Веселый Сэм оказался страшной дрянью. Такое ощущение, будто пьешь некую смесь из пота, масла и прогорклого кофе – три самые распространенные жидкости на Мостах. Может, потому и заходит так хорошо? Хотя, если верить огуречного цвета этикетке – в бутылке должна была находиться мятная газировка «из стопроцентно натуральных компонентов».

Люк этикеткам верить давно разучился, а потому особого разочарования не испытал. Покорно покатал маслянистую гадость во рту, через силу сглотнул и бросил взгляд на мужика с бутылки. Тот был одет в оранжевую ремонтную униформу и улыбался во все тридцать два белых зуба, протягивая вперед ненормального размера большой палец с четырехлучевым бликом.

Сэму действительно было весело.

– Спасибо.

Люк протянул бутылку обратно. В его время такого дерьма не было, появилось в последние года три. Впрочем, тогда было что-то другое, ничуть не лучше – он уже забыл, и как называлась та бурда, и её вкус, что было хорошо.

Эрик кивнул, присосался к бутылке сам и начал жадно глотать. Чисто выбритые щеки, изрытые ямами от перенесенной оспы, заработали как кузнечные меха. Люк никогда не видел кузнечные меха, но подозревал, что их работа выглядит примерно таким образом. Эта мысль очень хорошо укладывалась в образ кряжистого и мрачновато-веселого Эрика Крайта.

После четвертого могучего глотка Люк начал внимательно наблюдать за бутылкой – сожмется или нет?

Сжалась. Раздался негромкий хлопок, и Сэм нахмурился. Следом раздался ещё один, когда Крайт оторвался от источника живительной влаги, и сосуд принял форму, присущую ему изначально.

– Уф. Ещё будешь?

Он великодушно протянул Люку бутылку, где оставалась примерно пара глотков.

– Нет, спасибо.

Эрик пожал широкими плечами и опрокинул в себя остатки. Потом привычно швырнул бутылку в урну на самом краю острова. Привычно же промахнулся, и белозубый Сэм, кувыркаясь, улетел вниз. Люк мысленно пожелал, чтобы ад существовал, и нарисованный ремонтник угодил именно туда.

– Ну, так что надумал, придёшь завтра?

Люк пожал плечами, явственно обозначая отрицательный ответ, и сказал:

– Если работы будет немного.

Крайт нахмурился.

– Смотри, Март, в небо себя загонишь работой своей.

Люк пожал плечами ещё раз. И он, и Эрик прекрасно знали, что у последнего шансы на это куда как выше. Во-первых, из-за того, что смертность в Управлении Мостов была одной из самых высоких на островах, а во-вторых, потому что никакой работы у Люка на завтра запланировано не было и быть не могло.

По правде сказать, он бил баклуши уже почти месяц, и было крайне сомнительно, что в один из всего-то двух на Калсе дней Сотворения кому-нибудь припечет что-то починить.

– Тем более, – добавил Эрик, – что скоро не до веселья станет.

Люк вопросительно посмотрел на своего бывшего коллегу и поинтересовался:

– А что так?

Крайт пожал плечами.

– Аллен говорит, шторм идёт.

– Не объявляли, – засомневался Люк

Эрик только пожал плечами ещё раз.

– Кто его знает. Но он редко ошибается.

Говард Аллен ошибался действительно редко. Старик работал на Мостах ещё до того как Люк появился на свет, и, как он иногда сам любил пошутить – будет работать, как минимум, пока он, в смысле Люк, не отправится в небеса.

Чутью его, к слову, касающемуся не только штормов, могла бы позавидовать и охотничья собака, и оно не раз и не два спасало Управление от очень крупных проблем. О чем Управление, в своих лучших традициях, даже не подозревало.

– Так что лучше уж повеселиться напоследок, потом станет грустно.

– Ну, это вам, – не без иронии заметил Люк. – Мне шторма уже давно не грозят.

– Скотина ты, Март, – отозвался Эрик. – Всем грозят. В общем, смотри, надумаешь – приходи. – Он спрыгнул с блестящих перил круглосуточного продуктового магазинчика «У Врат», на которых сидел, и, отвечая на энергичную жестикуляцию напарников, крикнул в сторону Моста: – Да иду я! Ребята будут рады, – обернулся он обратно к Люку.

– Ага. Если работы будет немного, – повторил тот.

Крайт кивнул, почесал свою неровную щеку и трусцой направился обратно к Мосту, на ходу что-то выкрикивая.

Люк проводил его взглядом, оттолкнулся от перил и снял с них висящий пакет. Подошёл к парапету и глянул вниз, но бутылка, разумеется, давно скрылась в облаках. Он ещё раз пожелал ей плюхнуться прямиком в котел для грешников и продолжил путь, прерванный окликом Эрика.

На всем острове царило оживление. С точки зрения Люка, день перед праздником был куда приятнее самого дня праздника. Сегодня все работали, суетились как муравьи вокруг муравейника – таскали плакаты (листочки), трубы, из которых ночью должны были собрать сцену (палочки), и какие-то другие штуковины непонятного назначения – Люк полагал, что это были детали для павильонов (фантики от конфет).

Собственно, и работа на самом Мосту была связана именно с этим – проводились последние проверки.

Завтра город сначала наполнится пьяницами, а потом опустеет – пьяницы отправятся блевать в небо с краев острова.

Надо сказать, так думал не он один – те семьи, что имели детей, предпочли выйти на прогулку именно сегодня – здесь и там виднелись тройки и четверки – отец, мать и от одного до двух карапузов (тля?).

Люк встряхнул головой, прогоняя не самые радостные мысли. С тех пор, как он уволился из Управления, дни Сотворения перестали его радовать (хотя, по правде говоря, последовательность была обратной), но все эти люди были здесь совершенно ни при чем. Уродство в глазах смотрящего, точно так же, как и красота – нет никакого смысла заливать весь мир дерьмом, только потому, что это единственное, что ты видишь.

Люк Март полагал себя достаточно не глупым, чтобы понимать, что видит не всё.

Он остановился и обернулся обратно ко Второму Мосту – виновнику торжества.

Мост был красив. Мощная и одновременно легкая (на ум почему-то сразу приходила фольга, хотя вот её-то уж никак нельзя назвать мощной) конструкция имела длину около ста миль. Сверху – матовое пластиковое покрытие, кое-где рассеченное металлическими полосами – точки сгиба. Снизу – механизм складывания – множество шестеренок, наводивших на мысль о часах.

В шторм Люку не очень верилось. Последний раз такое происходило года четыре назад. В этой части мира они не очень частое явление, чёрт уж знает отчего. Вот ближе к центральным островам Мосты складывают чуть ли не раз в неделю. На Сильяре вообще можно попасть только в сильно удачный день (или неудачный, учитывая возможность намертво застрять посреди непрекращающегося шторма).

Однако, если старик Аллен прав, то ничего приятного это не сулит. Что бы там Люк ни говорил, а получить по крыше дома чьей-нибудь машиной – сомнительное удовольствие.

Да и мало ли куда надо будет выбраться.

Хотя, по сравнению с парнями, которые вынуждены будут обеспечивать складывание и удержание всей этой махины, ему и правда опасаться особенно нечего.

В сложенном состоянии, на взгляд Люка, Мост был похож на сердечник трансформатора – множество тонких полосок плотно прижатых друг к другу. Сейчас же Мост, скорее, напоминал глазированный бисквит.

Мятный.

Из стопроцентно натуральных компонентов.

Это уж точно.

Люк нахмурился. Так или иначе – Мост был необходим, и очень хорошо, что он есть.

Совершенно нечего нагонять тоску.

Он через силу растянул губы в улыбке и подождал несколько секунд, пока она расползлась от губ к глазам, а через них – вялым ручейком потекла внутрь. Комок в груди растёкся, мышцы расслабились.

Да, очень даже хорошо.

* * *

У Терезы был хороший день, что в последнее время было большой редкостью. На улице стояла приятная погода – не слишком жарко и не слишком холодно, ей часто загорался зеленый свет, и её любимые булочки, которые в парке продавал с лотка улыбчивый парень чуть постарше неё, оказались совсем свежими. Даже ещё немного теплыми. Например, вчера их там не было вовсе.

Тереза подхватила бумажный пакет, взяла другой рукой стаканчик с чаем. Улыбнулась продавцу, и он улыбнулся в ответ. Его звали Артур, и она ему нравилась. Это было приятно, но ей было его немного жалко. Артур тоже ей нравился, но не совсем так, как ему бы того хотелось.

Так что Тереза старалась улыбаться не слишком часто.

Она немного прошла в глубину, чтобы выход потерялся из виду, и уселась на скамью. Поставила пакет рядом и достала булочку.

Ей здесь нравилось. Здесь было много людей и, по большей части, они не были грустными.

В детстве её часто водила сюда мама. Конечно раньше, до того как всё началось, потом они уже редко куда-то ходили – мама боялась. Может быть, это было и хорошо – детские воспоминания ничего не портило.

А в следующий раз она выбралась сюда, только когда мама уже умерла, и они с дедом остались вдвоем. Вот дедушка был совсем другим – вполне возможно, что он тоже боялся, но Тереза этого никогда не чувствовала, а она чувствовала такое почти всегда. Если это было и так, то это не мешало ему делать то, что ему нравилось. Или то, что он считал правильным – Тереза так и не разобралась. Возможно, для него это было одним и тем же.

Она отпила чая и откинулась на скамейку, вытягивая уставшие ноги. Мимо пробежала стайка играющих в салки детей. Тереза проводила их взглядом. Она в салки никогда не играла, ей было не с кем. Впрочем, это её не особенно печалило. Девушка улыбнулась – играть с ней было бы нечестно.

Стайка тут же пробежала в обратном направлении, но на этот раз не так удачно – бежавший последним мальчик с растрепанными светлыми волосами, точь-в-точь как у неё самой, упал и разревелся, схватившись одной рукой за другую, которой проехался по мелким камешкам. Кажется, это было больно.

Один из его товарищей остановился и неуверенно обернулся, но быстро предпочел продолжение игры и, сделав вид, что совсем не собирался останавливаться, побежал дальше. Дети скрылись за поворотом. Тереза нахмурилась – это было нехорошо.

Она отставила стаканчик и поднялась. Подошла к мальчику и присела на корточки. Тот покосился на неё, и попытался прекратить реветь, но не очень успешно.

– Больно?

Мальчик нахмурился, что в сочетании со слезами, смотрелось немного смешно, и теперь уже полностью повернулся к ней. С вызовом ответил:

– Нет!

Тереза улыбнулась.

– Ты врёшь.

– Не вру! – не согласился мальчик, но потом почему-то передумал и признал: – Больно.

Вытер слезы рукавом.

– Держи.

Тереза вытащила руку из-за спины и протянула ему два воздушных шарика. Синий и желтый.

Ребенок удивлённо приоткрыл рот. Протянул руку и сжал веревочки в кулаке. Неуверенно посмотрел на неё и сказал:

– Спасибо.

– Ирвин! – раздался окрик, и из-за поворота появилась молодая женщина. Увидела их и всплеснула руками. – Ирвин, у кого ты их отобрал?!

– Я не отобрал! – возмутился Ирвин, уже совершенно забыв про пострадавшую руку, и ткнул пальцем в Терезу. – Мне тётя подарила!

– Здравствуйте. – Терезе не понравилось, что женщина сразу же подумала о плохом, но и дедушка и мама учили её быть вежливой. – Меня зовут Тереза Аддерли, а вас?

– Эмма, – удивлённо отозвалась женщина.

– Приятно познакомиться, Эмма, – ответила Тереза, и женщина отчего-то вздрогнула. Она сказала что-то не то?

– Пойдём, Ирвин. – Она протянула к мальчику руку. – Отдай тёте шарики и домой.

Маленький кулак сжался крепче, и Тереза улыбнулась.

– Не нужно. Можешь оставить себе, они не опасные.

Эмма отчего-то вздрогнула снова и, ухватив сына за руку, быстро скрылась за поворотом, даже не попрощавшись.

– Да свидания, тётя Тереза! – успел напоследок крикнуть Ирвин. Она улыбнулась и помахала ему рукой.

Потом вздохнула и вернулась на скамейку. Булочек почему-то больше не хотелось.

* * *

– Таким образом, мы полностью укладываемся в смету, – подытожил Джек Барбер и, по своему обыкновению, свернул бумаги в небольшой рулончик. – Пришлось немного порезать расходы на салют, но мы подняли данные по складам – оказалось, что дыру можно полностью закрыть из запасов. – Он сделал небольшую паузу и добавил уже не столь официально: – Честно сказать, там этих фейерверков… – Кашлянул. – Я уже передал данные безопасникам.

Елена немного помолчала, но прямо сейчас разнос решила не устраивать. Были более важные вопросы, чем перерасход средств на хлопушки.

Вообще-то, всё это было подготовлено и согласовано ещё пару месяцев назад, но ей по опыту было известно, что всегда в последний момент всплывает какая-нибудь дрянь, так что не мешало проверить всё ещё раз. Это вовсе не гарантировало, что всё пройдёт именно так, как запланировано, но, по крайней мере, её совесть будет чиста.

Насколько это возможно на её должности.

– Что насчет экстренных случаев?

– Экстренные случаи уже учтены. – Барбер снова развернул свой рулон и нашёл нужное место. – Записано около трехсот тысяч. Я полагаю, что…

– Запишите еще, – перебила она его. – В ближайшие дни вероятен шторм, не хотелось бы оказаться без средств. – Она помедлила. – Воспринимайте это как неприкасаемый запас, Джек. Если всё пройдёт гладко – раскидаем на премии.

Барбер замялся.

– Погодное управление не сообщало о шторме.

– Не сообщало, – согласилась Елена. – Но в техническом отделе ходят слухи, и у меня есть основания им доверять.

Мужчина немного помолчал, явственно выражая свое отношение к распределению бюджета согласно слухам из технического отдела, но вслух с начальством решил не спорить.

Весьма разумно с его стороны.

– Сколько?

Елена на секунду задумалась. Точно всё равно не попадёшь. В прошлый раз они уложились в полмиллиона – оборвало пару линий электроснабжения, а вот тот шторм, который она пережила в десять, ей до сих пор иногда снился в кошмарах.

– Утройте сумму.

Барбер поперхнулся.

– Миссис Март, у нас таких денег нет.

– Значит, продайте петарды. Не мне вас учить, Джек, как доставать деньги.

Тот изменение тона уловил и, слегка побледнев, кивнул. Если самой Елене в кошмарах снились Скаты, то её подчиненным, видимо, разгневанное начальство.

Не то чтобы её это сильно радовало. Но иногда было удобно.

– Достанем.

– Отлично, – она кивнула. – И ещё, Джек, по поводу освещения. Передайте Норе – пусть отключают. Мы с ней говорили на прошлой неделе, проблем быть не должно. Если что – шлите её ко мне.

Барбер кивнул и сделал пометку на полях документа.

– Что-то ещё, миссис Март?

Елена на секунду задумалась, перебирая дела. «Чего-то ещё» было порядком, но к завтрашнему празднику оно отношения уже не имело.

– Нет, Джек. Спасибо, можете идти.

Мужчина кивнул ещё раз и поспешил ретироваться.

Она некоторое время посмотрела на дверь, за которой скрылся её подчиненный, вздохнула и вытащила из кармана пачку сигарет. Воткнула одну из них в мундштук, лежавший на столе (заведомо провальный акт самоубеждения в том, что волосы не будут вонять), лязгнула лежавшей там же зажигалкой и отошла к окну.

Отсюда Мост, конечно, было не разглядеть. Только кафе с простеньким названием «Центр» на противоположной стороне улицы. У кого-то проблемы с воображением, всем дай Бог такие. За одним из столиков сидел какой-то парень и быстро писал в блокноте.

Елена затянулась, приводя физические ощущения в соответствие внутренним.

Кто бы знал, как её тошнит от этого всего. Лучше бы им ставили памятники, в конце концов. И забывали. Впрочем, их и так забывают. Да и памятники, в общем-то, есть.

С другой стороны – кто-то же должен. Вот только почему этим кем-то всегда оказывается она? Очень неприятно, что никто больше об этом не задумывается. А те, что задумываются… Елена поморщилась. Те стремятся побыстрее оказаться подальше. И от Управления вообще и от неё в частности. Нет, чтобы помочь чем-нибудь, чёрт бы их побрал. Их.

На столе, не дав ей сделать и пяти затяжек, пискнул коммуникатор.

– Миссис Март?

Елена с трудом подавила приступ раздражения.

– Да, Джейд?

Если сейчас выяснится, что ещё кто-то что-то разворовал, то репрессии всё-таки последуют. Скатов Барбер, девять из десяти, что сам же и приложил руку, а теперь, когда запахло жареным, пытается выкрутиться без потерь. Денег у них нет, видите ли.

– Звонок из отделения на Нейнсе. Мистер Маккензи на проводе.

Елена нахмурилась. А этим-то что нужно? Своими свистоплясками филиалы, слава Богу, занимаются сами. Тем более что на Нейнсе до этих самых свистоплясок, кажется, было ещё далеко. Месяцев пять, если ей не изменяет память.

– Переведи его на меня.

Коммуникатор пискнул ещё раз.

– Елена Март слушает.

– Здравствуйте, миссис Март, – поздоровался Маккензи.

Голос ей сразу не понравился. Затаенно нервный. Мужчина явно пытался казаться спокойным, но выходило у него из рук вон плохо. И ничего хорошего это не сулило.

– В чем дело, Эрих? – резко спросила Елена.

На той стороне, кажется, поперхнулись. И, возможно, взяли под отсутствующий козырек.

– У нас обнаружен Творец, – уже совершенно другим тоном отрапортовал глава Управления Нейнса.

Елена прикрыла глаза и медленно выдохнула. Потом бросила взгляд на дотлевшую уже до половины сигарету и всё-таки затянулась ещё раз. Глубоко.

– Миссис Март? – снова занервничали на той стороне.

– Какой категории? – спросила она без особой надежды. Опыт подсказывал, что неприятности всегда валятся комом. А считать день Сотворения чем-то иным мог только полный кретин. Каковых, впрочем, большинство.

– Судя по всему, высшей, – подтвердил Эрих её опасения.

– Пол, возраст? – отрывисто поинтересовалась она, возвращаясь к столу и внутренне собираясь. А ведь где-то в глубине души хотелось верить, что на её веку такого больше не произойдёт.

– Э… Женщина. Девятнадцать лет. Зовут Тереза Аддерли, и…

Елена мысленно поморщилась. Подросток. Это могло быть как очень плохо, так и очень хорошо. На первое шансов было больше.

– Значит так, Эрих. Ничего не предпринимать, на контакт с Творцом не выходить. Я немедленно отправляю группу. Джейд, Мауро и Робертса срочно ко мне в кабинет. Потом свяжитесь с Роджерсом, пусть готовит машины.

– Миссис Март! – заполошно перебил её Маккензи. – Подождите, миссис Март!

– Что такое?

– Э… – снова замялся он. – Дело в том, что у нас тут… Есть небольшая проблема.

Елена прикрыла глаза и тихо поинтересовалась:

– Насколько небольшая, Эрих?

На той стороне помолчали.

– Размером с Мост.

Если Маккензи хотел блеснуть остроумием, то у него явно не получилось.

* * *

Она всегда знала, что всё закончится именно этим. Так говорил дедушка, а дедушка почти никогда не ошибался.

Чтобы толпе лоботрясов было куда рожать других лоботрясов, – так он говорил. Попомни мои слова, Тера, однажды они заявятся и сюда, как пить дать, так что радуйся жизни пока можешь, – так он тоже говорил.

Под такие разговоры радоваться было не очень просто, но Тереза старалась. Иногда у неё получалось, иногда нет. В последнее время получалось хуже. Без частых напоминаний деда первоначальный посыл немного терялся, падала мотивация.

Без деда вообще всё стало не очень хорошо.

Наверное, в этом и было дело. Да, определённо, в этом. Если в доме прорвало трубы – можно просто пойти гулять под солнце, но если дождь идёт снаружи, то остается только сидеть дома. А там подавляющему большинству людей крайне затруднительно зажечь солнце, и они остаются ни с чем. Сравнение было не очень хорошим, но Терезу устраивало. В общем, она принадлежала к тому меньшинству, что с комнатным солнцем вполне справлялось.

И, возможно, она справлялась с ним слишком часто. Немудрено было заметить.

Так что, когда в её (уже три месяца, как только её) дверь постучали, а потом – когда она отложила книгу и открыла дверь – и вошли в прихожую двое незнакомых мужчин в синей форме, она даже не удивилась. Ни капельки.

Зато испугалась очень сильно. Зачем они пришли – у Терезы не было никаких сомнений.

За ней.

Она сделала шаг назад.

Сама она тоже ошибалась крайне редко. Такая вот приятная сторона её дара. Одна из немногих. Или неприятная? Очень сложно ошибиться, в том, что тебе просто известно точно.

– Мисс Аддерли? – спросил один из мужчин, невысокий, почти с неё ростом, с коричневыми волосами, похожими на газон. Хотя, кажется, это называлось «ёжик», но на газон походило больше.

А глаза у него походили на саму Терезу. Маленькие и испуганные. Она в них отражалась. И у второго они были точно такими же.

Целых четыре испуганных Терезы на неё одну.

– Да, – ответила она и сделала ещё шаг назад. – Это я.

Но когда они её заметили? Что она сделала не так? Вчера, в парке? Или сегодня? Не надо было давать тому мальчику шарики. Это было глупо. Но ему было больно, и ей хотелось сделать что-то хорошее.

Возможно, ей просто хотелось что-то сделать.

Мужчины переглянулись.

– Мы из Управления Мостов, – сказал газон и, потянувшись к карману, достал из него какую-то книжечку. Протянул её Терезе. – Простите за вторжение. Мы можем поговорить?

– Конечно, – сказала она и снова отступила. – Вы пришли меня забрать.

Мужчины переглянулись опять, и рука с книжечкой медленно опустилась.

– Мисс Аддерли, послушайте, вам совершенно нечего…

Тереза кинула в них сковородку и бросилась к задней двери. Дёрнула задвижку, выскочила из дома и побежала.

* * *

Район, в котором располагалась его мастерская, плавно переходящая в дом, Люк не любил. Впрочем, и не ненавидел тоже, иногда в Банке было уютно. На самом деле – по большей части, в ней было уютно. Но вот радостно было редко.

Это была складская зона. Бетонные заборы в одинаковую выпуклую клетку, разбитые колёсами грузовиков дороги, перекорёженные до неузнаваемости куски металла по обочинам – никогда не поймешь, упаковка из-под пива это была в прошлом, водопроводный кран или цилиндр двигателя. Кажется, что такие несхожие вещи перепутать невозможно, но обочина всё уравнивала до вторсырья.

И запах. Металл, снова вездесущее масло и что-то ещё пластиковое, присущее складам – наверное, они чем-то таким пересыпают или перекладывают содержимое коробок. То ли пенопласт, то ли силикон, то ли ещё что-то вроде того.

Когда Люк сюда только перебрался, он довольно быстро понял, почему это место зовут Банкой. Это действительно была она – стеклянная банка на два литра, набитая ржавыми гвоздями, гайками, спекшимися дверными петлями, и залитая отработкой.

Хорошее место для механика.

Для человека – уже не очень.

В принципе, он мог бы подкопить денег и прикупить себе небольшую квартирку где-нибудь в другом районе. Услуги механика с опытом работы на Мостах стоили порядочно. Даже сейчас, после месяца безделья, он не голодал и мог позволить себе просидеть спокойно еще столько же. Вот потом уже начались бы проблемы.

Но был ли в переезде смысл?

Едва Люк представлял, как весь в пятнах возвращается домой по одной из центральных улиц и кладёт грязную ладонь на блестящую полированной латунью дверную ручку, как понимал – не было.

Он просто приносил бы Банку с собой и ставил её на камин.

Люк, Банка, камин, Банка, Люк. Камин. Что-то в этой схеме определённо было лишним, и Люк решил, что без камина они вполне обойдутся.

Он преодолел небольшой пятачок пустого пространства перед мастерской, перехватив пакет, подпер шелушившиеся красной краской ворота плечом и, порывшись в карманах джинс, вытащил ключ. Вставил его, с лязгом провернул два раза и оказался дома.

Не закрывая ворот, прошёл через бокс и скинул звякнувший консервами пакет на штабель фургонных рессор. Длинные толстые пластины, похожие на ученические линейки, лежали здесь уже больше семи лет, оставшись ещё от прошлого владельца помещения. Люк обещал себе выбросить их чуть ли не раз в неделю, однако ничего не менялось.

На самом деле, он, конечно, и не собирался ничего менять – линейки были органичной частью бокса, такой же как опилки на полу, верстак и старая покрышка в углу. И Люка это вполне устраивало, что бы он там ни говорил.

Он прошёл в угол, другим ключом открыл дверь в жилую зону.

Дом внутри дома – кухня, кладовка (по совместительству – душевая и уборная) и ещё одна комната, являющаяся всем остальным по мере необходимости.

Что-то насвистывая, шлёпнул на газ чайник. Настроение потихоньку выправлялось, улыбка творит чудеса. В конце концов, Люк свое решение уже принял, а всё остальное – не его проблема. Да и не проблема вообще. Ежедневно где-то кто-то срывается и падает в небо, и это нормально. Жизнь вообще опасна.

Люк посмотрел на чайник, соображая, что же он мог забыть. Потом кивнул сам себе и вернулся в мастерскую за пакетом. Вытащил сахарное печенье, остальное, не сортируя, затолкал в холодильник, отодвинув в сторону кастрюлю с позавчерашним супом.

Задержав на ней взгляд, задумался. Съесть? Вылить?

Приподнял крышку и понюхал. Пахло неплохо. Запах говяжьего бульона ещё отчетливо чувствовался и ничем не перебивался. Съесть – кивнул он сам себе, засунул большой палец в ушко ручки и потащил кастрюлю на себя.

Из мастерской раздался громкий и уверенный стук.

Раз-два-три.

Я определённо здесь, и мне кое-что нужно.

Я даже знаю что.

Кастрюля провернулась вокруг пальца, соскользнула с полки, и позавчерашний бульон вылился Люку Марту на левую штанину, мгновенно сменив свой приятный аромат на что-то отвратительное.

Пока кошка гадит в пластиковый лоток – всё хорошо, но как только она начинает промахиваться – все очень быстро становится плохо. У Люка никогда не было кошки, но он полагал, что примерно так это и работает.

Он посмотрел на получившееся пятно, потом на лужу на полу, в которой плавали куски овощей. Смахнул с джинс пару налипших кусочков картофеля и затолкнул кастрюлю обратно. Закрыл дверцу холодильника, выключил газ и пошёл в мастерскую.

Внутри никого не оказалось – пришедший, что было удивительно, все ещё стоял у ворот. Люк посмотрел на него.

Тощий, стрижка под три пальца, круглое лицо, узкий подбородок. Свитер в красно-белые ромбики, потертые болотного цвета брюки. Это точно он стучал?

Сразу за воротами стоял Синзар шестой модели, на котором, видимо, пришёлец и приехал, странно, что Люк не услышал работу двигателя. Так себе машинка, не очень надежная. Люк когда-то сам на таком ездил, пока у того окончательно не наелся двигатель. Перебирать было долго, да и особо незачем, и он по дешёвке толкнул его в комиссионный автомагазин. Чисто теоретически, это даже могла быть та самая машина. Круговорот хлама в природе.

– Здравствуйте, я ищу Люка Марта.

– Это я, – отозвался Люк и проследил за взглядом пришёльца. потёр мокрую штанину ладонью и пояснил – Небольшая авария. С какой целью?

Мужчина отчего-то помялся. Стук соврал. Случается и такое.

– Посоветовали вас, вот с машиной беда.

Люк хмыкнул и посмотрел на собеседника уже более заинтересованно. Кажется, он ошибался, на ближайшее время действительно нашлась работа.

– Я Эдмунд Винс.

Люк взлохматил волосы и снова посмотрел на старенький Синзар.

– Загоняйте, я сейчас буду.

Винс быстро кивнул и направился к машине, а Люк пошёл переодеваться. Вытащил коричневый ремень, содрал мокрые джинсы и бросил в таз стоящий на кухне. Протёр колено полотенцем и отправил его туда же. Зашёл в спальню, взял со стула другие. Встряхнул.

Эти ему не нравились. Их выбирала ещё Елена, а у той всегда был поганый вкус – это доказывал сам Люк. Ряд декоративных клёпок по шву придавали штанам то ли женский, то ли подростковый вид. Для работы как раз подойдут.

Он влез в штанины, протянул в петли ремень и вернулся в бокс.

Винс уже загнал машину и сейчас стоял рядом. Припарковался почему-то не по центру, а слегка в стороне. Судя по всему, новый работодатель Люка был из тех ребят, кто танцует фламенко в углу. За ширмой.

Никаких проблем, Люк и сам так делал.

– В чём проблема?

– Глохнет на средних оборотах. Низкие и верх – всё нормально, а посередине – всё. Приятель сказал – похоже, бензонасос барахлит, но вы точнее определите.

Люк нахмурился, пытаясь осознать, при чём здесь вообще бензонасос, и чем это может быть вызвано на самом деле. Опыт говорил – чем угодно. И даже бензонасосом. Хотя, скорее, дело было в карбюраторе.

– Какой приятель?

– Мэтт Марли. Иногда ремонтируется у вас.

Люк покивал. Может, и ремонтируется. Он Мэтта Марли не помнил.

– Я немало беру. – В принципе, об этом стоило предупредить до предложения загнать машину, но из-за чёртового бульона Люк об этом не подумал.

– Сколько?

– Пока точно не скажу, нужна диагностика. – Он сделал паузу. – Давайте так сделаем, я посмотрю, а завтра вы придёте и обсудим. Вам машина срочно нужна?

– Через неделю, собирался в Нейнс. Завтра праздник, может, давайте на следующий день?

Люк кивнул.

– Хорошо, тогда послезавтра. Диагностика будет три тысячи. А там уже посмотрим.

Винс покачал головой из стороны в сторону. Как било между двумя колоколами на телефоне, только медленнее.

– Идёт.

Он протянул Люку руку, и тот пожал её.

– Тогда до завтра.

– Ага, хорошо.

Эдмунд Винс постоял ещё секунду, словно придумывая, что добавить. Снова сказал «Ага» и направился к выходу.

Люк посмотрел на то, как он пересекает пятачок пустого пространства и на мгновение задумался о том, почему это звучит именно так – «пятачок пустого пространства». Словно бы оно никакое. Буфер между боксом и всем остальным миром, пузырь. Так оно и было. Любой, входящий в мастерскую, сначала попадал в пузырь, а из него – в бокс и наоборот. Миновать его было невозможно.

Люк встряхнул головой, выбрасывая из неё глупости, перевел взгляд обратно на Синзар и нахмурился. Бензонасос, значит, барахлит?

Пожал плечами и пошёл заново ставить чайник. И вытирать лужу возле холодильника.

12 След.

Мост

МОСТФантастическая повесть

Глава 1

С этой книгой читают

МОСТ
Фантастическая повесть