– По воздуху – это бинарный механизм, плюсуем тв пропаганду, а кровь, собственно… В общем тут все понятно. Ну, это если верить интренетам – подытожил я, не обращая внимания на последнюю фразу Олега.

– Или не смерть, – начал рассуждать Олег. – Дело в том, что в США хотят признать их новой формой жизни, – Олег посмотрел на нас по очереди наблюдая за реакцией. – Наделить правами.

– Что, что? – я не поверил своим ушам. – Это типа, борьба за угнетенных, BLM?

– Где-то, да! Понимаете, – Олег с энтузиазмом поерзал на стуле, – они хотят их исследовать, а дальше перевести в статус граждан с правом голоса. Американцы подозревают, что у них есть интеллект и они их рассматривают, как больных…, – он пощелкал пальцами, подыскивая аналогию, – больных ВИЧ. Как такую альтернативную форму жизни что ли. Может они и правы…, – задумчиво протянул Олег.

– Вот это бред, – меня даже в пот бросило, и стало потряхивать – ты понимаешь, что несешь? Ты же сам с пистолетом пришел. Ты же из него стрелять хотел, а? Мертвецов на дороге видел, думаешь они за мной ходили, чтобы в гости на чай пригласить? Ладно американцы, они там совсем со своей толерантностью с ума сошли, но ты-то взрослый мужик, а херню несешь! Мертвецов, которые жрут живых людей делать равными этим живым нормальным людям! Воистину, если Господь хочет наказать, то отнимает разум.

У меня в голове не укладывалось как такое может быть. Но с другой стороны, они же вот на самом деле ходят по улицам, правда не соблюдают правил дорожного движения.

Помолчали. Я немного поостыл, успокоился.

– Значит, это все-таки не совсем такой вирус, как в жутиках показывали? А как они его в воздухе распространили?

– Не знаю, да и какая теперь разница?

– В общем теперь правда без разницы. Н-да, действительно зомби-апокалипсис. – Я постучал пальцами по столу и посмотрел на Надю. – А тебе дети что говорили? Не смотри телевизор ни до, ни после обеда. – Надя присела на краешек стула и качала головой.

– Ладно, что теперь делать будем? – Я перевел взгляд на Олега и сам ответил, – Надо пробираться в Америку к детям. Пока не знаю как, там посмотрим.

У меня даже на секунду не возникло мысли, что наши дети могли превратиться в зомби.

– А нас с собой возьмете? – спросил Олег. Он немного помялся, а затем продолжил, – людей там все-таки больше осталось, тут-то совсем никого. Я не воин, не добытчик, просто архитектор, умрем мы здесь. – Олег посмотрел на Надю.

На нее и смотреть не надо было, она и так добрая душа уже хотела сама предложить идти с нами.

– Конечно, давайте с нами, – подтвердила она мою догадку. – Юра, ты же не против, правда?

Я был против. Подросток-инвалид, два маленьких ребенка, да еще архитектор с такой же наверняка женой-курицей, что может быть обременительней? В крайнем случае можно будет их бросить, если совсем невмоготу станет. Вслух я сказал:

– В принципе, я не возражаю, но обещай мне, Олег, что никаких соплей с твоей стороны не будет, и ты будешь подчиняться мне беспрекословно, и твоя семья будет соблюдать жесткую дисциплину.

– Обещаю, – Олег торжественно приложил правую руку к сердцу.

При этом он был совершенно серьезен. – Тьфу ты, – подумал я с досадой, – вот подкинул же черт дурака. Господи, если ты есть, помоги нам, – взмолился я.

– Очень хорошо. Олег, теперь возвращайся к семье. У вас на сборы двадцать четыре часа. Завтра на двух машинах выдвигаемся в Питер. Там мы разделимся, чтобы съездить по своим квартирам, надо будет отдохнуть и собрать все необходимое для путешествия. Дальше встречаемся на Крестовском в яхт-клубе. По времени сориентируемся уже, когда въедем в город. Все понятно?

– Что брать с собой? Как будем держать связь?

– С собой берите питьевую воду, продукты, лучше то, что долго не портится, бензин, если есть, оружие. Что ты еще спрашивал? А, как мы будем связываться друг с другом.

Этот вопрос оказался как нельзя кстати. Я вспомнил, что видел в подвале егеря рации и хотел забрать, но потом увлекся поисками оружия так, что совершенно забыл о них.

– Надо сходить в дом к Олегу, у него есть две маленькие рации. Думаю, их радиус действия в Питере нас мало устроит, но это гораздо лучше, чем ничего. Во всяком случае, здесь и по дороге мы будем иметь возможность общаться без проблем.

Я замолчал и с интересом стал наблюдать за реакцией нашего архитектора. Он постоял немного, посмотрел для чего-то по сторонам, а затем сказал:

– Наверное, надо сходить за ними… мне?

Его готовность меня порадовала, значит, человек он, даже если и трусливый, то показывать это, а тем более начинать выторговывать себе безопасность, он не станет.

– Добре, – почему-то по-украински ответил я. – Пошли. Только пукалку свою оставь здесь, подержи карабин, а я тебе помповое ружье сейчас со второго этажа принесу.

Я пошел наверх. Восходящее солнце тихо запустило свои лучи в нашу спальню и ласково гладило стены, незаправленную постель. Я вышел на балкон и посмотрел на дом Виктора, дорожки на его участке. Никого не было. Выйдя в коридор, взглянул в окно на участок Олега и пролом в заборе. Там тоже никого не было. Какое-то смутное чувство тревоги сидело в груди холодной жабой. У меня из головы не выходили те два зомби, как будто следящих за мной, которых теперь нигде не было. Я начал про себя рассуждать: “если бы они стояли за нашим забором, тот Олег их непременно увидел бы, значит, их там нет. Значит они ушли. Но каким образом они могли уйти от живых людей, если весь смысл их глупого существования, как я понимаю, состоит в поиске живой плоти? Коров у нас нет, собаки за заборами молчат, тоже ведь не дуры, чуют, что нежить ходит. Короче говоря, загадка с этими зомби, неприятная такая неразгаданная загадка получается”.

Мы перелезли через забор. В проезде действительно зомби не было и, насколько просматривался участок Олега, там тоже.

– Держи ружье наготове, – шепотом предупредил я Олега.

Где-то хрустнули камешки, как будто кто-то сделал шаг. Я огляделся. Вокруг никакого движения не наблюдалось, и опять наступила пугливая тишина, наполняемая жужжанием насекомых, слабым шелестом листьев. Все дышало летом и не обращало на двух напряженных людей никакого внимания.

– Может собака за забором? – тоже шепотом предположил Олег.

Объяснять Олегу, что два загадочных зомби, с явными остатками интеллекта могут находиться где-нибудь здесь поблизости, я не стал. Тем более из открытого окна коридора за нами следила Надя, которая в случае чего должна нас предупредить.

– Пошли, – скомандовал я и вошел в пролом.

Слева из-за забора на меня, достаточно быстро для зомби, кинулись те, с кем я так не хотел встречаться.

Я услышал уже ставший привычным истошный крик Нади и выстрел. Первого зомби отбросило, и он упал на спину, заёрзав на спине, как жук, который не может перевернуться. От неожиданности я на секунду остолбенел. Этого оказалось достаточно для второго зомби, который набросился на меня и повалил на землю. Его жуткие глаза, казалось, смотрели мне прямо в мозг. Зубы клацали прямо перед моим носом, я с трудом сдерживал его. Вдруг голова его дернулась, мертвый взгляд застыл, а тело обмякло. Олег резко сдернул с меня труп и вытер охотничий нож, который я ему дал перед выходом, о спину теперь уже окончательно мертвого зомби.

– Спасибо, дружище, – я с благодарностью протянул ему руку.

– Не за что, – скромно ответил он.

– Моя жизнь, по-твоему, это ничто? – Я засмеялся.

Он посмотрел на меня и тоже начал смеяться. Олег смеялся все сильнее и громче. Поняв, что у него истерика от пережитого нервного напряжения, я дал ему сильный подзатыльник, после чего он замолчал. Когда он пришел в себя, я извинился.

Подстреленный зомби с перебитыми позвоночником каким-то образом перевернулся своею верхней частью, и, подтягиваясь на руках, теперь полз ко мне, оставляя голыми пятками две глубокие борозды в траве.

– Этот мой, – произнес я.

Я быстро вскочил на ноги и, почти не прицеливаясь, выпустил пулю ему в лоб. Зомби, как подбитый фашистский “Тигр”, почти дошедший до нашего окопа, в метре от меня ничком уткнулся в траву.

– Теперь пойдем за рацией, – сказал я Олегу и еще раз внимательно огляделся по сторонам.

Надя смотрела из окна. Когда я взглянул на нее, в ответ она коротко махнула рукой. “Все будет хорошо”, – повелительно, как бы гипнотизируя реальность, подумал я.

Жена Олега оказалась красивой брюнеткой, как мне показалось, около тридцати лет. Их старший сын походил на папу, а средняя и младшая дочери воссоздавали в миниатюре свою маму, что лично мне вполне нравилось. Пошловатый БМВ Х5 вместил все их семейство вместе с пожитками, которые они определили себе взять. Мы с Надей поехали на ее красном Рендж Ровере. Подъехав к шлагбауму, отделяющему поселок от внешнего мира, в домике охраны мы увидели зомби в униформе, который при нашем появлении начал кидаться на большое во всю стену панорамное окно. Он не мог открыть дверь и выйти наружу. Охранник тщетно пытался укусить нас, елозя черными губами и скрипя по стеклу зубами, что выглядело одновременно жалко и отвратительно, напоминая гигантскую пиявку. “Может они не такие уж и сообразительные”, – подумал я. ”А те двое только странное исключение из правил?”.

За закрытым шлагбаумом, устроенным таким образом, что через него не могли пройти и люди, стояла толпа зомби из соседнего поселка и деревни. При нашем появлении волна, как мне показалось, радостного оживления прокатилась по ней. Машина Олега, ехавшая впереди, резко затормозила.

– Что случилось? – спросил я, тоже резко затормозив.

– Я на таран не пойду, от машины ничего не останется. Надо шлагбаум поднять.

– Как ты себе это представляешь?

– Надо подумать.

– И думать нечего, не успеет кто-нибудь из нас поднять шлагбаум, как толпа сожрет его. Я возьму УАЗ охранников и протараню этот гребанный шлагбаум, а через несколько сотен метров, когда мы оторвемся от преследования, пересяду в свою машину. Ждите меня здесь. Поставьте машины так, чтобы я мог разогнаться.

Места перед шлагбаумом было совсем немного, две машины с трудом разъезжались.

Я взял карабин и направился к домику охраны. Не долго думая, открыл дверь и отскочил в сторону. Тот, кто раньше был охранником, буквально вывалился наружу. Оказывается, он стоял и ждал меня под дверью. Я вскинул карабин и вышиб ему мозги. Странно, но я не услышал запаха мертвечины, разложения, когда вошел в домик за ключами от машины. Снимая с дежурного крючка ключи, я посмотрел на толпу, напирающую на шлагбаум, который начал выгибаться. “Надо торопиться”, – с нешуточной тревогой подумал я и бросился к машине. Когда я захлопнул дверцу УАЗа, шлагбаум, не выдержав напора, сломался. Первые зомби упали под ноги тех, что шли сзади. Толпа рекой потекла по узкому проходу между забором и домиком охраны. Двигатель завелся с полтыка. Включив вторую скорость, я направил машину на толпу зомби. На скорости сорок километров в час УАЗик врезался в толпу. Пара лиц, вернее образин, мелькнувших перед глазами, показались мне знакомыми. Как комбайн в советских телесюжетах про битву за урожай, он своим железным бампером косил зомбаков, подминая под себя. “Буханка” хрустела костями, уверенно переезжая сбитых зомби всеми четырьмя колесами, прессуя их днищем и наматывая на кардан кишки. УАЗу вполне хватало мощности на то, чтобы прокладывать путь через трупы. В маленьком зеркальце заднего вида я смог рассмотреть прыгающих по искалеченным зомби вслед за мной Рендж Ровер и БМВ. Я сидел, засыпанный осколками лобового стекла, ошметками мертвой плоти и мозгов, схватившись за огромную дурацкую баранку, как за спасательный круг, и с непередаваемым удовольствием слушал звук разбиваемых черепов, хруст костей.

Лобовушку разбили первые же задавленные ходячие мертвецы, головы которых, как футбольные мячи, наполненные песком, стали тяжело биться об нее, как только я въехал в толпу. Первые три головы стекло выдержало, а потом лопнуло, обдав меня дождем мелких осколков. На полу и пассажирском сиденье валялись оторванные головы, руки, все было измазано сгустками черной, давно застывшей крови. От переизбытка адреналина в этот момент в моей голове мощно зазвучал “Полет валькирий” Вагнера. Только сейчас я понял, как сладостно давить это мертвое воинство, некогда бывшее моими соотечественниками. Как восхитительно калечить все это быдло, из-за которых, в конце-концов, весь мир и превратился в сумасшедшую прозекторскую. Я наслаждался местью этим безмозглым трупам, которые и при жизни были не намного умнее. Во всяком случае, теперь, после неудавшейся гуманитарной биологической атаки “наших американских партнеров”, сомнений в этом у меня не осталось. Оторванная голова очередного сбитого зомби упала мне на колени. Ее жадно разевающаяся пасть оказалась в критически опасной близости к моему мужскому достоинству. Буквально завизжав от испуга и омерзения, я схватил эту некогда молодую женскую головку за роскошные длинные черные волосы и с силой отшвырнул куда-то вправо, подальше от себя. Бросок получился не очень удачным, голова ударилась о стекло пассажирской двери и, отскочив, удивительным образом насадилась на болтающийся рычаг переключения скоростей. Голова, все разевая ужасную пасть, крутила глазами, ее морда была обращена куда-то вперед и наверх. “Прямо как Тезей с головой Горгоны”, – подумал я и нервно засмеялся.

К счастью, близлежащие населенные пункты имели не слишком большую численность, поэтому через минуту езды, толпа поредела, а через минуту кончилась совсем. Проехав еще немного, я снова посмотрел в зеркало заднего вида. Обе машины благополучно прошли моим фарватером. Две минуты адского наслаждения были позади, но я знал, что меня ждет еще много таких минут, секунд. Ненависть, вот то, что мной теперь двигало. Мне очень хотелось убить всех тех телеманипуляторов, которые в течение нескольких лет тотально промывали мозги населению этой несчастной страны. Я мечтал убить и растоптать собственными ногами все 140 миллионов тупых мертвых ублюдков, которые по какой-то дикой прихоти природы ходили и очень желали сожрать мой непромытый пропагандой мозг. Даже сейчас, как и сто лет назад они хотели отнять и сожрать. Только сегодня им не нужны фабрики, заводы, справедливость, сейчас им нужны свежие сырые мозги и больше ничего.

Надо было останавливаться. Забывшись, вместо рычага переключения скоростей я схватился за мертвую голову и тут же с омерзением одернул руку. Резко нажал на тормоз. Машина, несколько раз конвульсивно дернувшись, заглохла. Я открыл дверь и вывалился наружу. Почти сразу подъехала Надя, следом за ней Олег. Разбитые фары, помятые передние крылья, треснувшее лобовое стекло, сломанные боковые зеркала, вот весь урон, который причинили зомби нашей машине. У БМВ повреждений оказалось еще меньше.

– Не выходите, – предупредил я их.

Бросив последний взгляд в салон, я забрал из УАЗика карабин. На полу и пассажирском сиденье валялись разные части тел, как рыбы, выброшенные на берег, разевая свои мерзкие пасти, лежали оторванные головы. Зрелище, надо сказать, не для слабонервных. Осматривать машину снаружи не хотелось. Надя уже устроилась на пассажирском сиденье. Закрывая рот платком, она боролась с тошнотой. Садясь в свою машину, я посмотрел назад. Пестрая колышущаяся толпа надвигалась на нас, медленно увеличиваясь в размере. Переборов острое желание развернуться и продолжить минуту ненависти, я сел за руль и нажал на акселератор.

Подумать только, еще два дня назад такое даже в страшном сне не могло присниться, а теперь я убиваю мертвецов. Нескольких я хорошо знал при жизни, теперь они хотят сожрать меня. Наличные деньги ничего не значат, электронные просто перестали существовать, золото превратилось в малопригодный к использованию металл, главная ценность теперь огнестрельное оружие, топливо, лекарства, еда и вода. Все, пять вещей, которые теперь управляют людьми. Зомби управляет всего одна вещь – человеческая плоть. Кто из нас сильнее, кто уязвимее?

Мы осторожно ехали по пустой дороге. Солнце находилось в зените. От сильной жары плавился асфальт, над которым поднималось вяло колышущееся марево. Даже птицы на это время притихли, прячась в тени листвы. На дороге почти не было брошенных машин, а те, что мы видели, оказались пустыми. Скорее всего, мое предположение о том, что обращение произошло ночью, оказалось верным. Странное ощущение удовольствия от отсутствия людей не оставляло меня. Вдруг обретенная свобода от общества вдохновляла. Вдохновляла на какие-то безрассудные поступки. Казалось, если захочу, то я даже смогу полететь.

– А ведь там, в толпе были эти два алконавта, ну те, которых я первыми увидел, – минут через десять езды произнес я.

Надя уже справилась с тошнотой. Она смотрела вперед и молчала. Ее необходимо было вывести из состояния ступора, в которое она впала после нашего прорыва. Возможно, она тоже узнала кого-то в толпе, иначе ее реакция не носила бы такой острый болезненный характер, уж я то ее знаю.

– Надюша, ответь мне, – попросил я как можно ласковее.

– Юра, мне так противны все эти зомби, мертвецы ходящие, – произнесла она тихо. – Вот как нам выбраться отсюда?

– Едем же, – я кивнул на лениво змеящуюся черную полосу дороги перед капотом машины. – Ты кого-то увидела?

– Женщину, которая обычно продавала нам молоко в деревне. Знаешь, она стояла, не бросаясь на машину, а просто как будто смотрела на меня. Так жутко…

– Да, неприятно. – Мне действительно стало противно из-за всех этих обращений, потому что видеть вчерашних людей ходячими мертвецами отвратительно и противоестественно.

– Вот едем, а куда едем? – Надин голос совсем ослабел.

– Как куда? Едем к нашим детям, зомби там меньше, ты же слышала. Станем все вместе жить. А, Надюша? Не надо расклеиваться. Подумаешь, увидела какую-то знакомую. Знаешь сколько теперь наших знакомых ходят и ищут свежую человечину? – Поняв, что ляпнул не к месту, я тут же переменил тему, – Надо сегодня собрать провизию в дорогу, консервы, сухое молоко, шоколад и загрузить на “Надежду”. Послезавтра выйдем.

– Как думаешь, наши дети ведь не превратились в этих ужасных существ?

– Зачем спрашиваешь? Знаешь ведь, что нет. Если мы с тобой не обратились, то уж они подавно не обратятся. Это все страшно для быдла, которое с утра до вечера смотрело телевизор, а им некогда, да и генетика хорошая, – я подмигнул Наде, и она ответила слабой улыбкой.

На душе стало легче. Уверенность в детях, вербализованная словно молитва, помогла. Сейчас больше всего нужна была надежда, что наши дети спаслись, и нам обязательно надо туда добраться, пусть даже это другой конец света. Каким способом и когда это получится, сейчас было совершенно не важно. Теперь, когда цель четко определена, не остается ничего, как приложить все усилия, чтобы ее достичь.

Проскочив без приключений пятьдесят километров, мы подъехали к Сертолово. Уже на подъезде к поселку начали попадаться зомби, как группами, так и по отдельности. Четырёхполосная дорога, идущая по самой окраине поселка между домами с одной стороны и военной базой с другой, теперь представляла собой узкую дорожку, захламленную брошенными машинами, врезавшимися друг в друга, в столбы, дорожные ограждения. Через настежь открытые ворота военной базы виднелись хаотично блуждающие мертвецы в военной форме. На островке безопасности посреди дороги, подмяв под себя светофор, как бы в нерешительности что делать дальше, ехать вперед или сдать назад, замер Т-72. Открытый люк танка будто приглашал, спрятавшись от всех зомби мира за мощной броней, воспользоваться его недюжинной силой. Я остановил машину метрах в десяти от него и внимательно еще раз осмотрел пространство вокруг. Впереди, метрах в ста от нас стояла парочка зомби-старух в платочках, смотрящих в сторону небольшого гипермаркета рядом с дорогой, на торце которого висел огромный баннер с надписью “АКЦИЯ! Только у НАС Умопомрачительная Распродажа”. “Какой идиот придумал такой длинный рекламный слоган? А эти две, похоже, и не изменились совсем, у них патологическая тяга к разного рода акциям. Теперь ищут бесплатную раздачу мозгов”, – с отвращением подумал я, и меня передернуло.

– Старухи не почуяли нас. Наверное далековато даже для их нюха. Надь, я выйду, посмотрю можно ли завести этот танк. На нем как-то надежнее, как ты думаешь?

– Делай, как считаешь нужным, Юр. Только в нем, наверное, шумно и неудобно?

– Зато надежно и безопасно, – ответил я. – Если появятся зомби, закрой дверь, пересядь за руль и будь готова ехать. Если что, я запрыгну в любую пассажирскую дверь машины, только не заблокируй их случайно, – сказал я и вышел из машины, оставив свою дверь открытой.

Старухи не повернулись ко мне, и это радовало, есть время обследовать танк. Олег тоже хотел выйти, но я сделал ему знак оставаться в машине. Обойдя разбитую легковушку, напустившую под себя лужу черного блестящего масла, я подошел к танку. Стараясь не шуметь, забрался на башню. Солнце уже клонилось к северо-западу, щедро окрашивая желтым дома и постройки бывшего поселка Сертолово. Нагретая за день броня жгла руки, и даже через подошвы специально надетых кроссовок чувствовался жар металла. Я заглянул в люк.

Когда-то на первом курсе института нас отправили на картошку, где мне пришлось несколько дней водить гусеничный трактор, так как колхозный тракторист по причине запоя отсутствовал. Тогда председатель колхоза волевым решением назначил меня трактористом. На зависть нашим ребятам, я почти сразу научился водить это железное чудище, поэтому как управлять танком я примерно представлял.

В нос мне ударил тяжелый запах давно не стираной одежды, горячего металла, солярки. Запаха разложения в этой гамме не прослеживалось. Я услышал какие-то звуки и почувствовал внизу движение. Яркое солнце своими закатными лучами не могло мне помочь рассмотреть, что же там происходит. Чуть перегнувшись, я попробовал заглянуть внутрь. Руки с черными сбитыми пальцами тут же выскочили из темноты мне навстречу. Я отшатнулся, чудом успев убрать лицо из люка. От неожиданности я чуть не свалился с танка, неудачно зацепив ногой что-то типа скобы. Внутренность танка наполнилась движением. Посмотрев на старух, я обнаружил их идущими ко мне со скоростью, с которой они ходили, наверное, только в магазины на свои любимые акции. В легкой панике я спрыгнул с танка и тут же подвернул ногу. Резкая боль пронзила правую стопу и голень. “Черт бы побрал эти кроссовки. Лучше бы я надел любимые мокасины”, – выругался я про себя.

– Юра, ты ногу подвернул? – Надя выскочила из машины и бросилась ко мне.

– Назад! За руль сейчас же! – делая отчаянные знаки рукой, скача на одной ноге к машине, прокричал я.

Мне не повезло. Крича жене, я вскочил в проклятую масляную лужу, поскользнулся и больно упал на левое плечо. Теперь масло липко блестело перед моим лицом. Надя подняла меня и, перекинув мою руку себе за шею, буквально поволокла к машине. Повернув голову в сторону танка, метрах в двухстах я увидел множество зомби, идущих к нам. Странно как они обнаружили нас, ведь старухи меня не засекли, когда я вышел из машины, а сейчас, похоже, вся зомбическая округа стекалась к нам. Если бы танк оказался свободен, то он стал бы идеальным средством передвижения до Питера по шоссе, изобилующим всевозможными брошенными автомобилями и бесчисленными толпами мертвых. Тридцать километров до дома можно безопаснее преодолеть только на вертолете, которого нет. Теперь жалеть об этом было поздно, надо добраться до машины, пока мертвецы нас не сожрали.

Прозвучал первый выстрел. Олег, открыв окно, стрелял по ближайшим мертвецам, которые подошли уже совсем близко к их машине. Надя быстрее потащила меня к передней пассажирской двери. Я первым увидел молодого парня, вернее теперь зомби, неожиданно появившегося из-за автобусной остановки, возле которой стояла наша машина. Когда мы подъезжали, я никого не заметил возле нее. Единственное объяснение того, что я его не увидел тогда – он прятался. Еще секунд десять и зомби окажется перед нами.

– Давай на водительское место, – прохрипел я Наде в ухо. Боль по ноге поднималась вверх по телу и билась в затылок, словно желая вырваться наружу. – Я перелезу. Времени нет, зомбак близко.

Зомби уже шел мимо задней пассажирской двери. Надя буквально затолкала меня в машину, а я, цепляясь за баранку, за торпеду, подтягивая руками больную ногу, перелез на пассажирское сиденье. Надя успела захлопнуть дверь перед самым носом зомби. Трясущимися от страха и напряжения руками она нажала на кнопку пуска двигателя. Мотор взревел, послушно повинуясь до предела нажатой педали акселератора, Надя переключила шайбу коробки передач в положение “спорт”, и машина рванула с места, будто ею выстрелили.

– Только никуда не врежься, – попросил я. – Машину найти нынче не трудно, но мне в таком состоянии бегать из одной машины в другую от ходячих мертвецов сложновато, – морщась от боли, сказал я жене, которая неслась, как угорелая, будто зомби устроили за нами погоню на Порше и Феррари. – Надюша, сбавь скорость, пока мы не разбили машину об какого-нибудь дурацкого зомби.

Нам повезло, что основная часть мертвых сертоловских жителей еще не успела добрести до дороги, плутая по прилегающим парковочным карманам, бессистемно заставленным разнокалиберными павильонами, в которых когда-то торговали шавермой, похожим на газировку дешевым разливным пивом под названием “Жигулевское”, просроченными белорусскими продуктами, поддельными сигаретами, паленой водкой и подержанными мобильными телефонами, в изобилии сдаваемыми местными наркоманами. Потрёпанные газели-киоски дополняли почти восточную атрибутику уличной торговли небогатой провинции. Везде лежал никем не убираемый тополиный пух, закрывая асфальт и другие горизонтальные поверхности. Природа оперативно постаралась скрыть присутствие людей. Все бы это выглядело пасторально, если бы не мертвые люди, хищно разевающие рты в сторону наших машин.

Мы выехали из Сертолово. Запищала рация. Я нажал кнопку приема.

– Юрий, у вас все нормально?

– Мы почти в порядке. Я ногу подвернул. Похоже связки потянул и плечо зашиб, когда упал, но, думаю, через пару дней все пройдет. Надо только в аптеку заехать и купить мазь, которая отеки снимает.

– Ну, наверное, уже не купить, а взять? – поправил меня Олег.

– Ну да, – невесело усмехнулся я его уточнению. – Как у вас?

– Я подстрелил двух зомби, – гордо отрапортовал он.

– Поздравляю. Заедем в аптеку, где поменьше домов. Я знаю такую недалеко от пересечения Выборгского шоссе и Суздальского проспекта. Дальше все намного хуже, я так подозреваю, да она к тому же круглосуточная, пришлось как-то по дороге ночью воспользоваться, поэтому ломать ничего не придется, должно быть открыто.

– Ок, – коротко ответил Олег.

Дорога опять стала почти пустой, но на спуске от Осиновой рощи началось то, чего я и опасался. Здесь, на въезде на КАД оказалось очень много машин. Встречные полосы, где соединялись дороги с КАДа и из города, пучились столкнувшимися машинами. Словно русло реки, непроходимо забитое во время весеннего ледохода, машины плотно заполняли все пространство между отбойниками, образуя пробку в несколько сот метров. Во многих машинах, как пауки запертые в банке, копошились зомби.

– Видишь, – сказал я, указывая на пробку, – для этого и нужен танк. Я думаю любое пересечение с КАД выглядит примерно также. Поэтому нам еще повезло, что въезд относительно свободен.

– А почему там пробка? – Надя показала на встречку.

– Наверное, обращение было не одномоментным. Кто-то превратился в зомби раньше, а кто-то позже, успев сесть в машины и вот доехать… Вот наш сосед-егерь, пил водку в закрытом подвале и обратился намного позже, чем Виктор с семьей. У кого-то получилось по-другому, но это как раз нормально.

– Что нормально? – Надя недоуменно взглянула на меня.

– Ну, то что люди по-разному обращаются. Разная скорость реакции.

Надя понимающе кивнула. Мы проехали по путепроводу над КАД. Теперь машины опять стали встречаться редко. Впереди лежало Парголово. Слева недалеко от дороги виднелось черное облако дыма. Что-то горело. Постреливал раскаленный шифер. Возможно загорелась оставленная без присмотра баня или опрокинутый мангал стал причиной пожара. Слабый ветер не способствовал быстрому распространению огня, но и дождя сегодня не предвиделось.

– Скорее всего, Парголово с той стороны, – я кивнул на дым, – выгорит все. Жаль, неплохое место…

Я не успел договорить, Надя резко затормозила. На нас шли два обгоревших трупа. Они походили на поджаренные куски мяса, без волос, кожи, глаз, щек, с отвалившимися нижними челюстями.

– Господи, да что же это такое?! – с отчаянием воскликнула Надя.

– Не останавливайся, езжай, – как можно спокойнее сказал я, положив руку ей на колено и чуть потянув на себя, чтобы Надя перебросила ногу на газ.

Включив рацию, я предупредил Олега, который держался от нас на дистанции метров в тридцать.

– Не останавливайся и не давай своим девчонкам смотреть налево.

– Ок, – как всегда лаконично, ответил Олег.

– Удачный нам архитектор попался, – попытался я пошутить, но Надя меня и не слушала, борясь с очередным приступом тошноты.

Обогнув жаркую парочку по большой дуге, через минуту мы подъехали к бронзовому дедушке Ленину. Он, как всегда, стоял лицом к въезжающим с области, засунув одну руку в карман брюк, а другой держась за лацкан плаща, с веселым таким прищуром из-под козырька бронзовой кепки. Вокруг него, тяжело переминаясь, словно ожидая коммунистического реванша, стояло с десяток зомби, которые несколько десятков часов тому назад представляли из себя глубоко постаревших адептов великого советского прошлого.

– Коммунисты что ли? – не выдержав улыбнулся я. – Похоже они по первому зову обратились. Да, пенсионеры самые запропагандированные были, им, наверное, и минуты не потребовалось для того, чтобы стать настоящими патриотами.

Наде было плохо, поэтому она просто кинула быстрый взгляд на социалистических зомби и снова стала внимательно следить за дорогой, тем более, что та изгибаясь пошла вниз.

С горки открывался вид на окраину Питера. Двадцатипятиэтажные дома, будто долговязые старшеклассники среди первоклашек на линейке в день знаний, стояли в окружении девяти-двенадцатиэтажных “кораблей”. Пышные деревья, обрамляющие их словно букеты, дополняли образ. Питер, отражая закатное солнце, гордо смотрел тысячами окон, горящих красным. В другое время меня бы это восхитило, но сейчас я физически чувствовал, что город жадно следит за нами пустыми мертвыми глазами, в которых горит скорее адское пламя, чем закат.