Дело прокурора

Глава 40

Адамов обреченно смотрел на своего врага. Неужели это все? Не отомстил и так бездарно погибнет. Но не это угнетало больше всего. Анна… Он ведь и ее достанет.

– Сколько же смертей на твоей поганой душе? – брезгливо скривившись, спросил Адамов.

– Не твое дело. Но чтоб ты знал, я помню каждую, – ответил Заря и прицелился.

Тут Адамов увидел тень, крадущуюся вдоль стены. Анна! Как она нашла его?! Вот глупая, тут же вскипел он, только этого не хватало! Никак спасать явилась? Назаренко выглядел не совсем здоровым на голову, поэтому относительно спасения у Адамова были серьезные сомнения.

– Ну а прекрасную Светлану-то за что? Она-то чем помешала, – отвлек он Назаренко следующим вопросом, стараясь говорить громче и шаркая ногами, будто пытаясь освободиться.

– Да так получилось. Никогда себе не прощу! – обиженно засопел Назаренко, на мгновение опустив пистолет. – Но сам понимаешь, я по-другому не мог, она слишком…

И тут Анна, подкравшись со спины, шарахнула Назаренко по голове обрезком трубы, который нашла у ворот гаража, а затем ударила по ногам. Он тут же рухнул без чувств, выронив пистолет, а она, ногой отшвырнув оружие подальше, кинулась к Адамову.

– Ого! – восхитился Алексей.

– Это я в кино видела, – нервно рассмеялась Анна, пытаясь развязать веревки, руки дрожали от пережитого, и узлы никак не поддавались.

– Спасительница! Кто бы мог подумать?! – смеялся Адамов. – Как ты тут оказалась?

Она посмотрела на него и нахмурилась, заметив кровь на виске.

– Когда я увидела в глазок, что ты тихо идешь вниз с поднятыми руками, сразу догадалась, что произошло, хотела выскочить с пистолетом, но поняла, что не смогу выстрелить, и Надежда Михайловна остановила, сказала, что он сразу убьет тебя.

– Правильно сделала, что не вышла, я очень боялся этого! Пострадали бы все. А где пистолет?

– Оставила Надежде Михайловне. На всякий случай.

Он снова рассмеялся:

– Надеюсь она не воспользуется им.

– А я надеюсь, что ей не придется это сделать. – Анна смотрела на Алексея и радовалась, она впервые видела его смеющимся. – Потом я выглянула в окно и увидела, как он ударил тебя по голове и толкнул в машину. Сразу побежала вниз, но машина уже скрылась из вида.

– Как же ты догадалась, куда он меня увез?

– Сама не знаю, – кряхтела Анна, ломая ногти, чтобы развязать туго затянутые узлы. – Вспомнила, как ты говорил с Кириллом про гаражи на Пискаревке, взяла такси и приехала. Вообще не представляю, что бы я делала, если тебя здесь не оказалось.

– Помощь подоспела очень вовремя. Так вот, какие они, железные педагоги? Пожалуй, даже есть, за что сказать спасибо. – Она посмотрела с укоризной, а он снова рассмеялся. – Жаль только мы так и не узнаем, чем не угодила ему Светлана…

– Тебя именно это сейчас волнует? – урезонила она.

– Знаешь, признаюсь честно, в последнее время, меня волнуешь ты. – Он горько усмехнулся.

Анна снова глянула с осуждением и, дрожащими от страха и адреналина руками, продолжала распутывать веревки, крепко сковавшие его руки, затем, наконец освободив его, достала платок и приложила к виску. Кровь сразу проступила сквозь тонкую батистовую ткань. В голове всплыли уже почти забытые воспоминания, как у Никиты на груди растекалось багровое пятно. Ее передернуло.

– Надо наших вызывать, – сказал Адамов, потирая затекшие запястья и доставая телефон.

– Я вызвала сразу, как нашла тебя, думаю, скоро приедут. – Адреналин растворялся, Анну отпускало, и она вдруг задрожала.

Он, заметив это, с тревогой спросил:

– Ты в порядке?

Она не успела ответить, неожиданно позади раздалась возня, они обернулись, но было поздно, Назаренко вскочил и, подволакивая ногу, исчез в темноте. Адамов подхватил пистолет и кинулся следом, но тот уже скрылся, а через мгновение Алексей услышал рев мотора. Назаренко сбежал.

– Черт! Черт! Он ушел! – Алексей прицелился, но было поздно, машина исчезла в темном проулке.

А она подошла, вцепилась в его куртку и, уткнувшись лбом в грудь, не выдержала и заревела:

– Я так испугалась… Я думала… думала, он убьет тебя…

– Анюта, перестань, все ведь хорошо. Все позади. – Он крепко обнял ее. – Но тебе не стоило сюда соваться…

Она внезапно прекратила рыдать и подняла на него заплаканные глаза. Он никогда так ее не называл. Это впервые.

– Что? Тебе плохо? – испуганно посмотрел Адамов.

– Нет, мне хорошо. Очень хорошо, – прошептала Анна. Губы снова затряслись, она попыталась улыбнуться, но получилась смешная плаксивая гримаса.

Он тут же пришел в себя, поцеловал ее в лоб, затем, убрав светлую прядь с лица, поцеловал в губы и наконец расслабленно рассмеялся:

– Все, прекращай, едем. Сначала в отделение, а потом домой. Ко мне…

Он посмотрел странно и, взяв ее за руку, вывел из гаража. Она притихла и послушно пошла следом.

Полицейские машины, воя сиренами, подлетели со всех сторон…

***

У подъезда сидел тощий щенок, черный, замызганный, как чертенок, и явно голодный. Он дрожал и тихонько поскуливал. Адамов его даже не заметил, прошел, едва не задев ногой, тот испугался и метнулся под скамейку.

Анна присела и заглянула туда.

– Эй, малыш! Иди сюда, не бойся, ты чей такой? Потерялся? – Она протянула руку, и щенок боязливо потянулся мордочкой к ней.

– Это же настоящая Петербургская Орхидея! У Любаши такая же, только коричневая.

– Орхидея, говоришь? – оглянулся Алексей, что-то припомнив. Ах да, соседка. – Погоди, так это, наверное, Амариллис или как его…

Анна рассмеялась и, подхватив дрожащего песика, спросила:

– Ты его знаешь? Надо же, я думала, ты не любишь собак.

– Так и есть. Пошли, я знаю, чей он.

Надежда Михайловна открыла дверь сразу и, подслеповато щурясь, уставилась на поздних гостей.

– Ну что, полуночники, все в порядке? Ну слава Богу! А, вы, наверное, за пистолетом? – Но увидев в руках у Анны собачонку, всплеснула руками. – Рабби! Не может быть! Крошечка моя! Мой любимый! Исхудал-то как! А я ведь уже отчаялась. Рыдала днем и ночью. Ведь уже больше месяца, как пропал.

– Это точно ваш? – с сомнением прищурился Адамов.

– Точно! Точно! Рабби, мой любименький! Где же вы нашли его?

Собачонка завиляла тощим хвостиком и заскулила. Надежда Михайловна рассмеялась, утирая слезы.

– Видите, он признал меня. Так что у вас произошло? И может, вы познакомите меня наконец с вашей отчаянной спутницей, Алексей? – Пошарив рукой позади себя, она нацепила на нос очки и посмотрела на Анну.

– Я Аня, знакомая Алексея.

– Да, это она нашла пса вашего.

– Так вы проходите, Анечка, Алексей Сергеевич. Сейчас чайку поставим, поговорим, вы мне все расскажете. У меня и наливочка имеется из черной смородины, сама готовила…

– Обязательно придем, в другой раз. – Адамов натянуто улыбнулся и взял с полочки в прихожей пистолет, «надежно» спрятанный под кружевной салфеткой. – У нас дела.

Та, хитро глянув на Анну, с пониманием закивала:

– Понимаю, понимаю. Прокурорские дела.

Адамов глянул на Анюту, а та на него. В глазах обоих читалась усталость, напряжение и что-то еще… У Надежды Михайловны глаза хоть и видели плохо, но душа была чувствительной. Любовь. В глазах обоих читались любовь и желание остаться вдвоем.

– Идите, идите. Не до меня вам, понимаю. Только обещайте, что обязательно придете на чай в другой раз.

Анна улыбнулась и пообещала:

– Обязательно придем.

Но Адамов уже ухватил ее за руку и потянул к лестнице.

***

Сквозь случайную щелку в шторах виднелась тонкая нитка рассвета. Они лежали, крепко обнявшись, и тихо разговаривали.

– И что теперь? Что мы будем делать дальше? – Анна, бесконечно счастливая и трогательная, приподнялась и, коснувшись губами его подбородка, попыталась заглянуть в глаза. – Все ведь закончилось? Да? Он сбежал?

Алексей старался не смотреть на нее, но она не отставала.

– Да или нет?.. Ну, что ты молчишь? Почему за тобой гонялся Назаренко? Он хочет отомстить за своего друга Самойлова?

Адамов не ответил и, убрав с плеча ее руку, сел.

Анна тут же уселась рядом и, укутавшись в простыню, снова попыталась заглянуть в глаза.

– Погоди, это все-таки он Самойлова убил?

Алексей кивнул:

– Да, и не только его.

– Светлану.

– И это не все его грехи…

– Что? И Никиту Керкиса он? И Наталью пытался? И меня? – догадалась она. – Ты уверен?

– Уверен.

– Ты расскажешь, как все было?

Алексей не ответил и отвернулся к окну, думая совсем о другом. Полоска в шторах становилась все светлее, а душа по мере размышлений погружалась в темноту. Он ни секунды не спал этой ночью: любил, смеялся, шептал что-то безумно ласковое и снова любил. А еще думал, вот как сейчас. Ну что поделать, если он не умеет не думать, даже когда любит. Нехорошо, но так уж сложилась его жизнь, оправдал он себя.

– Анюта, послушай… – Алексей сделал над собой усилие и наконец произнес: – Мы не можем быть вместе.

– Что? Почему? – испугалась она. Только не это! Ровно минуту назад ей казалось, что вот оно счастье – близко-близко!

– Анна, ты пойми. Мы разные. Я не такой хороший, как ты думаешь. Вернее, совсем не хороший. Я не спасал тебя, а просто шел к своей цели. Но больше не хочу разрушать твою жизнь.

– Погоди, как же так? – Она сокрушенно покачала головой. – Ты же покончил с Самойловым. Живи! Наслаждайся жизнью!

– Пожалуйста, уезжай подальше отсюда.

– Зачем? Почему? – хрипло спросила Анна, губы задрожали.

– Назаренко скрылся и вряд ли появится, заляжет на дно или исчезнет совсем. Против него куча улик, так что тебе ничто не угрожает. Но будет лучше, если ты уедешь. Для нас обоих будет лучше. – Алексей нахмурился и отвел взгляд. Не мог он ей признаться, что все это время подвергал ее и себя опасности зря. Не достиг он цели, не на того вышел, не тому мстил. И в итоге упустил своего настоящего врага. И теперь придется начинать сначала. Но он больше не может держать ее рядом, потому что… Потому что желает ей счастья.

Он обернулся и виновато посмотрел на нее.

– Ты прости, наверное, я выгляжу подлецом в твоих глазах. Но нам больше не по пути… Я не люблю тебя. – Внутри будто что-то оборвалось.

Она закивала, улыбнулась, проглотила подступившие слезы и отвернувшись, чтобы он не видел разочарования и боли на ее лице, поспешно начала одеваться.

Адамов поднялся, подошел к окну, да так и стоял, пока за Анной не захлопнулась дверь. Полоска света в шторах внезапно потемнела – пасмурное небо безжалостно гасило рассвет. Скверно… Очень скверно было на душе. Как будто день угас, и снова наступила непроглядная ночь.

– Где свет и тень на землю лягут, а ночь уйдет, оставив след,

Там скоро к жизни возродится едва забрезживший рассвет.

И кажется, что никогда не будет ни горестей, ни страшных бед.

Но кто же из земных удержит того, кого уж больше нет… – тихо продекламировал он, глядя в темноту.

Аленка очень любила стихи этой поэтессы, как же ее… Алексей уже и не помнил. Стал забывать, с горечью отметил он. Стал забывать ее голос и смех, рыжие волосы, зеленые глаза. И теперь все чаще перед мысленным взором возникали другие глаза: ясные, наполненные любовью и… живые…

Нет! Он больше не хочет никого терять. Адамов тряхнул головой, прогоняя наваждение. Теперь его руки развязаны, и можно начинать сначала…

Продолжение уже на ЛитРес. Читайте вторую книгу "Сезон мести".