Читать книгу: «Черно-белая пленка», страница 4

Я принялся щипать себя, но чувствовал лишь боль, которая, как правило не ощутима во время сна. Искоса взглянув на меня, Дульсе сказала:

− 

Ты долго еще будешь стоять, тебя же попросили подойти.

Словно вкопанный в землю, я несколько секунд не мог сдвинуться с места, до тех пор, пока не собрался с духом и как ни в чем не бывало подошел в группе ребят во главе с Альбой. Она принялась говорить на свой обычный манер, словно игнорируя все странности, происходящие вокруг:

− 

Раз уж вам так интересно, что же в том доме, то мы поступим несколько рациональнее – никто из вас, упаси боже, не станет переплывать реку, а найдем обходной путь и заодно сходим в поход.

Под радостные возгласы ребят Альба затушила костер и принялась собирать свой рюкзак, складывая рыбацкие стульчики по местам. Я стоял один рядом с ней и не мог проронить ни слова, в то время, как вся группа уже суетливо собирала свои вещи в фургоне.

Прокручивая в голове разнообразные варианты и объяснения, ни один из них даже близко не походил на то, что могло бы хоть как-то разъяснить мне произошедшее пару минут назад.

Спустя 20 минут, все были готовы и стояли возле пепелища, обсуждая предстоящий поход. Кто-то был рад этому, а кто-то с негативом воспринимал любой выход из зоны комфорта. Я был в смятении, не понимая, что вообще происходит. Та рука, что была в лесу, не могла просто померещиться, все было слишком естественно, да и реакция Элис все подтверждала.

Альба обратила наше внимание на себя и принялась проводить небольшой инструктаж:

− 

В лесу вы должны следовать всем моим указаниям безукоризненно, нельзя есть незнакомые ягоды, трогать подозрительные растения и не отставайте от группы, если чувствуете, что силы на исходе, мы сделаем остановку. Всем все понятно?

Ювер громко сказала «Да», а все остальные лишь кивнули головой. Отправившись в дорогу, кто-то из девочек прихватил с собой музыкальную колонку, поэтому вся дорого обещала быть веселой. Список сохраненных треков в плейлисте был достаточно скудным, поэтому приходилось слушать одни и те же песни по кругу, что всяко лучше чем идти в тишине. Под ногами трещали засохшие ветки, шуршала опадающая листва, раздвигая руками податливые ветки молодых деревьев, мы уверенно шли вперед, словно не чувствуя усталость. Альба периодически просила приглушить музыку, демонстрируя нам свои навыки туриста. Она показывала пальцем на редких птиц, что сидели на ветке, которые отыгрывали мелодии своими звонкими голосками. Рассказывала о способах ориентирования в лесу, о том, как не заблудиться и остаться в живых. Спустя час с начала похода, мы забрели на опушку, что походила на ту, где разместились мы. Расположившись на упавшем дереве, я высказал вслух о сходстве этой опушки с нашей:

− 

Вам не кажется, что наш лагерь и это место выглядят почти идентично?

− 

Вовсе нет, ничего схожего. – отчеканил Бруно и отвернулся в другую стороны.

Я стал замечать, что все мои друзья ведут себя очень странно, стали более молчаливыми и какими-то подозрительными, но не подавал виду. Альба сказала, что отдых окончен и мы отправились дальше. Я шел в конце группы, а уходя с опушки, заметил пепелище, небрежно присыпанное грунтом. Стоило мне остановиться на пару секунд, чтобы убедиться в своих догадках, как все разом обернулись и молча смотрели в мою сторону исподлобья. По моей спине пробежали мурашки, пару секунд я стоял как вкопанный, после чего сделал вид, что завязываю шнурки, а когда все отвернулись, я оставил значок со своего рюкзака на месте засыпанного костра, затем принялся нагонять группу. Прошло еще около часа, мы обогнули реку, чтобы добраться до дома, на противоположенном от нашего лагеря берегу. Подозрительность всех, кто был со мной улетучилась и ребята начали бурно обсуждать самые разные темы. Я немного стал терять понимание всего происходящего, сто раз пожалев, что приехал сюда, но была надежда, что все вокруг – лишь сон. Мы шли вдоль бурной реки, которая кишила рыбой и время от времени, уносила ветки и листья прочь по направлению своего течения. На часах было примерно два часа по полудню, палящее солнце сильно припекало голову. Было очень душно, несмотря на прохладу, источаемую горной рекой и лесом.

Неожиданно, среди деревьев стало появляться нечто похожее на ветхий домик, стало очевидно – это то, ради чего мы пришли сюда.

− 

Смотрите! Это тот самый дом. – Прокричал я и перешел на бег.

За мной рванул Бруно, а все остальные лишь заметно ускорили шаг.

Вблизи дом казался куда больше, чем с противоположенного берега. На расстоянии метра от дома не было ни единой живой травинки, вся она была словно выжжена химикатами. От любого порыва ветра дом ходил ходуном и жутко скрипел на манер фильмов-ужасов. Обойдя его со всех сторон, мы принялись заглядывать в окна, но сквозь, казалось вековой слой пыли и грязи, ничего не было видно. Когда все подошли поближе, часть ребят не на шутку испугалась этого одинокого дома в лесу:

− 

Давайте уйдем отсюда, пожалуйста. – Жалобно протянула Дульсе, показывая пальцем в сторону нашего лагеря.

− 

Зачем вы нас вообще сюда привели?! Кто в здравом уме будет жить в лесу один без электричества и воды? Это наверняка дом какого-то маньяка, других вариантов быть не может! – поддавшись панике стала кричать шепотом Селия.

Ювер, Иви и Элис молча стояли, ожидая от Альбы хоть каких-то действий, но она заворожено смотрела на здание, не моргая. Словно сканировала его, собирая информацию о том, что внутри него.

Я пытался услышать хоть какие-то звуки внутри дома, но ничего, кроме громкого, повторяющего скрипа дверцы шкафа внутри – не было ни голосов, ни чего-то подобного.

Негромко постучав в дверь, ничего не произошло, но стоило мне сделать это с большей силой, как она медленно распахнулась, обнажив содержимое жилища. Альба стояла как вкопанная, а девочки наотрез отказывались заходить туда, попутно отговаривая меня и Бруно. Несмотря на яркий солнечный свет снаружи, за порогом была давящая, вязкая темнота. С порывом ветра, мы почувствовали удушливый запах старины из дома, вперемешку с чем-то приторно-сладковатым, от чего нас чуть не вывернуло наизнанку, заставив знатно прокашляться. Селия принялась кричать на Бруно, в надежде переубедить его и меня заодно, а остальные девочки лишь соглашались с ее словами, приводя аргументы по типу: «Вас там убьют». Альба, словно окаменелая, так и не сдвинулась с места, продолжала смотреть на дом, точно загипнотизированная.

Несмотря ни на что, Бруно первый переступил порог, закрывая нос рукой, я зашел следом за ним, спустя несколько секунд глаза привыкли к темноте и стало видно немного лучше. Грязные, испачканные чем-то бордовым ободранные стены, редкий скрипучий и ужасно липкий деревянный пол. Несколько портретных фотографий на стенах, глаза у людей на них были выжжены, а губы туго сшиты между собой. Интерьер явно не походил на современный, здесь время словно остановилось в начале 20-го века. Поодаль стоял старый платяной шкаф, именно он так громкой скрипел. Внутри шкафа находилась детская игрушка ослика, у которого, словно зажигалкой, были выжжены глаза-пуговки. Рядом стояло кресло качалка, начавшее двигаться, как только мы вошли внутрь. Стоя возле шкафа, я почувствовал, как из под него дует прохладный ветер. Позвав Бруно, мы решили отодвинуть шкаф, за которым оказалась небольшая дверца, скрывающая за собой что-то неладно, а иначе зачем же было ее прятать?

− 

Ты уверен, давай может просто свалим уже отсюда, вернемся в лагерь, закинем в себя сосиски с картошкой и поиграем на гитаре? – насторожившись предложил Бруно.

− 

Я хочу этого не меньше тебя, но раз уж мы здесь, то надо разузнать в чем дело. Просто будь наготове. Насчет 3.

1…

2…

3…

Ударив ногой по хлипкой дверце, она разбилась в щепки, а из небольшой комнаты нас окутал удушливый смрад, заставивший каждого из нас оставить завтрак на полу. Желания заходить туда было все меньше и меньше, но интерес пересиливал страх и будто отключал инстинкт самосохранения. Натянув футболку на нос и крепко прижав ее, я стал заходить в комнатушку, держа в руках зажженную кремниевую зажигалку Бруно. Откашлявшись и придя в себя, он заскочил за мной, но споткнулся и толкнул меня вглубь комнаты, заставив уронить единственный источник света. В темноте я почувствовал, как наткнулся на что-то липкое и невыносимо воняющее. Обе мои руки были на этой омерзительной, неизвестной мне вещи. Бруно принялся судорожно искать зажигалку, проводя руками по полу вслепую. Наконец найдя, он зажег ее лишь с третьего раза, направив в мою сторону. Увидев то, чего я коснулся, мне показалось, что я выплюну все свои кишки на этом самом месте. Испытать такого отвращения, казалось просто невозможно, но я и представить не мог такого никогда в своей жизни. Под потолком висела полуразложившаяся старуха, закрепленная за шею и обе руки. Под ней образовалась непонятная черная лужа, а все мои руки были в чем-то липком и ужасно вонючем. Бруно пулей выскочил оттуда, потянув меня за собой. Он обронил зажигалку, позабыв о ней. Оказавшись на улице, все вскрикнули, кого-то стало воротить, а мне хотелось содрать кожу со своих рук, чтобы избавиться от этого чувства. Я спешно спустился к реке, принявшись отмывать частицы разлагающегося тела со своих рук. Альба, как ни в чем не бывало смотрела в мою сторону, не проронив ни слова. Все девочки окружили Бруно, принявшись расспрашивать о том, что же было внутри. Рассказав про труп под потолком, у Селии подкосились ноги, а у кого-то из них в панике забегали глаза.

Я с трудом отмыл свои руки, но омерзительное ощущение еще не скоро покинет меня, учитывая, что трупный запах невероятно едкий. Я был невероятно озлоблен, почему-то я был так убежден, что Альба в курсе всех дел, но просто решила промолчать. Возможно меня натолкнуло на эту мысль ее необъяснимое спокойствие и отрешенность. Дойдя до толпы ребят, я принялся кричать на нее:

− 

Что вообще происходит?! Какого хрена мы тут забыли и откуда такое спокойствие вдруг возникло?

− 

Не стоит повышать голос. – едва слышно сказала Альба. – Я понятия не имею что за дела тут творятся. А сейчас нам пора возвращаться.

Я потерял дар речи, когда все, послушавшись Альбу, молча подцепили свои рюкзаки и пошли в обратную сторону, как ни в чем не бывало. Сомнений не оставалось, что-то тут не так. Будто после первой ночи всех моих друзей подменили, а сейчас меня окружают лишь пустышки, готовые перегрызть мне глотку в любой момент.

Поступив как и все, не скрывая своего недоумения и встревоженности, я накинул рюкзак на плечо и двигался в конце колонны, наблюдая за каждым, кто попадал в поле моего зрения.

Начинало смеркаться, солнце медленно заваливалось за горизонт, прощаясь с прошедшим днем своими оранжевыми теплыми лучами. В лесу становилось все темнее и холоднее, я был убежден, что этот день еще не окончен и держал ухо востро. Обратный путь в лагерь показался куда более быстрым и коротким. За весь путь никто не проронил ни слова, а вернувшись на опушку, все дружно скинули рюкзаки на улице и отправились спать в фургон, не сменяя одежду. Никто не поужинал, не обмолвился даже парой слов. Я будто попал в симуляцию, но это была реальность, в которой я терял контроль над всем происходящим вокруг. В моменте, мне показалось, что я начинаю сходить с ума на фоне всех этих событий. Не рискнув лечь спать со всеми в фургоне, я выволок матрас на улицу и лежа в куртке под одеялом, смотрел на звездное небо, окрапленное миллиардами звезд, складывающихся в созвездия. Одни звезды ярче, другие более блеклые, одни угасают, но разжигаются другие. Все идет по определенному сценарию везде, кроме как в походе, на который я согласился. С этими мыслями и ножом владельца фургона под одеялом, я впал в очень чуткий сон, который нарушался каждым шорохом и всхрапом изнутри дома на колесах. Около трех часов ночи я проснулся полный уверенности, что кто-то наблюдает за мной. Темнота, стрекот сверчков и бледный диск луны над головой окружали меня, но кто-то или что-то было вне поля зрения. Складывалось ощущение, что меня загнали в угол, окружив со всех сторон и обезоружив. Приподнявшись на матрасе я крепко вцепился в прорезиненную рукоятку охотничьего ножа, что лежал вдоль моей ноги под одеялом. В попытках найти источник беспокойства, я медленно озирался по сторонам, вглядываясь в каждый участок леса, окружающего меня. В моменте стало очень холодно, несмотря на то, что я был в теплой одежде и под одеялом, а вокруг был штиль, ветер не дул на протяжении всей ночи. Природа вязкого холода была необъяснимой, словно через пару секунд должно произойти что-то непредвиденное и страшное. Мне оставалось только сидеть на протертом матрасе, расстеленном вдоль дома на колесах, дожидаясь дальнейшего развития событий.

С высокого ветвистого дерева неподалеку улетела стая ворон, попутно истошно и недовольно каркая. Крона дерева сильно пошатнулась, будто в него что-то сильно врезалось, потревожив ночной покой всех обитателей леса. После чего, все деревья, по направлению к нашему лагерю раскачивались из стороны в сторону, прогоняя со своих веток всех птиц, пережидавших ночь. Поочередно, каждое из них раскачивалось все сильнее и сильнее, а как только пошатнулось дерево возле опушки, все опять исчезло, словно затишье перед бурей. Я продолжал неподвижно сидеть на одном месте, не в состоянии даже шелохнуться. Звать на помощь кого-то из группы было глупо, я потерял доверие ко всем ним, после всего произошедшего за последнее время. Я остался наедине с чем-то, что явно намного крупнее и сильнее меня.

Продолжая пристально всматриваться вглубь леса, я услышал, как кусты позади меня пошатнулись, словно кто-то подшучивал надо мной, в попытках вывести из себя.

− 

Бруно, если это ты, то лучше тормози, я не шучу.

Ответа не последовало, теперь кусты шуршали справа от меня.

− 

Долго еще будешь прятаться? Выходи сюда и покажись, придурок! – обнажив бритвенной острый нож, я встал на матрас и выставил правую руку вперед.

В ночной темноте стал прорисовывать неясный черный силуэт, не было сомнений, что это человек, но кому настолько скучно, что он таким образом запугивает всех вокруг.

Черное пятно подходило все ближе и ближе, прихрамывая и волоча левую руку, которая плетью болталась вдоль туловища, словно была сломана в нескольких местах. Несмотря на лунный свет, оно не становилось ярче, а все также оставалось лишь черным пятном, словно было окутано дымкой.

− 

Если подойдешь еще ближе, я тебе глотку вскрою, кто бы ты ни был.

В ответ послышался хриплый, удушливый кашель, эхом разносившийся по всей опушке. Сомнений в том, что это не Бруно – не осталось, как и моей надежды на спокойное завершение ночи. Черный образ медленно продолжал ковылять в мою сторону. Заметив краем глаза на земле угловатый булыжник, я подхватил его левой рукой и со всей силы метнул прямиком в ночного гостя. Пролетевший насквозь камень нисколько не удивил меня, словно я был готов к такому варианту развития событий. Сорвавшись с места я добежал до фургона, резко распахнув дверь и одним прыжком влетел внутрь. Свободной рукой нащупал рубильник и включил свет во всем фургоне, но внутри никого не было, все кровати были небрежно заправлены, а вещи лежали на своих местах. Телевизор был включен, но на нем не было ничего, кроме беззвучной ряби, которая бывает, когда пропадает сигнал, либо на телеканале технические неполадки. Судорожно выглянув через лобовое стекло, я обнаружил, что черное облако, похожее на человека медленно, но верно приближается к фургону. Несмотря на то, что я отдавал себе отчет о том, что металлическая щеколда на двери меня не спасет, решил задвинуть ее. И облокотившись спиной к стене без окон, держа в руке нож, я дожидался какого-то волшебного спасения, как это обычно происходит в фильмах на последних секундах перед трагедией. Секунды казались вечностью, с улицы все отчетливее слышалось шарканье и периодический громкий кашель, казалось, будто оно уже стоит прямо перед дверью, ожидая пока я открою ее.

− 

Хрена тебе надо?

− 

Открой дверь, прошу тебя, мы ушли в лес, я отошла на пару секунд, а вернувшись увидела, как все мертвы! Пожалуйста открой дверь, умоляю! – Это была Селия, истошно выкрикивающая каждое слово.

− 

Чего? Как ты там оказалась? Тебя не было там секунду назад.

− 

Я вышла с другой стороны леса, когда увидела, что ты заскочил в фургон

− 

Слабо верится, думаешь я совсем идиот?

− 

ПРОШУ ТЕБЯ ОТКРОЙ ДВЕРЬ! ОТКРЫВАЙ, ОТКРОЙ ДВЕРЬ УБЛЮДОК! – Голос Селии сменился на мужской, точно как у Бруно, затем он походил на Ювер, Дульсе, Иви, Элис и так по кругу.

Несмотря на всю ситуацию, каким-то образом мне удавалось сохранять спокойствие, будто знал, что на этом все не закончится, я был слепо уверен в том, что все обойдется. Крики за дверью становились все громче и громче, голоса сменялись все чаще и чаще и становились грубее. Под нижнюю часть двери начал просачиваться черный дым, стелющийся по полу и движущийся в мою сторону. Перепрыгнув через него, я заскочил в ванную, заперевшись там на еще одну щеколду. На пути к маленькому окошку в комнате, я споткнулся об надломленный кусок плитки, где был спрятан кейс с предметами владельца фургона. Не отдавая отчет о своих действия, я принялся вытряхивать все содержимое на пол. Необъяснимое чувство внутри подсказывало мне, что необходимо найти подвеску с фотографией женщины, что лежала в музыкальной шкатулке. Открыв ее, оттуда заиграла музыка и появилась игрушечная балерина. Шум за дверью усилился, крики стали еще истошнее, они уже мало походили на человеческую речь, а стоило заиграть мелодии из шкатулки, как входная дверь грохотом распахнулась, точно слетев с петель. Тело слабо слушалось меня, а руки дрожали, на фоне играла жуткая мелодия, в дверь ванной невероятной силы кто-то стучал, словно дюжина кулаков колотила по ней в разных местах. Наконец-то отыскав подвеску, я уронил шкатулку, которая разбилась вдребезги о кафель, а крик за дверью уже состоял из сотни душераздирающих голосов. В мои руках было украшение с фото женщины, и я тотчас принялся вытаскивать изображение из позолоченного аксессуара. Руки стали трястись еще сильнее, но внутренняя уверенность в правильности моих действий не покидала меня, я знал, что на обратной стороне фотографии наверняка есть что-то важное. Не без усилий удалось извлечь фото, к тому моменту, мне казалось, будто крики исходят из моей головы, а за дверью стояла разъяренная толпа бесов, старающихся перекричать друг друга. На обороте фото была надпись, криво выцарапанная тусклыми синими чернилами: «В день убийства Меган, дождись меня на том берегу». Прочитав неразборчивый текст, я стал кричать это имя и с каждым разом, невыносимый крик и шум за дверью и в моей голове затихал, уходя все дальше и дальше, оставаясь лишь слабым вздохом, завершившим ужас этой ночи.

Глава 5

День №3

Утром следующего дня я очнулся на холодном полу в ванной. Рядом с моим лицом лежала вдребезги разбитая шкатулка, а в сжатом кулаке подвеска, в которой я не обнаружил фотографию той женщины, вместо нее там находился засушенный цветок ромашки. Вся прошлая ночь казалось невероятно далекой, в моей памяти были явные пробелы, я мало что помнил, а голова просто раскалывалась на части. Облокотившись на стенку, я стал пристально рассматривать содержимое подвески, эта ромашка была до боли знакомой, словно я ее уже где-то видел.

Складывалось впечатление, будто этой ночи вовсе не было, она растворилась в утреннем тумане, что густой пеленой покрывал все на опушке. Яркое солнце, что лениво начинало свой день, медленно озаряло светом верхушки деревьев, заставляя их отбрасывать незаметные тени. За окном было прохладное утро, не было слышно ни единого шороха, словно вся природа еще не проснулась. Она напоминала меня, казалось, будто все вокруг также откладывало будильник в надежде подремать еще пять минут, которые имеют большой вес по утрам. Невзирая на тишину, я чувствовал себя в безопасности, окружающее меня спокойствие передалось и мне. Около десяти минут, сидя на холодном полу, я прокручивал события прошлой ночи, пытаясь вспомнить детали. Умиротворение нарушил легкий стук в дверь, заставивший мое сердце биться в сотню раз чаще. Это была Альба, чей размеренный голос был для меня словно маяк посреди бушующего океана.

− 

Все в порядке? Ты очень странно вел себя этой ночью? – Нежный голос прозвучал по ту сторону двери.

− 

Да, все отлично. Мне просто не спалось.

− 

Давай выходи, я уже разжигаю костер.

− 

Угу, скоро буду.

Окончательно потеряв ощущение реальности, я вышел из ванной навстречу неизвестному. Окинув взглядом фургон, увидел, что все вернулось в прежнее русло, ребята уютно спали в своих кроватях, а Альба подкидывала хворост в разжигающийся костер. Выйдя из фургона, я полной грудью вдохнул свежий, прохладный воздух, что взбодрил меня не хуже крепкого кофе. Взяв складной стульчик, я сел рядом с Альбой и молча смотрел на тлеющие ветки, которые весело трещали и согревали меня этим холодным туманным утром.

Сидя у костра, я чувствовал себя предельно спокойно, словно вернулся в детство, где не было никаких забот. В то беззаботное время, когда все вокруг казалось диковинным. В голове всплывали образы молодых родителей, которые вели меня домой со школы, попутно слушая несвязную речь о прошедшем дне. Воспоминания вспышкой загорались и затухали, раз за разом сменяя друг друга. Я чувствовал себя тем маленьким мальчиком, перед которым только начинал открываться бескрайний мир, полный загадок и чудес. Тем самым ребенком, который бежал домой по проселочной дороге, старающимся успеть к обеду, который к моему приходу всегда стоял на столе, а сквозь окна пробивалось игривое палящее летнее солнце, согревающее каждый сантиметр тела. На столе стояла вкуснейшая горячая еда, аромат от которой был ощутим еще с порога. Скидывая свои кроссовки, я бежал к столу, каждый раз забывая помыть руки после долгой прогулки, за что меня постоянно по-доброму отчитывали. Поодаль от меня, на столе с белой кружевной скатертью, стояла целая тарелка горячих блинов и банка густой домашней сметаны.

Голос Альбы вернул меня в настоящее:

− 

Что с тобой происходит, последнее время ты сам не свой?

− 

Знаете, все так странно, я будто нахожусь в затянувшемся сне, который все никак не закончится.

− 

В последнюю ночь ты меня здорово перепугал, я видела, как ты вытащил матрас на улицу, потом стоял на нем посреди ночи наперевес с ножом. Зачем все это?

− 

Поверьте, я сам не имею понятия по поводу всего происходящего вокруг, я давно потерял доверие ко всем, кто с нами в поездке.

− 

Что произошло, расскажи, если это не слишком личная тема для тебя.

− 

Дело в том, что я не могу это рассказать, обычно после подобных разговоров следует смирительная рубашка и комната с мягкими стенами.

Альба легко и непринужденно посмеялась, со скептицизмом мотая головой из стороны в сторону. К тому моменту из дома на колесах вышли Дульсе, Ювер и Селия, пожелавшие нам доброго утра. Мне все казалось таким нормальным, будто ничего и не происходило, словно все события – это плод моего больного воображения. Я всячески пытался оттолкнуть от себя подобные мысли, ведь таких детальных галлюцинаций попросту не бывает. Девочки, прихватив с собой стульчики, сели рядом с нами возле костра.

− 

Слушай, что с тобой произошло этой ночью? Ты как какой-то лунатик, стоял на улице с ножом, размахивая им из стороны в сторону и что-то неразборчиво бормотал себе под нос. – С любопытством спросила Дульсе.

Я промолчал, лишь посмотрел в глаза Альбе, которая с пониманием принялась переводить тему разговора в другое русло. Она достала очередную упаковку сосисок, от которых нас уже воротило, и принялась нанизывать их на веточки, раздавая каждому в руки по порции. На запах еды подтянулись и все остальные. Больше никто не донимал меня вопросами о прошедшей ночи, все что-то увлеченно обсуждали и уминали завтрак. Казалось, будто все позади, наконец-то страшный сон подошел к концу.

Бруно рассказывал о своем сне, а все вокруг увлеченно его слушали:

− 

Такой странный сон приснился, короче, все началось с того, что я стоял на каком-то обрыве, а под ним было бушующее море, до меня даже долетали брызги, несмотря на то, что я стоял достаточно высоко. В небе было две луны, причем очень яркие, намного ярче, чем обычно. Но совсем не это меня насторожило, вперемешку с холодным дождем в небе летали какие-то непонятные то ли цветочки, то ли лепестки белого цвета. Во сне, кстати и ты был. – Показав пальцем на меня, Бруно продолжил свой рассказ. – Ты вел себя прямо очень странно, мне показалось, что ты хотел столкнуть меня с обрыва, но я всегда держал тебя в поле зрения. Потом ты зачем-то начал ловить цветы в воздухе, а как поймал, принялся выкрикивать что-то, уже и не вспомню, что кричал. Ну в общем и все, потом я проснулся от запаха еды.

Молча я продолжал есть свой завтрак, будто игнорируя рассказ Бруно, когда он обратился ко мне:

− 

Чего молчишь-то, я кому рассказываю?

− 

Что мне на это ответить?

− 

Не с той ноги встал что-ли? – Его голос заметно поменялся, став более грубым и агрессивным.

− 

Угомонись и молча ешь свою еду.

Бруно сорвался с места и схватил меня за воротник куртки. Посмотрев на его руки, я заметил, что костяшки на его кулаках разбиты в кровь, а когда все остальные принялись нас разнимать, стало очевидно, что и у всех остальных руки были изодраны.