Ланкаст. Новое будущее

Глава 10. Наследница Ланкаста

Ни я, ни Максвелл не поднимали тему произошедшего перед обедом, когда ехали домой на электричке. Вроде само событие прошло, но неприятный осадок от него остался. Не знаю, что тяготило больше: то, что инспектора вынюхивают сведения о дедушке, или что я многого не знаю, хотя кручусь во всем этом. Вероятно, здесь постарался Гилад, догадываясь, что любая информация, которая может меня расстроить или разозлить, должна оставаться втайне. Буря эмоций – и Роланд станет не единственным, кто ощутит мои силы на себе. Забавно, конечно, что в какой-то мере мне доступны эти способности, однако ничего не знаю о том, как ими пользоваться и искренне считаю, что без них куда лучше. Кто знает, что натворю своим неумением.

Оказавшись дома, мы стали невольными свидетелями того, как голубоглазый ходит из угла в угол их комнаты и жестикулируя разговаривает по гарнитуре на ухе. Не обратив на него никакого внимания, Макс первым делом направился на кухню, а я невольно начала прислушиваться к доносившимся словам.

– У меня приказ от Роланда Кайса, исполнять любые капризы десятого Ланкаста, он отдал его, когда еще не был под следствием, и я не смею ослушаться…Поездка в Прагу – это пожелание исключительно десятого Ланкаста…Вы издеваетесь? Вы забыли кто я? Каким образом она может мне угрожать?…Вот когда инспектора отстранят Роланда Кайса, тогда и поговорим о моем переназначении, – сорвав с уха гарнитуру, он откинул ее на кровать и замер в центре комнаты. Краем глаза заметив мое присутствие, Гилад сделал два шага и взялся за дверь, собираясь закрыть, но вовремя успела приблизиться и подставить ногу, чтобы не допустить этого.

– Что происходит? – напрямую поинтересовалась, пытаясь поймать его взгляд, но мужчина упорно не хотел смотреть в мою сторону. Сдавшись, он сделал жест, словно приглашая в комнату, и уже после закрыл дверь, отрезав нас от остального мира. Неуверенно присев на край кровати, вцепилась пальцами в одеяло, надеясь так не выказать волнения и одновременно страха. Скрестив руки на груди, Гилад прислонился к двери и уставился в пол.

– Так как Комитету стало известно, что в ваша бабушка была Ланкастом, возникло подозрение в том, что ваш дедушка оказывал ей помощь. Мы с вами знаем, что на самом деле так и было, но им не положено об этом знать. Ведется расследование, опрашиваются все знакомые, родственники, друзья вашего дедушки. Если они смогут доказать это, то он будет арестован, а мистер Кайс отстранен от должности, как назначенный им кандидат. Дело ведет специальное подразделение Комитета, никак не связанное с деятельностью основных агентов, те самые инспектора, что приходили к вам днем, – он не стал вдаваться в подробности, называть имен противников нынешнего начальника отдела или как-то еще скрыть саму суть. В такой интерпретации информация дошла до меня как нельзя понятней.

– Эти инспектора не знали, что во мне проснулся Ланкаст, как такое может быть? Они были жутко удивлены, – припомнила события обеда, все еще пытаясь поймать взгляд собеседника, но тот упорно не отрывал внимания от пола или носков своих тапочек. Отрицательно покачав головой, голубоглазый вздохнул, и уткнулся пальцами в уголки глаз.

– Просто они не проверяли ваше имя по базе данных Комитета, так как агента к вам могли приставить по любой другой причине. Ситуация напрягается все сильнее, и мне не нравится, куда все это ведет. Боюсь, что в результате вы все равно окажетесь в лаборатории, и я ничего не смогу с этим поделать, – честно признался Гилад и, наконец, посмотрел на меня, а я готова была просто утонуть в его голубых глазах. Какое-то время мы так и замерли, смотря друг на друга и не шевелясь. Не знаю, что на меня повлияло, но очнулась и поняла весь смысл сказанных им слов.

– Все закончится тем, что меня навсегда либо выдернут из нынешней жизни, либо вообще добьют своими исследованиями? Почему именно я? У вас там что не хватает Ланкастов для изучения? Вы же знаете многих, – вскочив с кровати, непроизвольно схватилась за голову, прокручивая в мыслях имена любимых людей и занятий, которых предстояло лишиться. Причем не по собственной воле. Работой дорожила меньше всего, но вот семья в какой-то мере много для меня значили, и трудно представлялось, как они воспримут мое исчезновение. Или как Комитет обставит мою пропажу? Объявит о смерти?

– Им известны лишь шесть из десяти, из них точное местоположение определено лишь у двоих. Остальные уверенно и мастерски скрываются от Комитета. Тех, о ком им известно, не трогают из-за их способностей, – отведя от меня взгляд, голубоглазый уставился в окно, – я не знаю, почему они перестали бояться вас, хотя ваши возможности затмевают всех. Голос все еще не отвечает?

Отрицательно покачав головой и сделав несколько глубоких вдохов, мне не стало легче, наоборот. Мысленно прокручивая полученную информацию в голове, поняла свою главную ошибку. Пока дедушке грозит арест, все мои эгоистические мысли о собственной шкуре.

– Я могу лишь предложить действенный метод по ее призыву, но сомневаюсь, что вы на него согласитесь, – он еще не закончил свою фразу, а мне и так был известен ответ, и слово «нет» прозвучало где-то на середине. Положительно кивнув в знак того, что он все понял, Гилад, категорически отказывался смотреть в мою сторону.

– Чем мы можем помочь моему дедушке? – заранее зная, что ничего тут без сил сделать нельзя, провела ладонью по лбу, чувствуя на нем мелкие капельки пота от жары и волнения.

– Я не знаю, что вы сказали инспекторам, но большим мы помочь ему не можем. Такие расследования не наша юрисдикция. Тем более, я еще не был старшим агентом. Поверьте, то, что грозит вам пострашнее того, что ожидает его в случае признания виновным. Нам сейчас главное – улететь в Прагу, а оттуда мы уже можем и не вернуться.

– Как мне все это надоело, – взвыла я от беспомощности и ринулась в сторону выхода, но так как голубоглазый стоял перед дверью, то покинуть комнату он не дал. Окинув меня суровым взглядом, мужчина отрицательно покачал головой и на всякий случай положил ладонь на ручку двери, заранее зная, что в таком случае я к ней даже не притронусь. Наверно никто из окружавших последние месяцы людей не знал, как сильно устала и чего именно хочу. Самая большая мечта – чтобы меня оставили в покое, но, судя по всему, этого никогда не будет.

– Когда станет совсем плохо, Роланд не будет сидеть на месте, будь в этом уверена, – попытался утешить меня Гилад, но с его серьезным выражением на лице это не удалось бы сделать никакими словами. Подняв на него взгляд и столкнувшись с глазами, в горле пересохло, и боялась, как бы голос ни начал дрожать.

– Я уверена в том, что когда будет совсем плохо, голос в моей голове не будет сидеть на месте и все сделает ради своего спасения, – сейчас надежда была лишь на нее. По сути, что могла сделать я? Попытаться применить способности Ланкаста, совершенно не представляя, как ими пользоваться и разнести весь дом? Такое в мои планы не входило. Снова начать угрожать кому-нибудь, от кого что-то зависит? А что, если мои угрозы не достигнут своей цели, а без демонстрации сил они просто-напросто бесполезны, по крайней мере, по отношению к знающим людям.

– Ради вашего спасения, – поправил меня голубоглазый, и больше разговаривать не стал, а вместо этого открыл дверь, выпуская из комнаты. Натянуто улыбнувшись, поспешила к себе, облегченно вздохнув. Оставаясь с Гиладом наедине, чувствовала дрожь в каждой клеточке своего тела. Списывая это на страх того, что он снова поцелует меня против воли, не обращала на это внимания, по крайней мере, старалась не обращать. Ворвавшись в свою комнату и застав блондина за игрой на моем ноутбуке, слегка растерялась, планируя самой занять его. Так хотелось упасть головой на подушку, закутаться в одеяло и никогда не вставать. Как жаль, что нельзя так поступить и плюнуть на все происходящее, послать окружающих людей куда подальше и просто наслаждаться своей жизнью, пока это возможно. Прошедшие месяцы оказались на редкость обычными, за исключением хвоста и наблюдения, в отличие от последней недели. Все словно встало с ног на голову, стоило разозлиться. Наконец, согнав Максвела из-за стола, медленно опустилась на стул.

Не знаю, сколько времени просидела, просто уставившись в экран и не зная, что делать. В обычный день, до этого кошмара я бы вошла в онлайн-игру, скайп и бегала бы по миру виртуальной игры со своим возлюбленным, но теперь этого не повториться, больше никогда. Дверь за спиной распахнулась – вернулся Максвелл с ноутбуком. Гилад очень долго не хотел отдавать его ему, но стажер все-таки выторговал каким-то образом свой инструмент. Поражало то, как изменились его приоритеты с первого дня нашего знакомства. Тогда блондин не смел перечить начальству, и уж тем более не рискнул бы использовать служебную технику в личных целях. Отметив про себя, что изменения произошли во всех, кроме меня самой, вдруг стало тоскливо на душе.

Долгое время заснуть так и не удавалось. В голове стояла свалка мыслей, и время от времени приходила к единственно верному для себя решению – без помощи голоса ничего не выйдет, и спастись точно не удастся. Единственное оружие против Комитета – это способность Ланкаста, а из нас двоих использовать ее умеет только она. Прогнав все страхи и сомнения, удалось прокрутить в памяти столь ненавистный поцелуй и понять, насколько сильно на самом деле он мне понравился. Весь негатив из-за него вызван лишь тем, что тогда еще не была известна правда о Викторе, но теперь-то я свободна. Вот только пойти и повторить его ради вызова голоса, смелости все же не хватило.

Четверг был днем Гилада, и начался он, как обычно с отвратительного черного кофе без сахара, к которому начинала привыкать. Пока продолжались сборы на работу, а Максвелл уплетал свой завтрак перед сном, что было не совсем логично, но он мог и не поддаваться обычной логике, чашка постепенно опустошалась с очень медленной скоростью. Наблюдая за выражением на моем лице после каждого глотка, блондин улыбался и отрицательно качал головой.

– Почему ты не скажешь ему, что терпеть не может его кофе? – поинтересовался он, а на меня вдруг нахлынуло озарение. А действительно, зачем терплю столько времени напиток, который не переношу, но ни словом ни обмолвилась тому, кто его готовит? В первую минуту все это показалось нелепым, но чем больше обсуждала в голове с самой собой предложение, высказанное Максвеллом, тем сильнее убеждалась, что в душе просто не хотела расстраивать Гилада.

– Это лучше, чем ничего, – коротко отозвалась я, лишь бы что-то ответить. Это утро собственно почти ничем не отличалось от всех предыдущих. Мы с моим надзирателем не смотрели друг на друга и даже не разговаривали, что было для нас привычным на протяжении прошлых месяцев. Различие заключалось лишь в том, что тогда Гилад занимал любое удобное для себя место в электричке, лишь бы ему с него открывался вид на меня. Теперь же, вот уже неделю в свои смены он не отходил ни на шаг, и чаще всего мы оказывались, прижаты друг к другу либо лицом к лицу, либо спина к груди. В такие минуты я была жутко рада, что голубоглазый не отрывается от собственного телефона и не видит моего смущения.

– Завтра я забираю тебя с работы, и мы едем сразу в аэропорт, так что займись сегодня сбором вещей в дорогу, но так, чтобы лишнего груза не таскать, – неожиданно заговорил он, а я подавила в себе желание обернуться и выразить на лице недоумение. Хотя сейчас парень стоял у меня за спиной, и ощущала его дыхание на затылке, мне было жутко неловко, словно мы находимся лицом к лицу. Уже завтра я буду в Праге и смогу разобраться в сложившейся ситуации. Положительно кивнув в знак того, что все поняла и, надеясь, что он заметил это, не хотелось ничего говорить. Ощущая легкую дрожь по всему телу, было ясно, что и голос может дрогнуть, а это не придаст должной уверенности. Вот кому, а ему не стоит знать, что на самом деле готова разрыдаться от безысходности своего положения.

Этот рабочий день не принес никаких важных известий или событий. В кассе все шло по-старому, клиенты не менялись, осуществляя привычные операции, и порой не находила себе места и занятия при их отсутствии. На обед так и не вышла, пытаясь избежать встречи с Гиладом, вот только он сам не рассчитывал морить меня голодом. Так что когда в кабинке показалась знакомая фигура старшего агента, я даже потеряла дар речи на какое-то время. В лоток просунули салат из КФС, а сам парень молча удалился, так и оставив меня в полном замешательстве. Встряхнув головой и опустив жалюзи, ничего не оставалось, кроме как предупредить соседку о своем перерыве, и опустошить предложенный сосуд.

Вторая половина дня прошла на редкость спокойно и без лишних нервов, на какое-то время я даже забыла о том, что чем-то отличаюсь от окружающих людей. Перемены в жизни ушли на второй план и как-то померкли перед обыденностью и привычной обстановкой. Единственное, напоминавшее про реальность, ждало возле дверей офиса после его закрытия, уставившись носом в телефон и держа свободную руку в кармане. Стоило попрощаться со всеми и выйти, как взгляд тут же упал на Гилада. На пару секунд застыла, возвращаясь к суровой реальности.

– Ты наверно уже все существующие в мире книги перечитал такими темпами, только этим и занимаешься, – буркнув себе под нос и надеясь, что голубоглазый меня не услышит, я прямиком направилась в сторону пригородных поездов. В два шага нагнав и поравнявшись со мной, он погасил экран и убрал телефон.

– Скудные же у вас представления о существующих в мире книгах. Увы, я не осилил даже пяти их процентов. Хотите обсудить мои литературные вкусы? – усмехнулся парень, даже не смотря в мою сторону и заранее зная ответ.

– Нет, боюсь, они у нас не совпадают и я просто не смогу оценить величие прочитанных вами произведений, – не знаю, откуда я набралась таких слов, наверно Джейн Остин перечитала в свое время. На этом наша словесная перепалка закончилась, и ни один не решался снова заговорить, даже по прибытии домой. Максвелл любезно приготовил ужин на всех из жареной картошки с куриной грудкой, а сам целый день не отворачивался от экрана с онлайн-игрой.

Обессиленно упав на стул, который он все же любезно освободил, откинулась на спинку и закрыла глаза, надеясь уйти из реальности. Голубоглазый молча вошел в комнату следом и устроился на своем обычном месте, на диване рядом. Меня это злило, сама не понимаю почему, его присутствие оказывало непонятное воздействие, заставляющее держаться в вечном напряжении. Уткнувшись пальцами в уголки глаз и тяжело вздохнув, нашла в себе силы посмотреть на него.

– Я думала, мы доверяем друг другу, а это подразумевает, что вам не обязательно сидеть здесь и не сводить с меня глаз, – честно высказав ему пожелания, ощутила, как сердце забилось быстрее. Некое волнение охватило с головой и требовалось от него отделаться и чем скорее, тем лучше. Вставив в ухо наушник и взявшись за мышку, не хотелось больше на него смотреть, так как Гилад оторвался от экрана и поднял на меня свои голубые глаза.

– Тебя смущает мое присутствие? Что-то три месяца до этого ты не возмущалась на этот счет. На твоем месте я бы пока собирал вещи, будь у меня такая возможность, – по его голосу, словам и выражению лица, которое довелось заметить краем глаза, сразу стало ясно, агент совершенно спокоен, по крайней мере, показывает себя таким. А что творилось со мной, оставалось неизвестным даже мне. Вздохнув и вставив во второе ухо наушник, сделала вид, будто нет ни малейшего дела до парня, сидевшего на диване и уткнувшегося в телефон, хотя на самом деле это было не так.

Лишь мысли о приближавшейся поездке в Прагу возвращали к действительности и заставляли задуматься над тем, что именно хочу узнать из этого путешествия. Оно должно было открыть глаза на многие вещи, и вероятно, изменить взгляд на случившееся со мной. По крайней мере, именно на это я и надеялась, представляя в голове встречу с другим Ланкастом. Каким он будет? Молодой, старый, худой, толстый? Все пока оставалось слишком не определенно, и хотелось поскорее наступления этого долгожданного дня.

Я любила Прагу. Была там дважды, десять дней и три дня. Ее улочки, архитектура, достопримечательности вызывали во мне дикий восторг, сколько бы раз я их ни видела. Радостное волнение от приближавшейся даты было вызвано еще и тем, что каждая поездка в этот чудный город сама по себе казалась сказкой.

– Поменяемся местами? – вставая с кресла и выключая компьютер, не заметила того факта, что голубоглазый также поднялся почти одновременно и чуть не врезался в меня. Упершись ногами в стул при попытке сделать шаг назад, вздрогнула и поспешила обойти его под пристальным взглядом пронзительных глаз, наконец-то оторвавшихся от экрана, – спокойной ночи, – выпалила с ходу, разложила себе кровать, схватила ночное облачение и поспешила в туалет переодеваться, чтобы лечь спать. Для поездки на два три дня требовалось не так много вещей, и решила запихать их в сумку для ноутбука, вместо чемодана. Причем сделать это завтра с утра.

Наутро, как обычно, обнаружила рядом со своей кроватью чашку черного кофе. Первую половину ночи заснуть не удавалось, наверно из-за нахлынувших воспоминаний и осознания потери парня, как бы не хотелось, слезы лились, не переставая, оттого чувствовала себя очень уставшей и подавленной, словно спала всего пару часов, хотя, может, на самом деле так оно и было. Не вылезая из-под одеяла, скорее даже посильнее в него закутавшись, дрожащей рукой взяла чашку и сделала первый глоток. Поморщилась от противного вкуса и вытерла губы внешней стороной ладони. «Скажи уже ему, что ты терпеть не можешь этот дурацкий кофе», – с резким приступом головной боли в ушах раздался до жути знакомый голос. Вместо того чтобы схватиться за виски и завопить, чуть ли не завизжала от радости.

– Какого черта, где ты была? Я так долго пыталась до тебя достучаться! – моей радости не было предела, голос, наконец, подала признаки жизни и снова заговорила. Правда, время для этого она выбрала не самое лучшее, сейчас следовало собираться на работу, а не сидеть на кровати и болтать с ней. За моими словами последовала усмешка, и наверно будь у нее свое тело, голос покачала бы головой из стороны в сторону.

«Я бы ответила тебе раньше, не пей одна тупая идиотка идиотских таблеток, от которых меня клонило в сон и я ни звука произнести не могла, не то чтобы что-то большее сделать. Благо вчера ты целый день забывала их принимать, хоть иногда твоя глупость и забывчивость делает хорошее дело», – судя по тону голоса, она злилась, причем, как никогда, на моей памяти, а голова просто раскалывалась, но ради общения с ней я была готова потерпеть.

Вскочив с кровати и поспешно натянув штаны, пока в комнате никого не было, полностью оделась, схватила чашку и выскочила в коридор. Дверь в ванную кто-то когда-то умудрился поставить, этот момент как-то выскочил у меня из головы. Ворвавшись на кухню и застыв в наверняка нелепом виде, отвлекла обоих своих жильцов от завтрака, заставив их поднять глаза и прервать беседу.

– Гилад, вы мне нужны немедленно, – уверенно проговорил мой голос, но сама не помню, как хотела бы сказать что-то подобное. Непонимающе приподняв брови, парень вытер губы салфеткой, поднялся из-за стола и последовал за мной обратно в комнату. Как только за ним закрылась дверь, принялась все также судорожно рыться в сумочке, пока голубоглазый стоял сзади, скрестив руки на груди и наблюдая за моими действиями. Найдя пузырек с таблетками, тут же кинула их ему и выпрямилась, совершенно забыв про чашку с кофе в руке.

– Эти таблетки подавляют Ланкаста. Я забывала принимать их вчера на протяжении дня, и сегодня она снова заговорила со мной, предупредив о том, что они делают ее сонной и обессиленной, – сообщив ему последние новости и сделав глоток кофе, резко почувствовала, как все тело выпрямилось по стойке смирно. Спина стала ровной, пропала сутулость, в руках ощущалась легкость, словно они ничего не держали. Изучавший пузырек с таблетками мужчина вздрогнул и посмотрел на нее. Вот теперь сразу стало ясно, что произошло на самом деле, и в глубине души охватил жуткий страх. Если ей ничего не стоит захватить тело без моего ведома после нескольких дней в сонном состоянии, то что может это существо в полную силу?

– А еще она ненавидит кофе без сливок и сахара, но терпит и молчит, чтобы тебя не обидеть. И еще, прежде чем лететь в Прагу, ты должен будешь вытащить датчик из ее головы, хватит им уже следить за ней. Раз собранных за эти три месяца данных хватило на создание таблеток, то кто знает, что еще они могут с ними сделать, – собственный голос звучал как-то неестественно. Я еще никогда прежде не слышала его с такой интонацией. Благо в комнате нет ни одного зеркала, что-то подсказывало, что лучше действительно не видеть собственное лицо со светящимися фиолетовыми глазами. Судя по нахмуренному лбу Гилада становилось ясно, он сам не в восторге от услышанного.

– Ты в курсе про расследование? – коротко спросил он, посматривая на часы и рассчитывая в уме время. Голова тела положительно кивнула вне зависимости от моего желания. От меня здесь вообще ничего не зависело, я даже моргнуть сама не могла.

– Да, но это не моя забота, а твоя, – сердце непроизвольно сжалось в груди, его словно пронзили несколькими мелкими иголочками от этих слов. Боль в висках ударила моментально, а значит, она всегда чувствует то же, что и я. Будь тело в моем распоряжении, меня бы передернуло. Ланкаст никак не отреагировала на эти мысли и спокойно допила остатки невкусного кофе, демонстративно морщась при Гиладе.

– Как знаешь. Вы опаздываете, верни Кристину, пусть соберет вещи и бежит на работу, сегодня ее сопровождает Максвелл, – равнодушно проговорил голубоглазый, еще раз встряхнул пузырек с таблетками и покинул комнату. Почувствовав, как легкие мгновенно наполняются воздухом, а пальцы постепенно начинают отвечать на команды и вытягиваются, выдохнула и уперлась ладонями в колени, пытаясь прийти в себя. Стук в висках прошел, как и ощущение, словно тело больше не мое, и все снова стало по-обыкновенному нормально.

Если вообще можно назвать нормальным то, что творилось в жизни после смерти бабушки. Наверно еще в тот самый день, когда я об этом узнала, все пошло наперекосяк и перевернулось с ног на голову. Последние месяцы текли так, только благодаря мне и моей вере в то, что еще можно вернуть все назад, как было, но на самом деле это не так. Прошлого не воротишь и не изменишь, его можно лишь вспоминать, прокручивать у себя в голове и этим корить за совершенные ошибки. Никто не заставлял меня соваться в ящик и трогать крест под газетой, но нет, любопытство сделало свое дело. Как долго Комитет позволит мне играть в обычную жизнь, прежде чем окончательно возьмет под свой контроль? Дни? Недели? Сомневаюсь, что они затянут свои разборки на месяцы, особенно если учесть, что свободой я обязана Роланду, вероятно, последние дни пребывающему в своей должности. Дедушке грозят санкции за его действия многолетней давности, меня же ожидает пожизненное заключение в лаборатории под капельницей. Проведу ли последние годы своей жизни накаченная неизвестными препаратами? Или, может, Комитет сжалится, если смогу их убедить, что не перестану принимать выданные таблетки и лишу себя способностей?

Прежде, размышляя о том, чем заслужила такое, не удавалось найти ответ. Ведь, по моим соображениям, ничего не может быть просто так и с хорошими людьми чаще всего плохие вещи не случаются. Если все делать правильно, то откуда взяться злу, направленному на тебя? Таково было мое мировоззрение, и ничто на тот момент, не испортило его, до пробуждения Ланкаста. Ведь в принципе никому и ничего плохого никогда не делала и не могла понять, за что на мою голову свалились такие неприятности? Оказывается, в жизни все не так просто, и даже тем, кто ничего не делает, порой бывает трудно.

Голос достался мне не в награду или в наказание. Она не давила на меня, и за это была ей жутко благодарна. Возможно посещение Праги и общение напрямую с другим Ланкастом откроет глаза и поможет понять, на чьей же все-таки стороне лучше быть – своей и Комитета, принимать дальше лекарство Анны и не слышать в голове другого голоса и не обладать никакими силами, или же Ланкастов – некоих существ, наделенных определенной способностью, смыслом жизни которых является контроль человечества.

Только на работе где-то в глубине души возникло непреодолимое желание поговорить с Виктором, но здравый смысл остановил от попытки набрать его номер, и пришлось довольствоваться чтением старых сообщений от своего бывшего возлюбленного и тем самым только бередить раны. Я устала от бардака вокруг, и не могла сосредоточиться ни на чем конкретном, это же помогало думать о боли и не отвлекаться на остальное.

Больше всего злил тот факт, что на данный момент единственным человеком, кто всегда был рядом и кому могла бы довериться совершенно во всем, был как раз таки Гилад. При виде которого перед глазами тут же всплывал тот момент в их комнате и по спине пробегала дрожь. Пусть он и извинился и все объяснил, но мне это не помогло. Честно говоря, жутко хотелось избавиться от его присутствия в моей жизни и навсегда забыть то, что происходит, как страшный сон.

Стоило оказаться между двух огней, как глаза постепенно открывались на всю эту ситуацию, вот только насколько правильно, неизвестно. Шла война, с одной стороны Комитет, представляющий интересы тех людей, которые не хотят, чтобы их судьбой кто-то управлял, а с другой – Ланкасты, Гилад, дедушка, вероятно, считающие работу существ, важной, ценной и нужной. Остальное население планеты было даже не в курсе того, что за них что-то решают, и за их свободу выбора борется целая организация.

На душе было не так легко, как хотелось, даже наоборот, словно что-то тяжелое давило на грудь, но виной это не было. Почти не заметив, как пролетел рабочий день, поспешила попрощаться с коллегами по офису и вышла с работы.

Жизнь на Курском Вокзале кипела, как обычно. Множество людей сновали по залам ожидания, дремали на сидениях, несмотря на то, что сейчас шесть вечера, или толпились возле касс в соседнем зале. Мне всегда было интересно, почему здесь каждый день сколько народу? Не может же такого быть, что это одни и те же люди, несомненно, каждый раз – разные, но откуда они берутся и куда едут? Впрочем, это их жизнь, их проблемы и цели, а моя сейчас заключалась в путешествии в Прагу.

Голубоглазый сменил Максвелла и ждал напротив дверей банка. Стоило ему увидеть подопечную, сорвался с места и как обычно, пристроился слева. Засунув руки в карманы костюмных штанов, Гилад смотрел в одну точку перед собой, и его лицо выражало глубокую задумчивость. Вещей никаких с собой у него не оказалось, а значит, на улице нас ждет машина, где он их и оставил. Разговаривать с ним не хотелось, и весь путь до аэропорта решила не открывать рта.

Однако стоило нам приблизиться к машине, и глазам предстал Георгий, поспешно погасивший сигарету и откинувший ее прямо в мусорный бак. Улыбка сама по себе появилась на губах и сорвались слова приветствия. Ответив взаимной любезностью, мужчина поспешил занять место за рулем, в то время, пока Гилад открывал заднюю дверь и сделал приглашающий жест. Надеясь, что сидеть буду одна, а голубоглазый займет место пассажира спереди, я была жутко разочарована, когда он нагло втиснулся ко мне и захлопнул дверь. Окинув парня недовольным взглядом и высказав свое состояние фырканьем, ничего не оставалось, кроме как скрестить руки на груди, перекинуть сумку на другую сторону и откинуться на спинку сидения. Задние окна машины были тонированными, и с улицы нас никто не мог видеть.

– Повернитесь ко мне другим виском, – попросил неожиданно Гилад, протягивая руку в сторону Георгия. Мужчина взял с пассажирского сидения небольшой чемоданчик и вручил его голубоглазому. Сглотнув ком в горле, мне пришлось беспрекословно выполнять распоряжение. Оказавшись лицом к лицу со старшим агентом, пристально наблюдала за каждым его движением. – Будет больно, приготовьтесь.

С этими словами он извлек миниатюрного размера скальпель и осторожно поднес к моему виску. Сжавшись, словно один напряженный нерв, захотелось слиться с противоположной дверью машины, лишь бы подальше от него.

– Что вы делаете? – на всякий случай поинтересовалась я, поморщившись от боли в тот момент, когда лезвие скальпеля сделало совершенно крохотный разрез возле виска. Ответ не требовался, голос просила удалить датчик из организма, и именно этим Гилад сейчас и занимался. Убрав инструмент на место, он вытащил непонятный прямоугольный предмет и аккуратно прижал его к ране так, что оттуда даже кровь не успела показаться. Датчик выскочил из разреза сразу же, прилипнув к прямоугольнику, словно тот был для этого и создан. Убрав все приспособления, Гилад просто коснулся раны пальцем буквально на секунду, и сразу же отстранился.

– Ты достал? – обратился парень к водителю, откинувшись на спинку сидения и делая вид, словно меня здесь нет.

– Да, в вашем багаже, – спокойно ответил Георгий, не отрываясь от дороги, а я бешено переводила глаза с одного представителя Комитета на другого, не до конца понимая, что здесь происходит, – вам, скорее всего, не дадут пройти паспортный контроль, придется проникать на самолет другим путем. Надо было раньше вывезти ее из страны, а не играть в секретного агента, – то, с какой интонацией это проговорил мужчина, меня напрягло еще больше. Поймав суровый взгляд Гилада, я нахмурилась.

– Просто доверьтесь мне, я все расскажу, если нам удастся из этого выбраться, иначе все и так станет ясным, – спокойно проговорил парень, достал телефон и принялся судорожно в нем рыться, кому-то что-то писать или пытаться дозвониться. Мне это напряжение жутко не нравилось. В голову сразу приходили мысли о том, что Комитет все понял, и теперь меня точно поместят в лабораторию. Пока мы ехали, единственное, что могла делать, это сидеть, уставившись в окно, на большее моих возможностей не хватало, ведь я просто человек, по крайней мере, таким себя считала.