Управлять дворцом не просто

– Какая неожиданность! Какая неожиданность! – на ходу бормотал он. – А если бы мы не были готовы? Но, слава небесам, мы готовы!

– А кто приехал-то? – поинтересовалась я.

– Принцесса Сора, младшая дочь короля Аоона. У них небольшое королевство в пустыне к югу от Грелады – кочевники, – начал объяснять министр иностранных дел.

– Лорд Дансэн, я изучала географию, не стоит так подробно.

– Простите, нервничаю.

Министр наконец изловчился и застегнул-таки пуговицу на камзоле, издав при этом то ли всхлип, то ли вздох. Его фигура мигом приняла форму двух перетянутых веревочкой колбасок, но долго пробыть в таком дивном подтянутом состоянии ей было не суждено. Или пуговица была пришита не слишком крепко, или нитка не выдержала напора впечатляющей министерской массы, но произошло страшное. Пуговица оторвалась, и, вместо того чтобы мирно упасть на мраморные плиты крыльца, с честью настоящей пули отсвистела прямо в глаз свахе. Что тут началось!

– Леди Карпила, простите, ради бога! Да что ж это такое! – суетился министр, пытаясь непременно наклониться к невысокой свахе и рассмотреть причиненный ущерб.

– Ох, ох! – ужасался церемониймейстер, едва не лишаясь чувств.

– Леди Карпила, – уже в отчаянии взывал виновник, – ну скажите же хоть что-нибудь! Вам больно?

Леди Карпила ко всему произошедшему отнеслась на изумление спокойно: рукой держалась за пострадавший глаз, но никаких звуков не издавала, а лишь удивленно хлопала оставшимся зерцалом.

– Да принесите же льда! – накинулся министр на лакеев.

– Ой, ой, – прижал руки ко рту кругленький сэр Мэлори. Казалось, что именно он больше всех впечатлился происшедшим.

– Вот, возьмите, пока лад к глазу приложите, – протянула я свахе холодную серебряную монетку. – Может, мы гостей и без вас встретим, а, леди Карпила?

Вот тут сваха пришла в себя:

– Ни за что! – Она демонстративно выхватила у меня монетку и приложила к уже начавшему заплывать глазу с таким видом, будто я только что посягнула на ее святую должность. – Так просто вам от меня не избавиться!

– Да я же не в этом смысле! – Попытка оправдаться была тщетной.

– Знаю вас, молодых да незамужних, – проворчала сваха.

В этот момент на парадной дороге к замку появилась процессия… из белых верблюдов. Наша компания резко замолчала и во все глаза уставилась на гостей, сэр Мэлори и вовсе стоял с открытым ртом. Мне удалось опомниться первой, так как в моем мозгу вдруг всплыла страшная мысль.

– Как мы будем размещать все это стадо? – пробормотала я растерянно и тут же повернулась к лакею. – Найди старшего конюха и приведи сюда, быстро.

Старшего конюха искать не понадобилось, потому что он с несколькими своими подчиненными, как оказалось, уже давно ошивался около парадного входа. Этот трогательный квартет с трепетом ожидал сабакское посольство, потому что сабакские скакуны считались лучшими в мире. Появление каравана белых верблюдов нанесло такой мощный удар по психике конюхов, что я еще минут пять не могла добиться от них, есть ли у нас место для этих чудных животных и знают ли они, конюхи, как с ними обращаться.

– Ну… того… маленький загончик мы им найдем. Негоже с лошадьми держать-то, – наконец получила я ответ и вздохнула с облегчением. Главный конюх человек хоть и со странностями (к которым, в частности, можно отнести излишнее верноподданническое рвение и титулопоклонство), но думаю, что животных не уморит. Поэтому, когда караван приблизился ко дворцу, проблема если и не была решена, то точно прикрыта.

Церемониймейстер не без некоторой дрожи в коленях выдвинулся вперед, готовясь исполнить возложенную на него должностью роль. Министр иностранных дел нервно теребил руками дырку на камзоле, оставленную отлетевшей пуговицей, и безуспешно пытался втянуть живот. Сваха светила радушной улыбкой и уже налившимся фингалом под глазом. Нет, все-таки зря я беспокоилась, что репутация Грелады пострадает из-за излишне запущенного парка перед дворцом…

Верблюды шли величественно и с флегматичным удивлением поглядывали на окружающую их растительность, на дворец и на нашу пеструю компанию, высыпавшую их встречать. Представители королевства Сабаку были разодеты в ярчайшие шелка и тонкие газовые ткани. Вряд ли, конечно, они провели в них свое долгое путешествие, но въехать во дворец со всей возможной пышностью для них было делом чести. Все загорелые, некоторые прямо до какой-то невероятной черноты, со слегка раскосыми теплыми глазами, сухие и поджарые, словно прокаленные солнцем, но при этом абсолютно все светловолосые. Такое впечатление, будто волосы выгорели на солнце.

Всадник, который ехал во главе процессии, был высоким и хорошо сложенным молодым мужчиной. Он легко даже не спрыгнул, а соскользнул со своего верблюда и, подойдя ко второму, на котором было закреплено что-то вроде узенького легкого шатра, помог вылезти из него и спешиться маленькой девочке лет десяти, не больше. Пока остальные кочевники спешивались самостоятельно, мужчина и девочка подошли к нам.

– Принцесса Сора, младшая дочь короля Аоона, повелителя пустынных земель Сабаку! – торжественным голосом провозгласил сэр Мэлори. – А также племянник короля Аоона высокородный ярл Амеон.

Племянник был представлен менее торжественным голосом: что-что, а положение церемониймейстер всегда подчеркивал ловко и тонко, даже когда в этом не было особой нужды. Пока он представлял гостям нас, начиная с сэра Дансэна как старшего лорда и кончая мной как самой низкой по положению, я удивленно и непонимающе разглядывала принцессу Сору. Ну ребенок ребенком! Какого лешего они ее вообще сюда притащили? Я ведь знала, что у короля Сабаку была тьма-тьмущая детей, одних только дочерей аж четырнадцать штук! Почему же сейчас перед нами стояла эта миниатюрная девочка с длинными, слегка вьющимися, почти белыми волосами и странными, будто бы флуоресцентными глазами? Наверное, на моем лице слишком откровенно выразились все эти мысли, потому что сваха довольно грубо толкнула меня локтем в бок и прошипела:

– Сделай лицо попроще, у них девушки вступают в брачный возраст с двенадцати лет. Нам оказали большую честь.

Я столь же бесцеремонно отпихнула сваху на ее место и натянула на лицо парадную улыбку. Ладно, раз так нужно, мы будем встречать их с радостью и принимать любезно. Но как-то все же попахивало от этого тщательно завуалированным лицемерием, ведь все знали, что этой царственной девчушке в разноцветных шароварах никогда не стать женой короля.

Под предводительством сэра Мэлори мы вместе с гостями прошли в холл, чтобы не стоять под палящим солнцем. За принцессой смешно семенила маленькая белая собачка с удивительно уродливой мордочкой. И где они только такую взяли? Впрочем, кочевникам можно было удивляться до бесконечности. В холле я заметила какое-то едва уловимое движение за поворотом примыкавшего к нему коридора. Ничего странного: слугам конечно же было любопытно посмотреть на первую приехавшую принцессу.

Каково же было мое удивление, когда, пройдя за процессией гостей немного вглубь холла, я увидела, что в коридоре прячется отнюдь не прислуга, а его величество собственной персоной. О боже! Этот монарх меня в гроб вгонит! Он что, не смог придумать другого способа удовлетворить свое любопытство? А ярко-алый камзол конечно же самая подходящая одежда, чтобы стать незаметным на фоне бледно-голубых стен!

Как я и опасалась, его величество погорел на своем любопытстве. Случайно заметив выглядывавшего из-за угла монарха, принцесса Сора взвизгнула от восторга, со всей быстротой своих маленьких ножек кинулась к королю и вцепилась обеими руками в его ногу, едва не повиснув на штанине, как обезьянка. Девочка не доставала Ратмиру II даже до пояса, но глядела на него с явным обожанием.

– Ты будешь моим мужем? – детским голоском спросила она и широко раскрыла голубые глаза.

Повисла театральная пауза – все были в ужасе. Сэр Мэлори пришел в ужас, так как только что на его глазах жестоким образом нарушили протокол, по которому принцесса и король должны были быть представлены друг другу только на первом приеме в честь смотрин. Леди Карпила пришла в ужас, потому что по ее консервативному мнению девушка (пусть это всего лишь ребенок), а уж тем более принцесса, не должна была вести себя подобным образом. Лорд Дансэн пришел в ужас, потому что от того, что сейчас ответит король, могли зависеть дальнейшие политические и экономические отношения с Сабаку. Король же просто растерялся от многоаспектности ситуации. Все вышеперечисленные причины перемешались в его голове, да к тому же добавилось и то соображение, что его довольно унизительно застукали за подглядыванием, поэтому он никак не мог разобрать, от чего же он в ужасе больше всего.

Кочевники сохраняли молчаливое спокойствие, ни один из них не сделал даже движения, чтобы исправить ситуацию, будто так и надо было.

– Ты такой красивый! – продолжала восхищаться принцесса, рассматривая снизу вверх монарха и с детской непосредственностью не замечая, что последнего уже выморозило до состояния ледяной скульптуры.

– Сделайте же что-нибудь, – требовательно прошептала я, придвинувшись к ярлу Амеону.

– Она принцесса, – и не думая расставаться со своей невозмутимостью, ответил кочевник. – Я ничего не могу сделать.

Ой, чувствую, натерпимся мы еще бед с этой девчонкой, которой слова никто поперек сказать не может. От безвыходности ситуации мне оставалось только решительно подхватить с пола белую, ничего не подозревавшую шавку и поднять ее до уровня глаз на вытянутых руках.

– А что это за зверь такой странный? – громко и театрально произнесла я.

Эффект от моих манипуляций не замедлил последовать, но несколько не такой, как я ожидала. Естественно, все, включая короля и принцессу, сразу же с удивлением посмотрели на меня. Но в этот момент учудила собачонка: то ли она боялась высоты, то ли терпеть не могла, когда ее хватали чужие странные тетки, но животное попыталось вывернуться у меня из рук. Убедившись, что я держу крепко и отпускать ее вовсе не собираюсь, собака пошла на отчаянные меры и тяпнула меня за руку. Я конечно же выронила ее, разжав руки не столько от боли, сколько инстинктивно. Псина победоносно тявкнула и по каким-то своим собачьим соображениям выбежала из дворца.

– Что ты наделала, дура криволапая! – взвизгнула принцесска и моментально отцепилась от короля, будто забыв про его существование.

Пока я стояла и моргала от удивления, она пронеслась мимо меня маленьким ураганом и выбежала в парк за своей питомицей. Кочевники с невозмутимым и каким-то обреченным выражением лица медленно и неторопливо последовали за ней, но не успели они еще добраться до дверей, как руками всплеснула сваха:

– Да что ж это делается! – Она воинственно подобрала свои пышные юбки и приготовилась к немедленному старту за первой подопечной. – Я вам это еще припомню.

Да пожалуйста! Жаль, ничего ответить ей так и не успела, уж слишком шустро сваха прошелестела мимо меня.

– Это вы ловко, – похвалил меня лорд Дансэн и заторопился к выходу. – Сэр Мэлори, за мной!

Когда вся честная компания оказалась снаружи, я вздохнула с облегчением. И тут только обратила внимание, что король так и остался совсем нецарственно переминаться на месте. Эх, горе несуразное, это же надо было так умудриться сесть в лужу. А впрочем, ну его, пускай теперь со своими министрами сам расхлебывает.

– С вашего позволения. – Я присела в реверансе, а затем пошла прочь, не оглядываясь, чтобы не смущать его величество еще больше.

Ближе к вечеру в королевском парке наконец стихли пронзительные крики принцессы Соры, причитания свахи, улюлюканье кочевников и лай загнанной в угол и выловленной псины. Кочевников водворили в предназначавшиеся им покои, и в парке воцарились мир и тишина.

Но не прошло и получаса, как окрестности сотряс нечеловеческий рев. У меня аж сердце подпрыгнуло от предчувствия беды. Видимо, сердце подпрыгнуло не только у меня, потому что на звук я бежала в сопровождении нескольких стражников и более многочисленных любопытствующих. Вообще, с какой стати я должна как бешеная коза носиться среди зарослей только потому, что кому-то вдруг понадобилось продрать глотку? Но, с другой стороны, любопытно же! Меня настолько достали инспекция замка, подсчет всех возможных мелочей и огромных денег, которые необходимы на эти мелочи. Достали обсуждение плана мероприятий, просмотр списка гостей и прочие абсолютно угнетающие заботы, что просто необходимо было отвлечься.

И отвлечься было чем. Начнем с того, что орали двое: человеческая составляющая, олицетворение порядка в природе – Митич, и животная составляющая, несущая хаос, – белый верблюд. Второй покушался на свежепосаженные розы, первый пытался оттащить это – цитирую: «порождение демонов преисподней», от оных.

Как ни упирался Митич в белые кудрявые бока, как ни тянул за хвост, животное невозмутимо продолжало стоять и жевать ближайший куст. Уже только на моих глазах главный садовник получил пару раз копытом в живот, но то ли пивное брюхо хорошо глушило удар, то ли угроза розарию напрочь отбивала у него все инстинкты самосохранения – Митич и не думал уступать в этой неравной борьбе.

Стражники сориентировались довольно быстро и поспешили на выручку садовнику. Впрочем, даже их помощь не возымела должного действия: невозмутимость белой зверюги была практически непоколебима. Верблюд периодически благословлял собравшихся в его честь очень меткими плевками, так что количество желающих помочь резко уменьшалось, зато увеличивалось количество желающих на все это посмотреть. Я благоразумно отошла подальше и взяла за рукав одного из любопытных лакеев.

– Приведи сюда кого-нибудь из кочевников, лучше побыстрее, – с нажимом сказала я, чтобы у парня не было даже мысли не подчиниться.

Лакей шустро взбежал по лестнице восточного крыла.

Тем временем меня терзали смутные подозрения: я допускала, что верблюд каким-то таинственным образом мог сбежать из загона, но извините, от конюшен до розария путь неблизкий и извилистый. Что-то слабо верилось, что животина прошла насквозь полпарка, не соблазнившись никакой другой растительностью. Может, конечно, кто-то из кочевников сам привел сюда верблюда (на выпас, так сказать), мало ли что творится в их дикарских головах.

Корабль пустыни был последователен: он дожевал один куст и переключился на следующий. Видимо достигнув вершины отчаяния, Митич перестал упираться в верблюда и вместо этого повернулся к одному из стражников.

– Давайте тогда его зарубим! – Садовник с энтузиазмом схватился за алебарду, висевшую у стражника на спине.

Мне стало резко нехорошо. Как мы потом будем объяснять разрубленную тушу верблюда? К счастью, стражник попался не без мозгов: он бросил верблюда и стал отбиваться уже от садовника, маниакальный блеск в глазах которого говорил о том, что ситуация явно выходит из-под контроля.

Над моим ухом раздался резкий переливчатый свист. Верблюд оторвался от роз и высоко поднял морду, я вздрогнула и тоже обернулась. Лакей привел одного из кочевников… Ярла Амеона – племянника короля Сабаку. Отлично. Знаете, если бы у управляющего имелось право казнить людей, то бестолковых кадров у нас было бы меньше, а те, что остались, сто раз думали бы прежде, чем что-то делать. Когда я говорила «кого-нибудь из кочевников», я имела в виду слуг, а не члена королевской семьи. Может, слинять пока потихоньку и притвориться, что ничего об этом не знаю?

Но поскольку стояла я всего в нескольких шагах от ярла, раствориться в толпе не было возможности, да и половина дворцовой прислуги уже видела меня на месте «преступления». Амеон свистнул еще несколько раз, и, к удивлению всех присутствующих, верблюд, раскидав висевших на нем стражников, садовников и конюхов, наступив попутно на ногу Митичу, потрусил по направлению к кочевнику. Я поспешила убраться с пути животного и шмыгнула за ближайшее дерево. Верблюд добежал до ярла и ткнулся ему в руку белой курчавой мордой.

Либо я сейчас возьму ситуацию в свои руки, либо к тому времени, когда слухи об этом происшествии дойдут до ушей короля, меня можно будет преспокойно обвинить в преступной халатности. Я вылезла из-за дерева, а ради большей политкорректности пришлось даже приблизиться к верблюду на расстояние, которое превосходило мое чувство самосохранения.

– Высокородный ярл Амеон. – Кажется, именно так надо обращаться к кочевникам королевского рода, если мне не изменяет знание политеса. – Я очень сожалею о сложившейся ситуации. Наши конюхи не уделили должного внимания вашим верблюдам, и я могу оправдаться только лишь тем, что мы никогда не видели, а уже тем более не имели дела с этими достойными животными.

Не переборщила ли я с подобострастностью? Честно говоря, от такого обращения к собственной персоне меня бы стошнило, но эти королевские особы совсем другое дело.

– Нет, ну что вы, я прекрасно понимаю, что с нашими верблюдами не так-то легко справиться, не имея навыков, – ответил ярл с легким акцентом.

Я моргнула. Так, срочно перестраиваемся. По-видимому, тут больше подойдет простое, но вежливое общение.

– Ярл Амеон, а не могли бы вы послать кого-нибудь из своих сопровождающих, чтобы они немного обучили наших конюхов. Тогда, надеюсь, больше таких проблем не возникнет.

– Непременно, простите, что сразу об этом не подумал. Также приношу свои извинения, что мы нанесли урон вашему прекрасному саду.

– Ну что вы, не такой уж он и прекрасный, – покраснела я, заметив под ближайшим кустом блестящие бусинки глазок крысолака.

– Мой дом – пустыня, для меня любой сад прекрасен, – улыбнулся ярл, к счастью не проследив за моим пристальным взглядом.

Ну, раз уж мы перешли на более личные темы, то, наверное, можно считать инцидент исчерпанным. Только все же надо сделать себе зарубку на память о травле крысолаков.

– Позвольте мне проводить вас до конюшен, посмотрите, как устроен ваш караван. Возможно, надо будет отдать какие-то дополнительные распоряжения, – предложила я, уже заранее предвкушая приятную прогулку.

Нет, а что? Вы вообще когда-нибудь видели кочевников королевского рода? Если бы видели, то поняли бы: таких сапфировых глаз у людей не бывает. Этот оттенок передается по наследству в королевской династии Сабаку уже несколько столетий, и, не дай бог, какая-нибудь из королевских жен родит ребенка с карими, как у всех простолюдинов, глазами, это будет означать смерть и для ребенка и для матери. Это я вычитала в разделе «занимательные факты» учебника географии за шестой класс (собственно, кроме занимательных частей, я там ничего и не читала). Так что дайте мне потешить свою девичью душу – не все же королю масленица.

На кухне царил хаос. Еще бы, на гостей здесь не рассчитывали, а внезапное появление толпы прожорливых кочевников, для которых надо приготовить ужин, к невозмутимости не располагало. Посреди кухни на стуле с высокой спинкой, обхватив круглый живот руками, сидела главная повариха и бодрым голосом раздавала указания. Как главнокомандующий армии, она то пускала свои войска в наступление на свиную тушу, то приказывала провести операцию по спасению пирогов, слишком долго пробывших в печи, а то вдруг отправляла проштрафившихся поваров на чистку картошки.

Как ни странно, в такой обстановке не работали только двое: я, но у меня было оправдание, поскольку пришла лишь проверить степень готовности ужина, и племянник поварихи – сэр Кит, у которого, естественно, оправданий не было. Нахал покачивался на моей любимой трехногой табуретке и периодически запускал палец в мисочку со сладкими сливками. Я бесшумно подошла к нему сзади, что сделать в такой суматохе было нетрудно, и ненавязчиво обратила на себя внимание:

– Кхм, кхм.

Рыжий лентяй даже не вздрогнул. Медленно, как бы нехотя он повернулся и посмотрел на меня. Видимо, ничего интересного не увидел, потому что лишь пробормотал в испачканные сливками рыжие усы:

– Добрый вечер, госпожа управляющая. Ну и суматоха тут сегодня.

– Вот я и подошла узнать, почему вы в этой суматохе не принимаете участия, – отставила миску со сливками подальше, пока он снова не успел запустить туда свою руку.

На лице горе-повара возникло обиженное выражение, и он по-деревенски вытер усы рукавом.

– Мой трудовой контракт начинается только с завтрашнего дня, а раз нет оплаты, то и нахожусь я здесь только с целью обучения и чтобы сделать приятное вам. Так что не стоит благодарностей. – Сэр Кит бесцеремонно перетянул миску со сливками обратно к себе.

– Не дождетесь. Могли бы и помочь, хотя бы с целью обучения. – Я снова отодвинула от него посудину. Раз его работа еще не начата, то формально он не имеет права кормиться на королевской кухне. Хоть в этом, да досажу.

Ох уж этот скряга Саржо! Подписал контракт с новым поваром тем днем, когда только Кларина уйдет в декрет. Как ни жалко признавать, но этот усатый имеет полное право бездельничать.

– Мисочку-то отдайте, вы же все равно сладкого не любите, – заискивающе протянул повар.

Не успела я ответить, как на улице раздались возбужденные крики и через черную дверь кухни вбежал мальчишка, до этого затаскивавший из сада в подсобку мешки с яблоками.

– Вы только посмотрите, что там деется! – радостно заверещал сорванец. – Там эти, белые и горбатые, по саду ходют!!

Я нисколько не разделяла его радости и поэтому, бросив так и неподеленную миску обратно на стол, выскочила вслед за мальчишкой в сад.

На этот раз «белых и горбатых» было аж две штуки, да к тому же они стратегически зашли с разных сторон розария. Неизменной осталась лишь их тяга к поглощению драгоценных кустов. Если Митич увидит такую картину, у него будет разрыв сердца: мы и в первый-то раз с трудом его успокоили.

– А что, госпожа управляющая не собирается отгонять верблюдов от роз? – насмешливо спросил сэр Кит, невесть откуда появившийся рядом со мной все с той же проклятой миской сливок в руках.

– А вы конечно же не поможете мне и не сходите за конюхами? – огрызнулась я.

– Как можно. – Он ухмыльнулся в рыжие усы. – Такой поступок был бы вызван состраданием к вам, а у нас должны быть чисто профессиональные отношения, как у начальника и подчиненного.

Я тоже ухмыльнулась и, легонько подтолкнув его под локоть, заставила вылить все сливки себе на камзол.

– Ох, простите! Вам придется смириться с тем, что у вас очень неловкий начальник.

К счастью, в этот момент конюхи появились сами, и я могла полностью игнорировать сердито сопящего и оттирающего одежду листом лопуха повара. Но счастье было недолгим. Кучка конюхов жалась к стволу видавшего виды дуба, не приближаясь к верблюдам даже на пять шагов. Что делают эти идиоты? Я же лично видела, как ярл Амеон учил их правильно свистеть, чтобы подозвать верблюда. И эти умники кивали, говорили, что понимают, и даже вроде бы вполне сносно посвистывали. Видимо, всеобщее внимание их смущало.

Я подошла к главному конюху (помню, что спрашивала, как его зовут, но не помню, что мне ответили).

– Вы собираетесь уводить отсюда верблюдов или нет?

– Госпожа управляющая, очень сожалею о происшедшем. Соблаговолите дать нам несколько минут на подготовку, – настолько испуганно пролепетал тот, что у меня сразу пропало все желание на них давить. Да и потом, когда передо мной столь откровенно лебезят, я теряюсь. Будем только надеяться, что для того, чтобы настроиться, не нужен час медитации.

Господин Ксавье (ага, вспомнила-таки его имя) забавно сложил губы трубочкой и нестройно засвистел, но настолько тихо, что я едва услышала – куда там верблюдам. Остальные конюхи последовали его примеру, звуковая какофония нисколько не впечатлила животных.

– Господи, всего несколько часов назад у вас отлично получалось. – Я потерла пальцами виски. Второго за один день обращения к кочевникам моя гордость не вынесет. Зря из-за ложной скромности сама не попробовала посвистеть. Так нет же, мы леди! А леди, извините, не свистят, по крайней мере в присутствии публики.

– Вам что, всего-то посвистеть, что ли? Что ж вы тогда тут слюни пускаете? – Это подошел вездесущий сэр Кит, я начинала подозревать, что он появился тут мне в наказание. – Смотрите, как надо.

Он положил два пальца в рот и засвистел, громко, переливчато, по-бандитски, – у меня аж уши заложило. Верблюды встрепенулись так, будто их внезапно огрели метлой. Подняв хвосты трубой, два злополучных зверя со скоростью хороших рысаков скрылись в глубине сада.

– Прекрасно! – Я многозначительно посмотрела на горе-свистуна. Ни тени раскаяния на рыжеусой физиономии, только плохо скрываемый смех.

Среди конюхов и уже подоспевшей стражи повисла трагическая тишина.

– Ну, что стоите? Отлавливать их кто будет? – прикрикнула я, и только тогда народ, сдвинувшись с места, пустился в погоню. – А вы, господин Ксавье, пойдете со мной! – Я схватила за рукав главного конюха, пока он не успел убежать вслед за своими подчиненными.

Гоняться за верблюдами дело неблагодарное, да и для меня совершенно необязательное, поскольку розы в безопасности, а если звери зажуют в парке еще какую растительность, вреда от того не будет, потому как растительности здесь избыток. Да рано или поздно верблюдов поймают и без моего чуткого руководства. Сейчас важнее совсем другое: каким образом наши караваны пустыни оказываются на воле, да еще так далеко от конюшен?

– Хочу осмотреть загон, который вы определили для верблюдов, – сказала я конюху.

– О, конечно, леди Николетта. С вашей стороны будет очень предусмотрительно и великодушно проверить работу подчиненных, – начал кланяться Ксавье, при этом пытаясь пятиться спиной в нужном направлении и одновременно показывать мне дорогу. – Идемте-идемте. Осторожнее, тут корешок.

У меня скулы свело от его подобострастия, но я стоически молчала, чтобы не вызвать волну очередного поклонения собственной персоне. От розария до загона идти пришлось более пяти минут, причем необходимо было обогнуть восточное крыло замка. Путь неблизкий, да еще с такими спутниками.

– Сэр Кит, вам что, делать нечего? С какого перепуга вы вдруг увязались за нами? – раздраженно спросила я, когда поняла, что повар решил не возвращаться на кухню.

– Действительно нечего. А с вами рядом, похоже, всегда интересно. Словно аттракцион в парке развлечений.

– Могли бы хотя бы не дерзить.

– Если вам угодно, я тоже умею лебезить и кланяться, а еще отменно целую пятки.

Нахал покосился на мои туфли, которые стали видны, потому что я все время была вынуждена приподнимать подол платья, чтобы перешагнуть через корни деревьев. Угодливость угодливостью, но к загону конюх шел практически напролом, нисколько не заботясь, как я преодолею этот путь в своих длинных юбках.

Загон оказался сколочен добротно, ворота открывались с трудом, а конструкция задвижки не оставляла сомнений: ее можно было открыть только человеческими руками. Либо верблюды научились летать, либо у нас появился вредитель. Что вероятней? Стадо верблюдов с выражением безмолвных мучеников смотрело на меня из-за брусьев забора.

– Как изволит видеть госпожа управляющая, с загоном все в порядке, уж я по вашему приказу расстарался. Не могли они сами вылезти, – озвучил очевидную истину конюх.

– Ага, а еще потом за собой щеколду закрыть, – хмыкнул сэр Кит.

– Леди Николетта, на вас одну лишь уповаю, – тоном заунывной молитвы начал Ксавье. – Покорнейше прошу приставить сюда стражника, пусть отгоняет татей.

Я постаралась не обращать внимания на его верноподданнические эпитеты.

– Нет, никакой охраны.

– Но как же?! – встрепенулся конюх, видимо считавший, что если передо мной хорошо прогнуться, то можно получить все что угодно.

– А так, будем следить, а не охранять.

Я решительно зашагала к караульной, где, скорее всего, сейчас находился начальник дворцовой стражи. Конюх подобострастно посеменил за мной. Сэр Кит присвистнул, чем изрядно взбудоражил верблюдов, но опять же от нас не отстал. Долго это будет продолжаться?

Честно говоря, до этого самого знаменательного момента в караульной мне бывать не приходилось, поэтому сказать, что я была поражена, значило бы не сказать ничего. Старое кирпичное здание, явно вот уже несколько десятков лет жаждущее капитального ремонта, стояло практически около самых дворцовых ворот. Снаружи все вроде бы было как положено: стражники с алебардами, развод караулов, тренировочная площадка, а вот внутри… Если бы мне не сказали, что это кабинет начальника стражи, я была бы в непоколебимой уверенности, что нахожусь в комнате какой-нибудь старушки – божьего одуванчика с несколько нестарушечьим оружейным хобби. Веселенькие занавесочки на зарешеченных окнах, каждая поверхность в помещении покрыта если не скатертью, то обязательно вязаной кружевной салфеточкой. На салфеточках тут и там лежало любовно начищенное холодное оружие. При нашем появлении начальник стражи торопливо вскочил с мягкого кресла и спрятал за спину нечто подозрительно похожее на спицы и моток пряжи.

– Леди Николетта, чем обязан? – Вояка был еще нестар, отлично сложен, подтянут, обветрен – все как полагалось. Но при этом, словно игрушечного солдатика, его совершенно невозможно было представить на реальном поле боя.

– Добрый вечер, сэр Картос. – Я присела в церемонном реверансе. – Вы наверняка знаете, что у нас сегодня небольшие проблемы с верблюдами.

Начальник стражи искренне расхохотался:

– Да уж, наслышан.

– Я уверена, что кто-то специально выпускает животных. Поэтому хотелось бы узнать кто.

– То есть вы хотите, чтобы я этим занялся.

– Прошу вас лишь найти достаточно сообразительного стражника, чтобы он смог некоторое время незаметно последить за загоном и поймать злоумышленника.

– Я, кажется, знаю такого, – хитро улыбнулся сэр Картос и, забывшись, вынул руку из-за спины и почесал спицей висок.

При мысли о том, что начальник королевской стражи собственной персоной будет выслеживать верблюжьего вредителя, мне почему-то становилось не по себе. Так и вижу этого атлета лежащим в парадном мундире под кустом около загона. Но поняла я, почему меня так беспокоило это видение, только когда при входе в замок меня атаковал вездесущий сэр Мэлори.

– Леди Николетта, почему вы еще не переоделись? – Он настолько внезапно выскочил из-за ближайшей колонны, что я чуть не начала заикаться.

– Для чего?

И почему всем так не нравится мой гардероб?

– Ну как же! Вы просто обязаны присутствовать на ужине с посольством Сабаку! Лорд Дансэн и леди Карпила – оба такие зануды, одному мне нипочем не вытянуть нормальной беседы. Я просто погибну. – Сэр Мэлори скорчил несчастную бульдожью мордочку.

И вот тут стало ясно, почему мне не нравилась мысль о сэре Картосе, лежащем в засаде. Я просто-напросто ему завидовала. Ему не надо было быть на скучном приеме, он мог развлекаться поимкой вредителя. Кстати, а что мешало мне заниматься тем же самым?