Читать книгу: «Барин-Шабарин 7», страница 3

Ну так я этого и добивался в течение последних пяти лет – чтобы подобное стало возможным. Вот только сейчас я понимал, что полноценно распоряжаться всеми потоками продовольствия, не говоря уже о поставках вооружения, я не могу. В расчётах Фабра, в мыслях и желаниях наследника Российского престола уже многие товары Екатеринославской губернии были распределены.

– Сию строку я бы попросил пересмотреть, – сказал я, указывая на одну из таблиц, разложенных на столе.

– А вы против того, чтобы шло снабжение револьверами наших офицеров? – строго спрашивал наследник Российского престола, взяв в руки тот самый лист, на который я указывал.

– Нисколько. Более того, я этим занимаюсь. Но на ближайшие полгода распланированы все поставки револьверов. Пока не будет запущен ещё один патронный завод, пока в Москве не будет запущено массовое производство бездымного пороха… я не могу давать гарантии о поставках. Нужна азттная кислота… Ее весьма недостает, – решительно отвечал я.

Самым проблемным оказывалось не то, чтобы создать револьверы. Эта работа уже вполне налажена, а производство постоянно расширяется. Проблема – обеспечить револьверы должным количеством боеприпасов. Конечно, можно было бы использовать и дымный порох. Но оружие от него сильно портилось, всё чаще случались осечки, и резко понижалась сама эффективность использования револьверов. Сложно стрелять, когда вокруг тебя сплошной дым.

Что же касается бездымного пороха, то в Киеве уже есть завод по его производству. И вся эта азотная кислота, которая только производится в Российской империи, которая скупалась со всей Европы ещё до начала Крымской войны, привозная из Америки, – даже этих запасов сейчас не хватает.

Кроме того, есть сложности и с привозом хлопка. Не было бы войны – мне пришлось бы отправляться в Среднюю Азию, чтобы лично договариваться о большем объёме чистого хлопка, который мог идти на производство бездымного пороха.

– Господа, я открою вам некоторый секрет… По моим сведениям англичане и французы уже экспериментируют с созданием своего бездымного пороха. И пусть у них большие проблемы, но не за горами, что мы столкнёмся уже в эту войну с применением подобного, несомненно полезного, новшества, – огорчал меня наследник российского престола.

Впрочем, я был уже уверен, что и англичане, и французы – да все заинтересованные страны – озаботились наличием в России бездымного пороха. Даже пытаясь все сохранить в секрете, используя сравнительно мало бездымного пороха, не заметить такое новшество у России, англичане и французы не могли.

Возможно, была бы это мирная жизнь, то бюрократические препоны, лень и нежелание вкладывать большие деньги в военное производство сильно притормаживали бы развитие промышленности по производству бездымного пороха в Европе. Однако война – это всегда ускорение любых производств, которые могут повлиять на ход военных действий.

И даже сейчас был некоторый расчёт, что англичанам и французам понадобится не менее года, может, и больше, чтобы поставить только один, первый завод по производству бездымного пороха. Ведь нужно ещё доставить хлопок, которого не так чтобы сильно много должно быть в Европе. Нужно поставить завод по производству азотной кислоты, который, насколько я знаю, есть только в Пруссии.

Германцы и вовсе – лучшие химики в мире. И в прошлой истории развитие химической отрасли у них шло семимильными шагами, опережая любые страны, и сейчас нас, насколько я знаю, они обогнали на этом пути.

– Но это не была тайна. Она в ином… – усмехнулся наследник Российского престола. – Пруссия поставляет нам немалое количество азотной кислоты. И об этом, господа, вы должны молчать. Лишь только из-за того, господин Шабарин, что вы должны учитывать этот фактор в конструировании планов производства, я поведал вам тайну.

Я не мог не возрадоваться такой новости. Помнится, я намекал самому государю-императору о том, что даже с врагом можно в кое-в-чём кооперироваться и торговать на взаимовыгодных основах.

Во время чаепития с наследником Российского престола, как и с его венценосным родителем, я приводил пример, когда Нидерланды в XVI веке воевали с Испанией. Война у них была жестокой, сотни тысяч людей были сожжены на кострах инквизиции, но всё равно шла торговля между этими двумя субъектами. Причём голландцы торговали с испанцами и военными кораблями, и парусами, и даже оружием, из которого испанцы потом убивали голландцев.

Почему так? Всё достаточно прозаично: только таким образом голландцы и могли обеспечивать экономику войны. Они продавали испанцам – не за дёшево, по весьма приличным ценам. Испанцы были вынуждены покупать. И большая часть той прибыли, которая шла из этой торговли, направлялась на расширение производства – для строительства собственных кораблей, которые потом воевали с испанскими.

Для России подобный подход крайне сложен. Другой у нас менталитет. Но вот торговать – пусть и тайно – с Пруссией, мы просто обязаны. Может быть, до тех пор, пока эта страна не встала на путь войны.

После обеда работа продолжилась, и мне было отрадно видеть, как наследник Российского престола проявляет исключительную работоспособность. Император – это не тот титул, за которым стоит роскошь, сплошные удовольствия. Император – это тот работяга, у которого нет своей жизни, жизнь которого должна быть направлена на благо Отечества. Если иначе, то горе державе!

Да, возможно, я во многом идеализирую. Вместе с тем, только при деятельных императорах, которые были самоорганизованы и работали, процветало Отечество. И я видел, что Александр Николаевич работать умеет. Может быть, только сейчас. Может быть, в будущем он обленится. Но я видел перед собой наследника Российского престола, который действительно радеет за Отечество. Пусть при этом и ассоциирует Россию исключительно с собой и воспринимает вероятный позор государства как свой личный.

– Ваше Императорское Высочество, – лишь только дважды стукнув в дверь, без приглашения к нам ворвался адъютант Александра Николаевича. – приходят новые данные о том, что происходит в Севастополе. Князь Меншиков прислал реляцию, что враг уже в городе. Иная реляция, поступившая от вице-адмирала Корнилова, говорит о том, что флот вступил в сражение, а армия противника – на подступах к Севастополю.

Установилась немая тишина.

– Я срочно отбываю в Симферополь! – решительно сказал Александр Николаевич, так резко встав с кресла, что потоком ветра смело большую часть бумаг, разложенных на столе.

– Позвольте сопровождать вас, Ваше Императорское Высочество! – не менее резко, но после Александра Николаевича, я также поднялся со своего стула.

Не верю! Не могли взять Севастополь! Он явно лучше укреплён, чем в иной реальности. Куда делись тысячи мешком с цементом? Кирпич? Лопаты и кирки, которые доставлялись, чтобы строить укрепления. И почему французы с англичанами – не как в иной истории – медленно, а быстрым маршем приблизились к городу Черноморского флота? Нужно разбираться на месте.

Глава 5

– Эльза, как же я рад тебя видеть! И куда же ты спешишь? В Севастополь небось? – сказал я настолько широко улыбаясь, что уже стал забывать, что так умею.

Я действительно был несказанно рад, когда встретил на одной из почтовых станций за Крымским перешейком Эльзу Садовую. Моя бывшая любовница, нынешний мой друг, нашла себя не столько в новой семье, сколько в медицине. Увлекающаяся особа она всё-таки. А ещё Эльза, сколько её знаю, была склонна к авантюризму. Не хотелось ей сидеть только на производстве женской одежды и аксессуаров. Ей вот и войну подавай!

– Как сын? Как муж? – спрашивал я Эльзу, наконец, расцепив объятия.

Женщина понурила голову, поскольку вопрос был для неё сложным, и ответ напрашивался не столь однозначный. Немало найдётся тех, кто осудит Эльзу, обвиняя её в том, что она оставила трёхлетнего сына в тот момент, когда и её муж отправился на войну инженером. Не надолго Эльзы хватило быть женщиной, женой, даже матерью. Осуждаю ли я? Да, но и принимаю ее выбор. Впрочем, нынче для Эльзы я тот, кто не может указывать, а советы мои она слышала и ранее, не получилось убедить.

Мы медленно двигались в сторону Севастополя. Покинуть наследника российского престола и ускориться к главному русскому городу на Чёрном море не представлялось возможным. Дело не только в том, что мне не выгодно покидать общество Александра Николаевича, с которым то и дело я имею беседы, причём, не только на военные темы. И этих разговоров становится всё больше, а, значит, я в некотором роде имею влияние на мнение наследника императора.

Медленное движение было спровоцировано скорее тем, что дороги заполнены множеством людей, телег, карет. Одни вырывались из Крыма, и таких беженцев было немало. Другие же, напротив, считали, что без них войну никак не выиграть, и рвались в бой. Эти энтузиасты-милитаристы всей душой хотели поучаствовать в войне и в разгроме врага. Массовое появление таких людей – это результат информационного подогрева общества. Побочный эффект, который, к своему стыду, я практически не учитывал в раскладах.

Все газеты, до которых я смог дотянуться, у всех у них были долгосрочные контракты на выпуск патриотических статей. Люди в этом времени не имеют иммунитета к информации, не умеют сортировать сведения. А ещё они более эмоциональны, чем люди будущего.

Поэтому, когда стали выходить статьи о различных зверствах, чинимых англичанами и французами, народ, как я смотрю, ринулся мстить. И это я еще не написал о распятых младенцев… Нужно нагнетать ситуацию, чтобы общество не занималось поиском поводов обвинить власть, а находило причины для единения с властью.

Перейти ради этой цели какие-то этические и моральные правила? Да! И на пути к моей цели есть крайне мало того, на что я не решусь. Пусть англичане на завтраки едят молоденьких девиц!

И всё бы ничего, русской армии не помешали бы и десять, и двадцать тысяч волонтёров, но явление стало стихийным, массовым и неуправляемым. Тут бы рекрутинговый центр создать, да через него всех проводить. Тут же обучать, например быть санитарами, которые будут способны вытянуть бойца с поля боя и оказать первую медицинскую помощь.

Скорее всего, по прибытию в Севастополь придётся и этим заниматься… Каждый желающий послужить Отечеству должен найти ту сферу, то дело, которым он поможет приблизить нашу победу. Пусть даже заниматься сбором ядер, или разносом еды солдатам и офицерам прямо на позиции. Или же составить пожарные команды, готовые потушить любой пожар. В осадном городе хватит дел для всех.

– Алексей Петрович, – во двор почтовой станции вышел подышать свежим воздухом наследник российского престола.

Эльза опешила.

– Поклон! – достаточно громко прошептал я Эльзе.

Она узнала старшего сына русского императора. Однако, как и многие до неё, думаю, что и многие после, растерялась. А ведь должна была догадаться, почему на территорию почтовой станции никого не пускают и отчего всех, кроме персонала, отсюда выгнали. Она находилась на станции только благодаря тому, что я её сюда пригласил. Случайно увидел и приказал, между прочим моим бойцам, которые охраняли внешний периметр.

К слову, у меня с наследником российского престола был очень серьёзный разговор по поводу его охраны, точнее, по поводу отсутствия охраны как таковой. Да, Александра Николаевича сопровождали кавалергарды. Но в их профессиональных качествах как телохранителей я сильно сомневался.

Я даже, не в укор им будет сказано, сомневался в боевых качествах этих военных. Уж больно красиво они держаться в седле, кони грациозные, вышколенные, некоторых хоть сейчас в цирк отправляй. А на все это нужно очень много времени. И когда учиться воевать, а не фехтовать по французской школе? Настоящие воины, они не про красоту, они про работу. Тяжелую, грязную работу.

А ведь весьма возможно, что уже в скором времени появятся всякого рода народовольцы и иные борцы за справедливость. Спецслужбы европейских государств начинают всё более активно работать, используя изощрённые способы достижения своих целей. Так что охрана у русского императора, как и у его наследника, должна уже сейчас становиться более профессиональной, смотреть на несколько шагов вперёд террористической мысли.

Сколько в иной реальности было покушений на императора? Десять? Двенадцать? И, что характерно, Александра Николаевича спасало до поры лишь проведение, а не профессионализм охраны.

– Ваше Императорское Высочество! – наконец Эльза отмерла.

– Ваше Высочество, разрешите представить вам выдающуюся русскую женщину, которая пожертвовала многим, но вступила на стезю спасения раненых и помощи армии. Эльза Садовая – первая помощница и старшая сестра милосердия у профессора Пирогова, – представил я свою подругу.

Маслянистый взгляд наследника российского престола оценил Эльзу. Мне и самому кажется, что старость не властна над этой женщиной. Несмотря на уже достаточно приличный возраст, Эльза всё ещё выглядела привлекательной и, как я думаю, соблазнительной особой.

Нет, не для меня. Наши отношения как любовников отошли в прошлое. Не думаю, что и наследник российского престола найдёт уместным закручивать сейчас интрижку с женщиной, заведомо старше себя. Но здоровый мужчина не мог не отметить красоты Эльзы. А еще она была необычной, и для этого времени излишне самостоятельной. Немало мужчин клюют на таких женщин уже потому, что считают возможным покорить, сломать сильный женский характер.

– Где же профессор Пирогов? Я слышал, что он ещё месяц назад отбыл из расположения Южной армии, – спрашивал Александр Николаевич. – Я читал его статьи… Удивительный человек. Он на войне, но и тут не забывает про научную деятельность.

– Профессор на пути к Севастополю. Его служба пополнялась медикаментами, перевязочным материалом, гипсом, эфиром и всем необходимым, чтобы уже в ближайшее время отбыть из Александровска в Крым, – сообщила Эльза.

– Да, пожалуй, он будет уместным в Крыму, – сказал наследник престола.

Этому обстоятельству, прибытию Пирогова, я был более чем доволен. Профессор постоянно совершенствуется, модернизирует систему организации медицинской помощи в военно-полевых условиях. Я знал, что он отбыл из Силистрии, как только крепость была взята, и основные раненые в целях сохранения им жизни, профессор решил вывезти с собой.

И это не было бегством Николая Ивановича Пирогова. Оказалось, что и гипса он взял мало, что лекарств недостаточно, что перевязочного материала нужно в десять раз больше, чем было взято. В свою очередь в Александровске выстроилась система складов, где, в том числе и отгружается всё необходимое для лечения не только раненых, но и всевозможных болезней.

Мы разговаривали с Николаем Ивановичем. Очень важный вопрос стоял на повестке наших последних разговоров. В Османской империи лютует холера и еще черт его знает сколько иных болезней. Пусть в русской армии и выстроили карантинные меры. Однако, если наступать в сторону той же Варны, нужно быть готовыми заходить в эпицентр распространения холеры. Вот и отправился Пирогов в Александровск.

Тряпичные повязки, халаты, лекарства, как и многое из того, что скоро могло бы пригодиться не меньше, чем и перевязочный материал, нужно было заготовить. А еще кое-что Пирогову вскоре предстоит открыть… Нет я не про пенициллин, хотя и он нем я рассказал. Что-то не получалось у профессора в этом направлении. Может, в будущем.

А вот как-то, как и не знаю, но если «открыть» группы крови, то процент выздоровления в русской армии и вовсе мог бы подойти к отметке в восемьдесят процентов. Немало умирает солдат от потери крови. Правда нужны и капельницы и… Ну не медик я. Итак помогаю, как могу. А специалисты должны мочь больше.

– Не соизволите разбавить нашу компанию своим присутствием? – спросил Александр Николаевич.

И даже не сразу можно понять, к кому он обратился. То ли ко мне, чтобы я разбавил его компанию с Эльзой, наверное, дабы не натворил наследник престола глупостей. Но, все же, это касалось госпожи Садовой.

В дальнейшем Эльза сопровождала нас до дислокации русского корпуса, оседлавшего дорогу на Симферополь и делающего сложным мероприятие по полному охвату с суши Севастополя. Русская армия как-будто нависала над городом, угрожая флангам врага.

Панические крики о том, что «всё пропало», что вражина уже в Севастополе, не соответствовали действительности. Да, безусловно, можно было и вовсе не допустить десант англичан и французов в Крым. Но и Севастополь никто не сдавал.

Состоялся бой, когда французы попытались нахрапом, практически на марше, зайти в город. Более того, на одном из участков обороны они даже взобрались на русские редуты. Однако, как стало известно, генерал-лейтенант Кирьяков решил, видимо, реабилитироваться и повёл в контратаку три батальона солдат.

Почти все они там и полегли. Французы с англичанами дрались упорно, но всё-таки русский дух победил, пусть и с неимоверными потерями. Редуты отстояли, а после включилась русская артиллерия и захватчикам пришлось откатиться. К слову, артиллерии, как я понял, мало в городе. В ином варианте истории корабельная артиллерия, спущенная на берег, сильно помогала. Сейчас этого нет, но черноморский флот все еще существует.

А теперь, как сообщал Александр Сергеевич Меньшиков, ситуацию под Севастополем удалось стабилизировать, противник готовится к осадным работам. Возникает, конечно, вопрос, а почему противнику дают возможность готовиться к осаде, выстраивать долговременные оборонительные сооружения?

По приезду Меньшикова я понял, что находиться рядом с будущем государем мне уже не суждено. Этот адмирал заполнил собой все пространство наследника престола. Да, можно было бы побороться за внимание Александра Николаевича, и даже с большими шансами на успех. Однако, нет времени на интриги и борьбу за место возле будущего носителя русской короны. Борьбу нужно прежде всего вести там, в Севастополе. Но судьба будущего государя для меня не была безразличной.

– Государю лучше перемещаться в сторону Севастополя не менее, чем с тремя полками кавалерии, – спорил со мной адъютант Его Высочества.

Мы находились в расположении русского корпуса, оборонявшего дорогу на Симферополь. Именно отсюда и нужно было сделать последний рывок до Севастополя, если наследник российского престола так жаждет оказаться в почти осадном городе.

Разговор был в огромной палатке, шатре, такого размера, что даже в будущем не с чем сравнивать. Такой себе военно-полевой дворец. Не понятно функциональное назначение данного сооружения, кроме как попытка создать роскошь на войне. Но, может быть, для будущего императора, чтобы поддерживать свой статус, нужны были именно эти тряпичные хоромы.

Сам будущий государь Российской империи находился на смотре войск. Я пробовал отговорить Александра Николаевича, как и Александра Сергеевича Меньшикова от такой затеи и, но тщетно. Оба не хотели ничего слушать.

Зачем проводить парады и смотры, когда идёт война, когда в любой момент враг может сделать рывок и выйти на оборонительные позиции русского воинства на «дороге жизни» для Севастополя? Но нет, оказалось, что я ничего не понимаю. Именно такой лейтмотив сочился из слов Александра Сергеевича Меньшикова. Войска взбодрить? Может быть, и все равно…

Вот бывает в жизни так, когда видишь человека, и он тебе сразу не нравится. Вот он ещё не назвал своё имя, не попробовал наладить с тобой контакт, а тебе уже хочется разбить ему нос?

Когда-то я считал, что я такой один. Ну или нас немного, тех, кто моментально может сложить своё мнение по поводу того или иного человека. Не всегда, правда, это удаётся. Но если уже идёт негатив в сторону какого-то персонажа, то и в прошлой жизни, да и в этой, у меня были ситуации лишь несколько раз, когда я частично менял своё мнение. Не думаю, что Меньшиков будет исключением и я когда-нибудь стану воспринимать его за достойного мужа Отечества нашего.

Меньшиков мне не понравился совсем. Может быть, достаточно рослый, стройный, с ухоженным бритым лицом и подстриженными усами, с надменным и волевым взглядом через пенсне, этот человек может нравиться женщинам. Возможно, он производит некоторое впечатление и на мужчин, которые за образом уверенного в себе умного человека не разглядят червоточинки.

Тщеславный, самовлюблённый, потерявший под ногами опору и считавший, что он не падает, а взлетает, Меньшиков в моих глазах был именно таким. Он сразу же оттёр от меня наследника российского престола, постарался заполнить собой всё пространство даже этого тряпичного дворца, в котором мы находились с адъютантом Александра Николаевича.

Он был угодлив, учтив, предусмотрительным… А я назвал хоть одно качество, которым должен обладать военачальник? Предусмотрительным? Так это касается только угадывания желаний наследника престола Российского, но не планов врага.

Но самый главный показатель для меня – Меньшиков оставил Севастополь. В тот момент, когда там необходимо создавать строгую систему организации обороны, проводить разведку, находить тактические приёмы, чтобы не просто сидеть в городе, но и бить врага. Вместо всего этого Меньшиков, как только узнал о приближении наследника российского престола, рванул за сорок вёрст, чтобы выказать своё почтение Александру Николаевичу.

– Хорошо. Если не хотите быстрого перехода, который меньше привлечёт внимание, действуйте большим числом войск. Враг уже знает о том, что наследник российского престола находится здесь, появляется основание для того, чтобы Его Высочество отправился и вовсе с моим корпусом в Севастополь, но я бы советовал малым числом и без узнаваемого мундира, – сказал я и вышел из царского шатра.

Ну не буду же я уговаривать. Тем более, что мои переходы и без того были крайне медлительными из-за свиты наследника. А ещё я подумал о том, что было бы неплохо оказаться в Севастополе, когда там ещё не будет Меньшикова. Александр Сергеевич обязательно станет сопровождать наследника российского престола, вероятно, даже какой-то приём будет сделан прямо здесь, в шатре. Как бы не устроили бал.

А мне найдётся с кем поговорить в Севастополе и без адмирала Меньшикова. Вот же! Он же ещё и адмирал! А какие битвы выиграл? Или может что-то особенное сделал для русского флота?

Мобильный отряд в три тысячи бойцов, выделенный мной из всего корпуса, за четыре часа добрался до Севастополя. Отрадно было видеть, когда на северо-восточном участке обороны города при нашем приближении стали изготавливаться к отражению атаки. Значит, всё-таки работа с личным составом проведена, офицеры не дремлют.

А, следовательно, тут, в городе, есть люди, которые способны сделать все и даже больше, чтобы только Севастополь стоял. Надеюсь, как раз с этими людьми мне и удастся найти общий язык.

– Не боись городок… Я здесь, а значит, мы выдюжим, – пробормотал я, обращаясь, будто к живому человеку, к Севастополю.