Читать книгу: «Кирпичики», страница 13

Гашение производится при соединении извести с водой. В результате получается гидрат извести Са(ОН)₂. При этом известью впитывается различное количество воды в зависимости от состава исходного сырья (10–35 частей извести на 100 частей воды). Наиболее высококачественная гашеная известь получается при соотношении 18:100. Такие сорта называются жирными кипелками (белыми). При других соотношениях компонентов можно получать тощие или полужирные извести.

Хорошая свежеобожженная известь, впитав воду, очень скоро начинает гаситься: расщепляться и распадаться. В результате вся масса извести превращается в нежный, тонкий мучнистый порошок. В процессе гашения происходит обильное выделение теплоты с образованием водяного пара, так как температура может достигать 300°С. Самонагревание происходит тем интенсивнее, чем быстрее происходит процесс гашения, а это в свою очередь зависит от состава исходного сырья и качества обжига. Мастера-известняки знали, что повышение температуры при гашении и пропорция взятой воды весьма заметно влияют на физическую консистенцию приготавливаемого раствора и, в конечном итоге, на качество последующей кладки. Каменщики для приготовления раствора под кладку старались применять свежеприготовленную известь, но в этом случае в растворе какая-то часть извести оставалась непогашенной. Порошковая негашеная известь после обжига была удобна в транспортировке и могла храниться в запасе. Однако со временем она поглощала из атмосферы углекислый газ СО₂ и влагу. Терялись ее связующие свойства. Такая известь называлась выветрелой (старой или лежалой) и большей частью находила применение в стекольном производстве. Иногда ее добавляли в свежеприготовленный раствор перед кладкой. В этих случаях раствор более тщательно перемешивали и давали ему выстояться.

Перед кладкой известь смешивали с песком и разбавляли водой. Получалось известковое тесто – строительный раствор (постель). Качество раствора зависело от соотношения песка и извести. Песок должен быть ребристым, с острыми гранями, но не округлый. Многовековой практикой и последующими исследованиями были установлены оптимальные соотношения (пропорции) песка и извести. При возведении кирпичной кладки над землей соотношение между объемами известкового теста и песка применялось 1:3 (как и при приготовлении цементных растворов). Это обеспечивало на практике высокую прочность швов в кладке.

При проектировании архитекторами несущих элементов кирпичной кладки рассчитывались не только прочностные свойства кирпича, но и их связи. Наиболее опасные элементы в строениях – это сопряжения несущих стен и колонн (своды, перекрытия, купола, арки). Однако перед строителями всегда стояла дилемма: как приготовить качественный раствор.

Если в растворе чуть больше извести, то отвердевание (схватывание) раствора происходило медленнее, прочность шва в кладке возрастала, но обнаруживалась значительная усадка, и кладка давала трещины;

Если в растворе чуть больше песка, то швы в кладке твердели быстрее, но прочность их значительно снижалась, и это часто являлось причиной разрушения строений даже при незначительных колебаниях почвы.

Чтобы избавиться от влияния негативных последствий возможных ошибок в процессе приготовления строительных растворов на извести, пытливый ум наших предков натолкнул их на мысль об органических добавках. При подготовке раствора, перед самой кладкой, стали добавлять яйца или творог, молоко или овсяный кисель. Однако опытные специалисты знали, что в строительных элементах, расположенных ниже уровня земли, органические добавки применять нельзя, а соотношение известкового теста и песка должно соответствовать 1:4, что способствовало замедлению процесса схватывания раствора. Частицы известкового теста и песка находились в подвижном состоянии более продолжительное время, нагрузка возрастала от увеличивающихся верхних рядов кирпича и раствор уплотнялся. Увеличивалась площадь соприкосновения частиц. При строительстве акведуков и опорных устоев мостов часто применялась так называемая циклопическая кладка из двухпудовых кирпичей или крупных камней. И в этих случаях применялись менее жирные известковые растворы, как и для кладки под землей.

Эти правила знали древние строители. Их опыт использовался с незапамятных времен и почти до середины XIX века. К этому времени наука помогла объяснить некоторые физико-химические процессы, что позволило определить способы их регулирования при производстве строительных материалов. Однако до сих пор является загадкой: каков механизм взаимодействия органических добавок в растворе и самого кирпича?

С этим вопросом приходилось обращаться к потомственным каменщикам и священнослужителям, архитекторам и художникам, археологам и ученым-материаловедам. Но убедительного ответа пока нет. В результате многолетних поисков и опросов выяснились некоторые любопытные сведения:

«Мы строили собственный дом и в известковый раствор добавляли только белок куриных яиц. Строили очень долго, слишком много требовалось этих яиц. Недалеко от нашего дома строили мечеть и тоже добавляли в раствор только белок…» (письмо из Башкирии)

«При строительстве Ново-Афонского монастыря строители-монахи применяли в качестве добавок в раствор творог…» (из сведений реставраторов)

«При возведении храмовых строений и оборонительных стен во Владимире строители добавляли в раствор овсяный кисель…» (по сведениям экскурсоводов)

«В селе Куколовка на Украине строили храм, и на общем сходе решили, что с каждых трех дворов еженедельно доставлять строителям большую корзину яиц и куль извести…» (по сведениям потомственных каменщиков).

* * *

В 1970-х годах пришлось быть свидетелем обычной житейской ситуации. В деревне Хороброво Ярославской области подрядилась бригада шабашников подновить старенький дом. По внешнему виду этому дому было далеко за 100 лет. Строители оторвали доски со старой завалинки и обнаружили самодельный жернов-крупорушку – деревянный кругляк с рукояткой и отверстием в центре для засыпки зерна. На противоположной стороне набиты металлические пластинки-клинышки. Вместо кирпичного фундамента стояли чураки, так называемые стулья. Два нижних венца и стулья сгнили, и дом покосился.

Местные мужики косили глазом, глядя на шабашников. Сами за ремонт не взялись, но ревниво относились к пришлым мастерам. Строители домкратами выставили дом, удалили сгнившие венцы и стулья, выложили кирпичный фундамент и уже заканчивали работу. Ближний сосед по дому не выдержал и подошел сказать свое слово. А разговор завтра же будет известен всей деревне. И еще долго будут гулять пересуды из дома в дом: много ли запросили, да хорошо ли сделали.

Разговор вышел «содержательный»:

– Ну чё, мужики, гляжу, углы-те выровняли.

– Так мы «пристреливались» к ближнему дому в соседней деревне Поповское. Его-то углы хорошо видно, недалёко: метров 150. Дом-то, видать, старинный. Кирпич в кладке полнотелый.

– В Поповском-то. Эдак, эдак. Тот дом, почитай, лет 200 как поставлен и не покосился. То-то я гляжу: углы-те у вас вышли «близко к делу». А только пошто не добавили пару рядков кирпича-то?

– У хозяйки денег не хватило, да и где кирпича достать?

– Так денег-от, их всегда не хватаёт. А добавили бы пару рядков-то, и дом бы весёлой стоял. Я ить тоже в этим деле кой-чё кумекаю.

– А может со старой ограды у церкви в Андрианове попробовать добыть кирпича. Немного и надо-то…

– Поди, поди попробуй… Одна попробовала, дак семерых родила. Гы-ы…гы-гы! Многие хотели, да не вышло. Не возьмешь. Дом-то в Поповском и церковь в Андрианове в одно время строены. А старые-те люди сказывали, что кирпичи на яйцах ложены, на яйцах… Ну, гляжу, ладом у вас тут. Плесните мне водочки-то в стопушку, да я и пойду…

Однако, в воспоминаниях встречается много таких сведений, что они не всегда адекватны действительности. Одни знатоки утверждают, что в раствор добавляют только яичный желток. Другие, что только белок, третьи – яйца кладут целиком: 2–3 дюжины на ведро извести.

Вернемся к науке. В технической литературе первой трети XIX века имеются сведения по исследованию строительных материалов и технологии их изготовления, а также сведения по теории схватывания и твердения растворов. Из многочисленных теорий того времени наиболее убедительной была признана работа Ле-Шателье, так как она лучше других объясняла различные химические взаимодействия, происходящие в процессе технологического цикла (от обжига извести до приготовления раствора). По этой теории схватывание и твердение строительных известковых растворов в значительной степени зависит от химических процессов, происходящих между отдельными элементами сопутствующих примесей и исходным сырьевым материалом. Этот процесс сопровождается кристаллизацией, которая в свою очередь зависит от механизма образования пересыщенных растворов. Исходя из этого, Ле-Шателье сделал вывод, что силикат извести растворяется медленно, а алюминат извести – быстрее. Этим он объяснял время процесса твердения и сложность химических процессов при схватывании растворов. И по сей день исследования в этой области продолжаются. Результаты исследований влияния различных добавок в растворы (известковые и цементные) продолжают волновать умы ученых.

Практики-строители не вдавались глубоко в теоретические изыскания. Они усвоили основные понятия, что отверждение строительных растворов в швах кирпичной кладки происходит прежде всего при постепенном удалении влаги.

При ускоренном «высушивании» частицы раствора не успевают сохранить связи, и при этом получается слабый раствор – сыпучая, рыхлая масса. Во время медленного, естественного удаления влаги частицы извести и песка сближаются, раствор уплотняется, прочность шва в кладке увеличивается и образуется монолит. Одновременно в швах кирпичной кладки известь, поглощающая из воздуха углекислоту, восстанавливается до первоначального химически равновесного состояния (карбонизация). По мере все большего проникновения СO₂ внутрь шва продолжается его упрочнение. Этот процесс длится десятилетиями и даже столетиями. Прочность шва зачастую превышает прочность самого кирпича.

Много раз приходилось наблюдать, как старинные здания и сооружения пытаются «разобрать» с помощью взрывчатки, так как из-под скарпелей, ломов и щитов бульдозеров летят только искры.

В 1902 году в журнале «Deutsche Portland-Cement und Beton-Industrie» были опубликованы сведения, что в Берлине, в подвале одной из церквей, обнаружили творило (место приготовления раствора), оставленное 300 лет тому назад. По проведенным анализам определили, что в оставшемся растворе еще не вся известь перешла в углекислую. После дополнительных исследований было установлено, что через 18 лет после окончания кладки раствор содержал свободной извести столько, что для восстановления химического состава извести необходимо было поглотить из воздуха 17,30 % СO₂. Через 50 лет – 9,61 %, через 100 лет – 3,38 %, через 300 лет – 3, 30 %. Таким образом, все это время шов в кирпичной кладке становился все прочнее и прочнее.

И снова необходимо вернуться к органическим добавкам в строительные растворы. Очевидно, при строительстве крупномасштабных оборонительных сухопутных и портовых сооружений вряд ли применялись добавки белка яиц, поэтому могли класть яйца целиком. Другое дело – при строительстве храмовых построек или личных подворий, палат. Люди знали, что здесь будут жить их дети, внуки и правнуки и поэтому считали, что строение должно стоять на века. Для кладки готовили высококачественный раствор только с добавкой белка и скорлупы. Кладка должна быть такой прочности, чтобы ни война, ни случайные землетрясения не смогли разрушить строение. И они сохранялись не одно столетие. Многие из них сохранились до наших дней.

С точки зрения органического материала, яйца птиц представляют собой конструкцию, сформировавшуюся в процессе миллионов лет эволюции животного мира. Скорлупа (чистая известь) – это защитная оболочка, одежда зародыша. Белок – это природный полимер, который имеет длинную молекулярную цепочку и защищает зародыш от резких перепадов температуры. Желток – это запас будущего питания зародыша, поэтому он имеет короткую молекулярную цепочку. Каждая деревенская хозяйка знает, что цыплят в первые дни необходимо выкармливать только мелко рубленым желтком сваренного вкрутую яйца, так как он легко усваивается организмом, впервые вставшим на ноги.

Известковое тесто, замешанное на белке яиц, приобретало более клеевитую консистенцию массы, раствор меньше разбрызгивался, и известковая постель укладывалась более равномерным слоем. Строительство велось только в летнее время. Поэтому кирпич, как плохой проводник тепла, всегда имел температуру поверхностных слоев несколько выше, чем во внутренней части (градиент температуры). В процессе отверждения раствор с добавками белка яиц из постельного слоя по мельчайшим каналам, микропорам и трещинам в кирпиче устремлялся в сторону низкой температуры и проникал на 4–5 мм внутрь кирпича. Клеевитая масса раствора увлекала за собой большее количество известковых частиц. Увеличивалась площадь взаимодействия раствора и кирпича, замедлялся процесс отверждения, снижалось влияние усадки, и кирпич жёстко фиксировался на штатном месте.

Что касается яичного желтка, то он не применялся в качестве органической добавки в известковые растворы. Его свойства использовали художники. Для приготовления темперы они применяли его, как связующую основу для различных пигментов. Желток имеет незначительную клеевитость, но достаточную для удержания краски на кисти в смешанном состоянии. Кроме того, желток способствует образованию жироразлагающих кислот. Поэтому при движении кисти «на мазок» краска легко переходит с кисти на подложку и не тянется за кистью. И все-таки, кто и когда додумался добавлять органические добавки (творог, яйца, молоко, овсяный кисель) в известковые строительные растворы?!

Мытищинский поэт Дмитрий Кедрин в повести оставил нам изумительные строки (поэма «Зодчие». Федор Конь):

 
Уже снежок февральский плакал,
Трава пробилась кое-где,
И был посол московский на кол
Посажен крымцами в Орде.
Орел-могильщик, в небе рея,
Видал сквозь тучек синеву —
Внизу мурзы Давлет-Гирея
Вели ордынцев на Москву.
И вышел царь, чтоб встретить лаской
Гостей от града вдалеке,
Но воевода князь Мстиславский
Им выдал броды на Оке.
И били в било на Пожаре,
Собраться ратникам веля,
И старцы с женами бежали
Сидеть за стенами кремля.
А кремль стоял, одетый в камень,
На невысоком берегу
И золотыми кулаками
Грозил старинному врагу.
И бысть валы его толстенны,
Со стрельнями в любом зубце.
Поставил зодчий эти стены
На твороге и на яйце!
 

Глава 12. О Династии Челноковых

24 декабря 1998 года в газете «Родники» была опубликована статья научного сотрудника Мытищинского историко-художественного музея Н. М. Товстухи о встрече с одним из потомков рода Челноковых. Статья называлась «Гость из Франции», в которой обстоятельно раскрываются родословные связи Челноковых, их деятельность, их отношение к своей исторической Родине:

«Среди первых промышленных предприятий, возникших в Мытищинской волости во второй половине XIX века, были кирпичные заводы Д. Т. Романова, А. Г. Гусарева, И. П. Воронина, И. Г. Герасимова, В. Ф. Челнокова. В фондах музея хранится копия купчей 1871 года, из которой следует, что Общество крестьян-собственников деревни Шарапово продало потомственным почетным гражданам Василию Федоровичу Челнокову и Алексею Гавриловичу Гусареву 10 десятин земли, за которую взято с покупщиков денег 1500 руб. серебром.

На этом участке земли, ограниченном с севера речкой Работней, с востока Московско-Ярославской железной дорогой, с запада крестьянскими наделами деревни Рупасово и с юга землями деревни Шарапово, был основан кирпичный завод. В списке фабрик и заводов Московской губернии за 1886 год он числится уже как кирпичный завод В. Ф. Челнокова при деревне Шарапово. В то время на нем работало 260 человек. К заводу была проложена железнодорожная ветка».

Челноковы – старинный купеческий род, предок которых, как и многие другие представители купеческого сословия, вышел из крепостных крестьян и начинал с торговли, собрал первоначальный капитал и завел собственное дело.

В документах 1861 года упоминается Иван Федорович Челноков как поставщик извести и бутового камня, имевший торговлю на Землянке, близ Таганского рынка, в известковом ряду. Брат Ивана Федоровича, Василий Федорович, числился во 2-ой гильдии московского купечества. Первоначально занимался торговлей хлебом, затем был депутатом оценочной комиссии, выборным московского купечества (1869 г.). Он был женат на Елене Михайловне Ильиной, и был отцом шестерых детей: Сергея, Елены, Василия, Михаила, Федора и Ивана, умершего в младенчестве. Семья жила в Рогожской части прихода Церкви Воскресения Словущего на Воронцовской улице, в собственном доме.

Московский городской голова с 29 сентября 1914 (утвержден 27 ноября) по 27 марта 1917 г.

Потомственный гражданин, депутат II, III и IV Государственных Дум от Москвы; владелец четырех кирпичных заводов при ст. Мытищи – товарищество «М. В. Челноков и К⁰». С 1846 г. дирек тор товарищества на паях строительства и домовладения «В. К. Шапошников, М. В. Челноков». Окончил 4 класса Лазаревского института восточных языков; активно участвовал в земском движении.

В 1871–1872 годах Василий Федорович Челноков с Александром Гавриловичем Гусаревым основали совместное производство кирпича в Мытищах. Здесь он купил землю, построил дом, посадил парк, который в советское время стал называться Летним садом ММ3 (в районе Пролетарских улиц). Сюда и выезжала семья из Москвы на дачу. В. Ф. Челноков сумел подобрать толковых мастеров-кирпичников, и организовал производство кирпича. Карьер для добычи глины и песка находился на том месте, где сегодня располагается детский кукольный театр «Огниво». На кирпичах ставилось клеймо «Г и Ч». Через несколько лет запасы глины истощились и завод пришлось ликвидировать. А. Г. Гусарев открыл собственный завод в Измайлово, а В. Ф. Челноков откупил землю на новом месте, где сегодня располагается торговый центр «Красный кит». На новом заводе было установлено современное по тем временам оборудование. Здесь было построено несколько домов для рабочих и служащих, завод стал работать круглогодично. Поселок стал называться «Кирпичная слобода». Сегодня сохранилась улица Кирпичная, напоминающая, что здесь был когда-то кирпичный завод.

Вскоре Василий Федорович овдовел, сильно захворал и забросил дела. Резко обострившаяся «слоновая болезнь» стала причиной его смерти. Но кирпичное дело продолжилось. Во главе завода стал грамотный специалист, приказчик И. С. Курочкин. Он не только содержал завод в порядке, но и стал осиротевшим детям В. Ф. Челнокова вместо отца. Молодые хозяева, не лишенные природных способностей, довольно быстро стали деловыми людьми. Первым из братьев женился Михаил Васильевич. Его избранницей стала Елизавета Карповна Шапошникова (1862–1909) – внучка городского Головы Москвы – Кондратия Карповича Шапошникова. Через некоторое время Сергей Васильевич женился на ее сестре Вере Карповне Шапошниковой. Семьи Шапошниковых и Челноковых связывали не только родственные узы. Михаил Васильевич Челноков вместе со своим шурином Василием Карповичем Шапошниковым основал «Товарищество В. К. Шапошников / М. В. Челноков и К». В Товарищество входили цементный и известковый заводы в Подмосковье, два кирпичных завода за Дорогомиловской заставой, кирпичный завод в Мытищах и несколько складов и каменоломен (1895 г.).

В фондах Мытищинского историко-художественного музея хранится несколько подлинных бланков со штампом этой фирмы. На оборотной стороне одного из них написан счет: «13 марта 1914 года настоятелю Владимирской церкви о. Сергию Смирнову отпущено кирпича 1000 шт. кирпича на 29 рублей».

К сожалению, имена многих представителей российского торгово-промышленного мира сегодня незаслуженно забыты. Мало сведений сохранилось и об известной некогда в Москве купеческой фамилии Челноковых. Однако о многом говорит тот факт, что Челноковы имели звание потомственных почетных граждан. Оно присваивалось за многолетнюю успешную торгово-промышленную и общественную деятельность, а также за активное участие в благотворительности.

* * *

Михаил Васильевич Челноков (1863–1935), внук Федора Никифоровича, был известен как крупный общественно-политический деятель. С 1891 по 1894 год он был председателем Московской уездной земской управы, а с 1895 г. состоял членом губернской земской управы; с 1897 г. избирался гласным земских собраний; с 1901 г. был городским гласным и входил в состав многих думских комиссий как депутат II, III и IV Государственных Дум. С 1905 ^по 1909 годы он работал в 10 комиссиях, принимал активное участие в земском движении. 29 сентября 1914 года М. В. Челноков был избран, а 27 ноября утвержден Верховной властью на пост городского Головы Москвы.

Его пребывание во главе Московской городской думы совпало с годами Первой мировой войны. Уже через три недели после начала военных действий, в августе 1914 года, в Москве и Московской губернии было открыто 35 госпиталей, к 1916 году их число достигло 1075. Через городские и волостные госпитали прошло около 1,2 млн больных и раненых, которым была оказана медицинская помощь. Возглавляя городское хозяйство Москвы, М. В. Челноков сумел обеспечить бесперебойное питание больных и раненых благодаря организации врачебнопродовольственных отрядов.

Современники были единодушны в оценке его работы, на посту городского Головы. «Это коренной русак, как впоследствии писал о нем Н. П. Милюков, самородок, органически сросшийся с почвой, на которой вырос. Со своим, как бы ленивым ма-а-асковским говорком, он не был создан для ораторских выступлений и был не совсем на месте в роли депутата II думы; но зато он был очень на месте, как «свой», в московской купеческой среде; и всюду он вносил качества проницательного ума и житейской смекалки». После избрания его городским Головой, М. В. Челноков вышел из состава кадетской партии.

В марте 1917 года Михаил Васильевич вновь был выдвинут кандидатом на пост городского Головы Москвы. Но он от баллотировки отказался. С 1914 года до апреля 1917 года М. В. Челноков был председателем Всероссийского союза городов. В конце марта 1917 года Михаил Васильевич был назначен комиссаром Временного правительства. Весной 1918 года он принимал участие в деятельности московского «Правого центра» и был вынужден эмигрировать. С 1919 года жил в Сербии (Югославии), где состоял одним из учредителей Общества славянской взаимности.

Россия не успела по достоинству оценить его деятельность. В то время как в Сербии он был награжден орденом Саввы 1-й степени; английской звездой Георгия и Михаила, дававшей права на титул сэра; французским орденом Почетного легиона. Похоронен Михаил Васильевич в Сербии в городе Паниево. До эмиграции семья жила в Москве на Поварской улице, дом 20 (напротив посольства Норвегии).

* * *

Кондратий Карпович Шапошников происходил из старинного купеческого рода г. Коломны. Дед К. К. Шапошникова, Василий Дементьевич (1720–1800), был купцом 1-й гильдии и старостой коломенского купечества (1785). Дядя, Павел Васильевич (1752–1828), был Городским Головой Коломны. Во время Отечественной войны 1812 года за снабжение русской армии одеждой и продовольствием Александр I наградил его бриллиантовым перстнем. Шапошниковы владели в Коломне кожевенным и салотопенным заводами; на реке Цареве в Астраханской губернии рыбным заводом, имели речные и морские суда для ловли рыбы и тюленей на Каспии. Торговля рыбой и зерновым хлебом приносила солидные доходы. В 1825 году Кондратий Шапошников с братьями Василием и Феофилактом перешли из коломенского купечества в московское.

С 1804 года и до конца жизни Кондратий Карпович жил в доме на Николоямской улице (Яузская часть в приходе церкви Симеона Столпника). В 1825–1828 годах он занимал должность бургомистра 1-го департамента Московского городового магистрата. В 1836–1840 годах состоял одним из директоров Московского коммерческого банка. В декабре 1839 г. по баллам был избран кандидатом на должность Головы Москвы. А в октябре 1841 года, после кончины действовавшего городского Головы А. В. Алексеева, занял эту должность.

Историк Москвы Н. А. Найденов писал о К. К. Шапошникове, что он имел совершенно «русский», а не «немецкий» вид. То есть он не брил бороду и носил длинные волосы с пробором. Кондратий Карпович был не тороплив в разговоре, но скор в делах. При нем закончилось строительство так называемого Нового Гостиного двора (1842). Городским обществом обсуждались срочные дела об устройстве внутренних переходов в торговых рядах Китай-города, о взимании с иностранных купцов, уволенных с городской службы в связи с незнанием русского языка, особой денежной суммы в пользу городских доходов.

Московский городской голова с октября 1841 по 1843

Купец первой гильдии (1825), в 1825–1828 гг. бургомистр 1 го департамента Московского городового Магистрата. Потомственный почетный гражданин (1837).

Под его руководством был образован комитет и строительная комиссия для строительства Николаевской железной дороги (1842). По его инициативе была открыта подписка на пожертвование для реконструкции и восстановления Полоцкой обители. При посещении Москвы августейшими особами царской фамилии К. К. Шапошников преподносил хлеб-соль великому князю Михаилу Павловичу и принцу П. Г. Ольденбургскому.

Кондратий Карпович, исправно отслужив на должности городского Головы, остался членом Московского отделения Коммерческого Совета и был избран депутатом от купечества для присутствия в Комитете по рассмотрению сметы о приходах и расходах городской Шестигласной Думы (1851–1852). К. К. Шапошников был женат дважды: первым браком на дочери московского купца, владельца ситцевой фабрики И. Ф. Корноухова, Евгении Ивановне; а вторым на Аграфене Михайловне, дочери московского купца М. Н. Китайцева (владельца кирпичных заводов; клеймо на кирпичах его заводов сохранилось в аббревиатуре из трех букв «КИТ»).

Кондратий Карпович Шапошников скончался 14 июня 1855 года и был похоронен в Покровском монастыре. Дело деда продолжил его внук Василий Карпович Шапошников.

В Мытищинском историко-художественном музее. 31 мая 2002 года. Слева – Дмитрий Иванович Никулин. Справа – Сергей Степанович Шапошников. Фото В. И. Маслов.

Вот такие родственные связи обнаруживаются в купеческих династиях Челноковых и Шапошниковых. А на кирпичах об этом союзе осталась память в виде клейма: «Товарищество В. К. Шапошников / М. В. Челноков и К». Прапраправнук Кондратия Карповича, Михаил Борисович Шапошников, ныне заведующий музеем «серебряного века» (филиал Государственного литературного музея), подарил автору копию афиши спектакля в пользу Общества трудовой помощи жителям Москвы. Из текста афиши следует, что спектакль состоялся 8 июля 1907 года в Перловке (имение Н. С. Перлова). В спектакле принимали участие М. В. Шапошникова и Б. В. Шапошников, а также действующий городской Голова Москвы Николай Иванович Гучков.

* * *

Вернемся к статье Н. М. Товстухи «Гость из Франции»:

«…Брат Михаила Васильевича Челнокова, Федор Васильевич (1866–1925), был женат на Лидии Васильевне Бахрушиной. Лидия Васильевна заболела чахоткой и, боясь заразить единственную дочь, тоже Лидию, покончила с собой в возрасте 42 лет. Она похоронена на Новодевичьем кладбище.

Известный театральный коллекционер и меценат, владелец кожевенных заводов в районе Павелецкого вокзала А. А. Бахрушин основал в Москве первый в мире Театральный музей. Он доводился Лидии Васильевне двоюродным братом. По материнской ветви родословного древа Л. В. Челнокова (Бахрушина) состояла в родстве с Чернышевыми – владельцами суконной фабрики «Товарищество Пелагеи Чернышевой сыновей» в Пирогово. Бабушка Лидии Васильевны – Александра Васильевна Перлова. По фамилии мужа она принадлежала к известной купеческой семье чаеторговцев, с именем которых связано возникновение дачного поселка Перловка.

Революционные годы и последующие трагические для России события Гражданской войны перевернули немало человеческих судеб. Сколько наших соотечественников были вынуждены покинуть родину и оказались на чужбине!? Такая же участь постигла и Челноковых. Брат Михаила Васильевича, Федор Васильевич, состоятельный человек и патриот, еще в начале Первой мировой войны перевел свои капиталы из иностранных банков в Россию и пожертвовал крупные суммы на нужды русской армии.

Он родился в 1866 году, окончил реальное училище и со временем стал совладельцем кирпичных заводов Шапошниковых-Челноковых. Занимался благотворительной деятельностью, состоял кандидатом в члены Совета Благотворительного общества при Доме бесплатных квартир имени братьев Бахрушиных. В 1920 году он эмигрировал из России. Федор Васильевич скитался без средств по городам Западной Европы, но не желал менять гражданства. Не выдержав лишений и испытаний судьбы, он покончил счеты с жизнью в 1925 году в Берлине. Похоронен на Тегельском кладбище при русской церкви св. равноапостольных царей Константина и Елены.

Его дочь, Лидия Федоровна, оставшись круглой сиротой, смогла выстоять на чужбине благодаря поддержке родственников, также оказавшихся в эмиграции. Она получила специальность рентгенолога, вышла замуж за И. Н. Никулина, потомка донского казака, тоже эмигранта, умерла в 1978 году. Ее сыновья Александр Иванович и Дмитрий Иванович Никулины в 1994 году приезжали из Франции в Москву на 100-летний юбилей Театрального музея имени А. А. Бахрушина.

Дмитрий Иванович Никулин впервые побывал и в Мытищах. Он доктор, лауреат Парижского медицинского факультета, руководитель лаборатории по врачебной биофизике факультета медицинской аэронавтики.

Родился во Франции, но свободно владеет русским языком. По его словам, семья жила в Москве, в своем доме на Пречистенке, где сегодня располагается музей Л. Н. Толстого. На лето семья приезжала в Мытищи в своё имение, находящееся недалеко от их завода.

В Мытищинском историко-художественном музее среди экспонатов имеется редкий образец кирпича, который представлялся в Торговую палату как образец для утверждения клеймам – товарного знака. Оттиск на кирпиче: «№ 23. Высочайше утвержденное Товарищество В. К. Шапошников, М. В. Челноков и К⁰».

Д. И. Никулин с интересом ознакомился с экспозицией музея и попросил показать ему места, где располагался завод, и где жили его предки. Михаилу Васильевичу Челнокову он приходится внучатым племянником. Ему показали место, где располагался карьер для добычи глины (бывш. территория завода Вторчермет) и где располагался кирпичный завод: в советское время здесь был завод Художественного литья им. Е. Белашевой, а в нынешнее время здесь торговый центр «Красный Кит».