Читать книгу: «Диалог Платона «Парменид»»

Введение

1. Две эпохи в восприятии диалога

Историко-философская рецепция диалога «Парменид» претерпела поистине удивительные превратности. В Античности и вплоть до конца Средневековья, а в новейшее время – подчас и вовсе – его почитали как своего рода философическое евангелие, содержащее глубочайшие онтологические и теологические истины. Лишь в относительно недавний период трезвое аналитическое суждение стало приходить на смену прежней, почти сакрализирующей вере.

Эпоха сакрализации: «Парменид» как теологический трактат

В основе этого восприятия лежало убеждение, что гипотезы, разбираемые во второй части диалога, представляют собой не логические упражнения, а систематическое раскрытие структуры божественного и космического бытия. Античные неоплатоники видели в «Пармениде» прямое изложение теологии, считая его вершиной платоновской мысли, где диалектика становится путем богопознания.

Неоплатоническая интерпретация: Иерархия божественных начал.

Для таких мыслителей, как Плотин и, в особенности, Прокл, восемь (или девять) гипотез диалога представляли собой строгую онтологическую и теологическую иерархию.

Первая гипотеза (137с-142а): Единое как сверхсущее Божество

Оригинал (142а):

Οὐκ ἄρα ὄνομά ἐστιν αὐτῷ οὐδὲ λόγος, οὐδὲ τις αἴσθησις αὐτοῦ οὐδὲ γνῶσις. – Οὐκ ἔοικεν. – Ἔστι δὲ οὕτως ἢ οὐχ οὕτως αὐτῷ εἶναι πρὸς ἑαυτό τε καὶ πρὸς τἆλλα; – Τί μήν;

Адаптированный перевод:

«Следовательно, для него [Единого] нет ни имени, ни слова, ни какого-либо ощущения его, ни знания. – Похоже, что нет. – Можем ли мы тогда сказать, что оно каким-то образом существует по отношению к себе самому и к иному? – Разумеется, нет».

Как указывает А. Ф. Лосев в «Истории античной эстетики», Прокл понимал Первую гипотезу как учение о Едином (τὸ Ἕν) в его чистейшем виде – принципе, абсолютно трансцендентном всякому бытию и мышлению. Это «не-сущее» (в смысле – выше сущего) начало всего. Отрицание всех предикатов – «не имеет частей», «не имеет начала и конца», «не-сущее» – есть, по выражению Стивена Герша, метод апофатической (отрицательной) теологии. Цель – не уничтожить объект, но возвести мысль к тому, что выше всякого определения. Российский исследователь Ю. А. Шичалин в своих работах подчеркивает, что для неоплатоников это был способ описания «первопричины, которая, будучи запредельной самой себе, является источником всякой инаковости и множественности».Разъяснение комментаторов: Вторая гипотеза (142b-155e): Ум (Νοῦς) как первое божественное излияние

Оригинал (144e):

Ἓν δὴ ἕκαστον τῶν μορίων ἔχει, καὶ ἔστι δυοῖν σμικροτάτοιν μὴ λείπεσθαι, ἀλλὰ δὴ καὶ προέχειν, ἤδη γὰρ ἂν ἓν ἕκαστον εἴη μόριον ὄν, εἶναι δὲ μή.

Адаптированный перевод:

«Каждая из частей обладает единством и [целостностью], и так до бесконечности, ибо каждое [порожденное] единство снова оказывается и целым, и частью, и, таким образом, Единое необходимо оказываться беспредельным множеством».

Согласно Проклу, эта гипотеза описывает рождение из абсолютного Единого первого уровня божественного бытия – Ума. Здесь Единое, взятое в связи с бытием, порождает всю сложную структуру умопостигаемого космоса: тождество, различие, покой, движение и т.д. Дмитрий Никулин, современный отечественный специалист по античной философии, поясняет, что в этой схеме Вторая гипотеза представляет собой сферу божественного интеллигибельного мира, где мысль и бытие тождественны, – это прообраз платоновского мира идей, понятый как живое, мыслящее целое.Разъяснение комментаторов:

Рецепция в Средневековье и Ренессансе.

Эта традиция не прервалась, а была адаптирована в последующие эпохи.

Византийская традиция: Такие мыслители, как Михаил Пселл, продолжали неоплатоническую линию, рассматривая «Парменида» как текст, согласующийся с христианской догматикой. Пселл видел в рассуждениях о Едином, превосходящем бытие, философскую параллель учению о непостижимости Божественной сущности.

Ренессансный неоплатонизм: Марсилио Фичино, чей перевод и комментарий к «Пармениду» стали ключевыми для Западной Европы, прямо заявлял, что в этом диалоге «скрыта вся теология Платона». В своем произведении «Платоновская теология о бессмертии души» Фичино широко использовал схему Прокла, видя в гипотезах «Парменида» описание нисхождения от Бога-Единого через мировой Ум и Душу к телесной природе. Итальянский исследователь Джеймс Хэнкинсон отмечает, что для Фичино «Парменид» был доказательством того, что у Платона существовала откровенная теология, предвосхищающая христианское учение о Троице.

Таким образом, на протяжении более чем тысячелетия «Парменид» читался как строгий теологический трактат, в котором средствами диалектики выстраивается лестница божественных начал, а философия становится практикой умственного восхождения к Абсолюту.

Эпоха аналитической трезвости: «Парменид» как логико-метафизический пазл.

1. Коренной перелом в восприятии диалога наступил в XIX-XX веках с развитием историко-критического и аналитического методов в философии. Исследователи начали видеть в сложных рассуждениях «Парменида» не откровение, а сложнейшую проблему.

Оригинал (Парменид 128е-130a): Критика теории идей

Παρμενίδης (130b): Καί μοι εἰπὲ αὐτός σου οὕτως ἔχεις ὡς δὴ λέγεις, χωρίς μὲν εἴδη αὐτὰ ἄττα, χωρίς δὲ τὰ τούτων αὖ μετέχοντα; καὶ τί δοκεῖ σοι εἶναι ὁμοιότης χωρίς ἧς ἡμεῖς ὁμοιότητος ἔχομεν, καὶ ἓν καὶ πολλὰ καὶ πάντα ἃ δὴ ἤκουσας νυνδὴ Σωκράτους λέγοντος;

Перевод: Парменид: "Скажи-ка мне сам: ты, по-твоему, признаешь, что есть некие идеи сами по себе, а отдельно – то, что в них причастно? И что ты думаешь: есть ли Подобие само по себе, отличное от того подобия, которое мы имеем, и Единое, и Многое, и все то, о чем ты только что слышал от Сократа?"

Современные исследователи, такие как Грегори Властос и Г. Е. Л. Оуэн, сосредоточили внимание на этой первой, сократической части диалога. Они увидели в ней не просто введение, а сердцевину проблемы. По их мнению, Платон через уста Парменида подвергает жесткой критике собственную раннюю теорию идей. Апории, связанные с причастностью вещей идеям («Третий человек» и др.), демонстрируют внутренние трудности теории. Властос в статье «Третий человек в диалоге "Парменид"» доказывает, что Платон осознал логический круг и регресс в бесконечность в аргументации, основанной на идеях-образцах. Отечественный платоновед В. В. Асмус в «Истории античной философии» также указывает, что здесь Платон «ставит труднейшие вопросы о природе идей и об отношении к ним чувственных вещей», не давая на них окончательного ответа.Разъяснение комментаторов: Что касается второй части, то её перестали рассматривать как мистическое откровение. Аналитически настроенные комментаторы, такие как Ф. М. Корнфорд («Платон и Парменид»), видят в ней тренировку диалектического метода и исследование логических следствий из различных допущений о Едином и многом. Константа Роув, например, считает, что цель диалога – не выстроить теологическую систему, а научить философа критически мыслить, проходя через все возможные умозрительные конструкции. Российский исследователь Ю. А. Шичалин в предисловии к своему переводу «Парменида» отмечает, что современная наука отошла от однозначных трактовок, признавая многоплановость диалога, который одновременно является и критикой мегарской школы, и упражнением в логике, и продумыванием фундаментальных онтологических проблем.

Переход от «философского евангелия» к «логико-метафизическому пазлу» отражает общую эволюцию философской культуры: от поиска готовой сакральной истины в авторитетном тексте – к критической реконструкции проблемного поля и аргументативных ходов, которые сам Платон, возможно, и не считал окончательным догматом, но предлагал как вызов для мыслящего ума.

2. Нерешённый «Парменидовский вопрос».

Однако это отнюдь не привело к окончательному разрешению «Парменидовского вопроса»; напротив, диалог оказался в эпицентре ожесточенной критической полемики.

3. Первый лагерь интерпретаторов: апории и проблема авторства

Одни интерпретаторы видели в его второй части хаос софизмов и неразрешимых апорий, ставя перед собой жесткую альтернативу: либо признать Платона автором произведения, едва ли достойного его гения, либо объявить диалог неподлинным, дабы спасти, по крайней мере, философскую репутацию Платона.

4. Второй лагерь интерпретаторов: поиск скрытого смысла

Другие же, стремившиеся читать между строк, усматривали в логических упражнениях «Парменида» содержательные философские результаты и, в зависимости от их понимания, определяли диалогу соответствующее место в корпусе платоновских сочинений.

5. Фокус данного исследования: теория идей и методология

К последним принадлежат, в частности, те исследователи, которые распознали, что центральной целью «Парменида» является критическое переосмысление и обоснование теории идей. Поскольку данное исследование ставит своей задачей критический анализ этой конечной цели «Парменида» и методологии ее достижения, представляется целесообразным начать с композиционного и содержательного разбора диалога, дополненного ключевыми текстовыми фрагментами.

Композиция диалога: От кризиса к методу.

Диалог «Парменид» обладает тщательно продуманной и драматичной композицией, где две основные части не просто следуют друг за другом, но находятся в отношении проблема – решение. Первая часть обнажает тупик, вторая – предлагает метод, который может из этого тупика вывести.

Часть 1: Критика теории идей – Философский тупик.

Первая часть диалога представляет собой философскую драму, в которой юношеская уверенность сталкивается с суровой логикой зрелой мысли.

Позиция Сократа: Метафизический фундаментализм

Молодой Сократ предстает как пламенный защитник теории идей, видящий в ней универсальный ключ к пониманию мира.

Онтологический дуализм: Сократ проводит четкую и непреодолимую границу между двумя мирами:

Мир Идей (Эйдосов): Умопостигаемый, вечный, неизменный, тождественный себе. Это область бытия в подлинном смысле. Идеи существуют «сами по себе» (αὐτὰ καθ' αὑτά).

Мир Чувственных Вещей: Воспринимаемый чувствами, временный, изменчивый, текучий. Это область становления, которая лишь «причастна» (μετέχει) идеям и получает от них свою определенность.

Примеры идей: Сократ уверенно говорит о существовании идей Справедливости, Прекрасного, Блага, Подобия, Единого и Многого. Для него это самоочевидные сущности.

Механизм связи: Вещи чувственного мира «уподобляются» идеям, «участвуют» в них, являются их «подобиями». Например, две одинаковые палки подобны друг другу потому, что обе причастны одной и той же Идее Подобия.

Оригинал (129а):

Перевод: «Не правда ли, если кто-то уподобляет что-то чему-то единому, разве возможно, чтобы не существовало того самого [начала], которому по необходимости причастно все такое?»Οὐκοῦν εἴ τίς τι ἑνὶ ὁμοιοῖ, ἆρα δυνατὸν μὴ εἶναι αὐτὸ ὅτῳ ἀνάγκη ἀεὶ πᾶν τὸ τοιοῦτον πάσχειν; Критика Парменида: Разрушение наивной модели.

Парменид, фигура высочайшего авторитета, не отвергает саму идею умопостигаемого. Он одобряет «благородную страсть» Сократа к поиску сущностей. Однако он методично, как опытный хирург, вскрывает три смертельные апории в его конструкции.

1. Проблема причастности (Проблема «участия» – μέθεξις)

Суть проблемы: Каким именно образом вещь участвует в идее? Парменид предлагает несколько логически возможных моделей, каждая из которых ведет к абсурду.

Модель «Целого»: Вещь причастна всей идее целиком. Но тогда одна и та же идея, будучи неделимой, должна находиться одновременно в множестве разъединенных вещей, что противоречит ее единству.

Модель «Части»: Вещь причастна лишь части идеи. Но тогда сама идея должна быть делима, а значит, неединая и изменчивая, что разрушает ее природу.

Оригинал (131а-с): Парменид спрашивает, подобна ли Идея Великости «парусу, распростертому над многими?», на что Сократ вынужден признать, что это невозможно.

2. Апория «Третьего человека» (Самая сокрушительная критика).

Суть проблемы: Это классический аргумент, ведущий к бесконечному регрессу.

Шаг 1: Мы видим множество больших вещей (А, В, С).

Шаг 2: По Сократу, должна существовать Идея Великости (1), чтобы объяснить, почему все они велики.

Шаг 3: Но теперь мы имеем новое множество: вещи (А, В, С) и Идея Великости (1). Все они в чем-то сходны (например, все они «велики»).

Шаг 4: Чтобы объяснить подобие между вещами и этой первой Идеей, по логике Сократа, должна существовать вторая Идея Великости (2), объединяющая их.

Шаг 5: Процесс повторяется до бесконечности. Вместо одной Идеи мы получаем их бесконечное число.

Оригинал (132а-132b): Парменид формулирует это так: для множества вещей, имеющих общее имя, должна быть одна идея. Но, рассматривая эту идею вместе с вещами, мы получаем новое множество, для которого нужна уже другая идея, и так далее.

3. Проблема отделенности (Хоризмос) и познания.

Суть проблемы: Если идеи существуют совершенно отдельно в своем собственном мире («хорисмос»), то они становятся эпистемологически бесполезными.

Для человека: Наши знания относятся к миру вещей. Как мы можем знать идеи, которые с этим миром не соприкасаются?

Для богов: Боги, познавая идеи в их мире, не могут иметь знания о нашем, человеческом мире. А это, как иронично замечает Парменид, «слишком странно».

Оригинал (133с-134е): Парменид заключает, что при таком жестком разделении «идея сама по себе» и «то, что ей причастно» оказываются в полной изоляции друг от друга, делая невозможным как отношение причастности, так и познание.

Итог первой части:

Критика Парменида оставляет молодого Сократа в состоянии полного замешательства. Его стройная картина мира рухнула. Он не может отказаться от идей, но и не знает, как защитить их от этих сокрушительных аргументов. Именно этот философский кризис и делает необходимой вторую часть – диалектическое упражнение, которое должно перестроить само мышление, подготовив его к созданию более сложной, диалектической онтологии, способной ответить на поднятые апории.

Часть 2: Диалектические гипотезы о Едином – Выход из тупика.

Видя замешательство Сократа, Парменид совершает гениальный педагогический ход. Он не предлагает готовой ответной теории, которая могла бы стать таким же догматом, как и постулаты юного Сократа. Вместо этого он демонстрирует метод – интеллектуальный тренажер, призванный перестроить само философское мышление, подготовив его к созданию более сложной и устойчивой метафизики.

Суть метода: Диалектика как тотальное исследование

Метод, который Парменид называет «гимнастикой» и «непростыми упражнениями», заключается в следующем:

Выбор фундаментальной гипотезы: Берётся ключевое понятие – в данном случае, «Единое» (τὸ Ἕν). Это не случайный выбор. «Единое» – краеугольный камень всякой метафизики, условие возможности числа, тождества, определения и, следовательно, самого мышления.

Исследование всех логических следствий: Гипотеза подвергается тотальному логическому испытанию. Рассматриваются все возможные импликации, вытекающие как из её утверждения («если Единое существует»), так и из её отрицания («если Единого не существует»).

Многовариантность значений: Ключевой особенностью метода является признание, что исходный термин («Единое») и его связка с «бытием» могут пониматься по-разному. Именно это рождает множество гипотез, а не одна линейная дедукция.

Структура гипотез: Двойной фокус исследования

Исходный тезис – «Если Единое существует» – разветвляется на восемь (или девять) гипотез, образующих симметричную структуру с двойным фокусом:

Фокус на самом Едином: Что происходит с Единым, если оно существует (I, II) или не существует (V, VII)?

Фокус на Ином: Что происходит со всем остальным (τὰ ἄλλα) – то есть с миром множественности – при условии существования (III, IV) или несуществования (VI, VIII) Единого?

Философский смысл второй части: Ответ на вызовы Критики

Вторая часть – не абстрактная логическая игра. Это прямая и мощная работа по преодолению апорий, сформулированных в первой части.

1. Ответ на проблему «Третьего человека»

Молодой Сократ мыслил Идеи как отдельные сущности, стоящие в одном ряду с вещами, что и порождало регресс. Парменид показывает, что «Единое» – это не идея среди идей, а фундаментальный принцип. Гипотезы раскрывают его двойной статус:

Гипотеза I: Единое как абсолютно трансцендентное начало, запредельное бытию, множеству и любым определениям. Оно не может быть членом какого-либо множества, и поэтому регресс для него невозможен.

Гипотеза II: Единое как имманентный принцип всякого бытия и единства. Оно не «рядом» с вещами, а является внутренним условием их существования как определённых, структурированных сущностей.

Таким образом, проблема снимается: не нужно искать «идею единства» для самого Единого-принципа, так как оно либо трансцендентно (и тогда о нём ничего нельзя сказать, включая и его «единство»), либо является самим источником единства для всего сущего.

2. Преодоление хоризмоса (пропасти между мирами)

Жёсткое разделение мира идей и мира вещей у Сократа делало непонятным их связь. Гипотезы о «Ином» (III, IV) напрямую исследуют эту связь.

Гипотеза III: Показывает, что «иное» (чувственный мир) конституируется как упорядоченный космос именно через причастность Единому. Без этого принципа (Гипотеза IV) мир превращается в не-мыслимый хаос. Единое не находится «где-то там», а является активным, структурирующим началом внутри самой множественности. Это не внешнее отношение «образца» и «копии», а внутреннее онтологическое условие.

3. Демонстрация диалектики как терапии

Главный урок для Сократа – не содержание гипотез, а сам метод. Цель – не выучить готовые истины, а развить в себе «диалектическую мощь» (δύναμις διαλεκτική).

Лекарство от догматизма: Упражнение приучает ум отказываться от однозначных, застывших определений и видеть многозначность и внутреннюю противоречивость ключевых понятий.

Тренировка ума: Мышление учится свободно двигаться в сфере чистых категорий, выдерживая напряжение противоположных выводов и понимая их взаимную необходимость.

Заключение о композиции: Путь к философской зрелости

Таким образом, композиция «Парменида» выстраивает драматический путь философа:

Часть 1 (Диагноз): Метафизическая наивность. Уверенность в простой и ясной модели, которая рушится при столкновении с логикой.

Часть 2 (Терапия): Диалектическая зрелость. Прививка сложности, обучение методу, который не даёт ответов, но учит правильно ставить вопросы и выдерживать неустранимые парадоксы бытия.

Диалог не является трактатом с заключительным выводом. Это – гигантский тренажер для философского ума, предлагающий читателю пройти тот же путь, что и Сократ: от кризиса догматических убеждений к обретению гибкого, мощного и поискового диалектического метода.

Ключевые пассажи и разъяснения: Апории и Диалектический Метод.

Диалог «Парменид» строится вокруг двух центральных узлов: демонстрации внутренних трудностей теории идей и представления метода, предназначенного для их преодоления. Следующие пассажи являются смысловыми вехами на этом пути.

1. Критика теории идей: Проблема «Третьего человека».

Этот пассаж – сердцевина первой части, где логика Парменида наносит сокрушительный удар по наивной версии теории идей.

Оригинальный пассаж (132а-132b):

Парменид: «Что же? Само Подобие, будучи одним, не потребует ли от нас [признать] некое единое Подобие, и вновь, все сущее, [будучи] великим – Величины, и будучи единым и тождественным – Единого и Тождественного?» – Сократ: «Похоже, что так». – Парменид: «Но если кто-то мысленно полагает каждую идею как нечто единое само по себе, то оно уже не предстанет ему как единое, но [окажется] беспредельным по множественности». – Сократ: «Каким же образом?» – Парменид: «Когда тебе кажется, что многое является великим, то, взглянув на всё это, ты, вероятно, усматриваешь некую одну и ту же идею, почему и считаешь, что великое – одно». – «Истинно». – «Что же тогда с самим-по-себе-великим и прочими великими [вещами]? Если ты таким же образом мысленно взглянешь на них всех, не явится ли вновь некое единое великое, благодаря которому все они являются великими?» – «Похоже». – «Следовательно, явится другая идея величия…»Παρμενίδης: Τί δέ; αὐτὸ τὸ ὅμοιον ἡμῖν ὄντι ὁμοιότητος μιᾶς τινὸς δεησόμεθα, καὶ αὖ πάντα τὰ ὄντα μεγάλα μεγέθους, καὶ ἕν γε καὶ ταὐτὸν ἑνότητος; – Σωκράτης: Ἔοικεν. – Παρμενίδης: Ἀλλὰ μὴν εἴ γέ τις τῇ διανοίᾳ ἔν τι εἶδος ἕκαστον ἐφ' ἑαυτοῦ τιθῇ, οὐκέτι αὐτῷ ἓν φανεῖται, ἀλλ' ἄπειρα τὸ πλῆθος. – Σωκράτης: Πῶς δή; – Παρμενίδης: Οὐκοῦν ὅταν πολλά τινα μεγάλα δόξῃ σοι εἶναι, μία τις ἴσως δοκεῖ ἰδέα ἡ αὐτὴ ἐπὶ πάντα ἰδόντι εἶναι, ὅθεν ἓν τὸ μέγα ἡγῇ εἶναι. – Ἀληθῆ. – Τί δὲ αὐτὸ τὸ μέγα καὶ τὰ ἄλλα μεγάλα, ἐὰν ὡσαύτως τῇ ψυχῇ ἐπὶ πάντα ἴδῃς, οὐχ ἓν τι αὖ μέγα φανεῖται, ᾧ ταῦτα πάντα μεγάλα φαίνεσθαι; – Ἔοικεν. – Ἄλλη ἄρα ἰδέα μεγέθους ἀναφανήσεται… Перевод: Парменид выявляет здесь логический круг и регресс в бесконечность. Если для объяснения подобия множества вещей (А, В, С) мы постулируем Идею Великости (1), то мы получаем новое множество: (А, В, С) + (1). Чтобы объяснить, что объединяет это множество (почему все его члены «велики»), требуется уже вторая Идея Великости (2), и так до бесконечности. Апория показывает, что Идея не может быть просто одним из элементов в ряду тех сущностей, которые она призвана объяснять. Это требует пересмотра статуса идей – они должны быть не «сверх-вещами», а принципами или основаниями.Разъяснение: 2. Неудача субъективизации идей.

Сократ пытается спасти теорию, предложив радикальное решение: объявить идеи лишь мыслями.

Оригинальный пассаж (132b-132c):

Сократ: «Но, быть может, Парменид, – сказал он, – каждая из этих идей есть мысль и никоим образом не может существовать где-либо еще, кроме как в душах? Ведь таким образом каждая из них была бы единой и не претерпевала бы того, о чем только что говорилось». – Парменид: «Что же? Каждая [идея] есть мысль, но мысль ни о чем? Или мысль о чем-то сущем?» – Сократ: «Необходимо [о чем-то сущем]». – Парменид: «А именно о том, что, будучи единым, она усматривает как присущее всем вещам? То есть, она есть некая одна идея?» – Сократ: «Да». – Парменид: «Стало быть, эта идея, мысль о которой есть мысль о чем-то едином и сущем, и есть то, что ты называешь идеей в собственном смысле?» – Сократ: «Выходит, так».Σωκράτης: Ἀλλ' ἄρα, ὦ Παρμενίδη, ἔφη, μή ποτε ἕκαστον τῶν εἰδῶν τούτων νόημα ἐστὶ καὶ οὐδενὶ πάρεστι γενέσθαι αἰσθητὸν ὂν ἀλλ' ἢ ἐν ψυχαῖς; οὕτως γὰρ ἂν ἓν ἕκαστον εἴη καὶ οὐκέτι πάσχοι ἃ νυνδὴ ἐλέγετο. – Παρμενίδης: Τί δέ; ἓν ἕκαστόν ἐστι νόημα, νόημα δὲ οὐδενός; ἢ νόημα ὄντος τινός; – Σωκράτης: Ἀνάγκη. – Παρμενίδης: Οὐκοῦν ὃ ἂν δοκῇ εἶναι, ἑνός τινος ὂν νόημα; – Σωκράτης: Ναί. – Παρμενίδης: Οὐκοῦν ἐκεῖνο τὸ ὃ δοκεῖ εἶναι, ἓν ὂν εἶδος, νομίζων ἰδέαν τινὰ εἶναι; – Σωκράτης: Ἔστι ταῦτα. Адаптированный перевод: Этот диалог – блестящий пример интенциональности сознания. Парменид показывает, что мысль не самодостаточна; она всегда направлена на объект («мысль о чем-то»). Если идея – это мысль, то она должна быть мыслью об идее, которая, таким образом, существует объективно и независимо от акта мышления. Попытка Сократа «спасти» идеи, перенеся их в душу, терпит крах, так как их объективный статус немедленно восстанавливается. Критика не отменяет теорию идей, но демонстрирует её концептуальную «сырость» и требует более изощренного логического аппарата.Разъяснение: 3. Диалектика Единого: метод и его цель.

Во второй части Парменид провозглашает принцип нового философского метода.

Оригинальный пассаж (135c-136a):

Парменид: «…Следовательно, надо упражняться не только в том, чтобы, предположив о существовании чего-либо, прослеживать все вытекающие следствия, но также, предположив о несуществовании того же самого… Более того, [так надо поступать] и со всем прочим, что кто-либо подобным же образом предположит – полагает ли он нечто единым или многим, или чем бы то ни было, – [рассматривая], что следует для самого [предмета] и для иного, и как они относятся к самим себе и друг к другу, – полагает ли он [их] существующими или несуществующими. Ибо если ты будешь так тренироваться сам и слушать другого, [постигая], как должно вести рассуждение, тогда ты совершенно ясно постигнешь…»Παρμενίδης: …Οὐκοῦν καὶ τοῦτο μελετᾶν δεῖ, οὐ μόνον εἰ ἔστιν ἕκαστον ὑποτιθέμενον διεξιέναι τὰ συμβαίνοντα, ἀλλὰ καὶ εἰ μὴ ἔστιν τὸ αὐτὸ τοῦτο ὑποτιθέμενον… Πρὸς δὲ καὶ ὧν ἄν τισ ὡσαύτως ὑποθῆται, εἴτε ἕν τι εἴτε πολλὰ εἴτε ὁτιοῦν τιθέμενος, αὐτὸ καὶ τὰ ἄλλα καὶ ὅπως ἔχει πρὸς αὑτὰ καὶ πρὸς ἄλληλα, εἴτε ὑποτιθέμενος εἶναι εἴτε μὴ εἶναι, δεήσει διεξιέναι. Ἐὰν γὰρ πανταχῇ γυμνάζῃς αὐτὸς ἢ καὶ ἄλλου ἀκούῃς, ὡς δεῖ διαλέγεσθαι, τότε τελέως διαγνώσῃ… Адаптированный перевод: Здесь Парменид формулирует суть своего диалектического метода. Речь идет не о догматическом доказательстве одной точки зрения, а о всестороннем логическом эксперименте. Цель – не прийти к одному «правильному» выводу, а развить в себе и собеседнике способность мыслить системно и непротиворечиво в рамках любой заданной гипотезы, видя все её внутренние следствия и антиномии. Это интеллектуальная гимнастика, подготавливающая философа к постижению высших, неочевидных принципов бытия, которые не могут быть прямо выражены в дискурсивной форме. Многочисленные кажущиеся противоречия в гипотезах – не софизмы, а демонстрация многогранности и парадоксальности самих фундаментальных категорий.Разъяснение: «Парменид» предстает не как догматический трактат, а как пропедевтическое и методологическое произведение. Его конечная цель – не опровергнуть теорию идей, а закалить философский разум, показав ему всю сложность оснований его же собственных убеждений. Критика в первой части выявляет проблемы, которые требуют для своего разрешения более высокого уровня диалектической культуры, демонстрируемой во второй части. Следовательно, диалог является ключевым этапом в эволюции платоновской мысли, переходом от непосредственной веры в идеи к их систематическому, логически выверенному обоснованию через диалектику.

Первая гипотеза как апофатическая теология: Интерпретация Прокла и ее отражение у А.Ф. Лосева.

Как указывает А.Ф. Лосев в «Истории античной эстетики», неоплатоник Прокл понимал Первую гипотезу «Парменида» (137с-142а) как учение о Едином (τὸ Ἕν) в его чистейшем виде – принципе, абсолютно трансцендентном всякому бытию и мышлению. Это прочтение превращает логическое упражнение в фундамент отрицательной (апофатической) теологии.

Суть интерпретации Прокла.

Для Прокла, как систематизатора неоплатонизма, гипотезы «Парменида» были не абстрактной логикой, иерархией божественных начал. Первая гипотеза описывает высшее из них – Единое, которое является причиной и источником всего сущего, но само превосходит всякое бытие.

Трансцендентность бытию: Единое не есть бытие. Оно – «сверх-сущее» (ἐπέκεινα τῆς οὐσίας), как позже выразится Плотин. Если бы оно было, оно было бы чем-то определённым, отличным от иного, то есть вступало бы в отношения, что невозможно для абсолютно простого начала.

Трансцендентность мышлению: Поскольку Единое лишено всякой формы, структуры и определённости, оно непостижимо для дискурсивного мышления. Ум (Νοῦς), рождающийся из него, может лишь устремляться к нему, но не схватить его как объект.

Подтверждение в тексте Платона (с комментарием)

Логические выводы Парменида в Первой гипотезе напрямую ложатся в основу этой теологической интерпретации.

Отрицание целого и частей:

Текст Платона (137с-d): «Не имеет оно и частей, и не есть целое… Часть ведь бывает частью целого… а целое необходимо состоит из частей».

Комментарий Лосева/Прокла: Атрибуты «целое» и «часть» относятся к сфере бытия, где есть структура и сложность. Единое, будучи абсолютно простым и первым, предшествует самому разделению на целое и часть.

Отрицание формы и границ:

Текст Платона (137d): «Не имеет оно ни начала, ни конца, ни середины… Ибо начало и конец – границы всякой вещи».

Комментарий: Иметь границу – значит быть ограниченным, то есть быть чем-то в противоположность чему-то иному. Единое же беспредельно (ἄπειρον) не в смысле бесконечной протяженности, а в смысле абсолютной неопределенности и запредельности всякому ограничению.

Отрицание пространства и времени:

Текст Платона (138а, 141а): «Оно не находится ни в себе, ни в ином»; «Не причастно оно и времени».

Комментарий: Находиться «где-то» – значит быть contained within бытием. Быть причастным времени – значит меняться или длиться. Единое вне пространства и времени, оно пребывает в вечности (αἰών), понимаемой как неподвижная, неделимая полнота, а не бесконечная длительность.

Апофатический итог:

Текст Платона (142а): «Следовательно, для него нет ни имени, ни слова, ни какого-либо ощущения его, ни знания».

Комментарий: Это кульминация апофатического метода. Любое имя или логос (понятие, определение) уже есть ограничение и определение. Единое – это «Не-иное» и «Молчание», к которому можно прийти только через последовательное отрицание всех атрибутов.

Философский смысл и значение.

Единое как первоначало: В системе Прокла, выстроенной по образцу «Парменида», Единое – это не бог-личность, а безличный, сверхразумный принцип, из которого через посредство Ума и Души эманирует (истекает) все мироздание. Оно есть «Первопричина», сама не имеющая причины.

Диалектика как путь к богопознанию: Первая гипотеза демонстрирует, что подлинное «познание» высшего начала возможно лишь как мистическое соединение (ἕνωσις), достигаемое после того, как рассудок, пройдя через все отрицания, осознает свое бессилие и умолкнет.

Вклад Лосева: А.Ф. Лосев, сам работавший в традиции неоплатонизма, видел в этой интерпретации Прокла не просто исторический курьёз, а глубочайшее проникновение в структуру платоновской мысли. Он показывал, что «Парменид» через призму неоплатонизма раскрывается как трактат о том, как Абсолют, оставаясь невыразимым, полагает иное бытие и через его структуры возвращает это бытие к самому себе.

Таким образом, интерпретация Первой гипотезы как учения о трансцендентном Едином превращает «Парменида» из логического диалога в краеугольный камень всей последующей европейской мистико-теологической традиции.

Трактовка Стивена Герша: Апофатический метод как структура мысли.

Для Стивена Герша, одного из ведущих современных интерпретаторов неоплатонизма, ключ к пониманию Первой гипотезы «Парменида» лежит в концепции апофатического (отрицательного) метода. Его анализ выходит за рамки исторической реконструкции и раскрывает фундаментальную структуру философского мышления о абсолютном.