Читать книгу: «Заповедник забытых богов», страница 2

– Нереиды и океаниды боятся выходить на берег, – признала Фетида, – смертные стали нападать на нас. Жалуются и тритоны, и дельфины. Да, ещё остались те, кто чтит морских богов, но их становится всё меньше… Что же будет?

– Ничего хорошего. Я не верю в то, что отец сможет что-то сделать. Слишком поздно…

Ужин богов на Лемносе прошёл в унынии. Как и на Олимпе, и на Геликоне, и на берегу Океана. Закат мифологической Эллады был близок.

* * *

А вот Оля с Гебой на удивление хорошо провели время в Киеве. Богиня юности, наконец, смогла немного расслабиться и забыть о горестях последнего времени. Оля же с радостью встретилась с Олегом, дружинником княгини Ольги. Молодых людей связывали нежные и искренние, хотя и бесперспективные, учитывая то, что они принадлежали к разным мирам, отношения⁶.

Проводница, воспользовавшись захваченной из дома туркой и очагом, наскоро сложенным Олегом из подручных материалов, показала ему и Гебе свои любимые места в древнеславянском мире – Прагу и селища вятичей, стоящие прямо на месте Олиного дома в современной Москве. Там все было таким же, как прежде, и это успокаивало. Построенный Гефестом неподалёку, на берегу речки Чуры чудесный терем, в котором так любили отдыхать олимпийские боги, встретил их уютным огнём очага и вкусным ужином⁷.

Неудивительно, что Ольга вернулась домой в прекрасном расположении духа. «Может, всё как-нибудь образуется? – с малодушной надеждой подумала она, уже лёжа в постели. – Вдруг я завтра приду в Древнюю Грецию, а там всё по-прежнему?»

Она и не предполагала, насколько ошибается.

Глава третья

Назавтра Олю закрутили накопившиеся дела. Разобравшись с окончательной редакцией дипломной работы и сделав давно требующуюся уборку, она, на всякий случай захватив с собой волшебную турку, поспешила в Элладу. У Ольги было чувство, что она нужна там, правда она никак не могла взять в толк, как сейчас может быть полезной олимпийцам.

Гебу она застала в привычном уже меланхоличном расположении духа. Геракла с сыновьями дома не было, и богиня юности пыталась отвлечься, работая над изумительной красоты полотном.

– Ты умеешь ткать? – удивилась Ольга, с интересом рассматривая Олимп – такой, каким она видела его, казалось, совсем недавно. Нарядный, светлый, наполненный радостью жизни и населённый беззаботными ещё богами.

– Старшая сестра научила, – пояснила подруга, возившаяся с непослушной ниткой.

– Афина?

– Кто ещё? Не Клото же! – пошутила богиня.

– Клото пряха, – возразила Ольга.

– Ну и что? Думаешь, я не могу, как она, влиять на судьбу?

– А можешь? – заинтересовалась девушка.

– Нет… – непоследовательно ответила Геба. – Но я пытаюсь, – она всхлипнула, – всё утро стараюсь. Посмотри, вот наш дом, вот мы с Гераклом и мальчиками, видишь, какие счастливые? Я подумала, вдруг, если я оживлю эти образы, я смогу что-то изменить.

– А сами Мойры не пытаются это сделать? Или Афина?

– Не знаю… Да и знать не хочу, – богиня тряхнула смоляной гривой, – мне достаточно того, что я делаю, всё, что в моих силах. Для своего дома, для своей семьи, для своих детей.

– Тебя это успокаивает?

– И это тоже. Даже такая избалованная дочь своих родителей, как я, не хочет сидеть, сложа руки, я хочу защищать свой мир. Ты ведь думаешь, что я ни на что не способна, только слёзы лить? – юная богиня с вызовом посмотрела на подругу.

– Конечно нет, – заверила её Оля, – что ты, я так не думаю.

«Врёшь, именно это ты и думала», – укорила она сама себя и виновато опустила глаза.

– Знаешь, что? – девушка поспешила сменить скользкую тему. – Тебе надо отвлечься. Пойдём погуляем? Только не на Олимпе, пошли на землю? В Аркадию, например, Эриманфа проведаем?

– Уговорила, – Геба отодвинула ткацкий станок, – пошли.

* * *

В Аркадии было так же солнечно и умиротворяюще спокойно, как всегда. И, в отличие от умирающей обители богов, тепло. Оля предвкушала приятный летний день, милую беседу с речным богом и купание в его реке. Но Эриманфа на берегу не было.

– Странно, – девушка осмотрелась, – он любит отдыхать на этих камнях в полдень. Куда он запропостился сегодня?

– Может, он в своём храме? – предположила богиня. – Сплаваем туда?

Подруги вошли в воду. Она была не такой, как обычно – холодной, мутной и практически неподвижной. Геба насторожилась.

– Поплыли скорее! – крикнула она и устремилась вниз по течению.

Оля последовала за ней. Плыть было тяжело, река практически не помогала в движении. Наконец, они выбрались на берег. Одежда, обычно мгновенно высыхающая при выходе из воды, оставалась мокрой и неприятно липла к телу. Девушка немедленно застучала зубами.

– Геба, ты можешь помочь? Высуши мой хитон, пожалуйста, я простужусь!

Богиня не отвечала. Она встревоженно осмотрела безлюдный берег и побежала к маленькому храму речного бога.

Эриманф был там. Он лежал рядом со своей статуей. Великолепной скульптурой из белого мрамора, которой он так гордился, и которая сейчас была разбита вдребезги. Речной бог был мёртв.

Оля на негнущихся ногах подошла к приятелю. Нет, к другу, за это время они действительно стали хорошими друзьями. Эриманф – один из первых, с кем она встретилась в Элладе, и девушка до сих пор помнила все детали этой встречи⁸. Тогда это казалось чудом – сказочная Аркадия, кристально прозрачная река и мускулистый, синеволосый и синеглазый красавец-бог, сидящий на прибрежных камнях. Он открыл для неё волшебство водной стихии, был весёлым и деликатным собеседником, научил её видеть первозданную красоту этого удивительного края. А ещё он был вечно молодым, бессмертным. И вот теперь, лежал мёртвый, весь в крови на холодном гулком полу.

Оля опустилась рядом на колени и зарыдала. Только теперь она в полной мере осознала весь ужас и безысходность, заполнившие этот мир. Рыдала она не только по Эриманфу – по всей мифологической Элладе, которая стала очень важной частью её жизни и которая рушилась прямо на глазах.

– Его убили аркадяне, – деревянным голосом произнесла Геба.

Она как заворожённая смотрела на синие кудри бога, разметавшиеся по бледно-голубому мраморному полу.

– Ты понимаешь? Его убили смертные!!! – сорвалась на визг богиня.

– Надо похоронить его, – Оля встала и вытерла слёзы, – ты можешь позвать сюда нимф? Ну же! – она прикрикнула на окончательно впавшую в истерику подругу, и та неожиданно послушалась.

Вскоре храм наполнился рыданиями и причитаниями аркадских нимф, явившихся на зов Гебы. Оля тихо вышла и села на берегу осиротевшей реки. Её колотило от холода и потрясения. Рядом опустилась богиня юности, и высушив, наконец, взмахом руки волосы и одежду подруги, угрюмо уставилась перед собой.

– Разве речные боги могут умереть? – задала девушка мучивший их обеих вопрос.

– Могут, – подтвердила Геба, – если их река высохнет. А вот от рук смертных… Такого никогда не было.

– Но почему? Кому он помешал? Его любили, почитали, вон, храм… – Оля непонимающе замотала головой.

– Всех нас почитали. Раньше, – тяжело вздохнула дочь Зевса.

«Вот в чём дело, – подумала Ольга, – если в богов не верят, они могут умереть? Возможно, не сразу, возможно, нужно какое-то время, чтобы божественная сила окончательно иссякла, возможно, сохранившаяся в чьих-то сердцах вера отсрочит конец. Но он всё равно неизбежен». Она посмотрела на подругу и похолодела. У глаз вечно юной Гебы намечались первые морщинки. Значит, догадка верна, и это просто вопрос времени. Как тяжело… И что же тогда станет с этим миром?

– Как же так… А что теперь будет с рекой? – Оля вяло махнула рукой в сторону мутной воды.

– Думаю, через какое-то время восстановится и очистится.

– Но такой одухотворённой, такой необыкновенной она уже не будет!

– Наверное, – согласилась богиня, – но этот мир сможет жить и без нас. И даже процветать.

– Давай возвращаться? Тяжело здесь…

– Да, нам тут больше делать нечего, – Геба встала. – Я ещё должна сообщить обо всём отцу.

Девушка бросила прощальный взгляд на изящный белый храм и тоже поднялась. Она ясно понимала, что больше сюда никогда не вернётся.

* * *

Давящая тишина, царившая на Олимпе, уступила место тревожным возгласам и рыданиям. Значит, и здесь что-то случилось, пока Оля с Гебой были в Аркадии. Переглянувшись, они поспешили к месту событий.

Этим местом оказался покосившийся дворец Аполлона. Кифаред⁹ безуспешно пытался успокоить муз. Хрупкие покровительницы искусств наперебой жаловались своему предводителю – и опять на смертных.

– …обозвать распутницами! Как они посмели! – возмущалась оскорблённая Мельпомена.

– …дьявольское пение! Представляете? – вторила ей Полигимния.

– …а потом они разбили наши инструменты! – продолжила Терпсихора.

– …нам пришлось бежать, – утирала слёзы Эрато.

– …бедный Пегас! – заламывала руки Талия.

– Что с Пегасом? – Ольга подбежала к музам.

– Мы не знаем, – ответила ей самая рассудительная – Урания, – они гоняли его по всему Геликону, забрасывали камнями, называли демоном. Ему удалось улететь, но куда – неизвестно.

Наконец, Аполлон увёл подопечных во дворец, отпаивать нектаром. Геба побежала к Зевсу, оставив подругу в волнении. Где Пегас? Он наверняка до смерти напуган, а возможно и ранен. Надо найти кого-то, кто сможет отыскать крылатого коня. «Эос, – решила девушка, – вот кто поможет! Она же так его любит». Оля уже собиралась отправиться на берег Океана, где жила богиня, когда поняла, что этого не требуется.

* * *

В темнеющем небе появился крылатый силуэт: это Эос верхом на крылатом коне подлетала к Олимпу. Они опустились на землю, и Заря, нервно похлопывая крыльями, направилась к Громовержцу. Пегас остался. Он жалобно ржал и метался, не находя себе места. Девушка подошла, надеясь успокоить бедное животное. Чудесный перламутровый конь имел жалкий вид. Грязный, напуганный, полупрозрачные крылья в грязи, на крупе ссадины, хвост ободран, в зелёных глазах крупные слёзы.

– Малыш, всё уже позади, – Оля ласково погладила Пегаса по морде, – здесь ты в безопасности, всё будет хорошо.

Крылатый конь вздохнул и немного притих.

– Эос тебя защитит, – продолжала девушка успокаивающим тоном, – сейчас она вернётся, и всё наладится.

– Да уж, наладится… – прозвучал мрачный голос Зари.

– Что произошло? Где ты была?

– У Зевса.

– А почему так быстро вернулась?

– Потому что для принятия решения много времени не потребовалось. Он согласился со мной.

– В чём? – тон богини всё больше настораживал Ольгу.

– В том, что надо уберечь его. На самом деле он очень беззащитный, – в голосе Эос послышалась нежность, – он не сможет жить в таких условиях. А изменить их мы не можем.

– Но почему он так переживает? Почему не может защитить себя? – недоумённо спросила девушка.

– Раньше он и ухом бы не повёл. И затоптал бы любого, осмелившегося на него напасть. Но сейчас ослабел, как и все мы. И он боится этого, потому что не понимает, что с ним происходит. Я нашла его у себя во дворе в ужасном состоянии и еле-еле успокоила. А что будет дальше?

– И как ты собралась его оберегать?

– Отправив на небо. На земле ему делать больше нечего.

– Как?

– Звёзды невозможно обидеть или убить.

У Оли упало сердце. Она припомнила миф о том, как богиня зари превратила Пегаса в созвездие, и поняла, что судьба крылатого коня решена.

– Ты хочешь сделать из него созвездие?

– Да, – голос Эос дрогнул, – это единственный выход. Я не могу постоянно держать его при себе. А в небе он будет в безопасности, бессмертным и вечным. И станет ещё красивее. А мои сыновья станут его компанией. Ему не будет плохо, поверь!

– Ты в этом уверена?

Девушка вспомнила, как переживал Гермес, что его мать, Майя, была вознесена на небо звездой, какую интригу закрутил, чтобы вызволить её оттуда и, не без Олиной помощи, переправить в древнеримский мир¹⁰. Как плеяда была счастлива, когда у сына это получилось, и благодарна Оле за помощь. Звёздам в небе совсем не так сладко, как может показаться с земли.

– У меня нет выхода, – повторила богиня.

– А как же Бронта? Жеребята?¹¹

– Бронта весь день с Гелиосом. С одной стороны, он не отпустит её, а с другой – всегда сможет защитить. А их с Пегасом дети давно уже взрослые и живут своим умом.

– И когда ты хочешь это сделать?

– Сейчас.

Эос подлетела к Пегасу, обняла его за шею и что-то зашептала на ухо. В это время Ольга так же тихо вводила в курс дела вышедшую из дворца Аполлона Уранию. Муза сокрушённо покачала головой и убежала звать сестер. В результате, в новую жизнь взволнованного крылатого коня провожала целая толпа. Музы, сдерживая слёзы, прощались с Пегасом. Вернувшаяся от отца Геба начала привычно рыдать. Аполлон дружески потрепал красавца по гриве.

Оля тоже подошла к Пегасу.

– Спасибо, – ласково сказала она, – ты подарил мне небо. Ты чудесный! Свети ярко, я буду любоваться тобой.

Умный конь тихонько всхрапнул, показав, что понял её слова.

Эос прощалась последней. Она опять что-то долго говорила, перебирая шёлковую гриву, а потом вдруг резко взмыла в воздух на своих розовых крыльях. Пегас, заржав, последовал за ней. Они кружились высоко в небе, будто танцуя неведомый танец. Это был мощный, завораживающий, прощальный полёт, смотреть на который у Оли не было сил. Сквозь пелену слёз она увидела, как богиня зари, зависнув в воздухе, вскинула руки, и с её пальцев сорвались потоки света. Они окутали Пегаса розоватым облаком, а когда рассеялись, крылатого коня уже не было. Вместо него в небе Эллады сияло новое созвездие.

* * *

Ольга пыталась разжечь очаг. Раньше в её дворце горел огонь Гестии – подарок сестры Зевса на день рождения, но теперь он погас. Оля зажигала спичку за спичкой, благо, когда-то давно она предусмотрительно принесла из дома целый коробок. Наконец, щепки вспыхнули, можно было заняться кофе.

Произошедшее с Пегасом стало последней каплей, и девушка больше не могла оставаться в Элладе. Она спешила в древнеславянский мир, поделиться с Олегом горестными новостями этого дня. Она чувствовала, что, если этого не сделать, её просто разорвёт от переживаний. Дружинник удивительным образом умел успокоить и внушал ей чувство уверенности одним своим присутствием.

Это был ещё один повод для грусти – у них с Олегом не было совместного будущего. Выросший в Киевской Руси воин не смог бы найти себя в Олином мире, а она боялась остаться у него. Свойства дороги, которую проводница умела открывать, до конца не были известны даже богам, поэтому у такого переселения могли быть непредсказуемые последствия. К тому же Оля не была готова бросить свою семью, дом, отказаться от своего мира, который готовил ей, почти выпускнице престижного университета, многообещающую карьеру. Если добавить сюда разницу в привычках, взглядах на жизнь, в воспитании, которая, конечно же, была огромной, то ни одной, даже самой сильной и самозабвенной любви не хватило бы для того, чтобы преодолеть сложившиеся обстоятельства. Будучи девушкой трезвомыслящей и рациональной, Ольга не могла этого не понимать, но всё равно переживала, и постоянно, даже в самые счастливые мгновения, помнила, что всё это когда-нибудь кончится. Но и отказаться от любви было невозможно. Олег был умным, надёжным как скала и таким добрым и великодушным, каким может быть только очень сильный человек. Она могла поделиться с ним всем и была уверена, что всегда найдёт у него поддержку и утешение. Благодаря Гермесу, который помог слегка вмешаться в сознание молодого дружинника, тот воспринимал иномирное происхождение своей любимой совершенно спокойно, и она могла быть с ним абсолютно откровенной.

Однако сегодня произошло то, чего Ольга не ожидала.

* * *

Олег ревновал. Это было глупо и не очень уместно, учитывая то, что Эриманф погиб, но факт оставался фактом. Хмуро выслушав Олин сбивчивый рассказ, прерываемый всхлипываниями, он подозрительно поинтересовался:

– И что же между вами было, раз ты так убиваешься?

Ольга аж задохнулась от возмущения.

– Как тебе в голову это пришло! Он был моим другом! И Геба подтвердит! И вообще, почему я должна оправдываться?

– Конечно, кто я такой, чтобы ты передо мной оправдывалась. А он – бог.

– Был богом. В том-то и дело! Бессмертным, вечно молодым…

– …мускулистым и синеглазым, – едко вставил дружинник, – ты уже говорила. А что синеволосый – ничего страшного, у всех свои недостатки.

– И тебе не стыдно? Между прочим, его убили! Как ты можешь так говорить!

– Разве это что-то меняет? Интересно, а как ты будешь рассказывать обо мне, если я вдруг завтра не вернусь из похода? Если, конечно, узнаешь об этом, ты ведь приходишь, когда хочешь, – Олега понесло, – и я ещё не знаю, чем ты занимаешься, когда отсутствуешь. Какой богатый выбор, боги эллинов! И свой мир ты не зря мне не показываешь, с кем ты живёшь там?

– Ну знаешь! – девушка вскочила. – Я не собираюсь слушать этот оскорбительный бред!

Она трясущимися руками сложила плед, который брала с собой, чтобы не было холодно сидеть на траве, и, не прощаясь, нырнула в проход, ведущий обратно в Элладу.

Олег даже не повернул головы. Он ещё долго сидел на берегу Днепра и мрачно смотрел на ленивое течение реки.

Глава четвертая

Надо ли говорить, в каком состоянии Ольга вернулась на Олимп. Она была обижена, растеряна, расстроена… нет, она была просто в бешенстве! Пришла к любимому человеку за поддержкой и утешением, а получила оскорбления и подозрения, причём совершенно незаслуженные и беспочвенные. Хотела хоть немного успокоиться, а в итоге ей стало только хуже. Всё неладно, всё рушится. И поговорить не с кем: Гебе сейчас ещё тяжелее, а семья и московские друзья, естественно, о других мирах и не подозревают. А выговориться очень хотелось, характер такой…

Немного порыдав в одиночестве, Оля поняла, что больше не может находиться во дворце. Ведь, помимо всего прочего, ей было ужасно жалко свой второй дом, больно смотреть на то, в каком состоянии он находится и понимать, что ничего с этим сделать нельзя. В свой прошлый визит сюда она пыталась привести его в порядок, затеяла генеральную уборку, притащив из Москвы кучу моющих и чистящих средств. Бесполезно! Пыль моментально появлялась снова, аромат освежителей воздуха и даже духов мгновенно уступал место отвратительному затхлому запаху. «Схожу в центр, может, Геба сейчас не занята», – решила Оля и решительно вытерла слёзы.

* * *

К Гебе она не попала, потому что, не успев дойти до дворцов олимпийцев, встретила Аглаю. Харита печально смотрела на удаляющегося Гефеста.

– У вас что-то случилось? – спросила её Оля.

– Нет, ничего, – Аглая тряхнула головой и повернулась к девушке, – немного поспорили с мужем. А ты чего такая заплаканная?

– Да я тоже поспорила… не с мужем, но… – запуталась смущённая Ольга и снова начала хлюпать носом.

– Пойдём ко мне, расскажешь, – харита взяла её за руку.

«Какая она всё-таки хорошая, – думала девушка, наблюдая, как Аглая готовит ей успокаивающий травяной отвар, – деликатная, понимающая, спокойная». Она и не заметила, как рассказала о последних событиях.

– Что я могу сказать, – харита поставила перед ней дымящийся кубок, – твой Олег переживает, не уверен в себе, в тебе, в вашем будущем. Отсюда и проблемы. Ты должна дать ему эту уверенность, хотя бы немного. Ведь он любит тебя, а это самое главное.

– Как мне это сделать? Я не могу быть его женой, не могу с ним жить. Мы из разных миров, совершенно непохожих друг на друга!

– Но показать-то ему свой мир ты можешь? И Элладу? Чтобы он по крайней мере знал, что здесь у тебя нет другого мужчины или, чего доброго, мужа?

– Свой, наверное, могу, – задумалась девушка, – а по поводу Эллады не уверена, я же не могу сделать это без разрешения.

– Так поговори с Гермесом. Не думаю, что сейчас, когда всё и так летит в Тартар, кто-то будет против.

– Это ужасно, – Оля вспомнила об Эриманфе и Пегасе, и слёзы опять градом покатились по её щекам, – что ждёт ваш мир?

– Ничего хорошего, – мрачно ответила Аглая, потянулась было к кувшину с амброзией, но вместо этого щедро налила себе отвара, который приготовила для гостьи.

– Зевс призывает всех на большой совет, – раздался с улицы сильный женский голос, – боги, немедленно явитесь в дом Крониона¹².

– Это Фемида, – сказала харита, поставила кубок и поднялась, – мне надо идти.

– А можно мне с вами? – взмолилась девушка, – Я ведь тоже переживаю за Элладу, за всех вас!

– Можно, – разрешила богиня, – попробуешь войти со мной. Если отец не захочет, он просто не допустит тебя во дворец.

* * *

Громовержец не возражал. Точнее, он и не обратил внимания на смертную, затесавшуюся в толпе беспокойно переговаривающихся и переглядывающихся богов.

На совет созвали всех – и олимпийцев, и остальных богов, и морских, и небесных, и подземных. Сам Зевс производил не лучшее впечатление. Его могучая фигура больше не излучала непоколебимую уверенность в своей власти, казалось, под гнётом проблем он начал сутулиться и даже постарел. Впрочем, явившиеся на совет выглядели гораздо хуже: не просто расстроенными, а пребывающими почти в панике. Дворец Крониона уже не радовал своим обычным парадным блеском. Здесь было чуть почище и поаккуратнее, чем у других богов, всё же Громовержец сильнее их, но и его силы таяли. Даже пернатые обитатели Олимпа были грустными и какими-то ободранными. Орёл Зевса, нахохлившись, сидел на спинке трона. Павлин Геры, нервно вздрагивая, дремал у ног царицы богов.

Наконец, все устроились за столом, и к ним поспешил Ганимед – невысокий, стройный и очень красивый юноша. Он заменил Гебу на посту олимпийского виночерпия, когда та вышла замуж, и теперь богиня юности благодарно принимала из его рук кубки с нектаром и амброзией, сидя вместе с Гераклом и сыновьями. Она заметила Олю рядом с Аглаей и помахала рукой. Последним в зал влетел озабоченный Гермес, и Зевс начал совет.

– Дети мои, – привычно заговорил он, и стало слышно, что из его голоса пропала та магия, которая заставляла всех женщин Эллады, и смертных, и бессмертных трепетать перед царём богов и людей, – сегодня мы собрались по очень важному и очень печальному поводу. Все вы, наверное, уже знаете, что сегодня в Элладе пролилась божественная кровь, сегодня впервые был убит один из нас. И это не случайность, это закономерный итог всего происходящего. Я долго медлил, но пришло время принимать решение о том, как нам действовать дальше. Готов выслушать каждого, кто захочет высказаться, и вместе с вами обсудить проблему. Перед лицом беды все равны.

– Как действовать? Драться! – вскочил со своего места Арес. – Драться за наш дом!

– Это бесполезно, – безжизненным голосом возразила Деметра, – разве ты не видишь, что это конец?

– Нас много! – встал рядом с отцом Фобос, молодой воин с жёстким лицом.

– Мы будем сражаться до конца, – поддержал брата Деймос, не менее воинственный молодой бог.

Геракл, Алексиар и Аникет согласно закивали. Афродита с Гебой обеспокоенно повернулась к своим мужчинам, но те, казалось, их не замечали.

– Я склонен согласиться с мальчиками, – задумчиво проговорил Посейдон. – Море по-прежнему повинуется мне, а это мощная сила. Пожалуй, я смогу заставить всех вновь считаться с нами. Но понравится ли это тебе, брат? – вкрадчиво закончил он.

Громовержец нахмурился, но промолчал.

– Допустим, побережья вернутся под нашу власть, – в тон морскому владыке ответила Афина, – а как быть с остальными территориями? Мореходы и рыбаки в Элладе есть, но так ли их много?

– Конечно нет, – оживилась Деметра, – без землепашцев нам не выжить.

– И пастухов, – добавил Гермес.

– И ремесленников, – подхватила Паллада, – перечислять можно долго. Ясно одно: почти все мы критически ослабли, а усилий тех, кто продержится ещё какое-то время, будет недостаточно. Для сохранения своей власти их может и хватит, но для поддержания миропорядка – нет. Война же для нас будет сейчас означать быструю смерть.

– Ты предпочитаешь смерть медленную? – грустно поинтересовалась Гестия.

– Сейчас? – ухватился за ниточку Аполлон. – Может, нам стоит накопить силы и только потом выступить?

– И как? Как ты их накопишь? – со слезами вопросила Артемида. – Вчера я отстала от своих собак. А сегодня не смогла поднять свой лук. Не знаю, что должно произойти, чтобы силы возвратились к нам.

– Мы можем попробовать восстановить их в других мирах, у нас есть такая возможность благодаря Олеаде, – предложил Гермес, и остальные участники совета разом уставились на покрасневшую под их взглядами Ольгу. А бог продолжил: – а потом уже решить, нужна ли нам война.

– И какой мир ты предлагаешь? – поинтересовался Аполлон. – Не помню, чтобы мне удалось хоть немного набраться сил в Риме, наоборот!

– Пока не знаю, – развёл руками вестник богов, – это требуется хорошо обдумать.

– Ни армянские, ни славянские, ни скандинавские боги не потерпят соседства, – уверенно заявила Афина, – а в Рим нам тем более путь закрыт.

– Я потратил много сил на установление дружеских контактов с богами соседних миров, – вмешался Зевс, – и считаю, что этот вопрос стоит обдумать.

– А возможность военного союза вы обсуждали? – спросил Арес. – Могут ли они помочь нам в войне?

– Полагаю, этот вариант исключён, – расстроил его Громовержец, – одно дело сотрудничать, даже дать приют на время, но совсем другое – рисковать непонятно, ради чего.

– Да, в нынешней ситуации нам нечего им предложить за помощь, – согласилась Промахос.

– Да и в будущем тоже, – вставил Аид. – Каждый сам за себя, смешно этого не понимать.

– Поэтому я уверена, что поддержка от них будет только на словах, – кивнула Афина, – нужно искать другой путь.

– Я видел много миров, – почесал в затылке Гермес, – но пока не встречал пустых.

– В каком смысле? – заинтересовался Зевс.

– Свободных, – пояснил тот, – свободных от власти божественных сил.

– Продолжай!

– Но это не значит, что их нет! – Психопомп¹³ торжествующе посмотрел на отца. – Надо искать!

– Ищи! – разрешил Зевс.

– А что будет с нашим миром? – жалобно спросила Афродита.

Ответом ей стал ужасный грохот, потрясший дворец Громовержца до основания. Боги вскочили со своих мест, озираясь по сторонам. Колонны закачались, стены начали стремительно покрываться новыми и новыми трещинами.

– Все на улицу! – скомандовал Кронион, схватил Геру на руки и растворился в воздухе.

Его примеру последовали все остальные. Гефест обнял Аглаю, собираясь уходить.

– Олеада, быстрее! – крикнула харита, уже исчезая в языках пламени, срывающихся с пальцев мужа.

Оля давно не перемещалась по Элладе вот так, можно сказать, силой мысли, да и паника мешала сосредоточиться, но в конце концов у неё получилось. И очень вовремя: не успела она оказаться на пыльной дорожке, как прогремело ещё раз, гораздо сильнее. Потускневшие драгоценные камни, украшавшие фасад дома Зевса, градом посыпались на землю. Потом начали падать прекрасные барельефы и скульптуры, надломились колонны портиков и, в конце концов, дворец обрушился. Раздался многоголосый крик ужаса. И сразу – ещё грохот. Это обваливались дворцы остальных олимпийцев. Боги заметались, в панике понеслись к своим домам.

Оля, оцепенев, смотрела на творящийся вокруг хаос и начинала осознавать, что только что чудом спаслась. Строго говоря, не чудом, а благодаря своим новым способностям, ведь выскочить из рушащегося здания обычным, человеческим путём она бы ни за что не успела. Девушка поёжилась. Аглая и Геба с семьями давно убежали к себе, Гермеса тоже не было видно. Сова Афины, громко ухая, летала кругами над дымящимися обломками серебряного дворца. «Не буду мешать, у них такое несчастье», – подумала Оля и замерла. А её-то дворец? Что с ним? Следующая мысль была ещё ужаснее: «А где же турка? Она же здесь! Зачем я только взяла её с собой?» Девушка со всех ног бросилась домой.

* * *

Её чудесный дворец тоже лежал в руинах. «Как же так! Что же это! Где она? Как мне попасть к нему? Что же делать?» – бессвязные мысли проносились в бедной Олиной голове, пока она, причитая и ругаясь, пыталась голыми руками разбирать развалины. Она корила себя за то, что принесла сегодня волшебную турку в Элладу. Всегда оставляла её в Москве, боялась потерять – и вот! Самым страшным сейчас казалось то, что без неё невозможно было попасть к Олегу. Ведь они так глупо поссорились и даже не попрощались. Домой-то можно было вернуться, чашка с «греческим» кофе мирно стояла на столе в её квартире, проход в свой мир она не закрывала. А вот в древнеславянский захлопнула, в сердцах вылив кофе с мёдом и орехами, и без турки открыть уже не могла. Да и в этот мир, стоит только уйти из него, она уже не вернётся. И никуда больше не вернётся, никогда больше не сможет открыть дорогу. Будет жить как раньше, лишь иногда вспоминая свои волшебные путешествия. От такой перспективы стало ещё хуже, и девушка удвоила усилия.

Среди кусков мрамора и обрывков тканей что-то блеснуло, Оля с надеждой кинулась их разгребать. Её ждало разочарование: это была не турка, а покорёженное серебряное зеркальце, подарок Гебы. Это стало последней каплей: девушка села прямо на землю и заревела в голос.

Кто-то тронул её за плечо, она, не глядя, скинула руку и тут же, опомнившись, подняла голову. Боги не прощают неуважения.

– Олеада, – Зевс словно не заметил её фамильярного жеста, – нам требуется твоя помощь.

– Я не могу вам помочь, – выдавила Оля сквозь слёзы.

– Почему же? – в голосе Громовержца зазвучали металлические нотки.

– Я потеряла свою турку. Без неё я ничего не могу сделать.

– Где потеряла?

– Здесь, – проводница обвела рукой груду камней, которая ещё недавно была её вторым домом. – Я не могу её найти, и даже если найду, она наверняка сломана.

– Что ж, посмотрим… – верховный бог небрежно щёлкнул пальцами.

Развалины тотчас зашевелились. Камни полетели в одну кучу, обломки мебели и осколки посуды – в другую. Олина одежда, косметика, украшения, шкатулки, зеркальца и остальные мелочи легли отдельно. Наконец, прямо Зевсу в руки прилетела медная турка, целая и невредимая. Он улыбаясь протянул её радостно вскрикнувшей девушке.

– Теперь ты готова к разговору?

– Да, конечно, – Оля поспешно вытерла слёзы.

– Времени совсем мало. Мне нужно, чтобы ты начала искать для нас другой мир. Срочно.

– Для восстановления ваших божественных сил?

– Нет, для жизни. Я принял решение, мы должны уходить отсюда. В Элладе уже ничего не поправить, надо спасаться. Мы сможем начать всё сначала в новом мире.

– Это потому, что умер Эриманф?

– Ты умная девочка, – одобрительно кивнул Громовержец, – и поэтому тоже. Видишь, что творится вокруг? – он обвёл могучей рукой безрадостный пейзаж и повторил: – Времени почти не осталось, надо искать.

– Конечно, я постараюсь найти подходящий для вас мир. Но я боюсь идти одна!

– Ты будешь не одна, а с Гермесом. Он тебе поможет и защитит, если потребуется.