Читать книгу: «Не убоявшись зла», страница 2

ЗА МЕСЯЦ ДО. РЕЙС МОСКВА-АФИНЫ.

Вугар проснулся и попытался, насколько это было возможно в кресле эконом-класса, потянуться. Получилось плохо. Он оглянулся и, найдя взглядом Демьяна, тихо свистнул. Демьян повернул голову в его сторону, и Вугар кивком указал в направлении хвоста самолёта. Оба синхронно поднялись и проследовали к воздушному туалету.

– Деми-джан, я, конечно, кажусь умным человеком, – начал Вугар. – Но сейчас ты мне объясни, почему мы вместо прямой в Стамбул, летим в Афины?

– Вугар-джан, я тебе, как умный человек умному человеку, так скажу. В Афины мы летим, потому что кто-то стуканул турецким жандармам, что именно вот таким же белым самолётом Москва-Истанбул полетит один двухметровый олух, некий Вугар Назими, который тринадцать дней назад открутил башку турецкому подданному на все триста шестьдесят градусов, хотя я, ещё больший олух Царя Небесного, просил этого не делать. У открученной головы, Вугар-джан, нашлись родственники, которые по нелепой случайности оказались высокопоставленными жандармами. А наши с тобой рожи срисовали! Кикимора сказала, что там добрая половина контингента этих блюстителей рвёт и мечет, как хочет с нами пообщаться. Сам понимаешь, попадёмся в Стамбуле, даже до кутузки не доедем, нас на корм рыбкам отправят. Теперь понятно, почему мы с тобой летим в Афины?

– Теперь понятно. – Вугар виновато потупил взгляд и протиснулся в обтягивающую его кабинку клозета класса земля-воздух-земля.

Резкая боль прокатилась по всему телу, и Демьян еле удержался, чтобы не потерять сознание и не упасть. В глазах всё потемнело, на лбу выступил холодный пот, а из правого уха потекла липкая струйка горячей крови. Он подозвал стюардессу и, попросив у неё бутылку воды, тяжело направился на своё место. Незаметно достал из чехла планшета блистер с таблетками, бросил пару в бутылку с водой и начал пить ещё шипящую жидкость, которая начала окрашиваться в ярко-жёлтый цвет. Через пару минут боль начала отступать. Только бы вытянуть. Только бы продержаться…

ЗА ДВЕ НЕДЕЛИ ДО ЭТОГО. СТАМБУЛ.

Три молодые девушки, полные восторга от увиденного, блуждали по пёстрым рядам стамбульского базара. Яркие цвета тканей, ароматы специй и крики уличных зазывал захватывали их внимание. Они смеялись и делились впечатлениями, не подозревая, что за ними наблюдают.

В тени одного из киосков, где продавали восточные сладости, скрывался незнакомец. Он внимательно следил за девушками, отмечая каждое их движение. Его намерения были неясны, но в движениях и мимике усматривалась напряженность. Его маленькие, поросячьи глазки воровато осматривали всё, что происходило вокруг. Девушки, погруженные в свои дела, не замечали, как их радостное настроение привлекает нежелательное внимание.

Одна из девушек, Ирина, остановилась, чтобы рассмотреть яркие украшения, висящие на стене. Она не могла сдержать восторга и закричала: «Смотрите, как красиво! Ручная работа.» В этот момент незнакомец сделал шаг вперед, но вдруг остановился, заметив, что рядом с девушками появился местный продавец, который предложил им попробовать пахлаву.

Ситуация могла развиваться по-разному. Девушки, не подозревая о надвигающейся опасности, продолжали наслаждаться своим днем, а незнакомец, все еще наблюдая, решал, как поступить дальше.

– Девчонки, у нас целых семь часов до пересадки, или как там это называется. – Эвелина явно что-то уже задумала и решала, как уговорить подруг.

– Давайте поедим для начала, я есть хочу, – предложила Надя. Остальные с воодушевлением согласились.

– Приехать в восточную сказку и не поесть восточного, настоящего шашлыка? Я хочу мяса, р-р-р, – Эвелина подняла обе руки и, растопырив пальчики, изобразила тигрицу. Девчонки весело засмеялись и не спеша пошли искать шашлычную или ресторанчик.

Незнакомец быстро достал телефон, набрал номер и затараторил что-то на своём, видимо, турецком. Он проследовал за девушками на расстоянии, не выпуская их из виду и не прекращая говорить в трубку. Было понятно, что он кого-то направляет в сторону девушек.

Через пару десятков метров к весёлой троице подошёл молодой, высокий, красивый парень с аккуратно подстриженной бородкой. Он оценивающе посмотрел на девчонок и заговорил на почти чистом русском:

– Привет. Вы, наверное, из России?

– Привет. Наверное. А что, так заметно? – Эвелина заговорила первой.

Парень улыбнулся и ответил:

– Да, громковато для местных девушек.

– Мы не местные, не знали, что так мешаем. Девчонки, пошли уже. – Надя схватила Ирину за локоть и потащила вперёд.

– Да постойте вы! Извините, я не хотел вас обидеть. Не с того начал. – Парень виновато посмотрел на девушек и придвинулся к ним чуть ближе перегородив путь. Они остановились и вопросительно взглянули на новоявленного горе-ухажера. Тот продолжил:

– Меня Амиран зовут, я из Тбилиси, это столица Грузии. Работаю здесь гидом. У меня жена была из России, из Красноярска. – Глаза парня покраснели, наполнились слезами.

– Год назад она умерла во время родов. Родился сын. Я не смог там жить без неё, забрал ребёнка, и мы переехали сюда. Теперь работаю тут, создаю досуг супер-богатым туристам из России и СНГ. Сейчас как раз иду с работы, слышу русскую речь. Приятно. Вот и решил подойти. Извините ещё раз, если обидел, я не хотел.

Недоверие к этому красивому грузину сменилось девичьей жалостью. Да и на левой руке у него было обручальное кольцо : , разведён или вдовец. Один воспитывает сына. Малышу, наверное, тяжко без мамочки. Одет дорого. Жена из их родного города. Бедняжка. Доверчивым девушкам этого тогда показалось достаточно.

– Я тут услышал ваш разговор случайно. Вы поесть хотите. Я тоже. Могу тут одно место показать, готовят вкуснейший адана-кебаб, для своих. Абы где тут кушать опасно, отравиться можно «на ура». Попадёте в больницу, потом ничего не докажете, турки своих прикроют и вас же виноватыми сделают. Если хотите, пойдёмте, поедим нормальную еду.

Сибирячки переглянулись, и вся четвёрка пошла навстречу вкуснейшему адана-кебаб.

Они не спеша дошли до маленького, уютного ресторанчика. Внутри было очень немноголюдно. Амиран приветственно махнул официанту-турку, который в ответ прижал руку к сердцу и взглядом указал на девушек. Амиран кивнул, и турок быстрым шагом ушёл к подсобке. Девушки уже выбрали понравившееся им место и уселись на мягкий диванчик.

Амиран подошёл к ним, улыбаясь, и присел рядом. Атмосфера ресторана была спокойной и расслабляющей. Мягкий свет ламп создавал уютную обстановку. В воздухе витали разнообразные ароматы: аппетитный запах блюд, доносившийся из кухни, смешивался с одурманивающим ароматом благовоний – сандала, ванили и корицы.

– Что будем заказывать? – спросил он.

– Я слышала, что у них отличные адана-кебаб, – хитро улыбнулась Надя, листая меню. – И, возможно, стоит попробовать шашлык!

– А я бы не отказалась от какого-нибудь десерта, – добавила Эвелина, с интересом разглядывая картинки.

– Я пить хочу. Может лимонада или холодной колы? – спросила Ирина.

Амиран кивнул, соглашаясь с их выбором. Он знал, что ресторан славится своим разнообразием блюд, и был уверен, что они останутся довольны. В это время к ним подошли официанты с подносами. На одном стояли четыре высоких стакана с прохладным напитком , а на втором небольшие закуски. Они аккуратно расставили их на столе, и удалились.

– Девушки, наслаждайтесь пока лимонадом и закусками, а я отойду, распоряжусь, чтобы кебаб был не острый, иначе сгорим. Не хотелось бы испортить приятный вечер ни вам, ни себе, – Амиран встал, снял лёгкую кожаную куртку и повесил её на стоящую рядом с диваном, старую вешалку.

– Хорошо, – согласились его спутницы.

Он уверенно подошёл к стойке бармена. Они поздоровались как старые друзья, которые давно не виделись. Амиран что-то вполголоса начал объяснять мужчине, тот слушал, кивая, и его лицо становилось всё более непроницаемым, как маска.

Девчонки, наслаждаясь прохладным лимонадом, принялись оживленно обсуждать предстоящий отдых. Море манило их своими ласковыми волнами, а пляж золотистым песком и теплым солнцем. Ведь всё складывается довольно неплохо. Долетели без приключений, багаж не потеряли, сами целы. Расстраивал их только большой промежуток во времени на стыковочный рейс. В авиакомпании, которая должна была доставить их из Стамбула в Анталью, объяснили эту задержку техническими неполадками в самолёте. Им выдали сертификаты на бесплатный обед в кафе аэропорта, и разрешили выйти в город. Но и в этом был свой смысл. Им удалось немного посмотреть Стамбул и уже завести приятное знакомство с обаятельным грузином.

Ведь Амиран оказался не только интересным собеседником, но и настоящим знатоком местной культуры. Он рассказал им о лучших местах для отдыха, о вкусной турецкой кухне, и о том, как важно ценить моменты, проведенные с друзьями. Девчонки были в восторге от его харизмы и открытости. Сейчас им кажется, что это знакомство стало для них настоящим подарком.

С каждым глотком лимонада они всё больше ощущали, как приближается их долгожданный отпуск. Море, солнце и новые знакомства – всё это обещало стать началом незабываемых приключений. Девушки чувствовали, как их охватывает радостное возбуждение. Им хотелось петь и танцевать, веселиться. Чтобы весь мир знал, что они – настоящие королевы этого вечера и, возможно, даже всей планеты!

Постепенно эйфория начала сменяться апатией. Взгляды потускнели, и в воздухе повисло ощущение тревоги. Каждая попытка подняться казалась тщетной, словно неведомая сила обрушила на них бетонные плиты, вдавливая в мягкий диван, на котором они сидели.

Одна из девушек, Ирина, попыталась встряхнуться, но её тело почти не слушалось. Она сползла на пол, обняла свои колени и закрыла глаза, надеясь, что всё это сейчас пройдёт. Остальные, казалось, чувствовали то же самое. В зале повисла тишина, нарушаемая лишь тихими стонами и шёпотом, который звучал как призыв о помощи. Веки стали тяжелыми, подступила тошнота, и девушки начали проваливаться в глубокий сон. Они ощутили, как мир вокруг медленно растворяется, словно песок сквозь пальцы. Реальность ускользала, как неуловимый призрак, оставляя за собой лишь туманные очертания. Звуки приглушались, превращаясь в шёпот, а свет становился тусклым, будто солнце скрылось за плотной завесой туч. Время будто тянулась бесконечно, наполняя их сердца тревогой и смятением.

Снаружи мир продолжал жить своей жизнью, но внутри их маленького мирка воцарилась тьма.

– Мустафа, запри двери. Осман, машина приехала? – Амиран встрепенулся и начал раздавать указания находившимся в ресторане мужчинам.

– Да, аби* , фургон ждёт, – ответил турок, выбежавший из подсобки.

– Абдулла, Осман, берите тех двух, а я возьму третью. Несите их в фургон. Да шевелитесь вы, времени мало! – закричал Амиран, поднял спящую Эвелину и, забросив её на плечо, как мешок, понёс в сторону подсобки. Остальные последовали его примеру.

Девушек вынесли из ресторана на задний двор, и погрузили в ожидавший их, белый грузовой фургон.

– Абдулла, поедешь с ними, – скомандовал Амиран.

– Да, аби, – кивнул турок и уселся рядом с водителем.

Амиран набрал номер в своём телефоне, дождался ответа и сказал:

– Хоссейн-эфенди**. Птички в клетке! Да. Сделаю.

Автомобиль выехал из узкого переулка и через несколько минут растворился в лабиринте стамбульских дорог…

* старший – турецк.

** уважаемый – турецк.

АФИНЫ.

Самолёт мягко приземлился в афинском аэропорту Элефтериос Венизелос. Демьян и Вугар без проблем прошли паспортный контроль, получили свой багаж и вышли на улицу в объятия тёплой афинской зимы.

– Что дальше, Деми-джан? – Вугар прервал затянувшееся с самолёта молчание.

– Цветов надо купить.

– Какие цветы? – Вугар непонимающе взглянул на шефа, но резко оборвал уже сформировавшуюся матерную тираду. Демьян, высокий, с тёмной кожей грек, был сейчас бледен как мел и сгорбился. Взгляд потух. Казалось, он просто смотрит в никуда.

К ним подбежал паренёк лет семнадцати с криком: «Мистер, мистер. Эй, биг мэн. Турист? Нид такси?».

Взгляд Демьяна ожил, он посмотрел на паренька и что-то сказал ему. Паренёк с удивлением глянул на странного, бледного мужика, вдруг заговорившего на греческом с чистейшим афинским диалектом, и быстро убежал куда-то.

Через пару минут к ним подъехал новенький мерседес бизнес-класса, из-за руля вышел седовласый, полный достоинства грек и, молча кивнув Демьяну, открыл багажник, погрузил туда их с Вугаром вещи, затем открыл им дверь в салон. Они заняли места.

Автомобиль плавно тронулся с места. Водитель что-то спросил у Демьяна, тот кивнул, и больше никто не проронил ни слова за всю поездку.

Машина остановилась у цветочного ларька, где Демьян купил пять белых роз, и они поехали дальше…

Омония – афинская городская клоака у подножия Парфенона. Облупившиеся фасады домов, покрытые граффити, грязные, осунувшиеся личности явно под чем-то запрещённым. Ларьки с едой, вонь и крики из окон, где явно происходили нетрезвые разборки на повышенных тонах и не о добром, вечном. Любовь здесь живёт только по ночам. За деньги.

Демьян вышел из автомобиля и, взяв одну розу, медленно, вялой походкой пошёл по грязному переулку. Вугар тихонько последовал за ним, держась на расстоянии. Он понял, что шеф знает этот район слишком хорошо, но не говорит об этом. Каждый угол, каждая трещина в стенах вызывали у Демьяна воспоминания, которые он предпочёл бы забыть. Он помнил, как когда-то здесь смеялись дети, как звучала музыка из открытых окон, как жизнь кипела, несмотря на все трудности.

Но теперь все это казалось далеким. Грязь под ногами напоминала о том, что прошлое не стереть, а боль, которую он чувствовал, была как открытая рана. Демьян подошёл к старому, апельсиновому дереву и коснулся его ветви.

– Здравствуй. Помнишь ли ты меня? А я тебя помню.

Затем присел на стоящую под этим деревом лавочку, и достал из кармана своего пальто пожелтевший от времени лист бумаги. Развернул его, пробежал глазами по расплывшимся строчкам письма и посмотрел куда-то в сторону от того места, где сидел. Мимо него прошли несколько местных жителей, которые бросили на него недоуменные взгляды. Он закрыл глаза и сосредоточился на своих мыслях.

Посидев так несколько минут, он встал, свернул письмо, убрал его в карман и быстрым шагом пошёл вверх по улице.

Пройдя несколько переулков, он остановился у старого, заброшенного двухэтажного дома. Второй этаж был почти разрушен, а стены торчали как обломки зубов у древнего старика. Сердце забилось быстрее, когда Демьян вспомнил о том, что здесь происходило. Мужчина закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь подавить всплеск эмоций. В этот момент стало понятно что, несмотря на всю боль, он не может просто уйти. Этот район, этот переулок – часть его, и нужно обязательно найти способ справиться с тем, что было. Демьян открыл глаза и, собравшись с мыслями, сделал шаг вперед. Время, возможно, не исцелит все раны, но он был готов встретиться с прошлым лицом к лицу. Пора.

Мужчина подошёл к проёму окна на первом этаже, опустился на одно колено, перекрестился по православному обычаю и замер. Губы беззвучно шептали старую греческую молитву, об отпущении грехов.

Через пару минут он поднялся, достал из кармана то самое письмо. Положил его на оконный выступ, а сверху белую розу.

– Прощай родной. И прости людей, которые, построив тебя, не сберегли, – Коснувшись ладонью стены дома, он уже собрался уходить, как вдруг к нему подошла пожилая, бедно, хотя и чисто одетая женщина. Она что-то спросила у Демьяна, тот с теплотой посмотрел на неё и произнёс:

– Кариадис. Демиан. Ясу фия Электра*, – Он улыбнулся опешившей женщине, обнял её, поцеловал в щеку и, не дожидаясь её реакции, быстро направился в сторону, откуда пришёл.

Женщина побледнела, прикрыла рот обеими ладонями, как бы приглушая рвавшийся наружу крик, присела на лавочку и беззвучно заплакала. К ней подбежала девушка в полицейской форме, схватила её за плечи, а затем присела рядом.

* здравствуй, тётя Электра* – греч. Γεια σου θεία Ηλέκτρα.

Автомобиль остановился у городского кладбища. Демьян и Вугар вышли и молча направились к входу. Вугар не выдержал:

– Демис-джан, что происходит?

– Просто побудь рядом, ладно? Потом все вопросы, – ответил Демьян.

С полчаса они бродили среди могил, пока не нашли то, что искали. Три белые плиты с греческими надписями. Вугар начал вчитываться в них:

– Кариадис Ёргос 1933-1984. Кариадис Тамара 1934-1985. Малис Диметра 1961-2006.

Демьян положил по цветку на каждую могилку. Достал маленький блокнот, вырвал из него белоснежный листок и написал на нём «Демиан Ёргос ту Автандилос Кариадис 1978-***». Потом, пробив острием шариковой ручки небольшое отверстие в листке, продел в него последнюю розу и положил её на плиту с надписью «Кариадис Ёргос».

– Синхоресе ме. Ке та се до сидома* .

Он повернулся к Вугару, вымученно улыбнулся и сказал:

– Теперь надо найти Костаса, лететь будем долго и муторно. Пошли.

– Подожди. Кто они? – Вугар кивком указал на могилы.

– Мой дед, бабушка и мать. Всё? Поехали уже, скоро стемнеет.

– А отец?

– Отец умер где-то в Болгарии от пьянства и цирроза, хотя, как говорят, мечтал помереть в объятиях нимф. А закончил свою никчёмную жизнь в канаве, с бутылкой и в окружении лягушек.

– Уф. Прости, Дэми-джан. Куда теперь?

– Теперь в порт. Там еда и Костас

– Что, даже не отдохнём? – Вугар недовольно нахмурился,

– Нет времени. В самолёте выспишься или на лодке, что нам там выдадут, я не знаю.

Демьян достал телефон и набрал номер их общего друга, Костаса. После короткого разговора все сели в автомобиль и направились в афинский порт Пирей.

* простите меня и до скорой встречи – греч. Συγχώρεσέ με και θα σε δω σύντομα.

Порт гудел и грохотал на все лады. Повсюду носились грузовики, рабочие, погрузчики. Взгляд Демьяна привлёк огромный, белый круизный лайнер, который медленно подходил к вечернему причалу. Его сверкающая палуба и яркие огни создавали контраст с серыми бетонными стенами порта. Демьян остановился на мгновение, наблюдая, как пассажиры с нетерпением собирались подняться на борт, готовясь к круизу. Дурманящий запах моря смешивался с резким запахом топлива. Демьян чувствовал себя частью этого хаоса, частью большого механизма, который никогда не останавливался. Он вспомнил, как в детстве мечтал путешествовать по морям и океанам, открывать новые горизонты и встречать людей из разных уголков мира. Отчасти так и вышло. Жизнь забрасывала его во многие страны, и по работе, и просто как туриста, и каждое новое место оставляло в его сердце свой след. Он побывал в шумных городах, где небоскрёбы касались облаков, и в тихих деревушках, где время, казалось, остановилось. Видел бескрайние поля, покрытые золотыми колосьями, и величественные горы, которые манили своей недоступностью. Каждое путешествие обогащало его новыми впечатлениями и знакомствами, но в то же время оставляло чувство некой неполноты.

Они приехали в порт на двадцать минут раньше связного. Вугар, как ребёнок, наблюдал за шумной жизнью порта, и, казалось, не было ничего интереснее для него на этой планете. Демьян улыбнулся, похлопал друга по плечу и заговорил:

– В детстве дедушка часто привозил меня сюда. Мы покупали свежую рыбу, когда было на что купить. Долго и громко торговались с продавцами, а потом шли в маленькую таверну. Дед покупал мне гирос в пите и сувлаки, а еще большой стакан апельсинового сока, который почему-то вонял какими-то лекарствами. Потом мы брали большую буханку свежего, горячего хлеба и ехали домой.

– Ты хорошо его помнишь? – спросил Вугар.

– Деда почти не помню. Помню вечно пьяную бабушку. Скандалы из-за этого и как плакал от страха, что мать и дед сейчас прибьют пьяненькую бабулю. Она умудрялась пропивать последние деньги, и мы вынуждены были по нескольку дней не есть ничего, кроме хлеба или дрянных макарон. Дед сильно болел, у него часто распухали ноги. Как-то он поехал по своим пенсионным делам и на лестницах здания ему стало плохо. Дед упал и больше не встал. Тело увезли в морг, а санитары не выдавали его без взятки или пошлины, уже не помню. А был у нас, значит, ушлый сосед, вечный сиделец и хулиган, Яннис Казандзакис. Его тогда как раз выпустили из кутузки. Он собрал местных маргиналов со всей Омонии, и пошли они тело деда освобождать. И освободили! Труп украли. Привезли домой, и я до утра тогда просидел, глядя на дедушку. Ни слезинки не проронил. Сидел рядом и разговаривал с ним.

– Вуй Аллах. И что, менты не приехали? Это криминал, – глаза Вугара округлились.

– Нет. В Омонию они не совались. Там за своих могли порвать кого угодно. Район и тогда-то был не из лучших, но не настолько, как сейчас. До прихода европейских ценностей Греция жила хоть и не богато, но такого дерьма тут не было. Ты знаешь, если в одной семье варили факес, густой греческий суп с чечевицей, кастрюлю с этим божественным блюдом потом выносили во двор, накрывали стол, и все желающие могли прийдти и поесть. Я так и питался. После смерти деда с деньгами стало совсем худо. Жили на его пособие, которое, естественно, в связи с кончиной отменили.

– А мама твоя не работала? – спросил Вугар.

– Нянечкой в детском саду. Парадокс. – Демьян стиснул зубы так, что скулы задергались, словно он пытался подавить в себе нахлынувшие эмоции. Гнев и раздражение начали переполнять его, и каждая мышца лица напоминала о том, как трудно порой сдерживаться…