Читать книгу: «Внеплановый роман», страница 2

Глава 2. Трудо выебудни

Владлен Леонидович нагрянул в мой сектор, как всегда, нежданно-негаданно. И, конечно же, не вовремя. Мы с отцом засиделись до утра, спать я легла, когда в рейсы сонно выползли первые автобусы. И хоть корпоративный график необычайно удобный – с одиннадцати дня до восьми вечера – но я всё равно на работу не слишком-то спешила и опоздала на полчаса. Просто расставаться с папой не хотелось.

Он старался выглядеть бодрячком, но в нём чувствовалась накопившаяся усталость. Он сильно похудел, осунулся и как-то даже посерел. Я списала это на длинный перелёт и успокоилась лишь его обещанием весь день честно проспать.

Босс за моим столом листал партнёрские договора и что-то сосредоточенно отмечал в электронной сводке, а Ленка сидела ни живая, ни мёртвая.

– Свердлова, где договор с «Nepal TripAdvisor Travel»?

– Доброе утро, Владлен Леонидович…

– Доброе?!. Утро?!. Где договор, Свердлова?!

– Верхний в папке, которая у вас в руках.

Томагавк протянул мне папку, а я успела уловить широко распахнутые глаза Ленки и отрицательное подрагивание ее головы. Снова шевельнулось нехорошее предчувствие. У меня хранились только копии, сами договора лежат в коммерческом отделе. Мне они ни к чему, а в копии иногда приходилось подглядывать, чтобы напомнить себе условия сотрудничества с разными партнёрами, когда приходилось разруливать очередной форс-мажор. Давить на некоторых партнёров можно только юридическим языком с цитатами из договоров.

Вообще, иметь копии было моей идеей, поначалу она не встретила одобрения томагавка – коммерческая тайна, однако. Но когда мне удалось, не вставая со стула в офисе, вернуть отдыхавшим на Хайнане³ обещанный сервис и душевное спокойствие, бог – то бишь Владлен Леонидович – смилостивился, и нужные мне копии поселились в синенькой папке с романтично-ироничной подписью «Внеплановый роман».

Договора в папке не увидела. И у меня вытянулось лицо. Кому понадобился этот договор? Там компания какая-то новая, бедненькая. Бред какой-то… Я села на стул для клиентов и внимательно перебрала бумаги в папке, пролистала каждую страничку, исписанную телефонами и именами дополнительных контактов – копии договора с новым партнёром не было. Я молча сунула папку томагавку и принялась перебирать бумаги на столе… в столе… в Ленкином столе… на столе, где вечно скапливались те документы, что вроде бы уже и не нужны, а хранить надо… в корзинах для бумаг, перерыла весь шкаф. Проще всего было послать босса в коммерческий отдел, но я закусила удила – у меня могло неделями не быть порядка дома, но на работе всегда всё было просто идеально: каждая бумажка лежала на своём месте, все отчёты сделаны чисто и вовремя, все документы хранились ещё и в электронных… Да!

Я бросилась к компьютеру, вошла в личный запароленный портфель и победно показала на нужную папку. Владлен Леонидович схватил мышку и пролистал сканы потерянного договора, пустил их на печать, проверил остальные папки, закатал их в архив, бросил себе через корпоративный icq – тоже моя идея не бегать по длинным коридорам, а решать текучку, не вставая с места и не загружая телефонную линию. Да и глаза начальству не мозолить лишний раз. И вообще я была ленивым человеком, потому все рабочие процессы старалась автоматизировать, отладить и настроить с наибольшим для себя комфортом. Да и иметь зримое доказательство порой неадекватных, на мой взгляд, распоряжений тоже полезно. Я и на телефоне приложение для записи разговоров установила на всякий случай.

Поднявшись со стула, босс посмотрел в мои глаза с каким-то странным облегчением и восхищением и вдруг схватил меня за голову. Я зажмурилась и задержала дыхание – думала, эту голову мне томагавк сейчас и оторвёт за бардак в документах. Схватила его за руки, а он меня… крепко поцеловал. Не коротко, не длинно. Но достаточно, чтобы понять всю силу его благодарности. Когда я поняла, что лишать главной конечности меня не станут, пришла в себя. Босс отпустил мои губы, вперился большими серыми глазами в мои не то серые, не то зелёные, чётко произнёс «Я никуда тебя не отпущу, Свердлова» и, отставив в покое, наконец, мою голову и схватив с принтера распечатанные листы, стремительно вышел из офиса.

– Херасебе… Что это было?.. – Ленка сидела с глазами по блюдечку и с открытым ртом.

– Сама в шоке. Но… Лена, ты вчера после меня уходила… Где договор?

– Лолка, ты такая смешная! Ну и что, что после тебя уходила? У нас офисы не запираются, а народ и до десяти вечера шастает. Будто ты не знаешь.

– Всё так. Но что я храню копии, знае…

– Знает вся корпорация, – убеждённо закивала Ленка, перебив меня. – Только и ходит разговоров, что такая вся из себя особенная у нас Лолита Свердлова! И проценты между сотрудниками она делит, никого не обидев, и взаимодействие между секторами наладила, и тренинги продаж она у нас шикарные проводит… Только твой сектор план не делает, премии не получает и текучка кадров только у тебя, такой замечательной! А уж что САМ на тебя неровно дышит, так уже только тупой Сашка на охране не заметил. Теперь ещё и целует, вообще границы попутал! Козёл!

– Ты чё несешь?! Это ты границы попутала, девочка! Встала, вышла на хер отсюда! Ты у нас переводчик? Шуруй переводи! Давай-давай пошла вон! – осерчала я на нее, делая «метлу» руками. – Приютила гадюку в своем кабинете! – процедила сердито.

Я взбесилась. Что-то взбунтовалось во мне. Только против чего именно – ещё не поняла. Наверное, вспомнила, как шпыняли Ленку в офисе другого сектора, как пожалела её и забрала в свой кабинет. Думала, будет веселее, но со временем переводчица стала показывать зубы. Да не зубы, а клыки, а между ними – раздвоенный длинный язык. Я давно пожалела о своей доброте, но теперь уже выставить коллегу рука не поднималась. Вернее, язык не поворачивался. У неё оказался несносный характер – такие бывают у крыс: везде залезет, везде нос сунет, всё погрызёт и побежит доложит. И что я делаю копии, разнести по корпорации могла только она. И собрать все сплетни тоже.

Вот дура-то ещё! Томагавк ко мне неровно дышит! Да спит и видит, как голову мне открутить! Задолбал чуть ли не каждый день вызывать и мозг чистить! Текучка у меня?! Да, текучка! А какого чёрта я учу технике продаж, а всех стажёров переводят в другие отделы?! Ещё и спрашивают меня, кого вообще не следует оставлять после испытательного. Я что тут, инкубатор?! Да достало уже всё! Достало разгребать косяки этих неучей, тупарей и бездарей, не пожелавших даже офисный пакет программ освоить! Сколько я могу тут учителем работать? А эти чёртовы графики смен? Почему я иду всем навстречу, учитываю приезд мам, болезнь детей и бабушек, стрижку собак, пмс и свидания, а в ответ получаю какие-то дикие сплетни?! Нет, Ленку надо гнать! Эта… эта…

– Попробуй только кому-нибудь сказать про этот… всплеск его эмоций… и я тебя по стенке размажу. Поняла? Мне-то плевать, а вот узнает томагавк, что ты его… твою мать… Женатый мужик! Жена в коммерческом отделе! Убью тебя, если пикнешь кому!

Меня трясло, последние слова я процедила сквозь зубы, грохнув кулаком по её столу. Ленка сжалась в комок, но глаза ещё дерзили. Нет. Гнать нельзя. Её надо теперь держать ближе и жёстче. Чтобы не разнесла. И так отдел продаж на две неравные половинки разделился – одни при виде меня ощетинивались колкостями и косыми взглядами, другие… чёрт их уже знает… Вообще непонятно, что творится в этом гад… корпорации.

Куда делся этот чёртов договор?

***

– Привет, подруга! Как дела? – бодренько так голосил в трубку Ефрем.

– Привет, – спокойно ответила, зажав телефон плечом и подшивая свеженькие документы. – Тебя какие дела интересуют? Личные или служебные?

– Криминальные.

– Не располагаю доступом. Почему интересуешься?

– Ты же у меня работать хочешь, проверяю твою лояльность.

– Проверил? – усмехнулась.

– Проверил, – усмехнулся.

– Тест прошла? – усмехнулась снова.

– Прошла, – хмыкнул. – А ты чё такая странная? Случилось что?

– С коллегой сцепилась.

– Мужика не поделили? – хохотнул.

– Помаду одинаковую купили. Чего хотел, вообще? – вдруг поняла, что он меня… раздражает?

– В кабак-то идём?

– К восьми подруливай к «Бум-Вояжу» за мной, – чуть помедлив, все же согласилась.

– Сегодня нафуфыриваться не будешь, что ли?

– Я и в униформе прекрасна… как выяснилось.

Дубль два вчерашнего вечера мне на нать.

– Проверю.

– Ты мне лучше скажи, откуда номер мой знаешь?

– Лолка, ну не тупи! – даже голос повысил, недоуменный такой. – Резюме мне кто оставил?

– Ах да… Прости, совсем из головы вон…

…с этим договором ни о чем больше думать не могла весь день. Как заноза, которую не вытащишь, потому что не видишь. Так и я не видела логики в его пропаже.

– А я и думаю, что это ты с будущим шефом так панибратски разговариваешь…

– А ты мой будущий шеф? – вздёрнула бровь и даже степлер отложила. – Серьёзно? Уже решил?

– А что тут думать? Отрабатывай повинность и вперёд – к свершениям под флагом «Крýгом света»! Но за тобой не заеду, сама добирайся. У меня есть кое-какие дела. Как раз к половине девятого к Пахому подгребу.

– Настоящий джентльмен… – таки не удержалась от шпильки.

– Я твой будущий шеф, – строго поставил меня на место. – Веди себя… прилично, девочка.

Я показала трубке язык и завершила вызов без «до свидания».

В icq не высветилось сообщение от томагавка: «Лолита, зайдите ко мне перед уходом». Почему-то мгновенно стало жарко. Бросив взгляд на Ленку, отключила звук сообщений и ответила: «Без пятнадцати на выход буду». Ждала, что изменит предложенное время, но нет, случилась тишина. Я смотрела на зелёный огонёк рядом с аватаркой Владлена Леонидовича и вдруг поняла, что мне будет не хватать отлаженной работы. Всё придётся делать заново. Настраивать, привыкать, входить в курс дел, искать слабые и сильные стороны подчинённых… А самое главное – график. Я точно знала, что компания Ефрема работала с восьми утра до пяти вечера. А я – самая совиная сова из всех сов. Всплеск энергии у меня приходится на вечер и продолжался до двух-трёх часов ночи. А утром в семь, восемь и девять утра я должна спать. Охохох-х-х…

Навязчивая мысль, что пропажа договора и его копии, такого почему-то важного аж до поцелуя, случилась не просто так, никак не отпускала. Конечно, я не придала импульсивному проявлению чувств ровно никакого значения – так можно поцеловать прохожего на радостях, что, например, родился долгожданный сын, родитель вылечился от рака или нашёлся без вести пропавший… Радовало, что моя маниакальная педантичность и привычка подстраховываться во всех рабочих вопросах чем-то да помогла сегодня томагавку. Но я не считала это чем-то таким, что позволило бы гордо задрать подбородок и бить себя в грудь пяткой. Ну обрадовался человек… Босс что, не человек, что ли?

Тяжело вздохнув, я распечатала ещё одну копию договора и вложила в папку. Немного подумав, написала ему: «Я в поля. Вернусь после обеда», – подождала, пока придёт лаконичное «ок», и, подцепив сумку, вышла из здания.

Мне хотелось встретиться с Мишкой – бывшим стажёром, единственным, за кого я билась с боссом и заполучила в свой сектор. Он младше меня на шесть лет, но в свои двадцать два года знает четырнадцать языков и географию в совершенстве. Лучше него географию знает только мой отец.

Интересно, как он? Спит ли? Или неугомонная душа уже шерстит свой «Фактрум»? Звонить не стала – побоялась разбудить. И встреча с Ефремом уже не казалась такой заманчивой. Куда заманчивее казался незаконченный рассказ о жизни среди индейцев. Особенно мне нравились их поверья и легенды.

Может, мыс надежды ещё денёк подождёт?

– Миш, привет, – вошла в офис поблизости от станции метро.

– Лолита Андреевна! Давненько не заглядывали. Как дела?

В салонах продаж обеденный перерыв начинался на два часа раньше, я как раз и спешила к этому времени, чтобы поболтать со своим бывшим стажёром.

Праздная болтовня по корпоративной icq была бы совершенно неуместной. Мы обменивались с парнем утренними приветствиями и вечерними «до завтра» или «до потом», и мне этого было мало. Не хватало именно такого человека, как он, чтобы всё воспринимал правильно, не превышая важности, не навешивая ярлыки, не утрируя до пошлости и не скатываясь в омут скукоты и тошноты от неё. Мне нужен человек без суеты и лишних телодвижений, без корон и нимбов, без ненужных завихрений.

Миша – мой человек. Но не мой мужчина. Я глотала редкие минуты общения с ним как упоительный воздух. Он отличный друг.

– Даже что сказать не знаю.

– Весь внимание…

Миша успел вскипятить воду, заварить кофе и откуда-то выудить большой треугольный кусок торта. Я взяла ложечку и сгребла с края крем. Парень с другой стороны отковырнул кусочек и смотрел на меня со спокойным ожиданием.

– У меня из папки пропала копия договора с новым партнёром.

– Кто-то свой, значит. Но в нём же всё стандартно?

– Не совсем. Есть там нюанс… Я ещё подумала, но потом отбросила эту мысль…

– Какую?

– Кажется, Владлену роют яму. Компания, похоже, однодневка. Но не пойму, в чем смысл. Их обычно для левых траншей открывают, а у нас договор на треккер в Непале.

– Что делать будешь?

– А должна?

– Сherche un homme… – пожал плечами Миша.

Разговор плавно перетёк в личное пространство, а обеденное время так же плавно причалило к своему горизонту. Я вышла из салона и наткнулась взглядом на вывеску компании Ефрема. Неумолимо захотелось заглянуть, прикинуться клиентом и потрепать нервы менеджерам – проверить их стрессоустойчивость. Но поборола не ко времени возникший порыв и повернула в сторону своего офиса.

Погода радовала комфортной температурой, от зданий не пыхало жаром, солнце светило приглушённо, а ночной ливень остудил, освежил и умыли город. Я шла медленно – было о чём подумать. И далеко не самой последней мыслью был поцелуй томагавка. Теперь он представлялся немного в ином свете – это ж как горит под его ногами земля, что он так распалился? Кто же открыл его личные врата ада?

Невольно сжались кулаки, и, лишь вцепившись в ремешок сумки и сильно, до скрежета, стиснув зубы, я с удивлением поняла, что меня бесит и беспокоит это внезапно вскрывшее безобразие. Я была уверена, что «Бум-Вояж» непоколебим, как титановый монолит, что всё отлажено и синхронизировано, но теперь казалось, что из-под ног выбили почву, из души вырвали клок, и болталась я где-то в пустоте и непонятках. И пусть бы весь этот бардак случился дома. Но на работе…

Моя маниакальная педантичность и любовь к полному порядку и контролю над ситуацией просто бились в истерике. И я уже почти бежала, совершенно ещё не понимая, что делать, как помочь человеку, которого почему-то побаивалась, но безмерно уважала…

***

Ленка сосредоточенно занималась своим делом, что-то тихо проговаривая и набирая текст. Я не могла сосредоточиться на работе, невнятное подвешенное состояние роняло из рук ручку, заливало планинг чаем, вместо ответа сбрасывало звонки, не позволяло вникнуть в вопросы кустовых администраторов. Хорошо, что не случился очередной форс-мажор.

На мониторе висел открытый скан злополучного договора, я пялилась в него, перечитывала снова и снова и изучала маршрут: Непал – Тибет – Кайлаш. Место силы, паломничество. Я бы и сама туда отправилась. Одна – отец бы не смог, подъём в горы ему не одолеть. Я бы прошла маршрут за него, но невозможно видеть чужими глазами, невозможно испытать чужие эмоции, невозможно вдохнуть чужими лёгкими и коснуться чужими руками.

А на каком, интересно, языке говорят экскурсоводы? Непал – понятно, там примерно половина как раз на непальском говорит. Тибет – уже Китай. Надо знать и английский, и непальский, и китайский, чтобы пройти этот маршрут…

Чёрт! Я поспешно залезла в сумку и нашла смятый листок с адресом курсов иностранных языков и расписанием занятий: до начала вводного – два часа. Уф! Я выучу этот непальский!

«Владлен Леонидович, у меня непал через 2 часа».

«В курсе. Не забудьте зайти после занятий».

«После?»

«Рабочий день до 20.00, занятия до 19.00. Жду, как договаривались – без 15 минут».

Глава 3. Безразвратно утеряно

Полтора часа занятий пролетели быстро. Урок был вводным, вели его два парня в своём туристическом бюро, откуда и организовывали туры на Кайлаш. Конечно, без рекламы не обошлось, но я очень внимательно слушала и делала записи в блокнот. Под конец нам раздали флешки для занятий дома и комплект мнемокарточек.

Пред ясные очи босса я явилась аккурат без пятнадцати восемь.

Ефрем позвонил сообщить, что уже разделался с делами и припарковался где-то у метро – ждёт отмашки, чтобы подхватить меня от бордюра и умчать в трактир. И потому я хотела закончить разговор вовремя. Но забыла, что иду к томагавку – никогда не знаешь, чем закончится встреча с ним. Ни разу ещё не было, чтобы я вышла от него спокойно. Или чтобы спокойным остался он.

Что-то не задалось у нас с самого начала. Искрило и коротило. К этому затяжному возгоранию я уже привыкла. Не полыхнуло же? Не полыхнуло. Значит, не огнеопасно.

Вот и сейчас едва вошла в кабинет и по сжавшемуся в животе тугому узлу – обычная на босса реакция – поняла, что и этот разговор не будет простым. Не для меня. Для него.

Владлен Леонидович выглядел уставшим. Его пиджак висел на спинке директорского кожаного кресла, а в руках он держал обычный гранёный стакан с золотистой жидкостью. В воздухе витал аромат виски, шоколада и апельсина. Оранжевые дольки лежали на блюдечке вместе с горстью кешью. Бутылка ничего себе какого крутого виски была почти полна – максимум, босс налил себе второй глоток.

Настроение у него было каким-то помятым.

Тимофей уже ушёл, его служебные часы смещены по времени на час – это прихоть томагавка: рабочий день он любил заканчивать в тишине и одиночестве. Сегодня их нарушила я. Но Владлен Леонидович не слышал, как я вошла, он смотрел в окно и обернулся за долькой шоколада.

– Лолита… Стучаться не учили?

– Ну простите! – всплеснула руками. – Я ж не знала, что вы злоупотребляете в ожидании разговора со мной! Я так невыносима?! – получилось дерзко и вызывающе.

Томагавк застыл с протянутой к апельсинке рукой и вздёрнул бровь:

– С чего вы взяли? – спокойно поинтересовался.

Голос его прозвучал на удивление спокойно, но штиль перед бурей – явление природное.

– Ну…

Мне не хотелось напоминать ему о своих невыполненных планах и внеплановых с ним спорах. Я посмотрела на строго оформленную этикетку бутылки элитного виски – золото не требует вычурной упаковки, маленькое чёрное стекло как раз идеально, и вдруг пересохшим голосом обнаглела:

– …Мне не предложите?

– Угощайтесь, разумеется, – он так и не взял дольку апельсина и пододвинул блюдце ко мне.

– Апельсины я и сама могу купить…

Виски, конечно, тоже, но…

Я вконец оборзела. Но откуда-то знала, что босс и это воспримет спокойно. Будто была с ним сейчас на одной волне.

Босс производил впечатление человека, которому нужен бармен, чтобы напиться, излить душу и знать, что его слова утонут в невнимательности и безучастии случайного собеседника, и утром не будет стыдно. Я же все равно увольняюсь, так что на роль бармена почти подхожу.

– Странная ситуация, не находите? – он чуть улыбнулся.

– Да нормальная ситуация, не парьтесь, – отмахнулась. – Я уже без пяти как не ваша подчинённая.

– По этому поводу и позвал.

– Я пришла.

– Свердлова, ну что за дурная привычка?!

Его холод окутал кубиками льда. Они явно попали не туда. В стакан надо их, в стакан!

Я подошла к столу, взяла бутылку, налила в чистый бокал на два пальца виски и выпила двумя большими глотками. Горло обожгло, дымная лава с нотками моря и эвкалипта потекла в пустой желудок, выступив на глазах слезной испариной.

Босс смотрел с любопытством, протянул мне блюдце с нехитрой закуской, я сунула в рот сразу пару кешью и хлюпнула носом – прогрело до соплей.

– Хороший виски. Теперь можете уволить меня сию секунду. И надеремся в сопли.

Я даже повод дала – за злоупотребление алкоголем в рабочее время.

– Сопли у вас уже бегут. А увольнять я вас не собирался, но уже подумываю.

– Вы мне заявление подписали?

Я почувствовала, что элитный, выдержанный дольше, чем живут черепахи, алкоголь вломился в голову, взбил в студень мозги и отвязал язык. У меня с крепкими напитками вообще отношения не очень, прямо как с томагавком – употреблять могу только в легком виде и крайне дозированно, иначе случается пробой тормозов и занос на обочину четырьмя колёсами.

– С чего вы взяли?

– А что с меня толку?

Владлен Леонидович сел в своё кресло, сделал небольшой глоток и откинулся на спинку. Он не торопился отвечать, смотрел на меня внимательно, как на экзотическую мартышку, в глазах заблестели странные веселинки. Он широко улыбнулся. Офигенно так улыбнулся! И он чего-то ждал. Я не смогла обмануть его ожиданий.

– Думаете, я исправлюсь, страну другой, начну выполнять планы и…

– Мне бы не хотелось, чтобы вы, Лолита, стали другой. Вы меня такая устраиваете.

– Пьяная и наглая?

– Умная и креативная. Необыкновенная, как заноза редкого дерева в душе – и вытащить бы надо, но где ещё такую занозу возьмёшь? – вздохнул устало и посмотрел так… ласково, что ли? – Но меня интересует – кого вы бы на свое место предложили? – сменил тон на деловой, будто спохватился.

А я почти подумала, что босс меня соблазняет… Эх, мечты, мечты… Он даже без трусов этого не делал.

– А я должна? – отогнав вспыхнувшее пикантное воспоминание, спросила тоже деловито.

– А иначе не уволю.

– Тогда Мишу Кашина.

– Я так и подумал.

Черт. Предсказуемая женщина неинтересна мужчине. Они – мужчины – сейчас вообще такие… Как сказал папа, теперь путь к сердцу женщины лежит через ее желудок, а путь к сердцу мужчины – через равнодушие к нему. Поэтому держим маску. Владлен Леонидович это не Ефрем. Эх… Чуть не начала план по захвату в заложники любви разрабатывать да сети на босса ставить. Увы, Ефрем – вот моя легкая, как оказалось, добыча.

Подавила грустный вздох и спросила:

– Так я уволена? – и что-то ни надежды в голосе не услышала, ни предвкушения.

Чертов пропавший договор. Как крючок зацепил меня и душу вынул.

– И в планах не было.

Уф-ф… Чёта выдохнула. Но хихикнула и возразила – просто по привычке:

– Как будто вы, Владлен Леонидович, не знаете, что у меня всё внепланово.

Томагавк сейчас совсем не напоминал нечто колюще-режущее, он был просто уставшим от последних событий человеком, хотевшим этот вечер провести в тишине и одиночестве. Он вдруг подался немного вперёд, пронзил меня взглядом и, устремив его куда-то дальше, будто где-то вдалеке висел экран суфлёра, немного помолчал и, чуть прищурившись, согласился:

– Проведите этот вечер со мной…

Я на секунду опешила. Медленно встала, сняла униформовый жакет, повесила его на спинку стула и махнула рукой:

– А! Наливайте!

Ефрем стал чем-то эфемерным. Наверное, он уже пару раз позвонил – я сумку бросила в своём кабинете. Куда этот мажор уже денется? И что ждёт меня в трактире, кроме настойки на бруснике и пельменей из индейки? В студенческую бытность это было неизменным меню всего потока. Здесь же мне сделал интересное предложение босс. Он ведь тоже человек. И сегодня совсем… не обыкновенный.

– Только я на компанию не рассчитывал, вряд ли есть что-то ещё.

Томагавк подвинул блюдце ещё ближе ко мне, явно намереваясь отказаться от закуски в мою пользу. Я задумчиво сложила губы трубочкой и хмыкнула. Взяла тарелочку и вышла под недоуменный взгляд босса.

Ленивый человек ленив во всём. Вот я и в своём офисе всё обустроила так, чтобы далеко не ходить даже на обед – приобрела микроволновку, чайник и маленький холодильник.

Поставив топиться плитку шоколада, я достала пармезан, привезённый Мише из Франции благодарным клиентом и частично перекочевавший ко мне, наколола его на небольшие кусочки, вынула липовый мёд, нарезку сырокопчёной колбасы и пирог с горбушей – папа любил его и пёк всю жизнь сам, а я к хлебобулочным дышала ровно и даже сало могла есть без хлеба. Шоколад подтаял, я окунула в него дольки апельсина и, разложив на блюдце, сунула в холодильник застыть.

Ефрем позвонил всего один раз, а я опоздала уже на десять минут. Сунув телефон обратно в сумку, собрала закуску, используя толстый каталог в качестве подноса, рванула к двери…

…и чуть не врезалась в охранника в коридоре.

– Ой!

Он ничего не ответил, лишь посмотрел на закуску и пошел дальше делать обход.

Я невольно передёрнула плечами.

Этот тип никому не нравился. Он хорошо выполнял свою работу, и это лишало сотрудников корпорации надежды, что его уволят. Этот быковатый качок, работавший дольше меня, знал всех в лицо и по фамилии-имени-отчеству, но без электронного пропуска, отмечавшего время прихода и ухода, ни за что не впускал и не выпускал. Второй охранник просто записывал растяп в журнал, а этот всегда звал томагавка и требовал его письменного разрешения впустить или выпустить сотрудника. Казалось, ему доставляло удовольствие следовать всем нюансам должностной инструкции. Я ни разу не видела этого тролля улыбающимся. Он вёл себя, как хозяин корпорации, лишь по досадной случайности оказавшийся на месте охранника. От него текли только флюиды высокомерия, азартной охотничьей настороженности и опасности. Ему очень шла чёрная форма, берцы, кобура и короткая стрижка.

Его напарник просто спрашивал уходящих, всё ли выключили, закрыли ли окна, балагурил, угощал ирисками и решал кроссворды. А этот чётко следовал инструкциям.

Он дернул дверную ручку соседней комнаты, заглянул проверить окна и направился к следующему кабинету. А я поспешила к томагавку. Уже поворачивая на лестницу, обернулась – этот тролль смотрел мне вслед. Я снова передёрнула плечами и через минуту уже вернулась к боссу.

– Почему вы его не уволите? – с порога задала животрепещущий вопрос.

– Кого?

– Этого громилу. Охранника.

– За что?! – удивился босс.

– Не знаю. За что-нибудь, – захотелось покапризничать.

– В приказе я так и напишу – «за что-нибудь»?

– А мне как напишете?

– Завтра узнаете.

Он лукаво улыбнулся. Но в его улыбке не было подвоха, лишь намёк на сюрприз.

– Ну вот, я тут немного поколдовала…

Я вдруг поняла, что совершенно не представляла, о чём разговаривать с боссом. Алкоголь выветрился, оставив в груди приятное тепло, а во рту орехово-дубовое послевкусие. Я на секунду пожалела, что не поехала с Ефремом в трактир, где много лет собирался цвет потока, и всё было стабильно и понятно. Но томагавк – не студент. Лет уже, наверное, тринадцать как не студент. И он совершенно точно знал, что пармезан с мёдом – это боже мой как вкусно.

Он обмакнул похожий на осколок льда кусочек сыра в мёд и на пару секунд прикрыл глаза, смакуя нежный дуэт.

– Колдунья… Наколдовать настоящий пармезан с «песочком» – это доброе колдовство. Спасибо за угощение.

Я пожалела, что из-за жадности не нарезала маасдам и не принесла грушевое варенье. Но это моё гурманское пристрастие – подцеплять пластиком сыра домашнее лакомство и запивать горячим чаем. Моя клавиатура точно знала, что это очень вкусно, и не раз разделяла со мной столь экзотическую трапезу. Ну ничего, когда мы съедим это, я ещё поколдую.

– Да не за что. Должно же быть у меня хоть какое-то удовольствие от работы.

– Лолита, чем вам не нравится ваша работа? – подхватил тему босс.

– Я еще не настолько пьяна, чтобы раскрывать коммерческие тайны… – хотела отшутиться. Заметила, как едва уловимо вздрогнул и на короткое мгновение напрягся Владлен Леонидович. И сразу же пожалела о сорвавшейся с языка фразе. Ну что я за человек такой? – …Простите. – Я снова сказала не то, что надо, хотя это и казалось уместным. Но босс посмотрел в мои глаза пристально и очень внимательно. – Ну налейте уже, а? Мне надо чем-то заткнуть разболтавшийся рот. Пусть он лучше начнёт песни горланить.

– Вы очень умная девушка, Лолита. И очень наблюдательная.

– А ещё я очень добрая и сексуальная. Но я не умею шить и вязать, не люблю готовить – этим всегда занимается мой отец – не смотрю футбол и не люблю болтать о шмотках.

– Ну вот и познакомились, – томагавк… Нет. Владлен Леонидович налил ещё порцию виски. – Всё остальное не имеет значения.

– Да? А как же умная и креативная?

– Мозги – вот что сейчас сексуально.

– То есть…

Я замолчала, буквально на взлёте подавившись следующей неуместной фразой. Я ведь на самом деле даже на секунду не подумала о том смысле, что мог быть в словах «проведите со мной этот вечер», и эта неуместная самопрезентация… К чему я это несу? Ведь босс – обычный человек. Очень весёлый и простой. Ведь я знала это. И ведь именно это знание и раскрывало лепестки моей наглости в его кабинете. Почему я постоянно бунтовала на работе, но отдыхала рядом с ним всей душой на корпоративных праздниках? И когда я начала этот бунт?

Я задумалась, мелкими глотками отпивая уже согревшийся виски и уставившись перед собой…

***

Три с небольшим года назад я пришла в эту компанию, но впервые увидела томагавка только на корпоративной вечеринке в честь очередной годовщины. Тогда я не знала, кто он. Просто какой-то весьма привлекательный крепким телом мужчина, очень улыбчивый и открытый, кочевал от столика к столику на протяжении всего вечера и беседовал с сотрудниками обо всём и ни о чём. Он даже что-то спел бархатным баритоном под аккомпанемент ресторанной группы. И вместе со всеми с завязанными глазами играл в ручеёк, и пару раз выбрал меня. И он танцевал так лихо и бесшабашно, и вообще вёл себя так, что все равнялись на него. И я тогда подумала, что это тамада. Я ещё не знала никого, кроме двух девушек, с которыми работала в офисе продаж на Таганке. И впитывала атмосферу праздника, как мох предрассветный туман. И очень радовалась, что попала в такой сплочённый коллектив.

Я бродила с блюдцем вдоль фуршетных столиков и собирала канапе и бутерброды, стараясь удержать бокал с белым вином и блюдце в одной руке. И всё-таки облила итальянским игристым этого самого обаятельного и привлекательного. Он схватил салфетку и впитал в неё вино с моего платья и руки, и лучезарно улыбнулся, пустив стрелу в моё сердце. На то, что я облила его белоснежный костюм, ему было совершенно наплевать. Но он всё-таки потребовал расплаты – я танцевала с ним несколько танцев, и не все они были зажигательно быстрыми. Он сказал, что его зовут Влад, что он рад новым лицам, и что я, несомненно, добьюсь успехов в этой замечательной корпорации.

Потом, буквально через две недели, наступил Новый год. И я снова увидела его уже на традиционном корпоративном карнавале. Его лицо было скрыто большой маской с длинным клювом, а фигуру скрывала чёрная, расшитая по краям серебристой геральдикой мантия. Мы снова танцевали, пели в караоке и сидели рядом – это была его инициатива. Он тогда сказал, что я зажата, и ему это не нравится. Потом я, как почти трезвая, осталась проверить, не забыл ли кто в ресторане свои вещи, и мы вместе с ним и еще парой сотрудниц проверили столы и под столами, собрали чьи-то шарфы и пару сумочек, свитер и непочатые или только начатые бутылки вина и шампанского и нетронутые фрукты и сладости. Потом он развёз нас на такси по домам, и мы шутили всю дорогу и даже пели что-то. Он сидел на заднем сиденье посередине. А когда мы развезли девушек и повезли домой меня, почему-то молчали всю дорогу. Он проводил меня до квартиры, потому что на лавке у подъезда шумела пьяная компания молодежи лет восемнадцати, пожелал мне спокойной ночи, привалившись локтем к косяку двери. И как-то грустно улыбнулся.