Читать книгу: «Беглец из страны Оз», страница 3

Последняя фраза прозвучала с каким-то надрывным сочувствием.

– Полагаю, что есть, – загадочно промямлил «пловец», взял деньги, повертел, улыбнулся чему-то. – О, прибыл транспорт!

– Где? – Сережка глядел на абсолютно пустую дорогу.

– Да вот же, как его… автобус; поехали!

Русевич поманил рукой и в полной уверенности, что Сергей следует за ним, подошел к краю дороги, сделал несколько шагов вверх по воздуху и… исчез.

«Блин, так это у меня глюки!» – не на шутку перепугался Сережка, заметался вокруг остановки, потом запрыгнул на велосипед и двинул в сторону города.

Сосны расступились, и дорога пошла среди неожиданно открывшихся пойменных лугов. Но уже метров через триста она изменила направление в сторону от реки, огибавшей город. Асфальт стал подозрительно разбитым, хотя еще утром парень лихо мчал по нему, наслаждаясь свистом в ушах. И главное – исчез огромный мост, который уже давно должен бы показаться со стороны города. Определенно – галлюцинации.

Парень остановился, слез с седла, присел на придорожную траву под обочиной. Голова вдруг заболела. Как тогда, когда он первый раз попытался расстаться с этим Русевичем. Сережка обхватил ее руками, пытался сжать посильнее – говорили, что так боль утихает. Да ни фига. Шум в ушах перерос в какой-то самолетный гул. Парень начал кататься по траве и дико орать. Потом голову словно пронзила молния, и все исчезло.

…Сережка открыл глаза, и, увидев высокое голубое небо, чистое и ясное как взгляд мамы, приподнялся. Он лежал на траве у дороги, велосипед валялся неподалеку. На душе спокойно, в голове светло. «Что-то плохое снилось!» – попытался припомнить парень, но резко обернулся на окрик:

– О, очнулся!

Нет, не сон. Рядом стоял человек в оранжевом облегающем костюме.

– Думал, что ты того – не проснешься. Пока вылез, пока тебя искал… А ты тут лежишь…

– Кто откуда вылез?

– Я поехал в автобусе, подхожу к кондуктору, даю деньги. Она меня не видит и не слышит. Оставил деньги на кресле рядом – а они пропали, как растворились… оглянулся – тебя-то и нет! И тут вдруг начала голова болеть – прямо раскалывалась. Кричу – остановите автобус, в дверь стучу – никто не слышит. Хорошо, следующая остановка близко; дверь открылась, я вывалился – и назад, к тебе. Голова трещит, в глазах стоит туман, думаю – лишь бы не упасть. Как тебя заметил – не знаю. Ты от дороги метрах в ста!

– Чего? Да я сижу у дороги!

– Где же у дороги – лес кругом!

– Эти жидкие кустики – лес?

Они уставились друг на друга, соображая.

Догадка пришла к обоим одновременно. Сережка тронул Русевича за плечо:

– Вы можете меня описать?

– Парень с курчавыми темно-каштановыми волосами, нос прямой, глаза серые, одет в черную майку с надписью «NIKE» и голубые потертые джинсы.

– Седой мужчина лет сорока пяти, высокий, бородатый, худощавый, с карими глазами, одетый в оранжевый гидрокостюм. Верно?

– В целом, верно, Сергей Валерьевич. Кроме того, что мне должно быть сорок один и это на мне вовсе не водолазный костюм, хотя, наверное, похож. Итак, мы адекватно видим только друг друга. Все остальное, нас окружающее – совсем по-разному. Приходится констатировать, что мы рядом в одном и том же месте, но как бы в разных временах. И самое печальное, что никто нас не видит ни в одном времени.

– Да что, блин, происходит?! – заголосил Сергей. – Откуда вы взялись на мою голову? Вы кто? Что вам надо?

– Успокойся! – сказал Русевич, хотя было видно, что он сам сильно смущен и не все мог объяснить даже для себя. – Что-то пошло не так… Неужели это бесполезно?.. Встреча не состоится.

– Чья встреча, чья?

– Моя. Со мной. Мы стали просто проекциями, призраками в этом мире. В этих мирах. В этих разных временах. Нас не видят! Мы ничего не можем ни сказать, ни передать, ни просто оставить кому-то, кроме как друг другу. И даже между нами еще и разница во времени – тридцать лет. Сейчас в две тысячи шестнадцатом нахожусь я, а ты, стало быть, оказался – какие там газеты были? – в тысяча девятьсот восемьдесят шестом.

Сережка криво усмехнулся, потом поник, затряс головой:

– Вы серьезно? Я что ли в прошлом веке? Опять невезуха! И как я туда… сюда… попал?

– Я знал путь в прошлое. И бежал сюда из сорок пятого года. И вытеснил тебя.

– Фигасе!

А вы бы поверили? Вот и Сережка поверить не мог.

– И чего вам тут надо?

Русевич ответил не сразу. Он стоял, стоял, мял ладони, подергивал бровями, словно думал: поймет ли мальчишка то, о чем хочется рассказать? Казалось, что эти мысли шевелили его уже уверенно проступавшие морщины на высоком лбу. Потом мужчина понуро опустился на траву рядом с парнем и начал рассказ издалека.

3

– Первые попытки имитировать реальность предпринимались еще в 20 веке: стереокино, многоканальный звук, голография. Тогда все это воспринималась на уровне аттракциона, усиливало эмоциональное воздействие. Но уже в нашем веке виртуальной реальностью занялись вполне серьезные организации. Года, кажется, с десятого я уже работал в одной из спецлабораторий при университете над проектом «Аура». Он вырос из задач радиоэлектронной борьбы. Предполагалось внедрять в средства связи и отображения противника ложные объекты, которые он бы мог идентифицировать как настоящие.

Наши «партнеры» тоже не дремали и достигли определенных успехов. Причем они успешно испытали свои наработки уже где-то в середине десятых годов под видом сетевой игры «Покемон Го». На тогдашние массовые приборы отображения информации удалось внедрить виртуальные сущности, которые воспринимались людьми как настоящие. Правда, пользователь должен был сначала установить специальную программу в свой прибор. Игра не наделала много шума. На смену ей подоспели другие, а «Покемон Го» плавно затух уже, кажется, через год. Но она сыграла роль индикатора, показав, что психика большинства людей легко обманывается, не различая реальный и виртуальный мир. Были сообщения, что кто-то пытался ловить покемонов под колесами машины, кто-то за ними выходил из окна…

– Да ладно, «покемоны» – секретная разработка? Ха-ха!

Сережка посмотрел на Русевича, как на убогого. Но тот выглядел вполне адекватно, и в суровых глазах блестели искры убежденности. Не смутившись, он продолжил рассказ.

– На дальнейшие исследования были выделены колоссальные деньги. Запущены десятки спутников в режиме «молчания», готовых подключиться в час «Х», чтобы сбивать с толку системы наведения противника. Страны-производители электронной техники по заданию своих правительств начали внедрять во все устройства те или иные средства, могущие показать «дополненную реальность». Так «дополненную», как было нужно «сильным мира». Пользователей приучали к ней, привлекая нужной информацией (описаниями, объявлениями, вывесками, комментариями). Это было и полезно, и занимательно. Причем, большая часть этой информации конкретному человеку не требовалась, однако он не мог отключить ее. В «час Х» дополненная реальность должна была сбивать с толку противника с его гаджетами.

Но проект «Аура» предполагал создание имитаторов реальных предметов, воспринимаемых обычным, «невооруженным» взглядом. Я со своими коллегами не досыпал по многу ночей – все стремились к заветной цели. И в 23 году в нашей делийской лаборатории был создан не слишком громоздкий прототип, названный светомодулятором. Он отражал некогерентное солнечное излучение таким образом, что глаз воспринимал в нем миражи, отображающие заданный реальный объект или даже компьютерную модель. Однако, удовольствие получилось слишком дорогим, и это направление признали неперспективным.

Побочным эффектом работ разных стран в этом направлении стало невероятное развитие средств связи и отображения информации. И тут пришла глобальная беда, которую, впрочем, ждали.

– Инопланетяне? Восстание роботов? Или кончилась нефть?

– Если бы. Кончилась вода. Пресная вода. Строительство дополнительных речных водозаборов уже ничего не давало: реки и без них сильно мелели. Кстати, вот тут недалеко тоже должен быть… будет построен новый водозабор… Сейчас уже развалился… Там, у нас… А в двадцатые опреснительные установки не справлялись с потребностями человечества, притом, что отходы промышленности все больше и больше отравляли Землю. Климат начал меняться. Природные катаклизмы пошли чередой. В двадцать девятом году то там, то здесь на планете начались «водные бунты» против правительств собственных стран. Были призывы растопить оставшиеся еще ледники и расконсервировать использование вод Байкала. Это могло бы привести к еще более тяжелым последствиям. Но жаждущие люди не всегда могли понять это. Где-то бунты переходили в гражданские войны, уже грозившие перерасти в международные. В Мировом Совете задумались о срочных мерах. Первое, что сделали – установили потребительские корзины для жителей всех стран. И не только по воде. Так как они принципиально не могли быть одинаковыми, волнения на этом не улеглись, а возобновились с новой силой. Ограничили номенклатуру выпускаемых товаров. Обо многих вещах, уже вошедших в повседневность, пришлось забыть. Но если, например, чайники или телевизоры к тому времени изжили себя, то средства передвижения – все еще недостаточно экологичные – трудно было заменить.

Прогресс пошел по неожиданному пути. Спецодежда из искусственной изолирующей нанокожи давно использовалась пожарными, водолазами, даже космонавтами, не говоря уж о военных. С начала века многие стали ее приобретать и для повседневной носки. Она многослойная, дышащая. Такой костюм, названный просто «тесьют», автоматически поддерживал комфортную температуру тела независимо от внешних условий. И тут было сделано двойное открытие: стало возможно воспроизводить через искусственную кожу сгенерированные микрокомпьютером тактильные ощущения синхронно с проецируемыми объемными изображениями, передаваемыми по линиям связи. То есть, вы могли, находясь в Лондоне, не только поговорить с вашим далеким родственником в Сиднее, но и поздороваться с ним за руку, и даже обняться.

– Это и подраться можно реально с человеком, находящемся за много километров?

– Можно, – Русевич усмехнулся неожиданному пожеланию Сергея. – И устраивать виртуальные застолья можно. Только чокаться не рюмками, а кулаками: искусственная кожа транслирует тактильный фантом лишь живого тела и всего того, что крепилось непосредственно на него… Резко сократилось количество поездок. Машины и механизмы стали использоваться только для транспортировки грузов и строительства. Но проблему дефицита воды это не решало. Тогда Мировой Совет принял закон, по которому ограничивалось все, что человек мог иметь в личной собственности. Производство стало тормозиться, заводы стали закрываться, дышать действительно стало легче, вода в реках восстановилась лет за десять.

Однако, никто, и особенно подрастающее поколение, не хотело «назад, в пещеры». Снова назревал конфликт неуемных желаний человека и объективных возможностей сохранения природы. Вот тут и случился прорыв в проекте «Аура», которым я занимался. Россия и Индия создали новую версию светомодулятора, за что лично я был награжден высшим орденом Мирового Совета и Нобелевской премией. Тогда же стал профессором и академиком Глобальной академии. Мы предложили помещать неэнергоемкие точечные специзлучатели в примитивы из касила…

– Из чего?..

– Касил – такой материал с программируемыми свойствами. Его уже давно изобрели.

– Не слышал…

– Значит, не так давно, как я считал… Касил, очень легкий и прочный материал на основе кремния особой обработки, применялся в строительстве. И главное, оказалось, что он почти без потерь позволяет преобразовывать и усиливать световые волны, особым способом модулируемые нашими излучателями. Слабого источника света хватало на то, чтобы сымитировать на примитиве внешний вид любой неорганической и безжизненной органической материи.

– Мертвецов оживляли?

– Я плохо объясняю, – смущенно констатировал Русевич, нервно потирая руки. – Безжизненная органика – та, что прекратила развитие, но еще не разложилась. Солома, доски, кости. Но это были не настоящие доски. Все отливалось в специальных формах или печаталось на объемном принтере. Причем достаточно, чтобы форма примитива только слегка походила на заданный предмет и приблизительно соответствовала ему по объему. Компьютер так программировал излучатель, что каждый мог видеть в примитиве, условно говоря, не простенький табурет, а шикарный стул. А тесьют обеспечивал ваше восприятие от сиденья как мягкое и комфортное. А еще можно было заказать себе люстру из горного хрусталя. Золотое ожерелье. Даже целый коттедж из сибирского кедра. Обговаривайте любые детали – можно все! Любые цвета, материалы, фактуры. Кстати, и на тесьюты стали наносить пленку из касила, что дало возможность визуализировать любые наряды от именитых кутюрье в любом «многослойном» сочетании элементов от нижнего белья до шляп и туфлей. Причем при соответствующей прошивке пользователь мог по желанию имитировать даже возможность одежды как бы «намокнуть» при соприкосновении с жидкостью, «помяться» от носки и даже «загрязниться» и «рваться». Но это обычно просили сделать люди старшего поколения. Молодым это было непонятно. Тесьюты практически перестали снимать, когда в них стали внедрять антисептики. Правда проявился, как всегда, и печальный фактор – иммунитет стал слабеть. Длительное отсутствие на теле тесьюта могло привести к заболеваниям и даже к смерти. И главное «но». Для того, чтобы видеть это преображение касильных примитивов, были нужны особые очки.