Читать книгу: «Триумф графа Соколова», страница 4

Шрифт:

Шантаж

В «Астории» Соколов принял душ (это он делал два раза в день – после сна и перед сном). Уже вытянулся на широчайшей, но недостаточно длинной постели по диагонали, как вдруг спохватился:

– Ах, письмо!

Он достал чуть смятый конверт, вынул из него обычный лист почтовой бумаги. В левом углу картинка – изящно отпечатанные белые и розовые маргаритки. Мелькнула мысль: маргаритки – смертные цветы, их сажают на могилах. Поднес к носу лист: запах был сложным – табачный смешался с еле заметным нежным – дамских духов, – который показался ему знакомым.

Сыщик улыбнулся, подумал: «Ну совсем как в дешевых книжонках про Ната Пинкертона или пресловутого Шерлока Холмса. Эти выдуманные сыскари по воле их авторов то и дело нюхают вещественные доказательства, словно охотничьи псы».

Расправил письмо, начал читать:

«Милый Теодор!

Все мои дни наполнены только Вами. Вы переменили мою жизнь. Я целую этот лист, ибо знаю, что Ваши руки коснутся его. Нет на свете ничего страшнее, чем любить и знать, что твои чувства никогда разделены не будут. О боже, за что такая мука?!

И все же луч надежды не померк: отдайте этим гнусным людям то, что они требуют. Может, они правы, что это пойдет на пользу нашей России, которую я патриотично люблю?

И тогда они выпустят меня из своих когтей! Я тут же сольюсь в любовной истоме с Вами, о мое дорогое дитя! Ваша душа создана для любви чистой и пылкой. Любовь – это неземное блаженство, которое в полной мере только я смогу дать Вам, ибо никто, кроме меня, не в состоянии оценить превосходные качества Вашей души.

Неужели какой-то пустяк, кучка каких-то жалких бумажек станут непреодолимой преградой между нами? Женское сердце так нежно, что одно неосторожное прикосновение может разбить его, как драгоценную фарфоровую вазу.

Я падаю на колени: Вы, милый ангел, можете растоптать меня, но берегите нашу любовь – она дарована небом!

Вечно Ваша Е.».

Соколов перечитал письмо. С удивлением подумал: «Боже, какой изящный слог! Сама Жорж Занд не писала столь возвышенно своему возлюбленному – Альфреду Мюссе».

Он спрятал письмо в ящик письменного стола, помолился на угадывавшийся за окном в непроглядной тьме купол Исаакиевского собора и через минуту погрузился в беспробудный сон.

Легенда

Утром Соколов спал дольше обычного. Разом пробудившись, открыл крышку золотого карманного «Буре». Стрелки показывали начало девятого. По обычаю размявшись гимнастикой, сыщик перешел к силовым упражнениям: приседания, отжимания с полсотни раз – уперевшись руками в пол, а ноги поставив на широкий мраморный подоконник.

Едва принял душ и оделся, в дверь постучали. Это был Гарнич-Гарницкий.

– Завтракать, сударь, желаете? – гостеприимно осведомился Соколов.

Гость махнул рукой:

– У меня аппетит пропал, похудел на шесть фунтов. Если только чашку крепкого чая…

Лакей принес в люкс из ресторана легкий завтрак и самовар. Соколов, поглощая омлет из дюжины яиц с ветчиной, участливо спросил:

– И что вас тревожит, Федор Федорович?

– Нынешней осенью, в самом конце ноября, я в поздний час возвращался с какого-то приема. Хотелось прогуляться. Я отпустил извозчика, а сам не спеша двинулся вдоль Малой Невки. Кругом ни души. Вдруг слышу торопливые шаги. Оглянулся – меня какая-то долговязая фигура, одетая в ватерпруф, догоняет. Еще на подходе, шагов за десять, фигура вежливо приподымает шляпу:

«Простите за беспокойство. Если не ошибаюсь, вас зовут Гарнич-Гарницкий?»

Лица в темноте не разглядеть. Я удивления не показываю, спокойно отвечаю:

«Чем, сударь, могу быть вам полезным?»

«О да, вы можете быть полезным. Наш разговор совсем конфиденциальный. Я прошу вас не волноваться. Пока вы в полной безопасности». – Слова вежливые, а тон угрожающий.

Чувствую, добра ждать от этой встречи не приходится. Требовательно произношу:

«Для начала, сударь, представьтесь!»

«Можете меня называть Александром Степановичем».

Я заметил: при некоторых звуках у этого типа словно просвист выскакивает. И акцент небольшой. Спрашиваю:

«Вы немец?»

«Это не главное. Наш разговор полезен для вас и для России. Вы ведь любите Россию?»

«Продолжайте!»

«Скажите, вы желаете хорошего для России? В этом случае вы обязаны помочь нам. В противном случае вас ждут очень большие неприятности».

Одним словом, после некоторых угроз, в том числе… – Гарнич-Гарницкий малость замялся. – Ну, в общем, этот тип потребовал, чтобы я передал ему полный набор военных карт. Это значит выдать секретнейшие сведения: дислокацию войск, инженерные сооружения, коммуникации. В случае отказа, заявил тип, меня и мою семью «ликвидируют в назидание другим».

Соколов перестал пить чай, вопросительно поднял бровь:

– И что было дальше?

– Этот господин стал убеждать меня, что все «порядочные» люди так и мечтают изменить Родине: «Многие дальновидные русские полезно сотрудничают с нами.

Ваш приятель-сыщик Соколов столкнулся с одним из них. И еле ноги унес». – «Вы имеете в виду Ульянова-Ленина?» – «Его самого!» – «Жаль, что Соколов не утопил его, а только искупал в реке». – «Утопить Ленина – на его место нашлось бы много других. Вы, к примеру». – «Нет, любезный, как вас там…» – «Александр Степанович!» – «Так вот, Александр Степанович, только отпетый негодяй может сотрудничать с нашими врагами. А для меня Россия – не пустой звук. Так что я не поддамся на ваши угрозы. И вообще советую ко мне с подобными гнусными предложениями впредь не соваться».

Гарнич-Гарницкий подошел к высокому окну, долго смотрел на засыпанные снегом мостовые, на покрытые снегом деревья, на золотившийся в морозном мареве купол Исаакия. Он долго молчал. Наконец продолжил:

– Казалось бы, чего проще разоблачить эти козни! При передаче карт схватить вражеского агента, допросить и устроить крупный международный скандал. Рулон с картами я должен тщательно упаковать в непромокаемую клеенку. Затем выждать ненастный день, когда хороший хозяин собак на улицу не выпускает, и в темное время суток швырнуть секретные карты за ограду германского посольства по Морской, сорок один.

Соколов глядел на собеседника чуть иронично.

– Сделать послу Фридриху Пурталесу бесценный подарок? Ну и приключение! А сколько было обещано заплатить?

– Тридцать тысяч рублей.

– Щедро! И все, конечно, фальшивые?

– Я этого не знаю.

– А способ передачи денег?

– Я даже не стал спрашивать. Я ведь не собираюсь их получать. Может, мне домой принесли бы. При первой встрече я хотя и не имел при себе оружия, но хотел схватить этого типа.

– Однако он оказался не дураком?

– Да, эти люди все продумали. Тип вытащил револьвер, упер мне в спину и приказал: «Идите вперед и не оглядываться! Если подымете шум, тут же пристрелю. Вперед, до конца улицы!» Я двинулся в указанном направлении. Шагов через двадцать оглянулся – типа нигде не было видно.

Соколов незаметно и с наслаждением потянулся в кресле. Спросил:

– И что же дальше?

– Я сказал типу, что подумаю. Сначала хотел направиться в отдел контрразведки. Но потом решил, что эта история может на меня бросить тень. Я решил, что, когда ко мне вновь подойдет этот тип, обязательно его арестую. Или застрелю. Вот видите. – Он подошел к вешалке, влез в карман своей шубы и достал револьвер. – С той поры хожу вооруженным.

Разоблачение

Зоркий Соколов сразу разглядел: карманная модель 1909 года системы «Смит-и-Вессон», так называемый «усовершенствованный», ствол шести дюймов.

Соколов уставился своим знаменитым буравящим взглядом в приятеля. Тот заерзал, завертелся. Нервно спросил:

– Что вы меня гипнотизируете?

– А вы разве не догадываетесь?

– Я вам все по-дружески рассказал, а вы словно не верите мне. Странно, право.

Соколов вскочил с кресла, побегал вперед-назад по ковру, словно не зная, куда девать избыток энергии. Остановился против Гарнич-Гарницкого, вонзил в него немигающий взгляд, укоризненно покачал головой:

– Ну, братец, странно, очень странно!

Гарнич-Гарницкий задумчиво посопел, повертел большими пальцами сложенных кистей рук и пожал плечами:

– Не понимаю, право, вы в чем-то меня подозреваете…

– У меня сторожем в мытищинской усадьбе служит некогда знаменитый «кассир» – взломщик сейфов Буня Бронштейн. Когда ему начинают отливать пушки, то бишь врать, он произносит старую еврейскую поговорку: «Если вы хотите иметь собеседника, то не держите его за дурака». – Соколов вдруг перешел на «ты»:

– Если ты, Федор Федорович, хочешь иметь советчика, то не держи его за наивную институтку.

Гарнич-Гарницкий потупился.

Соколов продолжал:

– Почему германский агент приперся именно к тебе? Только потому, что ему есть чем тебя шантажировать. Ведь ежели ты ничем не запятнал себя перед этой шпионской публикой, то они никогда бы к тебе не полезли. Русский дворянин, действительный статский советник, директор картографической фабрики – нет, такого прельстить на измену за деньги невозможно. Гораздо проще и много дешевле завербовать кого-нибудь из твоих чертежников или топографов. Так, господин фантазер?

Гарнич-Гарницкий совсем сник.

Соколов с улыбкой смотрел на него. Вдруг подошел вплотную:

– Это письмо вовсе не фальшивка. Каждая строка дышит истинной страстью. Дам совет: пиши честную объяснительную записку и топай с ней к Джунковскому или самому министру. Только не пытайся что-нибудь скрывать. Тебя все равно передадут военной разведке, а там ребята ушлые, тебя вмиг насквозь разглядят.

– Да, я смалодушничал, – наконец выдавил из себя Гарнич-Гарницкий. – Я сразу перешел к финальной части этой истории, а про истоки ее умолчал. Стыдно признаваться, ибо все это пóшло. – И он снова надолго замолк, словно задремал в кресле, потупив взор в пол.

Соколов подождал-подождал и самым суровым тоном произнес:

– Нет, это не эндшпиль, это миттельшпиль. Финал предсказать легко: тебя найдут с ножом, засунутым между лопаток. И чтобы этого избежать, ты обязан все рассказать. И не только мне. Ну, не теряй попусту времени. Только признайся: ведь ты знаешь ту, которая тебе прислала письмо, так? Ведь сам тон письма говорит об этом.

Гарнич-Гарницкий обхватил голову руками и часто задышал, словно собрался нырять в морскую пучину.

В царстве любви и азарта

Гарнич-Гарницкий горько вздохнул и начал рассказ: – Да, вижу теперь, что нет смысла от вас таиться.

А история банальная и постыдная.

Все началось в начале октября. На службе я получил месяц для отдыха. Я решил путешествовать по Европе. Побывал дня два в Берлине, затем недолго в Париже и, наконец, оказался в совершенно удивительном месте – в Монте-Карло. Остановился по привычке в самом фешенебельном и страшно дорогом отеле «Де Пари». Не мне объяснять вам, что это за сказочная страна, вознесшаяся среди пышной южной растительности на скале Средиземного моря. Множество отелей, ресторанов, кафе, вилл. А главное, блестящая, роскошная публика со всего света. Повсюду звучит музыка, изящные фраки и смокинги, кружева и шелк бальных платьев, блеск чудовищных бриллиантов и обнаженных плеч. Тут, поверьте, любой потеряет голову. Сама обстановка подталкивает к романтическим знакомствам.

В первый же день моего пребывания в этом удивительном месте я отправился на ужин в ресторан. Народа было довольно много, но метрдотель был со мной особенно любезен. Он провел меня к удобному месту, возле громадного окна, откуда открывался широкий вид на заманчиво мерцающий вечерними огнями город. Словно самый богатый и уважаемый гость, я сидел за отдельным столиком. Меня обслуживали два лакея. У меня мелькнула мысль: «Меня перепутали с каким-то принцем!»

Я заказал роскошный ужин с шампанским.

Успел принять бокал-другой, как сердце мое отчаянно заколотилось. В зале появилась обтянутая шелком, совершенно очаровательная девица лет девятнадцати, хорошего сложения, с пышной прической на хорошенькой головке. Ее сопровождала какая-то пожилая дама, как позже выяснилось, компаньонка. На заманчивой груди девицы искрилось необыкновенной красоты и богатства бриллиантовое колье.

Все мужчины и женщины бросили на вошедшую восхищенные взоры.

Соколов улыбнулся:

– Но повезло только моему приятелю. К столику подлетел мэтр и с тысячью извинений просил разрешения посадить незнакомку именно за ваш стол, так?

Гарнич-Гарницкий удивленно покачал головой:

– Именно так и было! Мы, понятно, тут же познакомились, разговорились. Девушку звали Елизавета Блюм, она оказалась по происхождению русской, родилась и прежде жила в Москве, а недавно перебралась к родственникам в Берлин. Отец был богатым человеком, банкиром, выходцем из Киева. К несчастью, в прошлом году умер. Без него в семье дела пошатнулись, но привычка к красивой жизни, видимо, осталась. Теперь Елизавета Блюм путешествовала по Европе и только сегодня прибыла из Берлина.

– Это она все вам сразу рассказала?

– Не сразу, конечно. Компаньонка жаловалась на нездоровье, у нее постоянно болели ноги. Так что уже на следующий день после нашего знакомства компаньонку я отвел к местной знаменитости – на виллу Де Френс к русскому врачу Владимиру Григорьевичу Вальтеру. Тот выписал микстуру и получил невероятный гонорар – пятьсот франков, которые почему-то пожелал заплатить я сам. Так что теперь компаньонка грела ноги под пальмой на скамейке возле «Де Пари», а я проводил целые дни со своей ненаглядной Елизаветой.

Я сорил деньгами, удовлетворял любые прихоти возлюбленной. Мы побывали на концерте симфонической музыки, а еще посмотрели какую-то глупую оперетку, съездили на электрическом трамвае в соседнее Монако, с любопытством поглядели словно на игрушечный, пыхтящий паровозик, шедший на громадной предоблачной высоте виадука, соединяющего Ментону с Монте-Карло. Мы гуляли по бульвару Кондамин и бродили по песчаному берегу Средиземного моря. Хотелось плавать, но у нас собой не было купальников. Моя девица азартно воскликнула: «Зачем они нам?» Отыскав какую-то глухую бухточку, разделись и прыгнули в синюю морскую прозрачность.

Гарнич-Гарницкий мечтательно вздохнул:

– Ах, что бы ни случилось потом, эти дни вспоминаются каким-то беспрерывным счастьем! А изумрудные глаза стоят передо мной…

Тайны женской прелести

Случилось неизбежное – она пала в мои объятия.

Почти сутки – остаток ночи и весь день, – исходя безумной и нежной страстью, мы провели у меня в номере. Наша любовная фантазия не знала границ. Признаюсь, в гостиничном номере, кажется, не было места, которое не послужило бы нам приютом для любовных восторгов.

Никогда я не испытывал таких чувств. Теперь мы не расставались вовсе. Я был на седьмом небе от счастья.

Утром, пока Елизавета отдыхала после бессонной любовной ночи, я шел в цветочный магазин. Когда моя богиня пробуждалась, возле ее постели уже стоял громадный букет благоухающих роз. Я целовал ее ноги и вновь валился в постель.

Минуло два дня. Моя возлюбленная, мило улыбнувшись, вопросительно посмотрела на меня:

– Теодор, наше счастье заставило нас забыть, где находимся?

– В раю!

– Это так, но рай называется Монте-Карло. Царство вечного праздника и азарта. Должна открыть тебе, Теодор, страшную тайну: я очень азартна. – Елизавета потерла ладошки. – Нынче же пойдем играть.

– Конечно! Но прости мою назидательность. На правах старшего должен тебя, милая, предупредить: будь очень осторожна в знакомствах, здесь множество аферистов всех мастей, выдающих себя за графов, маркизов, банкиров. Все они заняты только тем, чтобы втянуть порядочных людей в какую-нибудь неприятную историю.

Елизавета громко засмеялась. Только позже я понял причину смеха, который теперь припоминается мне демоническим.

Итак, мы зачастили в разгоряченную атмосферу алчности, корыстных восторгов и безутешного горя – в казино.

Любопытно: казино построил в стиле ренессанс в 1878 году архитектор Шарль Гарнье, тот самый, что проектировал Парижскую оперу.

Эдвин

Среди роскошных интерьеров под громадными хрустальными люстрами, источавшими яркий свет, ежедневно свершались трагедии и фарсы. Однажды Елизавета столкнулась с человеком высокого роста, с моноклем в глазу. В руках он держал тросточку с массивным золотым набалдашником. Моя спутница представила человека: «Эдвин, бывший компаньон покойного отца».

У Гарнич-Гарницкого от волнения пересох рот. Он стал наливать себе боржоми – и руки у него мелко дрожали, хотел улыбнуться – улыбка вышла жалкой.

Соколов развалился в кресле и задумчиво глядел на приятеля. Рассказ его очень заинтересовал. Поскольку Гарнич-Гарницкий от волнения не мог продолжать, сыщик сочувствующим тоном произнес:

– Я тебя, Федор Федорович, понимаю. И лишь самый гнусный ханжа может тебя осудить. Женские чары околдовывают, лишают на время воли и разума.

Гарнич-Гарницкий с благодарностью пожал Соколову руку:

– Спасибо, что не осудили!

Соколов продолжал:

– Ну а дальше я поведаю, что было. Ты, как человек рассудительный и умудренный, пытался удерживать свою даму от необдуманных шагов. Советовал играть лишь в рулетку, Елизавета норовила пройти к столикам, где шла крупная картежная игра в трант-э-карант, где мечущий талию тасует шесть полных колод – всего триста двадцать карт. Ставки тут допускаются только золотом или кредитными билетами не меньше двадцати франков. Именно отсюда чаще всего уходят в последний путь – на приморскую террасу, где пускают себе пулю в лоб.

Соколов прервал рассказ, нажал на кнопку звонка. Вбежавшему лакею приказал:

– Сотерн и клубнику, только смотри самую свежую!

Понимающе улыбнулся и продолжил:

– Дама твоя, однако, оказалась чрезмерно азартной. Приобретала у разных темных личностей, которых возле казино тьма-тьмущая, «верные беспроигрышные системы», слушалась бесполезных советов крупье, брала с собой большие суммы денег. Проигравшись, всегда начинала отыгрываться. Так, мой влюбчивый друг?

– Увы, все было именно так! Даже удивительно, сколь точно воспроизводите события…

– Поскольку барышня постоянно твердила тебе, что «хочет сыграть по-крупному», а ты, мудрый соотечественник, ее постоянно удерживал от риска, эта очаровашка однажды сбежала от тебя на игру. А когда вернулась в номер, на ней не было лица и ее тысячного бриллиантового колье. Она с горькими воплями упала в твои объятия. Плечи ее сотрясались от рыданий, твои нежные руки гладили ее мокрые щеки, а возлюбленная вдруг стала прощаться с тобой: «Ах, не забывай меня, любимый! Знай, я уйду из этого мира с твоим сладким именем на устах – я брошусь в морскую пучину. Пусть она поглотит мою юную несчастную жизнь». И тут выяснилось, что она проиграла не только свои бриллианты, но еще и заняла кучу денег у Эдвина. И эти деньги она, понятно, тоже проиграла. А чтобы вернуть этот долг, надо продать все имущество и оставить маму и сестер нищими. Елизавета в последний раз горестно воскликнула, вздымая руки к небу: «Ах, почему я тебя не слушалась!» И направилась прочь, чтобы бросить свое прекрасное соблазнительное тело со скалы. Но ты в благородном порыве остановил несчастную и осыпал лицо страстными поцелуями. Так?

Любовь смертельная

Гарнич-Гарницкий оторопело глядел на гения сыска. Он пробормотал:

– Да, да, все было именно так, как вы, Аполлинарий Николаевич, говорите. Словно были свидетелем этой драматической сцены.

Породистое лицо директора картографической фабрики осунулось, постарело. Он повторил:

– Да, вы поразительно точно воспроизвели… Теперь-то я сам вижу эти козни, но тогда я так был сильно влюблен, словно ослеп. Я стал Елизавете предлагать все деньги, что были при мне, лишь бы она не уезжала, не бросала меня. Елизавета от денег гордо отказалась: «Никогда ни у кого содержанкой не была и не буду! Даже у тебя, которого впервые так полюбила. Единственный!» Ну и новые объятия, обещания вечной верности, любовные утехи…

Лакей принес сотерн и крупную клубнику, разлил желтое сладкое вино по бокалам и удалился.

Приятели выпили.

Соколов с любопытством спросил:

– Ну и когда же началось главное?

Щеки Гарнич-Гарницкого порозовели, он проговорил:

– В тот же вечер! Елизавета куда-то отлучалась, а вернувшись в номер, долго целовала меня и ласково гладила лицо ладонями. Вдруг спросила:

«Милый, ты вправду любишь меня?»

Я воскликнул вполне искренне:

«Конечно!»

Она потупила глаза и прошептала:

«Теодор, ты можешь обещать мне? Ты выполнишь мою просьбу?»

«Какую?»

«Думаю, для тебя она вовсе не трудная, а меня может спасти. И я обещаю тебе, милый Теодор, что никогда больше не подойду к игорному столу. И только тебя одного буду любить – всегда, до самой смерти. Буду твоей рабой!»

Я уже облегченно вздохнул, полагая, что речь идет о деньгах, которые Елизавета хочет попросить у меня. Улыбнувшись, сказал:

«Ради того, чтобы моя прелесть не стала топиться в море, обещаю выполнить любую просьбу».

Елизавета вдруг мило улыбнулась:

«Прости, я рассказала Эдвину, что ты печатаешь карты. Это его заинтересовало. Он уверил, что откажется от денег, которые я ему должна…»

«То есть?!»

«Если ты ему сделаешь небольшую услугу, совсем пустяковую».

«Какую?»

«Пожалуйста, милый Теодор, поговори сам с ним. Я ничего в ваших мужских делах не смыслю».

Еще не понимая, о чем пойдет речь, я согласно кивнул:

«Конечно!»

Елизавета прильнула к моим губам.

И только тут у меня мелькнула страшная мысль: не изображает ли девица свою любовь? Может, не было проигрыша, а меня водят за нос?

Текст, доступен аудиоформат
4,5
23 оценки
Бесплатно
429 ₽

Начислим

+13

Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.

Участвовать в бонусной программе
Возрастное ограничение:
18+
Дата выхода на Литрес:
17 сентября 2019
Дата написания:
1999
Объем:
360 стр. 1 иллюстрация
ISBN:
978-5-227-07909-1
Правообладатель:
Центрполиграф
Формат скачивания:
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,9 на основе 17 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 5 на основе 10 оценок
По подписке
Аудио Авточтец
Средний рейтинг 5 на основе 1 оценок
Аудио Авточтец
Средний рейтинг 2 на основе 4 оценок
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,4 на основе 55 оценок
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,6 на основе 11 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,6 на основе 15 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,7 на основе 18 оценок
По подписке
Аудио Авточтец
Средний рейтинг 3,4 на основе 5 оценок
Текст
Средний рейтинг 4,5 на основе 14 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,5 на основе 57 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,5 на основе 23 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,8 на основе 15 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,7 на основе 18 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,5 на основе 20 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,3 на основе 15 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,5 на основе 11 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,4 на основе 33 оценок
По подписке
Аудио
Средний рейтинг 4,1 на основе 21 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,9 на основе 17 оценок
По подписке