Читать книгу: «Последний демон. Спасение во Тьме», страница 6

– Боишься, что я причиню вред Теням?

– Нет, просто он смотрится на тебе жутко соблазнительно.

– Ты ненормальная.

– А ты слишком правильный.

– Кольцо ты забрала?

– Я.

– Верни.

– Не верну.

– Какого хрена?

– Для начала верни магию.

– Это ты меня так мотивировать пытаешься?

– Возможно.

– Верни мне его, прошу.

– Просить и уговаривать меня бесполезно, нолгурд.

– Как же я тебя ненавижу.

– Ненавидь на здоровье. Мне-то что.

Мы замолчали, она смотрела все так же безразлично, а мне хотелось ее придушить. Я не представлял, как смогу сохранять самообладание рядом с этим бездушным монстром. В демоне буквально все выводило меня из себя. Хотелось хоть немного понимать, что у нее на уме.

– Есть у Теней какие-то правила, которые мне нужно заранее знать?

– Тебе нужно запомнить одно: Тени подчиняются мне. Мы заключим договор, и я создам заклинание, что свяжет нас. Решишь предать меня, и договор тебя убьет, если, конечно, я не сделаю этого раньше. Связь со мной не даст сбежать или скрыться. Стоит мне захотеть, и я заберу твою жизненную силу в два счета. Все предельно просто: я помогаю тебе во всем разобраться и вернуть твое доброе имя, ты повинуешься мне и не своевольничаешь.

– А когда все закончится?

– Я разорву связь. Ты будешь свободен и сможешь вернуться к прежней жизни. Есть лишь один нюанс. – Она снова взяла стакан с кровью и сделала пару глотков.

– Какой?

– Ты забудешь весь тот период своей жизни, что был связан со мной.

– Не понимаю.

– Если я разрываю договор, воспоминания, связанные с Тенями, исчезают. Ты будешь помнить, что был одним из нас, наши имена и лица, но не больше. Ни разговоров, ни событий, ничего.

– Но я не хочу ничего забывать. Ты не можешь просто взять и забрать мои воспоминания!

– Могу. И заберу. – Донышко громко стукнулось о столешницу, когда демон поставила стакан. – Заклинание, что связывает Теней, работает только так. Я должна заботиться о безопасности тех, кто остается. Несвязанный договором может навредить нам, а ты – и подавно. Потому все устроено именно так. Что бы ты ни узнал о нас и наших слабостях, никогда не сможешь этим воспользоваться.

Я размышлял, она неподвижно наблюдала за мной. С одной стороны, выдирать из памяти клок воспоминаний не хотелось, с другой – иначе мне не стать Тенью, а значит, не защитить себя, не вернуть свою жизнь. В итоге пришел к выводу, что едва ли за время, проведенное среди наемников, у меня появятся воспоминания, которыми я стану дорожить.

– Согласен.

– Хорошо.

– Тогда давай не будем откладывать.

– Готов заключить договор сейчас?

– Не вижу смысла тянуть. Что я должен сделать?

***

– Точно готов? – Дайна села на кровать рядом со мной.

Я кивнул.

Руку демона окутал алый туман, и через мгновение она уже держала в ладони небольшой кинжал. Впервые видел, чтобы оружие призывали из ниоткуда, не используя артефакты и заклинания, и даже не был уверен, что этот кинжал выкован из стали. Его рукоять и клинок казались единым целым и имели такой глубокий и ровный черный оттенок, что на них не отражалось ни единого блика пламени, горящего в камине. Демон порезала сначала свою ладонь, потом мою и произнесла:

– Арий Вейд, я, Дайна Дивиер, связываю тебя договором. Отныне ты служишь мне и покоряешься моей воле до тех пор, пока смерть не заберет тебя, либо пока я не дарую тебе свободу.

Дальше она стала читать заклинание на неизвестном мне языке, к слову, звучащем очень приятно и мелодично. Кровь с наших ладоней начала каплями подниматься вверх, смешиваясь и обретая форму причудливых слов, произносимых Дайной. Я с интересом смотрел на эти слова, выведенные ровным каллиграфическим почерком, повисшие в воздухе, в глубине души восхищаясь красотой сплетаемого заклинания.

– Ты согласен заключить договор? – Демон протянула мне порезанную руку.

– Согласен. – Крепко сжал ее ладонь.

Надписи ярко вспыхнули и исчезли. Туман скрыл наши сцепленные руки, и я ощутил легкое покалывание. Дайна положила свободную ладонь на мое правое плечо и начала плести еще одно заклинание. Не отрываясь, словно завороженный, смотрел ей в глаза, в которых вихрем закручивался туман. Пространство вокруг сделалось мутным, а время будто застыло: я слышал лишь тихий обволакивающий голос и биение собственного сердца, остальные звуки попросту исчезли. В этот момент для меня существовала только она. Абсолютно все потеряло смысл, осталось одно желание – быть сейчас здесь, с ней. И отчего-то казалось таким правильным сидеть рядом и держаться за руки. Вся боль, как душевная, так и физическая, отступила.

Вдруг я почувствовал внутри нечто новое – ее магию, силу, пугающе мощную и неистовую. Она не окутывала, подобно магии Истинных, а кружилась бешеным смерчем, рвалась на волю. Ощутил мучительную жажду крови и плоти, всепоглощающее желание убивать. Столько Тьмы, густой и беспросветной. Из этой Тьмы не выбраться, от нее не сбежать.

Демон замолчала и убрала ладонь с моего плеча, на котором появилась метка, нанесенная красными тонкими линиями: вертикальный овал с острыми концами, и небольшой точкой в центре. Мы все еще продолжали держаться за руки. Она прикрыла глаза, а когда открыла снова, тумана в них больше не было – лишь мрачная спокойная зелень.

– Это все? – спросил я несколько растерянно.

– А ты ждал чего-то еще?

– Думал, все будет немного сложней.

– Ну, как видишь, все оказалось просто.

Она посмотрела на наши руки и, немного подавшись вперед, кончиками пальцев провела по моей щеке.

– Теперь ты мой, нолгурд, – прошептала демон, коснулась ошейника, и он соскользнул с шеи.

Дайна была так близко, что вопреки здравому смыслу мне неожиданно захотелось впиться в ее губы поцелуем. Я поспешно отпрянул и отпустил ладонь демона, ошарашенный внезапным порывом. Волна накрывших меня ощущений тут же схлынула, оставив слабые отголоски магии тумана и легкое возбуждение.

Я не помнил, как она ушла. Думал о том, что моя жизнь больше мне не принадлежала. Все окончательно и бесповоротно разделилось на до и после. Никаких мрачных и жутких ритуалов, никаких сложных старинных обрядов. Лишь несколько капель крови и пара фраз. Эта комната и черный волк, наблюдающий за нами с интересом.

Я и она.

Свет и Тьма.

Жизнь и смерть.

Глава 4. Новый дом

Дайна

Мы все, за исключением Гедеона, который опять где-то шлялся, и близнецов, собрались в большой столовой за обедом, и я сообщила о том, что Арий отныне один из нас, хотя Тени и сами это уже ощутили. Погруженная в собственные мысли, ковыряла вилкой в тарелке, не съев при этом ни кусочка, и вполуха слушала болтовню Теней. Вся еда казалась отвратной: ни одно, даже самое изысканное, блюдо не могло заглушить сейчас разгулявшийся голод. Запах крови Ария преследовал меня повсюду. Казалось, что этим запахом пропитался весь дом. Простая еда не могла унять потребность в свежей плоти, придется охотиться. Нужно найти жертву, а лучше – несколько. После обеда попрошу Луку позаботиться об этом.

– Наконец-то в этом доме происходит что-то интересное! – Харита радовалась подобно ребенку, и под «интересным» она явно имела в виду появление среди нас молодого красивого мужчины, а не то, что я втянула всех нас в разборки Истинных, сделав Ария Тенью.

– Не думал, что он согласится. – Лука, сидевший по правую руку от меня, если и был недоволен таким решением, то виду не подал, хоть и выглядел озадаченным.

– А я рада, что он согласился. Ему сейчас очень нужна помощь и поддержка. – Алиса явно прониклась к нолгурду сочувствием и искренне за него переживала.

– Теперь-то можно с ним познакомиться? – Макара распирало от любопытства с того момента, как Арий появился в поместье, но я запретила Теням, за исключением Алисы и Исая, заходить к нему.

– Можно, но постарайся быть сдержанней, твоя неуемная энергия порой утомляет даже нас. Нолгурд еще очень слаб, – ответила я, отчего улыбка чародея, и так почти никогда не покидающая его лица, стала еще шире.

– Тогда я тоже пойду, – оживилась и без того взбудораженная Харита.

– Я с вами, – сказала Селена, не отрывая взгляда от книги, которую читала все это время, что не мешало ей есть и принимать участие в разговоре за столом. В отсутствие Гедеона она становилась на удивление умиротворенной.

– Не думаю, что будет уместно ввалиться толпой в его спальню. Лучше устроим ужин-знакомство, когда он сможет ходить, – предложила Алиса.

– Согласен с Алисой. Так и сделаем, – поддержал Лука.

Макар разочарованно вздохнул: он наверняка собирался наведаться к нолгурду сразу после обеда.

– Не терпится уже посмотреть, ради кого наша Дайна готова рисковать спокойствием всего Санмерата. – Нора недовольства не скрывала и с укором смотрела на меня своими красными глазищами.

– Нора, – одернул ее Лука, в голосе мага послышались предостерегающие нотки.

– Что «Нора»? – возмутилась колдунья и тряхнула головой, отбрасывая с лица мешающуюся прядь серых волос. – Разве я одна об этом думаю?

– Следи за языком. – Лука начинал злиться, как и всегда, когда кто-то пытался критиковать меня или мои приказы.

– Успокойся. – Я положила руку ему на запястье. – Нора и правда озвучила то, о чем все наверняка думают. Однако нравится вам или нет, решение принято, и менять его я не собираюсь, как и обсуждать с кем бы то ни было. Советую смириться с тем фактом, что Арий теперь один из нас.

Нора стиснула зубы, но благоразумно промолчала, вонзив вилку в кусок мяса с такой силой, что тарелка раскололась на две части, соус протек на стол, пачкая дорогую кремовую скатерть. Один из стоящих у стены слуг сразу же поспешил к ней, чтобы все убрать.

– Кому-то не мешало бы подлечить нервишки. – Рыжеволосая Руфина гневно сверкнула глазами. – Ты хоть представляешь, чего мне стоило раздобыть этот столовый сервиз, не говоря уже о его стоимости?!

Руф обожала старинные вещи, у которых, как она говорила, «есть душа». Тратила немало сил, времени и, конечно же, моих средств на поиски столовых сервизов, приборов, предметов мебели, картин и прочего. Все внутреннее убранство особняка было в основном ее заслугой. Я давно поняла, что никто лучше Руф не способен сочетать простоту и роскошь, уют и изысканность, потому всецело доверяла ей в этих вопросах. Ко всем своим приобретениям Руфина относилась с особым трепетом и требовала того же от остальных обитателей дома.

– Как вовремя нолгурд к нам присоединился, кажется, сейчас станет одной Тенью меньше. – Макара происходящее развеселило: его вообще все веселило, не припомню, чтобы он хоть когда-то грустил.

– В этом ты прав, – прошипела Руф.

– Серьезно? Тебя правда сейчас волнует сраная тарелка? – С этими словами Нора схватила первый попавшийся под руку соусник и швырнула его. Осколки разлетелись по мраморному полу, брызги соуса запачкали подол платья и туфли Селены. Что ж, колдунья никогда не отличалась сдержанностью.

– Ты совсем ошалела, Нора! – Селена вскочила – за испорченный наряд она могла и убить.

Очередной слуга бросился убирать беспорядок.

– Нора! – Руфина была в ярости и вскочила следом за Селеной, сжимая в руке серебряный нож. Если бы не стол, отделяющий ее от Норы, она наверняка уже вогнала бы его в тело колдуньи.

– Я пошла к себе, тут стало слишком шумно. – Ия прихватила с собой пару булочек с корицей, яблоко и покинула столовую.

Стоило ей выйти из комнаты, как дверь тут же распахнулась с такой силой, что створки с грохотом ударились о стены. В столовую ураганом ворвался Гедеон. Все разом замолчали и уставились на него.

– Не могу поверить, что ты и правда это сделала, Дайна!

– Гедеон. Ты вовремя. У нас тут как раз намечается эпическая битва из-за разбитого соусника, – спокойно ответила я, игнорируя его испепеляющий взгляд.

***

Уже довольно долго я сидела за письменным столом в своем кабинете и слушала гневную речь Гедеона, точнее, делала вид, что слушала.

По-своему я, конечно, была привязана к Теням и дорожила ими. Со стороны даже могло показаться, что мы все равны. На деле же всегда приходилось держать дистанцию и не давать им забыть, кто кому служит. Столетия жизни научили меня одной простой вещи – есть только я и Сумрак, остальные приходят и уходят, рано или поздно смерть забирает каждого. Потому никогда и никого не стоит подпускать слишком близко, ведь терять того, к кому успел привязаться, больно, даже если у тебя нет души. Будь у меня выбор, я бы оставалась одна, так куда проще, но Тени были мне необходимы, они помогали сдерживать туман. Мы проводили рядом столетия, и, несмотря на всю мою холодность и отстраненность, я чувствовала их привязанность. Они говорили, что Тени – это одна большая семья, и порой так хотелось в это верить. Но подобная роскошь для демона непозволительна, потому день за днем приходилось напоминать себе о том, что они со мной временно: кто-то погибнет, кто-то просто захочет уйти и завести семью, детей, кого-то придется убить самой. Навечно неизменным останется лишь мое проклятие.

Я смотрела на Гедеона, нервно расхаживающего по кабинету, и думала о том, что подпустила его ближе, чем следовало. За тысячу лет он был единственной Тенью, которую насильно лишили души, как и меня когда-то, единственным, кто понимал, что значит почти ничего не чувствовать, он не ждал больше, чем я могла дать. Оттого сейчас колдун позволил себе отчитывать меня за, как ему казалось, безрассудный поступок, угрожающий безопасности Теней и Санмерата, и чем-то напоминал мне взбешенного супруга.

Наконец он замолчал и сел в кресло напротив стола. Черный обсидиан на его серебряном перстне, в котором был заточен меч, беспокойно мерцал, вторя настроению хозяина.

– Не припомню, чтобы позволила тебе сесть, – я говорила медленно и спокойно, но тон не оставлял сомнений: Гедеон меня взбесил.

– Ты серьезно? – На лице колдуна отразилось удивление, смешанное с раздражением.

Я откинулась на спинку кресла, слегка склонив голову набок и скрестив руки на груди, но ничего не ответила.

Гедеон хмыкнул и посмотрел с вызовом, всем своим видом показывая, что подобное отношение с моей стороны для него оскорбительно, но все же встал, тоже сложив руки на груди.

– Довольна?

– Вполне. Еще бы взгляд попроще, чуть больше покорности и меньше надменности. Ты, кажется, начинаешь забываться.

– А ты, кажется, помутилась рассудком и не понимаешь, что творишь!

– Осторожней, Гедеон, ты ходишь по тонкому льду. Мое терпение по отношению к тебе не безгранично.

Такое поведение было ему несвойственно, слишком эмоционально для бездушного колдуна: за этой вспышкой гнева скрывалось нечто большее, и мне хотелось выяснить, что именно.

– Я пытаюсь понять, что такого особенного в нолгурде? Почему просто спасти его и вылечить недостаточно, зачем навлекать на нас гнев Вастангара, делая его Тенью? Из-за Елены?! В ней все дело? Когда ты уже забудешь?! – Гедеон начал повышать голос, чего прежде почти никогда не случалось.

– Довольно!

Оконное стекло покрылось ледяными узорами, огонь в камине погас, и дым от углей тонкой белесой змейкой потянулся в дымоход. Гедеон замолчал и стиснул зубы, на скулах проступили желваки.

– Я дала тебе слишком много свободы, Гедеон, позволила думать, что ты особенный. Ты стал слишком своенравным.

– Дайна…

– Не смей перебивать!

Цвет его глаз из карих стал практически черным, как часто случалось, когда он был в ярости.

– Это моя вина, – продолжила, убедившись, что колдун больше не станет перебивать. – Мне не следовало нарушать свои же правила и сближаться с тобой. Какими бы ни были наши отношения – это все же отношения. Странные, конечно, нездоровые, но что есть, то есть. И вот к чему мы пришли: ты исчезаешь и появляешься, когда тебе в голову взбредет, смеешь повышать на меня голос при остальных, отчитываешь, словно я неразумный ребенок. Дело вовсе не в Арии. Ты уже давно сам не свой: раздражительный, задумчивый. Думаешь, я не замечаю? Да в любое другое время тебя бы обрадовала возможность схлестнуться с нолгурдами. Ты и думать бы не стал о безопасности Санмерата и его обитателей.

Гедеон молчал, стараясь не смотреть мне в глаза.

– Думаешь, я не понимаю, что ты начал курить сигары, чтобы не дать мне учуять запах? Запах чего или кого ты так стараешься от меня скрыть? Об этом ты хотел поговорить в тот день, когда я ушла за Арием? За кого ты так боишься? Кто может пострадать, если Верховный маг решит прислать армию за своим братом?

Колдун продолжал молчать, глядя в сторону. Я прислушалась: связь с Тенями позволяла ощущать их чувства. Обычно я ограждала себя от эмоций Теней и старалась не переходить личные границы, но иногда, как, к примеру, сейчас, могла этим воспользоваться. Руф все еще в ярости… Лука раздражен… Макар веселится от души… Алиса чем-то озабочена… Арий в смятении… Гедеон… Гедеон… Вот оно.

– Я ощущаю твой страх. Ты хорошо научился прятать от меня свои чувства, но это… это… чувство слишком глубокое для тебя, слишком настоящее для того, у кого нет души. Его не спрятать. Нежность? – Я сделала паузу. – Привязанность? Точно. Любовь. Ты любишь, Гедеон? – Это открытие поразило меня. – Смог полюбить без души?!

Его грудь тяжело вздымалась. Сейчас он казался мне тем растерянным и сбитым с толку семнадцатилетним пареньком, которого я нашла в приюте. Он опять боялся меня. Я встала и подошла к нему. Гедеон опустил руки и сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев, все еще избегая встречаться со мной взглядом.

– Расскажешь или мне самой все выяснить?

– Я расскажу. – Он провел рукой по волосам и наконец посмотрел на меня. – Только дай слово, что не станешь никому вредить и принимать решения сгоряча. Обещай.

Гедеон выглядел напряженным до предела, вены на руках и шее вздулись, на лбу выступили капельки пота. Я не была уверена, что смогу отреагировать спокойно. Последний раз я видела его таким взбудораженным в Орисвере, когда он вонзил клинок мне в сердце. И если сейчас он вел себя так же, значит, дело и правда серьезное.

– Обещаю. – Указала ему на кресло, а сама вернулась на свое место.

Колдун не стал садиться, вместо этого снова начал нервно расхаживать по кабинету. Я терпеливо ждала, пока он соберется с мыслями.

– У меня есть дочь, – наконец осторожно произнес он и замер, ожидая реакции.

Меня словно ударило молнией. Я сжала деревянные подлокотники кресла с такой силой, что они треснули. Пол заволокло алым туманом, по одной из стен пошла трещина, стеклянный графин и стаканы разлетелись на мелкие осколки, следом осыпалось на пол оконное стекло, впуская в комнату порыв ледяного ветра с дождем. Я резко встала и подошла к окну, жадно вдыхая свежий воздух и подавляя порыв свернуть Гедеону шею. Косой дождь заливал паркет, моя одежда быстро намокла, но я продолжала стоять неподвижно.

– Дайна…

Я вскинула руку, давая понять, чтобы колдун замолчал. Не хотела слышать его голос, не хотела слышать, как бешено колотится его сердце, не хотела смотреть ему в лицо.

Вскоре раздался настойчивый стук в дверь, но я не ответила. Гедеон тоже молчал, не решаясь даже шелохнуться. Стук повторился, и я снова проигнорировала его, продолжая все так же неподвижно стоять у окна, не замечая, как мокрая холодная одежда липнет к телу, а ветер пронизывает до костей.

Дверь все же распахнулась, и в кабинет ворвался Лука, за его спиной маячили остальные. Мне не нужно было смотреть на Теней: я чувствовала каждого, и сейчас это раздражало как никогда.

– Вы не открывали, – голос Луки звучал взволнованно. – Твоя магия, Дайна… Мы решили, что-то случилось, никто не отвечал, я решил войти.

– Все вон, – ледяным тоном приказала я, не поворачиваясь. – Ты тоже, Гедеон.

Арий

Я стоял на мягком ковре посреди гостиной, что примыкала к моей спальне, прикрыв глаза от удовольствия, и даже ноющая боль в спине не могла испортить этот момент – я снова мог ходить. Ненадолго все остальное отошло на второй план, и мне просто хотелось наслаждаться тем, что снова полностью чувствую свое тело и владею им.

– Даже не верится, что ты поправился так быстро. – Алиса стояла рядом, наблюдая за мной с довольной улыбкой.

– Все благодаря тебе. Спасибо.

Моя благодарность ведьме была самой искренней: если бы не ее мастерство целительницы, я бы так и лежал, словно овощ.

– Мы оба знаем, что своих сил мне бы не хватило. Ты уже был одной ногой в Мире духов. Обычно ведьмы бессильны в таких случаях.

– Предпочитаю думать, что это полностью твоя заслуга. – Я отвернулся и начал разглядывать гостиную, говорить о демоне не было никакого желания.

Комната, которая виделась мне небольшой, когда я лежал в кровати, оказалась весьма просторной и была выполнена в тех же тонах, что и спальня. Еще один искусно украшенный камин, на нем две вазы с цветами, а по центру статуэтка, изображающая фурию. Большой диван, обитый бежевой тканью с растительным узором, со множеством декоративных подушек. У окна – стол с парой кресел. Мое внимание привлек высокий стеллаж с книгами, и я сильно удивился, когда среди них нашел любимые тома. Рядом со стеллажом стоял небольшой письменный стол со всеми принадлежностями. Интересно, если напишу кому-то из родных письмо, в котором попробую все объяснить, демон позволит его отправить?

– Я могу выходить отсюда?

– Да, можешь. Если есть желание и силы ходить, то могу все тебе показать.

– И на улицу выйти можно?

– Можно. Но одеться нужно потеплей, сегодня идет снег.

Я посмотрел в окно. Снег в середине лета! Невероятно. Лежа в кровати, я не видел почти ничего, кроме хмурого неба и верхушек деревьев, потому вышел на балкон, чтобы осмотреться, и от холода кожа покрылась мурашками.

– Ого, – не смог сдержать вздох восхищения.

Я ожидал увидеть бесплодную землю с жухлой травой и голые камни, как в Буйных землях, но здесь с ними не было ничего общего. Передо мной раскинулся красивый сад: вековые сосны и ели; дорожки, выложенные светлым камнем, с растущими вдоль них незнакомыми мне аккуратно подстриженными кустарниками; клумбы с яркими и необычными цветами; множество скульптур. Среди деревьев виднелось несколько беседок, опутанных вьющимися растениями, по ветвям бегали шустрые белки, а птицы радовали слух мелодичным пением. Между клумб сновали странные пушистые зверьки кремового окраса, похожие на шарики с короткими толстыми лапками, острыми ушами с кисточками на концах, приплюснутыми мордочками и длинными мохнатыми хвостами. Все было припорошено снегом, который продолжал медленно ложиться на землю крупными хлопьями.

Я перегнулся через перила и посмотрел по сторонам. Особняк из белого камня был просто огромным! Если судить по тому, что удалось разглядеть отсюда, моя спальня находилась на третьем этаже в правом крыле. Левее виднелся главный вход – крыльцо, чей козырек поддерживали четыре каннелированных колонны, к которому вели две мраморные лестницы, огибающие фонтан. Фонтан представлял собой пару больших ящеров, стоящих на задних лапах мордами друг к другу. Передними лапами они держались за чашу, наполненную водой, которая переливалась через край. Перед крыльцом была просторная круглая площадка с клумбой и скульптурой еще одного ящера в центре, от нее вглубь сада уходила широкая дорога, покрытая мелким гравием.

– Поразительно, на что порой способна магия, – мечтательно протянула Алиса и уже с грустью добавила: – Жаль, что остальной Санмерат далеко не так живописен.

– Не думал, что здесь так красиво. – Я посмотрел на небо, кое-где виднелось легкое красноватое мерцание магического купола.

– За пределами поместья сейчас бушует метель. – Ведьма проследила за моим взглядом.

– И часто тут снег в середине лета?

– Времена года в Санмерате не сменяют друг друга так, как в ваших королевствах. Здесь сезоны просто дни в календаре, а погода живет по каким-то неведомым правилам. По эту сторону Буйных земель уже давно не бывает солнца и тепла, зато дождь и снег часто соперничают друг с другом.

– В Вастангаре сейчас наверняка солнечно и тепло. – В груди неприятно кольнуло.

– Кстати, о Вастангаре. Сегодня ведь прощание с Виктором.

– Знаю. – Я сглотнул ком в горле и отвернулся, не хотел, чтобы ведьма видела, как глаза предательски заблестели при мысли о дяде. Всю ночь только и думал о том, что не смогу проститься как подобает и взглянуть на него в последний раз.

Алиса приобняла меня за плечи.

– Хочешь побывать там? – Звучало как издевательство.

– Ты еще спрашиваешь?

Конечно, я хотел проститься с Виктором, но это было невозможно.

– Есть способ побывать на прощании.

– Алиса, не ходи вокруг да около. У меня нет настроения гадать, что ты имеешь в виду.

– Думаю, она имеет в виду то, что я помогу тебе попасть в Храм, – раздался мужской голос из-за спины. Оказывается, теперь ко мне стало очень легко подкрасться незаметно, что не могло не расстраивать.

Я резко обернулся и увидел перед собой молодого человека с длинными синими волосами, одетого в черный балахон с широкими рукавами, полы которого касались паркета, а края были расшиты разноцветными узорами. Он с интересом рассматривал меня, беззаботно улыбаясь.

Чародей.

– Макар, тебя стучаться не научили? – нахмурилась Алиса.

– Простите, иногда мои манеры оставляют желать лучшего. Макар, приятно познакомиться, – чародей протянул руку.

– Арий, – пожал протянутую ладонь.

Чародей выглядел весьма дружелюбным, если не считать цепкого взгляда синих глаз, который красноречиво говорил: он был далеко не так прост, как казалось на первый взгляд.

– Ты сможешь переместить меня в Храм?

– Тебе нельзя там появляться в истинном обличье, да и под покровом чар тоже. Охранные заклинания наверняка будут усилены в разы. Но я могу сделать так, что ты увидишь происходящее там глазами, скажем, птицы.

– Ты хочешь связать мое сознание с птицей?

– Именно.

– Но для этого мне нужно пустить тебя в свою голову. – Меня такой расклад не устраивал. – К тому же птице ни за что не добраться в Зарвидан вовремя, а портал там не открыть.

– Кто сказал, что птице придется куда-то добираться?

– Макар, объясни уже все по-человечески! – не выдержала Алиса.

– У меня везде есть глаза, в том числе и в Зарвидане. Если согласишься, то я покажу тебе Храм. Но это будет означать, что на время придется делить одно птичье тело на двоих, а значит, и слышать мысли друг друга. – Чародей улыбался все так же беззаботно.

– Ты же не сам вдруг решил мне помочь? Я так полагаю, это затея демона.

– Верно.

– Похоже, она просто хочет влезть в мою голову и нашла для этого предлог.

– Вовсе нет, – возразила Алиса. – Она знает, как это важно для тебя, и дает шанс проститься, пусть и таким способом.

– Так или иначе, удержать связь на таком расстоянии невозможно.

– Возможно, если позаимствовать силу демона, – чародей хитро прищурился. – И я не стану лезть тебе в голову, даю слово.

– Я тебя не знаю, с чего мне верить тебе на слово?

– Верно. Но ничего другого, к сожалению, предложить не могу.

– Ему можно верить, Арий. – Ведьма положила руки мне на плечи. – Ты теперь один из нас, а мы доверяем друг другу. – И добавила, многозначительно глядя на чародея: – К тому же Дайна сурово накажет его, если он нарушит ее приказ не копаться в твоих мыслях.

Пускать в свою голову чародея, когда у меня нет магии, а значит, и возможности оградиться от него, было полным безумием, но желание проститься с Виктором и, хотя бы издали, увидеть близких взяло верх. В конце концов, в моих мыслях не нашлось бы ничего такого, о чем бы я не решился сказать Теням в лицо.

***

Я сильно ошибся, когда счел, что боль от случившегося достигла своего предела. Прежние чувства не шли ни в какое сравнение с тем, что я ощутил, оказавшись в Храме Всех начал. Первая мысль – сбежать, пусть даже в дом демона, только бы не видеть всего этого.

Храм был украшен красными цветами, красные ленты свисали с потолка, развеваясь от легкого дуновения ветра, красные свечи были зажжены повсюду, красные одеяния собравшихся… В центре острова стоял каменный алтарь, накрытый красной тканью, а на нем лежал Виктор, и его руки связали на груди красной лентой. Ненавистный красный повсюду. Цвет скорби. Цвет смерти. Для меня он всегда олицетворял демона. Но сегодня Храм окрасился красным по моей вине, теперь это и мой цвет тоже. Теперь я такой же, как она. Чудовище.

Я слышал шепот толпы.

– Какая страшная трагедия…

– Как он мог…

– Чудовище…

– После всего, что Виктор для него сделал…

– Бедная Виктория, девушка раздавлена…

– Он заслуживает самой мучительной смерти за содеянное…

– Неблагодарный ублюдок….

– Хорошо, что его родители не дожили до этого дня…

– Надеюсь, он сдохнет в мучениях…

– А ведь был примером для всех, народ боготворил его…

– Его душа должна гнить в Глубинах…

– Жаль, что тогда демон оставила его в живых…

– Не слушай, – голос Макара в моей голове заставил отвлечься. – Мы здесь, чтобы ты мог проститься, а не для того, чтобы слушать эти бредни.

Птица пролетела над толпой и уселась на выступ на стене, откуда было хорошо видно Анну и Павла. Они стояли на берегу озера, и к ним выстроилась бесконечная очередь желающих выразить соболезнования. Прошла всего неделя с тех пор, как я видел их последний раз, но оба успели измениться. Особенно брат. Он будто стал старше, глаза нездорово блестели, взгляд сделался тяжелым и жестким, а лицо суровым. Его магия больше не искрилась золотом, не согревала мягким светом, она стала похожа на грязно-желтую дымку, окутывающую Павла рваными клоками. Анна держалась гордо и с достоинством, изредка беспокойно поглядывая на сына. На красивом лице прибавилось морщин, она выглядела уставшей, но старалась не подавать виду, ее руки едва заметно дрожали, поэтому она сцепила их в замок. Порой на изнеможенном лице мелькала вымученная, едва заметная улыбка, и королева вежливо кивала, но, судя по взгляду, мыслями была далеко отсюда.

На скамье, в самом дальнем углу, в одиночестве сидела Виктория. Она сильно исхудала, ее кожа приобрела землисто-серый оттенок, губы растрескались до кровавых болячек. Девушка бездумно смотрела в одну точку остекленевшим взглядом, слегка покачиваясь из стороны в сторону.

Это все сделал я. Я сделал их такими, потому что оказался слишком слаб, чтобы сопротивляться, позволил себя подчинить. Должен был оберегать их всех, но принес боль.

– Арий, – снова прозвучал голос Макара, – у нас остается мало времени. Удерживать связь сквозь такое количество охранных заклинаний тяжело, даже с помощью демона.

Птица тут же взлетела и опустилась на грудь Виктору. Я вглядывался в безжизненное лицо, такое родное и горячо любимое.

– Прости, прости, прости. Мне так жаль, мне никогда не искупить своей вины. Но знай, я бы, не раздумывая, отдал свою жизнь, если бы это могло вернуть тебя, готов был бы умирать снова и снова до скончания времен, только бы ты жил, – все эти слова звучали в моей голове, но я хотел верить, что дядя их услышит.