Читать книгу: «Не стой на Пороге», страница 3

Борясь с слабостью от боли и чувством вины, он захлебывается слезами. Повторяя раз за разом вслед непослушными губами: «Это моя вина!»

Утром, когда шел в магазин за целительным эликсиром, Михаил столкнулся с матерью. Та пыталась расспрашивать его о том, что с ним. Почему не отвечает на звонки. Но он сбежал. От матери, вопросов и нотаций. Слыша в след ее крики.

– Ты должен обратиться к специалисту! Я не знаю почему, но посмотри до чего ты себя довел! Мишенька, что происходит?!

Михаил ускорял шаг. Быстрее, еще быстрее. Как тогда, когда он убегал, оставляя Танино остывающее тело на скамейке.

Хрип…

Михаил мучительно трезв и снова его слышит. Таня стоит почти вплотную. Он чувствует этот звук затылком. Несмотря назад, проводит дрожащей рукой за спиной, почти ожидая нащупать ее холодное, жесткое тело.

Это не просто хрип. Она шепчет:

– Это твоя вина.

Повторяет как заезженная пластинка. Снова и снова. Резко обернувшись, Михаил пристально оглядывает каждый темный угол, но, как и раньше, там никого нет.

Обложившись бутылками с алкоголем, как в защитном круге, он сидит на кровати и поглощает спасительную жидкость. Если он отрубится от передоза, будет не далеко падать и мягче лежать.

Михаил стонет. Сознание, измученное очередным кошмаром, медленно возвращается в усталое тело. Он чувствует, как жуткая тяжесть сдавила его ребра.

«Неужели ночью на меня упал потолок?»

У него двигаются только веки и то с трудом.

Этот хрип. н снова слышит его. Но… Над собой.

Лицо овевает смрадное дыхание. Смесь гнили и перегара.

Испуганно вытаращив глаза, Михаил видит, как на его груди, на корточках сидит Таня, скалясь гнилыми, черно-желтыми зубами. Она в той же одежде, что и тогда, но в грязной, оборванной, покрытой засохшими пятнами крови. Волосы уродливыми жирными сосульками свисают запутанными узлами, напоминая старую, пыльную паутину. Опухшее тело отливает зеленцой и фиолетовыми пятнами лопнувших капилляров.

Михаил пытается двинуться, но только бессильно дергается.

Он может только моргать.

Теперь хрип похож на колючий, язвительный смех. В тишине спальни он оглушает.

Таня тянет руку с грязными, обломанным ногтями к лицу Михаила. Он пытается зажмуриться, но не может перестать смотреть. Почему-то концентрируясь на ногте безымянного пальца. Он не просто сломан и покрыт грязью. Пластина вывернута наружу и к краю прилип волос с кусочком кожи.

Михаила трясет от смеси страха и омерзения.

Мертвячка взяла бутылку, лежавшую у головы Михаила. Внимательно осмотрела, покрутив в руках. Сдвинулась, оперевшись коленями в ключицы и глядя в глаза просипела:

– Это твоя вина.

Перевернув бутылку горлышком вниз, она надавила на передние зубы.

От боли Михаил вскрикнул, приоткрыв рот и Таня, раздвинув ему челюсти, начала заталкивать бутылку внутрь. Давя все сильнее и сильнее.

Послышался хруст костей, и он застонал, а после завизжал от боли, как побитая собака. Руки и ноги дергались, словно в припадке, скребли по кровати, но он не мог их оторвать от простыни. Даже немного приподнять. Перед глазами темнело.

Жизнь вытекала из Михаила вместе с кровью, впитывалась в простыни, заливая матрас…

Михаил чувствовал, как жизнь с каждым выдохом покидает его. Он кричит от адской боли. Воздух пузырями вырывался на волю и жалким глотком сквозь преграду просачивался обратно.

Михаил давился смесью крови, слюны и осколков зубов. На пределе, чувствуя, как душа из последних сил цепляется за тело, парень вырвался из состояния паники и, казалось из тела. Он чувствовал все, но словно наблюдал сверху, паря в метре над кроватью, за зверствами мертвячки, отстраненно думая, что будет, когда обнаружат его тело и что напишут в причинах смерти. Поймал белочку? Пытался проглотить бутылку и не смог?

В такой ситуации, чувствуя, как ломаются зубы, челюсть и гортань он не мог думать о своей матери, о том, что она останется одна. Он не хотел обвинять Таню, несмотря на нечеловеческую боль.

Глядя в злобные глаза монстра, убивающего его, перед глазами, стоял образ той Татьяны, какой она была красивой, милой и смешливой на свидании. Последняя мысль затухающего сознания была:

«Надеюсь, теперь ты меня простишь?»

Михаил проснулся.

Мокрая от слюней и слез подушка холодила лицо. Опухшие глаза разлеплял минуту, не меньше.

Челюсть от боли свело судорогой.

Зубы… Казалось, они выросли, перестали вмещаться в челюсть и пульсируя, рывками выбираются на волю. Быстро проведя по ним языком, Михаил обнаружил потери. Один из передних сломался.

«А где обломок? – всполошился он, – Проглотил?»

Скорчившись на кровати, он лихорадочно рассуждал, мучаясь вопросами, но не находил ответов.

«Что это было? Галлюцинации, сны? Он сам себе во сне сломал зуб и чуть не вывихнул челюсть? Или призрак? Таня хочет забрать меня с собой?»

Михаил не видел, но чувствовал, что она все ближе, плотнее, будто на грани материализации.

Она еще невидима, но он уже может ощутить смрадное дыхание и холодные пальцы, ласкающие его горло, царапая кадык обломками ногтей. В такие моменты Михаил замирает в мучительном ожидании что она вот-вот вцепиться.

Хрип и тихий обвиняющий шепот почти не замолкают. Вливаются ему в уши бурным потоком, сводя с ума.

Или он уже сошел?

Для него это невыносимо. Хочет кричать, но через пережатое спазмом горло выходит только сиплый выдох.

«Помогите же, кто-нибудь!»

Он как чайник, забытый на включенной плите. Он чувствует, как давление под его черепной коробкой в несколько раз превысило норму и мозг, бурля, рвется наружу, чтобы зашлепать стены.

Зарываюсь пальцами в волосы и тяну все сильнее и сильнее. Кажется, что так становиться легче. Не так больно. Особенно если покачиваться при этом в такт дыханию.

Мыча под нос песенку, Михаил старается заглушить лишние звуки. Те, которых не должно тут быть.

Дыхание и память подводят его, Михаил сбивается с ритма и замирает.

Сквозь, уже почти привычный шум, ему кажется, что он слышит смех.

Михаил привел себя в порядок, игнорируя все, что я не должен был слышать и ощущать.

«Если это не шутки моего сознания, то это призрак. Нужно найти специалиста по решению таких вопросов. Лечь в психушку или подсесть на препараты я всегда успею».

Взяв за аксиому, что он в своем уме, Михаил немного успокоился.

Раньше он не верил в магов, ведьм, богов и нечисть.

Не верил.

До недавнего времени.

Раньше, проходя по коридору торгового центра мимо маленьких бутиков, торгующих всякой всячиной, Михаил скептически косился на скромную деревянную дверь кабинета, в нескольких метров от лестницы.

«Ведьма Дарья. Ритуальные и магические услуги» – гласила металлическая вывеска, поблескивая серебристыми буквами.

И, вот, он стучится в дверь. Кто бы рассказал раньше, что он это сделает, Михаил бы не поверил.

Женский голос изнутри предложил войти.

Комната примерно пятнадцать квадратных метров. Над входом позвякивала тонкими металлическими трубочками, связанными вместе «музыка ветра». Справа на стене колыхнулась плотная черная ткань, скрывавшая метровое зеркало.

Около него приютилась антикварная тумбочка с потрескавшимся лаком. На ней расположились три чаши в форме черепов: красная, черная и золотая. Рядом с ними лежали три кукольных головы, сделанных из кокоса. Вместо волос солома, глаза – блестящие пуговки, нос и губы – ракушки. Каждого жителя тумбочки окружал круг из белого порошка. Напоминая детскую игру в городки.

В правом дальнем углу на поставке крепились полутораметровый посох и меч. Их навершие и рукоять были скрыты слоями красной шелковой ленты, из-под которой выглядывали какие-то мелкие предметы и частично вылезшие перышки, своевольно и шаловливо колыхающиеся на сквозняке.

Напротив двери, на широком, покрытым серой скатертью, подоконнике большого окна, ютилась целая армия пластилиновых человечков. Некоторые из них были завернуты в банкноты или фольгу, другие утыканы булавками с разноцветными головками. Каждый житель подоконника был изувечен или страдал своим собственным способом, который редко повторялся.

В левом дальнем углу висели круглые деревянные рамки, обвитые красными нитями и украшенные перьями и бусами. Ловцы снов. Точь-в-точь, как из фильмов ужасов. Целая коллекция.

Чуть ближе стояла еще одна тумбочка предпенсионного возраста. На ней лежала груда разноцветных камней, пара статуэток и три подсвечника.

Справа у входа гостей встречала трехногая вешалка.

Под ногами мягко пружинил черный линолеум в ответ на каждый шаг, подталкивая к исполнению принятого решения.

Стараясь выглядеть уверенно, Михаил подошел к двум маленьким диванчикам с обивкой из кожи молодого дерматина окружавшим кофейный столик в центре комнаты. На одном из них сидела хозяйка кабинета.

Покосившись на «музыку ветра», она жестом пригласила меня сесть напротив.

– Здравствуйте, вам, насколько понимаю, не назначено, но очень срочно?

– Вы… – Михаил неуверенно оглянулся на захлопнувшуюся за ним дверь и продолжающую позвякивать «музыку ветра».

После подошел и присел на краешек дивана.

Ведьма выглядела чересчур молодо. Около двадцати пяти лет, что доверие сразу не внушало. Слегка кривоватый хвост темных волос, завязанный явно между делом на ходу. В больших серых глазах светился неподдельный интерес наблюдателя за редким экземпляром. Оценивающе оглядев Михаила и продолжающую позвякивать над дверью висюльку, она на несколько секунд прикрыла глаза, повращала ими по кругу, будто делая упражнения для улучшения зрения. Стройная, хрупкая, она при этом воспринималась подавляющей и неоспоримой, ее воля господствовала над всем в этой комнате.

Михаил невольно захотел сопротивляться, оспаривать, анализировать и подвергать сомнению каждое ее слово.

– Если я скажу, что вас преследует злой дух. Вы поверите?

– Что?! Как?.. – он ахнул и поморщился.

Тонкий звон столкновения металлических трубочек въедался в мозг, как кислотой стекал сквозь темечко в череп и разъедал изнутри.

– Почему он не прекращает звенеть? Голова раскалывается. – не выдержав, Михаил потер виски.

– «Музыка ветра» не просто так там висит. Это оберег, предупреждающий, когда в помещение входит зло. Вы привели кое-кого с собой.

__________________

* Отсылка на персонажа м/ф «Карлсон, который живет на крыше»

Глава 4 Лимб

Пятое правило магии:

Не призывай эгрегоров без посвящения.

Дарья

Перефразирую старую поговорку про утку. Если кто-то выглядит как проблема, ходит как проблема и говорит проблемные вещи – это проблема.

Вошедший в кабинет мужчина подходил по всем параметрам.

Господа, у нас джек-пот!

Видно, что перед встречей он пытался привести себя в порядок, но побороть многодневный перегар, который, выдыхает из себя каждая его проспиртованная пора – это на грани фантастики.

Я не экстрасенс. Без некоторых ухищрений мне трудно увидеть тонкий мир. Не легче, чем среднестатистическому обывателю. Моя сила в другом. Я переговорщик. Вижу, что-как-кому из эгрегоров предложить взамен помощи.

Талисманы, обереги, амулеты – это артефакты разного действия и направленности. Продаю. Широкий выбор на все вкусы. Одно из моих детищ сейчас надрывалось, изо всех сил мотыляя тонкими металлическими трубочками. Гость ко мне пришел не простой. Интересно, это его негативный фон так мою сигнализацию напугал или он не один зашел?

Так, закрываю глаза, настраиваюсь на эгрегор Рейки. Представляю его в моем сознании как идеально круглый шар света. Чистый, яркий, упругий, как маленькое солнышко. А теперь накладываю проверяемое поле на наш безупречный шаблон. Переключаю сознание и думаю только об госте. Представляю его ауру, формирую диагностический круг.

Изгрызенное по краям поле было чуть целее, чем у трупа. Словно круг сыра, переживший нашествие мышей.

Не мертв, но уже одной ногой.

Тонкие жгуты, похожие на гибкие вены присосались к ауре, на глазах высасывая из парня жизнь. Я проследила взглядом откуда они тянуться, визуализировала поле сущности.

Абсолютно черный сгусток.

Даже от взгляда на ее поле чувствую заметное притяжение. Она пытается втянуть мою ауру в себя.

Голодный кусочек чистого зла.

– Король духов Лоа Рэй, открой мне глаза, дай видеть границы и скрытое. Жертва – капля крови до полуночи. – пуговички кокосовой головы короля духов Лоа сверкнули.

Ощутив его согласие, как теплый поток энергии, на секунду прикрыла глаза, а когда открыла – мир изменился. Темными облачками клубились эгрегоры мертвых и духов Лоа на тумбочке, запертые в круги из соли, чтобы предотвратить их хулиганские выходки.

Теплым светом сияли мои артефакты. Сильнее или слабее в зависимости от оставшегося в них заряда. Отметив для себя пару почти потухших, решила найти время подзарядить. Но это все потом. А сейчас…

Взгляд черного существа в грязном рванье, с растрепанными волосами и бледно серой кожей ощущался почти физически. Он оценивающе скользил по мне, как покрытый слизью палец, будто выбирая лакомый кусочек, чтобы вцепиться. Склизкий, липкий и до мурашек мерзкий, он вызывал животное отвращение. Как у кота запах шоколада.

Я быстро нащупала в столике защитную свечу и вставила ее подсвечник с усиленной защитой для руки. Двухслойный. Верхний слой одноразовый и выкидывается сразу после применения. Эта форма надежно спасала меня много раз в самых сложных чистках. Ибо одна капля мимо – это вся работа насмарку и большие проблемы в жизни и для здоровья.

Прямо за спиной гостя колыхалась в воздухе размытая тень. От него к ней тянутся жгуты.

Чем дольше смотрю, тем яснее ее вижу.

Существо явно женского пола. Точнее минуту назад так было, но вдруг оно стало меняться, принимая более мужественный вид. Черты лица поплыли, удлинился нос, растянулись и истончились губы.

«Это же… Отец?» – не веря глазам, я сжала зубы, пытаясь сдержать резонный вопрос: «Какого фикуса?!»

Мгновение, и отец посерел, покрылся трупными пятнами, но в глазах по-прежнему стоял голод.

Существо прошептало:

– Это твоя вина. Ты не нашла, не спасла меня. Я мертв из-за тебя.

Засмотрелась на метаморфозы и упустила момент, когда присоски подползли ко мне вплотную. Вытянувшись жадными ртами, они, почти дотянувшись до края кроссовок, но наткнулись на защитное поле оберега и с противным писком на грани слышимости отдернулись. И секунды не прошло, как они вернулись. Собрались большим количеством ринулись прорывать защиту.

Я предупредила клиента, чтобы не рыпался, зажгла свечу, сжала в руке подсвечник и осторожно двинулась навстречу твари, продолжающей лепетать про вину и ответственность.

Мы ответственны только перед теми, кого вовремя не послали. А теперь стройся по одному и на выход! Все, кто не готов дать денег!

Вытянутые щупальца затягивались в свечу и сгорали, выстреливая снопы искр. Воск вобравший в себя негатив, ожил. Ручейками стекая с огарка, он пытался вырваться из подсвечника, дотянуться до края, заляпать, испачкать, отдать мне обратно все накопленные зло.

Повалил черный дым, фитиль искрил, извивался и скручивался, принимая диковинные формы, как воск плавясь. Будто живой, тек, стремясь обжечь нежную, бледную кожу, но я ловкими вращающимися движениями кистей, заставляла его оставаться внутри сосуда.

С каждым моим шагом существо отползало все дальше, пока не оказалась за дверью.

Дойдя до двери и распахнув ее, я поставила подсвечник на порог. Пинком откинув половик, обнажила под ним ряд из полудрагоценных камней всей ширине дверного проема. От края до края. Только в правом углу не хватало одного, чтобы замкнулась цепь. Я, тут же пристроила недостающий фрагмент на его законное место и, с ухмылкой погасив успокоившуюся свечу, закрыла дверь.

Клиент явно в беде. Связь настолько крепкая, что изгнанная из комнаты тварь жмется к двери и тянет щупальца, пытаясь вернуть кормушку, волнуя сигнализацию и расшатывая защитный контур комнаты. Ну, хоть «музыка ветра» звенеть перестала.

– Хрип! Он прекратился. Я больше его не слышу! – клиент поозирался, а после расслабился, с усилием выдохнув. Растекся на диване, как выброшенная на берег медуза.

Я поморщилась, подавляя желание распылить освежитель воздуха. С невозмутимым видом сев на диванчик, поставила перед собой на кофейный столик и снова зажгла свечу. Будет защищать от злого духа. Духа перегара.

– Меня зовут Дарья, и мои услуги не бесплатны. Рассказывайте. Как вас зовут? Где это подцепили? Как давно? Знаете, что это?

– Я – Михаил. Можно просто Миша. Я заплачу, только спасите. Не могу так больше. Подцепил? В баре… То есть, это моя бывшая. Она умерла и теперь преследует меня.

– Бывшие – они такие, могут и не такое… Был недавно такой случай… А, не суть. Она была вами одержима при жизни и решила забрать с собой? Сколько длились отношения? Когда умерла? Она с вами говорит или еще что-то? Как вы опознали в ней свою бывшую?

Михаил вздрогнул, сжался. Глазки забегали, перескакивая с предмета на предмет как непоседливые бабочки. Я ясно видела, что он что-то скрывает.

– Я… Нет, она не была мной одержима. Думаю… Мы только познакомились в баре. Вышли прогуляться и у нее случился припадок. Она умерла у меня на руках за считанные мгновения. Анафилактический шок. Просто вдруг опухла, захрипела и упала. Я поймал ее и положил на скамейку… Она уже перестала дышать. Я даже не успел вызвать скорую.

Михаил с опаской покосился на меня, словно проверяя реакцию на свои слова. Но я смотрела на и одновременно сквозь него, периодически кивая. Я прислушивалась к потокам. Мне это тяжело дается, но если я максимально сосредоточусь, то могу почувствовать, когда мне врут. К сожалению, с полуправдой это не работает.

– Вы уверены, что это она вас преследует?

– Абсолютно. Она мне снится. Я постоянно слышу ее хриплое предсмертное дыхание. И она винит меня в своей смерти. Шепчет. Раньше только во снах, но сегодня услышал наяву.

– Знаете, то, что вас ждет за порогом, слишком сильно для души свежей покойницы… Вы помните имя, фамилию, отчество? Есть фотографии?

– Только имя. Татьяна. Еще есть ее номер телефона.

– О, как удачно.

Умеючи, дело минуты по номеру найти Татьянин аккаунт в мессенджере и выудить фотку с аватарки. Закрыв глаза, я сосредоточилась на энергетических полях девушки и монстра за дверью. А разглядев, хмыкнула, уверенно заключив:

– Это не она.

– Нет, это точно Таня. – помотал, а потом кивнул головой клиент, указав пальцем на фото.

– Это девушка с фото может быть вашей Таней, но она точно не та штука, что сейчас скребется за дверью.

– Что вы имеете в виду?! – Михаил вскочил, сжав кулаки и испуганно оглядываясь.

– Поле не сходится. – посмотрев в его выпученные от удивления глаза я вздохнула, – Энергетическое поле или по-другому аура, у сущности что вас преследует и Татьяны разные. И… Ваша девушка, судя по рисунку, еще жива. Поздравляю.

– Жива?! Как? Вы что-то путаете. Я проверил дыхание и пульс. Их не было.

– Понятия не имею. Но она достаточно жива, чтобы иметь энергетическое поле. Вот только… Кажется, она в коме. Пойду посмотрю.

– Пойдете?! Куда? Вы знаете, где она?!

– Почти все коматозники застревают в Лимбе. Исключения бывают, но редко и при особых трудно воспроизводимых факторах.

Я переставила подсвечники на ближайшую тумбочку и с помощью Михаила, освободила центр комнаты. Сняла с шеи бусы из разноцветных полудрагоценных камней, аккуратно разложила их на полу по кругу диаметром примерно метр. Уселась в центре, поджав под себя ноги и поставила подсвечник со свечой перед собой. Строго посмотрела на сгорбившегося у стены Михаила и предупредила:

– Небольшие правила техники безопасности. Не пытаться меня будить, трясти и звать, если не вопрос жизни и смерти. В круг не входить, это опасно в первую очередь для вас.

– Чем это опасно?

– За вами уже ходит одна дрянь. Вполне реально подцепить для нее компанию. Если нет больше вопросов, начнем.

Устраиваюсь удобнее, прогоняя мысль, что стоит завести подушку на случай таких ритуалов, и сосредотачиваюсь на свече. Шепчу:

– Я призываю Стража. Если ты здесь, подай мне знак.

Огонек с готовностью подпрыгнул.

– Страж, сохрани границу, огради внешнее и внутреннее от смешивания. – я подняла взгляд на жителей тумбочки-изолятора и позвала, – Рэй!

Голова короля духов Лоа весело сверкнула с тумбочки пуговкой-глазиком в ответ. Как будто весело подмигнула. Сегодня для него удачный день. Давно у меня не было столько ритуалов его профиля.

– Рэй, открой путь, проведи мою астральную проекцию в Лимб и помоги найти Татьяну, если она там есть. В жертву принесу три капли крови.

Пластмассовые глазки на кокосовом лице обиженно потемнели.

– Мало? Тогда плюс две сигариллы до полуночи. Согласен?

Ощутив удовлетворение духа, я закрыла глаза.

– Лимб!

Досчитав до десяти, я открыла глаза в междумирье. Терминал на границе между здесь и там. Серая, идеально кубическая комната три на три метра. В центре комнаты – деревянная стремянка, прямо под крышкой люка.

Я почувствовала движение за спиной и резко обернулась. Никогда точно не знаешь заранее, с чем столкнешься, пересекая Границу. Черный дым из щели в углу стелился по полу, медленно принимая форму человеческого тела. Рост два метра или чуть выше, длинные руки и ноги. Я столкнулась взглядом с черными глазами, отливающими красным, и вежливо поклонилась, не отводя взгляда. Как на татами. Нельзя отводить глаза от противника. Чревато.

– Давно не виделись… В этой форме.

– Не так уж давно. Но можно было бы и почаще навещать старика. – Рэй усмехнулся, оскалив крупные желтоватые зубы, чем навеял мысли о том, что даже духу курево портит зубы.

– Какой же ты старик? В свои несколько сотен лет ты еще о-го-го!

– Ох, милая, мне больше. Намного больше, чем ты знаешь, но ты же не мой возраст обсудить пришла? Прошу, – дух протянул полупрозрачную руку, указывая на стремянку.

– Неужели вход каждый раз должен быть похож на испытание?

– Радость моя, со всеми удобствами сюда попадают только застрявшие на Границе души. Неопределившиеся. А ты крадешься через черный ход.

– Стремя-я-анка, длинная стремя-я-анка, наших встреч с тобой лютый геморрой… – протяжно тянула я под хихиканье Рэя, карабкаясь вверх. В голове проносилось: «Знает ли дух, что я побаиваюсь высоты?» Не то чтобы я сильно боялась именно оказаться далеко от земли. Скорее, меня ужасала мысль случайно навернуться и размазаться по ней тонким слоем. Не поэтому ли вреднюк выбрал именно этот вход? Он любит наблюдать за суетой. Или даже создавать ее из ничего. Как и все посетители тумбочки-изолятора. Имея возможность заглянуть в наш мир, окруженные солевым кругом, они не могут внести нотки хаоса в мои серые будни. И слава за это богам, всем вместе взятым.

Стремянка покачивалась и скрипела. Деревянные ступеньки казались скользкими и хрупкими. Явно не заслуживающими доверия. А, вот, люк на удивление вызывал уважение лаконичной формой и монументальным видом.

– Закрыто. Нужен ключ. – только приблизившись вплотную и попытавшись открыть, я заметила, что мне кое-чего важного не хватает.

– Оу, – дух захлопал в ладоши, – ты заметила! Возможно этот? Не хочешь спуститься за ним?

Оглянувшись, я увидела, как Рэй сидит на полу в метре от стремянки и игриво подбрасывает ключ. Хотелось действительно слезть и больно стукнуть. Но это было бы бессмысленно. Боль эгрегорам неведома.

– Дай мне этот чер… – начала я, но тут же заткнулась.

– Но-но-но, умница. – дух погрозил пальцем, – Не нужно мне тут конкурентов. Не называй имя сущности всуе, а то явится.

Жестом показываю, как застегиваю воображаемую молнию на рту и машу протянутой рукой, требуя ключ. Баш на баш. Я не призываю, никаких других духов в наш скромный тэт-а-тэт, а он перестает вести себя как гремлин. Все честно. Король Лоа рассмеялся и бросил в меня ключом. Я чудом его поймала, едва не навернувшись с лестницы и, открыв люк, вылезла под напутствие духа:

– Ты ограничена только своим сознанием.

Дух, смеясь, распался на клочки дыма и растаял. Последними исчезли оскаленные в улыбке на все тридцать шесть желтоватые зубы и сверкнувшие алым глаза. Показушник. Косплей под Чеширского кота – это слишком заезжено. Да и тут больше бы подошел белый кролик.

Лимб – унылое место.

Жуткое, но унылое. Не люблю здесь бывать. Землю не видно. Не уверена, что она вообще здесь есть. Если кто-то когда-то мечтал прогуляться по облакам – это, то самое место. Но есть одна маленькая неприятность особо крупных размеров. Эти облачка плотоядны или, точнее, энергоядны. Крадут чувства, силы и память. Маленькие ватообразные вампирчики. Еще они живо откликаются на сильные эмоции. Подстраиваются под мыслеобразы жертвы и дарят поистине красочные галлюцинации.

Без проводника душ найти Татьяну было бы почти невозможно. Открывающий пути Король Духов Лоа Рэй – один из лучших вариантов и, как всегда, не подвел. Выбравшись из люка, я заклинила крышку брелоком в форме серебристой черепушки. Несмотря на хрупкий вид и размер не больше фаланги большого пальца, он вмещал в себя дух-зомби и был достаточно крепким, чтобы удержать проход или даже отбиваться в случае чего. Этот искусственный дух глуп, безэмоционален и поэтому стопроцентно надежен. Приказав ему охранять вход, я огляделась. Девушка, замершая в трех метрах от входа, меня не заметила.

Татьяна.

Белизна вокруг слепит и жжет глаза. Слезы льют ручьями, смешиваясь с тушью, становясь ядреной смесью, только сильнее раздражающей глаза.

Как же щиплет!

В такие моменты жалеешь, что не носишь, по примеру старших поколений, платочек в кармашке. Кое-как вытерев лицо изнанкой футболки и, огляделась.

Ноги исчезали из виду на уровне колен в белом тумане будто ватой обволакивающим меня со всех сторон. Изгибаясь, дразня он принимал разные формы. Я боялась сделать шаг, не видя, что под ногами, но чем дольше оставалась на месте, тем больше впадала в панику.

Где я? Как тут очутилась? Последнее, что помню – анафилактический шок. Борясь за жизнь, я проталкивала через опухшую гортань живительные молекулы кислорода. Веки и щеки раздулись сдавили стальными тисками слезящиеся глаза. Тело отказывалось двигаться. Слушая удаляющиеся шаги, я надеялась, что Миша побежал за помощью.

Я верила в это до последнего мгновения сознания, сдерживала гневные мысли и эмоции. Но на краю сознания звучал голос, шептавший, что Михаил бросил меня. Что он испугался и убежал. А я – дура, если поверила первому встречному в баре. Этот голос кричал и проклинал его, меня, всех! Но я заглушала его, вдавливала обратно в тот угол, из которого он выполз и старательно делала вид, что его не слышу. Но когда я не дождалась помощи и погрузилась в наполненную агонией тьму, последнее, что я услышала – как этот голос насмешливо прошептал:

«Ты правда ждала?»

И где я теперь? Умерла? Именно так выглядит посмертие атеистов? Просто растворяются в белом тумане? Даже не в сиреневом. Довольно убогий конец.

Я не знала проходят часы или дни. Я то замирала и вглядывалась вдаль, то брела, надеясь, если не дойти до конца, то хотя бы провалиться сквозь густую вату тумана. Интересно, так ли ощущали себя древние мореплаватели, которые, уверенные в том, что Земля – плоская, отправлялись к краю Земли? Но в итоге долго блуждали на своих ненадежных суденышках по глади морской. Теряя счет времени и надежду найти этот Край и вернуться. Думали ли они так же, как и я сейчас, что если я не найду края, если слишком долго буду смотреть в эту непостоянную, переменчивую бездну, то, возможно, и сама стану ее частью? Забытой, потерянной в этом безвременьи.

Иногда на меня накатывала апатия и я падала прямо на невидимую поверхность. Лежала, смотря вверх или размахивала руками и ногами, в надежде сотворить облачного ангела. Я же на облаках? Значит, снежный стал облачным! Или, лежа лицом вниз, я пыталась что-то разглядеть. Но даже на расстоянии носа я не видела поверхность по которой иду.

Чтобы не сойти с ума и отвлечься от молчаливой, удушающей белизны вокруг, я кричала, пела, читала стихи. Пыталась спать. Это было труднее. Стоило закрыть глаза, как меня поглощал иррациональный страх, мне казалось, что, когда я не слежу за туманом, он следит за мной. И только одна мысль билась в моем нетвердом сознании: «Это же не может длиться вечно?»

Однажды я заметила, что не погружаюсь в туман, а растворяюсь в нем. Было не больно, я вообще перестала что-либо чувствовать, кроме страха, который медленно пропитывал липким, тягучим ядом мою душу.

– Татьяна, как ты тут?

Хлопок по плечу как будто разбудил меня. Туман отступил, будто спугнутый стервятник с жертвы его гастрономических интересов, обнаружив, что та еще подает признаки жизни. Тело обрело былую целостность и плотность. Я несколько раз хлопнула по ногам, чтобы удостовериться, что все конечности все еще при мне.

Обернувшись, я впервые за долгое время увидела яркие цвета. Девушка лет около двадцати пяти. Одета в оранжевую футболку, синие джинсы и черные кроссовки. Кривой хвостик темных, волнистых волос. Сначала я обрадовалась, что теперь не одна буду блуждать в тумане, но тут до меня дошло. Она позвала меня по имени! Она знает меня? Но я ее впервые вижу.

– Кто ты? Где я? Что со мной только что было?

– Это Лимб. Слышала о таком? – с ухмылкой ответила девушка в джинсах и футболке.

– Чистилище?!

– Ну… Можно назвать и так. КПЗ перед Раем, Навьим царством, Аидом… Сомневаюсь, что Вальхаллой, – вдруг, наморщила лоб и постучала указательным пальцем по переносице в задумчивости, поймав мой недоуменный взгляд, она поспешила уточнить, – Так как туда отправляют валькирии души павших воинов без остановок по-пути и другая система очистки… Хм… О чем это я? Ну, думаю, суть ты уловила. Здесь души очищаются для последующей отправки в место ожидания реинкарнации. Во многих религиях оно есть так или иначе. Лимб, Чистилище, Стикс, Желтая река… И конечный пункт у разных людей – разный. Тут уж, как повезет. Точнее, какой эгрегор признает человека своим. Смотря чего в нем больше, туда и отправится.

– Я мертва? Кто ты? Прости, но сомневаюсь, что ангел будет одеваться в джинсы, кроссы и футболку. – я скептически приподняла бровь и скрестила руки на груди.

– А будь я в хитоне, сошла бы за ангела? – девушка рассмеялась. – Я не ангел. Простая среднестатистическая ведьма! Дарья. Прошу любить и не жаловаться. Кстати, осторожнее тут с мыслями, они могут материализоваться, заблудишься в своих фантазиях и не заметишь, как твоя личность растворится.

– Но я ничего тут не видела, кроме белого тумана… До твоего появления.

– Однако… – ведьма удивленно приподняла брови, – Видать, убогая у тебя фантазия. Не обижайся, это и к лучшему.

Стало обидно. Я поморщилась, но сдержалась, не став спорить.

– А Ад? Он существует?

– Еще как. Все существует, в том или ином виде. Ад – для тех, кого не очистить так просто. Со сложной, многослойной функцией очистки и фильтрации. Для накопивших за жизнь о-очень плохую карму.