Цитаты из книги «Семнадцать мгновений весны (сборник)», страница 22

– Вы любите только Шопена? Что-то вы никогда никого больше не играете, – сказал Трауб. – Шопена я люблю больше остальных.

Мюллер горестно усмехнулся: – Памяти нет, Штирлиц. Запомните это. Дайте мне право редактировать «Фолькишер беобахтер» и «Дас шварце кор», а также составлять программы радиопередач, и я в течение месяца докажу немцам, что политика антисемитизма, проводившаяся ранее, была вопиющим нарушением указов великого фюрера – он никогда не звал к погромам, это все пропаганда врагов, он хотел лишь одного: уберечь несчастных евреев от гнева их конкурентов. Память… Забудьте это слово… Злопамятство – да, но это качество к понятию «память» никакого отношения не имеет, лишь к темной жажде мести… Так вот, этот договор Гиммлера мы все-таки смогли поломать…

лишь доказав свою силу, можно требовать достойного уважения со стороны политиков…

– Мюллер, – ответил он, – слушает вас.– «Товарища» Мюллера приветствует «товарищ» Шелленберг, – пошутил начальник политической разведки. – Или вас больше устраивает обращение «мистер»?– Меня больше всего устраивает обращение «Мюллер», – сказал шеф гестапо. – Категорично, скромно и со вкусом.

Слабые люди обычно кричат или бранятся, а громилы плачут. Слабые – это я неверно подумал. Добрые – так сказать вернее. И только самые сильные люди умеют подчинять себя себе.

Маленькая ложь рождает большое недоверие, Штирлиц

В споре важно задавать вопросы: тогда виден контрагент, да и потом, отвечать всегда сложнее, чем спрашивать...

Не люди они, а мыши. И погибнут, как мыши, - каждый в своей норе.

Два человека звонили к нему подолгу, видимо, было что-то важное, или звонили подчиненные - они всегда звонят подолгу. Остальные были короткими: так звонит либо начальство, либо друзья.

герой обречен на забвение, выживший трус может стать живым героем, когда кончат делать пиф-паф друг в друга.