Читать книгу: «Станция расплаты», страница 3

– На всех? – чуть помедлив, уточнил Кабанцев.

– Нет, только мне. Ребята надолго не задержатся.

Не успели оперативники расположиться, как дверь открылась, и в кабинет ввалился капитан Дангадзе. Тяжело дыша, он обратился к подполковнику:

– Разрешите, товарищ подполковник?

– Входи, Дангадзе, как раз вовремя, – Семипалов бросил взгляд на часы и покачал головой. – На вводную времени почти нет, перехожу сразу к делу. Обстоятельства чрезвычайные, так что о выходных, тем более дополнительных, придется на время забыть. Сегодня на перегоне Москва – Александров на почтовый вагон железнодорожного состава, следующего до Владивостока, было совершено разбойное нападение. Убиты трое сотрудников почтового вагона, четвертый в критическом состоянии. Сейчас его везут в институт Склифософского. Почтовый вагон переправлен на запасные пути в городе Александрове, его охраной занимаются местные власти.

– Цель преступников – убийство? – следователь Супонев задал вопрос, глядя на свои ладони, сцепленные на коленях. Голос его звучал меланхолично.

– Нет, вагон был ограблен, – коротко ответил Семипалов. Манера следователя смотреть куда угодно, только не в глаза собеседнику, раздражала, и чтобы не показать этого, подполковнику приходилось напоминать себе, что в работе следователь безупречен.

– Кто в наши дни грабит почтовые вагоны? – удивленный Дангадзе не сдержал эмоций. – Мало им инкассаторских авто или, на худой конец, сберегательных касс? Да в простом магазине и то больше возьмешь!

– Комментарии приберегите для другого случая, – оборвал Дангадзе подполковник Семипалов. – Вагон ограблен, сотрудники убиты, преступники скрылись – это все, что известно на данный момент. Ваша задача – как можно скорее выйти на преступников. И чтобы не терять драгоценное время, придется разделиться. Капитан Абрамцев едет в Склиф и допрашивает свидетеля. Остальные – в Александров. Осмотреть место преступления, собрать улики и найти способ вычислить преступников. Вопросов не задавать! – Семипалов резким движением руки остановил поток вопросов, готовый сорваться с губ оперативников. – Идите, я всю ночь буду на связи. Завтра в семь ноль-ноль общий сбор. Надеюсь, до этого времени вам будет что сказать.

– До семи утра? – капитан Абрамцев нахмурился. – Срок нереальный, товарищ подполковник, и вы это знаете. Если бы у нас был хотя бы день, а то ведь ночь. В ночное время особо свидетелями не разживешься.

– Я-то знаю, капитан, а вот наверху знать этого не желают, – нехотя согласился Семипалов. – В восемь я должен буду докладывать генерал-майору Трушкину, а он, в свою очередь, обязан проинформировать генерал-лейтенанта, и хватит об этом… Супонев – вашу группу у проходной ждет машина. Забросите Абрамцева в Склиф и поедете в Александров.

Абрамцев встал, козырнул и вышел из кабинета, следом вышли Гудко и Дангадзе. Следователь Супонев замыкал шествие. До самого выхода с территории Главка никто не проронил ни звука. Лишь оказавшись на площади Дзержинского, оперативники перевели дух и позволили себе высказаться.

– И кому только в голову пришло почтовый вагон обносить? – Дангадзе расстегнул верхнюю пуговицу сатиновой рубашки и с наслаждением подставил шею легкому ветерку.

– Криминал от жары шалеет, вот и изгаляются, – капитан Абрамцев, последовав примеру Дангадзе, расстегнул ворот и закатал рукава. – Меня больше волнует вопрос: чем они там, наверху, думали, когда сроки назначали?

– Известно чем, – Гудко недовольно хмыкнул. – Им бы только распоряжения раздавать, а каким образом их выполнять – не их забота. Как думаете, удастся свидетелей найти в такое время суток?

– Какие свидетели, Олег! Тебе же сказали: вагон отогнали на запасные пути. Все свидетели укатили по рельсам в далекие дали, – Дангадзе негромко выругался. – Холера их всех забери!

– Точно! – Гудко смутился, но вида не подал. – И как прикажете свидетелей добывать?

– Полетишь во Владивосток, будешь поезд встречать и всех в кутузку, – Дангадзе рассмеялся собственной шутке.

– А кроме шуток у тебя что-то есть? – Гудко бросил хмурый взгляд на товарища. – Время идет, а мы тут лясы точим.

– Вот это верный подход, – вступил в разговор следователь Супонев. – Вместо того, чтобы начальство ругать, лучше займемся делом. Машина ждет, все готовы, а детали все равно придется на месте обсуждать.

С этими словами Супонев зашагал к автомобилю, припаркованному прямо напротив центральных ворот. У машины стоял водитель – парнишка с рыжеватыми усами. На Петровке он служил недавно, и оперативникам был незнаком. Подойдя к автомобилю, Супонев уточнил, их ли дожидается водитель, и, получив положительный ответ, махнул рукой товарищам. Через пару минут все погрузились в автомобиль, Супонев дал отмашку, и машина выехала на дорогу.

* * *

В НИИ скорой помощи имени Склифософского Абрамцев приехал около восьми часов вечера. Он сразу направился к клинико-хирургическому корпусу, отстроенному совсем недавно, вошел в вестибюль и обратился к вахтеру с просьбой пригласить дежурного врача. Вахтер, как водится, отказал, но удостоверение сотрудника милиции, предъявленное Абрамцевым, возымело действие. К Абрамцеву вышел дежурный врач, представился Сильвестром Анатольевичем и сообщил, что пострадавший в почтовом вагоне находится на операции.

– Не стану скрывать, состояние его критическое, – заявил Сильвестр Анатольевич. – Операция продлится не один час, так что рекомендую вам приехать завтра. Желательно ближе к полудню.

– Вы принимали больного? – проигнорировав рекомендацию врача, задал вопрос капитан Абрамцев. – Он что-то рассказал о том, что произошло?

– Нет, его принимал хирург, – Сильвестр Анатольевич недовольно поморщился, но на вопрос ответил. – По поводу того, говорил ли он с врачом до операции, я могу уточнить, но на это уйдет время. Я не намерен отвлекать хирурга разговорами во время работы.

– Где я могу подождать окончания операции?

– У себя дома, – Сильвестр Анатольевич снова поморщился. – Больница – не зал ожидания на вокзале.

– Это исключено. Я должен поговорить с врачом, – отрезал Абрамцев. – Так где я могу подождать?

Через пять минут он сидел в комнате отдыха, которой пользовались врачи и медсестры, дежурившие ночью, и дожидался, когда освободится хирург. Комната отдыха не пустовала и в вечернее время. То и дело дверь открывалась и впускала медперсонал всех калибров и возрастов. Врачи на капитана внимания почти не обращали, разве что бросали удивленные взгляды и тут же отводили глаза. Брали что-то из холодильника и сразу выходили. Молодые медсестрички, напротив, с интересом разглядывали незнакомца, расположившегося в кресле у окна. Абрамцев подозревал, что их набеги в комнату отдыха в этот вечер происходили чаще, чем в обычные дни, и причиной тому была его персона.

Ближе к десяти вечера комнату отдыха оккупировала группа медсестер в количестве шести человек. Разливая по стаканам чай, они перешептывались и украдкой бросали взгляды на Абрамцева. Надо признать, капитану Абрамцеву было чем привлечь женское внимание. Рост сто восемьдесят два сантиметра, ни грамма лишнего жира в накачанной систематическими тренировками фигуре, которую выгодно подчеркивали полуспортивные брюки и светло-голубая тенниска. Темно-каштановые волосы аккуратно пострижены, щеки гладко выбриты. Во всем облике чувствуется стать, а шоколадного цвета глаза светятся озорными искорками, сообщая заинтересованным лицам, что их владельцу не чужд юмор.

Абрамцеву их внимание было приятно. В этом году ему исполнялось тридцать два, десять из которых он прожил в счастливом браке, но последнее время ему стало казаться, что что-то из их отношений с супругой ушло, погас огонь, или просто рутина заела, и ему льстило, что он все еще не потерял привлекательности. Не то чтобы он подумывал о других женщинах, просто внимание молоденьких особ доказывало, что он еще не списан в запас. К тому же ожидание затягивалось, а присутствие медсестер хоть как-то скрашивало вынужденное безделье. Одна из медсестер, невысокая смуглая брюнетка, подначиваемая подругами, отделилась от группы и подошла к Абрамцеву.

– Скажите, вы к кому-то из персонала пришли? Случайно не жену ждете? – оглядываясь на подруг, спросила она.

– Случайно не жену, – сдерживая улыбку, ответил Абрамцев.

– Тогда кого же? Посещения пациентов закончились, да и не пускают сюда простых посетителей.

– Это конфиденциальная информация, – Абрамцев решил напустить на себя важности.

– Ой как интересно! – медсестра оглянулась на подруг. – Слышали, девочки, информация секретная!

Девушки прыснули, зажимая рты кулачками и ладошками. Абрамцев довольно улыбнулся.

– И что же, долго вы тут сидеть будете? – медсестра снова обратилась к Абрамцеву.

– Столько, сколько потребуется, – снова ушел от прямого ответа Абрамцев.

– А жена волноваться не будет? – вид обручального кольца на пальце незнакомца несколько остудил пыл девушки.

– Так он женат! – выдохнула кто-то из медсестер. – Отбой, девчата, тут нам ловить нечего.

– Ну почему же, – та, что подошла к Абрамцеву, так быстро сдаваться не собиралась. – Быть может, молодой человек носит кольцо всего лишь на память. Я угадала?

– Увы, я давно и счастливо женат, – Абрамцев вынужден был прервать игру. – А в больнице я по долгу службы. Приехал опросить одного из пациентов. Его доставили сюда с железнодорожного вокзала города Александров.

– Вы милиционер? – догадалась медсестра, которая первой завела разговор.

– Совершенно верно, старший оперуполномоченный уголовного розыска Иван Абрамцев, – представился капитан.

– Ой, девочки, он, наверное, к тому бедолаге, – выдохнула одна из медсестер. – Ох-хо-хо, значит, Сильвестр Анатольевич уже доложил!

И тут девушки сорвались с места, окружили Абрамцева и начали засыпать его вопросами.

– Он преступник или жертва?

– Что он натворил?

– А остальных поймали?

– Он был один?

– Думаете, он сможет что-то рассказать?

Капитан Абрамцев поднялся с кресла и вытянул руки ладонями вперед, пытаясь остановить поток вопросов.

– Стоп, стоп, стоп, девушки! – повысив голос, произнес он. – Вижу, вы знаете об объекте моего интереса гораздо больше меня. Раз так, попрошу вас сесть и поделиться информацией. Только не все сразу, – поняв, что своими словами спровоцирует новую волну эмоций, поспешил добавить Абрамцев.

– Так вы ничего не знаете? – инициативу вновь перехватила медсестра, первой начавшая разговор. – Вот дела! Выходит, мы можем быть вам полезны?

– Совершенно верно, – подтвердил Абрамцев. – Скажите, как ваше имя?

– Людмила, – представилась медсестра.

– Вы видели пострадавшего?

– Так он пострадавший? – Людмила округлила глаза. – Вот несчастье-то!

– Людмила, давайте договоримся: для продуктивности беседы вопросы буду задавать я. А вы будете на них отвечать, – Абрамцев окинул взглядом группу медсестер и добавил: – Остальные внимательно слушают, и если Людмила что-то забудет или напутает, вы ее поправите. Договорились?

По всей видимости, Абрамцев выбрал верный тон, потому что медсестры выполнили его требование, и дальше беседа потекла в нужном русле. К моменту, когда в комнату отдыха вошел дежурный врач Сильвестр Анатольевич, капитан Абрамцев имел общее представление и о состоянии пострадавшего, и о характере его ран, и даже о том, что успели выпытать у него медсестры.

Леонида Седых, так назвал себя пострадавший, с огнестрельным ранением в области грудной клетки привезли в Склиф. Как сказала медсестра Людмила, парнишке крупно повезло: пуля прошла в паре сантиметров от сердца. Если бы не это, его вряд ли довезли бы до больницы живым. Но и теперь состояние его оставалось критическим, так как он потерял много крови. До того, как парнишку отвезли в операционную и дали наркоз, он все время повторял одну фразу, которая врезалась в память медсестер. Пытаясь ухватить медсестру за руку, он повторял и повторял, как мантру: «Ольга и Темик, «международка». Что это значило, медсестры не знали, но поняли, что для пострадавшего эти слова имеют большое значение.

– Так жалко мальчика, – сокрушалась Людмила. – Такой смелый. Вы знаете, он ведь сам себя спас! Да, да, мне медбрат из «неотложки», которая его сюда доставила, рассказывал. Сам из вагона выбрался! Поезд на станции остановился, он с подножки скатился. Весь в крови, еле двигался, а сумел. Сознание уже на платформе потерял.

– Да, я тоже слышала, – самая молодая медсестра вклинилась в рассказ Людмилы и возбужденно сообщила: – Народу сразу набежало – уйма! Окружили его, давай кричать. Ну и «скорую» вызвали. Когда медики приехали, ему какой-то пассажир футболкой рану заткнул, тоже молодец, сообразил.

– А еще медбрат со «скорой» рассказывал, что он в первую очередь о товарищах своих беспокоился. Как только в сознание пришел, спрашивает: как там наши? Наши! Словно на войне!

– Там и была война, – поспешила вставить свое слово еще одна медсестра. – Говорят, остальных расстреляли в упор, от них решето осталось. А этот уцелел, – и добавила, чуть смущаясь, – еще неизвестно, как произошло это чудо.

– Ты на что намекаешь, Галина? – Людмила сердито сдвинула брови, и стало ясно, что медсестричке Галине после не поздоровится. – Хочешь сказать, что он виноват в том, что выжил?

– Я ничего не хочу сказать, – стушевалась Галина. – Просто странно, что все умерли, а он жив остался. После такой стрельбы!

– Откуда ты знаешь, какая там была стрельба? – Людмила распалялась все сильнее. – Тебя там не было!

– Тебя тоже, – заступилась за Галину медсестра в очках и с толстой косой, перекинутой через плечо. – А вот Вадик со «скорой» был! И это он выдвинул версию, что парень просто прятался. Испугался за свою жизнь и спрятался.

– Так, девушки! – поняв, что дальше пойдут сплетни и домыслы, капитан Абрамцев остановил беседу. – На этом закончим. То, что видел Вадик, я узнаю от него самого. Сведения, полученные из первых уст, самые достоверные, вы со мной согласны?

Возражать Абрамцеву никто не пожелал. Он выяснил, как отыскать Вадика, поблагодарил всех за помощь и, чтобы разрядить обстановку, попросил налить ему чашку чая. Сделать этого девушки не успели, так как в комнату отдыха вошел Сильвестр Анатольевич. Он окинул медсестер недовольным взглядом, и тех как ветром сдуло.

– Вижу, вы тут развлекаетесь, – доктор устало опустился на диван. – Что ж, винить вас не стану, ожидание вещь сложная.

– Операция закончилась? – Абрамцев не посчитал нужным объяснять, что общался с медсестрами не для развлечения, а ради сбора информации.

– Еще идет. Я сообщил хирургу о том, что вы его ждете. Он сказал: пустая трата времени. Когда хирург его принимал, пациент уже не мог говорить, так что никаких сведений от него вы не получите.

– Что ж, придется искать другой источник информации или ждать, когда пострадавший будет в состоянии говорить, – понимая, что получить сведения от участника происшествия было бы слишком хорошо, Абрамцев не очень расстроился. – Скажите, как он?

Дежурный врач особо много не добавил. Он подтвердил, что рана серьезная, и несмотря на то, что операция проходила в штатном режиме, никаких гарантий врачи не давали.

– Больной слишком поздно получил медицинскую помощь, – Сильвестр Анатольевич говорил бесстрастно, как и полагалось профессионалу, который давно занимается своим делом. – Состояние у него критическое, нам не удалось избежать геморрагического шока и метаболического ацидоза.

– Не могли бы вы объяснить простыми словами, – попросил капитан Абрамцев, который был далек от медицины.

– Конечно, конечно, – спохватился Сильвестр Анатольевич. – Большая потеря крови привела к кислородному голоданию, а это в свою очередь привело к отказу внутренних органов. Его почки, печень, легкие серьезно пострадали. Мы проводим комплексную восстановительную терапию: искусственная вентиляция легких, медикаментозные препараты, восстанавливаем объем крови. Это должно помочь.

– Он в сознании? – Абрамцеву не хотелось выглядеть черствым, но он должен был выполнить свою работу.

– Разумеется, нет! – Сильвестра Анатольевича возмутило невежество представителя закона. – По окончании операции, когда пройдет действие наркоза, он должен прийти в себя, но на короткий срок. После ему будет показан покой и только покой!

– Простите, я неверно выразился, – извинился капитан. – Я хотел узнать, каково состояние мозговой деятельности. Я слышал, что длительное отсутствие кровотока нарушает работу мозга.

– Этого мы не знаем, – смягчился Сильвестр Анатольевич. – Здесь остается только ждать.

– Благодарю за помощь, – Абрамцев протянул руку. – Думаю, мне стоит прийти в другое время.

Дежурный врач встал, пожал протянутую руку и, проводив капитана до двери, произнес:

– Не отчаивайтесь. Наши хирурги творят чудеса, возможно, мальчик полностью восстановится.

Абрамцев не ответил. Вышел из комнаты отдыха и двинулся к выходу. У вахтера он справился, какая бригада медиков доставила пострадавшего из Александрова, и, как и предполагал, узнал, что на вокзале работали местные ребята. Следовательно, медбрата Вадика следовало искать в Александрове. Только как туда добраться в одиннадцать часов вечера? Электропоезда наверняка уже не ходят, личным автомобилем Абрамцев обзавестись не успел, а служебное авто уже в Александрове. «Да, дилемма, – стоя на крыльце хирургического комплекса, размышлял Абрамцев. – Хоть пешком иди».

Пешком идти ему не пришлось. Машина «скорой помощи» из Александрова все еще стояла у ворот больницы. Парень лет двадцати пяти прохаживался вдоль тротуара, неспешно курил сигарету и явно чего-то ждал. Заметив капитана, он поспешил к крыльцу.

– Здравствуйте, это вы по делу парнишки с вокзала приехали? – обратился он к Абрамцеву.

– Так точно. С кем имею честь? – осведомился Абрамцев, хотя и без того понял, что перед ним медбрат «скорой».

– Чекменев Вадим, – представился молодой человек. – Это я пострадавшего привез.

– Почему обратно не уехали?

– Хотел дождаться результатов, узнать, выживет ли парнишка, – ответил Вадим. – Наша смена закончилась, а свободным временем мы вольны распоряжаться на свое усмотрение.

– И машину на станцию возвращать не нужно? – удивился Абрамцев.

– Вообще-то нужно, – Вадим улыбнулся. – У нас в Александрове не так много работы, как в столице. Иной раз за ночь ни одного вызова, а машин на станции целых пять, так что они и без наших «колес» справятся.

– Вы каждый случай так близко к сердцу принимаете, что аж от отдыха отказываетесь?

– Что вы! Конечно, не каждый, – Вадим замахал руками. – Просто парнишку уж больно жалко. Молодой совсем – и такое испытание.

– Настолько все плохо? – в голосе Абрамцева зазвучало сочувствие. Стоявший перед ним медбрат сам не так давно вышел из юношеского возраста, и, судя по реакции, происшествие сильно на него подействовало.

– Вы про то, что случилось в вагоне? – догадался Вадим. – Да, это было ужасно! Не знаю, может быть, вы привыкли к таким сценам, но мне теперь простреленные тела, лежащие поверх груды писем, будут до конца жизни сниться.

– Можете рассказать, что увидели, когда прибыли на место? – попросил Абрамцев.

– Так вы там еще не были? – лицо Вадима удивленно вытянулось. – Я думал, туда-то вы в первую очередь поедете.

– Сейчас там мои товарищи работают, а я к свидетелю приехал. Не знал, что он так плох и не сможет со мной пообщаться.

– Вот оно что! Тогда понятно, – Вадим с минуту помолчал, прикуривая очередную сигарету. – Что ж, попытаюсь передать словами то, что увидел.

Сигнал на станцию «Скорой помощи» поступил от начальника железнодорожного вокзала в семнадцать сорок. Он сообщил следующее: больной истекает кровью, возможно огнестрельное ранение, и пострадавших может быть больше. Станция находится в десяти километрах от вокзала, бригада собралась за считаные минуты, и в семнадцать сорок шесть была на месте.

Когда прибыла бригада «неотложки», Леонид Седых был в сознании. Он лежал на перроне, голова покоилась на чьем-то портфеле. Рядом, прямо на земле, сидел мужчина в строгом костюме. Обеими руками он прижимал к груди Леонида хлопчатобумажную футболку, которая насквозь пропиталась кровью. Женщина средних лет смачивала водой носовой платок и прикладывала ко лбу раненого, а вокруг собралась толпа зевак. Медики взяли инициативу в свои руки, попросили зевак разойтись и приступили к осмотру.

– Мы сразу поняли, что рана серьезная, медлить нельзя, но начальник поезда, который, когда мы приехали, также был на перроне, сказал, что необходимо осмотреть еще троих. Сказал, они в вагоне. С нами был врач, он занимался раненым парнем и приказал мне идти с начальником поезда и оценить обстановку. Вместе мы вошли в вагон. Там находились еще трое пострадавших. Первый, кого я увидел, пожилой мужчина, лежал в центре вагона в луже собственной крови. Его я даже не осматривал, только пульс на шее пощупал для порядка. Ему прострелили горло. Пуля прошла навылет, повредив сонную артерию. Смерть наступила в течение двух с половиной, максимум трех минут. Он попросту истек кровью. Второму выстрелили в спину. Судя по тому, что я видел, пуля прошла по касательной, но вошла в печень, и это стоило парню жизни. Третьего застрелили в упор, выстрел опалил рубашку. Пуля прошла через сердце, после выстрела он не прожил и секунды. Осознав, что из всей группы выжил только один, я поспешил на перрон и доложил врачу о результатах осмотра. После этого мы уложили больного на носилки и повезли в Склиф.

– Скажите, Вадим, вам удалось пообщаться с Леонидом?

– Кое-что он говорил в дороге. От Александрова до Москвы ехать почти полтора часа. Большую часть этого времени он был в бессознательном состоянии, но иногда приходил в себя, тогда и говорил. Должен сказать, из-за этого я к вам и подошел, – признался Вадим. – Думаю, мне следует сообщить вам то, что я от него услышал.