Читать книгу: «Черно-белая пленка», страница 5

− 

Что у всех вас с руками? Почему вся кожа ободрана?

Все принялись переглядываться друг с другом, словно не понимая о чем идет речь.

− 

Что с вашими руками? Я с вами разговариваю!

− 

О чем ты говоришь? Сядь, успокойся. – Моего плеча коснулась рука Альбы, которую я разом смахнул с себя

Не подходите ко мне, вы тут с ума все посходили, а делаете вид, будто все нормально. Наперекор моим словам, они разом поднялись со стульев и медленно направились в мою сторону. Их глаза заметно почернели, а зрачки существенно расширились. Я продолжал пятиться назад, по направлению к фургону. В моменте развернувшись, я забежал в него, захлопнув за собой дверь и подпер ее шкафом, из которого посыпались разные вещи. Паника все больше поглощала меня, в попытках найди охотничий нож, я перерыл все вокруг. В дверь начали сильно колотиться и кричать: «Открывай дверь, открой эту сраную дверь!». Я усердно игнорировал и продолжал искать холодное оружие, которое, как оказалось кто-то спрятал под диван, словно желая убрать его подальше от моих глаз. С оружием в руке я чувствовал себя куда увереннее. Дверь заметно потрескалась от нескончаемых ударов, каждый из которых эхом отдавался в моем сознании, приближая меня к неизвестному. Я не знал, что делать и как поступать дальше, меня загнали в ловушку. Снова…

В середине двери пробили отверстие, в котором показалась женская рука, что тянулась к хлипкой щеколде, разделявшей меня от тех, кто был моими друзьями. Не раздумывая я со всей силы полоснул по руке, из которой просачивалась черная зловонная жидкость, точно в моем сне за ночь до поездки. Меня бросило в холод, ноги задрожали и на секунду покинули силы, но истошный, режущий слух вопль вернул все на свои места. Я раз за разом наносил удары до тех пор, пока конечность не оказалась на деревянном полу возле моих ног. По кольцам и браслету я понял, что это была рука Иви. Выглянув в щель в двери, я понял, что те, кто стоял за ней уже мало походили на моих друзей. Несмотря на внешнее сходство, из носа, глаз и рта у них сочилась та самая отвратительная жидкость, а голоса их сменились до неузнаваемости, словно сирены они верещали и продолжали ломиться в дверь до тех пор, пока она не оказалась на полу, а я не стоял перед ними с одним лишь ножом. Отходя к окну, я обдумывал план к отступлению и понял, что единственный шанс – это пробить окно возле дивана и убежать в лес, чтобы спастись на какое – то время. Собрав всю волю в кулак, разбежавшись я выбил своим телом стекло и упал на осколки в задней части автомобиля. Несколько осколков глубоко впились мне в кожу, но из-за всплеска адреналина я попросту не почувствовал этого и принялся бежать сломя голову вглубь леса, который сейчас казался мне единственным безопасным местом. Не оборачиваясь, и, не останавливаясь, я бежал около тридцати минут до тех пор, пока в ушах не появился звонкий писк, а сердце не начало выпрыгивать из груди. Облокотившись на покрытое мхом дерево, я тщетно пытался отдышаться, в мои легкие словно вонзили лезвие, что затрудняло мое дыхание. Соскользнув вдоль ствола, я оказался на сырой земле, надо мной была густая шапка из листвы, перекрывающая солнечные лучи. Кое-как восстановив дыхание, я не без труда поднялся на ноги, опираясь на дерево, после чего принялся выбирать дальнейший путь к отступлению. Интуиция подсказывала мне продолжать двигаться по прямой, в противоположную от лагеря сторону, именно так я и поступил. Тяжело перебирая ноги, периодически переходя с бега на ходьбу, я доковылял до открытой местности, где протекала мелкая речка, казавшаяся мне настоящим оазисом. Рухнув возле нее без сил, я окунул в нее голову по плечи, охлаждая пылающее от жара лицо, после чего, жадно попил оттуда и отправился дальше в путь, в поисках безопасного места.

Спустя несколько часов безуспешных скитаний, начало смеркаться, температура ощутимо понизилась, а лес стал погружаться во мрак. Медленно, но верно меня стала охватывать паника, нарастающая с каждым шагом. Ощущение полной беспомощности сопровождало меня и поглощало все больше и больше. Лес, что при солнечном свете казался таким спокойным и уютным, теперь навевал ужас, заставляя судорожно оборачиваться от малейшего шороха. Вся моя одежда стала походить на жалкие обноски, брюки были разодраны в нескольких местах, из куртки, которая порвалась после прыжка из окна, торчала набивка. Становилось ужасно холодно, давно сбившись с пути, мне оставалось идти наугад, в надежде на хоть какое-то спасение.

От смены температуры, мои губы стали бледно-голубого цвета, ладони ужасно покраснели, казалось, что это конец. Отгоняя от себя подобные мысли, я продолжал идти, несмотря на все, что произошло, меня не покидала надежда спастись, чувство уверенности подбадривало меня, словно направляя на нужный путь. Приходилось успокаивать себя представлениями о том, что я буду делать, когда вернусь домой. Как я приму горячий душ, смыв с себя прошедший день и воспоминания о пережитых событиях. Как я приготовлю себе ужин и за пару минут опустошу тарелку, запивая все крепчайшим кофе. Как я лягу в кровать, накрывшись уютным одеялом, переверну подушку на прохладную сторону и пересмотрю перед сном один из своих любимых фильмов. А на следующий день даже не вспомню о том, что со мной произошло, позабыв об этом, как о страшном сне. Однако в моей голове висел вопрос: «Что же будет дальше? Что станет с моими одногруппниками, смогут ли они вернуться обратно, да и что с ними происходит на данный момент?» Сейчас это волновало меня меньше всего, рассудок был затуманен, ноги давно перестали меня слушаться, продолжая нести меня в неизвестном направлении, точно на автопилоте.

Остановившись возле дерева, что окончательно скинуло свои листья и сейчас больше походило на какой-то скелет, я решил перевести дух, как неподалеку послышался человеческий крик, сопровождаемый звонким детским смехом. Я без труда узнал знакомую интоннацию и голос, но так и не понял, кто конкретно это был. Новый всплеск адреналина вернул меня в реальность, словно пробудившись ото сна, я побежал в другую сторону, не оборачиваясь на истошные крики. В ушах стоял дикий гул, голова раскалывалась, а ноги словно залились свинцом. Именно в этот момент, когда я был максимально изнеможен, совсем рядом, передо мной стал слышен мужской плач и все тот же смех, но теперь он был женским. Осознавая, что далеко я не смогу убежать, было решено лечь на сырую землю и засыпаться листьями, чтобы хоть как то переждать этот момент. Начав с ног и закончив головой, я лежал под горой влажной, липкой листвы, закрыв свой рот руками. Было тяжело находиться в неподвижном состоянии, чувствовалось, как по мне ползают миллионы насекомых, которых стряхнуть было попросту невозможно. Множество голосов были все ближе и ближе, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Несмотря на шум, что окружал меня, не было слышно ни одного шага, словно левитируя, надо мной перемещались разные существа, пытающиеся отыскать жертву. Одним глазом. Сквозь небольшую щель между листьями, я мог видеть, что происходит надо мной. Не переставая, вокруг меня крутились знакомые голоса, но рассмотреть источник шума не удавалось наверняка. Порыв ветра сдул часть листьев с моего тела, практически полностью обнажив ногу и большую половину лица. Уж лучше бы этого не происходило, в таком случае мне не довелось бы увидеть тех, кто окружал меня. Десятки голов, схожих с человеческими, будто подвешенные на веревках перемещались из стороны в сторону. Из места, где заканчивается шея, тянулся длинный позвоночник, что периодически соприкасался с моим телом. Слипшиеся волосы были покрыты черной смолой, с которой мне уже доводилось сталкиваться. Эти несколько минут казались целой вечностью. Все прекратилось, когда с другого конца леса послышался оглушительный вопль, не похожий на те, что я слышал раньше, словно человек, попал в положение, схожее с моим. Все существа резко устремились в сторону крика, а я подскочив с места, принялся бежать с такой скоростью, которую не развивал никогда в своей жизни. Часть листьев приклеилась к моей одежде и волосам, но отпадала, когда я ударялся о тонкие, острые ветки деревьев. Ночью не было видно ничего, прорываясь через кромешную тьму, я бежал не зная сил до тех пор, пока среди деревьев не стало виднеться небольшое свечение. Словно свет в конце тоннеля, этот свет походил на спасательный круг в бескрайнем океане. С опаской подобравшись ближе, стало очевидно, что я набрел на трассу, а свет источала заправочная станция, похожая на ту, где мы останавливались на пути сюда.

На одном кроссовке отклеилась подошва, что еще больше затрудняло движение. Точно в удлиняющемся коридоре, все шел на свет из последних сил. Ступив на потрескавшееся дорожное покрытие, я был безумно счастлив, казалось, будто здесь я в безопасности, будто здесь мне ничего не угрожает. Добравшись до заправки, сомнений в том, что я здесь был, не осталось. Все та же единственная работающая колонка, все та же табличка с корявым текстом, все та же комнатка дедушки, живущего в ней. Не переставая оборачиваться, добрел до хлипкой дверцы и негромко постучал в нее, чтобы не привлекать лишнего внимания. Ответа не последовало. Ударив еще раз кулаком по ней, с большей силой, послышался недовольный вздох и шарканье домашней обуви. Звук опускающейся щеколды и поворот ключа в ржавой замочной скважине. Дверь приоткрылась, а за ней стоял тот самый дедушка, в домашнем халате с вышитыми на ней инициалами, меховыми тапочками и топором в свободной руке. Протирая глаза, он вопросительно посмотрел на меня, словно до конца не верил в происходящее. Не проронив ни слова, вся его сонливость развеялась, когда она схватил меня за воротник и затащил внутрь дома, после чего высунул в щель голову и посмотрел по сторонам, убедившись, что никого поблизости нет. Усадив меня на диван, он закрыл дверь на все замки, задвинул шторы и подпер дверь шкафом на колесиках, который стоял возле входа. Повернувшись ко мне спиной, он принялся рыться в ящиках возле своей кровати, после чего достал оттуда ружье и направил его на меня.

− 

Что ты тут забыл, мелкий засранец?

− 

Успокойтесь, мы уже виделись, когда заезжали сюда пару дней назад. Некрасиво направлять ружье не людей, которые сделали вам полугодовую прибыль.

− 

Я совсем не помню тебя, паршивец. Не рыпайся, а не то будешь по кусочкам собираться.

− 

Что происходит? По моему виду похоже, что я тут по своей воле?

− 

Так ты не из этих?

− 

О чем вообще речь?

− 

Судя по тебе, поход пошел не совсем по плану, верно?

− 

Можно сказать и так. Помогите мне выбраться отсюда, давайте свалим отсюда вместе, тут опасно оставаться, в этом лесу какие-то бесы обитают. Все, кто был со мной, ополчились на меня, не знаю, что было бы, если я не сбежал.

− 

Классический сценарий, ты не первый и не последний, кто приходит ко мне с подобными рассказами. – Ухмыльнувшись сказал дедушка, параллельно убирая ружье на место. – Ты уже познакомился с лесными головами?

− 

Черт, конечно да, меня поглотил первобытный страх, я засыпался листвой, они крутились вокруг меня, а потом послышался визг и все исчезли. После этого я набрел на заправку и вот сижу перед вами, не понимая, что вообще происходит.

− 

Дело в том, парень, что здесь не совсем обычное место, не знаю, почему я не сказал вам об этом раньше, боюсь, что это моя вина. Если бы ты знал, как я хочу покинуть это место, но увы не могу…

− 

Почему? Я заметил, что за зданием стоит автомобиль, почему бы просто не уехать отсюда?

− 

Сказал, что не могу, что не ясно?! – Оскалившись прикрикнул дед

− 

Есть какие-то объяснения всего, что тут творится?

− 

Само собой есть. Еще в довоенное время, в этом лесу проводились оккультные обряды. Первое время из деревень, пропадал скот, который позднее находили подвешенным за конечности среди деревьев со вспоротыми животами. А затем стали исчезать и люди. Никто не понимал, что происходит, время было другое, все были куда доверчивее, чем нынешнее поколение. Когда пропал сын местного попа, что неформально управлял всеми делами, подозрения пали на местную знахарку, которая жила в глуши леса, говорят, что ее дом до сих пор стоит на том же самом месте, что и раньше.

− 

Что было дальше? – по моей спине пробежал холодок

− 

Ну а ты сам как думаешь? Решили не разбираться и повесить все пропажи на нее. В ее роду, если верить слухам, все женщины жили больше ста лет, а потом умирали при непонятных обстоятельствах. Кто-то считал их ведьмами, а кто-то обычными лжецами.

− 

А что предприняли жители, после пропажи сына?

− 

Ах, точно, совсем мысль потерял. Ну что, собрал он себе крепких мужиков и отправился в лес за этой ведьмой. Как сейчас помню, отец мне эту историю по сто раз рассказывал, уже кажется, что я и сам там побывал. Собрал он толпу и отправился искать ее дом в лесу. Долго их отговаривали, верили, что проклянет всех, да не послушались они никого, а очень зря… Добрались до ее хибары и принялись колотить по окнам и двери. А дом весь был в лисьих и кроличьих шкурах устелен, что еще большей жути нагоняло. Ведьма эта дверь не открывала, сыпалсь проклятьями и кричала так, что аж в деревне слышно было. Поп совсем с ума сошел, приказал дверь выбивать. Ребята уже всю смелость потеряли, но не ослушались. Дверь распахнулась, а на полу лежал сын попа, над которым она с ножом повисла, ведьма выронила оружие и убежала в дальнюю комнату, где заперлась и верещала, что дом ходуном ходил. Ребенок жив был, но руки она ему изрядно порезала, весь в крови лежал, еле глаза открывал. Поп его одному парню отдал и велел к лекарю бежать, а сам остался на самосуд. Выбили и дверь в другую комнату, а была она такая, что пришлось пригнуться, чтобы зайти туда, словно конура какая-то. Все внутри было свечами уставлено, лезвия разные лежали, да пузырьки с жидкостями всех цветов. Накинулся он на нее и избил голыми кулаками до полусмерти, а та не прекращался проклинать всех вокруг, с хрипом, ртом наполненном кровью, она посмотрела на него, плюнула в лицо и засмеялась так громко, как смогла. Попа это еще больше вывело из себя, велел подвесить ее также, как и она истязалась над жертвами. Закрепили ее под потолком и несколько часов, пытал он ее, позабыв о своей вере и убеждениях. Мужики совсем дар речи потеряли, у некоторых даже седина проявилась. А закончилось все тем, что ей брюхо вскрыли, а дом подожгли. Как же долго она кричала, звук из горящего дома разносился по всей округе, говорю, аж самого в дрожь бросает.

− 

А что потом? – не скрывая интереса, расспрашивал дедушку о последующих событиях

− 

Ну а сам как думаешь? Вернулись в деревню и первым делом сына решили навестить. Тот лежал с руками перевязанными, вроде жив остался, даже говорил с отцом о том, как пошел на речку, а по ту сторону его какая-то девочка маленькая к себе поманила, тогда еще мост был перекинут через воду, а после всего снесли его. Вот он перешел на другой берег и все, больше не помнил ничего, очнулся уже здесь. Поп сутки от сына не отходил, подбадривал его, спал сидя, кормил и развлекал. А в одну из ночей, стало его лихорадить очень сильно, кричал, словно режут его, поп сразу молитвы начинал читать, а мальчишка шипел, извивался как на сковородке, носом кровь пошла. В ту же ночь он умер, а отец его совсем сам не свой стал, пил без конца, работу свою бросил, жену колотил. В один из вечеров он снова напился и решил вернуться в тот ведьмин дом. Обходными путями пошел, а добравшись внутрь зашел, запах копоти стоял невыносимый. Протиснулся в ту комнату, а тела не было. Веревки висели, но бабы той след простыл. Вернулся в комнату обратно, а там повсюду головы висели, присматриваться стал, а это была вся его дружина, с кем он сюда приходил. Ноги у него подкосились, на пол упал. В дверном проеме показалось тело, словно в дым окутанное и к нему медленно приближалось. Настрадался он в тот вечер ужасно. Это была та самая ведьма, обугленная, без губ и с слипшимися клочками волос на голове. Мужик креститься начал, а она смеется без конца, пальцем в него тычет. От страха он сознание потерял, а очнулся уже на другом берегу, весь в смоле какой-то. Вернулся в деревню, рассказал обо всем, но никто ему не поверил, кроме отца моего. А в следующую ночь на ветке в лесу повесился, нашли его через неделю, зрелище было, сам понимаешь, не из приятных.

− 

После этого все прекратилось?

− 

Если бы… Весь быт в деревне под откос пошел, заболевали все, кашляли кровью и каждую неделю кто-то да умирал.

− 

Жуть, это та ведьма прокляла всех, как думаете?

− 

Похоже на то… – заметно побледнев, сказал старик.

− 

А что с отцом вашим стало? Да и с ведьмой все так мутно, у нее дети были какие-то?

− 

Так, тебя это уже не касается – нервно ответил дедушка

С улицы стали доноситься вопли и смех, что был слышен в лесу.

− 

Все, сейчас и я тут кишки по ветру пущу из-за тебя, убирайся быстрее через заднюю дверь.

− 

Подождите, так у нее были дети или нет? – Игнорируя все призывы дедушки, я продолжал добиваться ответа.

− 

Да, были, давай убирайся наконец. – Волоча меня за одежду, ответил старик.

− 

Что с ними сейчас? Скажите и я уйду!

− 

Мать она моя, доволен? Еще сестра была у меня, но в город уехала, давно, доволен?

Весь пазл в моей голове сложился в единое целое, стало понятно, почему он не может уехать, что за тело я видел после дня рождения Бруно, но единственное, что не давало мне покоя, так это то, как стоит поступать дальше.

− 

Дайте мне ключи от машины за зданием, я уеду и не вернусь сюда больше никогда.

− 

Уезжай отсюда как можно скорее, друзей своих ты уже не встретишь, они тут навсегда – Параллельно доставая ключи из кармана халата, продолжал дедушка.

Я выскочил на улицу и выглядывал из-за угла, наблюдая за всем происходящим после. Свет на заправке погас, из леса приближался дымный силуэт в сопровождении нескольких голов. Когда они поровнялись с дверью, она открылась, а за ней, как ни в чем не бывало, стоял дед

− 

Все в порядке? Зачем наведываться ко мне посреди ночи?

Ответа не последовало, но он продолжал отвечать, будто ответы появлялись у него в голове

− 

Я ни с кем не виделся, о чем вы говорите? Нет, никого я не впускал, я помню обо всех договоренностях.

Решив не терять времени, я тихо добежал до автомобиля, сел в него и затаив дыхание начал заводить его. Проворачивая ключ, я услышал крик боли, не было сомнений, что дни жителя заправки сочтены. Хриплый вопль старика, казалось пробудил весь лес, с верхушек деревьев улетали птицы, словно разносили дурные вести до всех вокруг. По всем канонам фильмов-ужасов, я ожидал, что машина не заведется, но когда я услышал звук двигателя, гора с моих плеч рухнула. Вдавив педаль газа до упора, авто рванулось с места, а крик в ту же секунду прекратился, весь лес погрузился в тишину, казалось, что кто-то выключил звук. Виски пульсировали, а в ушах стоял гул, в один момент, мне показалось, что я сам слышу свои же мысли. Заправка, что виднелась в зеркале заднего вида, была все дальше и дальше от меня. Моему счастью не было предела, я продолжал смотреть в зеркала заднего вида, опасаясь увидеть тех, от кого удираю. Переведя взгляд на дорогу, в метре от меня стоял женский силуэт, окутанный черным дымом. Я пронесся сквозь него, вся кровь в моих венах точно заледенела, а мысли стали путаться. Машина стала барахлить и сбрасывать обороты, но тем не менее, не останавливалась. Около часа я ехал, вцепившись обоими руками в руль, как на горизонте замаячил какой-то источник света, я воспрял духом, наконец-то добрался до оживленной трассы – единственного спасения. Ослепленный радостью, я до последнего не замечал, что свечение исходило от заправки, которую я покинул больше часа назад. Стало очевидно, что я попал в ловушку. Ударив по педали тормоза я остановился напротив нее. Схватившись руками за голову, я откинулся на спинку кресла, обдумывая, что делать в этой ситуации и решил, что буду ехать до тех пор, пока не начнет светать. Счетчик показывал, что бензобак практически полон, а факт того, что несмотря на мое пребывание в определенном фильме ужасов, клише вовсе не преследуют меня. Нажав на педаль газа, я плавно сдвинулся с места. Спешить было некуда, а стоять на одном месте в ожидании восхода солнца – попросту бесполезно. Постепенно мои глаза начали непроизвольно закрываться, сказывалось продолжительное отсутствие нормального сна. Ехать в таком состоянии дальше было опасно, также как и стоять на одном месте, учитывая, что я попал в петлю из который не могу вырваться. Проехав мимо заправки в шестой раз, я начал терять надежду на позитивный исход. Прошло уже много времени, а никакого намека на солнечный свет не появлялось, словно время вокруг остановилось. Ни шума деревьев, ни крика ночных птиц, ни привычных уже шорохов в лесу, лишь полная неизвестность и изнурение. Не переставая задавался вопросами: «Почему именно я? Почему именно мои друзья? Почему все складывается именно так?», но как не трудно догадаться, никакого ответа не было. Почему старая история с ведьмой коснулась всех нас, скорее всего, мы просто оказались не в то время и не в том месте, да и на нашем месте мог быть кто угодно. Со временем, темнота не исчезала, а наоборот сгущалась все больше и больше, погружая все вокруг в одну большую черную пленку, прорываться через которую, а уж тем более ехать на автомобиле было попросту невозможно. Полностью окутав все во мрак, я оказался словно в вакууме. Не было слышно ни малейшего шороха, а все, что окружало меня попросту исчезло, точно все звезды перегорели, как дешевая лампочка. Наощупь открыв дверь автомобиля, я вышел из него и, словно напоследок, вдохнул чистый воздух, отдававший запахом горелой древесины. В голове мелькнула мысль: «Они снова вернулись?». Запах становился все отчетливее, но криков и смеха не было слышно. Вокруг себя я стал ощущать холодное дыхание, словно кто-то ходил вокруг меня, пытаясь выбить из колеи, но этот кто-то не учел того, что я уже давным-давно выбит из нее. Сейчас я находился на стадии смирения и попросту дожидался продолжения. Хриплый, немного шипящий женский голос нарушил звенящую тишину, что давно витала по всему лесу:

− 

Стоило ли оно того? Столько жертв и ради чего? Ты доволен собой? Во всем виноват лишь ты один.

Продолжая молчать, я медленно помотал головой из стороны в сторону.

− 

Не волнуйся, твои друзья погибли не быстро, очень долго кричали, перебудили всех моих ребятишек.

− 

Зачем? Зачем все это? Раз уж теперь мы стоим вот так можем слышать друг друга. Объясни мне, для чего все это?

− 

Ты правда думаешь, что все так просто? Твой жалкий разум не в состоянии воспринимать такую информацию.

Понимая, что терять мне больше нечего, я продолжил вести нечто, отдаленно напоминающее диалог:

− 

Для чего было убивать своего сына?

− 

Глупый старик был лишь помехой, мне не нужен столь болтливый человек.

− 

Но почему ты делаешь все это?

− 

Почему? Ответ банален – месть. Месть всем людям за их жестокость, никто не осознавал, что моя миссия была благородной, никто кроме меня не сумел бы очистить землю от грязи.

− 

Так это ты убила всех пропавший людей?

− 

Конечно я, это была грязь, отбросы, не заслуживающие права ходить по этой земле. Вокруг одни лишь грешники, а я – суд.

− 

И что теперь? Что же будет дальше? Вероятно твой мерзкий голос – это последнее, что я услышу в своей жизни, не так ли?

− 

Возможно да, а возможно и нет. Пожалуй, сегодня я в хорошем расположении духа. Есть ли в твоей жизни сожаления?

− 

Что? – неловко засмеявшись из-за неуместности вопроса, повернул голову в сторону, откуда доносилась речь. – Пожалуй есть, но какой это имеет смысл?

В ответ послышался лишь смех, удаляющийся от меня с невероятной скоростью. Складывалось впечатление, будто я падаю с обрыва, не в состоянии изменить что-либо. Глухой удар затылком о что-то твердое, вспышка света перед глазами – это последнее, что я запомнил с того момента. Открыв глаза, я обнаружил перед собой все ту же гнетущую темноту, но теперь, где-то на горизонте ярко отблескивала шкатулка, схожая с той, что была в доме на колесах. Я медленно направился в ее сторону, когда обнаружил, что я по колени в ледяной воде, что затрудняло движение еще больше. Шаг за шагом, с трудом перебирая ноги, я добрался до нее. Внутри все сжималось от трудности принятия решения, сомнения разрывали меня изнутри, каждый раз заставляя отдергивать руку в момент, когда до загадочной шкатулки оставались считанные сантиметры. Понимая, что выбора нет, собрав всю волю в кулак, я резким движением схватил ее. В тот момент, от кончиков пальцев и по всему телу, прошла необъяснимая вспышка, заставившая почувствовать тепло и уют, точно все радостные воспоминания, случавшиеся в моей жизни, разом всплыли в сознании. Открыв шкатулку, внутри лежал засушенный цветок ромашки, но на этот раз, в моей груди не появилось чувство тревожности, я ощущал, что все идет своим чередом, словно так и должно быть. Цветок источал неяркий свет и нежно, согревал мою ладонь, словно лучи весеннего солнца падали на мою руку. Аккуратно сложив его в карман, я развернулся, оказавшись лицом к лицу перед кромешной тьмой, сейчас я был уверен как никогда. Вода под ногами практически исчезла, оставив после себя небольшие лужи. Идти было очень легко, а чувство окрыленности и спокойствия все больше захлестывали меня.