Читать книгу: «Лишь немногие», страница 2

Глава 6
Через степь

Восточную часть Западного континента мало затронула цивилизация. Здесь прибрежная степная равнина резко переходила в джунгли, богатые всевозможной живностью, а те в свою очередь упирались в могучие древние горы.

Но до них ещё надо было добраться. Скорректированный маршрут как раз пролегал через большой лесной массив, где гигантские стволы боруша тесно переплетались кронами, создавая из них некое подобие единого цветущего острова. Такие «острова» могли занимать огромные площади верхнего растительного яруса, а на их поверхности сформировалась своеобразная экосистема, где обитали тысячи видов животных и насекомых, которые никогда не покидали места своего обитания…

…Переход через степь и джунгли небезопасен, и может быть следовало пойти другим, более лёгким путём, но не таковы были аусиане, чтобы отказаться от шанса понаблюдать за местной живностью.

Первым делом Иолл занялся вопросами безопасности: самым ловким и сильным он выдал оборонительное оружие, но прежде молодёжь выслушала длинную лекцию, где старый наставник в очередной раз разъяснил им правила поведения при встрече с хищниками и защиты от них.

Старшим выдали только парализаторы – вещь практически бесполезная при встрече с крупным зверем, но очень эффективная при нападении мелких. Иолл не стал мучить стариков инструкциями и ограничился лишь рекомендацией не расслабляться и быть как можно внимательней.

Теперь можно было отправляться в путь.

Не успели путешественники покинуть береговую зону, как попали в заросли мягкого хамула – низкорослого стелющегося растения, доминирующего в степных просторах Аусы.

Переход предполагал всего две ночёвки и не сулил особых бед. Неприятность могла принести встреча с таннами – хищными видами многочисленного семейства ифли⁶, чьей стихией были бескрайние воздушные пространства планеты. Такие существа с лёгкостью могли стянуть что-то из багажа, но на членов экспедиции посягнуть вряд ли бы посмели. Неосмотрительному путнику грозила опасность оказаться в щупальцах гванов – крупных и хитрых ночных охотников. Остерегаться следовало и ойсию – затянутую плёнкой фальшивого хамула опасную ловушку, из которой было практически невозможно выбраться без посторонней помощи.

Чтобы избежать неожиданностей, Иолл при первой же возможности рассказывал коллегам о подстерегающих их опасностях.

По совету Аилла, тоже хорошо знакомого с местными «подарками», во время ночёвок по периметру лагеря устанавливали датчики движения, а дежурные всю ночь жгли костры, – для них вполне сгодились жёсткие стебли фамии, – местного и довольно распространённого кустарника с острыми изогнутыми шипами.

Иногда по пути встречались одинокие лаканы – громадные и опасные хищники, способные без труда проглотить даже самого крупного аусианина. Их бесформенные серо-зелёные туши передвигались скачкообразными движениями, издавая при этом странные квакающие звуки. Лаканы – одни из немногих, кто пережил массовое вымирание в глубокой древности. Они отличаются большой прожорливостью и неразборчивостью в пище, поэтому при встрече с этим ненасытным монстром все тут же прижимались друг к другу и начинали размахивать щупальцами, чтобы создать иллюзию крупного и опасного животного.

На глупого лакана такой фальшивый «монстр» действовал отрезвляюще и одураченному хищнику ничего не оставалось делать, как отправиться на поиски более доступной жертвы.

Правда, несмотря на принятые меры защиты, без происшествий всё-таки не обошлось! Причём благодаря безрассудству и излишней энергии молодых коллег. Ведь согласитесь, довольно тоскливо брести по жаркой степной равнине и наблюдать практически однообразный пейзаж, в то время, когда так хочется порезвиться в ветвях высоких деревьев.

В первый день молодёжь отчаянно скучала, уныло взирая на редкие кусты фамии совсем непригодные для игр. Чего уж тут говорить о мягком ковре хамула и прочей стелющейся поросли?

К счастью, на второй день похода стали попадаться древовидные равы⁷ – их гигантские плоские стебли гордо возвышались над остальной растительностью.

Заприметив по пути первое такое дерево, молодые учёные Канн, Олл и Улии бросились к его могучему основанию и мигом вскарабкались на самую вершину центрального ствола. Плоский, слегка вогнутый стебель вмиг превратился в своеобразный аттракцион: друзья лихо скатывались по нему вниз, используя растение в виде этакой горки.

Не успели старшие оглянуться, как за тройкой смельчаков последовали и остальные.

– И что мне теперь остаётся делать с ними? – развёл щупальца в стороны Иолл, – ведут себя совсем как дети, причём каждый из них имеет учёную степень.

– Вспомни себя в их возрасте, друг мой, – успокоил его Аилл, – такова уж наша природа, да и небольшое развлечение пойдёт им только на пользу.

– Да я бы и сам не прочь присоединиться к ним, – признался Иолл, – но куда мне теперь…

– В своё время и мы тоже порезвились, – успокоил его Аилл, – теперь нам остались лишь воспоминания. А знаешь…

Неожиданно раздался тревожный свист. О помощи взывала Улии. Все тут же бросились к ней, но Улии, не обращая внимания на подбежавших, продолжала свистеть, вытянув щупальца в сторону соседней равы.

Как оказалось, молодой археолог Олл решил взобраться на самый верх одного из стеблей растения и раскачать его так, чтобы можно было дотянуться до широких листьев более низкого, но раскидистого дерева лула. Ему просто захотелось отведать больших и сочных плодов, растущих прямо на стволе лулы. Затея почти удалась, только едва он протянул щупальце, чтобы сорвать фрукт, как сам не заметил, что угодил в ловушку хитрого айзи.

Это хищное животное наводило страх на всех обитателей Аусы без исключения. Как правило, айзи размещали свои липкие ловчие нити в ветвях высоких плодовых деревьев. Неосторожная жертва, не подозревая о подстерегающей её опасности, приближалась к стволу и тут же попадала в капкан, выбраться из которого без посторонней помощи было невозможно.

Брыкаясь и пытаясь вырваться на волю, жертва ещё больше опутывала себя липкими нитями и постепенно затихала, обездвиженная выделяемым ими ядовитым соком.

В то же самое время пробуждался из полудрёмы хищник, а последнее, что видел несчастный – это огромное полупрозрачное слизистое тело, обволакивающее его, чтобы растворить без остатка внутри своего жуткого организма…

Олл уже сделал все «положенные» ошибки и, обмотанный ядовитыми плетями почти перестал сопротивляться, с ужасом наблюдая, как к нему медленно приближается страшный слизневидный монстр.

Лишь мгновения оставались для принятия решения.

«Канн, держи!» – крикнул Иолл и бросил молодому учёному продолговатую изогнутую трубку.

Ловко поймав оружие, Канн нацелился в самый центр слизня и выстрелил в него парализующим зарядом. Чудовище сжалось, обмякло и свалилось в заросли хамула.

– Быстро, все на помощь к Оллу! – скомандовал вовремя подоспевший Аилл, – только не прикасайтесь к нитям!

– А как же мы тогда его вызволим? – вовремя отдёрнул щупальца Канн.

– Срезайте их у основания – там, где они крепятся к ветвям! – прокричал в ответ Аилл, – когда они потеряют связь с корнями, то сразу утратят большинство своих возможностей.

Ядовитые сети были вмиг нейтрализованы, а полубезжизненное тело Олла бережно доставили в лагерь.

– Ничего, – скоро поправится, – тщательно осмотрев бедолагу вынес свой вердикт Аилл, – Улии, вколи ему двойную дозу противоядия и пусть хорошенько выспится. Утром он будет полностью здоров.

– Откуда такая уверенность? – поинтересовался Иолл.

– Всякое в жизни бывало… – уклончиво ответил Аилл.

После нападения айзи у молодёжи отпала охота резвиться, поэтому остаток пути преодолели быстро и без особых приключений. К вечеру второго перехода равы стали встречаться целыми семействами, а над ними гордо возвышались ещё более высокие стволы боруша.

Степной участок был пройден – впереди ждал густой лес.

Глава 7
Пёстрое разнообразие жизни

Обходить огромный лесной массив было бессмысленно – он протянулся вдоль чуть ли не всего горного хребта, поэтому ранее принятое решение «штурмовать» зелёную преграду было наиболее разумным и интересным.

Но прежде чем войти в густую незнакомую чащу, путешественники решили устроить привал и только после короткого отдыха и обсуждения предстоящих событий отправились дальше.

Живая зелёная масса как будто разом поглотила исследователей, погрузив группу в сумрак, сквозь который едва пробивались редкие лучи Калуши. Из гигантов, в лесу доминировали огромные равы и боруши. Если с равой мы уже познакомились, то о боруше следует рассказать отдельно.

Он представляет собой огромное дерево, возвышающееся над всей остальной лесной растительностью. Лишь только равы, да ещё парочка видов пытаются соперничать с ним размерами, впрочем, безуспешно. Боруш обладает полым коленчатым стволом и настолько широкой раскидистой верховой кроной, что крупные листья плотным кольцом окружают верхнюю часть растения, образуя своеобразный зелёный остров. В центре такого «острова» находится крупное соцветие, кишащее всевозможными видами насекомых и мелких животных. Если дерево произрастает не в одиночном экземпляре, то каждый такой островок накрепко объединяется ветвями с соседями, образуя сплошной зелёный массив. Поглядите на него сверху и вам покажется, будто кто-то расстелил бескрайний зелёный ковёр, покрытый белыми узорами цветущих клумб.

Жители таких клумб являются излюбленным лакомством разноцветных ифли⁸ и других покорителей воздушных пространств. Вместе они образуют совершенно обособленную от остального мира экологическую систему верхнего яруса, непохожую на обитателей нижних «этажей».

Каждый аусианин просто в восторге от подобных «островов», где можно не просто хорошо провести время, но и при необходимости укрыться от опасности. В глубокой древности их предки так и поступали, да и сейчас этот старинный способ защиты оказался как нельзя кстати. Плотное сплетение листвы позволяет беспрепятственно передвигаться по зелёной глади, а хищники нижних ярусов редко посягают на независимость этого странного мирка, поэтому путешественники решили использовать зелёные просторы в качестве места для ночлега и укрытия на случай опасности.

Если сквозь густую листву к поверхности почти не проникает свет, то это не означает, что странный мир нижних ярусов мёртв! Многочисленные виды животных давно приспособились к миру мрака, а полые стволы боруша служат пристанищем для сотен видов насекомых, некоторые из которых являются излюбленным лакомством аусиан.

Как только группа вошла в лес, молодёжь тут же использовала эту возможность чтобы поразвлечься: самые шустрые мигом вскарабкались по высоким стволам и набрали полные контейнеры уссей – крупных, сладковатых на вкус жучков и принялись с удовольствием уплетать их.

Иоллу сразу не понравилось такое бесшабашное поведение коллег, поэтому он поделился своими опасениями с другом:

– Опять ворчишь? Когда они ещё успеют? Ведь в жилом секторе не встретишь такого пёстрого разнообразия жизни, – успокоил его Аилл.

– Да я и не против, – пробурчал Иолл, – только нельзя забывать, что мы не на прогулке. Вспомни недавний случай в степи. В любой момент может появиться хищник.

– Не волнуйся! Они хоть и любят ещё поиграть как дети, но в остальном – это вполне зрелые аусиане, причём лучшие из лучших. Ты ведь сам отбирал себе помощников. На-ка вот, лучше отведай немного уссей.

– Давай, – согласился Иолл, и принял из щупалец Аилла большой свёрток листа боруша, в котором копошился с десяток крупных насекомых. – И когда ты успел их набрать, Аилл?

– Тряхнул стариной, взобрался с ребятами к самой кроне, пока ты тут выискивал опасности. Там наловил себе немного и тебя не забыл. Угощайся.

Иолл не стал спорить, и с удовольствием захрустел вкусным усси…

Тем не менее, Иолл оказался прав. В лесной чаще легко можно было нарваться на ооров, – их ловчие сети встречались по всему нижнему ярусу. Едва путешественники вошли в лес, как на каждом шагу им стали попадаться зловещие ловушки айзи, гроздями свисавшие между стволами. Естественное желание всего живого тянуться к свету, кажется, их нисколько не затрагивало – эти жуткие создания прекрасно чувствовали себя во тьме и терпеливо поджидали добычу. А в ней не было недостатка! Одной из основных жертв ловчих сетей становились шустрые пёстрые ифли – этакие фосфоресцирующие огоньки в мире вечной ночи.

Часто подобные ловушки доставляли много хлопот и более крупным существам – добычей ооров или айзи могли стать и сами аусиане, стоило им только утратить бдительность, поэтому путешественники теперь более внимательно слушали советы вечно ворчливого Иолла. Но всё же излюбленной добычей хищников были шумные и неприятные на вид фьи⁹ – лохматые существа всего лишь с двумя парами конечностей, которые относятся к вымирающему ныне семейству млечников.

Нижний ярус тёмного мира был покрыт густым, тёмнозелёным ковром. Древние мхи, со временем заполонившие все ниши, ранее занятые травами, служили домом для мелких существ, и порой казалось, что этот ковёр движется как единый организм, переливаясь разноцветными живыми огоньками.

Крупные массивы таких лесов простирались на огромные расстояния, а потом они обрывались неожиданно, сразу. И тут же начинался новый мир, где доминировали другие виды животных. Такой же необычный и не менее прекрасный, он диктовал своим обитателям иные законы бытия, выработанные эволюцией за многие миллионы периодов.

Глава 8
Фьи

В прошлой главе я уже упомянул о неких обитателях лесов, именуемых «фьи». Думаю, пришло время рассказать о них отдельно.

Проворные, покрытые клочьями жёсткой шерсти зверьки, фьи относятся к почти исчезнувшему ныне семейству млечников. Являясь реликтом древнейших эпох и обладая всего четырьмя конечностями, они каким-то пока непонятным образом смогли уцелеть в череде массовых вымираний прошлого и приспособиться к новым условиям. Их местом обитания служат густые леса, но есть и степные, а также пустынные виды. Ведут они стадный образ жизни, где существует строжайшая иерархия – отличительный признак примитивных форм жизни. Одной из особенностей фьи является их патологическая жестокость даже по отношению к себе подобным. Из всех обитателей планеты, они считаются самыми неприятными, но вместе с тем вызывают наибольший интерес учёных.

Фьи прекрасно лазают по деревьям и являются настоящим бедствием для аусиан, так как любят забираться в их дома и красть всё съедобное и блестящее.

Награбив съестных припасов, обычно они вступают друг с другом в перебранку за лучшие куски добычи, что только помогает земледельцам отлавливать ворюг и проводить работы по сокращению их поголовья.

Почти с самого начала экспедиции, фьи доставили немало хлопот путешественникам. Они постоянно носились промеж деревьев и издавали отвратительные резкие звуки, временами пытаясь запустить в исследователей камень, палку или ещё какой подходящий предмет. Стоило только кому-то отвлечься, как они тут же норовили стащить всё, что вызывало у них интерес.       Несмотря на их наглость и злобность, фьи довольно сильно трусливы. Аусиане давно уловили эту их особенность и быстро научились решать проблему. Стоило только одному из фьи приблизиться слишком близко к отряду, как дежурный издавал резкий свист или запускал в их сторону заряд парализатора слабой мощности. В тот же момент, опрокидывая друг друга, вся стая бросалась прочь с диким визгом. Такая спешка обходилась некоторым из них очень дорого – убегая, они становились лёгкой добычей ооров, айзи или попадали в щупальца других, не менее опасных хищников.

Но даже подобные набеги дотошный Иолл использовал во благо, превратив их в практические занятия для молодёжи:

– Обратите внимание, – начинал он, заприметив визгливую группу, – до Большого Вымирания их вид был широко распространён на нашей планете. Они держатся мелкими стаями, живут на деревьях, в пещерах или норах и беспрекословно подчиняются своему вожаку, а также его помощникам.

– Примитивная форма иерархического социального устройства, да и сами они – тупковая ветвь эволюции, – подметил Олл.

– Не согласен насчёт тупиковости! – Иолл поднял в знак внимания сразу три щупальца и сменил свой обычный сероватый оттенок на серо-зелёный, – этот вид хоть и сильно сократил свой ареал обитания, но он является одним из самых успешных на планете. Да, они встречаются всё реже, но удивляет их особенность выживать в самых сложных условиях. Разве это не говорит об их силе?

– За сотни миллионов периодов они так и не смогли далеко продвинуться, – не сдавался Олл, – как жили, так и живут в норах, а ведь за такой долгий срок можно было заложить хотя бы основу пусть и примитивной, но цивилизации. Смотрите, как ловко они метали в нас палки и камни! Кто мешал им использовать их как первые орудия труда по примеру наших предков?

– Так вот ты о чём, Олл! – вмешался в разговор Аилл, – пока никто точно не знает, что было в глубокой древности, до появления аусиан. Может они и имели такие способности. Кто знает?

– Аилл живёт в своём мире, – в недоумении развёл щупальца Иолл, – в таком случае, мне ближе предположение Олла. Фьи, хоть и проворные, но очень тупы, чтобы пойти по пути развития.

– Но их нынешнее состояние ещё ничего не доказывает! – продолжал упорствовать Аилл, – шанс есть у любого вида, даже такого примитивного, как фьи.

– Тогда почему же именно мы сейчас организовали эту экспедицию, а не они? – или ты предполагаешь обратное развитие, деградацию?

– Именно! – согласился Аилл. – Считаю, что прежде эти фьи занимали более высокое положение среди живых существ. Пусть им далеко до аусиан, но в период их становления какие-то примитивные зачатки цивилизации могли возникнуть и у них.

– Смело, интересно, но неверно, – ответил Иолл.

– А если они достигли своего предела в развитии? – предположил Олл, – а сейчас попросту деградируют, пока окончательно не вымрут. И не ждёт ли нас подобный путь? Может живые существа растут подобно горным вершинам и также начинают разрушаться под воздействием внешних факторов.

– Верно, – задумался Аилл, – может ты по-своему прав.

– Обязательно… Погоди, Улии! – внезапно воскликнул Олл и быстро начал карабкаться по стволу высокого дерева, в кроне которого заметил свою подружку.

– Молодой ещё, горячий, – проводил его взглядом Иолл, – а помнишь, Аилл, когда мы были молодыми, тебе сильно нравилась…

– Оставим эту историю в покое, – сердито ответил Аилл, – но Олл отчасти прав. Агрессивность и другие негативные способности фьи помогли им сохраниться как виду.

– Наша старая планета помнит и более ужасных существ. – Продолжил Иолл. – Задолго до появления фьи она принадлежала гигантским ящерам. И если бы не катастрофа…

– Ты имеешь в виду падение крупного астероида? – оживился Аилл, – он расчистил дорогу млечникам, но до первых фьи было ещё очень далеко. Без массового вымирания у них не было бы никаких шансов. Впрочем, как и у нас. Позднее.

– Если с древними ящерами всё понятно, то с нами много неясностей. – Иолл снова поднял три щупальца, – ведь пока непонятно, что убрало млечников с нашего пути. Недра Аусы сохранили множество странных предметов, но объяснить их природу учёные пока не могут. Некоторые из них явно искусственного происхождения.

– И что ты об этом думаешь?

– Скорее, совпадение и не более того. Природа способна создавать и не такие чудеса…

В это время из чащи выбежало небольшое стадо фьи. Группу возглавляла особь крупнее и по виду намного сильнее остальных – скорее всего вожак. С опаской поглядывая в сторону аусиан, стадо сгрудилось вокруг него и заверещало что-то непонятное.

Дикие вопли сразу привлекли внимание молодёжи, резвившейся в стеблях равы. Побросав все дела, учёные помчались в лагерь, чтобы понаблюдать за происходящим, а заодно задать вопросы старшим.

Иолл сразу почувствовал себя этаким лектором-экспертом. Аилл решил поддержать друга.

– Обратите внимание, – объявил он коллегам, – сейчас произойдёт нечто интересное.

– Какой-нибудь ритуал? – поинтересовался подоспевший первым Канн.

– Вроде того.

С визгом и «переругиваясь» друг с другом странными бормочущими звуками, стадо фьи расположилось у подножия невысокого холма. Неожиданно вожак издал длинный пронзительный вопль, после чего остальные особи окружили холм и встали на четвереньки.

Вожак окинул взглядом своих рабов, горделиво запрокинул голову и начал неторопливо подниматься на вершину под ритмичное завывание толпы.

– Что они делают? – удивился Канн.

– Воздают почести главному, пояснил Иолл.

– Зачем? Он что-то сделал для них такое, от чего всем стало лучше?

– Скорее наоборот. Смысл бытия этого вида – занять более привилегированное положение. А на пути к «вершине» они готовы уничтожать всех, кто противоречит воле вожака или ведёт себя не так как остальное стадо. Вон, сам посмотри!

В это время две рослые особи – явно из числа приближённых вождя – ринулись с холма вниз. Выхватив старого фьи из толпы, они поволокли его на холм. На самой вершине они прижали голову несчастного к Аусе, а сами отошли немного в сторону и тоже опустились на четвереньки. Вожак издал странный нечленораздельный вопль, после чего ногой столкнул приговорённого вниз. Бедолага кубарем скатился к самому подножию, где на него сразу набросилась вся стая.

Вмиг тело «отступника» было разодрано в клочья, а ещё через мгновение стадо дружно заурчало, смакуя остатки разорванного тела.

– Отвратительно! – прижал все восемь щупалец к телу Олл, – разве можно убивать и поедать себе подобных? До чего мерзкое зрелище!

– У фьи так принято, – пояснил покрасневший от возмущения Аилл, – обряд предназначен для устрашения остальных членов стада, чтобы у кого-либо не возникло желания пойти против воли «элиты».

– Примитивное, свойственное только животным, поведение, – развёл щупальца в стороны Иолл, – и ты считаешь, что у таких вот существ могли бы возникнуть сложные социальные взаимоотношения, вплоть до зачатков цивилизации?

– Кто знает…– не стал возражать Аилл.

Попрыгав с воплями на холме ещё немного, вожак спустился вниз. Тут же к нему на четвереньках подползли двое «телохранителей» и распластались под его ногами.

В это время всё остальное племя успело выстроиться в круг и тоже опустилось на четвереньки, после чего все принялись хаотично ползать вокруг вождя, время от времени издавая пронзительные и неприятные вопли. Вожак отвечал им ответным рыком и зачем-то поднимал большую кривую палку вверх.

– Чем это они занимаются? – удивился Олл.

– Демонстрируют лояльность и покорность. Любая непокорность вожаку и неприятие унижений с его стороны будет воспринята как некая угроза его доминированию, после которой отступника ждёт то, что мы сейчас наблюдали.

– Ужасно! – снова сжал в узел щупальца Олл, – поэтому нам отвратительны эти животные.

– И не только поэтому, – продолжил Аилл – ещё и по причине той ненависти, что они испытывают к таким же, но другим.

– То есть?

– То племя, которое мы сейчас изучаем, давно враждует со своими соседями, а их стойбище находится на другой стороне леса. Причина – всё те же различия между обеими группами. Причём они заключаются лишь в том, что одно племя ползает вокруг вождя справа налево, а второе – наоборот.

– И всё? – удивился Олл.

– Есть ещё расхождения в окраске шерсти, размерах конечностей, форме глаз и другие незначительные детали. Они не успокоятся до тех пор, пока одни полностью не истребят других.

– Какая ерунда, глупость, тупость, – не выдержал Канн, на глазах меняя пигментацию тела с обычного сероватого цвета на ярко красный.

– Да, такова их природа, – развёл щупальца в стороны Аилл.

– Но ведь и мы отличаемся немного размерами, цветовыми оттенками, повадками, – никак не мог успокоиться Олл, – обитатели Центрального континента имеют различия с жителями Восточного и Западного, а уж какое разнообразие дают нам островные группы! Но ведь такая мелочь не мешает нам сотрудничать, в итоге представляя единую расу разумных существ.

– Вот именно, разумных! – вмешался Иолл, – Поэтому мы и доминируем над всеми остальными видами. Поэтому мы и сумели построить цивилизацию, а остальные способны только враждовать между собой и уничтожать малейшие проявления сообразительности среди своих соплеменников.

В древности подобные проявления встречались и среди нас. Но потомки первых аусиан сумели понять насколько сотрудничество важнее вражды, насколько легче выжить и приспособиться к новым условиям вместе, а не по раздельности. Наградой для них и стала та самая «искра разума», что позволила нам эволюционировать в цивилизованное сообщество.

– То есть, ты считаешь, что у тех видов, которые идут по пути конфронтации, нет шанса достичь нашего уровня? – продолжил мысль Аилл.

– Примитивную цивилизацию они возможно и построят. Но потом всё равно вернутся к своему первобытному состоянию.

– То есть, ты всё-таки согласен, что фьи…

– Только не они! – перебил друга Иолл, – их отсталая «социальная структура», когда прогрессируют те, кто демонстрирует лояльность вожаку, а остальные попросту отсекаются, в итоге обречена на полный провал.

– Понятно! Они сами мешают развиваться лучшим, то есть блокируют естественный ход событий.

– Примерно так. Животный мир строится по принципу естественного отбора, но, постепенно на смену ему приходит искусственный отбор. Он то и позволяет лучшим обрести новые навыки, развить умственные способности и, в сочетании с милосердием к более слабым представителям своего вида, даёт шанс построить настоящую цивилизацию, где разум, технологии и Природа гармонично сосуществуют вместе, а не находятся в противоречии.

– Если какие-то примитивные зачатки социального поведения у них всё-таки есть, – вмешался в разговор Канн. – То развитые конечности и достаточно крупный мозг, всё-таки могли бы…

– Увы! Наши биологи давно наблюдают за фьи и сделали неутешительные выводы: имея перспективное физическое строение, они идут прямо противоположным развитию путём. Если кто-то из них, вместо того чтобы целыми днями ползать на четвереньках и демонстрировать свою преданность научится, например, обтёсывать камнем дерево – он тут же будет уничтожен, а его наработки преданы поруганию и забвению. В лучшем случае вожак присвоит их себе, но не сможет использовать правильно, так как идея исходит не от него.

Не последнюю роль в процессе разложения играет культивирование «одинаковости», то есть, повторение определённых действий, обязательных для всех. К примеру, даже если у всего племени принято чесать по утрам спину, то этим должны заниматься абсолютно все без исключения. Причём на виду у остальных. В случае если одна из особей просто не станет это делать просто потому что спина не чешется, то такого «отступника» могут разорвать в клочья.

– А разве вожаки не понимают, что развитие принесёт пользу всему племени, а им – в первую очередь? – удивился Олл.

– Они не способны понимать, – развёл щупальца в стороны Иолл.

– Но разве нельзя созвать совет мудрейших и совместно решать текущие вопросы? – вмешался Инн, один из самых молодых участников экспедиции.

– Совет мудрейших? У фьи? – удивился Иолл.

– Неудачное сравнение, – поджал щупальца Инн, – допустим, это будет совет племени, стада, общества.

– Не получится, – ответил Иолл, – ведь такой подход подразумевает коллективное обсуждение и принятие решения компетентными особями, по типу того, как это делается у нас. А как же тогда воля и авторитет вожака? А какое положение в стаде займёт его свита? А перед кем остальные будут пресмыкаться? Да и не может быть ничего подобного у диких зверей.