Читать книгу: «Прости за любовь. Эротика»

Шрифт:

Глава 1. Ветер

Город медленно просыпался, оживая звуками, которые за ночь успели затихнуть. Ночной шум никогда не исчезал полностью – он становился монотонным, одиноким, изредка прерываемым механическим гулом или редкими человеческими голосами. Фонари давно погасли, и даже светофоры, мигающие на перекрёстках, не могли соперничать с яркостью утреннего солнца, заливающего улицы.

В воздухе витала сырость, навевая мысли о дожде, хотя прогноз упрямо твердил, что осадков не предвидится. Засуха, длившаяся уже больше месяца, иссушила всё вокруг, но утренние капли на траве и скамейках заставляли сомневаться: то ли это роса, то ли ночью всё же прошёл незаметный ливень? Ответ так и остался загадкой.

Город, зажатый между двумя горными хребтами, словно отрезанный от остального мира, жил своей обособленной жизнью. Туристы сюда не заглядывали, а местные, кажется, и не стремились выбраться за его пределы. Число жителей оставалось неизменным, словно время здесь застыло.

По одной из улиц шла девушка. Несмотря на утреннюю прохладу, на ней было лёгкое платье, почти невесомое, которое не могло согревать. Сквозь тонкую ткань, подсвеченную солнцем, угадывались очертания её стройного тела – словно размытый силуэт, манящий и недоступный. Платье, приличное на первый взгляд, с длинным подолом, бахромой и скромными рукавами, создавало обманчивую иллюзию открытости. Девушка держала тонкую цепочку, на конце которой семенила маленькая собачка, едва поспевающая за хозяйкой. Та двигалась медленно, но её длинные ноги словно не касались земли, а скользили над ней, будто в танце.

Улица бурлила жизнью: пешеходы торопились по тротуарам, машины сновали по дороге, и лишь дома вдали, похожие на забытые грузчиками шкафы, стояли неподвижно. Здесь, в пригороде, высотки на горизонте казались меньше одноэтажных домиков, приютившихся у обочин.

Девушка остановилась у скамейки под старым деревом и присела, широко расставив ноги, словно не замечая окружающего мира. Собачка, наконец, перестала бежать, но не успокоилась, продолжая кружить вокруг хозяйки то в одну, то в другую сторону. Лицо девушки оставалось загадкой: эмоции на нём были нечитаемы, как белый шум, полный скрытых смыслов. То ли волнение, то ли радость, то ли мечтательность – всё смешивалось в непроницаемую маску. Так бывает с очень красивыми людьми: они не выдают своих желаний сразу, реагируя на мир с лёгкой задержкой, словно пробуждаясь от дрёмы.

Ветер, игривый и дерзкий, подхватил подол её платья, поднимая его на мгновение. Никто не заметил этого мимолётного жеста природы, да и смотреть было некому – рядом простирался лишь пустырь. Прохладный поток воздуха скользнул по её коже, заставляя глаза закатиться от неожиданного ощущения. Она крепче вцепилась руками в скамейку, словно ища опору в этом лёгком, но таком интимном касании ветра.

Достав из сумки яблоко, она положила его рядом, чтобы согрелось под солнцем. Взгляд её устремился вдаль, но собачка вдруг дёрнулась, и хозяйке пришлось привстать, чтобы успокоить питомца. Воздух, хоть и не был тёплым, ласкал кожу лучами далёкой звезды, согревая, пока ветер не вмешивался в этот хрупкий комфорт.

Успокоив собачку, девушка вернулась на скамейку, но случайно села на яблоко. Тёплый, округлый плод прижался к ней, вызвав приятное давление, мягкое тепло, которое разлилось по телу. Она замерла, не желая нарушать этот момент. Тишина, касание, утреннее умиротворение – впервые за утро выходного дня она почувствовала покой. Переложив яблоко чуть вперёд, она наклонилась, ожидая новых ощущений. Но грубый хвостик плода уколол её, доставив лёгкий дискомфорт. Повернув яблоко другой стороной, она повторила движение.

На этот раз ощущения захватили её целиком. При резком движении ткань платья натянулась, а тепло плода, казалось, проникло глубже, вызывая лёгкую дрожь. Ноги невольно вытянулись, голеностопы напряглись, а по телу пробежала волна волнения, смешанного с жаром. Она чувствовала, как её охватывает сладостное беспокойство, как тело отзывается на это странное, но манящее тепло.

Расставив ноги шире, она позволила ветру осушить подол платья, неспешно надкусывая яблоко. Мимо проходили люди, не обращая на неё внимания. Она сидела достаточно далеко от пешеходной тропы. Молодые парни отводили глаза, словно боясь не выдержать её взгляда. Мужчины постарше шли равнодушно, будто её и не существовало. Женщины сжимали губы, кто-то кривил лицо, но что они думали – оставалось тайной.

– Я устала, не хочу, – бросила она в трубку, сбрасывая входящий звонок.

Её шпиц, давно успокоившись, сидел на задних лапках, внимательно глядя на хозяйку. То ли ждал лакомства, то ли просто искал внимания – понять было невозможно, но взгляд его был полон ожидания. Ветер снова дунул, на этот раз сильнее, и девушка встала, расставив ноги шире, чтобы не потерять равновесие. Собачка взъерошилась, напоминая маленького дикобраза.

– Ну что, пошли, Чуя? – спросила она с уважительной интонацией, будто обращалась к коллеге по работе.

Шпиц бодро завилял хвостом, всем видом показывая, что полностью одобряет решение хозяйки. Теперь они шли медленно, но собачка, обгоняя, тянула поводок, словно подгоняя. Стройные бёдра девушки двигались так плавно, что издалека казалось, будто она парит над землёй.

– Хорошо, поняла, – коротко ответила она на следующий звонок. Голос её стал деловым, почти подчинённым. Судя по тону, звонил кто-то властный – может, начальник. После разговора она достала зеркальце, поправила макияж и отряхнула платье в районе живота.

Они направились к дому на западной стороне длинной улицы, где ютились одноэтажные домики. Таня, так звали девушку, жила в одном из них. Это был старый посёлок, давно ставший частью города. Дом был уютным, со всеми удобствами: водопровод, канализация, интернет, кабельное телевидение – всё, что нужно для жизни.

Таня так и не вышла замуж, что вызывало у родственников искреннее удивление. На семейных встречах её неизменно поддразнивали, намекая, что она, мол, меняет кавалеров как перчатки. Раньше это задевало, но со временем она смирилась: каждый думает, что хочет, и переубедить их невозможно.

Последний раз тему её личной жизни подняли на поминках тёти. Вместо того чтобы говорить об умершей, родственники снова принялись обсуждать Таню. «Вместо умершей тёти они обсуждают мою задницу и кто меня трахает», – зло подумала она тогда. Набравшись смелости, она сказала:

– Мне ваши эротоманские штуки порядком надоели.

Сказала осторожно, полушутя, но родственники, стоявшие у кафе в ожидании накрытого стола, замолчали. С тех пор прошло пять лет, но с мужчинами ей не везло. То попадался работящий, но любящий заливать за воротник в любой день недели, то длительные отношения заканчивались открытием, что избранник женат. Об этом она узнала от общего знакомого, когда тот просто исчез, уехав с семьёй в другой город.

Таня следила за собой: посещала спортзал, увлекалась йогой, но больше всего любила диеты. Не те, что доводят до изнеможения, а разумные ограничения, дающие лёгкость телу. Она не голодала сутками, просто сокращала объём еды на пару дней, не отказываясь от жидкости. Экстремальные методы она отвергала, считая их бессмысленным самоистязанием.

После школы она пыталась поступить в медицинский, но простуда перед экзаменами спутала планы. Пересдать не вышло на нужный балл, а на следующий год всё закрутилось, и мечта поступить осталась где-то в прошлой жизни. Сейчас она работала в компании по дилерскому обслуживанию автомобилей, в клиентском отделе. Клиенты были в основном местные, изредка заезжали из соседних посёлков. Центральный офис компании оставался загадкой – никто точно не знал, где он находится.

Вернувшись домой, Таня решила принять душ и немного отдохнуть, а если повезёт – поспать. Газовая колонка быстро нагрела воду, и тёплые струи, коснувшись кожи, обволокли её тело мягким теплом. Это было как объятие, снимающее тревоги и переживания, накопленные из-за смены начальства на работе. Новый руководитель пока был неизвестной величиной, а старый, хоть и справедливый, любил раздувать из мухи слона, держа всю компанию в постоянном напряжении. Из-за его склочного характера несколько опытных сотрудников уволились.

Таня старалась отогнать мысли о работе, но они лезли в голову. Чуть увеличив температуру воды, она почувствовала, как тепло проникает глубже, разжигая в теле желание. Не раздумывая, мокрая, она поспешила к шкафчику, стараясь не поскользнуться, но и не замёрзнуть. Среди своих игрушек она выбрала самую внушительную, глубоко вздохнула и вернулась под душ.

Она хотела забыть о работе, вытеснить все мысли, даже если для этого придётся почувствовать боль. Резко опустившись на игрушку, она добилась своего – острое ощущение пронзило тело, но тут же сменилось сладостным теплом. Холодная смазка, нанесённая второпях, быстро нагрелась, и каждое движение стало мягче, нежнее, но всё ещё с лёгкой горчинкой боли. Игрушка, присосавшаяся к пластиковой табуретке в углу душевой, словно не отпускала её, удерживая в своих объятиях.

Таня двигалась ритмично, то поднимаясь, то опускаясь, а руки её скользили по груди, касаясь чувствительных вершин, откликающихся на каждое прикосновение. Казалось, игрушка не просто проникает в неё, а растворяется, становится частью её тела, сливаясь с её тонкой талией и хрупким силуэтом. Вода, стекающая по спине, добавляла остроты ощущениям, будто сотни лёгких пальцев ласкали кожу, усиливая жар внутри.

Через несколько минут, когда душ полностью смыл напряжение, она почувствовала умиротворение. Решив немного поспать, Таня легла на кровать, но мысли о работе снова начали одолевать. Вчерашний день выдался нервным: отозвали десятки тысяч машин одной модели, и многие владельцы приехали в их сервис одновременно. Оформление гарантийных документов отняло уйму времени, куда больше, чем замена какой-то детали – в технике она не разбиралась, да и не её это было дело. Работа с бумагами, кажущаяся со стороны рутиной, требовала сил, особенно когда клиенты врывались в кабинет и начинали выяснять отношения на повышенных тонах. По уставу грубить в ответ было нельзя, приходилось терпеть и натянуто улыбаться. Хорошо, что таких случаев было мало, но каждый отнимал силы на несколько дней вперёд.

Усталость накатывала волнами. Стянув халат, Таня открыла окно, чтобы свежий воздух наполнил комнату, и легла на кровать, рассчитывая поспать пару часов. Чтобы расслабиться, она легла на спину, согнула ноги, слегка раздвинула их и закрыла глаза, позволяя телу раствориться в тишине.

Проснулась она от лёгкого ветерка. Часы показывали, что прошло почти пять часов. Время перевалило за полдень, и Таня решила пропустить приём пищи, ограничившись стаканом воды. Включив телевизор, она бездумно переключала каналы пару часов – не потому, что любила сериалы, а чтобы почувствовать себя «как все» на работе.

Решив приготовить ужин, она отпарила рыбу из морозилки. Готовка успокаивала: привычные движения заняли всего пять минут, и, включив плиту, Таня вернулась в зал. Вечерняя прохлада, проникающая через открытое окно, заставила её накинуть халат. Вечер наступил быстро – из-за высокогорья на западе солнце садилось раньше обычного.

С чашкой кофе, заваренного в термокружке через металлический фильтр, Таня встретила закат. Раньше она пользовалась бумажными фильтрами, но, освоив новый способ, продала громоздкую кофемашину. Освободившееся место на кухне заняла сушилка для фруктов, купленная зимой под влиянием убедительного продавца. Так и стояла без дела.

Рыба, приготовленная на пару, вышла пресной, но мягкой и ароматной благодаря специям. Чуя, не дожидаясь приглашения, уже крутилась у ног, ожидая своей порции. С несколькими жадными укусами она проглотила горячий кусочек.

– Завтра на работу, и там новый начальник. Главное, чтоб ещё сокращение не сделал, – серьёзно сказала Таня, глядя на Чую. Та, будто понимая, смотрела в ответ, а потом ушла на свой коврик, в своё маленькое «лежбище».

После ужина стало жарко, и Таня, сняв халат, повесила его на дверцу шкафа. Вернувшись в кресло, она снова включила телевизор.

– Надо было поставить будильник днём, теперь как уснуть, не понимаю, – тихо пробормотала она, глядя на Луну, просвечивающую через тонкую занавеску.

Выключив телевизор, проверив телефон на новые сообщения (их не было), она поставила будильник и легла на кровать. Укрываться не хотелось, несмотря на лёгкую прохладу. День не запомнился ничем, кроме вкусной рыбы.

Проснувшись за полтора часа до нужного времени, Таня отправилась в ванную. Там, на табуретке, всё ещё стояла её игрушка, присосанная к поверхности. Желание вспыхнуло с новой силой. На этот раз она прикрепила её к кафельной стене и начала двигаться, представляя, как холодная плитка превращается в тёплые, сильные руки. В её фантазиях возник самый красивый автослесарь из их сервиса – она представляла, как он берёт её прямо у кассы в день зарплаты, на глазах у коллег. Стена молчаливо поддерживала её ритм, а воображение рисовало жаркие, дерзкие сцены, от которых дыхание сбивалось.

Обмякнув, она опустилась на корточки, нежно коснулась игрушки губами и, улыбнувшись, шепнула:

– Дождись, я вечером вернусь, никуда не уходи.

Быстро ополоснувшись, Таня направилась на кухню готовить завтрак, чувствуя, как утреннее возбуждение сменяется предвкушением нового дня.

Глава 2. Заколка

– Здравствуйте.

– Здравствуйте.

– Вы закрываетесь?

– Да.

– Нам очень важно пройти процедуру омоложения лица сегодня. Мы доплатим. Просто вечером идём на приём, моя жена должна выглядеть на все сто. Уважаемые люди будут там. Мне бы и так сойдёт, а вот супруга… – тучный мужчина отступил в сторону, обращаясь к Ирине с ноткой настойчивости.

Его жена сидела в углу на кресле, что стояло в офисе клиники, подогнув длинные ноги и склонив голову набок. Казалось, её ноги бесконечны, будто она сама не знала, куда их девать. Лицо её было идеальным – результат постоянного ухода и косметологических процедур. Эти клиенты были завсегдатаями, каждый раз заказывая самые новые, "инновационные" процедуры, не пропуская ни одной модной новинки.

Однако в макияже она явно перегибала: яркость помады была такой, что губы казались окровавленными, будто она поранила их. Татуировка в виде цветка, уходящая под рукава, выглядела так гармонично, что сразу было понятно – работал мастер высокого уровня. Она не портила её красоту, как это часто бывает с подобными рисунками на теле.

В руках женщина держала журналы о красоте, что лежали на столике рядом с диваном. Всем своим видом она словно кричала: "Я не от мира сего, а вы, простые смертные, не понимаете ни стиля, ни красоты, ни ума". Её лицо выражало абсолютную уверенность, будто она знала ответы на все философские вопросы бытия.

Перекидывая ногу на ногу, она, кажется, нарочно демонстрировала своё бельё – такое не заметить мог только слепой или человек с серьёзной близорукостью. Её движения были полны скрытой провокации, а плавные изгибы тела при каждом жесте будто завораживали. Охранник клиники, не отрываясь, пялился на неё, хотя изо всех сил делал вид, что просто смотрит в пустоту.

Минуты ожидания тянулись бесконечно, смешиваясь с вечным вопросом "что делать?". Клиенты не принимали никаких альтернативных предложений, которые Ирина пыталась им предложить. В итоге она связалась с руководителем клиники. Тот не сказал прямо "приказываю", но в его интонации сквозила такая просьба, от которой невозможно отказаться.

Дежурство, что должно было вот—вот закончиться, пришлось продолжить – этим клиентам отказывать было нельзя. Процедура заняла ещё полтора часа, но выполнена была безупречно. Клиенты уехали довольные, оставив после себя лишь лёгкий аромат дорогого парфюма.

Ирина, опоздав на маршрутку, добралась домой только через два с половиной часа, даже несмотря на такси, которое обошлось ей в двойную цену.

Обычно, когда она возвращалась домой, её парень поджидал за дверью. Он набрасывался на неё сзади, и начинался их молчаливый ритуал страсти. Иногда он требовал, чтобы она, едва зайдя в квартиру, снимала одежду и ждала, пока он не будет готов, порой просил наклоняться, раздвигая ноги. Но сегодня, едва переступив порог, Ирина поняла – ничего из этого не случится. Не сейчас.

Её парень сидел на кухне, пил пиво и пускал сигаретный дым в стену, будто пытаясь выжечь в ней дыру.

– Ты где столько шлялась, сука?

– На работе.

– Не ври.

– Можешь позвонить завтра туда, уточнить.

– Мы гражданские, то есть не женаты, так что ты прекрасно знаешь, что мне эту инфу законно не дадут.

– То есть мне ты не веришь?

– Как тебе, сука, верить, если шляешься где попало? Опять, наверное, к своему бывшему ездила, или он к тебе? В машине сидели, да? Отсосала ему? Блядина.

– Что ты такое несёшь? Не сосала я никому. И не трахалась, в жопу тоже не трахалась. Тебе этого достаточно?

– Нет. Иди к маме, мне нужно остыть. Не хочу больше этого слышать.

– Хорошо, поеду. Мне вещи тоже собрать?

– Да.

Молча она собрала всё, что у неё было – в основном косметику и одежду. На это ушёл почти час, хотя она торопилась изо всех сил.

– Может, тебя трахнуть на прощание? – бросил он, когда она уже стояла с сумкой у двери.

– Нет, не хочу.

Её отказ был таким резким, что он даже не стал настаивать.

– Ну и катись.

В такси, пока машина везла её в соседний город, Ирина вспомнила, что забыла кое—какие вещи. Но возвращаться она не собиралась. Тариф был межгород, сумму поездки ей называли, но она не вникала – мысли путались, и сколько у неё денег в кармане, она тоже не знала. Все премии и доплаты за сверхурочные шли через кассу, и получить их можно было только с зарплатой, да и то – лишь малую часть.

Машина ехала ровно, но порой казалось, что она фыркает, как норовистый конь, готовый сбежать от всего этого. Водитель всю дорогу молчал. Он показался ей симпатичным, но его солнечные очки, которые он почему—то носил ночью, выглядели нелепо на его лице. "Зачем они ему в темноте?" – подумала она, но эти мысли были мимолётными, не способными отвлечь от главной драмы вечера.

На заднем сидении такси ехала девушка, возвращавшаяся к маме, словно сломанный товар, который не соответствует описанию. Возврат без права на обратный ход.

– С вас 3750 рублей, – сказал водитель, остановившись.

– Сколько?

– 3750.

– Сейчас поищу, но, по—моему, у меня таких денег нет.

– Как вы садитесь в такси, не понимая суммы поездки?

– Так получилось.

– Так получилось? Я на бензин только тысячу рублей потратил. Так что ищите.

– Может, вещами? У меня есть кое—что…

– Что за вещи?

– Космети… – Ирина осеклась, понимая, что ничего ценного у неё нет.

Наступила тяжёлая пауза, которую прервал сам водитель.

– Значит, натурой.

– Как это?

– Вы мне отсосёте, или я вас трахну. Что выбираете?

Она впала в полное уныние, не зная, что делать, но в какой—то момент взяла себя в руки и, сглотнув ком в горле, ответила:

– Отсосу, потом и трахнете.

Водитель не доехал до города – видимо, по опыту знал, что такая ситуация может произойти. Они вышли из машины, он взял её за руку и отвёл в ближайшую лесопосадку. Ночная прохлада окутала их, а запах хвои смешался с её внутренним смятением.

– Не волнуйся, всё нормально, всё хорошо, – сказал он, но в его голосе не было ни капли тепла.

Она молчала. Сама расстегнула брюки, которые с трудом поддавались из—за тугого замка, и встала у тонкого деревца. Спустила бельё до бёдер и наклонилась, опираясь на шершавую кору. Так она ждала бы в прихожей у своего парня, но здесь всё было иначе.

"С другой стороны, тут природа. Когда ещё я смогла бы выбраться на свежий воздух?" – подумала она, глядя на звёзды, что мерцали в небе, будто приколотые невидимыми булавками. Обида, копившаяся внутри, начала смешиваться с неожиданным азартом, с любопытством. Она пыталась представить, что её ждёт, какие ощущения её настигнут, и это волнение подогревало её изнутри.

Водитель лишь приспустил штаны и, не тратя времени на нежности, вошёл в неё. Она пыталась понять, что чувствует, но мысли путались. Первый миг принёс резкую боль, которая словно смахнула все прежние размышления, как ветер сносит шахматные фигуры с доски. Её дыхание стало глубоким, голова закружилась, но она вцепилась в тонкое деревце, как утопающий в спасательный круг.

Стыд, боль, обида, неожиданное удовольствие, холод ночи и голод – всё смешалось в один странный коктейль. Она чувствовала, как её тело отзывается, как жар разливается внутри, несмотря на дискомфорт. Горло пересохло, хотелось пить. На миг она представила, что это происходит дома, что это её парень, просто сегодня он злее обычного. Он всегда был грубее, если на работе что—то шло не так. Но капля влаги, упавшая с ветки на её лицо, вернула её в реальность – это не прихожая, и это не он. Хотя в этот момент водитель стал для неё кем—то близким, почти родным.

Если бы кто—то увидел их со стороны, мог бы подумать, что это муж наказывает жену за строптивость. Без деталей всё выглядит иначе. Всегда.

Он двигался резко, глубоко, и её тело невольно отвечало на каждый толчок. Она стонала, не в силах сдержаться, чувствуя, как жар внутри смешивается с ночной прохладой, как её кожа покрывается липкой влагой. Он молчал, не говоря ни слова.

В какой—то момент ощущения изменились, стали острее, и она поняла, что он перешёл к более интимной близости сзади. Это было неожиданно, но она уже не сопротивлялась, отдаваясь потоку чувств. Тонкое деревце гнулось под её руками, трещало, но выдерживало их ритм.

– Спасибо, – вырвалось у неё, когда всё закончилось. Она сама не ожидала этих слов.

– Нормально, мы в расчёте. Сейчас подвезу, садись. У меня ещё заказы, иначе я за ночь ничего не заработаю. Неделю назад так же пришлось оттрахать пассажирку, хотя она была несимпатичная. Подозреваю, она сама это подстроила. А ты ничего, симпотная.

Ирина слегка повеселела и решила завершить разговор так, как начала:

– Я ещё обещала отсосать.

– Не, всё, я кончил. Не хочу, а то усну за рулём. Мне ещё всю ночь работать, а это опасно. Садись в кабину быстрее. Я сегодня больше пятихатки и не заработал.

Они скрылись в темноте. В чаще у дороги остались лежать розовая резинка для волос и блестящая заколка. По ним уже пробежали муравьи, которым почему—то не спалось. Куда они ползли посреди ночи на ощупь – никто не знал. Лес шумел, укрывая и отпуская их молча. Лес будет молчать.

С работы Ирине пришлось уволиться, хотя это было на эмоциях. Она могла бы продолжать работать в престижной клинике, но ездить в тот город больше не хотелось. На следующий день и в последующие она обзванивала всех знакомых, до кого могла дозвониться, и отдавалась страсти днями и ночами – в машинах на задних сидениях, в общежитиях, в подъездах.

То, что раньше вызывало у неё отвращение, теперь приносило острое, почти запретное удовольствие. Её тело изменилось, привыкло к новым ощущениям, и она уже не могла остановиться. Через две недели она уехала в другой город, зажатый между двумя горными хребтами. Улетела бы и на Марс, если бы могла, но реальность – жестокая штука. Она заставляет нас делать то, чего мы не хотим. Или наоборот.

Реальность… Где её границы? Где её начало? А существует ли она вообще?

Текст, доступен аудиоформат
4,9
34 оценки
Бесплатно
149 ₽

Начислим

+4

Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.

Участвовать в бонусной программе