Читать книгу: «Пришедший извне», страница 3

Макс вспомнил момент, когда увидел вдалеке машущего ему рукой человека.

– Я пришла для того, чтобы остановить зло, – обратилась к Николаю Мария.

– Остановить зло?!– возмутился он. – Вы шутите? Да как только вы окажетесь на её земле, обратного хода не будет!

– Но всё же я попробую, – твердо сказала монахиня.– Я должна. Это мой единственный шанс. Но сначала я освобожу тебя. Что может быть страшнее для души, чем не иметь возможности вернуться домой, к Творцу…

Николай едва заметно улыбнулся, и Максу показалось, что в глазах призрака блеснула слеза.

Мария вышла из склепа и направилась к краю погоста. Она обходила небольшое кладбище против часовой стрелки и что-то шептала. Иногда останавливалась и громко выкрикивала слово: «Разрушаю!»

Когда погост был пройден по кругу, монахиня обратилась к Николаю:

– Ступай к своей могиле и жди меня.

Призрак направился к месту своего захоронения.

– Что нужно сделать, чтобы Николай смог уйти? – обратился к монахине Сергей, когда призрак исчез.

– Обрядовую часть я выполнила, – ответила она, засовывая руку в небольшой мешок, который принесла с собой. – Осталось прочесть молитвы по отпеванию.

Она вынула из мешка потрёпанную книжицу в черном переплёте и протянула её Павлу.

– Помнишь ещё старославянский-то? – спросила она с улыбкой. Далее из мешка были извлечены обычные церковные свечи и спички.

– Пойдёмте, – скомандовала она.

Все четверо расположились полукругом вокруг могилы Николая.

Призрак плотным силуэтом висел над местом своего упокоения.

– Читай, – вновь скомандовала она.

Павел открыл указанную монахиней страницу и нараспев начал читать молитвы за упокой души христианина. Мария раздала всем по свечке и, запалив их, прикрыла глаза, вторя чтецу.

Сначала ничего не происходило. Но вскоре силуэт замершего в воздухе Николая начал светиться сильнее обычного. Неоново-голубой цвет вдруг стал насыщеннее, а потом начал меняться. С каждой секундой становясь светлее, в конце концов он сделался невыносимо белым. Смотреть на него стало невозможно. Острые, как иглы, лучи удлинялись в стороны от центра, и вдруг раздался глухой хлопок. Сияние резко исчезло, а на могильный холм медленно, словно снежинки, осыпались желтоватые искорки.

В этот момент Павел закончил громким: «Ныне и присно и во веки веков. Аминь». И тихий шёпот коснулся каждого, кто стоял у могилы: «Спаси-и-ибо…»

Кладбище погрузилось в абсолютную тишину. К склепу возвращались в полном безмолвии.

– Наши дальнейшие действия? – спустя десяток минут обратился к Марии Сергей.

– Идём к деревне, – ответила она. – Помните, в какую сторону двигаться?

– Да, – ответил Максим. – До ручья и налево, справа будет топь.

Затягивать не стали, и уже через несколько минут вся процессия двинулась в путь.

К краю леса, откуда открывался вид на деревню, подходили, когда солнце стояло в зените. Белый день придавал смелости.

– Мне не верится, что я вернулся сюда снова, – произнёс Максим. – Как вспомню, так вздрогну. Эта тварь выглядела такой жуткой, что даже сейчас по спине бегут мурашки.

– Мне не совсем понятно, что нам теперь делать? – обратился Сергей к Марии.

– В доме старухи должен быть амулет или какая-то вещица, которая связывала её с демоном, пока та ещё была жива, – произнесла она в ответ. – Нам нужно найти это.

– Но как? – удивился Павел. – Мы не знаем, что это может быть. Даже примерно.

– Поверьте, вы сразу это поймёте, – успокоила его монахиня. – А потом дело за малым: отнести это на кладбище и сжечь. Разорвать нить, которая позволяет демону беспрепятственно находиться в мире живых.

– Давайте разделимся, – предложил Павел. – По двое. Пока демон будет отвлекаться на одних, двое других смогут пробраться в дом и поискать предмет.

– Нет, – решительно сказала Мария, – в доме опасно и меньше возможностей для побега. Постарайтесь издалека привлечь его внимание, а я пойду в дом.

На том и порешили.

Мария двинулась вдоль кромки леса, намереваясь обогнуть деревню и подойти к дому сзади. А ребята направились к деревне напрямик. Вышедшую на порог старуху они заметили издалека. Максим и Сергей встали в тени куста, оставаясь незамеченными. А Павел подошёл к забору и крикнул старухе:

– Здравствуйте, не подскажете, где я? А то заплутал немного.

– Что кричишь, не слышу?– прошамкала в ответ старуха.– Подожди, подойду ближе.

Держась за перила крыльца, она медленно спустилась по ступенькам и пошла к забору.

– Ишь, еле ковыляет она, – прошипел наблюдающий за происходящимиз кустов Максим. – Помню я, как ретиво по лесу за нами неслась.

Между тем старуха подошла совсем близко к Павлу.

– Что говоришь-то? – спросила она. – Слепа да глуха на одно ухо. Повтори.

Павел вновь сказал, что заблудился и спросил, где находится. Он смотрел на бабку и не мог поверить, что эта старая рухлядь способна кому-то причинить зло. Глаза ее не двигались, что подтверждало слова о слепоте. И если бы часом ранее Пашка своими глазами не видел призрака, то точно бы усомнился в рассказе ребят.

– Устал поди плутать-то, – шамкала старуха. – Пойдём чаем напою, отдохнёшь немного, а потом я укажу, в какую сторону тебе идти.

– Нет-нет, бабушка, – сразу стал отнекиваться Павел, намереваясь как можно дольше задержать её на улице.

***

Монахиня бесшумно подошла к задней части дома. Дверь былаоткрыта. Она перекрестилась и вошла внутрь. В сумраке сеней женщина почти ничего не могла различить – яркое солнце сыграло свою шутку. Постояв пару минут и давая глазам привыкнуть, Мария осмотрелась. Дворовая утварь и орудия труда валялись, как попало. То, что было сделано из железа, уже давно прогнило до дыр. Сквозь щели в стенах монахиня слышала, как кто-то из ребят беседует со старухой. Как можно бесшумнее Мария отворила дверь и ступила в комнату.

Внутри дом поражал запущенностью: клочья пыли валялись вперемешку с песком и пересохшими травинками, а паутина по углам была размером с большой поднос. Женщина обводила взглядом комнату, пытаясь понять, с чего начать поиск.

***

– Нет-нет, бабушка, – отнекивался Павел, – не хочу вас стеснять. Вы тут одна, с продуктами, наверное, и так тяжело.

– Не твоя забота, – прошамкала старуха, – коль зову в гости, значит, есть чем угощать.

Она подошла совсем близко и вдруг замерла.

Ведьма начала отрывисто вдыхать воздух, словно почуяла что-то.

– Ты не один, чтоль? – спросила она.

– Один, – соврал Пашка.

– Врёшь, – сощурила старуха безжизненные глаза, – чую их. Запах… такой знакомый.

– Путаете что-то, бабуля, – твердил Павел.

– Заткнись, туша, – резко осклабилась бабка.

От неожиданности поворота Павел опешил.

– За дуру держишь, – шипела она, – ну, сейчас позабавимся!

И, мерзко растянув ввалившиеся губы, обнажила кровоточащие дёсны. Она сделала пару шагов назад и резво припала на четвереньки, словно готовясь к прыжку.

– Пашка, беги прочь оттуда! – не своим голосом заорал Максим и, потянув Серёгу за собой, бросился в сторону леса.

Услышав крик, Мария поспешила к окну. То, что она увидела, заставило её начать поиск интенсивнее.

Через поле к лесу первым бежал Макс, в метре от него нёсся Сергей, Павел почти догнал ребят. А за ними, на четвереньках, как зверь, неслась старая ведьма.

Со всех ног ребята стремились к кладбищу, единственному месту, где можно было укрыться от демона. Они буквально рухнули на могилы в тот момент, когда старуха выбежала прямо на них.

– Успели, гадёныши, – прошипела бабка, шумно принюхиваясь. – Всё равно сожру.

– Что будем делать? – спросил Максим.

– Держать её тут как можно дольше, чтоб дать Марии время на поиски, – тихо ответил Павел.

– А если она уже нашла? – предположил Серёга.

– Точно, – согласился Пашка. – И прийти сюда, чтобы уничтожить вещь, она не сможет, потому что ведьма тут.

– Нужно одному из нас выбраться с погоста незамеченным, – предложил Макс. – А двое других будут отвлекать.

На том и порешили. Максим и Павел подошли к самому краю погоста так, чтоб старуха их учуяла. Как только запах человеческого тела коснулся ноздрей старухи, она встрепенулась. И снова шумно засопела.

– Чую, чую кровушку вашу, – мерзко захихикала она. – Ох, знаком запах кровушки!

Ребята медленно шагали вдоль остатков кладбищенской ограды, уводя ведьму за собой.

Как только они отошли на достаточное расстояние, Сергей рванул в противоположную сторону и взял курс на деревню.

***

Мария методично оглядывала каждый закуток и шкафчик скудно обставленной комнаты. На глаза не попалось ничего, что хоть как-то могло натолкнуть на мысль о демоне. И вдруг монахиню осенило. Она подошла к постели, на которой спала ведьма, и начала ощупыватьсантиметр за сантиметром сначала одеяло, потом заглянула под матрац. И только взявшись за подушку, поняла, что нашла! Перья внутри давно сбились в комья, по углам подушка вообще была почти пуста. Но она смогла нащупать нечто жёсткое, что явно было инородным для внутренностей подушки. Выбежав в кухню, Мария схватила нож и вернулась обратно. Тупое, ржавое лезвие с лёгкостью распороло ветхую наволочку. Мария сунула руку внутрь и вытащила медальонразмером с ладошку, с красным рубином в центре. Камень был ярко-алого цвета, весь в мелких трещинах.

– В трещинах рубина бесы живут, – тихо произнесла Мария и довольно улыбнулась.

За спиной хлопнула дверь, и сердце монахини ухнуло вниз. В следующую минуту в комнату шумно вломился Серёга.

– Я это, – пытаясь успокоить дыхание, сказал он, – я помочь.

И тут взгляд его упал на руки монашки.

– Нашли? – спросил он, завороженно смотря на медальон. Мария протянула руку, демонстрируя вещицу.

– Нужно сжечь её на погосте, – напомнила она ему.

***

– Ох и хочется мне покушать, – шептала бабка, растягивая в улыбке тонкие синюшные губы. – Чую мяско, вкусное, чую.

– А чем жевать-то будешь, старая?– осмелев, крикнул ей Павел.

– А не твоя забота, милый, – усмехнулась она, – гляди, чего покажу.

С этими словами старуха вновь опустилась на четвереньки и, сделав оборот против часовой стрелки, резко выпрямилась и растянула рот в улыбке.

От неожиданности Павел вскрикнул и попятился назад. Сейчас перед ним стояла не беззубая, полоумная старуха, а настоящая нежить. Глаза ввалились внутрь, нос вытянулся и заострился, а растянутый от уха до уха рот был усыпан мелкими острыми зубами.

– Вот этим жевать буду, – захихикала старуха. – Вкусно пахнете, ребятки, – втянула она носом воздух. И вдруг резко дёрнулась и подошла вплотную к кладбищенской ограде. Она отрывисто и со свистом втягивала воздух, словно пробуя его на вкус.

– Не чую, – вдруг прошипела она, – третьего не чую. Куда же обед мой делся? Николашка поди опять сподмог? А,Николаша? Чего молчишь?

Бабка замерла, ожидая ответа призрака. И лишь когда звенящая тишина затянулась, бабка будто вмиг обо всём догадалась. Ведьма резко развернулась и со звериной прытью бросилась в сторону деревни.

***

Сергей уже стоял во дворе, когда Мария обратилась к нему:

– Поздно, – коротко бросила она, и Серёжа повернул голову в сторону леса. Там, перепрыгивая через высокую траву, с огромной скоростью к дому нёсся демон.

– Слушай меня внимательно, – схватив парня за руку, произнесла монахиня. – Крепко держи медальон и задами домов прямо сейчас беги к лесу. Положи его в огонь. И прям в огне разбей камень. Демон исчезнет, как только камень разлетится.

– А вы? – с тревогой спросил Сергей. – Я не оставлю вас одну.

– Беги, глупый, – резко крикнула она, – демона нужно уничтожить! Иначе всё впустую, моя жизнь впустую. Беги! – гаркнула она, пихнув парня в грудь.

Сергей развернулся и через сени вылетел на задний двор, а оттуда вдоль домов взял курс на кладбище.

Старуха перепрыгнула через остатки забора и приземлилась в метре от монахини, вышедшей из избы наружу.

– Кто у нас тут? – спросила она, принюхиваясь. – Служка божья, вот это подарок.

Ведьма захихикала. Мария в страхе смотрела на старуху-демона и крестилась.

– Зачем воздух колышешь? – ехидно спросила ведьма. – Боишься меня? И правильно. Чую душу чёрную, была одной из нас, тьме прислуживала. А сейчас дрожишь, как осиновый лист.

Старуха приблизилась к монахине совсем близко. Её острый нос почти касался лица Марии.

– Вкусная, – шепотом произнесла ведьма, и от этого шёпота по спине женщины пробежали мурашки. – Оставить бы на десерт, да очень уж жрать хочется.

– Жри, да не подавись, – набравшись смелости, бросила ведьме в лицо Мария. – Не будет твоей власти скоро.

Монашка подняла руку, сложив пальцы троеперстием, чтобы перекрестить ведьму. Но та резко перехватила её руку и, вывернув ладонью кверху, припала к ней носом.

Старуха взревела нечеловеческим голосом и наотмашь ударила монахиню по лицу. От удара Мария отлетела к бревенчатой стене сарая и затихла. Она видела, как ведьма бросилась внутрь дома, и тут же вновь раздался вопль, полный злобы и разочарования.

Старуха-демон вышла на улицу и, подойдя к Марии, склонилась над ней с перекошенным от ненависти лицом.

***

Сергей столкнулся с ребятами посреди леса. Они бежали к деревне на выручку другу и монахине.

– Разворачиваемся, – крикнул он им, – у нас мало времени, нужно успеть разбить камень, пока демон не причинил Марии вреда.

Через некоторое время все трое были на месте. Павел насобирал сухих палок, Максим сложил их "домиком" и поджёг. Вскоре робкие язычки пламени принялись лизать сухостой. Сергей подложил доски потолще, и вот уже хороший костёр готов. Склеп ярко осветился оранжевым цветом.

Серёжа немного раздвинул палки, намереваясь положить внутрь медальон.

И вдруг с улицы раздался утробный вой. Волосы на голове ребят зашевелились, по спине пробежал холодок. Они вышли из склепа и увидели, как старуха мечется вдоль сломанной кладбищенской ограды, но так и не решается переступить черту.

– Твари-и-и! – почти рычала она, хватаясь за голову и вырывая и без того хилые волосы. – Я убью вас всех, я сожру и растолку ваши хилые кости! Верните, верните-е-е-е!!!

Сергей вернулся в склеп и бросил медальон в самый центр костра. Металл вокруг камня словно заиграл яркими красками и стал насыщеннее. Огонь как будто очищал его, делая блестящим.

– Верни-и-те-е! – вновь раздалось с улицы. – Верните, и я отпущу вас, обеща-а-ю-ю-у!

Максим смотрел на старуху, не отводя глаз. Теперь она казалась не страшной, а какой-то жалкой. Завывая, она то падала на колени, то вставала на четвереньки, мечась вдоль невидимой преграды.

Сергей оглядел склеп на наличие предмета, которым можно было бы разбить камень в медальоне. Взгляд выцепил увесистый камень, лежащий в самом углу. Он подобрал его и подошёл к огню.

Почуяв неминуемую гибель, старуха завизжала ещё пронзительнее. С невероятным усилием перешагнув опасную черту кладбищенской земли, нежить устремилась к склепу.

Она бежала и кричала, словно что-то жгло её изнутри. Сморщенная старческая кожа стала краснеть и покрываться пузырями, но она всё шла и шла вперёд.

– Разбивай! – заорал Пашка, видя, что ведьма идёт на всё ради сохранения медальона. – Не тяни, Серый, ломай его!

И Сергей, размахнувшись, со всей силы обрушил булыжник прямо в центр костра, на медальон. Искры взметнулись вверх, языки пламени выросли вдвое и устремились в сторону, обжигая Сергея. У самого входа в склеп юлой завертелась старуха. Её кожа пузырилась и лопалась, источая смердящее зловоние. Она вскрикнула в последний раз и вспыхнула, как спичка, через пару секунд окончательно затихнув.

Макс и Павел бросились в склеп к Сергею.

– Ты как? – спросил Макс, помогая другу подняться. Брови, ресницы и волосы парня были опалены. Рука, разбившая рубин, была красной и местами покрылась волдырями.

– Рука болит, воняю палёной курицей, – констатировал Серёга, – но вроде жив. Что там произошло?

– Она вспыхнула за секунду, – пояснил Павел. – Сейчас уже не горит, но дымит знатно.

– Мужики, нам надо срочно в деревню, к Марии, – напомнил им Максим. Сергей подошёл к кострищу и постарался в пламени разглядеть, во что превратился медальон. Металлическая оправа, ранее блестевшая от огня, сейчас лежала почерневшей. От камня не осталось и следа.

***

Они стояли втроём и смотрели на распластанное тело монахини. Ни один из них не считал нужным сдерживать слёзы. Мария лежала, раскинув руки. Её живот был разворочен, и внутренности чёрно-красной кашей валялись, разбросанные вокруг. Было ясно, что перед смертью женщина испытала нечеловеческие муки. Но её лицо!!! Оно изменилось до неузнаваемости. Уродливая синюшная борозда исчезла, и теперь кожа была ровной и белоснежной. На фоне обрамляющего овал лица чёрного апостольникаона казалась фарфоровой. Два распахнутых глаза василькового цвета были устремлены в небо. Робкая улыбка едва касалась бледно-розовых губ. Выражение лица было спокойным и одухотворённым.

– Что мы теперь будем делать? – озабоченно изрёк Максим, неловко смахнув слезу. – Хоронить тут – это неправильно, не по-христиански. А везти через кучу областей труп в машине – это безумие.

– Она получила своё прощение, – тихо произнес Павел, словно не слышал вопрос Максима. Он припал на одно колено и рукой закрыл монашке глаза.

– Ценой своей жизни, – мрачно добавил Макс.

– Я думаю, она приняла эту смерть с радостью, – подытожил Сергей.

И словно в подтверждение его слов, тело Марии вспыхнуло голубым огнём. От неожиданности ребята отпрянули и ошарашено смотрели на необычное пламя.

За секунды огонь стёр с лица земли тело, не оставив и пылинки.

– Вот и разрешился твой вопрос, – обратился Серёга к Максу. Тот ничего не ответил, поражённый зрелищем.

– Ну? – обратился к ним Пашка. – Теперь ваша совесть чиста?

– Аки стёклышко, – улыбнулся в ответ Сергей и хлопнул Максима по плечу. – Отправляемся домой.

***

На обратном пути ребята заехали в монастырь и, как смогли, объяснили настоятельнице, что монахиня Мария к ним не вернётся, и они должны знать, что теперь её необходимо поминать за упокой. Впрочем, оказалось, что настоятельница была к этому готова и ничуть не удивилась, лишь произнесла, перекрестившись: «Царствие небесное рабе Божией Марии».

***

Наконец-то в мыслях Макса и Сергея поселилось спокойствие. То ощущение, которое приходит, когда ты довёл гнетущее тебя дело до конца. А в душе каждого из ребят родился трепет от понимания, что тогда, в забытой деревне, перед ними открылась великая тайна милости и жертвы.

Сонный человек

– Первый раз его заметили дети. Деревенская детвора неслась с речки домой. Подходило время обеда, и нагоняй от родителей получить не хотелось никому.

Как обычно, с визгами и смехом летела детвора через лес, когда вдруг бегущая впереди всех Полинка остановилась как вкопанная.

Посреди лесной дороги стоял человек. Безвольно свесив голову, он словно смотрел себе под ноги.

Человек был одет в плотную куртку защитного цвета, какие обычно носят грибники или мужики-рыболовы, и такого же цвета штаны. На ногах его были короткие резиновые сапоги.

– Эй, – осторожно позвала Полинка. И человек, словно дёрнувшись от испуга, вскинул голову. На детей смотрели два подёрнутых пеленой глаза.

С диким визгом детвора кинулась сквозь кусты врассыпную, благо были почти на самом краю леса. А выбежав в поле, так и визжали, пока не влетели в деревню.

Ближе к вечеру пяток мужиков-отцов прошлись по окраине леса, да по дороге той никого так и не встретили.

А дня через два на том самом месте, где встретили "сонного" человека, какой-то неместный лихач с полной машиной девчонок и безумно громко оравшей музыкой сбил маленького Дениску. Мальчика спасло лишь то, что, подлетев от удара о капот, он приземлился на мягкие ветки кустарника.

Лихач просто не заметил мальчика, спокойно идущего по лесной дороге с речки.

Машину так и не нашли, а самого Дениску приметила бабулька, неподалёку собиравшая травки. Бабуля оказалась прыткой и, заметив ребёнка, со всех ног понеслась в деревню, где и вызвали скорую помощь.

Второй раз "сонного" человека заметили спустя месяц у окраины деревни. Парочка, миловавшаяся на завалинке, засобиралась домой и, завернув за угол дома, столкнулась нос к носу с ним, безвольно свесившим руки и смотрящим вперёд пустыми белёсыми глазами.

Девушка от неожиданности и страха грохнулась в обморок, а молодой человек пока к ней кинулся, пока сообразил, что делать нужно,"сонного" из виду и упустил.А как захотел поймать, так того уже и след простыл.

Единственное, чем отличалось описание "сонного" человека парнем от рассказа детей, это то, что куртка, бывшая на нём, словно выгорела на солнце спереди.

А через пару дней у молодого человека скончался тяжело болевший отец.

В третий раз "сонный" появился через недели полторы. Он стоял посреди дороги, безвольно свесив голову на грудь. Одна его рука была поднята, и пальцем он словно указывал направление. Ночью его заметила старая бабка Нюра, не к месту решившая выйти из дома и проверить, заперта ли калитка.

В следующую ночь в той стороне, на которую указывал "сонный" человек, занялся огнём дом. Пострадавших среди людей не было, но хозяйство понесло большой урон.

– С тех пор-то и заприметили, что если "сонный" появляется, то жди беды, – закончила свой рассказ баба Тоня. – Сам он зла никому не делал, как появлялся, так и пропадал. Единственное что – от встречи к встрече одёжа его словно тлела на нём. На непонятное тряпьё больше похожа стала. Сапоги вот только как были, так и есть.

– Дичь какая-то, – отозвался Борис. – А кто-нибудь хоть раз пытался узнать, кто он, чего ему надо?

– Да как же узнаешь-то? Он же не с рукопожатием к тебе навстречу идёт, – ответила баба Тоня.

– И впрямь, Борь, как ты себе представляешь разговор с призраком? – встрял в разговор Михаил.

Ребята оказались у старушки случайно. Путешествуя по российским глубинкам, они оказались в тихой деревушке где-то под Архангельском. Прошлись по деревне, просясь на ночлег; баба Тоня их и пустила. И сейчас, сидя за столом и потягивая ароматный чай, они разговорились о сверхъестественном. Антонина Николаевна и поведала им историю про "сонного" человека.

– Баб Тонь, а давно его в последний раз видели? – заинтересованно спросил Миша.

– А с полмесяца назад. У Нинки муж как раз после его появления с крыши упал. Дыру латал да оступился, на кучу кирпичей вниз так и полетел. Жив, но лежит пока, ушибы да переломы залечивает. Нинка-то его за околицей своей и заприметила. Заголосила с испугу, Васька её пока на крик прибежал, того и след простыл. Говорит, совсем страшно выглядеть стал. Одёжа лохмотьями, волос почти нет. Скулы кожей обтянуты и цвета сине-зелёного.

– Ну если даже днём приходит, значит, чего-то ему нужно? – гнул своё Борис.

– Может и нужно, да кто ж его поймёт, – подытожила баба Тоня, давая понять, что разговор пора заканчивать, и пошаркала к себе в комнату.

– Вы, ребятушки, пока у меня гостить будете, уж не сочтите за труд кое-где мне дом подлатать да дров поленницу на зиму наколоть, – устало сказала старушка.

– Не переживай, баб Тонь! Всё сделаем, – улыбнувшись, заверил Михаил Антонину Николаевну.

– Ты веришь в это, Борьк? – допивая чай, спросил Миша.

– Да шут его знает, Миш. С одной стороны, его не один человек видел, а с другой… Как-то не верится.

– Пошли спать, завтра с утреца на рыбалку сгоняем да посмотрим, что у старушки починить нужно.

На том и разошлись. Незаметно пролетела неделя. Ребята и крышу починили, и фундамент подправили, и поленницу дровами забили до самого верха. Осталось только подправить сруб колодца, истлевший от времени. А в остальном – рыбалка, грибы, вечерами душевные разговоры за парным молоком или ароматным чаем из самовара. Отпуск ребят проходил замечательно!

В одну из ночей Борис проснулся от непонятного звука. На часах было три часа ночи. Дом спал, равно как и все его обитатели. Через минуту звук опять повторился: как будто по стеклу чем-то скребли. Поднявшись с кровати и потихоньку подойдя к окну, Борис отодвинул занавеску. По ту сторону окна стоял человек. В свете луны это было зловещее зрелище: полулысый череп, щёки местами сгнили, обнажив ряд жёлтых зубов. Но самыми жуткими были глаза. Два мутных белых пятна смотрели в упор на Бориса. От ужаса парень отпрянул от окна. Занавеска снова легла на своё место, скрыв страшное видение.

Через минуту придя в себя, Борис снова резко отдёрнул занавеску. За окном никого не было.

Утром Боря встал хмурый и первым делом вышел из дома в огород.

– Борь, ты чего там крутишься? – спросил Мишка,выглянув в окно и увидев друга, топчущегося под окном своей спальни.

– Да так, приснилось, – буркнул Борис в ответ, пристально смотря себе под ноги. Он искал следы. "Если все говорили, что видели его в ветхой одежде, но в целых сапогах, может, хоть что-то выдаст его присутствие",– думал парень, внимательно вглядываясь в землю. Не найдя никаких следов, Борис вернулся в дом и решил, что всё увиденное ночью – просто плод фантазии, замешанной на прошлых разговорах о "сонном" человеке.

– Ребятушки, – начала разговор баба Тоня, – я сегодня в город собралась. В магазин и знакомую навестить. Дома буду только к вечеру.

– Хорошо, баб Тонь, а мы на сегодня всё подготовим, и завтра можно будет начинать колодец поправлять, – отозвался Михаил.

– Ох, миленькие мои, что б я без вас делала, – приложив руки к груди, умилилась бабуля и пошла готовиться к поездке.

– Миш, пошли на реку искупаемся, – предложил Борис. – Солнце уже с утра припекает, а ближе к вечеру подготовку начнём.

– Не, Борь, – ответил Миша, – ты, если хочешь, иди, а я пока нужные инструменты поищу да посмотрю, что с материалом.

– Ок, я мигом, – отозвался Борис, – ты только один не начинай. Доски сруба еле держатся, не ровен час, обрушатся.

– Дождусь тебя, – пообещал Михаил и направился к сараю.

Войдя в дом, Борис взял полотенце и направился к реке. Солнце палило нещадно. Но идти к реке через лес было приятно. Высокие сосны прикрывали от солнечных лучей и одновременно защищали от сухого горячего ветра.

На самом краю леса по пути к реке стоял колодец. Для кого он предназначался и кто его выкопал, оставалось неясным. Тем более что до деревни было немало пути. "Хотя не исключено, что деревня раньше имела совсем другое расположение",– думал Борис, подходя к колодцу.

С грохотом прокатилось вниз по колодезному срубу ведро на толстой цепи. Зачерпнув и вытянув ведро, Борис вдоволь напился прохладной чистой воды.

На речном пляже плескалась деревенская ребятня. Мамочки с малышами сидели на самом бережке. Серьёзные старушки зорко бдили за внуками, чтобы те не заплывали далеко.

Плавать в "лягушатнике" совсем не хотелось, и Борис пошёл вдоль берега подальше от суеты. Найдя подходящее место, молодой человек скинул с себя одежду и нырнул. Холодная речная вода поглотила его с головой. Вдоволь наплававшись, он вылез на берег; приятная прохлада разливалась по телу. Развалившись звездой на траве, Борис получал неописуемое удовольствие.

"Обсохну, ещё разочек нырну и уже тогда обратно пойду", – думал он.

Меж тем в деревне Миша собрал весь нужный инструмент и разложил его у колодца. Спустя пятнадцать минут он, мучимый бездельем, решил-таки начать чинить колодец сам.

"Пока прикину, что да как, а Борька придёт, и тогда уже по-серьёзному возьмёмся", – думал он, стоя у сруба.

Одно за другим ловко снимались брёвнышки с деревянного колодца. Михаил не спеша орудовал монтировкой. Колодец и впрямь был трухлявым донельзя.

В какой-то момент, потянувшись к очередному гвоздю, молодой человек оступился на скользкой от воды доске и потерял равновесие. Неудачно вывернувшись, Миша спиной полетел вниз, хватаясь руками за воздух. Попутно он потащил за собой плохо скреплённые бревёнца. Ветхий, им же разобранный сруб обрушился внутрь, погребая под собой молодого человека.

***

Медленно текли мысли Бориса, разморённого на солнечном берегу. Идти никуда не хотелось. Сон потихоньку пробирался в сознание. Как вдруг он почувствовал странный запах.

Так пахнет лесная земля: прелыми листьями, влажным мхом, сырыми грибами…

Приподнявшись на локтях, он посмотрел в стороны, пытаясь понять, откуда идёт запах.

Запах меж тем усилился. Борис поднялся на ноги и, обернувшись, встал как вкопанный.

В десятке метров позади него стоял "сонный" человек.

Редкие бесцветные волосы развевались на тёплом ветерке. Голова безвольно свесилась на грудь. Верхняя одежда совсем истлела, и лишь в некоторых местах висели лохмотья, которые уже не могли прикрыть разлагающееся тело. Странный резонанс вносили резиновые сапоги, отлично сохранившиеся, но почему-то с одной стороны потерявшие цвет.

Он просто стоял, не делая никаких попыток к движению. Как вдруг резко вскинул руку и вытянул вперёд то, что было когда-то указательным пальцем, теперь же ставшее острой пожелтевшей костью. Взгляд Бориса устремился в указанном направлении.

Смотря вдаль, молодой человек не понимал, что от него хочет "сонный", на что он указывает.

Поле, кромка леса, просёлочная дорога – всё было видно как на ладони, но что именно было нужно увидеть, Борис всё ещё не понимал. Как вдруг его взгляд зацепился за колодец.

«Колодец!» – словно взорвалось в голове, и сердце парня ухнуло вниз.

Вспомнив по рассказам бабы Тони, что "сонный" появлялся в преддверии беды, он понял, почему тот указывал на колодец.

Несясь напролом по полю, он уже понимал, что с Мишкой случилась беда. Боря бежал и бежал, его лёгкие разрывались от напряжения, но останавливаться было нельзя.

Подлетая к дому, Борис издали заметил, что колодец обрушен. От страха, что друга уже может не быть в живых, потемнело в глазах. Подбежав к колодцу, он осторожно опустился на колени и позвал:

– Миш? Ты там? Миша не молчи, ответь мне, – кричал Борис в самое сердце колодца.

Внутри, сложившись в страшный лабиринт, виднелись лишь брёвна от старого сруба.

Сообразив, что один он не справится, Борис бросился со двора в поисках помощи.

Спустя десять минут у колодца стояли несколько деревенских мужчин и Борис, обвязанный прочной верёвкой для спуска внутрь колодца.

Его опускали сантиметр за сантиметром, а он, осторожно обвязывая скользкие брёвна и отправляя их наружу, расчищал путь вниз.

Казалось, прошла уйма времени, пока Борису и мужчинам удалось вытащить из завала основную часть брёвен. У самой кромки воды два бревна уткнулись в углы, образовав крест. На этом кресте Борис и увидел друга.

Тот лежал спиной на брёвнах, ногами в воде, без сознания. Много усилий приложили соседские мужики и сам Борис, чтобы вызволить Мишу наружу как можно осторожнее.

Вызвали скорую. Сильно Миша не пострадал. Сломанную руку загипсовали, от ушибов прописали мазь. Не избежал и лёгкого сотрясения, когда потерял сознание от удара бревном по голове.

На следующий день, по возвращении из больницы в дом к Антонине Николаевне, его встречали как ветерана, вернувшегося с войны. Баба Тоня кинулась к нему с объятьями и причитаниями, плакала и кляла и колодец этот, и то, что вообще попросила его починить.