Читать книгу: «Бакулки (были и небылицы)»

© Юрий Юрков, 2018

ISBN 978-5-4493-9995-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Посвящается жене моей —

несравненной Зинаиде Андреевне Юрковой

БАКУЛКИ
(были и небылицы)

Никто не помнит, каков он был из себя – Бакулка-то, стар или молод, толст или худ, рыж или черен, давно ли жил Бакулка или недавно, а может, и не было его на свете или сейчас, где еще встретится, объявится… Один долдон, упрямец редкий, толковал мне, что бакулки-то сам народ выдумал, а Бакулки и не было вовсе… Я не спорил с тупорылым, поди теперь разберись – был Бакулка, не было Бакулки? Одно достоверно, веселого был нрава человек.

Бакулку-то и я не знал, не ведал, а вот бакулки в старинном селе Дедлове мне учудили, уж я уши вострил, головой вертел, записывал точь-в-точь, как сказывали. Занятно и ладно, но не без умысла.

ГОРЕЛ БАКУЛКА – РАЗ!

Бакулка раз у кума на другой слободе гулевал-гостевал то ли в Свисталовке это было, то ли в Котовке. Сам-то Бакулка в ту пору, говорят, на Добавках вертелся – может, и на Тюконовке, а с Нахаловки звонари всякие ильинским докучали, что он, Бакулка, у них жил-обитался. Вылетовские тоже не дураки были – за себя разговор вели. Но поближе к делу.

…Выпил, значит, Бакулка с кумом кувшинец кваску медвяного и к делу, с которым пришел, стал подбираться. Как вдруг слышат с улицы: «Пожар, пожар!» Выскочили они из дома с кумом Силантием, глядят – полыхает почем зря соседушка Никифор. Пока разобрались, что к чему, пока ведра похватали, багры выдернули, пока прибежал люд отчаянный и в огонь сунулся – дом почти весь сгорел… Одни стены стоят, да труба печная торчит, а погорелец Никифор вокруг пепелища кружит, спасенную живность по родне тянет и судьбу свою разнесчастную клянет.

Ходит и Бакулка с погорельцами, все утешает их, жалеет… Часа два битых ходил, все сочувствовал. Вдруг липнет к нему мужик-проходец, трубкой смоляной, табачной, что трубой самоварной пыжит: «Ты что здесь, походню потерял, Бакулка?» «А что тебе, паря?» – ощерился Бакулка. А мужик-проходец, бороды клок, не отстает: «Домой налегай, Бакулка, у вас на слободе пожар еще сильнее взъярился… от твоего дома одна печка осталась – дотла сгорел».

Не спасовал Бакулка перед такой вестью, перекрестился кое-как да и говорит: «Не могет быть, паря… я ведь и в прошлом годе горел, хошь расскажу…». Онемел мужик-проходец от такого дива, рот разинул, про трубку забыл, слушает, как дело складывалось… Не забывай – за Бакулку я пересказ веду.

ГОРЕЛ БАКУЛКА – ДВА!

Любит Бакулка сенокос, косил больше языком, по хворости-старости, лентяйству – об этом не ведаю. А вот любота ему одна с косарями: выпить малешко, чем угостят, да бакулку потешную на свет божий вытащить. Глядишь и отступится, отлегнет у мужика от сердца.

Днем какая косьба – трава жестит, овод вредный донимает, больше вечерами да зорьками, утренними, ранними, мужики в травы с косами лезли. И Бакулка среди них вьюном ходит, то косье поправит, то брусок подаст, но больше всего бакулками потчует.

И в этот раз так было. Выпили мужики с устатку, перехватили голод да внимают Бакулке, его речи занятной. Только вдруг видят – дыминой деревенское место заволакивает, пожар там, видать, большой состоялся. Мужики волнуются, коней ладят. Один Бакулка печали не ведает, бахвалится, спорит: «Если на моей слободе горит, то четверть зелья вам, мужики, покупаю, выспорю – вы мне…»

Тут и верховой вскорости прискакал, выпалил: «Три дома занялись, два отстояли, а твой дом, Бакулка, не смогли… Сгорел вчистую… одна старуха твоя уцелела…»

Все затихли, на Бакулку смотреть боятся. Знают, что он и в прошлом году горел-выкручивался.

Плохо Бакулке, муторно, а уж характер такой у него неунывающий… Собирает Бакулка мужиков в круг и такую речь ведет: «Таперича, мужики, с меня не четверть зелья, а две полагается, два раза ведь горел… проспорил». И, не мешкая более, посылает верхового в трактир, что в часу ходьбы от косцов.

Подивились мужики Бакулке, выпили, повеселели, погутарили да и пожалели его – смехом да смехом, а словчились и всем миром Бакулке дом заново поставили.

…И в тот раз и в этот тоже миром налегнули – что мужик-проходец сказывал – да Бакулке на слободе еще раз дом в бугор воткнули. То ль, кажись, на другой слободе. Каждый желал, чтобы такой весельчак в ихней стороне кружился.

Бакулка там и поныне в окошко выглядывает. Только где этот дом, где то окошко, поискать надо. Дедлово село большое-пребольшое, поди сыщи, угадай, кто где в окошко высовывается. Только Бакулку не надо искать, сам о себе знать даст. Вот какой слух, однако, про Бакулку в одночасье вышел… Люд зряшный, любопытный без меры Бакулке допекал: отчего, мол, горел ты? А Бакулка не серчал, всем одно отвечал: «От огня, милок, от огня!»