй прямо на Землю, она, кажись, уже по курсу.

– Но ты один и твой прыжок будет равен максимум в сто сорок пять световых лет.

– По-другому не получится, или мы прыгнем сейчас, или у нас не останется энергии на прыжки, – Архимед ткнул пальцем в индикатор мощности конденсаторов питания. – Все уходит на защиту.

– После первого прыжка мы можем попробовать подпитаться от звезды и так далее, – сопротивлялся Тёма.

– Нет, это будет очень долго. Ты говорил, что на «Гагарине» был уником, так меня также считают таковым. Есть у меня мыслишка. Давай, рули на Землю, пока далеко не сошли с линии прыжка.

– Пусть будет по-твоему. Уникум. Если не допрыгнешь, звездолет прибудет на Землю через 10541 год.

– Враз к спасению Человечества успеет, еще на поиски другой планеты время останется, – черным юмором отозвался Архимед.

– Сто веков в соседстве с железным дровосеком! – нарочито воскликнула Софья. – Архимедик ты уж посторайся.

– Как хорошо бы знать это Слово, – задумчиво произнес Архимед.

– Оно действует на роботов и выгравировано на кристалле памяти, а у Питона просто программы, их можно писать и переписывать. Хотя кристаллы тогда создавали на Земле.

Еще три удара обрушились на звездолет. Третий был не такой, особенный. От него корабль не дрожал, корпус вспыхнул алым светом и раскалился до оранжевого цвета, но на все выступающие агрегаты никак не подействовало. Перегрев корпуса привел к ослаблению всех механизмов, часть просто заклинило, вторая требовала максимального охлаждения.

– Термальный луч, он настроен в резонанс к корпусу. Еще парочку таких, и мы сваримся вкрутую, а звездолетик, остыв, продолжит службу на пользу военной базе. В совокупности с «Питоном» они смогут прыгать по всей Вселенной.

– Хватит наводить ужас и мрак. Давай лучше последний отсчет перед прыжком. Кстати, у меня есть мысль о дальности полетов.

– Если тебя это подбодрит, то слушай, – съехидничал Тёма. – 185 секунд, 184, 183, 182, 181. Продолжать?

– Продолжайте, продолжайте, – бодряще произнес Архимед. – А я порассуждаю о теории прыжка. Итак, дальность прыжка зависит не от количества человек, хотя это немаловажно, а от силы духа дирижера. А конкретнее – от его светлой Души. Поэтому «Гагарин» так улетел далеко, что нет у него обратного пути, энергия ушла вся из накопительных конденсаторов, и когда звездолет материализовался, то он просто был без жизнеобеспечения. Душа во время прыжка питается этой энергией. Я чувствовал эту мощь каждой клеткой. А бежать или ехать на машине, разницы нет, там все проще, куда думаешь, туда и направляешься. Как мне кажется, чем дальше смотришь вперед, а не под ноги, тем дольше летишь, струны сами выравниваются, если не смотреть на них. Ну, если че, София поддержит, как в прошлый раз.

– Чего?! – глаза у Софии округлились.

Но очередной удар отвлек от размышлений. На мониторе появились десятки космических торпед.

– А ты говорил, что звездолет ему нужен! – воскликнул я.

– Эти ракеты выбьют энергию с экрана и слегка подрихтуют обшивку. Он знает все! Сколь энергии нам надо для прыжка и сколь энергии выбивает тот или иной снаряд, – через паузу, произнес. – Это наша смерть.

– Тёмыч, запусти в него противоядие Вируса. Когда вернемся, Адмирал станции поадекватнее будет, возможно, лучше Василия на Агате, а если не вернемся, то на планете спокойнее будет.

– Согласен с тобой, но это потребует солидный кусок энергии, чтоб пробить его защиту на необходимых 5 %.

– Все одно отправляй, с вирусом он точно нападет на Землю, овладев «Азимовым», а так есть надежда.

Из невзрачной антенны вышел тонкий дезинтеграционный луч, словно игла шприца, пронизывая защиту станции, ослабленный, ударяясь о корпус, вызвал вибрацию в радиоволновом диапазоне, доставив сжатой программой лечебный раствор, вводя больному через кожу.

Град торпед обрушился на звездолет, мелкие вспышки, словно искорки, запрыгали каплями дождя по корпусу. На мониторе топливная батарейка медленно уменьшалась в размере.

«10, 9, 8, 7, 6, 5, 4…»

– Бесполезно, энергии на прыжок… – не успел договорить Тёма, как чернота накрыла этот мир.

Родная Солнечная система

– Привет, Андромеда, – произнесла странная София, возникшая из ниоткуда.

– Приветик, а говорила, что не поможешь, – произнес я, расплываясь в улыбке.

– Я тебе? С какой стати.

– Ты спасаешь меня и себя заодно, не так ли?

– Возможно, возможно, – задумчиво ответила она. – Так что ж не спешим, еле ноги переставляем, словно в ластах.

– Тогда догоняй, – крикнул Архимед. – Я забыл, как ты меня назвала?

– Андромеда.

– Прикольно. А че ты такая, ну такая голая?

– У нас все такие, – удивленно произнесла она. – Иногда ношу набедренную повязку, когда гистамины одолевают.

– Ты словно не родная, не отсюда. Так чудно говоришь, пискляво, наверно, и мой голос странный в этом мире.

Увлекшись странным разговором, они стремительно бежали по канатам мироздания, их веселые голоса наложившись на струны разносились в разные стороны, передавая за сотни тысяч световых лет мелодичное звучание оркестра маленькой, но доброй человеческой души. Не подозревая о том, что в местрах скопления «шестеренок» они приводили в резонанс отдельные маленькие сгустки энергии, что могло повлиять на зарождения новой жизни, пусть и микробной.

На пути возник клубок ниток, величиной с пятиэтажный дом, при приближении к нему он превратился в шарообразного ежа. Все канаты устремились к нему, как не прыгали в стороны, он зловеще засасывал нас. Приложив немало усилий, мы все же смогли обогнуть его. То я, то София, перескочив на соседние струны, перетягивали друг дружку. Но сила клубка неизбежно втягивала в себя, канаты сжимались к центру и слипались воедино. И мы уже, не сопротивляясь, прижались телами.

Жаром звезд обдало нас, мы зависли на мгновение, наши веревки-дорожки от скорости перемещения слились в единый канат, который, наращивая скорость, превратился в гладкую леску без узелков и уносил прочь от клубка шипящих змей. Нагромождения струн, поворотов, заломов и поперечных канатов исчезли, лишь темный космос без звезд и белая линия в бесконечность. Жар становился невыносимым, мы стали сливаться воедино, сначала руки вошли друг в друга, кисти исчезли, локти, предплечья, ее остроконечная грудь дотронулась до моей, и мы испугались нашего исчезновения, разомкнули объятья.

Я стоял голый, смущенный своим видом, мы прыснули смехом, и вновь появились канаты. Такие знакомые и родные, оказывается, и такие есть. Ее дорога резко ушла вбок.

– Я живу рядом, вот здесь, – махнула рукой в сторону. – Может, зайдешь? Только одежды не надевай, у нас не принято, намокнут – и утонешь.

Я замешкался, и все исчезло. Лишь эхо донесло до меня: – Заходи, не стесняйся! Ты прекрасен!

. . .

А что за ЧД была у нас на пути? – с таких слов начал разговор Архимед после материализации.

– Какое ЧД? – вставились в меня виртуалки.

– Черная дыра. Я чуть успел ее оббежать, она появилась еще в самом начале пути, крохотный шарик, но такую гору создал передо мной, что чуть вскарабкался, если бы София не подала руку, то хрэн бы выбрался.

– Я-а-а?!

– Ты-ы, – передразнил ее. – Неужто не помнишь, как голая бегала и меня стращала.

– Я-а-а?!

– Да ты, ты и еще раз ты, – взбесившись, произнес я. – Мы чуть не совокупились по дороге.

– Мы-ы-ы?! – ее глаза еще больше округлись и челюсть, наверно, вышла из суставов.

– Все, меня это достало. Тёма, проверь ее своим антивирусником, а то она, наверно, набралась их, что собака блох, – повеселев, добавил. – Не от тебя ли?

– Я сам боюсь такого соседства, перебирайся ты лучше в свой гибук от греха подальше, – поддержал тон Тёмыч. – А не то могут и терминатики пойти, хватит мне с клонами разбираться.

– Да вы что? В своем уме! – удивление и гнев вылились из динамиков гибука. Представ перед нами девой из античности в окружении бури и шквалистых ветров.

– Я тебе верю, успокойся, но факт остается фактом. Мы были вместе, точнее не с тобой, а с Софией…

– Я свидетельствую, присягая на библии, – раздался слабый голос из динамиков.

– Хакер? – все встрепенулись. – Жив, бедняжка! Воскрес!

– Можно мне вылезти из саркофага, а то руки и ноги затекли, совсем не чувствую их.

– Вот с этим придется повременить, – огорчил его Тёма. – У тебя пока нет ног, они просто существуют, но нервная система нарушена из-за разгерметизации скафандра, восстановление займет немного больше времени, чем оживление.

– Ладно, но мысленно могу хоть кнопки тыкать? А то снова умру от скуки, – тяжело вздохнул аппаратом искусственного дыхания.

– Это мы устроим, программки подберем.

– Стоп, оживление хорошо и приятная вещь. Но можно вернемся к исходному разговору, – прервал Архимед. – Ведь мы с Софией по струнам бежали и в прошлый раз.

– Мы?! – снова округлились ее глаза.

– Опять заело, Тёма…

– Я повторяю. Что видел Софию в гипере, как сейчас из галотрансфера, – настойчивым голосом прервал наши распри Хакер. – Я сам там был, стоял на дирижерском пьедестале вместо Нагара, а пальцами левой ноги печатал партитуру пространства. Как вдруг возникла обнаженная фея, взяла за руку Архимеда и… когда они производили слияния, струны словно взбесились. Они выстроились ровной дорожкой, усыпанной лепестками роз. Скорость передвижения достигла скорости света. Представляете! Скорости света в гипере, где нет времени! Это нонсенс. Но это принесло свои плоды, мы оказались здесь, не растеряв ни одной капли энергии.

– Точно! – вскричал Тёмыч, только сейчас догадался проверить баки. – На вашей любви в гипере мы смогли преодолеть 240 световых лет, сохранив крохи энергии, оставшиеся от создания ЧД. На этом остатке нам не суждено было выйти из гипера раньше 240 лет.

– И где мы сейчас?

– Мы вышли из перехода вблизи Юпитера. Скорость – 2,3 км/час по отношению к планете. Угловое склонение к орбите – 15о…

– Давай курс на Землю, диспетчер нашелся, – перебил я Тёмыча.

– До Земли 740 миллионов километров, с нашей скоростью время прибытия в точку назначения – десять лет двадцать дней, о секундах помолчу.

– Сикоко, сикоко? – поперхнулась Софья.

– Сдурел!

– Наличие энергии на борту лайнера «Айзек Азимов» – три целых двести тридцать шесть тысячных процента. Данной энергии хватит на небольшое ускорение и для торможения, изменения траектории полета. Также один процент уйдет на маневр поднятия корабля выше пояса астероидов в целях безопасности, что удлинит наш маршрут на десяток миллионов километров. Отразить их вероятную встречу мы не сможем, даже мелочь.

– Обалдеть! Гибук твою мать! – Архимед не смог сдержать эмоции. – Если бы не твои огромные груди с острыми сосками, впившиеся мне в тело, – он взглянул на Софию. – Я уже перешагнул через Солнце прямо к Земле. Я видел ее в одном шаге, она такая…

– Ха-ха, – рассмеялся Тёма. – Как ты можешь ее видеть в гипере.

– Отчего же, каждое материальное тело в гипере выглядит, как ты говорил, разнообразием преобразованных струн. Вот и ЧД на пути, словно морской еж, а Солнце – красивый шар из колечек, планеты в основном шестеренки, только размеры объектов почему-то одинаковы, не более десяти метров в диаметре.

– Погодь, я проверил данные, какая дыра на пути? – вновь возмутился Тёма. – В расчетах все верно, ее нет на картах. Да еще вблизи Рассвета. Мы бы ее ощутили и в первый раз.

– Черная такая! Я с трудом выбрался из нее за восемьсот семьдесят лет, то есть шагов…

– Сколько? Так на Земле уже никого нет знакомого? – слезы брызнули из глаз виртуалки.

– …И вернул корабль в наше время.

– А че ты не состарился, не распался в прах? Может, ты уже дух?

– Для теплокровного существа прошло всего пять минут восемьдесят секунд. А для виртуальных девиц это просто временное отключение от системы, – объяснил Тёма.

– Я все же никак не пойму? – пробурчал про себя Хакер, упорно тыкая виртуальным пальцем в такую же клавиатуру.

– Что там у тебя? – поинтересовался Тёма.

– По моим подсчетам, мы должны были выйти в районе Луны, но ошиблись на десять миллиардов километров, это просто перекраивает все мои логарифмы.

– Вроде я всем сказал о ЧД и ее влиянии на наш полет.

– Нет, с ЧД все верно, но по струнам мы вышли точно в нужную точку прибытия невдалеке от Земли, еще оставалось пять микросекунд, и я прервал полет, – Хакер, не поднимая головы, вновь и вновь закладывал данные для повторных расчетов. – Медь! Ну нет слов, одни буквы, и то не более трех. Откуда это смещение траектории полета в тот момент, когда уже остановились.

– Загрузи мне эту часть своей памяти, я проверю, – предложил Тёма. – У меня нет данных, я был распылен на первичную материю.

После пятиминутной паузы монитор вновь озарился космосом и выдал график нашего полета. Оказалось, мы проделали точную прямую линию от Клондайка до Земли, и после остановки график скорости показал, что торможения не было, просто под острым углом сиганули к Юпитеру.

– Где-то так, – только и произнес Тёма. – Одно могу сказать, запланированный выход выше всех похвал, в архивах космологии самые точные выходы команда корабля допускала плюс-минус десять тысяч километров. У вас это десять километров и прямо на орбите Земли. Супернавигация, кто летал по струнам? Ах, да, Тормоз Архимед, быстро ты научился.

– Та-а-а-к, – протяжно выдавил Архимед. – Чей теперь косяк? Хакер, я тебя привел к выходу с точностью до миллиметра, в космических масштабах, конечно, а ты куда забросил?

– Я сам не понимаю, – сконфуженно произнес он. – Угол сто семьдесят один градус – это словно шаг назад. – Последнюю фразу Хакер произнес, медленно поворачиваясь к Архимеду.

На мониторе лежали следы человека космических размеров, от Рассвета до Земли, равные микросекундам гипера, и последний показывал идеальный шаг левой ногой назад. И вновь запахло расправой надо мной.

– Э-э, это не я, это, это София, – выпалил я, сам не понимая, почему она.

– Я?! – обвинение застало виртуалку врасплох. – Как я могу помешать прыжку, если я, как и Тёма, распылялся.

– Ты, Архимед, ври, да не заговаривайся, – поддержал ее Тёмыч, затем обратился к Хакеру. – Да и ты, в анабиозе, что ты мог видеть, тем более дирижировать и следить за полетом, хотя памятью поделился достоверной. Терабайт не приложу, призадумался на секунду, – как это возможно, она есть в твоей памяти, как в реальности.

– Давайте все по порядку, – немного собравшись с мыслями, ответил я. – Когда я приступил бежать по струнам, я все же варвар и на ваших машинках ездить моя душа отказалась, как и в первый раз. Так вот, только я собрался в забег, возникла София, и, взяв меня за руку, мы побежали в противоположные стороны, и никакой хлипкой нити не было, она так сжимала мою руку, что мне показалось, это мой дед– кузнец ухватил клещами.

– Это твои хитрики и отмазка, – вспылила София. – Прекрати издеваться, а то совсем обижусь, это не смешно.

– Да я правду говорю, а в конце, когда я увидел шарик из земных шестеренок, – видя их въедливые глаза, пояснил. – Я так для себя решил, все планеты имеют свой индивидуальный набор. Я сказал Софии: «Вот и приехали», она прошептала: «А мне сюда, заходи в гости» и сошла на соседнюю частичку– струну, отходящую назад. Точно! Руку ее я отпустил только тогда, когда она потянула меня и я чуть не упал, пришлось сделать шаг назад.

– Бред, но и доверять не имею права, – произнес Тёма.

– А почему и нет, если Софию я видел и впервые два прыжка на Клондайк, – вдруг произнес Хакер. – Только ты, София, вела себя неадекватно.

– Я?! – снова ее заклинило.

– Ну да, – опустив глаза, произнес он. – Ты была голая, само совершенство, и все сверлила взглядом Архимеда, что я подумал, если прыжок продлить на пару микросекунд больше, то мы точно не выйдем из гипера.

– Это почему же? – не могла поверить сказанному София. – Чем я могла вам помешать – своими бозонами или струнами? Моя пыль глаза резала?

– Вы уже готовы были кинуть бег и заняться продолжением рода.

Просто сумасшествие какое-то! – заходясь истерическим смехом, прокричала София. – То виртуальным нельзя быть в гипере, но сексом с ними можно заниматься.

Подключившийся смех Терминатора заглушил все наши с Хакером слова оправдания.

– А теперь слушайте мою гипотезу, – наконец-то я смог вставить слово в рогот друзей. – Тише, пожалуйста, это очень важно.

– Добре.

– Валяй.

– София! Держись, – собрав себя в кулак, остановил сердцебиение.

Она, моргнув голограммой, посмотрела на меня, ожидая чего-то ужасного.

– София, ты жива! – словно гром средь ясного неба прозвучали мои слова, многократно отразившись от стен (Тёма помог этому, приколист). Не дожидаясь, когда пройдет столбняк живых и перезагрузка виртуальных, я продолжил. – Твоя душа помогла мне, как и в первый раз, так и во второй, и третий, пройти этот путь по струнам, только ты хорошо знала, как это правильно делать, ты человек прошлого. А так как вы все говорили, что души умерших не могут управлять кораблем, то делаем соответствующий вывод.

– Значит я, я где-то живу, – задыхаясь и обливаясь слезами, София в конце слов вылетела программой, и на пол брякнулся трансфер.

– А как она могла помочь, если она жива и не с нами? – осторожно спросил Хакер.

– Как и ты, когда человек в коме, он жив, но душа может легко покидать тело, не скованная нашим сознанием.

– Логично, – задумался он.

– Ну ты и монстр, – улыбнулся Тёма. – Разве можно так с девушкой, рубить с плеча, надо подготовить, чтоб она сама осознала все это.

– Я варвар, и методы прямые и просты, без всяких ваших заморочек.

– Поэтому ты до сих пор один, – ляпнул Хакер.

. . .

– Тогда что мы имеем? Живы – это хорошо, но десять лет пути – слишком долго. Нельзя ли побыстрее? – спросил Архимед, когда страсти улеглись и София-Софья вновь вернулась в реальный мир голограммой.

На экране открылась панорама Солнечной системы.

– Мы сделаем десяток оборотов вокруг Юпитера для разгона, его вторая космическая скорость – 54 км/с, используя его спутники, затратим пару месяцев, сократим время полета до трех месяцев, правда, мы не сможем затормозить на орбите Земли с таким количеством энергии. Придется гасить скорость возле Марса, далее к Венере и уж затем Земля-матушка. Второй вариант: присядем на один из спутников Ганимед или Каллисто, на замерзших льдах при распаде воды на атомы под воздействием космического излучения и низких температур на полюсах должны быть озера жидкого кислорода, температура кипения которого – 183 оС, это готовый окислитель. Затем на Ио соберем серы, ее там хоть попой ешь, и на реактивной тяге за два года долетим до Земли. Третий вариант: растопить лед и выделить дейтерий или тритий для нашего реактора, за недельку домой, может, и быстрее.

– Так в чем проблема? Третий вариант подходит лучше.

– В этом варианте много неизвестного, на каком спутнике больше тяжелой воды, меньше примеси, все карты и данные за тысячу лет могли измениться. Затратив энергию на лед, мы можем так и не взлететь, не собрав необходимого количества дейтерия.

Увеличив изображение и сместив себя в центр камеры, возле нас оказался Юпитер с многочисленными спутниками, средь которых выделялись четыре самых крупных: Европа, Ганимед, Ио и Каллисто.

СПУТНИКОВАЯ СИСТЕМА ЮПИТЕРА

Спутники Юпитера

Количество: 65

Галилеева группа: Ио, Европа, Ганимед, Каллисто Группа Амальтея: Метида, Адрастея, Амальтея, Фива Остальные спутники: Маленькие астероиды, диаметром 1–100 км.

Тёмыч включил характеристики спутников:

Ио находится на расстоянии от Юпитера в 350 000 километров, ускорение свободного падения – 18 м/с2, зажат в гравитационное кольцо между самой планетой и остальными спутниками, что приводит к разогреву недр. Серные выбросы вулканов могут подниматься в высоту на 300 км, часть из них падает на поверхность, образовывая лавовые моря, а часть остается в космическом пространстве, что сильно затруднит нахождение корабля на орбите.

Среди чудес природы – мощный естественный электрический генератор. Двигаясь в торе ионизированной плазмы, в диске мощной магнитосферы Юпитера, между ними возникает ток в 5 млн ампер. Интересно отметить, что такая структура была предсказана известным шведским ученым X. Альфвеном в XIX веке. Сильные электрические токи у поверхности Ио благодаря самозатягиванию разряда (пинч-эффекту) концентрируются на малой площади.

– Так если я правильно понял, поместив корабль в этот поток, можно зарядиться его энергией, как глайдер от молний.

– Твои предложения, как всегда неординарны, я даже не рассматривал это, заманчиво, однако. – Тёма призавис для расчетов.

– Но в любой идее много больших НО. Наряду с протонами и электронами в радиационных поясах Юпитера имеются ионы серы, кислорода и других элементов, эти потоки заряженных частиц особенно плотны. Корабль придется ставить между ними, это низкая орбита, на которой необходима более высокая скорость полета, и чтоб не улететь вперед и не упасть на Юпитер, необходимо использовать гравинаторы на полную мощь, это снова расход до 25 %. Ио так же «работает», как одна из частей гигантского природного ускорителя заряженных частиц. Придется ставить экран от радиации, куда уйдет 75 % собираемой энергии.

– Хи-хи. Это как складно получается, 75 плюс 25 получаем 100 %, и где наш заряд? – с издевкой высказалась Софья. – Что-то плохо считаешь, не заболел случайно вирусом?

– Благодаря небольшим маневрам мы сможем собрать для себя впрок. Итого, если мы выдержим, зарядка займет три месяца.

– Тогда давай кружить вокруг Ио по орбите, периодически посещая электрический поток, не тратя на гравинатор.

– Тогда мы будем кружить год.

– Год не десять, что еще есть? – перебил Хакер.

– Далее идет Европа, – вернулся к лекции Тёма.

– Это заледеневший спутник диаметром в 3122 километра, расстояние до Юпитера – 671 000 км, ускорение свободного падения – 1,3 м/с2 – это меньше, чем на Луне.

– И зачем нам эти подробности, – не выдержала София.

– Чтоб знали, с чем можем столкнуться, – опередил с ответом Тёму Архимед, – продолжайте пожалуйста, и не обращайте внимания на пустых блондинок.

Он нарочито махнул рукой сквозь ее голограмму, она вошла в нее и застряла. Софья моргнула дымкой, переключив программы и перехватив Архимеда выпад, выдернула его из кресла, роняя на пол, заворачивая руку за спину, опустилась коленом на спину.

– Кто из нас пустой?

– Ой-ей! Больно, отпусти, беру свои слова обратно, – взвыл Архимед, – шуток не понимаете.

Тёма улыбнулся с экрана и снова вывел карту Юпитера.

– Из-за большого расстояния от центра Солнечной системы спутник практически не получает солнечного тепла. Поверхность его покрыта стокилометровым слоем воды. Такое количество воды по объему превышает земные океаны и моря. Однако верхний слой, толщиной 10–30 км, находится в твердом ледяном состоянии, образовывая очень плотную заледеневшую кору без каких-либо движений. Атмосфера хоть и тонкая, все же полностью состоит из кислорода. От гравитационного влияния Юпитера ядро спутника разогрето, что дает возможность воде не замерзать до дна. Она покрыта сетью глобальной системы трещин, которые возникли вследствие неоднократного раскалывания ледяной коры от внутренних напряжений и неравномерного прогрева снизу.

Ганимед – крупнейший спутник в Солнечной системе.

Диаметр: 5 270 км.

Период вращения: 7,15 суток.

Период обращения: 7,15 суток.

Расстояние от Юпитера: 1 070 400 км.

Ускорение свободного падения: 1,43 м/с².

По размерам и объему он даже превышает Меркурий, однако уступает ему по массе более чем в 2 раза. Как и большинство известных спутников, вращение Ганимеда синхронизировано с периодом обращения вокруг Юпитера, и он всегда повернут одной и той же стороной к планете. Внутренняя структура спутника представляет собой центральное ядро радиусом 500 км, силикатные породы, мантию и 900-километровый слой льда. Ядро состоит из расплавленного железа.

Минимальная температура составляет минус 200 °C, а в дневное время солнечными лучами спутник прогревается до минус 120 °C.

Каллисто:

Диаметр: 4 820 км.

Расстояние до Юпитера: 188 200 км.

Ускорение свободного падения: 1,2 м/с2.

Много аммиака, антифриза. Поверхностный слой Каллисто усыпан сетью кратеров и покрыт холодной и жесткой ледяной литосферой, толщина – 80–150 км. Под толщей льда присутствует соленый океан глубиной 50–200 км. В центре спутника – плотное ядро, состоящее из прессованных льдов и горных пород. Кратеров настолько много, что они попросту накладываются друг на друга, образуя пятна диаметром от 5 до 1 000 км, что затруднит нашу посадку. Вероятнее всего, спутник образовался из пылевой и газовой туманности, окружающей Юпитер после его формирования. Те частицы, которые не успел поглотить Юпитер, стали под действием гравитации притягиваться друг к другу, пока не образовалось плотное ядро. Ученые оценивают Каллисто как молодую луну Юпитера, возраст которой не более 10 млн лет.

– По карте Ганимед совсем рядом, – предложил я. – Все одно, чей лед топить.

– Ганимед крупнее Европы и затраты на взлет, если что пойдет не так, продлят полет на полгода может и больше. На Европе лед потоньше, можно попробовать пробурить до воды, сэкономим на оттаивании.

– А… – хотела что-то сказать Софья.

– А Каллисто также крупнее, плюс много примесей во льду, аммиак, антифриз.

– Итог: Европа или Ио? – спросил Хакер за всех.

Ио – вулканический спутник, посадка очень трудна, зарядка от его природного генератора критически опасна, да и, вернувшись домой, звездолет придется ставить на прикол для ремонта корпуса.

– Если без воздействия жестких высоких энергий, то придется садиться дважды, – высказался Хакер. – На Ио – за серой и на Каллисто или Ганимед – за жидким кислородом. Так что лучше сразу на Европу за дейтерием.