Фантазия на тему…

* * *

На обратном пути в кабине вездехода царила тишина. Все сожалели о том, что сказочный день подходил к концу, было жаль так скоро расставаться с Оранжевой планетой. Озия первой нарушила молчание:

– Какой чудесный дом получен, Норен, народом вашим, вы не должны его как прежний потерять. Беречь его и в первозданном виде сохранять – первостепенная теперь для вас задача.

– Многие из нас это понимают, – отвечал их гид. – Но есть и такие, которых не переделать. То им приспичит подстрелить какую-нибудь птицу, то дерево спилить лишь для того, чтобы плоды достать попроще было. Их легче удерживать вдали от планеты, а не перевоспитывать, чем и занимается Хавила Фарес в первую очередь. Правда, сами вандалы не догадываются, для чего их удерживают на спутнике, но это к лучшему; пусть считают, что их занятия там, жизненно необходимы обществу.

– Что касается меня, – мечтательно пропела Лания. – Осталась бы навеки здесь. Хоть очень я люблю свой дом, но мне на Ладе было – поскучнее. А здесь работала бы стражницей у вас, чуть, что не так, в мгновенье ока виновного отправлю в изоляцию опять, будь то на спутник иль звезду какую.

Норен, приняв сказанное девушкой только за шутку, весело рассмеялся.

– Считаю, для пояснения твоих намерений нужна демонстрация, Лана, – подзадорил ее Делг. Твои способности нашим радушным хозяевам пока неизвестны.

– Это можно, – лениво протянула Лания. – Пожалуй, надо подготовить встречу нашей "главной гостье", – и она многозначительно поглядела на Озию.

– Оставь, подруга, баловство, не разыграть кого-нибудь – тебе конечно в тяго…

Принцесса оборвала свою речь на полуслове, потому что уже после слова "тебе", Лания исчезла вместе с Делгом из кабины вездехода. Тщательно трущего глаза Норена пришлось отвлечь от этого занятия Ниму.

– Не волнуйтесь, это для нее в порядке вещей: сначала исчезать здесь, а после появляться в самом неожиданном месте. Она и Делг уже дома, готовят цветы или там духовой оркестр к нашему прибытию.

Глядя, как ничего непонимающий Норен растерянно крутит головой, Ним усмехнулся про себя – "все мы прошли через это". Действительность даже превзошла ожидания Нима. Встречала их целая делегация: все четверо жрецов выказали желание сопроводить Фареса и лично познакомиться с посланницами Лады. Неизвестно, что наговорила им Лания, только у встречающих в руках были не только цветы, но и целые подносы с экзотическими дарами планеты – в знак уважения к принцессе. Увидев это все, Озия бросила хмурый взгляд в сторону подруги, стоящей поодаль, лицо которой выражало невинность и могло провести любого кроме хорошо знающих ее друзей. Озорные ямочки на щеках свидетельствовали о том, что проказа удалась. Делг, спрятав свое лицо за спиной подруги, внутренне давясь от хохота, тщетно пытался сохранять серьезность, ему это плоховато удавалось.

Впрочем, члены совета не находили в подобной церемонии ничего смешного, можно было сказать – им это нравилось. Фарес представил своих соотечественников и уже все вместе они направились в знакомую беседку продолжить официальную часть встречи. Экстренное собрание жрецов пяти кланов на Оранжевой, прояснило возникшую ситуацию, и всё же оставило множество вопросов неразрешенными. Не все видели смысл помогать Ладе в избавлении от надвигающейся опасности, только страх перед возможным возвращением Владыки к ним самим вынуждал прислушиваться к словам своего лидера и принять, в конце концов, нужное решение.

Упоминание Озии о достижениях Голоиба, о его решении помочь так же и этой части кассийского племени – в продолжении рода, повлияло даже на особо осторожных из них. Жрецы тут же приняли решение о подготовке и отправке звездного флота. Сам Фарес пообещал снарядить первый звездолет своими силами уже через два дня и на месте подготавливать желающих кассийцев к перелету на Оранжевую, тем самым, оставляя Клонара Дайна с небольшой группой прихлебателей в изоляции.

План этот как нельзя лучше устраивал ладийцев, а у переселенцев к Ориону решалась проблема человеческих ресурсов. В этой операции ладийцы брали на себя задачу обезопасить деятельность добровольцев Оранжевой от мести Владыки. Под конец совещания Хавила Фарес, с согласия остальных членов совета, предложил всем желающим жителям Лады присоединяться к ним для освоения новой планеты.

– Это, наше самое сокровенное и искреннее желание – воссоединиться с потомками наших общих предков. Мы понимаем, что от одного Вашего слова, принцесса, мало что зависит, но просим донести эти слова до вашего народа. Имейте в виду: Вас лично и Нима, я также мечтаю видеть здесь. У нас места предостаточно – пустует целая планета, а когда покажется тесновато – вся Вселенная только и ждет нас. Я верю: объединив наши усилия, мы воплотим самые фантастические мечты в явь.

Сердце Озии тронули последние слова, она поднялась поблагодарить правителей Оранжевой за поддержку:

– Никто из нас сам не решился бы просить об этом. Обрадуют любое сердце слова, что сказаны сейчас. Борьбу с Владыкой мы считали лишь своим уделом, поддержку очень рады получить от вас. Мы будем помощь с нетерпеньем ожидать, а своего отца – правителя народов Лады, я извещу сегодня же и дружбе нашей, уже ничто не сможет помешать.

На этом, собственно, официальная часть беседы закончилась. Оставались кое-какие нюансы и Делг с Ланией принялись обговаривать их. Лания взяла на себя роль связной с правительством Оранжевой, а Делг должен был по прибытии на Ладу подготовить кассийских беженцев к эвакуации, а так же тех, кто еще оставался во власти Владыки. Озия, Ним и его отец не принимали участие в разработке дальнейших планов, их не беспокоили, понимая, что им нужно о многом поговорить.

– Вот и снова расстаемся, сын, – произнес Фарес. – Хотелось бы присутствовать на вашей свадьбе, и я надеюсь поспеть. Меня уговорили возглавить экипаж первого звездолета, чем я приятно удивлен. Оказывается, я еще нужен им, – Хавила-старший, с усмешкой кивнул в сторону своих собратьев-жрецов. – А Ваше появление, принцесса, произвело на них волшебное действие: они позабыли о внутренних распрях.

– Я рад за тебя, отец, – ответил Ним. – А что касается свадьбы, то без тебя она не обойдется. – Взяв Озию за руку, он спросил ее:

– Я, верно, говорю, любимая?

В ответ она поцеловала его и, тряхнув головой, улыбнулась. Ее золотые волосы при этом засверкали ярче обычного в лучах увядающего красного солнца.

– Вы свадьбу нашу не пропустите никак, – теперь я знаю путь, мы будем часто навещать Вас. А если нужно будет, доставим мигом и без звездолета.

В последний раз, сердечно простившись с гостеприимными хозяевами, четверо друзей собрались на холмике, скрывающем подземное жилище. Лания, взяв Делга за руку, закрыла глаза и, сосредоточившись, вдруг исчезла с глаз провожающих. Хоть кассийцы уже слышали о подобных чудесных способностях своих гостий, зрелище все равно привело их в некоторое замешательство: легенды о прошлом Кассии и ее богах – ожили на их глазах. Настал черед Нима и Озии. Взмахом свободных рук, они простились с остающимися на Оранжевой и, таким же непостижимым для них образом, растворились в сгущающихся сумерках.

глава 9

Когда Ним открыл глаза, то ничего не увидел – кромешная тьма окружала их. Вначале он даже подумал, что из-за дальности расстояния процесс переноса еще не завершен. Левой рукой он по-прежнему обнимал Озию, а она своей правой крепко держала его за запястье. Ощутив под собой твердый каменный пол, Ним догадался, что что-то пошло не так. Где же они находятся? Услышав тяжелое дыхание девушки, Ним приблизил свое лицо к ней. Было похоже, что Озия испытывала сильную боль и приглушенные сдерживаемые ею стоны подтверждали это. Обхватив ладонями ее голову, он прильнул своими губами к ее губам, Ним поцеловал девушку.

– Что с тобой, любимая, ты ранена?

Голос его гулким эхом раскатился в непроглядном мраке. Озия была в сознании, но говорить могла с трудом.

– Цела я… голова, словно в огне. Такую боль ни разу испытать не доводилось.

Тут новый приступ боли захлестнул ее, вынудив вновь умолкнуть. Ним поспешно отцепил от пояса походную аптечку, с которой, как и с оружием, он не расставался с самого Плутона. На ощупь, отыскав болеутоляющую таблетку, он поднес ее к губам девушки.

– Проглоти, это должно помочь.

Озия покорно выполнила его просьбу. Опустившись на пол, Ним устроил ее поудобнее, прижимая голову девушки к своей груди, в ожидание действия лекарства. Одновременно он попался разобраться в ситуации, рассуждая: "Во-первых, они не на Оранжевой. Во-вторых – на Плутон это место так же не похоже: сила тяжести нормальная. Остается одно, – это Лада, но место прибытия явно не запланировано Озией. Куда же они угодили?"

Подняться и исследовать место без всяких проблесков света он пока не решался, боясь оставлять беспомощную девушку одну. Прислушавшись к ее дыханию, он только сейчас заметил, что она больше не стонет. Видимо таблетка оказала свое действие.

– Как ты, тебе лучше? – спросил Ним, склонившись к ней.

– Лучше, Ним, – отозвалась Озия слабым голосом. – А почему темно, где мы?

– Не знаю, родная моя. Но почему-то мне кажется – мы угодили в подземелье. Вопрос, на какой планете?

– На Ладе, точно знаю это. В последний миг почудилось вмешательство мне чье-то, но поздно было поворачивать назад и голову мгновенно боль пронзила. Сейчас попробую собраться с силой, чтобы отсюда нас с тобой перенести на остров во дворец отца.

Взяв Нима за руку, Озия напряглась, пытаясь сконцентрироваться. Однако, вместо ожидаемого переноса новый взрыв боли обрушился на нее, чуть не лишив сознания. Вскрикнув, она обмякла. Ним со страхом за девушку вновь устроил ее удобнее, прижав ее лоб к своей щеке, а свободной рукой массируя затылок и виски. На этот раз Озия приходила в себя значительно дольше.

– Ничего не получается, любимый, мы в западне и в эту западню Владыка нас завлек: вмешательство чужой недоброй воли в сознание вторгается мое.

– Надеюсь, Лания и Делг оказались удачливей нас и тогда помощь вскоре прибудет. Не делай больше никаких попыток, милая, пока я не разведаю, где мы находимся.

Осторожно высвободившись, Ним пополз на четвереньках, опасаясь провалиться в какую-нибудь невидимую ловушку. Примерно метров через десять он уперся в стену. Встав на ноги, Ним ощупал ее, пытаясь дотянуться до потолка, но безуспешно. Тогда сбросив на пол куртку для ориентира, он пошел вдоль стены. Постепенно картина становилась ясной: помещение, в котором они материализовались, имело форму тетраэдра с площадью основания около ста квадратных метров. Каждая грань этой каменной западни имела проход. Решив разведать один из них, Ним обнаружил примыкающие к нему коридоры-рукава. Шансов заблудиться становилось все больше, следовало повременить с дальнейшей разведкой и не рисковать зря. Вернувшись к принцессе, Ним помог ей перебраться к стене, и они вновь уселись на пол, прислонившись к ней. Сидеть в таком положении было значительно удобнее.

– Давай по рассуждаем немного, – предложил Ним. – Каким-то образом, Клонару Дайну удалось воздействовать на твой мозг, заманить сюда и лишить возможности пользоваться своими парапсихическими способностями. Возникает вопрос: зачем ему это нужно? Убить нас ему было бы намного проще, но он решил – именно пленить. Надо думать – он скоро явится, чтобы закончить начатое дело. Не сомневаюсь, что он не предполагал завлечь в свою ловушку нас обоих, следовательно, у нас тоже есть для него сюрприз. Давай-ка уйдем из этого помещения, пусть поищет. А мы тем временем постараемся найти выход из лабиринта.

– Мне больно думать, Ним. Со мною что творится, не пойму, одна надежда – на тебя, решенье принимать тебе, любимый.

* * *

Они уже больше четырех часов блуждали в лабиринте. Дважды отдыхали, и снова отправлялись в путь. Он впереди, а Озия шла следом, положив свою руку ему на плечо. Девушка автоматически переставляла ноги, казалось, что сознание совсем покидает ее, но тело при этом остается дееспособным и не подчиняется воле. Ним не понимал, чем это вызвано и как помочь своей невесте, но одна мысль прочно засела в мозгу: если ему удастся добраться до Клонара Дайна – тому больше не жить. Пусть он при этом уподобится самому Дайну и его убийцам-стражникам, пусть кара Создателя постигнет его, лишив недавно дарованной чудесной силы, зато остальным людям планеты дышать станет намного легче. Снедаемый мучительной яростью, он довел себя до такого исступления, что попадись ему сейчас Владыка или его сын Яков, прямо зубами, как зверь, впился бы им в глотки. Рука, лежащая на его плече, вдруг соскользнула. Ним тут же остановился и, сделав шаг, назад наткнулся на неподвижно застывшую Озию. "Неужели, она больше не сможет передвигаться", – мелькнула отчаянная мысль. Однако дело было в другом. По-прежнему не произнося ни слова, девушка ладонью нащупала его лицо и ее легкие пальцы, скользнув сверху вниз, прижались к его губам. Ним, уже собиравшийся обратиться к ней с вопросом, умолк. Тут же отдаленные звуки, напоминающие слабый звон, достигли его ушей. Затаив дыхание, Ним стал прислушиваться, стараясь уловить направление, откуда доносятся странные звуки. Как нарочно все вдруг стихло.

– Эй, кто здесь!? – громко выкрикнул Ним, забывая об осторожности. В ответ прозвучало лишь эхо его собственного голоса, постепенно стихая и сменяясь звенящей тишиной. Они еще долго прислушивались, начиная сомневаться в реальности звуков, как вдруг издалека, словно в ответ на эхо донесся слабый стон человека. На этот раз, Ним уловил направление. Снова положив руку Озии себе на плечо, он уверенно двинулся в правое ответвление. Этот проход оказался настолько узким, что только двоим, с большим трудом, можно было разойтись. Здесь они представляли собой отличную мишень для засады, поэтому Ним осторожно вынул оружие и подготовился к любому повороту событий, кроме случившегося на самом деле. Сделав очередной шаг, он внезапно ощутил отсутствие пола под ногами и, не успев даже вскрикнуть, полетел вниз. К счастью недалеко: раскинутые руки встретились с препятствием, и он повис на локтях, опираясь на две из четырех сторон прямоугольного проема в полу. Озия вовремя пришла на помощь, догадавшись по звукам о происшедшем. С помощью девушки Ниму удалось выбраться назад и оба опустились на пол в изнеможении. Сердце девушки громко стучало, видимо от пережитого страха за него. Сам он испугаться не успел, но сейчас с ужасом начал осознавать, что упади он на дно ловушки, неизбежно сломал бы себе как минимум ноги, оставив практически беспомощную девушку на верную гибель. Прижав к себе Озию, Ним нежно гладил ее по волосам, приговаривая:

– Успокойся, все обошлось, все будет хорошо.

Слабый стон, приведший их к этой ловушке, вновь прозвучал под сводами каменного лабиринта и шел он как раз из того самого отверстия. Наклонившись над отверстием, Ним снова крикнул:

– Кто здесь!?

Ответом ему был тот самый металлический звон и шепот знакомого голоса.

– Я Голоиб, а кто вы?

– Это я, Ним! Ним и Озия! Как Вы оказались там, Голоиб?

– Какое счастье вновь услышать человеческие голоса, я думал, никогда больше этого не будет. Меня приковали здесь – на дне ямы по распоряжению Владыки. Боюсь, помочь мне будет несколько затруднительно.

– Скажите, какая здесь глубина и можно ли спуститься к Вам?

– Не знаю точно, возможно метров пять, но зачем Вам это? Цепи вмурованы в камень, освободить меня вам не удастся.

– Молчите, я спускаюсь, – оборвал дальнейшие разговоры Ним. Сняв с себя куртку, рубаху и ремень, он принялся вязать все это в одну веревку. Оставалось придумать, как ее закрепить.

– Я выдержу тебя, доверься, – послышался слабый голос Озии.

Другого выхода все равно не было. Ним спустил ноги в проем, а затем, взявшись за импровизированную веревку, повис на руках и соскользнул по ней вниз. Длины ее хватило как раз: ноги коснулись пола в тот момент, когда в руках оставался самый кончик. Пол ямы, имел те же размеры, что и сам проем, служащий единственным выходом отсюда: примерно метр на полтора. Споткнувшись обо что-то мягкое, Ним ударился плечом о стену но, сохранив равновесие, остался на ногах, не растянувшись на несчастном ученом, которому и без того было не сладко. Нащупав биолога руками, Ним убедился, что цепи, которыми он был прикован, действительно, свободным концом вплавлены в камень.

– Я уронил пистолет, когда чуть не свалился на Вас, Голоиб.

– Что-то тяжеленькое падало мне на ногу, – подтвердил ученый.

Пошарив на полу возле ног Голоиба, Ним вскоре обнаружил пропажу.

– Пригнитесь, как можно ниже, – приказал он, нащупывая стволом звено цепи.

Звук выстрела в замкнутом пространстве резанул по барабанным перепонкам. Пуля, перебив звено цепи, еще долго носилась над головами, рикошетя о стены, пока не потеряла всю энергию. Еще один выстрел и биолог был свободен.

– Браслеты придется поносить еще некоторое время, уважаемый Голоиб. Ну, давайте выбираться наверх.

– Пожалуй, я не смогу взобраться, как Вы – по веревке. Сил у меня осталось слишком мало, я здесь уже давно без еды и питья.

– Тогда я вылезу первым, а Вас вытащу.

Сняв с биолога куртку и удлинив ею веревку, Ним обвязал свободным концом его подмышками.

– Держи веревку, Озия! – крикнул он. – Я выбираюсь.

– Держу, – донесся сверху слабый голос девушки.

Подтягиваясь на руках, Ним преодолел расстояние, отделяющее его от поверхности. Как только он оказался наверху, Озия удерживающая веревку из последних сил, внезапно обмякла. Это нелегкое испытание и для здорового мужчины она выдержала с честью, но предел ее сил наступил. Догадавшись по ее тяжелому дыханию, о том, что произошло, Ним первым делом оттащил ее от края ямы. Когда он вернулся чтобы помочь Голоибу выбраться, то с ужасом обнаружил, что веревка отсутствует; – выпав из ослабевших пальцев Озии, она соскользнула обратно в яму.

– Голоиб! – позвал Ним. – Верёвка у Вас?

– Да, она вся здесь, зря выходит, старались. Как видно не судьба мне покинуть это пристанище.

– Погодите отчаиваться! Сейчас что-нибудь придумаем, наберитесь терпения.

Уже собираясь стянуть с себя оставшуюся одежду и вязать из нее замену, Ним застыл как вкопанный.

– Собственно, чего это я избегаю более простого способа?

Сконцентрировавшись, Ним представил себе Голоиба, сидящего на дне ямы, представил его маленькую фигуру, ощутил вес его тела и сделал внутреннее усилие, как недавно на Плутоне, когда он ворочал каменные глыбы.

– Что это со мной!? – вскрикнул Голоиб, когда его тело оторвалось от пола.

Ним не отвечал, боясь потерять контакт и уронить биолога. Как только его протянутая над ямой рука ощутила плечо Голоиба, он немедленно рванул его на себя и расслабился. Шлепок об пол и слабый стон возвестили о благополучном окончании процесса.

Настроение у Нима поднялось: еще бы, его "сила" не оставила его, как это случилось с Озией. "И чего я раньше не попробовал найти ей применение"?

* * *

Голоиб ошибался, считая, что его комната в лаборатории не прослушивается. Владыка просто не подавал вида, что ему все разговоры с ладийцами известны. Занимаясь политическими интригами множество лет, он взял себе за правило – никогда не открываться противнику раньше времени. Предвидя контакты своих людей с аборигенами планеты, Клонар Дайн позаботился о подслушивающих и записывающих устройствах заблаговременно. Исполнителем этого замысла Владыки, на этот раз, оказался один из лаборантов-клонов. Простодушный Голоиб даже представить себе не мог такого: все его разговоры с ладийцами не остались незамеченными. Владыке было известно все: начиная, с побега Урина и кончая исходом всех остальных, недовольных его правлением. Он просто играл в несведущего правителя, по одному ему известным причинам. Однажды настал день, когда для Голоиба, мышеловка захлопнулась. Двое стражей явились в лабораторию и, не объясняя причины, поволокли маленького биолога в резиденцию Владыки – в главный зал Великой пирамиды. Клонар Дайн смерил арестованного уничтожающим взглядом и жестом отпустил стражников.

– Как посмел ты пойти против меня, против того, кому обязан своим существованием? Кем ты себя возомнил, жалкий клон? Надеялся провести меня, своего создателя? – Владыка разразился издевательским смехом, нагоняя ужас своим немигающим взглядом змеиных глаз. – Кто бы мог представить: я породил тебя для того, чтобы однажды быть тобою преданным врагам моим! Что ты скажешь в свое оправдание, клон?

К чести своей, несмотря на страх который Голоиб всегда испытывал в присутствии своего хозяина, он не стал юлить и выпрашивать прошения.

– Я признаю свою вину в измене, Владыка, – просто отвечал он. – Ладийцев же не считаю врагами своими.

– Что ты сказал, жалкий червь? – прошипел Клонар Дайн, не находя больше слов от изумления. Совсем не такого ответа ожидал он от учёного.

Голоиб понял, что для него все кончено: Владыка не простил бы и малого прегрешения против своей власти. В этом маленьком, всеми презираемом человечке, проснулась смелость, которой раньше до встречи с ладийцами он никогда не испытывал. Слова отчаяния сами сорвались с языка.

– Изменил я не человеку, а чудовищу, пытаясь спасти настоящих людей. Знайте же: это я помог бежать третьей части кассийцев, измученным Вашим произволом, Владыка! Теперь они в безопасности, под защитой тех, кто угроз тирана не боится. Пусть сегодня последний день моей жизни, но я умру с сознанием выполненного долга перед моим народом. Скоро с Вашей властью над людьми будет покончено. Те, кто сейчас стоит перед вами на коленях, завтра – встанут против и не останется у Великого жреца иного выхода, как с жизнью распрощаться добровольно. А я… что ж, я немало прожил, но за последний месяц сделал больше, чем за столетия своего существования.

– Ты не прав, клон, – возразил с лютой насмешкой Клонар Дайн. В противовес горячей речи биолога, он уже взял себя в руки и отвечал без эмоций.

– Ты своими действиями просто ускорил естественный процесс и тем самым помог осуществлению моих планов: помогая убраться глупцам из моего лагеря, ты связал по рукам моих недругов этими бездарными нытиками. Ты пока поживешь, правда, работа твоя на этом закончена, все остальное доделаю я и не так как ты на то рассчитывал. Твои подопечные будут лишены всякой жалости, которая только вредит. Это будут темные, слепые рабы без всякой тяги к образованию, послушные моей воле. Они будут боготворить меня, а я буду править ими вечно, не встречая больше сопротивления или даже тени сомнения и недовольства. Запомни: никто не сможет мне помешать в этом!

– Умирать тебе придется медленной, голодной смертью. А может быть осознание своего бессилия помешать мне, раньше отправит тебя в могилу. Тебя обрадует известие: лаборанты твои уже приступили к массовому производству твоих "моделей", которые вскоре заселят всю планету и будут вечно трудиться, не имея времени и воли задуматься о своих действиях. Их удел – убивать себе подобных и с тупым упорством и самозабвением рожать новых рабов мне в помощь.

– Даже с теми "жучками", что Вы носите в себе, Владыка, жизнь не вечна, – возразил Голоиб.

– А разве я сказал, что буду жить вечно в ЭТОМ ТЕЛЕ? Напротив, скоро я поменяю оболочку, и никто не догадается, что я не один из ладийцев. К слову: мне понадобится женщина – для продолжения рода. Как считаешь, клон; твоя новая знакомая – принцесса Озия, подойдет? – И Клонар Дайн откровенно расхохотался.

– Нет! Этого не будет! – воскликнул с ужасом Голоиб, понимая, что слова Владыки не просто угроза.

– Зря надеешься, клон. Я воспользовался, любезно предоставленной тобою информацией из твоей лаборатории. Зная, о предпринятом ею путешествии к Ориону, я кое-что подготовил: по возвращении обратно ее будет ждать сюрприз. Великая пирамида настроена на излучение ее мозга, (полученного, кстати, из записи приборов все той же лаборатории), и она примет мою драгоценную гостью, а вслед за этим лишит ее парапсихических сил, на которые так уповают ладийцы. Каких-нибудь пару тройку дней и сопротивление принцессы будет сломлено, она станет навечно послушна моей воле. Ты будешь находиться неподалеку и если раньше не сдохнешь от угрызений совести, то, возможно, будешь присутствовать на моей с нею свадьбе.

Отдав мысленную команду, на которую тут же явились Чем Калук и Яков, Владыка небрежно махнул рукой в сторону окончательно уничтоженного биолога.

– Уведите клона в его новые апартаменты.

* * *

Послушные воле Якова Дайна плиты, перегораживающие скрытые проходы, поднимались одна за другой, пропуская конвоиров и их жертву в самые тайные проходы, скрытые глубоко под основанием пирамиды. Коридоры становились все уже, а освещение все более тусклым, скоро лишь фонарь в руке наместника освещал им путь. У вертикальной шахты, преградившей проход, Яков остановился. Обвязав Голоиба подмышками веревкой, Чем Калук спустил его вниз, а затем спустился по той же веревке сам. Замкнув на запястьях биолога стальные оковы, услужливо поджидающие узника, стражник выбрался наверх и вытащил за собой веревку. Свет фонаря растаял вдали, шаги конвоиров стихли и Голоиб остался один в полной темноте.

– Не знаю, сколько прошло с тех пор часов или дней, за временем здесь следить невозможно. Но я несказанно рад, что вы меня вытащили из этой могилы. Умереть хотелось бы подальше отсюда.

Голоиб закончил свой рассказ и перевел дух. Силы уже частично вернулись к нему, после того как Ним поделился несколькими питательными таблетками из запаса в своей аптечке. Они хоть и не могли полностью заменить натуральные продукты питания, но изголодавшемуся ученому, явно пошли на пользу. А вот Озия впала в какую-то летаргию: окружающее она больше не воспринимала и вопросы, обращенные к ней, также оставляла без ответа.

– Необходимо, как можно скорее покинуть этот лабиринт, – заключил Ним. – Каждая минута промедления лишает нас сил. Постарайтесь вспомнить, уважаемый Голоиб, откуда Вас вели в эту темницу.

– Дайте сориентироваться.

Биолог забормотал себе под нос что-то невнятное, по-видимому, восстанавливая ход событий. Ним терпеливо ждал ответа. Долгую минуту спустя, Голоиб признался, что он совсем запутался, вспомнив лишь что, миновав последнюю каменную преграду, конвоиры вели его все время прямо, никуда не сворачивая.

– Тогда нам не туда, откуда пришли я и Озия. Переберемся через яму в полу и двинемся вперед к свободе, которая, мне кажется, уже близка.

Прижавшись спиной к стене, Голоиб, постоянно нащупывая ногами опору, осторожно двинулся по узкой полоске пола между проемом в полу и стеной. Преодолев опасный участок, он остановился и приготовился помочь перебраться Озии. Но Ним задумал другое; воспользовавшись своим новым умением – переносить предметы усилием мысли, он поднял девушку в воздух и осторожно поддерживая ее голову на сгибе локтя, просто, двинулся вперед. Ему это удавалось без особого труда, приобретенные навыки сделали свое дело. Ним даже отметил про себя, что ему это стало таким же обычным делом, как пользоваться руками. Таким порядком они и двинулись дальше: впереди Голоиб, Ним сзади, держась за плечо биолога одной рукой и поддерживая голову Озии, плывущей рядом – лежа в воздухе, другою. Вскоре биолог остановился.

– Тупик, – произнес он. – Если мы не сбились с верного пути, то проход перекрыт каменной плитой.

Аккуратно опустив на пол свою драгоценную ношу, Ним принялся ощупывать руками преграду. Зазоры по краям были настолько малы, что и лезвие ножа не вошло бы в щель. Сделав мысленную попытку поднять эту преграду вверх, он с удивлением убедился в бесполезности своей попытки. Вторая и третья попытки так же ни к чему не привели. Неужели он, как и Озия, потерял свою силу? Перепугавшись не на шутку, Ним тут же проверил ее на Озии, но все оказалось в порядке.

– Вы не перепутали, Голоиб, может быть, это не та стена и прохода за нею нет?

– По времени пути, расстояние от моей темницы вроде такое же. Мне кажется, эти двери запираются, к сожалению, сам я никогда не интересовался этими секретами. Эх, знать бы раньше, где упадешь – подушку бы подложил.

– Ладно, будем ждать и думать. Если это единственный выход – искать другой не имеет смысла. Либо нам удастся его открыть, либо кто-нибудь явится пленить Озию. Судя по Вашему рассказу, Голоиб, так оно и будет.

Через полчаса Ним вновь попробовал поднять плиту – тщетно. Представляя себе различные варианты запоров, он пробовал их мысленно открыть, но по-прежнему безуспешно.

– Ладийцы сумеют материализоваться где угодно, – заметил Голоиб. – Было бы здорово, если б мы могли обратиться к кому-нибудь из них за помощью.

– Я уже думал над этим, – отвечал Ним. – Ничего хорошего из этого не выйдет. Лучше об этом не думать, иначе спасатель может ненароком материализоваться в одной из этих стен. Оказывается, перемещаться подобным образом, не представляя точного расположения места прибытия, очень опасно. Лучше скажите, Голоиб, зачем Клонару Дайну вообще понадобился этот лабиринт? Какой в нем смысл?

– Доподлинно не знаю. Вся эта пирамида целиком и полностью задумка Владыки. Здесь нет ничего ненужного, все имеет свое предназначение; даже моя недавняя тюрьма выстроена не для узников. Лабиринт – это один из механизмов, в которых я ничего не понимаю, но есть и второе его назначение – хранилище.

– Что-то я ничего не встретил, кроме пустых коридоров, – возразил Ним. – Ну, разве еще это – высасывание разума.

– Несомненно, и это тоже. Главное – пирамида хранит в своих камнях информацию, принадлежавшую разным людям. Это, например, запись памяти остальных шести жрецов и Вашей, Ним, кстати тоже. Но некоторые образцы техники Владыка также прячет где-то здесь. Это сооружение можно смело назвать музеем технических достижений кассийской мысли. Я слышал обо всем этом от Олза, когда работал с ним над его проектом бомбы для ящеров.

– Нам бы только продержаться, до появления кого-нибудь. Я передохну немного, Вы подежурите?

Получив утвердительный ответ ученого, Ним приготовил на всякий случай оружие и, привалившись к стене спиной, закрыл глаза. Сном назвать это было нельзя, скорее он впал в какой-то гипнотический транс, краешком сознания оставаясь бодрствующим. Перед глазами замелькали сюжеты его собственной жизни: самые яркие, самые интересные, словно кто-то прокручивал киноленту. Его детство, отрочество, посещения этой – тогда еще третьей планеты в качестве охотника-экскурсовода. Наконец, встреча при роковых для него обстоятельствах с прекрасной девушкой, чья прекрасная голова покоилась сейчас на его коленях. Озия! Какое странное и прекрасное сочетание звуков в этом имени, его не просто произносишь, его поешь. И он запел, нет, не вслух; пело что-то не имеющее названия, что-то скрытое глубоко-глубоко в тайниках его души, о существовании которого, Ним не подозревал до сего момента. Музыка звучала на разные лады, прокатываясь в нем, разливалась волнами, не пропуская ни один закоулок черного мрачного лабиринта. О-З-И-Я!!! Казалось, сама пирамида вторила ему своим – неслышным остальным людям языком. Каждый ее камень наполнял его существо песней. Внезапно, достигнув самой высокой ноты, песня оборвалась, а вместо нее в голове закружились, сменяя друг с друга, мысли. Не его мысли, даже не мысли другого человека – мысли множества людей захлестнули его и, ворвавшись, стали неотъемлемой частью Нима: их знания и надежды, любовь и ненависть. Ниму стало страшно, казалось, еще чуть-чуть и его мозг, переполненный чужими непрошеными знаниями, разлетится на кусочки.