Читать книгу: «50 сказок о внутреннем ребёнке», страница 3

Сказка о зеркале, которое отказывалось показывать отражение

В одном очень правильном городе, в одном очень правильном доме жила женщина по имени Лючия. У неё всё было на своих местах. Книги на полках стояли по алфавиту, чашки на кухне ручками в одну сторону, а планы на жизнь были расписаны на пять лет вперёд в красивом ежедневнике с золотым тиснением. Лючия была очень взрослой. Она носила строгие костюмы, пила кофе без сахара и никогда не позволяла себе плакать или смеяться слишком громко. Свои чувства она, как и чашки, аккуратно расставляла по полочкам и задвигала поглубже, чтобы не мешали жить правильную жизнь. Единственной неправильной вещью в её доме было старое зеркало в тяжёлой резной раме, доставшееся ей от прабабушки. Оно висело в дальнем углу гостиной, и Лючия не очень его любила. Оно казалось ей слишком вычурным, слишком старинным, каким-то неуместным в её стерильном мире порядка.

Однажды утром, поправляя свой безупречный узел на затылке, Лючия мельком взглянула в это зеркало и замерла. Оно было пустым. Нет, оно не было грязным или пыльным. Его поверхность напоминала густой молочный туман или гладь пруда в безветренный день – глубокая, спокойная и абсолютно ничего не отражающая. Ни её строгого лица, ни книжного шкафа за спиной, ни луча солнца, пробившегося сквозь жалюзи. Первой реакцией Лючии было взрослое раздражение. «Сломалось», – подумала она и взяла лучшее средство для чистки стёкол. Она тёрла и полировала, но туман не исчезал. Тогда она позвонила лучшему в городе мастеру-стекольщику. Он пришёл, долго смотрел в зеркало, цокал языком и растерянно разводил руками. «Странное дело, – бормотал он. – Амальгама цела, стекло идеальное. Оно не сломано. Оно просто… не хочет». Слово «не хочет» зацепило Лючию. Как это вещь может чего-то не хотеть? Это было так нелогично, так иррационально. Так по-детски! Вечерами она садилась напротив зеркала и пыталась с ним договориться. «Покажи меня, пожалуйста, мне нужно убедиться, что всё в порядке», – строго говорила она. Зеркало молчало густым туманом. «Я заплачу любые деньги, только начни работать!» – обещала она. Но туман становился ещё плотнее… Отчаявшись, Лючия начала избегать зеркала. Но его пустота, казалось, расползалась по всему дому. Ей стало казаться, что и другие зеркала показывают её как-то не так, размыто, словно её лицо просто поспешный набросок. Она перестала узнавать себя. Фарфоровая маска безупречности, которую она так долго и тщательно создавала, дала трещину.

Как-то ночью, мучаясь от бессонницы, она снова села перед старым зеркалом. И впервые не потребовала, не приказала, а просто устало прошептала в пустоту: «Почему? Чего ты ждёшь от меня?». И в этот миг молочная пелена на мгновение дрогнула. В самой её глубине Лючии почудился неясный образ: не её взрослое лицо, а что-то совсем другое. Маленькая веснушчатая девочка в выцветшем сарафане, которая сидит на пыльном чердаке и увлечённо рисует в альбоме смешных кривоногих лошадей. Девочка тихонько что-то напевала себе под нос и совсем не заботилась о том, ровно ли сидит её платьице и не испачкала ли она нос в краске. Видение пропало так же быстро, как и появилось. Лючию пронзило воспоминание, острое и яркое, как осколок стекла. Чердак. Она не была там лет двадцать. Ключ всегда лежал в шкатулке, но ей никогда не приходило в голову туда подняться. Зачем? Там же пыль, хлам и беспорядок… Подчиняясь внезапному импульсу, она нашла старый ключ, открыла тяжёлую дверь и шагнула в пыльный полумрак, пахнущий сухими травами и временем. Там, под слоем пыли, она нашла его – свой детский альбом для рисования. И на его страницах были те самые кривоногие лошади, неуклюжие принцессы и фиолетовые солнца. А в уголке сиротливо лежала коробка с засохшими красками.

Лючия опустилась на пол, прямо в пыль, забыв про свой дорогой костюм. Слёзы, которые она так долго держала под замком, хлынули из её глаз. Это были слёзы не по сломанному зеркалу, а по той маленькой, живой и настоящей девочке, которую она когда-то заперла на этом чердаке, решив, что для взрослой и правильной жизни нужны только планы и порядок, а не кривоногие лошади. Она плакала о забытых мечтах, о радости просто водить кисточкой по бумаге, о смехе без причины. Она оплакивала своего внутреннего ребёнка…

Она не знала, сколько просидела так. Но когда слёзы высохли, она почувствовала невероятную лёгкость. Она спустилась вниз, подошла к зеркалу и взглянула в него. Оно всё ещё было подёрнуто лёгкой дымкой, но в самой его глубине что-то изменилось. Там появилось отражение. Сначала нечёткое, а потом всё яснее и яснее. На неё смотрела взрослая женщина, Лючия, но её лицо было другим. Ушла жёсткая маска, в уголках губ притаилась тень улыбки, а в глазах… В её глазах плясали озорные искорки. Так, словно из-за её плеча выглядывала маленькая веснушчатая девочка, которая только что нарисовала самую лучшую в мире кривоногую лошадь. Лючия улыбнулась своему отражению. И впервые за долгие годы ей по-настоящему понравилось то, что она увидела. Зеркало не было сломано. Оно просто отказывалось отражать маску. Оно ждало, когда появится живой человек.

О чём эта сказка

Эта сказка представляет собой метафору потери связи с самим собой, со своим внутренним ребёнком.

Зеркало, которое отказывается показывать отражение, это наша душа, наше самоощущение. Когда мы слишком увлекаемся ролью взрослого, живём по правилам «надо» и «должен», подавляем свои истинные чувства и желания, мы перестаём видеть и чувствовать себя настоящих. Наша внутренняя суть скрывается за туманом, потому что мы показываем миру лишь функциональную маску, а не живое лицо. Зеркало ждало не чистящих средств, а искренности. Возвращение к себе, принятие своего прошлого, своих «неправильных» и «детских» частей. И это единственный способ снова обрести целостность и увидеть в отражении не функцию, а живого, настоящего человека.

Вопросы для рефлексии:

– Скажите, если бы ваше внутреннее зеркало вдруг стало пустым, что бы это для вас значило? Какую часть себя вы перестали в нём видеть?

– Какие ваши взрослые «надо» и «должна» заставляют вас не замечать своих истинных желаний и чувств?

– Какой он, ваш внутренний ребёнок? Что он любил делать, о чём мечтал, чего боялся? Когда вы в последний раз слышали его голос?

– Какой «чердак» в своей душе вы боитесь открыть, считая его бесполезным и пыльным? Что вы там так долго храните?

– Что бы вы увидели в зеркале, если бы позволили своему внутреннему ребёнку выглянуть из-за вашего плеча?

Сказка о Сером Кардинале, который шептал на ухо «ты не справишься»

В одном королевстве, тихом и упорядоченном, как старинная библиотека, жила Королева. Звали её так, как зовут и вас, но в нашей сказке пусть она будет София. Её королевство было безупречным: все дорожки посыпаны ровным слоем серого гравия, деревья подстрижены в идеальные шары, а подданные ходили строем и говорили вежливым полушёпотом. Всё было правильно. И всё было серо. Даже солнце, казалось, светило сквозь дымчатое стекло, не давая ни ярких лучей, ни глубоких теней. Королева София была мудрой и справедливой правительницей, но в последнее время она всё чаще смотрела из окна своего высокого замка на горизонт. А там, за проливом Вечных Сомнений, виднелся Радужный Остров. На нём росли поющие цветы, по небу летали перламутровые птицы, а реки текли не водой, а жидким светом. София всем сердцем хотела попасть на этот остров, хотела принести оттуда в своё серое королевство хотя бы один по-настоящему яркий цвет. Но рядом с ней всегда был её главный советник. И звали его Серый Кардинал. Никто не знал, откуда он появился. Казалось, он был в замке всегда. Он носил серые одежды, лицо его было невыразительным, а голос тихим и вкрадчивым, как шуршание сухого листа. Он никогда не повышал голоса и не отдавал приказов. Он просто шептал. Шептал на ухо Королеве Софии.

Когда София впервые заговорила о том, чтобы построить мост к Радужному Острову, Кардинал склонился к её уху и прошелестел: «Ваше величество, это прекрасная, но пустая мечта. Вы же знаете, что у вас нет таланта инженера. Мост рухнет. Все будут смеяться. Вы не справитесь». И София поверила. Она ведь и правда не была инженером. Она отложила чертежи. Через некоторое время она подумала, что сможет построить большой и крепкий корабль. Она уже представила, как поднимет алые паруса, как поймает попутный ветер и причалит к сияющему берегу. Но Серый Кардинал снова оказался рядом. «Корабль? – прошептал он с едва заметной усмешкой. – Вы помните, как в детстве ваша маленькая лодочка из коры перевернулась в ручье? Океан куда коварнее. Шторм, рифы, морские чудища… Нет, это слишком опасно. Вы не справитесь». И София снова поверила ему. Она вспомнила ту лодочку и почувствовав горькое разочарование, убрала карты и морской компас.

Так проходили годы… Королевство становилось всё более серым, а Радужный Остров на горизонте всё более призрачным. Королева София почти смирилась. Она научилась не смотреть в его сторону. Однажды, разбирая старые вещи в заброшенной башне замка, она наткнулась на маленький сундучок. В нём лежали её детские сокровища: камушки причудливой формы, засохший клевер с четырьмя лепестками, рисунки неумелой детской рукой, где солнце было фиолетовым, а трава оранжевой. И вдруг из глубины сундучка, из самой своей памяти, Лия услышала тоненький, почти забытый голосок. Голосок маленькой девочки, которой она когда-то была.

«А я бы попробовала!» – звенел этот голосок. «Мне всё равно, получится или нет! Мне просто хочется бросать в воду цветные камушки и смотреть, какие будут круги! Мне хочется лепить из глины смешные фигурки, даже если они будут кривые! Мне хочется петь, даже если я не попадаю в ноты!»

В этот момент в башню неслышно вошёл Серый Кардинал. Увидев, что делает Королева, он приготовился к своему обычному шёпоту. «Детские глупости, – начал он. – Это несерьёзно, вы уже взрослая, пора забыть. У вас и тогда ничего не получалось, а сейчас…»

Но София впервые не дала ему договорить. Она не стала с ним спорить или кричать на него. Она просто посмотрела на него и сказала: «Спасибо за ваше мнение, но сейчас я хочу послушать другой голос». И, закрыв глаза, она прислушалась к голоску из прошлого, к своей маленькой внутренней девочке. И эта девочка не говорила о результате. Она не знала слов «успех» или «провал». Она знала только слова «интересно», «весело», «хочу попробовать».

София вышла из башни и направилась прямиком к проливу Вечных Сомнений. Она не стала чертить грандиозных планов. А просто взяла в руки первый попавшийся камень и бросила его в воду. Потом ещё один. И ещё. Это было бессмысленно с точки зрения строительства моста, но ей нравились всплески воды. Серый Кардинал стоял позади и шептал: «Бесполезная трата времени. Ничего не выйдет. Вы просто смешны». Но его шёпот тонул в радостном смехе маленькой девочки внутри Софии, которой ужасно нравилось это занятие. Постепенно к Софии стали подходить её подданные. Они видели, что их Королева делает что-то странное, но на её лице впервые за много лет была не маска мудрой правительницы, а живая эмоция – увлечённость. Кто-то принёс доски. Кто-то принёс верёвки. И все вместе они начали строить. Не идеальный инженерный мост, а нечто странное, кривоватое, но живое. Каждый раз, когда у Лии опускались руки и в голове звучал шёпот Кардинала: «Эта доска кривая, этот узел слабый, вы не справитесь», – она спрашивала свою внутреннюю девочку: «А тебе нравится?». И та отвечала: «Да! Давай покрасим эту доску в синий цвет! А на перила повесим колокольчики!»

Они строили свой мост не для того, чтобы добраться до острова, а потому, что им нравился сам процесс. И чем веселее и увлечённее они работали, тем тише становился шёпот Кардинала. Он съёживался, бледнел, его серая фигура таяла, пока не превратилась в маленькую, едва заметную тень у ног Королевы. Он не исчез совсем, но его голос стал не громче писка комара.

И вот однажды последний канат был привязан. Мост был готов. Он был неровным, асимметричным, разноцветным, но он был крепким. И он вёл прямо к Радужному Острову. София ступила на него, и в тот же миг первый яркий луч с острова коснулся её королевства. Серый гравий на дорожках заиграл сотнями оттенков, кроны деревьев окрасились в изумрудный, а лица подданных озарились тёплым светом. И в этот самый момент Королева София поняла главную тайну. Сила Серого Кардинала была не в нём самом, а в её внимании. Пока она слушала его шёпот, он правил её миром. Но как только она переключила своё внимание на голос своего внутреннего ребёнка – голос радости, любопытства и игры – власть Кардинала испарилась. Мост был построен не из досок и верёвок, а из сотен маленьких шагов, сделанных не ради цели, а из любви к самому пути.

О чём эта сказка

Эта сказка – метафора нашей внутренней борьбы.

Серый Кардинал – наш внутренний критик, голос сомнений, страха и обесценивания, который часто состоит из чужих установок и прошлого негативного опыта.

Королева – наше взрослое, сознательное «Я».

Серое королевство – жизнь, построенная на правилах и страхе ошибки, лишённая радости и спонтанности.

А Радужный Остров – это наши мечты, цели и желания, наша самореализация.

Главный герой сказки – не Королева, а её забытый внутренний ребёнок. Именно он является источником энергии, творчества, смелости пробовать новое и умения радоваться процессу, а не только результату.

Сказка о том, что победить внутреннего критика невозможно, заставив его замолчать силой. Его можно лишь лишить власти, перестав слушать его и направив своё внимание на другой, более живой и настоящий голос внутри себя.

Вопросы для рефлексии:

– Узнаёте ли вы своего Серого Кардинала? Как он выглядит? Что обычно он вам шепчет? В каких ситуациях его голос звучит громче всего?

– А что представляет из себя ваш Радужный Остров? Чего вы по-настоящему хотите, о чём мечтаете, но боитесь даже начать движение в эту сторону?

– Где в вашем внутреннем замке живёт ваш внутренний ребёнок? Давно ли вы с ним разговаривали? Что он любит? Чего ему хочется прямо сейчас, не в глобальном смысле, а в самом простом – поиграть, порисовать, спеть, побегать по лужам?

– Какой первый «камушек» вы могли бы бросить в воду на пути к своему мосту, не думая о результате, а просто ради удовольствия от процесса?

Сказка о девочке, которая разучилась плакать

Жила-была девочка по имени Оливия. Когда она была совсем маленькой, её смех был похож на звон серебряных колокольчиков, а слёзы на тёплый летний дождь. Если она падала и разбивала коленку, шёл дождик слёз, и боль проходила. Если ей было обидно, шёл дождик слёз, и обида смывалась, как пыльца с лепестков. Слёзы были её рекой, которая уносила всё горькое и оставляла душу чистой и светлой. Но однажды ей сказали: «Хорошие девочки не плачут. Это некрасиво». В другой раз добавили: «Что ты нюни распустила? Будь сильной». А потом и вовсе отрезали: «Твои слёзы никому не нужны, только расстраиваешь всех». И маленькая Оливия, которая очень хотела быть хорошей, сильной и никого не расстраивать, послушалась. Она стиснула зубы, сжала кулачки и приказала своим слезам больше не течь.

Сначала было очень трудно. Слёзы подступали к глазам горячим комом, но Оливия не давала им воли. Она заталкивала их обратно, вглубь себя, всё глубже и глубже. Первая невыплаканная слезинка упала где-то в самой глубине её души и тут же замёрзла, превратившись в крошечную льдинку. За ней упала вторая, третья… Обиды, разочарования, боль, которую нельзя было показать, всё это капало внутрь и застывало.

Шли годы… Оливия выросла и стала прекрасной, но очень холодной на вид девушкой. Её внутренний мир превратился в удивительное, но безжизненное королевство. Всё в нём было сделано из тончайшего хрусталя и сверкающего льда. Её мысли были похожи на идеально вырезанные снежинки, а чувства на ледяные узоры на стекле. Она научилась управлять этим миром, гордилась его безупречностью и порядком. Ни одной пылинки, ни одного живого ростка, который мог бы нарушить эту холодную гармонию. А в самом центре её души, там, где когда-то текла тёплая река, теперь раскинулось огромное Ледяное Озеро. Оно было гладким, как зеркало, и таким глубоким, что дна не было видно. Оливия знала, что по этому озеру нельзя ходить – лёд был обманчив. Но она научилась и этого не делать. Она просто обходила его стороной, делая вид, что его не существует.

Она не плакала. Никогда. Даже когда было очень больно. Боль просто ложилась новым, тонким слоем льда на поверхность озера, делая его ещё толще и крепче…

Так бы всё и продолжалось, если бы однажды в её хрустальное королевство не забрёл маленький, совершенно не вписывающийся в этот мир гость. Это был крошечный Солнечный Зайчик. Он был не отражением света, а самим светом – тёплым, золотистым и очень живым. Он спрыгнул с какого-то случайного луча, пробившегося в это вечно сумрачное царство, и начал весело скакать по хрустальным тропинкам. Оливия пришла в ужас. От его тёплых лапок на идеальном инее оставались некрасивые проталинки. Он дотронулся носом до ледяной розы, и та, звякнув, сбросила один свой лепесток, который тут же превратился в каплю воды. Это было недопустимо. Это было нарушением всех правил.

«Уходи! – строго сказала Оливия. – Тебе здесь не место. Ты всё портишь».

Но Солнечный Зайчик не понимал слов. Он лишь весело моргнул и прыгнул дальше, прямо к самому сердцу королевства – к берегу Ледяного Озера.

«Стой! Не подходи!» – закричала Оливия, и в её голосе впервые за много лет прозвучала не холодная сталь, а живая тревога. Она бросилась за ним. Она боялась не за себя. Она почему-то ужасно испугалась, что этот маленький тёплый комочек ступит на лёд, провалится и утонет в ледяной мгле.

А Зайчик, словно дразня её, подпрыгнул и приземлился прямо на середину озера. Оливия замерла, ожидая треска. Но лёд выдержал. Зайчик сидел на ледяной глади, и от него во все стороны расходилось мягкое золотистое сияние. И Оливия увидела то, чего никогда не видела раньше. Лёд под ним начал становиться прозрачным. И сквозь тающую толщу она вдруг различила что-то на дне. Там, в глубине, лежали её детские обиды, её невысказанная боль, её одиночество. Они не были страшными. Они были похожи на тусклые серые камни. Но от света Зайчика они начали меняться. Каждый камень медленно превращался в перламутровую жемчужину, переливающуюся всеми цветами радуги. Оливия, забыв обо всём, сделала шаг на лёд, потом ещё один. Она шла к Зайчику, не в силах оторвать взгляд от этого подводного чуда. Она подошла совсем близко и опустилась на колени прямо на лёд. Она протянула руку, чтобы дотронуться до тёплого светящегося комочка.

И в тот миг, когда её холодные пальцы коснулись его тёплого бока, по всему озеру прошла первая трещина. А потом ещё одна и ещё. Из самой глубины души Оливии, откуда-то из-под самого дна этого озера, поднялось что-то горячее. И ударило в ледяной панцирь изнутри. С оглушительным треском лёд раскололся. Но не было ни взрыва, ни потопа. Ледяное Озеро не хлынуло наружу. Оно просто растаяло, превратившись в тёплую, чистую, живую воду. И эта вода… она потекла из глаз Оливии. Первая слеза скатилась по её щеке, горячая и живая. За ней вторая. Оливия плакала. Она плакала впервые за много-много лет. Она плакала над своими детскими обидами, которые теперь сияли жемчугом на дне. Она плакала от жалости к той маленькой девочке, которой запретили быть слабой. Она плакала от счастья, что в её мире появилось что-то живое и тёплое. И её слёзы не разрушали хрустальное королевство. Наоборот. Куда падала слеза, там ледяная роза превращалась в настоящую, с бархатными лепестками. Хрустальная трава становилась мягкой и зелёной. В её мире появлялись цвета, запахи и звуки. Это был больше не ледяной дворец, а цветущий сад. Оливия сидела на берегу теперь уже не Ледяного, а Чистого Озера, держала в ладонях тёплого Солнечного Зайчика и плакала. И это были самые лучшие, самые исцеляющие слёзы в её жизни. Она поняла, что сила не в том, чтобы никогда не плакать. Сила в том, чтобы позволить реке своих чувств течь свободно, унося всё ненужное и питая сад своей души.

О чём эта сказка

Эта сказка – метафора замороженных, вытесненных чувств.

Девочка, разучившаяся плакать, это та часть нас, которая под давлением социума или семьи приняла решение «быть сильной» и спрятала свою уязвимость.

Ледяное озеро – это хранилище невыплаканных слёз, непрожитой боли, обид и разочарований. Этот замороженный массив чувств заставляет нас строить вокруг себя холодный, контролируемый «хрустальный мир», где нет места спонтанности и теплу, потому что любое живое чувство угрожает растопить лёд и выпустить накопленную боль.

Солнечный Зайчик – символ того, что может запустить процесс исцеления. Это может быть внезапное озарение, встреча с тёплым, принимающим человеком, терапия, или же пробуждение нашего собственного внутреннего ребёнка – живого, любопытного и тёплого. Исцеление происходит не через силу, а через принятие и тепло, которое позволяет без страха заглянуть в глубину своих замороженных чувств и дать им наконец быть прожитыми.

Вопросы для рефлексии:

– Знакомо ли вам это ощущение ледяного озера внутри? В какие моменты жизни вы чувствуете, что строите вокруг себя «хрустальные стены»?

– Какие слова или события в прошлом заставили вас «разучиться» плакать или открыто проявлять свои истинные чувства? Чьи это были голоса?

– Что или кто может стать вашим Солнечным Зайчиком? Что может принести тепло в ваш внутренний мир прямо сейчас?

– Если бы вы позволили одной, самой первой слезинке сегодня скатиться по вашей щеке, о чём бы она была?