Пари на секс

Глава 1. Давний друг лучше новых двух

10 августа, суббота

Я никогда не дружила с девчонками. Ну, может, только в садике, но это было давно и неправда. С первого класса школы у меня было два закадычных друга: Андрей и Андрей. Нас даже называли святой троицей. Ну, такой себе святой, ибо во всех шалостях я участвовала наравне с пацанами. Мама как-то пыталась меня воспитывать, прививать чувство прекрасного, и заставляла общаться со сверстницами, но вскоре махнула рукой и переключилась на младшую сестру. Вот та всегда была девочка-девочка: макияж, каблучки, юбочки-цветочки, сплетни, походы в ТЦ с подружками и всё такое сопутствующее…

– Ну? Как тебе?

Я глянула через зеркало на Женьку. Сестра валялась на кровати – моей кровати! – в обнимку с кошкой – моей кошкой! – и делала вид, что усиленно помогает мне с выбором наряда для вечера встречи выпускников. На самом деле эта зараза листала свежий выпуск «Сплетника» и фапала на платьишки Рудковской. Пришлось призвать её к ответу:

– Евгения! На меня смотри! Так пойдёт?

Женька вскинула глаза и скорчила странную гримасу. Вроде и нормально, но что-то не айс. И покрутила головой:

– Не, сними юбку. Без неё тебе лучше.

– Я слабо представляю себе, как пойду на выпускной в одной блузке и чулках, – проворчала, скидывая с облегчением мини-юбочку с оборками.

– Джинсы надень, – сестра плохо понимала юмор, когда дело касалось одежды.

– Джинсы – это на каждый день, а тут всё же праздник.

– Ой, сказанула! Праздник – это бухнуть с двумя бестами, а не видеть этих идиётов, которые ещё в школе всех достали!

Махнув рукой, я принялась копаться в гардеробе. Правда, что я парюсь? Во-первых, встреча неофициальная, не в школе, учителей не будет. Во-вторых, сидеть там долго я не собираюсь, просто выпью бокал за школьные годы чудесные – и домой. А в-третьих… Да и в-третьих не надо, достаточно и первых двух причин.

Натянув на задницу дорогие джинсы-скинни от известного бренда, а к ним топик с открытой спиной, я сделала последнюю попытку привлечь сестру к помощи и взвесила в одной руке босоножки на шпильке, в другой – конверсы со звездой:

– Женюль, что надеть?

Брошенного мельком взгляда Женьке хватило, чтобы с уверенностью ткнуть в босоножки. Кто бы сомневался!

– Спасибо за ценные советы и всяческую моральную поддержку, дорогая моя сестричка, – язвительным тоном сказала я этой заразе и швырнула в неё конверсами. – Теперь вали, пожалуйста, в свою комнату, я буду краситься.

– Ну вот, – принялась бурчать Женюха, сползая с кровати вместе с кошкой, – то помоги, то вали… Бессовестная ты, неблагодарная!

– Иди, иди, – пробормотала я, подталкивая её в спину. Мне ещё накраситься надо, причёску изобразить, сумочку собрать… Тут мне сестра не нужна.

К восьми часам вечера я уже подходила к кафешке, где организаторы забронировали половину зала. Машину оставила дома, добиралась на метро, потому что в программе значились кальян и шоты. Таксисты озолотятся этой ночью.

В кафешке hi-tech для нашей компании сдвинули столики, за которыми уже сидели многие из тех, которых видеть мне не особо хотелось. Но раз согласилась, терпи, Юляша.

Ко мне метнулась Варя – наша бессменная заводила и организаторша всего – и завопила дурниной:

– Юлька-а-а! Божечки, красуля какая! Дюха, глянь, какая у нас Юлька стала!

– Да ладно тебе, – попыталась я отбиться от Вари. – На себя посмотри! Глянь, блондинка! А ведь была рыжей.

– Это чтобы оправдать собственную бестолковость, – захихикала польщённая Варя. – Так, давай, садись между Андрюхами, как раз и желание загадаешь!

Андрюхи почти синхронно вскинули руки, чтобы я случайно не заблудилась в трёх столиках, и улыбка моя достигла своего апогея. О, эти двое! Валеты при даме червей! Мушкетёры королевы и Чип с Дейлом при Гаечке.

– Привет, мальчики, – я плюхнулась в фиолетовое кресло, оказавшись по левую руку от Кузьмина и по правую от Мирановича. – Смотрю, вы не изменились совсем! Ну, тебя, Кузя, я вижу регулярно, а ты, Мирусь, всё такой же толстый и ехидный!

– Никто тут не толстый! – пробасил Миранович, светясь от радости. – У меня просто кость широкая.

– А-а-а, мальчики, как я рада вас видеть обоих!

– Глинская, выбирай аперитив давай! – вякнула над ухом Варька. – Пиши на листочке и поставь крестик, что ты там хочешь – роллы, бургер или пасту! Мне надо на кухню сдать заказ!

– Твою дивизию, – я взяла в руки меню и пробежалась взглядом. – Варвара, ты убийца моей фигуры!

– Нормальная у тебя фигура, Юльк! – встрял Кузьмин. – Небось и в выпускное платье влезешь без проблем! Оно у тебя с корсетом, что ли, было? Десять лет мучаюсь вопросом!

– Фу на тебя!

Теперь уже я была польщена. Кузя помнит фасон моего выпускного платья! Впрочем, мы же вальс с ним танцевали. Может, физическое ощущение в руках? Нет, глупости это всё! Кузя друг, не больше.

Я выбрала аперитив на егермейстере, черкнула галочку – из чистого бунтарства – напротив сета роллов и сунула листок в руки Варваре:

– А караоке будет?

– Всё будет, мать! Вот только выпьем первую партию бухла, и всё будет!

– Тю, я б и без бухла спела.

– Э нет, подруга! Всего пару дней как солнечная погода, а ты нам дождь нагонишь! – с серьёзным выражением моськи забеспокоился Кузя. Пришлось шлёпнуть его по тёмной макушке – вспомнить, так сказать, детство золотое, – на что мне ответили мультяшным писком. Андрей всегда был штатным клоуном, и на душе у меня словно расцвела огромная душистая роза. Как славно вернуться хоть на краткий миг в те дни, когда не надо было думать о квартплате, налогах и что купить на обед!

– Прекратите драться, дети мои, а ты, Юльяна, рассказывай, чем занимаешься по жизни, – развёл нас по углам вечный рефери Мирусь.

– Я-то? Я медсекретарь, а где – не скажу, это военная тайна! – подмигнула я Мирановичу.

– В стоматологическом холдинге она работает, – фыркнул Кузя. – Глянь на её зубы!

– Ты выдал военную тайну, Кузя, – грустно сказала я и вздохнула: – Теперь мне придётся вас обоих убить.

– Утопить!

– Расчленить!

– И сжечь!

– И пепел замесить на воде, испечь пирожки, а потом скормить свиньям!

Я хихикала в кулак, вспоминая наши детские страшилки, которые мы сочиняли втроём, «убивая» кого-нибудь из особо отличившихся учителей. Если бы хоть половина этих страшилок исполнилась, в школе каждый год объявляли бы набор новых педагогов.

– Нет, ты мне скажи, ты замуж вышла?

– Господь с тобой, Мирусь, что я там не видела?! – Сделав большие глаза, я потянулась к подносу, который принёс официант: – Где мой Хедхантер?

– Пожалуйста, – мне подали бокал, украшенный веточкой розмарина и апельсиновой стружкой. Кузя скривился при виде розового «деффачкового» напитка и поднял свой кофейный коктейль:

– Ты права, Глинская, делать замужем совершенно нечего!

– Это ты опытным путём выяснил, да? – хмыкнул Мирусь, отпивая глоток самого банального рома-колы. – Женился-развёлся или всё же учился на ошибках других?

– Он был коротко и неудачно женат, причём дважды, – со смехом подтвердила я. – И плакался у меня на кухне, какие все бабы стервы!

– Все бабы стервы, Юляш, кроме тебя! – провозгласил Кузя.

– Естественно! Ведь я твой друг, а не баба!

– А выходи за меня замуж, а? – с лукавой усмешкой предложил он. Я закатила глаза:

– Кому ты тогда плакаться будешь за бутылкой водки?

Кузя с досадой хлопнул себя по ляжкам:

– И то правда!

Мирусь откровенно ржал, а потом сказал:

– Из вас вышла бы отличная пара!

– Только через мой труп! – хором ответили мы с Кузей и переглянулись. Да, у гениев даже мысли совпадают.

Вечер проходил в штатном режиме: все выпили, поели, снова выпили, болтая в промежутках, а потом принесли кальяны. Кто-то сразу сел курить, кто-то допивал, девчонки заняли караоке, голося песни, модные десять лет назад. Варя была повсюду, а мне уже не хотелось домой. Андрюхи развлекались и развлекали меня.

Но началась вся эта история ровно в тот момент, когда я решила попробовать кальян на вине со специями и мёдом. Курить особо никогда не курила, попыхивала в минуты стресса, а тут не сравнить с сигаретами – чуть сладко, но не приторно, пахнет вкусно, дымок лёгкий… Правда, после пары шотов с джином и вишнёвым ликёром от кальяна поплыла голова. Думаю, именно это и послужило отправной точкой.

Я жаловалась на стресс. Мол, в последнее время так и тянет наорать на кошку, а уж на сестру рявкнуть— вообще милое дело! Затянувшись, Миранович вытащил изо рта мундштук и глубокомысленно заметил:

– Это у тебя, Юльяна, недотрах. Признайся, когда у тебя был секс последний раз?

– Ой всё! Мирусь, психолог из тебя так себе. – Я попыталась шлёпнуть его по макушке, но промахнулась и попала по носу. Друг фыркнул:

– Ещё Зигмунд «наше всё» Фрейд говорил, что все проблемы в жизни от недостатка или переизбытка секса!

– Весьма вольная трактовка канона, но я с тобой согласен, – заметил Кузя. – У меня вот последняя тян была где-то полгода назад, так скоро бросаться начну на стройные девичьи ножки!

– Не поверю, что тебе никто не даёт, Кузенька, – рассмеялась я. А он обиженно напомнил:

– Все бабы стервы, кроме тебя, Глинская!

– Э, не намекай! Я тебе точно не дам! – А вот по Кузе я не промахнулась, и он снова запищал, как мышонок Джерри.

– Ну-ну, други мои, не ссорьтесь, – снова развёл нас по воображаемым углам мировой судья. – Встретились два одиночества, помогите друг другу! В конце концов, секс ни к чему не обязывает в наше время.

– Нет, ну как ты себе это представляешь? – Я как раз представила и едва не подавилась смехом. Отобрав у Мируся кальян, затянулась пряно-сладким дымом, фыркнула, выдыхая. – Я и Кузя! Секс по-дружески!

– Фильм такой есть, – флегматично отозвался Кузя. – А что, попробовать всегда можно… Юльк, попробуем?

– Андрей Кузьмин, ты меня приглашаешь на… эм… свидание? – деликатно поинтересовалась я, держа кальян наготове, чтобы стукнуть друга, если он начнёт зарываться.

– Юлия Глинская, ты считаешь, что я не достоин пригласить тебя на свидание? – деланно оскорбился Кузя, выдерживая эффектный театральный вопросительный тон. И даже глаза выпучил – вот же артист!

– Кузь, ты достоин. Конечно, достоин, что за глупости такие? Просто… Ну, мы же сто лет знакомы. И ты мне всегда рассказывал о своих девах. Я столько о тебе знаю!

– Ты знаешь не всё! – хитро улыбнулся Кузьмин. – Не упускай шанс, второго не будет!

– Ты сумасшедший, – рассмеялась я. – Ну, один раз, допустим. Как это решит нашу проблему недо… этого самого?

– Какой один раз, Глинская? Да мне, чтобы в форму прийти, надо не меньше ста раз!

– Сто – много, – я покачала головой. – За какой период вообще?

– За год.

– Не, не интересует, – я снова затянулась, и Мирусь отобрал у меня кальян с вопросом:

– А на спор?

– На спор сто – всё равно много.

– Ну, меньше, – предложил Кузя.

– Сколько?

– Тихо, товарищи! – Мирусь взмахнул мундштуком и вдохновенно провозгласил: – Секс-марафон между друзьями: двадцать раз за двадцать дней! Места не повторять!

– Что? – удивились мы с Кузей опять хором.

– Глухари! А что на кон ставите?

Мы с Кузей переглянулись. Его тёмные глаза блестели возбуждённо и, как всегда, лукаво. Этот балбес всегда готов на любой кипеш, кроме голодовки! А вот сейчас я его обломаю.

– Отпуск в Таиланде на двоих, проигравший оплачивает, – сказала медленно.

– Я согласен, – мгновенно ответил Кузя.

– Ты серьёзно?! Ты в курсе, сколько это стоит?

– Давно мечтал отдохнуть в Тае, – засмеялся он. – А если ты платишь, то вообще полный улёт! Как раз у меня отпуск в сентябре.

– У меня тоже… Нет, мальчики, вы с ума сошли!

– Смотри, сегодня десятое августа, завтра начнёте, двадцать дней закончатся тридцать первого, а потом сразу в отпуск, – быстро подсчитал Мирусь. – Предлагаю себя в качестве арбитра.

– Ты что, третьим будешь, что ли? Свечку держать собрался? – съязвила я. Мирусь надул щёки и шумно выдохнул, соображая:

– Ну зачем. Десятисекундное видео – и я засчитываю день.

– Совсем сдурел, – пробормотал Кузя. – Хоум-видео ему подавай.

– Без подробностей, други мои, спокойно. Никакого желания любоваться вашими прелестями! Только тем местом, где вы будете предаваться дружескому разврату.

Я откинулась на спинку диванчика, размышляя. Кузина нога грела моё бедро, и мне вдруг стало жарко при мысли, что я могу увидеть его голым, в постели, рядом с собой, и эта нога раздвинет мои колени, а потом… Встряхнула головой, чтобы избавиться от пугающей картинки, а потом сказала – до сих пор не могу понять, что мне вступило в голову:

– Я согласна!

Глава 2. Секс в гостинице. Завтрак включён

11 августа, воскресенье

Утром неожиданно случилось воскресенье.

Я встретила его в своей постели с тяжёлой головой и опухшими веками. То ли кальян был лишним, то ли танцы плохо помогли. Похмельем я никогда особо не мучилась, поэтому опрометчиво решила встать и попить водички на кухне. Но по пути пришлось срочно свернуть в туалет, чтобы освободить несчастный желудок от остатков алкоголя.

Ох, нет…

Умывшись, я всё же добралась до кухни и припала к носику чайника. Вода была тёплой: Женька уже побывала тут и заваривала свой вонючий чай для похудения. Пришлось пить водичку из-под крана, забив на возможное отравление всеми находящимися там микробами. Ничего, говорят, алкоголь дезинфицирует.

Потом бросила взгляд на мобильник. Там светилась иконка сообщения. С утра пораньше, блин. Но часы показали одиннадцать утра. Зато выспалась! Ладно, кому я там понадобилась?

Сообщение было с Кузиного номера и гласило: «В девять в Харатсе форма одежды секси». Чего-о-о? Что за Харатс? Почему секси? Кузя съехал с катушек?

Ой.

Походу, с катушек съехала я, потому что у нас с ним секс-марафон на спор. Вчера у меня куда-то потерялась голова, а сегодня мне придётся нести за это ответственность. С Кузей… С Кузей, подумать только! При мысли о нём всё тело будто пронзил электрический разряд – родился в животе и томно умер, разлившись по рукам и ногам. Как давно у меня не было секса, чтобы возбудиться на лучшего друга? Это должно быть запрещено законом, вообще-то! Это же, как инцест! Ведь Кузя мне как брат? Хотя у меня никогда не было брата, откуда мне знать. Нет, выбросить надо идиотские мысли из головы и пойти в ванную. Интересно, куда этот безбашенный меня поведёт? Стоп, что такое Харатс?

Через пять минут я уже изучала вдоль и поперёк сайт ирландского паба на Невском. Опять пить? Не, не пойдёть! Пить не буду. А вообще, это в Кузином стиле – пригласить меня в ирландский паб. Что же будет после паба? Ноги надо брить? Письку депилировать? В салон идти? Или самой, дома?

– Господи, какая я дура!

Встала, запустила пальцы в волосы и застонала. Ответом мне было Женькино:

– О, самокритика утром – это прелестно! Ну, как вечер провела?

– Не спрашивай, – отмахнулась я. – Где твой крем для депиляции? Мне надо!

– Который? – наморщила лоб сестра, размышляя. – Что ты собралась депилировать?

– Бикини! – рявкнула я. – Дай всё, что есть! Мне ещё на ноги надо!

– Ю-у-уля-а-а!

На лице сестрицы отразилось неподдельное изумление. Она осмотрела меня с ног до головы, потом ещё раз, словно первый результат её не удовлетворил, а потом спросила с видом заправской сплетницы:

– На свидание идёшь? С кем?

– Не твоё дело! Дай крем и ещё духи одолжи, ну те, с цветочным ароматом!

– А-а-а! Кто этот счастливчик?! А всё, я поняла! Ты с бывшим одноклассником сошлась! С кем? Ну расскажи!

Я только со стоном уронила голову на руки. Бли-и-ин… Главное, не говорить Женьке про секс-марафон! Она ж меня со свету сживёт потом. Будет постоянно намекать, что меня невозможно полюбить, только трахать можно. Ладно, придумаю ей сказочку про поклонника, который водит меня по ресторанам и театрам!

Без десяти девять я припарковала свой местами покоцанный «Матиз» на площади Восстания и потопала по Невскому туда, где, по мнению Яндекс-навигатора, располагался паб Харатс. В глубине души зрела надежда, что Кузя пошутил. Или заранее сдался. Но надежда померла собственной смертью в мучительной агонии: Кузя ждал меня перед пабом, пританцовывая от нетерпения, и оглядывался по сторонам, то и дело заботливо поправляя пошлый целлофан на букете цветов.

Боже! Он купил цветы!

От такого финта я чуть было не пала замертво рядом с надеждой, но всё-таки нашла силы подойти к другу.

– Ну, ты прямо как на настоящее свидание припёрся, Кузя!

– Ты всё-таки язва, Юлька, у нас и есть настоящее свидание, – пробормотал он, а потом, когда я потянулась к нему для привычного чмока в щёку, извернулся и чмокнул в губы. Я замерла и спросила неуверенно:

– Кузя, это ты промахнулся, да? Твои губы скользнули мимо…

Вместо колкого ответа он просто обнял меня за плечи и очень уверенно поцеловал снова, но на этот раз по-настоящему. Я даже глаза забыла закрыть от неожиданности, так и пялилась на него, пробуя на вкус мягкие губы, которые ласкали мой рот осторожно, чуть прикусывая, будто проверяя реакцию. Реакции не последовало. Точнее, то, что её не последовало, и было реакцией. Ибо в другой момент я бы уже стукнула Кузю по дурной башке и обругала балдой. А сейчас что-то растерялась.

Поэтому, когда его губы оторвались от моих, пробормотала:

– Ну, если ты и сейчас промахнулся, то ты рукожоп!

– Губошлёп, – рассмеялся Кузя, но я сразу поняла, что и ему не по себе.

В пабе мне не понравилось. Не люблю шумные места, не люблю торчать за столиком в толпе, просто не люблю. Зато Кузя чувствовал там себя как рыба в воде.

– Выпьем пива и пойдём? – предложил он, заметив мою неловкость.

– Пей ты, а я не буду, вчера хватило на полгода вперёд, – я мотнула головой и чуть было не задела соседа – бородача в татухах.

– Ладно, тогда я с собой возьму, – подмигнул Кузя и протиснулся к барной стойке. Через пару минут он получил в руку большой стакан с крышкой, как в Макдональдсе, и кивнул мне: – Пошли, тут недалеко.

Оказалось, идти и правда было несколько шагов. Буквально в соседнем доме на стене светилась вывеска «Отель», и Кузя галантно открыл дверь, пропустив меня вперёд. Увидев девушку в униформе за стойкой, я чуть было не попятилась, но друг подхватил меня под локоть и мило улыбнулся:

– Добрый вечер ещё раз, мы в номер.

И потащил за собой по коридору. По ковровой дорожке из ГУМа. Мимо одинаковых дверей с номерками. А я шла за ним с видом сбежавшей с уроков школьницы – только бы мама не узнала, где я… Боже, что я делаю!

Кузя открыл дверь карточкой и впихнул меня в комнату. Щёлкнул выключателем, и я огляделась.

– Боже, что за совок? – прыснула.

– Не жужжи, что нашёл, то нашёл, – обиделся друг. – Подожди, тут, кажется, можно лампу включить где-то.

Он по-хозяйски сбросил кроссовки, прошёлся по номеру, оставив пиво на столике, и принялся задёргивать шторы на окнах. Вечерний город светил огнями рекламы даже сквозь не очень плотные гардины, и я просто щёлкнула обратно выключателем. Кузя обернулся:

– Я ещё лампу не нашёл!

– Не надо лампу, – внезапно охрипшим голосом ответила я. – Давай так.

– Юлька, ты что, стесняешься? – удивился Кузя, подходя. Я сглотнула:

– Конечно, а ты дурак.

Его лицо в сумраке, освещённом лишь уличными фонарями, показалось мне смущённым. Но тёплые руки снова оказались уверенными. Обняли, скользнули по спине. Он наклонился ближе, и губы защекотали кожу на щеке возле уха. Кузя сказал тихо:

– Ещё какой…

Всё-таки я большая умница, что продепилировалась вся целиком и надела свободные штаны вкупе с простой маечкой. А вот Кузя неожиданно оказался большим мастером по расстёгиванию лифчиков. Как он его вытащил из-под майки, я не знаю, но уже через секунду мои груди оказались на свободе. Правда, ненадолго. Мужские ладони тут же охватили их, слегка сжимая, большие пальцы провели по соскам, и я выдохнула. А получился стон. Боже, как давно…

– Юлька… – шёпот на ухо показался криком. – Никогда не думал, что смогу увидеть твои сиськи в голом виде!

– Пошляк, – слабо возмутилась я, чувствуя, как невидимые иголочки покалывают в животе, будто нетерпеливая сексуальная зверюшка внутри меня желала вырваться на волю – и неважно, с кем и где!

– Абсолютный и бесповоротный, – согласился Кузя, мелкими шагами подталкивая меня к кровати.

– Что, вот так сразу? – усомнилась я в правильности таких быстрых действий.

– А чего ждать? – он снова припал к моим губам, как умирающий от жажды к источнику, и мы вместе завалились на совковое произведение мебельной промышленности. Которое к тому же громко и жалобно скрипнуло.

– Твою мать, – удивилась я.

– Твою мать, – обиделся Кузя.

– А по фиг, продолжай, – я притянула его к себе, потому что теперь уже мне захотелось целоваться. Во вкус, что ли, вошла? Да, блин, да! Ещё! И майка мешает. И его футболка тоже!

А в животе уже бил разрядами электрический скат, и от них было горячо и холодно попеременно. Его кожа под моими ладонями плавилась, а Кузя не то стонал, не то фырчал, возясь с застёжкой джинсов, которая никак не поддавалась. А будет знать, как в джинсах являться! Помочь ему, что ли?

– Ты не мог джоггеры напялить, ты?! – толкнула Кузю на спину и оседлала его, нащупывая молнию. А этот дегенерат обнял меня, притянув к себе:

– Ты такая агрессивная в сексе, детка!

– Назови меня ещё раз деткой, и я тебя укушу, – пропыхтела я, вслепую расстёгивая ширинку. – Нет чтобы помочь… Вот укушу, и будешь знать! И завтра на работу так пойдёшь!

– Вампирша, – выдохнул он, впиваясь губами в мои губы.

Всё внутри сжалось, а потом так же стремительно разжалось, и я ринулась с головой в нахлынувшую волну возбуждения. Мы освободились от одежды, как бегущие к морю купальщики. Его руки ласкали моё тело так жадно и жарко, что даже неловко стало – будто я девственница и не в курсе, что надо делать. А Кузя быстро перевернул меня, уложив на подушку, лёг сверху и пробормотал:

– Глинская, зачем ты такая красивая, а?

– Тебя не спросила, зачем, – простонала я, когда он приник губами к соску, разминая второй между пальцев. О-о-о, сожми его сильнее, вот так, блаженство! Я выгнулась, как кошка, под его телом, а Кузя поймал мои бёдра, прижимая к своим. Горячий твёрдый член скользнул по моему животу, оставляя влажную дорожку. До дрожи пробрало ощущение нереальности происходящего.

– А мне нравится, – выдохнул Кузя, заставив меня нервно рассмеяться. – А тебе?

– Пока не распробовала, – я схватила его ладонь и направила туда, где свежи ещё были шрамы от депиляции. Ну, не шрамы, слукавила, но прохлада его кожи успокоила. Шершавые пальцы скользнули с лобка к клитору, мгновенно взбудоражив ската в животе, и я подалась бёдрами к этим пальцам, чтобы случайно не потерять возникшую связь.

– Сейчас распробуешь, – пообещал Кузя, снова завладев моим ртом. Его язык – неожиданно робкий – несмело облизнул, губы куснули губу… Палец исследовал клитор со всех сторон, как беспристрастный экспериментатор, наблюдая за реакцией. Протяжный стон вырвался из моей груди, а рука сама нашла томящийся член, стоявший торчком у моего бедра. Многообещающий, кстати, по размерам и такой твёрдый, что восторг переполнил меня до краёв. Сколько там прошло времени с последнего раза? Год, что ли? Обняв член ладонью, почти с ликованием пропустила его через кулак на всю длину, скользя сверху вниз, а потом снизу вверх, до головки, и опять, и снова…

– Глинская, полегче, – протянул Кузя умоляюще. – Не нажимай на курок, выстрелит!

– Не стреляй! – я даже руку отдёрнула испуганно, призывно подалась всем телом к нему. – Ты презик взял?

– Ты же мне не дала времени даже расчехлить, женщина! – проворчал Кузя недовольно, не переставая ласкать мою грудь. – В джинсах…

Я пошарила рукой по покрывалу, пытаясь найти штаны с очень важным предметом защиты. Нащупала, дёрнула к себе, ища карман, а Кузя фыркнул, перевалившись через меня:

– Полночи искать будешь! Я сам!

– Сам он… – я откинулась на подушку. Пауза затягивалась, мне не хватало мужских рук на своём теле, в самых потаённых его местах, и в ожидании я стиснула сама груди, пытаясь не потерять искру, зажжённую после долгих месяцев целибата. Кузя возился с презервативом, злясь в полумраке, а потом издал короткий вопль победителя и ринулся ко мне. Кровать издала короткий оглушающий скрип. Я вскрикнула:

– Сломаешь – будешь платить!

– Будем вместе платить! – Кузя со страшным звериным рыком голодного хомячка подмял меня под себя и раздвинул мои ноги. – А пока… По фиг!

Я захлебнулась в желании и двинула бёдрами ему навстречу. Он вошёл одним движением, как по маслу, неглубоко, но дерзко. И замер, словно проверяя – не будет ли возмущения? Я продолжила его рывок со своей стороны, ненасытная, как нимфоманка, вбирая член в себя на всю длину, услышала стон, ухватилась руками за крепкие плечи…

Он двигался ритмично, как танцор зумбы, и хотелось быть его полноправной партнёршей, но я ещё не знала танца. И старалась подладиться под каждое движение, пыталась поймать волну для себя, но не смогла, не успела. Кузя простонал сквозь зубы:

– Глинская, кончаю…

– Подожди меня! – взмолилась, но было поздно. Он замер в самой глубине моего тела, вжав бёдра в мои, выдохнул и подался назад, стиснув кулаком презерватив. Я разочарованно протянула, распластавшись на спине с закрытыми глазами:

– Нет, ну так нече-е-естно…

– Спокойно, – буркнул Кузя, и в следующий момент я снова поймала волну возбуждения: его язык прошёлся по клитору, обводя его по кругу, а пальцы скользнули в скользкое влагалище, заменив уставшего бойца.

– О, да-а-а, – мой собственный стон показался мне невероятно пошлым, как в плохом порно, но я тут же выгнала эту мысль из головы, поднимаясь на то самое, седьмое по счёту небо, быстро, рывками, невесомо… Ещё немножко… Ещё чуть-чуть… Не останавливайся, Кузя, мать твою, не останавливайся!

Искры, буря, безумие оргазма, и мой вскрик, и Кузины губы, накрывшие мой рот, и его смех:

– Глинская, ты космос!

– Как банально… – выдохнула я, прижав ладонь к животу и провожая прибой великолепной волны наслаждения.

– Я очень банальный и очень удовлетворённый мужик.

Он лёг рядом, обнимая меня, притягивая вплотную, обжигая жаром. Я понежилась в его руках и наморщила лоб:

– Кузя, почему мы раньше не сделали этого?

– Потому что мы лучшие друзья, Юлька, а друзья таким развратом не занимаются, – хмыкнул он.

– Фу таким быть… Слушай, а наш арбитр засчитает этот раз?

– А мы ему сейчас сделаем видео наших переплетённых ног и завалимся спать. Тебе к скольким на работу?

– К восьми… О божечки, а до этого ещё домой заехать!

Кузя чмокнул меня в губы и достал мобильник:

– Ноги положи на мои. Вот так. Классные ножки, Мирусь заценит.

– Балбес, – рассмеялась я. – Одеяло накинь. Меня сейчас срубит.

– Будильник на шесть?

– На шесть… Нет, на полшестого!